Не проклинайте мужа Светом Лисина Александра

Глава 3

План действий сложился в моей голове мгновенно: вынудить Ишейна взлететь, заманить его под купол, а там или увернуться, или же столкнуть полудемона вниз. В первом варианте я рассчитывала на собственную маневренность и чужую неуклюжесть, вполне естественную для первого обращения, а во втором – на серьезное увечье, после которого Ишейн просто не смог бы повторно атаковать.

Расчет оказался верным – взбешенный Ишейн не замедлил подняться в воздух. Да с такой прытью, что я едва успела увернуться от его острых когтей и с беспокойством подумала о брачной метке, которая на этот раз почему-то не сработала.

Мать моя демоница! Неужто муж обеспечил меня защитой только от домогательств?!

Чудом увернувшись от когтей Ишейна во второй раз, я кинула беспокойный взгляд вниз, но никто из присутствующих не пожелал помочь. Черно-белая парочка, демонстративно сложив руки на груди, с нескрываемым интересом следила за моими кульбитами, приятели Ишейна уже в открытую усмехались, а бескрылый вампир, снова зажатый ими у стены, лишь бессильно рычал, не хуже меня понимая, что долго игра в догонялки продолжаться не может.

К несчастью, Ишейн оказался не так неуклюж, как я надеялась. И когда меня подвело травмированное крыло, не упустил своего шанса – ударил с такой силой, что меня отшвырнуло на стену, приложив об нее до звона в ушах. Упасть я, правда, не упала, потому что губчатая структура с готовностью подалась и обхватила меня со всех сторон, чудом не поранив крылья. Но при этом я влипла в нее, словно мошка в паутину, и беспомощно повисла, дрыгая всеми конечностями в тщетной попытке освободиться.

При виде моей оплошности Ишейн торжествующе взревел и хищным коршуном обрушился сверху. Но именно в этот момент проклятая метка наконец ожила. И беззвучно взорвала пространство под куполом, в прямом смысле слова вмяв меня в стену целиком и отбросив нацелившегося на новый удар полукровку далеко назад.

Глаза я зажмурить не успела, поэтому могла завороженно следить за тем, как какая-то невидимая сила корежит и мнет незадачливого полудемона. Как властно срывает с него демонический облик, загоняя темную ипостась на самые задворки души. Как безжалостно ломает уже человеческое тело, а затем небрежно швыряет на пол, одним мощным ударом погружая в него почти целиком.

«Силен Князюшка!» – с невольным восхищением подумала я, глядя на распростершееся внизу тело. А затем увидела сгущающееся подо мной большое черное облако, зябко передернулась, ощутив идущий снизу леденящий холод, и испуганно замерла, заметив, как внутри стремительно разворачивающегося цветка Тьмы отчетливо проступает мужская фигура.

Недавний восторг мгновенно сменила волна неконтролируемой паники.

Нет, не может быть! Неужто Князя призвала брачная метка?!

От неожиданной мысли меня прошиб холодный пот, а в руках и ногах поселилась предательская дрожь.

Господи, да как же это? Если муж действительно здесь, я пропала. Если он стал настолько могущественен, что сломал непреложные законы вселенной, то меня, беспомощно болтающуюся под потолком, уже ничего не спасет!

Когда фигура окончательно сформировалась, мне стало совсем плохо: мужчина внизу выглядел до ужаса знакомым. Темные гладкие волосы, густой волной спускающиеся на плечи, неестественно прямая спина, бледная кожа, элегантный камзол, обтягивающий худощавое тело… Жаль, сверху лица не разглядеть, но меня и так трясло от мысли, что я сама его призвала. В столовой обошлось – наверное, метка сработала как-то не так, но во второй раз у него хватило сил пробить прямой портал сразу в УННУН. И только Создатель знает, что случится, когда муженек поймет, что окончательная победа осталась за ним.

– Кто из вас посмел? – Тихий, нечеловечески ровный голос змеиным шепотом наполнил пространство под куполом.

Я вздрогнула всем телом, а потом с надеждой прислушалась. Показалось или шепот действительно не тот?

– Кто нарушил правила? – снова спросил мужчина, медленно повернув голову и оглядев одного за другим всех присутствующих. Ну кроме меня, конечно.

