Соль. Судьба первородной Александрова Марина
— Но вот ты все та же, — вновь проведя щеткой по волосам, сказал он.
Я лишь глубоко вздохнула. Не могу сказать, что такие речи льстили мне или услаждали слух. Мне бы хотелось увидеть однажды, как седина коснется моих волос. Не ради старости — ради изменений.
— Я скучал по тебе, — тихо добавил он, — очень.
— И я, — я хотела ответить так, чтобы он меня услышал, но вышел невнятный шепот, горло мое почему-то свело судорогой и стало больно дышать.
Наши пути пересеклись спустя столетие, как я осталась одна. Жизнь моя тогда представляла собой жалкое зрелище. Хотя не уверена, что сейчас она имеет большее значение. Мое душевное состояние на тот момент было и вовсе удручающим. Меня, точно перекати-поле, кидало из темных волн удушающей апатии к неконтролируемой ярости, которая могла вполне себе закончиться приступом истерики, когда бы я хохотала точно умалишенная. Вот только сойти с ума никак не получалось. Уже тогда я путешествовала по миру в мужском облачении. Удивительно, но в определенных обстоятельствах грань между мужчиной и женщиной стирается и остается лишь человек. Вот и я перестала отождествлять себя с существом определенного пола. Я была просто существом. Точно мертвец, закованный в стенах колдовского замка прошлого, днями напролет я могла рассматривать под пропитанными магией стенами картины своего прошлого… нашего прошлого. Тогда я переставала ощущать время, текущее и перетекающее изо дня в день. А потом, должно быть, когда мое тело переступало определенную грань, что Дар не мог допустить, я вставала и уходила. Точно бабочка, влекомая яркими огнями чужих жизней, я стремилась туда, где смогла бы прикоснуться к реальности. Тело мое продолжало цепляться за жизнь, разум увязал в воспоминаниях, желая все больше и больше ее отринуть. На помощь приходили подарки отца Кирана, изготовленные лучшими мастерами Эйлирии, амулеты, способные улавливать магию вокруг и накапливать ее же без каких-либо затрат. Вещи, которые были сделаны специально для меня и Кирана. Одним из них был и мой амулет перехода.
Как это часто бывает в моей жизни, знакомство с Трэем началось со спасения одного из нас. Юный оборотень желал переиграть судьбу. Уйти от ответственности и долга, сбежать из родной стаи, не слишком разбираясь, насколько это хреново в мире зверолюдей — не иметь семьи. Хотя чего это я, в мире людей это настолько же отстойно. Вот только у волков от этого и впрямь зависит будущее. Если ты не в стае, то никогда ни одна самка не посмотрит в твою сторону с целью создания семьи. Ни один оборотень не посмотрит на тебя как на равного. Клеймо изгоя-одиночки — вот единственное, чего стоит ожидать отщепенцам. Лучшая доля для таких — это служба в императорской армии или разбой. Трэй был сыном стаи, которого хотели передать в другую стаю в качестве залога мирного соседства на обучение сроком в пять лет. Юноша расценил уготованную участь позорной, сродни тому, как если бы его отдали в заложники или что-то типа того. Честно сказать, я не очень понимаю, как это работает у оборотней. Каждый из них имеет отца и мать, но в то же самое время их единственный отец, чье мнение имеет значение, — Альфа, как и семья — это стая, а не только лишь кровные родственники. На мой взгляд, это несколько перебор, но им, как говорится, виднее.
Как стоило бы догадаться, Трэй сбежал. В тот же вечер, когда юный оборотень пытался убраться подальше от четырех «загонщиков», что были посланы за ним, ваша покорная слуга осваивала местные питейные заведения. Алкоголь выветривался достаточно быстро, потому для пущего эффекта его нужно было много… очень много. Не то чтобы я была любительницей выпить, скорее уж наоборот, но вот в этот вечер почему-то захотелось. В эту звездную морозную ночь я оказалась на севере империи, в месте, где были разрешены азартные игры без залогового взноса. Это здорово щекотало нервы, учитывая то, что в кармане у меня была всего тройка медяков, и проиграй я их и окажись неплатежеспособной, меня бы просто прибили. Попытались бы, конечно, но тем не менее ощущение опасности будоражило нервы. Алкоголь позволял чувствовать себя легко. Учитывая то, что я всегда была склонна к авантюрам и азартные игры расценивала как приключение, а не способ обогащения, в таких делах я была мастером. Изрядно увеличив свой первоначальный капитал, заработав несколько ненавидящих взглядов и как следует набравшись, я решила, что не хочу, чтобы меня лупили в этот вечер. Потому демонстративно скинув всю имеющуюся наличку, великодушно заказала всем и на все. Свалить под шум и гомон ликующей толпы оставалось делом техники.
Бредя по ночным улицам хмурого города, когда с неба падали легкие снежинки, я ловила себя на мысли, что сейчас, должно быть, похожа на одну из них, ибо мотало меня из стороны в сторону не хуже, чем этих пушистых бедняжек. Впереди показалась заброшенная смотровая крепость из грубо отесанного камня, и мне вдруг захотелось, как это часто бывает у изрядно выпивших людей, на нее залезть. Зачем? Кто бы знал?! Просто надо. Благо башня давно пустовала, а лестница, ведущая наверх, была вполне себе надежной, так что на смотровой площадке я оказалась быстро и без приключений. Приключения были впереди…
Не зря я говорила о том, что не люблю выпивать. Во-первых, но не в самых главных, легче осушить небольшой пруд, чем напоить меня: пить — занятие утомительное для таких, как я; во-вторых, в таком состоянии я проблемная больше обычного.
Итак, стоит представить: на улице глубокий минус, валит снег, холод такой, что дыхание индевеет на одежде и волосах. Я, изображающая снежинку на высоте в десять человеческих ростов. Для пущего сходства танец продолжается на каменном ограждении. С одной стороны пропасть, с другой — относительно безопасный пол. В руках мой шест для баланса. Думаю, все могло и обойтись, если бы внизу кто-то не заорал в момент особой концентрации. Ожидаемо я поскользнулась и дланью возмездия обрушилась на врагов юного Трэя. Как известно, чем с большей высоты падает тело, тем большую скорость оно в конечном счете может набрать. Так что мои невеликие килограммы стали карой небесной для двоих оборотней, что теснили свою жертву к стене… Стоит заметить, что в той истории все выжили, хотя ее завершение я помню смутно. Все мои попытки вызнать детали у очевидца так ни к чему и не привели, единственное, что было мне ответом, — это неконтролируемый смех, перемежающийся икотой. А то, что помню я, — это гнев за прерванный танец и радость, что шест был все еще в моих руках.
Наши взаимоотношения после — это совсем другая история. Но хочу заметить: в эту ночь я спасла его, а он, появившись в моей жизни, помог найти спасение мне. С ним мне стало тепло на долгие годы, ровно до тех пор, пока он не сказал, что этого уже мало ему. Трэй хотел, чтобы я предпочла памяти его. Но я всегда выбирала Кирана, даже когда точно знала, что его уже никогда не будет в моей жизни.
