Выбор Спаркс Николас

6

Макс Паркер обнаружил сына в послеоперационной палате — он спал на раскладушке. Разбудив Тревиса, отец выслушал его объяснения по поводу того, что случилось, а потом принес две чашки кофе.

— Неплохо для первого раза, — заключил он. Седоволосый, с кустистыми белыми бровями, он казался олицетворением всеми любимого доброго доктора Айболита.

— Ты когда-нибудь лечил собаку с выпадением матки?

— Никогда, — признался Макс. — Хотя однажды лечил лошадь. Сам знаешь, это редкая штука. А Молли, кажется, неплохо себя чувствует. Когда я приехал утром, она села и завиляла хвостом. Ты поздно лег?

Тревис охотно отхлебнул кофе.

— Просидел с ней почти всю ночь. Хотел удостовериться, что матка снова не выпадет.

— Обычно этого не бывает, — заверил отец. — Но все равно хорошо, что ты остался на ночь. Уже звонил хозяйке?

— Пока нет. Непременно позвоню. — Тревис вытер лицо. — Господи, я совсем без сил.

— Может, поедешь домой и поспишь? Я сам управлюсь и присмотрю за Молли.

— Не хочу тебя утруждать.

— Никаких проблем. — Макс улыбнулся. — Забыл? Тебе здесь вообще нечего делать. Ведь сегодня пятница.

Через несколько минут, взглянув на Молли, Тревис вернулся домой. Вылез из машины, потянулся, а потом направился к Габи. Пересекая подъездную дорожку, он заметил торчащую из ящика газету и после недолгого колебания вытащил ее. Тревис уже собирался постучать, когда услышал звук приближающихся шагов, и дверь открылась. Габи явно удивилась, увидев его.

— О! Здравствуйте, — сказала она. — А я как раз подумала, что нужно вам позвонить.

Девушка стояла босиком, в широких штанах и белой рубашке, волосы были схвачены заколкой цвета слоновой кости. Тревис снова отметил, какая Габи привлекательная, но сегодня его осенило, что ее притягательность кроется скорее в неподдельной искренности, чем во внешней красоте.

Габи казалась такой… настоящей.

— Поскольку я все равно ехал домой, то решил поговорить лично. Молли в полном порядке.

— Вы уверены?

Тревис кивнул.

— Я сделал рентген и не нашел никаких признаков внутреннего кровотечения. Молли получила лекарство, и к ней возвращаются силы. Ее вполне можно привезти домой сегодня же, но я бы предпочел понаблюдать ее еще сутки, просто чтобы удостовериться. Сейчас она под присмотром отца. Я не спал почти всю ночь, поэтому собираюсь лечь. Но непременно загляну к Молли попозже.

— Можно мне ее повидать?

— Конечно, — ответил Тревис. — Можете навестить малышку в любое время. Но помните, она еще под воздействием лекарства. Мне пришлось дать ей успокоительное, чтобы не нервничала во время рентгена. — Он помолчал. — Кстати, со щенками тоже все в порядке. Они просто прелесть.

Габи улыбнулась. Тревис говорил с легким местным акцентом — удивительно, как она раньше не заметила.

— Хочу еще раз вас поблагодарить, — сказала она. — Даже не знаю, смогу ли я отплатить за все, что вы сделали…

Тревис отмахнулся:

— Был рад помочь. — Он протянул газету. — Кстати, вот что я прихватил по пути.

— Спасибо, — поблагодарила Габи.

Повисло неловкое молчание. Оба смотрели друг на друга.

— Хотите чашечку кофе? — предложила она. — Я только что сварила.

— Нет, спасибо. Я попытаюсь уснуть, так что лучше не перевозбуждаться.

Габи засмеялась:

— Забавно.

— Стараюсь, — отозвался Тревис.

На мгновение она представила, как он облокачивается о стойку бара и произносит эти слова, обращаясь к какой-нибудь красотке. У нее возникло смутное подозрение, что сосед с ней заигрывает.

— Ну, довольно, — сказал он. — Вы собираетесь на работу, а я устал как черт. Пойду домой и немного вздремну.

Тревис повернулся и спустился с крыльца.

Против воли Габи шагнула за порог и окликнула его.

— Прежде чем вы уйдете, скажите, пожалуйста, когда поедете в клинику. Чтобы взглянуть на Молли, я имею в виду.