Убедившись, что тембр действительно другой, я беззвучно выдохнула. А мужчина еще раз оглядел вжавшихся в стены полукровок и выразительно оскалился. Причем, судя по побледневшим физиономиям студентов, эффект от взгляда оказался еще более сильным, чем от голоса. Потому что парни сперва застыли, а затем униженно опустили головы, молчаливо признавая право чужака на лидерство.

Моего носа коснулся легкий, чуть терпкий аромат крови и чего-то незнакомого, но неуловимо опасного. Я настороженно пошевелила ноздрями, стараясь уловить, чем пахнет чужак, а потом обмякла от накатившего облегчения. Фу-у-х, пронесло! Это не Князь. Однозначно демон, скорее всего, высший – вернее, наполовину высший, ибо чистокровным сущностям сюда нет ходу. Видимо, старик Блисс перестал оправдывать доверие Старой Жабы, нашей директрисы, и с сегодняшнего дня в универе вместо него будет новый учитель по демонологии.

Успокоившись за себя, родимую, я вытянула шею и с нескрываемым интересом посмотрела вниз, где чужак как раз подошел к неподвижному Ишейну и брезгливо пнул его носком сапога.

– Кто спровоцировал драку? – Незнакомец снова поднял голову и пристально посмотрел на черно-белую парочку. – Ты?

Белый стремительно посерел, когда тяжелый взгляд остановился на нем.

– Или же ты?

Черный сглотнул, но отпираться не было смысла: за все, что происходит в стае, отвечает вожак. Временный или постоянный, признанный или номинальный, умный или просто сильный, он всегда отвечает перед сильнейшим. Даже если ничего не сделал сам, а всего лишь не остановил назревающую ссору.

Я довольно облизнулась, предвкушая славную трепку, а преподаватель одним движением вздернул несопротивляющегося старшекурсника в воздух и каким-то непостижимым образом подтащил его ближе. Несколько мгновений изучал его чешуйчатое лицо, на котором тем не менее не было ни следа раскаяния, ненадолго задумался… А затем – я глазам своим не поверила! – молниеносно вскинув руку, располосовал ему когтями лицо и, так же небрежно швырнув себе под ноги, обронил:

– Заживет, когда заслужишь мое уважение. А до тех пор терпи – боль не утихнет ни на мгновение.

Черный захрипел, судорожным движением прижав к лицу моментально окрасившиеся кровью ладони, а я мысленно присвистнула.

Ничего себе! Неужто полудемоны так достали директрису, что она дала новому преподавателю столь широкие полномочия? А еще он способен пользоваться магией! Причем такого высокого уровня, что у меня аж живот свело от предчувствия грядущих проблем.

– Пока вы находитесь в этих стенах, вы принадлежите мне, – подтвердил мою догадку учитель. – В пределах этого зала вы не смеете нарушать правила, не имеете права возражать и не обладаете возможностями мне противиться. Любого, кто рискнет ослушаться, я жестоко накажу. А тех, кто будет потворствовать, накажу вдвойне.

Я так же мысленно согласилась: правильно. С демонами иначе нельзя – в стае может быть лишь один вожак. И незнакомец весьма эффектно нейтрализовал единственную угрозу своему авторитету.

– Мои правила крайне просты, – все тем же безжизненным голосом сообщил чужак. – В зале всегда должен быть порядок, а ученики обязаны беспрекословно мне подчиняться. Драк я не потерплю. И не приму никаких оправданий за невыученные уроки. Это всем понятно?

Изуродованный до неузнаваемости черный, получив чувствительный тычок под ребра, без единого звука поднялся и, не поднимая глаз, кивнул. Его лицо стало похоже на жутковатую маску – крови больше не было, но глубокие раны зияли рваными краями, пугая даже привыкших ко всему полукровок. Ничком лежащий Ишейн тоже зашевелился, и я ощутила облегчение, поняв, что этот придурок не собирается издыхать прямо тут.

– Если кто-то хочет возразить, он может сделать это сейчас, – знаком велев белобрысому встать в строй, предложил незнакомец.

Но желающих почему-то не нашлось. После чего чужак удовлетворенно хмыкнул и, заложив руки за спину, небрежно осведомился:

– Кто назовет мне тему сегодняшнего урока?

Я прямо физически ощутила, как напряглись присутствующие. Само собой, никто из нас не готовился, потому что от мастера Блисса не ждали подвоха. Тему не учила даже я, поскольку за годы учебы наслушалась о старике много всего и была уверена, что увильну от опроса. А теперь и не знаешь, что лучше: подать голос, чтобы меня наконец спустили на землю, или скромно промолчать, надеясь, что обо мне до самого звонка никто не вспомнит.