— Я все слышал, — сказал он, продолжая расчесывать мои волосы — Это странно, что, встретив тебя спустя столько лет, я вновь должен буду отпустить, ведь так?
Я тяжело вздохнула, но ответить должна была. Трэй был не тем, кому мне хотелось бы врать.
— Если что-то пойдет не так на этом приеме, я должна буду уйти. Я не останусь.
— А если окажется так, что там будет и правда он?
— Больше всего на свете я боюсь того, что вновь позволю себе надеяться. Но даже если Двуликий так распорядится, что он окажется жив… — На этих словах дыхание мое перехватило. Даже произносить подобные мысли, о вероятной доле возможности, было больно. — Я не оставлю его. Я выбрала этого мужчину очень давно. Выбрала сперва мужем, потом другом, потом отцом для нашего ребенка, выбрала своей половиной, и не важно, что с ним произошло, что все эти годы я продолжала верить, что его больше нет, но я не могу просто отвернуться от него.
— А что, если он тот, кто предал тебя… вас? — это был бы закономерный вопрос для любого, кто мерил жизнь общепринятыми человеческими понятиями.
— Возможно, ты мне не поверишь, такое сложно понять тому, кто не был рожден в одно время вместе с нами и не прожил бы той жизни, которая досталась нам. Но Киран никогда бы так не поступил.
— Как ты можешь быть уверена в этом?
На некоторое время я замолчала, пытаясь объяснить то, что я просто знала.
— Я, девочка из простой деревенской семьи, однажды вошла в королевскую семью. Как вы — люди, оборотни, аланиты — смотрите на подобные союзы?
— Такой мезальянс невозможен в империи.
— В Эйлирии он был тоже маловероятен. Но вы смотрите на мир сквозь призму материальных благ, разглядывая друг друга точно капусту на рынке. У какой капусты больше листочков, какие из листьев более сочные, а какие нет. Быть может, причина в том, что в нас есть сила созидания, но когда я смотрю на человека, я не вижу его кошелька, не замечаю, насколько богатая одежда на нем, не вижу разницы в происхождении. Ты не подумай, я не тупая, я знаю, что значит пропасть между сословиями, но я просто не понимаю ее. У семьи Кирана были деньги, власть и положение в обществе. У моей семьи не было ничего, да я особо и не помню ее. Подозреваю, после того, как казна выдала им за меня откупные, для них началась совершенно иная жизнь. Но была Соль и был Киран, женщина и мужчина, которые могли сделать мир счастливым друг для друга. В это мы верили. Когда-то я носила богатые платья, посещала приемы и балы, а потом мы уходили вместе с нашими братьями и сестрами и жили под звездным небом. И какая разница, где и как, когда ты живешь так, как ты этого хочешь, с тем, кого ты выбрал? Золото — всего лишь металл, власть — иллюзорна, хозяйка жизни — лишь смерть. Положение в обществе — что это вообще? — усмехнулась я. — Люди сами заковывают себя в цепи условностей. Они сами мешают себе быть счастливыми. Потому скажи мне, что можно предложить такому, как я, чтобы он решил предать свой мир? Тех, которые всегда поддержат? Которые всегда разделят с тобой этот мир и будут смотреть на него так же, как и ты? И поэтому когда ты спрашиваешь меня, допускаю ли я мысль о том, что этот человек предал нас, я отвечаю тебе — нет.
— Ты все еще любишь его? Даже спустя триста лет?
— Триста лет, — усмехнулась я. — Ты правда думаешь, что время способно что-то изменить? Времени не существует, если ты не способен забывать.
Некоторое время мы молча смотрели друг на друга. Помимо того, что я была рада нашей встрече, этот разговор заставил меня задуматься над некоторыми вещами. Например, о чем думал Двуликий, создавая наши тела и делая их такими беспомощными? Как так можно было поступить со своими детьми? Если бы мы могли постоять за себя, если не с превосходством, то хотя бы на равных, — насколько бы все было проще. Но всякий раз, когда в моем воображении возникала картина того, что у одного из самых мерзких представителей расы аланитов может находиться человек, столь дорогой моему сердцу, я чувствовала всю степень беспомощности, отчаяния и собственной никчемности.
— Я помогу тебе, можно? — его губы исказила кривая усмешка, которая совсем не затронула глаз.
— Тогда помоги Киту сделать то, что я от него хочу.
— Не волнуйся на этот счет, — многозначительно сказал Трэй. — А теперь позволь нам в этот вечер побыть просто друзьями, которые давно не видели друг друга. И… не переживай, один из друзей все же повзрослел, — пожал он плечами, положил расческу на столик рядом со мной и, больше не говоря ни слова, проследовал к моей постели и тут же по-хозяйски разлегся на ней. После чего обольстительно улыбнулся и похлопал ладонью рядом с собой.
— Глазам не верю, — пробормотала я себе под нос, не в силах сдержать улыбки.
— Да что такого? Присесть-то толком больше и негде, — пожав плечами, усмехнулся Трэй.
Этой ночью мы все же нашли место, где могли бы расположиться с комфортом. И местом этим оказался пол. Я могла бы сказать, что мы выпивали и хохотали полночи, как давние друзья, которые давным-давно не видели друг друга. Но на меня алкоголь особо не действовал, а на Трэя, как на оборотня, забродившие ягоды оказывали омолаживающий эффект, превращая серьезного мужчину в игривого щеночка. Одним словом, пустая трата денег. Потому мы просто говорили. Я рассказала о том, как оказалась под крылом Ариен, он — о своей жизни в стае.
— Как ты оказался в этом доме? Как сумел войти? — все же спросила я, когда ночь стала близиться к рассвету. — Ты теперь работаешь на Ариен?
— Нет, — покачал Трэй головой. — Я кровник того, кто ставил защиту на дом.
— Кровник Рэйнхарда Эль Ариен? — не веря своим ушам, переспросила я. — Вы связаны такой мощной магией? Я думала, он не из тех, кто заводит подобные отношения…
— Ну, так получилось… Но лично я не жалею до сих пор. Думаю, нам повезло, что мы смогли сохранить дружеские отношения.
— То есть его магия тебя не чувствует?
— Во мне есть его кровь, а стало быть, я свой. Уже поздно, — посмотрел он на светлеющее небо за окном.
— Точнее, уже рано…
— Хочешь, я побуду с тобой, пока ты не уснешь, как раньше…
— Пф, — фыркнула, — я никогда не просила тебя этого делать, — отмахнулась.
— Нет, — заглянул Трэй мне в глаза, — но пока я был рядом, ты никогда не плакала во сне.
Нервно закусив нижнюю губу, я первой отвела взгляд. Я любила то, как хорошо и комфортно мне было с ним. Я ненавидела себя за то, что отнимаю время его жизни.
— Ты не должен… — начала вяло мямлить я, когда его пальцы коснулись моего подбородка и он заставил меня посмотреть ему в глаза.
— Я взрослый мальчик, Соль, — серьезно сказал он, а от уверенности в его голосе мне вдруг стало не по себе. — Я больше не тот юнец, который не сумел вытерпеть отказ. Но я мужчина, который знает, чего он хочет. И даже если я все еще слышу от тебя «нет», это вовсе не означает, что я должен оставить тебя одну, когда нужен тебе.