— Не знаю. Зависит от того, сколько просплю.

— Ладно, — сказала Габи, чувствуя себя дурой. Она пожалела, что заговорила об этом.

— Давайте сделаем так, — предложил Тревис. — В котором часу у вас ленч? Я встречу вас возле работы.

— Я не хотела…

— Во сколько?

Габи взволнованно сглотнула.

— Без четверти час.

— Я приеду, — пообещал он и добавил: — Кстати, вы потрясающе выглядите.

Ради всего святого, что происходит?!

Эта мысль занимала сознание Габи все утро. Она осмотрела двух новорожденных, четырежды диагностировала ушную инфекцию, один раз сделала прививку и отправила пациента на рентген, действуя на автопилоте и присутствуя на работе лишь наполовину, тогда как другая ее часть по-прежнему пребывала на крыльце и размышляла: действительно ли Тревис с ней флиртует и нравится ли ей это.

Габи в тысячный раз пожалела, что в городе у нее нет подруги, с которой можно было бы поговорить. Нет ничего лучше верной наперсницы, и хотя в клинике были медсестры, статус фельдшера держал Габи особняком. Она нередко слышала, как сестры болтают и смеются, но те немедленно замолкали при ее приближении. Она чувствовала себя такой же одинокой, как и в первые дни после переезда в Бофор.

Осмотрев последнего пациента и направив его на осмотр к отоларингологу, Габи сунула стетоскоп в карман больничного халата и направилась к себе в кабинет. Помещение было небольшим; девушка подозревала, что до ее приезда оно использовалось в качестве кладовки. Окна проект не предусматривал, большую часть комнаты занимал стол, но Габи удавалось поддерживать порядок и было приятно иметь собственный кабинет. В углу стоял шкафчик, почти пустой; из нижнего ящика она достала сумочку. Взглянув на часы, убедилась, что есть еще несколько минут. Села и провела рукой по непослушным кудряшкам.

Габи решила, что делает из мухи слона. Люди постоянно флиртуют. Такова человеческая натура. Возможно, это ничего не значит. После всего, что они пережили накануне, Тревис стал для нее чем-то вроде товарища. Друга…

Друг. Ее первый друг в новом городе, в начале новой жизни. Габи понравилось, как это звучит. Разве неправильно иметь друга? Ничего подобного. Габи улыбнулась, а потом нахмурилась.

Возможно, это не такая уж замечательная идея. Быть в хороших отношениях с соседом — одно дело, но дружить с мужчиной, который не прочь пофлиртовать, — нечто совсем другое. Особенно с мужчиной, который хорош собой. Кевин не ревнив, но уж точно не обрадуется, узнав о том, что Габи с Тревисом пьют кофе на веранде пару раз в неделю. А ведь именно так и поступают дружные соседи. Пусть даже визит к ветеринару — вполне естественная вещь, но Габи отчего-то почувствовала себя неловко.

Габи показалось, что она сходит с ума. По-настоящему сходит с ума.

Она не сделала ничего плохого. И Тревис тоже. Их маленький флирт ни к чему не приведет, хотя они соседи. Габи и Кевин вместе со времен последнего курса в Университете Северной Каролины, они познакомились холодным, промозглым вечером. У Габи сдуло шляпку, когда она возвращалась с друзьями из кафе. Кевин бросился за шляпкой на проезжую часть, лавируя между машинами. Если тогда Габи и не ощутила вспышки, то в ней разгорелся уголек чувства, пусть даже она не вполне это осознавала.

На тот момент меньше всего ей хотелось чего-то столь запутанного, как любовная связь, — в ее жизни и так хватало сложностей. Приближались выпускные экзамены, нужно было платить за квартиру, и вдобавок Габи не знала, где именно она будет учиться на фельдшера. Хотя теперь все это казалось нелепым, тогда девушке как будто предстояло принять самое важное решение в своей жизни. Ее были готовы принять в фельдшерскую школу в Чарлстоне или в Норфолке, и мать отчаянно ратовала за Чарлстон: «По-моему, тут нечего и думать, Габриэль. Ты будешь всего в нескольких часах езды от дома. И потом, Чарлстон куда интереснее, дорогая». Габи тоже склонялась в пользу Чарлстона, хотя в глубине души знала, что ее соблазняют несколько иные причины: клубы и рестораны, перспективы жизни в красивом городе, культура, общение. Она напоминала себе, что у нее просто не останется времени на то, чтобы наслаждаться всем этим. За исключением нескольких профильных предметов, учащиеся фельдшерской школы следовали тому же расписанию, что и студенты медицинских колледжей, но у них было не четыре, а всего два года на то, чтобы освоить программу. Габи уже наслушалась историй о том, что ее ожидает: поток информации, напоминающий струю воды из пожарной кишки. Ей больше импонировала программа в Норфолке; отчего-то и само место казалось более уютным. Там она сможет сосредоточиться на том, что нужно.