Решено. Прикинусь ветошью, чтобы не нарваться на неприятности. Авось преподаватель не вспомнит, что у него на занятии должно присутствовать восемь учеников, а не семь.

Как назло, в этот момент с моей левой ноги начала потихоньку сползать туфля. Правую-то я потеряла, когда улетела от удара Ишейна, а левая каким-то чудом еще держалась. И надо ж ей было выбрать столь неудачный миг, чтобы сползти!

Покосившись вниз, я медленно и осторожно натянула на себя носочек и аккуратно пошевелила пальцами, чтобы предотвратить беду. Аж засопела от усердия, вся взмокла и мысленно взмолилась Создателю, чтобы помог мне удержать проклятую обувь от падения.

Но Создатель, если и услышал, не изъявил желания вмешаться, поэтому через несколько минут упорной борьбы наглая туфля все-таки победила и с тихим свистом полетела вниз. Прямо на голову стоящего подо мной преподавателя.

У меня чуть сердце не оборвалось, когда острый каблук тюкнул чужака точно по темечку. А препод от неожиданности рыкнул и, ловко поймав отлетевшую в сторону туфлю, неуловимо быстро вскинул голову.

– Здрас-сте… – неловко кашлянула я, крайне неуютно чувствуя себя под его изучающим взглядом. Мужчина в ответ хищно прищурился и, оценив мое плачевное положение, усмехнулся:

– Неисповедимы пути Создателя! Кто бы мог подумать, что в моих руках окажется настоящая суккуба, которая будет полностью мне покорна до самого утра?

– С чего это вы решили, что я покорюсь? – не замедлила поинтересоваться я, тщетно пытаясь освободить хотя бы одну руку.

Демон хмыкнул и направился к ближайшей стене.

– Ты не протестовала, когда я излагал свои правила. Значит, была со всем согласна.

– Ничего подобного, – возмутилась я. Тихо так. Скромно. – Просто у меня были причины не протестовать вслух.

Он, к счастью, не услышал. И глядя на то, с какой уверенностью новый учитель приближается, я, грешным делом, решила, что он в таком же темпе начнет подниматься прямо по стене. Вертикально, аки ангелы по ступеням небесной лестницы. Но все оказалось не так критично; повинуясь неслышному приказу, губка внезапно вспучилась до самого потолка, заволновалась и стала мягкой, как болотная жижа. Правда, из объятий меня не выпустила, а всего лишь позволила стечь вниз, словно по водосточной трубе, и остановила стремительное скольжение лишь тогда, когда мои пятки коснулись пола, а передо мной нарисовалась бледная физиономия преподавателя.

Наконец-то я смогла ее как следует рассмотреть.

М-да. На Темного Князя незнакомец не походил ни единой черточкой. Лицо у него оказалось не то чтобы неприятным, но ничем особенным не выделялось. И не обладало хищной красотой моего дорогого мужа, от которой меня порой бросало в дрожь. Пожалуй, только глаза и привлекали внимание – такие же черные, как у Князя, но имеющие по краю радужки отчетливый алый ободок. Словно у вампира-полукровки, еще не успевшего испробовать человеческой крови.

– Хороша-а, – удовлетворенно отметил преподаватель, оглядев меня с ног до головы и пропустив между пальцами случайно оставшуюся свободной прядь моих волос. – И как раз в моем вкусе. Хочешь беспрепятственно сдать зачет по предмету?

Я на мгновение опешила. С каких это пор учителя стали бесцеремонно тащить в постель понравившихся им студенток? У нас что, правила поменялись? За время каникул кто-то переписал устав, а я не в курсе?

– Может, сначала познакомимся? – кокетливо предложила я, окинув стоящего напротив мужчину изучающим взглядом. Тот почему-то скривился, а потом махнул рукой и, окружив нас непроницаемым куполом какого-то заклинания, скупо бросил:

– Можешь называть меня Мессир. Или просто Хозяин.

– А я Хель, – застенчиво представилась я. – Но можете звать меня Госпожой. Только хотелось бы сперва выбраться отсюда, а уж потом затевать ролевые игры…

Я не успела договорить, как мужчина протянул руку и, ухватив меня за ворот, резко дернул. Стена с сочным чмоканьем освободила меня из плена, да так быстро, что я от неожиданности улетела вперед и, само собой, врезалась в стоящего рядом преподавателя. Исключительно ради сохранения равновесия впилась когтями в его плечи, но, к сожалению, так и не сумела расцарапать их до крови.