Вот так подошла к рассвету эта ночь. Странная ночь. Наполненная сомнениями и тревогами о будущем. Сожалениями и воспоминаниями о прошлом. И совершенной неопределенностью в настоящем. Так бывает, когда мир вот-вот должен измениться, а ожидание перемен затягивается, и ты уже не знаешь, а стоит ли ждать чего-то? Почему ты застыла в своем прошлом? Почему оно никак не отпустит тебя? Есть ли эта самая судьба на самом деле или, быть может, стоит уже наконец-то научиться жить сегодняшним днем? Говорят, настоящим умеют жить лишь дети. Значит ли это, что как для человека, которому на роду было написано покинуть этот мир не одно столетие назад, но прихотью божества избежавшему данной участи, мои временные рамки, связывающие меня с реальностью, непозволительно широки? Я не знаю. Ответ пугает меня.
Я проснулась, лежа на своей кровати, укрытая одеялом, которое кто-то не поленился подоткнуть мне под ноги. Точно заботясь о ребенке или о любимом. Порой детали говорят больше, чем слова. Еще чаще эти самые детали замечать не хочется, а замечая чувствуешь, как начинает болеть сердце, потому что ты не «та самая» для того, кто тебе небезразличен. Последнее, что я помню из минувшей ночи, — то, как Трэй рассказывал о том, что его связывало с Лил. Как видно, тема показалась мне не слишком интересной. Но вот то, что было интересно этим утром, — непрекращающееся бухтение внизу. Кит нынче разошелся и кого-то отчитывал со всем рвением. Решив прислушаться, я нахмурилась, понимая, что совсем не понимаю, по какому поводу галдеж с утра пораньше.
— Как так-то, как так! — причитал юный помощник. — Что за айдова хреновина! Ну как так-то?!
— Зачем ты вообще это затеял? — голос Ферта с утра на моей кухне мне не понравился.
— Господин, — с придыханием начал Кит, — идет во дворец! Не на рынок, не на занятия, а во дворец! — уже достаточно ненатурально орал парень, судя по всему, желая предупредить меня о нежданных гостях. — Это лучшее из того, что он может надеть сегодня! Конечно, надо было это привести в порядок!
— Ну, — многозначительно промычал помощник Рэйна, — ты привел — вентиляция будет отменной, — не без злорадства в голосе заметил Ферталионис.
— Какая еще вентиляция?! Дырка на заднице! Как я ее залатаю теперь…
— А ты как думал — взял кристаллический утюг, ни разу им не пользовавшись?!
— Да что тут сложного?! Повернул рычаг туда, где порты нарисованы, и всего делов…
— Это не порты, а буква максима, чтоб ты знал!
— Вот не надо, я буквы уже выучил, там такой нет, — со знанием дела заявил пацан, не учтя того факта, что на магических приборах использовались буквы другого алфавита. Эйлирского, если говорить точнее.
Новое начало дня оказалось бодрящим. Решив не разлеживаться и не дожидаться, пока засланец поднимется ко мне, я быстро оделась и потопала вниз.
— Чего разорались с утра пораньше? — хмуро обратилась я к присутствующим. — Я уж не спрашиваю, чего ты приперся ни свет ни заря, — недобро прищурившись, посмотрела я на Ферта, когда краем глаза увидела свой белоснежный костюмчик, прикупленный еще в первую вылазку на рынок империи. Поскольку я, как и все люди, на которых лежало проклятие «чем белее, тем грязнее», любила светлые красивые вещи, но по объективным причинам не могла себе позволить их носить из-за врожденной способности влипать куда не надо (да и профессия не располагала), хранила я свою «лапочку» до особого случая, наступить которому не суждено, судя по всему. Воцарившееся молчание заставило моих собеседников напряженно замереть и сгруппироваться.
— Ферт! — Названный вздрогнул, поскольку это был первый раз, когда я назвала его по имени, должно быть, из-за этого. — Деньги есть? — со всей серьезностью посмотрела я на мужчину. Тот вопреки своей любви к уточняющим вопросам лишь кивнул. — Дай в долг моей хозяюшке на новые порты, а сам оставайся меня сторожить, так уж и быть, — милостиво разрешила я.
До самого вечера Ферт оставался со мной. Уж не знаю, чего так опасался Рэйн? Того, что я сбегу или учиню что-то, вполне способное разрушить торжество сильных мира сего? Я не знаю. Лично мне было не до того. Внутри я обмирала от страха. А когда мне было страшно и я не могла найти выход для своих эмоций в активных действиях, я замирала. Точно маленький зверек, который в чистом поле пытался укрыться от взоров хищников, что продолжали кружить над ним, даже не подозревая, насколько это бесполезно. Вот и я с того самого момента, как ушел Кит, так и не пошевелилась. Глупо смотря в окно, я сидела за кухонным столом, не позволяя себе ни чувствовать, ни касаться реальности вокруг.
— Если бы вы не моргали, то я подумал бы, что вы дух испустили, — через какое-то время заметил Ферт.
— Было бы неплохо, — монотонно ответила я, так и не обернувшись.
Какое-то время он ничего не говорил. И я даже забыла о нем, когда он тяжело вздохнул и сел напротив меня, пытаясь привлечь к себе внимание.
— Я не понимаю, — торопливо начал он. — Что вас может не устраивать?! Вы ведете себя так, словно самый несчастный дед в мире! Но послушайте, многие могут только мечтать о том, что есть у вас! Если бы вы только захотели, то могли бы стать одним из самых влиятельных людей империи! С вашими-то способностями…
Медленно повернувшись в сторону Ферта, я, должно быть, не успела перефокусировать взгляд, потому как он неожиданно смутился и замолчал. Да, Ферт, когда на тебя смотрит бездна, надо еще уметь взглянуть на нее в ответ.
— Мне это неинтересно, — коротко ответила я, потому что не знала, как объяснить очевидное для меня. — Лучше расскажи мне, с кем грядет война, — это интересно.
— Я не могу обсуждать с вами такие…
— И не надо, — отмахнулась я. — Я не идиот, кое-что еще соображаю. Полагаю, если бы это был кто-то из наших ближайших соседей, то и тайны бы никакой не было, а стало быть, один из народов тени проснулся, — усмехнулась я. — Долго же соображал…
— Народ «тени»? — непонимающе нахмурился Ферт.
— О, — усмехнулась я, — когда я был маленьким, на моей родине считалось забавным запугивать детей перед сном страшными сказками, а иначе я не знаю, зачем было рассказывать всю эту жуть на сон грядущий. Так вот, в те времена считалось, что после того как Лурес создала людей и так щедро одарила их магией, плодородными землями, талантами, то Айд и Лита от зависти решили создать своих детей. Получилась хрень вроде оборотней, аланитов и ритаров, конечно.
— Я бы вас попросил быть поаккуратней с выражениями, я все же аланит.
— Бывает, — кивнула я, — да дело-то не в этом, — поспешила успокоить запыхтевшего мужчину, — а в том, что вы такого могли сделать таким закостенелым почитателям собственной родины, как ритары, и заставить этих в высшей степени консервативных существ начать военные действия?