Так что же выбрать?

Она раздумывала над этим в тот зимний вечер, когда у нее сдуло шляпку, а Кевин вернул беглянку на место. Поблагодарив парня, Габи немедленно забыла о случившемся, но несколько недель спустя он заметил девушку на противоположной стороне двора. Хотя Габи позабыла Кевина, тот ее вспомнил. Его беззаботная манера приятно контрастировала с высокомерием парней, которых Габи встречала до сих пор. Большинство из них поглощали неимоверное количество спиртного и наносили на лица боевую раскраску каждый раз, когда Дьюк играл с Университетом Северной Каролины. Они разговорились. Последовало приглашение на кофе, потом на ужин; в тот день, когда Габи получила диплом, она поняла, что влюблена. Она уже решила, куда поступит, а поскольку Кевин собирался жить в Морхед-Сити, всего в двух-трех часах езды к югу от того места, где Габи предстояло провести несколько лет, выбор казался вполне разумным.

Кевин ездил в Норфолк, чтобы повидаться с ней, а она — в Морхед-Сити. Он познакомился с ее семьей, а Габи — с его родными. Они ссорились и мирились, расходились и сходились, и она даже несколько раз играла с ним в гольф, хотя и не любила эту игру. Кевин оставался тем же невозмутимым и беззаботным парнем, что и прежде. По его характеру было ясно, что Кевин вырос в маленьком городке, где жизнь течет куда медленнее, чем в мегаполисе. Неспешность составляла краеугольный камень его личности. Когда Габи волновалась, он пожимал плечами; когда она преисполнялась пессимизма, Кевин оставался бесстрастен. «Вот почему, — подумала Габи, — мы так хорошо ладим. Уравновешиваем друг друга…» Если речь зайдет о выборе между Кевином и Тревисом, Габи не собиралась колебаться ни минуты.

Достигнув ясности, девушка решила, что поведение Тревиса не причина для беспокойства. Пусть флиртует, если хочет. В конце концов, она знала, что ей нужно в жизни. Габи была в этом уверена.

Как и обещал Тревис, Молли чувствовала себя лучше, чем можно было надеяться. Она энергично виляла хвостом и, несмотря на присутствие спящих щенков, напоминавших меховые комочки, при появлении хозяйки встала без видимых усилий. Габи получила свою порцию слюнявых поцелуев. Нос у Молли был холодный, она извивалась всем телом и поскуливала; Габи поняла, что с ее любимицей все в порядке.

— Я рада, что тебе лучше, — сказала она, гладя Молли, которая уселась рядом с хозяйкой.

— Я тоже, — отозвался Тревис, возникая на пороге. — Она настоящий боец. И у нее прекрасный характер.

Габи обернулась и увидела, что Тревис стоит, прислонившись к косяку.

— Видимо, я ошибся, — сказал он, подходя к ней с яблоком в руках. — Молли можно забрать домой сегодня же, если вы сумеете заехать за ней после работы. То есть это вовсе не обязательно, конечно. Я могу подержать ее здесь, если вам так спокойнее. Но Молли идет на поправку быстрее, чем я предполагал.

Тревис присел и легонько щелкнул пальцами, отвлекая внимание Молли.

— Вот умница, — сказал он голосом, в котором ясно звучало: «Я обожаю собак, поэтому иди сюда». К удивлению хозяйки, собака подошла к нему, Тревис принялся гладить ее и что-то шептать, отчего Габи почувствовала себя лишней.

— И малыши тоже молодцы, — продолжал он. — Если собираетесь отвезти их домой, устройте нечто вроде загона, чтобы они не расползались. Иначе будет грязно. Ничего особенного — просто отгородите угол досками и постелите газеты.