«Каменный он, что ли?» – разочарованно подумала я, резко отстранившись и не забыв при этом согнуть пальцы. Тонкая ткань затрещала по швам, а я отпрыгнула, унося на своих когтях добрую треть одеяния преподавателя, для которого такой способ разоблачения оказался явно незнаком.

– Ой, – фальшиво смутилась я, торопливо избавляясь от обрывков чужой одежды. – Простите, я нечаянно.

А потом кинула изучающий взгляд на мускулистый мужской торс и, обнаружив на светлой коже хаотично разбросанные островки черной чешуи, обвинительно ткнула в них пальцем:

– Это что, лишай?

Мессир поднял на меня тяжелый взгляд.

– Не-не-не, – попятилась я, выставив перед собой открытые ладони. – Лечение – не мой профиль! Я больше по травмам… то есть по травам специализируюсь. От блох еще могу избавить. Шерсть помочь расчесать, лысину зарастить… У вас, случайно, блохи не водятся? Не хотите внешность облагородить? Нет? Тогда я пойду, пока вы не передумали…

– Стоять! – рявкнул преподаватель, стоило мне только сделать шаг в сторону. – Без моего разрешения никто не покинет этот корпус!

– Так я ж недалеко, – удивилась я, продолжая потихоньку пятиться. – До двери только добегу, на закат полюбуюсь – и все.

У преподавателя дернулась верхняя губа, обнажая длинный и на редкость острый клык.

– Даже. Не. Вздумай.

– А то что? – невольно заинтересовалась я, на всякий случай все-таки сделав еще один крохотный шажок назад и прижавшись спиной к стене. Выхода, правда, не видно, но, может, я его на ощупь найду? Пятая точка у меня ой какая чувствительная… и прямо вопит о том, что пора бежать.

– Я не всегда такой терпеливый.

Я сделала вид, что задумалась.

– Нет, – выдала наконец с самым серьезным выражением лица. – Жалеть я ни о чем не хочу, поэтому, пожалуй, откажусь от вашего щедрого предложения.

– Хорошо подумала? – обманчиво мягким голосом осведомился он.

Я сокрушенно развела руками.

– Так подумай еще раз. Я многого не потребую – всего лишь добровольное согласие твоей темной ипостаси в обмен на отсутствие сложностей с учебой. Оцени выгоду, суккуба. Разве она не стоит моего хорошего отношения?

– Боюсь, что нет.

И вот тогда у преподавателя изменилось лицо. Глаза сузились, а кожа на лице пошла мелкими бугорками, словно под ней скрывался не обычный человеческий череп, а крокодилья морда с костяными наростами вместо чешуи.

– Хорош-ш-шо, – прошипел он, нагибая голову и с трудом выговаривая слова из-за мешающих клыков. – Тогда я спрош-шу иначе…

Его фигура внезапно подернулась дымкой и словно бы поплыла, размазавшись в пространстве, как будто не могла удерживать стабильную форму. Человеческий облик начал сползать с него, как старая кожа, а из-под белесоватой пленки ненужного больше образа начали проступать совсем иные черты.

– Что скажешь теперь, Хель? – знакомым до боли урчащим голосом спросил Мессир, прижав меня к стене и наклонившись так близко, что я ощутила горячее дыхание на своем горле. – Хочешь увидеть свою мечту?

Я медленно покачала головой.

Не-на-вижу инкубов! Была б моя воля, уничтожила бы всех до единого. Мы, суккубы, тоже искушаем и обольщаем, однако мы меняемся для своего избранника целиком – внешне и внутренне, до мельчайших подробностей копируя то, что видим в чужой душе. Отдаемся новому образу полностью, без оглядки, пусть и на какое-то время. Но при этом мы не убиваем, а лишь ослабляем очарованных мужчин. Не отнимаем у них мечту. Не иссушаем душу.

Инкубы же забирают у тех, кто попался в их сети, почти все. Влезают в чужую шкуру, как паразиты. Бесцеремонно пользуются и сбрасывают отслужившую свое маску, как только в ней исчезает надобность. Они не умеют отдавать. Они лишь берут – жадно, бесцеремонно, нагло. Выпивают жертву, как оголодавшие вампиры, и оставляют после себя пустую, лишенную чувств оболочку.