— Как вы их назвали?! Они агрессивные варвары, падкие на кровь…
— Ну, так-то оно есть немного, но то у себя дома, к другим они не лезут и, в отличие от некоторых, на чужой каравай рот свой прежде не разевали…
— Если мы продолжим этот разговор в том же духе, я клянусь, что врежу вам, несмотря на приказ и запрет, — с силой сжав кулаки, процедил Ферт сквозь зубы.
— Да это у тебя рот не закрывается! — справедливо возмутилась я. — Вот привязался, репей, — для полноты картины я еще и сплюнула.
Далее мы уже не пытались начать непринужденную беседу о смысле жизни и в молчаливом согласии, что оно того не стоит, продолжали ждать Кита, а лучше — новые порты в тон куртке.
Мой мир — странное порождение воли богов. Четыре разумные расы. Четыре разных организма, которые лишь похожи внешне, но в то же время совершенно разные. Четыре организма, которые почти никогда не пересекаются меж собой для воспроизведения потомства. Для удовлетворения похоти — может быть. Но полукровки встречаются редко. До того, как люди почти разучились творить волшебство силой своей души, они редко смотрели в сторону иных рас. Они стали меньше знать и пытаться учиться. Именно тогда люди стали смотреть на три оставшиеся расы как на неземных созданий. Как так вышло, что Трэй полюбил кого-то вроде меня? Почему я вижу в Рэйне мужчину? Не стоит приравнивать меня к простому человеку. Я что-то иное, как мне кажется. Откуда знаю про ритаров? В моем принце была толика их крови, правда все, в чем она проявлялась, — это чуть удлиненные клыки. Совсем немного. Ну и, пожалуй, достаточно высокий рост для человека, выносливость и сила. Конечно, по человеческим меркам. Какая из царственных особ Эйлирии подгуляла с заезжим послом, так и осталось загадкой, как и то, как ей это удалось провернуть и скрыть. Тайна вскрылась, когда мы с Кираном разменяли первое столетие и впервые встретили представителя этой расы. Даже несмотря на то что в Киране от ритара было ничтожно мало, общий «флер» улавливался. С тех пор мой муж интересовался этой расой, а вместе с ним и я. И при рассмотрении трех этих видов становится действительно не по себе. Быть может, мы и впрямь какие-то эксперименты богов? Оборотни разумны, но подвластны животным инстинктам и страстям. Аланиты разумны, но сердцу предпочитают разум и расчет. Ритары… это как два существа, заточенные в одно тело. Они что-то среднее между оборотнем и аланитом, и, как это ни странно, от этого с ними очень тяжело иметь дело. А лучше и вовсе не связываться. Говоря «айдовы отродья», эйлирцы имели в виду именно эти три расы.
Спустя неясное количество часов вернулся Кит. Так и не найдя подходящих по цвету порток, он купил мне новый костюм из ис’шерского шелка, который на деле им, конечно же, не являлся, глубокого синего цвета. Но наряд был новым, хорошо сидел и имел красивый широкий пояс, а также в комплект шли удобные сапоги. Мальчик был рад, что так ловко сторговал дорогую вещь, я в кои-то веки проявила благодушие и не стала рушить чужую иллюзию. Вот только Ферт, кажется, пожелал высказаться по этому поводу.
— Фертибальд, а ты в курсе, что мне Рэйн относительно тебя никаких особых указаний не давал? — многозначительно сказала я. Ферт как раз думал возмутиться относительно суммы, которая осталась на дне его кошелька.
Кит же выглядел так, точно достал звезду с неба, не меньше. И лишь когда я переодевалась у себя в комнате, я наконец поняла, что из нас двоих «наивной» можно назвать как раз меня, а не его. Знаете почему? Потому как вдоль всего широкого черного пояса из плотной ткани, который мне так понравился, шла строчка, и если очень постараться — то можно было нащупать вставленные в него в несколько рядов монеты.
Прикрыв глаза, я невольно усмехнулась.
Не знаю, кто обо мне последний раз так заботился… не помню.
Глава 15
«— Я боюсь, — сказала девушка, смотря на свое отражение в зеркале.
Слова казались особенно странными, учитывая то, насколько красива была та, что их произнесла. Длинное платье из струящейся летящей ткани нежно-голубого цвета, которое деликатно подчеркивало изгибы фигуры. Густые черные волосы убраны по бокам изящными серебряными гребнями, открывая длинную шею, и тугими кольцами спадают на спину. Чуть пухлые губы, аккуратный нос и огромные аквамариновые глазав обрамлении пушистых ресниц. Ее тонкие предплечья обнимали традиционные широкие браслеты из белого серебра, говорившие о том, что девушка уже обещана мужчине из королевской династии и дала свое согласие на брак.
— Тебе не стоит бояться, когда за твоей спиной я, — усмехнулся высокий рыжеволосый мужчина, возникая позади нее.
Они были странной парой, если говорить о пропасти в происхождении. Они были красивой парой, если смотреть на них как на мужчину и женщину. Их внешность, столь странная, необычная для мира, в котором они были рождены, привлекала внимание, точно заставляла окружающих смотреть им вслед.
— Тогда тебе придется быть там достаточно долго, чтобы я научилась, — нервно усмехнулась она, проводя рукой по своему платью. — Так странно…
— Это точно, — и в его взгляде появился голодный блеск, который вызывал рой мурашек на ее теле. В такие моменты она явственно ощущала, как он, не прикасаясь к ней, ласкал ее, раздевал и словно покрывал каждый сантиметр ее тела легкими прикосновениями своих губ. Но вместо этого лишь кончики его пальцев пробежались от ее предплечья к шее, а она уже едва могла сдержать то пламя, что вслед за его движением ползло по ее коже. Страха не было».
Когда воспоминания приходили так неожиданно, я никогда не могла с ними совладать. А всего-то и нужно было: синий костюм, как когда-то синего цвета платье, и мимолетный взгляд на собственное отражение, в котором нынче видны были лишь глаза…
— Вы готовы? — мужской голос, принадлежавший Рэйну, раздался от двери, вырывая меня из омута воспоминаний. Неуместных и лишних. — Вам нечего бояться, Соль, я дал вам слово, помните об этом.
— Ну, ты прям мастер утешений, — резко отвернувшись от собственного отражения в зеркале, повернулась я лицом к мужчине, что так и не захотел войти внутрь комнаты. — Принес? — протянув руку, спросила я.
— Разумеется, — вытащив руку из кармана брюк, Рэйн показал мне маленький медальон на тонкой цепочке.
— Отлично, давай сюда, — подошла я ближе и уже потянулась за своей вещью, как он отдернул руку.
— Могу ли я верить вам? — изогнув бровь, поинтересовался он.
Некоторое время мы молча сверлили друг друга взглядами, пока мне это не надоело.
— Все зависит от того, как у тебя с воображением. Дай сюда, а то потеряешь, — схватив свой медальон за цепочку, вырвала я его из рук Рэйна. Вопреки моим ожиданиям мужчина улыбался.