Габи едва слушала — почти против воли она снова засмотрелась на него. Ее раздражало то, что она думает о его внешности каждый раз, когда видит его. Как будто при взгляде на Тревиса в ней срабатывала сигнализация, и Габи искренне не понимала почему. Он был высок и худощав, но она встречала десятки таких мужчин. Много улыбается, но что тут необычного? Зубы невероятно белые — видимо, Тревис пользуется отбеливателем, — но даже если так, очень эффектно. У Тревиса спортивный вид, однако накачанных парней хватает в любом спортзале — парней, которые фанатично занимаются спортом, не едят ничего, кроме цыплячьих грудок и овсянки, и пробегают по десять миль в день. Ни один из них не производил на Габи подобного впечатления.

Что в нем такого?

Возможно, было бы проще, будь Тревис не так хорош собой. Все, начиная с их ссоры и заканчивая ее нынешним смущением, было бы по-другому — просто потому, что Габи не испытывала бы такого беспокойства. Впрочем, все решено. Больше она не попадется на эту удочку. Ни за что. Поставит точку, в дальнейшем будет дружески махать соседу рукой и снова начнет жить, ни о чем не тревожась.

— С вами все в порядке? — Тревис пристально посмотрел на нее. — Вы как будто где-то витаете…

— Просто устала, — солгала Габи и указала на Молли. — По-моему, вы ей нравитесь.

— Ну да. — Тревис кивнул. — Мы отлично поладили. Думаю, причиной тому вяленое мясо, которым я угостил ее с утра. Вяленое мясо — путь к сердцу любой собаки. Так я обычно говорю всем кинологам, которые спрашивают, что делать, если собака их не любит.

— Я запомню, — пообещала Габи, поспешно отведя взгляд.

Когда один из щенков заскулил, Молли встала и вернулась в вольер. Присутствие Тревиса и Габи вдруг сделалось излишним. Он поднялся и вытер яблоко о штаны.

— Так как вы решите?

— Насчет чего?

— Насчет Молли.

— А в чем дело?

Тревис нахмурился и медленно повторил:

— Вы хотите забрать ее домой сегодня или нет?

— Ах это… — Габи покраснела, как школьница, которая разговаривает с выпускником колледжа. Мысленно выругала себя и откашлялась. — Да, я заберу Молли. Если вы уверены, что это ей не повредит.

— Все будет в порядке, — уверил Тревис. — Она молода и здорова. Конечно, малышке пришлось нелегко, но могло быть намного хуже. Нам повезло.

Габи скрестила руки на груди.

— Да уж.

Она впервые заметила, что на футболке Тревиса размещена реклама какого-то салуна. Тревис откусил яблоко.

— Честно говоря, я думал, вы обрадуетесь, когда узнаете, что с Молли все в порядке.

— Я очень рада.

— А по вам не скажешь.

— И что это значит?

— Не знаю… — ответил Тревис и снова откусил яблоко. — Если вспомнить ваше появление у моей двери… наверное, я ждал, что вы выкажете чуть больше чувства. Не только по поводу Молли, но и потому, что я оказался дома и пришел на помощь.

— Я уже сказала, что очень благодарна. Сколько раз нужно это повторить?

— А как вы считаете?

— Вам лучше знать.

Тревис чуть приподнял бровь:

— По-моему, наоборот.

«Да уж», — подумала Габи.

— Ладно, — сказала она. — Спасибо еще раз. За все, что вы сделали.

Она произносила каждое слово так отчетливо, как будто Тревис плохо слышал.

Он рассмеялся:

— Вы точно такая же и с вашими пациентами?

— Какая?

— Чересчур серьезная.

— Нет.

— А с друзьями?

— Нет… — Габи смущенно покачала головой. — Но при чем тут это?

Тревис не ответил и снова принялся за яблоко.

— Мне просто интересно, — наконец сказал он.

— Что интересно?

— Интересно, такой у вас характер или вы просто становитесь серьезны в моем присутствии. Если да, то я польщен.

Габи почувствовала, что снова краснеет.

— Не понимаю, о чем вы…

Он ухмыльнулся:

— Ладно.