– Посмотри на меня, Хель! – властно потребовал полукровка все тем же рыкающим голосом, и я неохотно подчинилась. – Смотри! Тебе нравится то, что ты видишь?!

Я на мгновение заглянула в холодные, лишенные каких бы то ни было чувств глаза цвета ночи. На знакомое до дрожи лицо с упрямо стиснутыми губами, на сильные плечи, покрытые белесоватыми чешуйками, полураскрытые крылья, которые не так давно были для меня надежной опорой, на мускулистый торс, на котором я знала каждую черточку… Едва не поддалась порыву коснуться неровного шрама на правой половине груди, но вовремя опомнилась. И, искривив губы в презрительной усмешке, честно ответила:

– Нет.

– Почему? – раздул ноздри принявший образ Темного Князя инкубовампир. – Он недостаточно для тебя хорош?

Я на это только усмехнулась.

– Боюсь, вы неверно ставите вопрос, Мессир. Важнее то, насколько вы хороши для меня.

– Вот сейчас и узнаем, – прошипел он, и на мои плечи обрушилась невидимая тяжесть.

Поверьте, мы не просто так считаем инкубов своими врагами: их любовные чары – единственные, что хоть как-то действуют на нас, а наши, соответственно, на них. Странная шутка природы – мы настолько похожи, что просто не можем не ненавидеть друг друга. И это многовековое соперничество усиливается тем, что наши силы не складываются, а умножаются, если кому-то вдруг удается завлечь в свои сети инкуба или суккубу. Получить такой трофей считается знаком наивысшего мастерства. Ярчайшим проявлением искусства обольщения. Недаром маменька обиделась, когда я уничтожила сразу две ее лучшие игрушки.

Не нужно гадать, почему инкуб нацелился именно на меня: моя темная ипостась для него – самая сладкая мишень. Порочная и податливая, умеющая соблазнять и готовая соблазняться сама… теми, разумеется, кого считала достойными. Да, моя светлая половина тоже была подвластна этим чарам, но от непоправимых ошибок ее уберегал Свет. Те самые незыблемые для Неба принципы – не убий, не возжелай, – которые даже очень могущественный инкуб не способен разрушить в одно мгновение.

– Поддайся мне, Хель, – жарко выдохнул инкуб и заурчал, искусно подражая Князю. – Пусть до утра, но ты моя. Все, что в тебе есть, готово это признать. Даже твоя метка мне не страшна, потому что я – это почти что он, а значит, больше не нужно противиться…

Мощь полукровки подавляла. Усиленная кровью и природными свойствами вампира, она оказалась настолько велика, что я едва не задохнулась в море обрушившихся на меня эмоций. Если бы не была жива лишь наполовину, точно потеряла бы голову. А так все-таки сумела отстраниться и искривить губы в презрительной усмешке.

– Обойдетесь!

– Не сопротивляйся, Хель, – нахмурился инкуб, притягивая меня ближе. – Тебе не будет больно, обещаю.

– Зато вам будет, – пообещала я и, как только он отстранился, зло рявкнула: – Мартин!

Честно говоря, в тот момент у меня в голове крутилось совсем другое имя, но в последний момент я решила не рисковать. К счастью, ангел откликнулся мгновенно и весьма удачно свалился инкубу на голову, с перепугу призвав в себя Свет. Тот, ощутив близость носителя Тьмы, обрадованно ринулся наружу, заливая все вокруг нестерпимым сиянием, и я торопливо зажмурилась, искренне порадовавшись, что своевременно усыпила свою вторую ипостась.

Свет жахнул по нам так, что учебный корпус содрогнулся до основания. Ударной волной разметало не только жмущихся к стенам студентов и висящую в центре зала пелену заклинания, но и меня, и поспешно отпрянувшего инкуба, и даже ни в чем не повинного вампира, вознамерившегося кинуться нам с Мартином на помощь.

Что было дальше, я не знаю, да и знать не хочу – на какое-то время у меня просто отключилось сознание. А когда я пришла в себя, то обнаружила, что мы с ошарашенным ангелом сидим в обнимку на известняковой плите перед учебным корпусом и растерянно пялимся на стремительно затягивающийся пленкой выход, в беспросветной темноте которого мелькнула и тут же пропала гигантская крылатая тень.