В присутствии Рэйна я передала свой медальон Киту. Мальчик взял его, ни взглядом, ни жестом не показав, как ему это не нравилось. Ему предстоял свой путь этой ночью. Во-первых, следовало попасть в госпиталь, во вторых, активировать амулет. Всего-то и нужно было, что пара капель крови и провести рукой по голове птицы, что изображена на амулете, повернуть ее в обратную сторону — чтобы вернуться домой. В теории он знал этот вопрос назубок, надеюсь, этого хватит, чтобы воплотить эти знания в жизнь. Да и то, куда он попадет после… там тоже может быть непросто, но по крайней мере безопасно.
— Вас не смущает то, что вы фактически отдали такую редкую вещь маленькому аферисту, о котором толком ничего не знаете? — все же спросил Рэйн, стоило нам оказаться в черной неприметной повозке, запряженной двумя гнедыми лошадками. Ферт сопровождал нас отдельно, как и другие люди Рэйна.
— Меня смущало, когда один маленький неизвестный мне аферист тюкнул меня по голове булыжником, чтобы завладеть моей вещью, — фыркнула я. — И мной, кстати, тоже.
— Это дорогая вещь, — попытался воззвать к моему разуму Ариен.
— Это просто вещь, — скупо ответила я, устремив свой взор на сменяющийся за окном пейзаж.
— А что, если прямо сейчас он покинул вас? Ведь, как мне казалось, вы достаточно сблизились за этот месяц?
Некоторое время я не хотела ему отвечать. Мне и впрямь не хотелось расставаться с этим мальчиком. Но я знала, что будет лучше, если однажды наши пути разойдутся. Вероятности событий раскрываются с возрастом. И однажды ты просто ловишь себя на мысли, что знаешь, как может повести себя тот или иной психотип. Но даже не в этом дело, любые отношения в конечном итоге — это боль. Потеря будет, так или иначе. Я устала терять, а чтобы не терять — не стоит и обретать, наверное… Хотя скорее всего я просто старая трусиха. Так или иначе, мне хотелось помочь ему. Дать хоть что-то хорошее, и я могла позволить ему жить вдали от нестареющей женщины, с которой ему бы не светило ничего, кроме одиночества и вечных скитаний. Люди не должны так жить. Люди должны любить, рожать детей, стареть вместе с кем-то особенным и умирать в окружении своих детей.
— Я молюсь своему Богу, чтобы наши пути разошлись. Свой я уже выучил — и он совсем не подходит тому, кому я желаю счастья.
Дальше наша поездка проходила в полнейшей тишине под мерный цокот копыт, скрип колес и стук моего сердца.
Через какое-то время скорость нашего движения снизилась, а потом экипаж и вовсе остановился. Дверцу открыл седовласый мужчина-человек в красивой красной тунике и, забормотав что-то торжественное, склонился в поклоне. Рэйн указал мне на выход, что было и неудивительно: последним выходил тот, кто занимал более высокое положение, а стало быть — он. Я, с шестом наперевес и сгорбившись в три погибели, полезла наружу.
— Мне вот интересно, — ворчала я во время айдского подъема по бесконечной лестнице, что вела непосредственно ко входу во дворец. — За что ты так, а? Почему нельзя было открыть телепорт? Или еще чего? Почему пешком?
Кроме нас двоих, по лестнице лезла целая толпа расфуфыренных аланитов, оборотней, включая их охрану и слуг. Как это ни странно, мне впервые было жалко женщин этой расы… Обмотавшись в роскошные, расшитые золотом и серебром простыни, накрасив лица, понавесив на себя килограммы украшений, они тащились по бесконечной лестнице, точно солдаты специального подразделения: молчаливо и с достоинством.
— Это день рождения императора, такова традиция, — пожал Рэйн плечами. — Все гости должны проделать этот путь ради него. Это как молитва богам. Каждый шаг — это жертва.
— Я ща сдохну, честное слово, — устало повиснув на шесте и посмотрев на несколько ступенек ниже, где вальяжной походкой шествовал Рэйн, изрекла я. — Это зачтется? Если меня инфаркт прихватит, что полагается его императорскому величеству?
— Гм, — загадочно улыбнулся мужчина, — кто знает… — изрек он, пройдя мимо меня, а я неохотно потащилась следом.
Как-то в моем понимании бал — это когда все веселятся, танцуют, флиртуют и пьют, тут же просто дух вон! Какие на фиг танцы?!
Подъем был колоссальным, без преувеличения. Пот с меня лил градом, ноги тряслись, в повязке мне не хватало кислорода. Все это были временные явления, то есть, несмотря на то что мне было плохо, сердце бы мое не отказало, но это лишь потому, что я необычный человек. Рэйн же и вовсе выглядел так, словно он на простой прогулке. Рассказывал мне какие-то забавные истории, пытался шутить, я же молилась Двуликому, чтоб императора несло недели две кряду. Пусть моя жертва не будет напрасной!
Когда же я залезла, а Рэйн торжественно взошел на самый верх, уже совсем стемнело. Вниз смотреть я не решалась. Боялась, что из-за высоты и общей изможденности просто покачусь вниз точно мячик, задорно подпрыгивающий на кочках. Потому я, уже вовсе не притворяясь и не разыгрывая старческое недомогание, повисла на шесте и пыталась привести дыхание в норму. Мимо нас проходили ничуть не запыхавшиеся гости с невозмутимыми лицами, точно и не они только что преодолели такой внушительный подъем. Женщины в роскошных тогах, с невероятными прическами, украшенными изысканными украшениями. Их нечеловеческий магический флер точно заставлял их сиять в царившем полумраке. Как и мужчины-аланиты, они притягивали к себе взгляды тех, кто даром был обделен, и не важно, был ли аланит красив физически, флер делал его необыкновенно притягательным. Рэйн же по-прежнему не пытался пустить магию по всем своим энергетическим артериям. Это было пока ни к чему. Лучше было дать организму полностью восстановиться, потому я могла себе представить, что он не такой, как они. Я еще ни разу за всю свою долгую жизнь не присутствовала на таком мероприятии аланитов в качестве гостя, который мог бы просто наблюдать за ними. Были тут и оборотни, от которых для меня веяло чем-то диким, необузданным, точно сила природной стихии, закованная в тело. Так я ощущала их. Люди в основном были среди обслуживающего персонала. Они открывали двери, разносили по залам напитки и закуски, были среди музыкантов и слуг. Стоило нам пройти внутрь, как я оказалась в совершенно ином мире, нежели тот, что существовал снаружи. Роскошь, нарочитое богатство во всем. Невероятное количество прекрасного оглушало и заставляло смотреть на все это как на нечто тошнотворное. Слишком, всего было слишком! Ярких нот ароматических масел и духов, неприкрытого витания флера, ярких тканей, драгоценностей, существ, что нарочито фальшиво смеялись и шутили, лишь бы их заметили, посмотрели именно на них. Так я ощущала этот прием, а быть может, все было идеально, просто это я отвыкла от чего-то подобного. Когда мы с Рэйном проходили мимо групп собравшихся, разговоры стихали, а смех выцветал, точно и не смеялся никто. Но мы упрямо шли вперед, пока я не отважилась спросить, куда мы направляемся?
— Этот этаж для аристократического сброда, — просто ответил он, — нам стоит подняться выше.