Габи открыла рот, собираясь сказать что-нибудь остроумное и неожиданное, чтобы поставить красавчика на место, но, прежде чем нужные слова пришли ей в голову, Тревис бросил огрызок в мусорное ведро и принялся мыть руки.

— Послушайте, — сказал он через плечо, — я рад, что вы заехали, поскольку хотел кое-что предложить. Завтра у меня намечается небольшая вечеринка. Надеюсь, вы не откажетесь заглянуть?

Габи удивленно заморгала, решив, что ослышалась:

— К вам?

— Ну да.

— Это что, свидание?

— Нет, просто вечеринка. С друзьями. — Он закрыл кран и вытер руки. — Я собираюсь вытащить свой парасейл и открыть сезон. Будет весело.

— Это будут в основном парочки? Я имею в виду, ваши гости.

— Не считая моей сестры и меня, все они семейные люди.

Габи покачала головой:

— Сомневаюсь, что сумею вписаться. У меня есть парень…

— Отлично. Приводите его.

— Мы вместе уже почти четыре года.

— Я же сказал, что буду рад его видеть.

Габи снова решила, что ослышалась. Она уставилась на Тревиса, пытаясь понять, серьезно ли он говорит.

— Правда?

— Конечно. Почему бы и нет?

— Ну… он все равно не сможет прийти. Он уехал на несколько дней.

— Тогда, если вам больше нечем заняться, приходите сами.

— Сомневаюсь, что это хорошая идея.

— Почему?

— Я его люблю.

— И?..

— Что «и»?

— Можете преспокойно любить его, находясь у меня в гостях. Я же говорю, будет весело. Обещали теплую погоду. Вы когда-нибудь катались на парасейле?

— Нет. Но дело не в этом.

— Вы думаете, он косо на это посмотрит?

— Вот именно.

— Значит, он из тех парней, которые в свое отсутствие предпочитают держать девушку в четырех стенах?

— Вовсе нет.

— Он не хочет, чтобы вы развлекались?

— Наоборот.

— Он не хочет, чтобы вы заводили новых друзей?

— Конечно, хочет.

— Значит, решено, — заключил Тревис и направился к двери, а потом остановился и добавил: — Гости начнут собираться часов в десять или одиннадцать. Прихватите купальник. Будет пиво,вино и содовая, но если у вас особенные пристрастия, можете прихватить выпивку из дома.

— Я не думаю, что…

Тревис вскинул руку:

— Вот что я вам скажу. Приходите, если хотите. Я не настаиваю. Договорились? — Он пожал плечами. — Просто мне кажется, что это шанс получше узнать друг друга.

Габи понимала, что следует отказаться. Но она лишь сглотнула, надеясь избавиться от внезапной сухости в горле, и сказала:

— Я постараюсь.

7

Субботнее утро началось неплохо. Когда солнечные лучи пробились сквозь жалюзи, Габи надела пушистые розовые шлепанцы и, предвкушая целый день отдыха, отправилась на кухню, чтобы сварить кофе. Потом все пошло наперекосяк. Прежде чем Габи успела поднести чашку к губам, она вспомнила, что нужно взглянуть на Молли. Слава Богу, собака почти оправилась. Щенки тоже выглядели отлично, хотя, впрочем, Габи понятия не имела, чего следует опасаться. Они либо лежали, присосавшись к матери, как пушистые пиявки, либо ползали, скулили и пищали — природа снабдила их достаточным обаянием, чтобы у Молли не возникло желания съесть свое потомство. Трудно сказать, что Габи таяла от любви. Разумеется, щенки были далеко не безобразны, но и не настолько красивы, как Молли, и Габи по-прежнему беспокоилась, что не сумеет их пристроить. А этим, конечно, придется заняться. И чем скорее, тем лучше. Стоявшая в гараже вонь окончательно убедила ее.

Это был не просто запах. Едкий, он преследовал ее, как некая загадочная сила. Когда Габи замутило, она припомнила, что Тревис посоветовал построить нечто вроде загона, чтобы щенки не расползались. Господи, но кто же знал, что эти крошки столько гадят? Кучки были буквально всюду. Запах будто пропитал стены. Не помогало, даже если оставить открытой дверь. Габи провела следующие полчаса с зажатым носом, прибираясь в гараже.