«Нет, это точно не мой муж, – ошеломленно подумала я, с силой прижимая к себе Мартина. – Князь за такое меня бы убил».

Глава 4

– Ничего себе вы погуляли! – присвистнул Шмуль, когда мы с ангелом с трудом доковыляли до общаги и рухнули прямо на газон. – Мы уже все глаза проглядели, Улька давно с мертвологии вернулась, а вас все нет и нет!

Я зарылась лицом в зеленую травку и вяло отмахнулась от фея.

Ох, как же мне было плохо… Давно я так морально и физически не истощалась. Мало того что меня потрепали сразу два полудемона, так еще и мартиновский Свет в последний момент сдетонировал с моим, иссушив нас обоих почти до дна. Если бы нас не выкинули на улицу, как нашкодивших котят, не знаю, остался бы там кто живой или нет. Но надеюсь, все обошлось, и поутру мне не придется оправдываться перед Старой Жабой, объясняя, почему сразу семеро ее учеников вместе с новым преподавателем оказались на грани развоплощения.

Когда обеспокоенный фей потряс меня за плечо, я, не поднимая головы, буркнула:

– Уйди, а то зашибу. Марти, ты живой?

– Ага, – устало выдохнул откуда-то у меня из-под мышки ангел. – Только ты меня раздавила. Если не слезешь – задохнусь.

– Не слезу, – простонала я, с трудом перекатываясь на бок. – У меня сил на это не осталось.

– Куда, интересно, ты их все подевала? – осведомился Шмуль, беззвучно нарезая над нами круги.

– Мартина до общаги тащила. И сама кое-как тащилась, потому что спину ушибла и временно осталась без крыльев.

– Это правда, – шепотом согласился ничком лежащий рядом ангел. – Я весь Свет до капли истратил, поэтому Хель несла меня сюда на закорках.

Угу. И всю дорогу от Дубовой аллеи изощренно материла проклятых полукровок во главе с Мессиром, с трудом волоча на себе увесистого ангела, которому предварительно слила остатки благодати.

– Кто это вас так? – обеспокоенно спросила Улька, склоняясь над моим неподвижным телом. – Когда Мартин исчез прямо с кладбища, я поняла, что что-то случилось. Отпросилась у Личианы, наврав про забытое на огне зелье, и помчалась искать наших. Васьки в комнате не было, поэтому пришлось будить фея. Тот вызвал оракула, но Зырян почему-то не смог увидеть ваше будущее. Мы уже собирались бежать на полигон, когда к Зыряну вернулось прозрение. Так мы вас и нашли.

С трудом собрав себя в кучку, я все-таки села и, привалившись спиной к первому попавшемуся деревцу, устало прикрыла глаза.

– А почему на мертвологию с тобой пошел только Мартин?

– Наши пропуска аннулировали, – мрачно поведал вывернувший из-за угла оборотень. Слегка встрепанный, несколько запыхавшийся и не до конца одетый. – Жаба сдержала обещание, и теперь по будням из университета могут спокойно выходить только Улька и Мартин. И то, если кто-то призовет его снаружи.

– Я случайно догадалась, – смущенно потупилась баньши, когда я бросила в ее сторону удивленный взгляд. – Но Личиана не стала возражать против его присутствия.

– Та-ак, – протянула я, ухватившись за деревце, как за единственную опору, и с немалым трудом поднявшись на ноги. – Это что же получается, наш огород теперь на целую неделю останется без присмотра?

– Я говорил – это заговор! – Шмуль резко спикировал вниз и, зацепившись за мое плечо, резко затормозил. Я, поскольку едва стояла, чуть не рухнула носом в траву, но оказавшееся на удивление крепким деревце выручило и во второй раз. – Директриса умышленно нас разделяет!

– Осторожнее! – прошипела я, намертво вцепившись в первую попавшуюся ветку. – Шмуль, я ведь не железная!

– Да? – удивленно обернулся фей, а потом его конопатая рожица вдруг вытянулась, и он с еще большим удивлением уставился куда-то мне за спину. – Гляди-ка – конопля! Откуда она взялась под нашими окнами?

– Мы ее утром сюда пересадили, – отчего-то смутилась Улька, а потом наморщила лоб и подошла поближе, зачем-то потыкав пальцем в неоднократно спасшее мою репутацию растение. – Только она большая какая-то. Хель, тебе не кажется, что это неправильно?

Я недоверчиво оглядела нехилое такое, в мой рост, развесистое деревце с подозрительно знакомыми листьями. Да нет, не может быть, чтобы всего за день одинокий хилый кустик превратился в это! К тому же, мне кажется, мы сажали ее не здесь, а чуть дальше. Хотя… темно на улице. Наверное, я просто стены перепутала.

Что удивительно, конопля и впрямь прижилась. Развернулась, осмелела, вытянулась. Толстый стебель всего за день заметно набрал в объеме, его нежная кожица одеревенела, окрепла. Длинные листья распушились и теперь бережно ощупывали мое лицо, словно запоминая.

– Ух ты! – восторженно прошептал фей, облетев конопляное дерево по кругу. – Хеля, а оно тебя, кажется, любит!

– Узнало мамку-то, – хихикнул оборотень и ловко увернулся, пока я не наподдала ему ногой. – С учетом того, как быстро оно растет, через пару недель до третьего этажа вымахает. Представь, как будет круто, если мы сможем высовываться в окно, а там каждый день будет вырастать по косячку.

Фей с готовностью захохотал.

– То-то успеваемость в группе повысится!

– А ну хорош ржать! – шикнул на него подоспевший оракул, на ногах которого болтались большие матерчатые тапочки. – Вас с другого конца парка слышно, ненормальные! Хотите, чтобы завтра Жабе доложили, что мы по ночам под чужими окнами ошиваемся?

– Расслабься, Зыряныч, – добродушно хлопнул его по плечу Васька. Да так, что оракул болезненно скривился. – Окна же наши. Да и кто нас заложит?

Зырян поморщился и поспешил отодвинуться в сторону.

– Кто угодно. У Шмуля тут полно доброжелателей. И вообще, у Личианы, говорят, зомби на днях пропали, так что имеет смысл поберечься.

– Ой, не могу! – снова загоготал фей, схватившись за живот. – Ты еще скажи, что они сюда доберутся! А потом… ха-ха! Увидят нашу коноплю, курнут по глупости, после чего будут еженощно сюда наведываться, чтобы забить очередной косячок!

Зырян чуть не сплюнул.

– Твои косячки скурят намного раньше. Как только народ прознает, что тут выросло такое чудо. За одну ночь обдерут до голых веток, а потом скажут, что так и было.

Фей утер выступившие от смеха слезы, а Васька озабоченно нахмурился.

– Это верно. Коноплю надо спасать. Уль, на нее какое-нибудь заклятие можно наложить, чтобы не сразу заметили?

Баньши задумчиво пошевелила бровями.

– Не знаю. Что-то такое мы вроде в прошлом году проходили.

– Что-нибудь простенькое, только чтоб внимание отвлечь.

– Знаю! – встрепенулась Улька. – Могу сделать так, чтобы каждый, кто на нашу коноплю взглянет, тут же забудет, что ее видел!

Шмуль обрадованно взвился в воздух.

– Отлично! Колдуй быстрее, а мы на стреме постоим!

Баньши с сомнением покосилась на царящую вокруг темень. Фонари на территории университета не зажигались, поскольку директриса считала, что ученикам нечего делать на улице ночью. Но именно сейчас такая бережливость была очень некстати.

– Мне нужен свет, – поколебавшись, призналась Улька, когда мы с надеждой на нее уставились. – Придется конспект доставать, а тут слишком темно.

– У-уль, ты носишь с собой конспекты прошлогодних лекций? – с подозрением осведомился Васька, как-то бочком отодвигаясь от любознательной баньши.

– Только некоторых, – смутилась та, сунув руку в карман и зашуршав бумажками. – Самых полезных. Вдруг понадобится?

А потом неожиданно нахмурилась и уперла руки в бока.

– Так! У меня сегодня будет свет или как?

Я чуть не крякнула от неожиданности.

– Уговорила. Поработаю для тебя светильником. Кажется, у меня уже чуток накопилось… Конопля! – Протянув вперед руки, я торжественно возложила их на коричневый ствол и так же торжественно возвестила: – Силой, данной мне Светом, я тебя благословляю!

Народ благоговейно замер, во все глаза вытаращившись на окутавшее мои пальцы сияние. Васька на всякий случай отодвинулся, чтобы не пасть его жертвой, как в прошлый раз. Зырян многозначительно хмыкнул. А на лице Шмуля отразился такой восторг, словно он воочию увидел чудо.