Вот так, даже тут, на балу для высших, существовала иерархия, кому и с кем проводить время. Я осмотрелась вокруг. Зала была огромной и забита разномастной публикой, и каждый из гостей внимательным взглядом провожал наши фигуры, и не было в этих взглядах ни толики радушия, которое цвело на улыбках гостей, а лишь колкий лед и расчет. Было весьма неуютно под таким количеством холодных взглядов. Точно я оказалась в бассейне с голодными бездушными рыбами.
— Как ты мог пропустить игры вчера? — наигранно обиженным голосом говорила одна из женщин, мимо которой мы проходили.
— Там было не на что смотреть, — скучающе отозвался ее собеседник. — Опять ящеры и опять кого-то сожрали, в самом деле, это так скучно, — отмахнулся он.
— Нет-нет, — поспешила возразить женщина, — устроители игр превзошли себя на этот раз, ты не представляешь…
Слушать дальше я не стала.
Тем временем мы вышли к широкой лестнице и довольно неспешно поднялись наверх, опять. И вот тут-то было уже все несколько иначе. Очередной зал, но количество допущенных — уже гораздо меньше. Дороговизна нарядов и тонкость витающих ароматов на порядок выше классом, если такое вообще возможно?! Даже среди слуг — только аланиты и оборотни, никаких людей. Рэйн шел впереди, я, как и положено слугам, позади. Ведь я же обещала не позорить его, потому с того самого момента, как мы оказались под сводами дворца, не произнесла и слова. Правда, и сделать этого было особенно не с кем. Тут на наше появление никто не реагировал так, как этажом ниже, лишь на меня пялились с неподдельным интересом. Но мне как раз было совершенно все равно.
— Рэйнхард, — тонкий мелодичный голос заставил невольно обратить внимание на его хозяйку.
Стройная высокая блондинка была похожа на небесное создание, укутанное в легкую, развевающуюся при каждом шаге тогу нежно-розового цвета. В ее волосы были вплетены жемчужные нити, а голубые глаза казались необыкновенно яркими и ясными, точно на самом их дне жило два крошечных солнца.
— Рэйнхард, — вновь повторила она, когда подошла к нам и остановилась на расстоянии протянутой руки. Девушка улыбнулась, и даже меня эта улыбка невольно зацепила, несмотря на мою устойчивость к флеру.
— Елена, — в отличие от собеседницы, голос Рэйна был холодным и бесстрастным.
— Я так рада видеть тебя в добром здравии, — все еще улыбаясь и не подав вида, что заметила отстраненность собеседника, продолжила она. — Возможно, мне стоило нанести тебе визит раньше, но мне казалось, что это может быть не слишком уместным… в свете последних событий…
Хоть девица и выглядела как небесный одуванчик, дурочкой, судя по всему, не была. Во всяком случае, диалоги строить умела, как и ступать по тонкому льду в беседе.
— Не стоило, — ответил Рэйн, и на краткий миг в глазах девушки промелькнул лед, хотя улыбка так никуда и не исчезла.
— Конечно. Нам ведь некуда спешить? — она точно давала ему второй шанс. Словно это не было вопросом, а лишь повторно кинутым концом веревки, за который он должен был ухватиться, по ее мнению.
Некоторое время Рэйн молчал, и мне уже стало казаться, что, может быть, он нашептывает ей ответ одними губами, чтобы я не слышала, потому эта дамочка все так же улыбается, несмотря на затянувшуюся паузу. Кто знает, может, он и строил ей рожи все это время, но вслух сказал нечто такое, чего даже я не ожидала от него.
— Нам и впрямь уже некуда спешить, — после этого он слегка кивнул ей, обошел девушку по дуге и пошел вперед, я посеменила следом. Хотя от льда, сквозившего в его словах, даже мне стало не по себе. Я бы не хотела услышать от него подобные интонации в свой адрес.
— Мне не отказывают, — сквозь зубы шепнула названая Елена, когда я проходила мимо нее. Не знаю, слышал ли Рэйн, но я точно слышала, и за него мне стало обидно. Столько пережил мужик, а она даже ни разу не навестила, стерва! Обычно я так не делаю, чтобы вы знали, но тут уж не сдержалась. И вообще, нечего так много косметических препаратов наносить, кожу лишний раз травмировать. Да и есть какую-то дрянь, организм же устает все это из себя выводить. А я вот ему помогла, подумаешь — почешется пару дней да на горшке посидит, так оно же для здоровья, и почистится заодно! Потому когда я случайно коснулась кончиков ее волос, проходя мимо, механизм был запущен и красотке следовало начинать уже спускаться вниз. Через пару часов все лишнее полезет вон.
Но если я думала, что на этой зале наш подъем наконец-то закончится, то я жестоко ошибалась. В конце него была еще одна лестница, по которой нам предстояло подняться. И что-то мне подсказывало, что уже этот подъем приведет нас туда, куда нужно. Стоило мне ступить на лестницу, как Рэйн сказал едва слышно:
— Вы должны помнить, Соль: вы пришли сюда под моим крылом — и вы уйдете отсюда под ним.
Его слова были слабым утешением. Моя безопасность меня, конечно же, волновала, но больше всего я переживала из-за предстоящей встречи. Еще немного, еще чуть-чуть — и я пойму наконец-то. Узнаю.
— Тебе следует поприсутствовать на одной встрече, сегодня, — голос врага, ненавистный и такой привычный, заставил обратить внимание на вошедшего. Киран посмотрел в глаза Трайса и не без удовольствия отметил, как тот поспешно отвел взгляд. Теперь его глаза не принадлежали целителю, они не дарили тепла и сочувствия. В них жила смерть. Холодная, далекая, безразличная ко всему. Он смотрел на всех одинаково, и многих это пугало.
— Если это так необходимо, — кратко ответил он, вернувшись к книге, что лежала на его столе.
— Это необходимо. Ариен приведет того, кто выдает себя за первородного…
Киран холодно усмехнулся, но глаз больше не поднимал.
— Я уже говорил тебе — они все мертвы. Кто бы это ни был, тебе не о чем переживать. Мой дар утрачен, и таких, как я, больше нет.
Он был уверен в своих словах. Его сердце больше не дрожало от надежд, которым не суждено сбыться. Оно не болело и не кровоточило, как раньше. Глухая тоска, что все еще жила там, точно диковинный зверь уснула под толстыми водами спокойствия и безразличия ко всему. Все, что у него осталось, — это его последняя цель. Все, что он хотел сделать, казалось невозможным, и именно поэтому он пошел на это.
— Ты так уверен в этом? Тогда тем более тебе не составит труда это подтвердить в присутствии императора и Ариен.
— Не составит. Кем бы ни был тот человек, что вытащил Рэйнхарда Эль Ариен с того света, он точно не один из нас. Должно быть, он и впрямь лучший целитель этого времени, но не больше.
— Жаль, — скупо отозвался Трайс, и впрямь жалея, что такой материал для его исследования так никогда и не будет найден. Неужели бессмертие так и останется чем-то невозможным для него? — Хотя бы приоденься согласно случаю, твой балахон наводит на меня тоску, — перед тем как уйти, добавил мужчина.