Когда она закончила, то почти убедила себя, что щенки — орудие неведомой силы, призванной испортить ей выходной. Это было единственное объяснение того, почему они облюбовали длинную неровную трещину в полу и проявили такую сверхъестественную точность, что Габи пришлось прибегнуть к помощи зубной щетки. Вот гадость.

А Тревис… ему не уйти от ответственности! Он специалист и виноват не меньше, чем щенки. Разумеется, он упомянул между делом, что нужно построить загон, но не стал заострять на этом внимание. Ведь так? Он не объяснил, что случится, если Габи его не послушает. Ведь так?

Он отлично знал, что может случиться. Габи была уверена. Подлый тип.

Хорошенько задумавшись, она решила, что Тревис проявил свою подлость неоднократно. Он вынудил ее положительно ответить на вопрос «Стоит ли кататься на катере с соседом, который не прочь со мной пофлиртовать?». Габи решила, что пойдет в гости хотя бы потому, что Тревис вырвал у нее согласие своими хитрыми манипуляциями. Все эти нелепые намеки на то, что Кевин держит ее под замком. Как будто она его собственность! Как будто у нее нет собственного мнения! А теперь она торчит в гараже и убирает тысячную кучку дерьма…

Славное начало выходных. В довершение всего кофе остыл, газету намочила проезжавшая мимо поливалка, а в ванной отключилась горячая вода, прежде чем Габи успела домыться.

Просто великолепно.

«Ну и где обещанное веселье?» — спрашивала она себя, одеваясь. Суббота, а Кевина нет. Впрочем, даже когда он был рядом, их выходные ничуть не походили на те, что они проводили прежде, во время каникул. Раньше казалось, что каждая встреча — сплошная радость, новый опыт, новые знакомства… А теперь Кевин проводит по крайней мере половину выходных в гольф-клубе.

Габи налила себе еще кофе. Кевин всегда был тихоней, и она знала, что ему нужно развеяться после рабочей недели. Но девушка не могла отрицать, что их отношения изменились, с тех пор как она переехала сюда. Не то чтобы это была полностью его вина. Габи ведь сама захотела переехать и, так сказать, осесть. Вот что произошло. Так в чем проблема?

«Проблема, — прозвучал внутренний голос, — в том, что ты ожидала чего-то большего». Габи не знала, что именно должен повлечь за собой переезд, но неотъемлемой частью происходящего, как ей казалось, могла бы стать некоторая… естественность.

Покачав головой, она решила, что делает из мухи слона. Просто их с Кевином отношения проходят болезненную стадию. Выйдя на веранду, она увидела, что стоит прекрасная погода. Тепло, легкий ветерок, ни облачка на небе. Вдалеке из высокой прибрежной травы вылетела цапля и заскользила над озаренной солнцем водой. Глядя ей вслед, Габи заметила Тревиса, который направлялся к пристани. На нем не было ничего, кроме просторных клетчатых шортов до колен. Со своей выгодной позиции Габи отлично видела, как перекатываются мышцы у него на плечах и на спине. Она сделала шаг назад, к двери, надеясь, что Тревис ее не заметит. Но в следующее мгновение он крикнул:

— Доброе утро, Габи! — И помахал рукой, совсем как мальчишка в первый день летних каникул. — Замечательное утро, правда?

Он пустился к ней трусцой и протиснулся меж кустов живой изгороди. Габи вздохнула.

— Доброе утро, Тревис.

— Это мое любимое время года. — Он широко раскинул руки, как бы обнимая небо и деревья. — Не слишком жарко, не слишком холодно. Синева без конца и без края.

Габи улыбнулась, старательно отводя взгляд от его притягательно мускулистых бедер. Ей всегда казалось, что это самая сексуальная часть мужского тела.

— Как поживает Молли? — продолжал он. — Полагаю, ночь прошла спокойно?

Габи откашлялась.

— Да. Спасибо.

— А щенки?

— Тоже в порядке. Но от них такая грязь…

— Не сомневаюсь. Вот почему стоит держать их в огороженном месте.

Тревис блеснул ослепительно белыми зубами в дружеской улыбке — пожалуй, чересчур дружеской, хоть он и был человеком, который спас ее собаку.

Габи скрестила руки на груди и напомнила себе, как недостойно он держался накануне.

— Э… вчера я так и не удосужилась отгородить им угол.

— Почему?

«Потому что ты меня отвлек», — подумала она.