Некоторое время Киран и не думал делать то, что попросил от него Трайс. Бал аланитов, плевал он на это. Но в какой-то момент, когда солнце начало клониться к земле, он вдруг почувствовал странное волнение. Словно предвкушение чего-то очень важного, странное чувство стало теплеть в груди и причинять дискомфорт. Вопреки своему желанию он встал, подошел к зеркалу и долгое время всматривался в собственное отражение. Распустил густые кроваво-красные волосы, собранные в тугую косу, взял ножницы, а дальше руки уже сами делали то, от чего, казалось, он уже и отвык, чтобы увидеть в отражении того, кем когда-то был. В недрах гардероба он нашел куртку, брюки и даже высокие сапоги. Старомодные, но привычные для него. Почему он решил этим озаботиться именно сегодня, он так и не мог понять. Разве может сердце донести то, что оно все еще чувствует, даже если его перестали слушать.
Казалось бы, что такого сложного в одном простом действии? Всего-то и нужно переступить порог комнаты. Один-единственный шаг, ничего больше. Но столько всего порой переплетается в этом ничего не значащем действии. Ты шагаешь в неизвестность, а самое главное — это не давать себе повода для лишних надежд. Или самое главное — это надеяться до конца? Что лучше? Внутреннее напряжение было точно невидимая струна, натянутая до предела. Я знаю, что даже если бы был выбор, я все равно пришла. Теперь точно знаю.
В отличие от предыдущих помещений, этот зал оказался меньше и светлее. У противоположной стены стоит постамент, а на нем трон, на котором сидит мужчина, так похожий на того, что порой приходит ко мне во сне, заставляя вспоминать то, что произошло в стенах этого дворца не одно столетие назад. По правую руку от него стоит тот, кого мне не забыть никогда. Мужчина, что воплотил кошмар в жизнь. Вопреки моим ожиданиям в помещении больше никого нет. Ни слуг, ни того, кого я втайне мечтала встретить сегодня. Только мы вчетвером. Из-за дверей доносится музыка и гул множества голосов, а я все пытаюсь осмотреться, чтобы увидеть того единственного, ради кого я пришла сюда сегодня. Рэйн склоняется в поклоне перед императором и начинает говорить что-то торжественное, относящееся к поздравлениям, я следую его примеру, хотя втайне мечтаю уже о том, чтобы убраться отсюда как можно дальше! Как я могла так просто поверить?! Как могла позволить себе надеяться?! Как теперь пережить это?! В горле возникает противный тяжелый ком, становится трудно дышать, а на глаза наворачиваются слезы.
«Только не здесь», — взываю к самой себе.
Я должна собраться. Всё в силе, я просто уйду! Просто сбегу отсюда, как и планировала, — и все будет как раньше! Одиночество песков умеет исцелять любые раны! Оно просто погребает их под собой, заставляя забывать и не думать, и ты сам не понимаешь, как все, что начинаешь слышать, — это тихий шорох песчаных ветров.
— Я вижу, с тобой гость, — голос императора доносится словно через толщу воды. Я едва могу понять значение слов, что он говорит. — Представь нас.
— Это целитель, который сумел вернуть меня к жизни и победил болезнь, — Соль, — говорит Рэйн, и я наконец-то решаюсь выпрямиться, чтобы посмотреть на императора. Но все, что я могу видеть перед собой сейчас, — это мужчину, что вышел из-за спины Трайса. Я правда вижу его или мой рассудок наконец-то сдался? Так жадно смотреть на кого-то, впитывать в себя, словно губка, каждую черточку лица. Чувствовать, как мир вокруг оглох и выцвел, и только слышать, как нервно трепещет сердце, пытаясь протолкнуть кровь по венам. Я не могу больше слышать. Ни единого слова, что говорит император. Не могу заставить себя смотреть на что-то еще, кроме зеленых глаз. Таких родных и далеких в то же время. Я думала, что так не может быть. Я не маг, чтобы заставлять реальность меняться под себя, но сейчас есть только он и я, и это моя новая вселенная. Мое сердце вдруг стало таким горячим, словно очнулось ото сна. Впервые за долгие столетия я чувствовала, как возрождаюсь из пепла прожитых лет. Кажется, становлюсь немного сильнее и уже совсем не боюсь. Теперь мне больше не страшно. Несмотря на то, что я все еще не могу поверить в реальность происходящего. Не могу понять, почему он здесь? Мне это совсем не важно. Он жив, и я вижу, как вся испытанная мною боль от потери закручивается на самом дне его глаз. И если я сейчас же не подойду к нему, не обниму его, я уже не смогу себя заставить поверить, что все происходящее — реально.
Первый несмелый шаг, глубокий вдох. Я все еще слепа. Все еще не вижу и не слышу никого вокруг. Только он.
— Er tarre quost um (Я больше не за твоей спиной, досл.), — слова, сказанные им на древнем языке моей родины, отрезвляют, заставляя остановиться и еще раз попробовать перевести сказанное. «Он не мог так сказать!» — кричит внутренний голос. Мой Киран не мог так сказать!
Мне кажется, в тот момент я находилась в таком шоке, что вообще не могла понимать реальность. Его слова — это… для эйлирца как отказ от того, кого когда-то любил. Жестокие слова, убивающие любую надежду на возможность продолжения отношений. Такое не говорят в пылу ссоры, только когда все на самом деле кончено.
— Как я и говорил, — продолжил он, обращаясь уже к Трайсу и более не смотря на меня, точно меня тут и не было вовсе.
И в этот самый момент, устало прикрыв веки, я могла понять только одно: я ужасно устала. Ужасно устала… и хочу спать. Сон — вот что мне на самом деле сейчас нужно. Нужно уйти отсюда как можно скорее. Как можно скорее просто исчезнуть из этой страны, дворца… Хорошо бы из мира, но это не так-то просто.
Если бы могла, я бы прямо сейчас легла на пол, свернулась бы калачиком и исчезла бы из этой вселенной. Так больно… как же больно, я просто цепенею от этой боли. Не кричу и не плачу, я замираю. Каждая частичка моего тела превращается в кристаллик льда, а кричать я смогу, лишь когда пройдет эта заморозка. Он знает, как это бывает со мной. Он знает, что я не стану устраивать сцен, что ни мое лицо, ни поведение не выдаст себя здесь. Я просто такая. Он продолжает что-то говорить Трайсу — мужчине, по чьей воле мое тело… Не хочу вспоминать. Не хочу смотреть на это. Хочу уйти.
— Что ж, я думаю, мы можем позволить нашему гостю насладиться торжеством, — говорит император, точно читая мои мысли.
Рэйн благодарно кивает и уже собирается уйти вместе со мной, но и тут император, сам не ведая того, помогает мне.
— Рэйнхард, прошу вас, побудьте еще немного с нами.
— Конечно, — отвечает он, с тревогой во взгляде смотря на меня.
Все, что я могу, — это не подать вида, что замечаю его взгляд, и выхожу из зала. А дальше… Я ведь знала, как поступлю, еще когда шла сюда. План в силе. Все, что требуется от меня, — это обнять сердце железным обручем собственного разума и дать себе сделать то, что и хотела.
Спасибо Двуликий, что послал мне Трэя, пожалуй, он единственный, кому я все еще могу доверять. Стремительно спустившись по ступеням, я тут же юркнула за лестницу. Как Трэй и говорил, тут была небольшая дверца в коридор, который вел к хозяйственным помещениям для слуг. Мне нужно было пройти три двери, и не успела я подойти к нужной мне, как она приоткрылась и мужская ладонь сомкнулась на моем предплечье, утаскивая внутрь помещения.
— Фух, — шумно выдохнул Трэй, осматривая меня с головы до ног. — Как все прошло?
Я лишь молча смотрела на него, не находя в себе сил сказать хоть что-то.
— Ясно, — через какое-то время ответил он и тут же повернулся ко мне спиной, не пытаясь меня утешить и тем самым позволить окончательно размякнуть. Если бы он только прикоснулся ко мне, я бы уже не смогла сдержаться.
— Принес? — спросила я.
— Конечно, — ответил он, доставая из плотной холщовой сумки мое недавнее приобретение. — Правда, решил кое-что добавить от себя, — сказал он, указав на украшения и аккуратные женские сандалии. — Ты уверена, что сможешь?
— Да, — кивнула я. — Потом будет больно, конечно, но я это могу. А мешочек для этого удалось достать? — указала я взглядом на свой шест.
— Гм, — задумчиво поджал он губы, — ты должна знать, что я ограбил музей при магической академии.
— Я тебя буду навещать, — пообещала я, с трудом, но улыбнувшись.
Когда-то такие безразмерные кошельки были в ходу. Нынче же бытовая магия являла собой прискорбное зрелище. С воображением у аланитов, что ли, было не в порядке? Но достать безразмерную сумку для путешествия или еще какие-то мелочи было очень трудно.
— Переодевайся, совсем скоро сюда могут прийти слуги.
Повторять мне было не нужно. Потому в царившем полумраке комнаты для слуг я стала расстегивать пояс, подаренный Китом. Трэй повернулся ко мне спиной, хотя даже если бы он этого не сделал, я бы вряд ли заметила.
— Стены дворца защищены от несанкционированного перемещения.
— Знаю, — ответила я, легко засовывая свою одежду в крошечную на вид сумочку.
— Тогда как?
— Тогда, — усмехнулась я, — мне надо всего лишь покинуть их… Я уже делала это, не переживай.
Когда с переодеваниями было покончено, я подошла к небольшому зеркалу, где сейчас отражалась в своем истинном обличии. Внимательно посмотрела на себя, точно примеряясь к тому, что собиралась из себя вылепить. Процесс был затратным, впоследствии весьма болезненным, но, на мой взгляд, необходимым.
Первое, что нужно было сделать, — вернуть свой голос. Это просто. Дальше необходимо было выровнять цвет кожи там, где цвел алый цветок Двуликого. Он исчез ненадолго. Ровно до тех пор, пока я не пройду через телепорт и мой энергетический баланс не нарушится. Глаза. Вот что на самом деле было приметным во мне. Когда мой аквамариновый стал медленно выцветать, превращаясь в блекло-голубой, я наконец-то смогла выдохнуть спокойно. Осталось убрать метку Рэйна. Самое болезненное из всего. Клеймо приходилось выжигать вместе с частью своей энергии, но теперь я умела это делать. Как жаль, что не знала, что могу такое, раньше. Частичка меня умирала в этот момент. Но она восстановится, как и все остальное. А боль? Я почти не чувствовала ее, заблокировав в себе все ощущения… Ах да, связь с Рэйном… Пришло время разорвать и ее. Менять цвет кожи я не решилась. Потом мне бы такое аукнулось очень болезненными ощущениями, я а должна была быть в сознании.
— Готова? — спросил Трэй, повернувшись ко мне.
— Почти, — отозвалась я, беря в руки гребень и украшения для волос.
— Позволь мне, — грустно улыбнулся он, подходя ко мне со спины. — В последний раз? Хотя нет, — отрицательно помотал головой. — Я не прощаюсь с тобой, Соль. Что бы ни было, пообещай мне, что мы не прощаемся здесь и сейчас, — решительно сказал Трэй, а я смотрела в его глаза и не могла найти в себе сил солгать. Ведь я совсем не знала, как буду выживать теперь.
— Я обещаю, — сквозь тяжелый ком в горле прошептала я.
— То-то же, — скупо улыбнулся он, больше не смотря мне в глаза, а занимаясь моими волосами.
Когда я шествовала по самому нижнему ярусу для знати под руку с Трэем, я точно знала, куда нам следовало идти. Подошел бы любой балкон, любая открытая галерея, где я смогла бы сделать последний шаг. Никто не обращал внимания на оборотня и женщину рядом с ним, полукровку, скорее всего обротничьего происхождения. Единственное, что читалось во взглядах, брошенных в нашу сторону: как она сюда попала?
Но в принципе никаких вопросов. Тут были и чьи-то любовницы, и содержанки, так что все в порядке.
— Трэй! — голос Рэйна, что долетел до меня со спины, невозможно было перепутать.
Трэй тут же обернулся, и я вместе с ним. Рэйн стремительно приближался к нам. Выглядел он весьма взволнованным и, я могла бы даже сказать, испуганным. Лишь мимолетно взглянув на меня, он, утратив всякий интерес к моей персоне, вновь обратился к Трэю.
— Ты нужен мне, — жестко сказал он.
— Ну, — усмехнулся Трэй, — видишь ли, я немного занят, — многозначительно взглянул он на меня. Какие дела нас должны были связывать, нетрудно было бы догадаться.
— Ты нужен мне, — уже почти рыча, повторил Рэйн.
— Хорошо, хорошо, — подняв обе руки, усмехнулся Трэй. — Позволь только с дамой попрощаюсь, — плотоядно посмотрел на меня оборотень и точно так же улыбнулся, склонившись к моим губам. — Подожди меня на том балконе, крошка, — легко коснувшись моих губ, точно промурлыкал он.
Я улыбалась в ответ, хотя больше всего мне хотелось стукнуть его по голове за такой экспромт.
Рэйн быстро шагал прочь от толпы, что развлекалась вокруг. Он не мог думать сейчас ни о ком и ни о чем, кроме как о том, что почувствовал, когда его метка исчезла с той, на кого он ставил ее. В его понимании это могло означать лишь смерть! Иного способа снять клеймо с раба он не знал. Ему нужно было поговорить с Трэем. Пусть он больше не мог видеть ее магически, но нюх оборотня бы не подвел. Он бы мог выследить ее. Кем был тот мужчина, что встретился им в приемной у императора? Ведь встреча с ним так повлияла на Соль, он ощутил это. Не стоило ее отпускать!
Как только они оказались выше этажом, Рэйн тут же устремился на открытую галерею. Туда, где студеный ночной воздух мог бы позволить ему вновь дышать, попытаться успокоиться.
— Мне нужно, — торопливо заговорил он, стоило за их спинами затвориться двери, — чтобы ты кое-кого отыскал для меня!
— Кого? — спокойно спросил Трэй, подходя к ограждению, где сейчас стоял Рэйн.
Читать бесплатно другие книги:
