Зачет по тварезнанию Нарватова Светлана

– Ничего, у меня желудок крепкий, – отмахнулась я. – И кишечник пока держит, – добавила заговорщицким шёпотом.

И мы одновременно прыснули.

Пока запасливый Торнсен выколупывал из своего баула буханку хлеба и шмат пряного сала, я сгоняла вниз за тёплым отваром трав, который мы пили за ужином.

Бутербродики умялись на ура.

– Лея Хольм… – обратился ко мне студент, когда я приступила ко второму, и только тут я сообразила, что за весь день он ни разу не обращался ко мне… никак. Ни по имени, ни по фамилии.

– Я не «лея», – легко вырвалось у меня.

– Я знаю. Но так положено.

– А давайте положим по-другому, – щедро предложила я. – Меня зовут Джелайна.

– А меня – Кейрат. Друзья зовут меня Кей.

– Друзьям можно, – рассмеялась я. – Но вы не думайте, что я вам так запросто зачёт поставлю.

– Хвала Дайне, – пробормотал Торнсен.

– Что? – в очередной раз переспросила я, подозревая, что в глазах студента я по уровню слуха приближаюсь к бабе Тое.

– Говорю: здорово! Такой важный предмет, – не моргнув глазом, стал врать Торнсен. А ведь с виду такой скромняга. – Очень важный. Нельзя за него просто так зачёт ставить. Нужно с меня всё тщательно стребовать. Все практики отработать… Контрольные, да. Контрольные чтобы я обязательно на положительные оценки написал. И ещё исследовательский проект. Ну, за пропуски.

– Звучит устрашающе, – призналась я. – Меня точно пугает.

– А я – готов, – щедро предложил Кей. – Вот прямо сейчас! Давайте прямо с первой темы.

И я начала. Улеглась поудобнее, заложила руки под голову, и начала.

С классификации тварей. О том, что каждая тварь характеризуется по нескольким признакам: размеру, уровню урона и агрессивности. Нет двух тварей с одинаковыми характеристиками. А ещё у каждой есть своя магическая особенность. Тоже неповторимая.

С происхождения. О том, что никто не знает, откуда берутся твари и как они размножаются. Потому что их невозможно содержать в неволе. Все, все пойманные твари исчезают из клеток, сараев, темниц и казематов. И появляются из воздуха в любом месте. И появляются они обычно там, где проливается кровь, летят файерболы, пылают пожары… Но как их вызвать и как ими управлять, никто не знает.

– Так скажите мне, пожалуйста, Кейрат, – повернула я голову в сторону студента.

И обнаружила, что он спит. Самым наглым образом, поджав по-детски колени и уложив ладошки под щеку.

Я хотела разозлиться.

Но не смогла. Я зевнула и поняла, что тоже вымоталась за день. Повернулась на бочок и упала в сон.

11. Лайна

Чердак дома бабы Тои и его окрестности

Я проснулась от лучей солнца, бьющего прямо в лицо. Разлепила глаза и какое-то время соображала, где нахожусь. Взгляд упёрся в распахнутое, как оказалось, на восток окно. Потом наткнулся на Торнсена.

В памяти стало проясняться.

Я в избушке странной старушки, посреди дремучего леса, заселённого тварями, как трухлявый пень – личинками. Вместе со студентом, которого мне навязали, потому что я отказалась поставить ему зачёт. По тварезнанию. Вчера я панибратски уплетала с ним бутерброды и хлестала травяной отварчик. Велела называть меня по имени. И даже обещала принять у него все практические и контрольные. И проект ещё, – делать мне больше нечего!

И ведь не пили даже. Ничего, крепче отвара.

Студент развалился на спине гигантской пентаграммой, занимая разом полчердака. Большую его половину. Ещё каких-то пять сантиметров, и его рука оказалась бы на моём бедре. Зато в этом положении было замечательно видно косую сажень в штанах, вздымающую его ширинку.

В здоровом теле – здоровый… дух.

О чём я думаю! Дайна, о чём я думаю…

Я быстро перевела взгляд в другую сторону. И наткнулась на цветочно-травяной «веник» в дальнем углу чердака. Такие висели во всех четырёх. Мою голову посетили смутные подозрения. Я, стараясь не скрипеть старыми досками, дотянулась до ближайшего веничка, почти над моей головой.

Пахнет! Я зарылась носом в подвядшие травы. М-м-м! Какой упоительный аромат!

Я размотала суровую нитку, за которую букетик был подвешен к малозаметной щепочке-занозе, и рассыпала сено по коленям. О! Да тут у нас реально целый «букет»!

– Торнсен, подъём! – гаркнула я.

Чтобы не осталось сомнений в том, что я имею в виду.

Парень вскочил, ударившись о скат крыши головой, затем быстро сел на пол, прикрывая «здоровый дух» согнутыми спереди коленками. Еще и рукой их обхватил (второй голову тёр), чтобы не дай Дайна, не протаранить «саженью», хе-хе.

И густо покраснел.

– И что это было? – сурово спросила я, предоставляя парню возможность признаться и раскаяться.

– А что-то было? – неуверенно и почти жалобно поинтересовался Торнсен.

Услышать это от двухметрового громилы, который на Турнире одним мановением руки останавливал пикирующего горбокрыла (в народе именуемого «гробокрылом»), было неожиданно. И даже немного смешно. Но я сдержалась, сохраняя неприступный вид.

– У вас хочу спросить. Как эти травы оказались на чердаке? – я указала на сено перед собой.

– Баба Тоя принесла. Сказала, от насекомых. Чтобы не кусали. И пахнет приятно.

Тут что скажешь? Боевые маги – не защитники. У них по зельям и ядам даже предмета отдельного нет. Несколько тем в рамках «Первой магической помощи».

– Вот видите, Торнсен… – я подняла тонкий, торчащий, как игла, стебелёк с такими же шиловидными листиками, собранными у основания стебля. – Это проломник боровой – известное снотворное. Вот бородатка повислая – прекрасное средство от хандры. Вот пьяноголов весёлый. Бодрит, храбрит и даже вызывает галлюцинации. Когда в особо крупных дозах. В общем, упоительный аромат у букетика.

Так что – да, мы вчера не пили. Так, нюхнули немножко…

Торнсен поднял взгляд с трав на меня, и в его глазах мелькнуло… разочарование, обида, может?

– Я пойду, – решительно сказал он и поднялся, на этот раз пригибаясь.

Уже ничто не выдавало небольшую мужскую утреннюю слабость (хотя о чём я: огромную утреннюю силу!).

– Идите, – разрешила я.

Хотя меня никто не спрашивал. Парень был уже на половине лестницы.

Я посидела какое-то время. Потом легла, окутанная сладким, будоражащим ароматом. С чего это старушенция решила нам головы задурить?

Подозрительная старушка. Хотя магических эманаций я отнеё не замечала.

Что-то Торнсена долго нет.

И даже топора не слышно…

Я поднялась и подошла к окну. Окно выходило удачно, открывая обзор на всё пространство перед домом. Включая баню с тёмной сейчас щелью под крышей. Интересно, подглядывал или нет?

Но сейчас мое внимание привлекло другое. На полянке перед домом Торнсен разминался. Сейчас он выполнял комплекс «Страхотварень, крадущийся в ночи». Для своих размеров и веса он двигался потрясающе легко и грациозно, словно перетекая из одной позы в другую. Рубаху он снял и сейчас демонстрировал замеченные мною вчера кубики и зубчатую мышцу. И мощную трапециевидную. И ромбовидную, и широчайшую спины. Эх, какой шикарный экспонат без дела пропадает. Его бы мне в качестве наглядного пособия на занятия…

Через перекат по умятой травке парень перетёк в защитную стойку, прикрываясь согнутой в локте рукой. Из этого положения выбрасывают магический щит.

Я придвинула кривоногий табурет, который старушенция выделила нам от щедрот, и села любоваться.

…Мне вспомнился его поединок на Турнире. Первые два тура проходят академически. На первом, отборочном, студенты демонстрируют уровень магической силы. На втором – технику выполнения боевых заклинаний на муляжах. Конечно, обставлено всё красочно. Муляжи тварей в полный рост, выскакивающие из-под земли на полосе препятствий. И разлетаются они в ошмётки, и зелёная кровь брызжет во все стороны. И если участник турнира не справился, его очень натуралистично «пожирают». То есть сам процесс не показывают. Участника и победившую «тварь» укрывают густым мраком, и только нечеловеческое рычание и чавканье живописуют зрителям происходящее.

Я всё ждала, ждала, когда какой-нибудь муляж разделается за меня с Торнсеном. Меня выбрали в сопровождающие. И как представитель Академии, я сидела на ВИП-трибуне, откуда было прекрасно видно всё происходящее. Но парень уходил от опасностей и разносил каждую последующую тварь с каким-то мстительным удовлетворением, будто она ему на коврик под дверью нагадила.

И только трое по итогам полосы вышли в финал. Им предстояло сражаться с настоящими тварями. Как я уже говорила, тварей невозможно содержать в неволе. Они неудержимы. В смысле, телепортируются из любых помещений. Поэтому на турнир тварей отправляют прямо с поля боя. Слаженной командой из нескольких лучших порталистов, по заранее проложенному порталу. Поэтому настоящих схваток так мало. Контур поля мгновенно замыкают мои коллеги. А для подстраховки рядом сильнейшие боевики. Торнсену достался горбокрыл. Злющий, будто ему под хвост соли насыпали. Знаете, это было страшно. Нас со второго курса на боевую практику отправляли. Сначала в тыловые части, потом на линию огня. Я знаю, каково это – стоять перед живой, злющей тварью.

Я понимала, каково ему.

Я следила за ним, сжимаясь в комок, когда на него обрушивался поток нетушимого огня. Когда только чудом ему удалось увернуться от пикирующего чудища. Не всегда, далеко не всегда участники финала Турнира выходят из него без потерь.

Иногда они теряют жизнь.

Когда поверженная тварь обессиленно разжала когти, я скакала, и визжала от радости, и обнималась с мощной бабищей с изуродованной – однозначно в бою – рукой.

И Торнсен сиял от счастья и гордости. От облегчения, что всё позади. И улыбался поклонникам, и махал им рукой.

А потом поднял взгляд на меня. Будто знал, где искать.

Просто стоял и смотрел.

Я почувствовала, как чьи-то когтистые лапки коснулись моего бедра и пушистая голова ткнулась в ладонь. Дескать, чеши. Я не заметила у бабуськи кота. Но он мог охотиться в лесу. Утро – самое время, чтобы вернуться домой. Я, не в силах оторваться от потрясающего мужского тела, вытворяющего невероятные вещи прямо передо мной, запустила пальцы в мягкую шерсть. «Гр-р-рых, гр-р-рых», – заурчало благодарное животное под моей рукой. И я почесала под тупой мордочкой, а потом за длинными ушами.

«Гр-р-р-р-рых, гр-р-р-р-рых» стало еще продолжительней и блаженней.

Выполнив последнюю связку, Торнсен сложился пополам, чтобы восстановить дыхание.

А потом в одно мгновение выпрямился и вскинул взгляд на меня. Будто знал, где я.

Я чуть не пошатнулась на своём косоногом табурете, и чудом удержала кота.

Наткнувшись рукой на что-то кожистое.

Я перевела взгляд на колени.

Там, возбуждённо подрагивая сложенными кожистыми крыльями, млел от удовольствия иглолапый мелкозуб: «Гр-р-р-р-рых, гр-р-р-р-рых».

– Эй, Грых, ты не офигел ли? – поинтересовалась я у него.

Но тварь лишь боднула меня ушастой головой. Дескать, не отвлекайся на всякую фигню. Продолжай в том же духе.

Я продолжила почёсывания. Никогда в жизни не чесала живую тварь.

…И мёртвых не чесала. Какой смысл чесать мёртвую тварь?

Мелкозуб, один из самых распространенных и безобидных видов тварей, продолжал урчать. А я силилась придумать объяснение происходящему для Торнсена, который должен был вот-вот появиться.

Внизу стукнула дверь.

Лёгкое движение у меня на коленях – и там уже никого нет.

Такой и застал меня студент: растерянно разглядывающей колени и руку, поднятую над ними.

12. Кей

В процессе внеучебной практики по тварезнанию, где-то в лесах Западных гор

Это издевательство. Это форменное издевательство. А ведь ещё вчера я думал, что наконец-то всё изменилось. Джелайна увидела во мне… ну, пусть не мужчину. Но, по крайней мере, она меня увидела. Меня, а не пустое место.

А оказалось, ничего она не увидела. У нее просто была галлюцинация. В особо большой дозе.

Ещё и встал со стояком. Вскочил, буквально.

Может, не заметила?…

Ага. Это-то она точно увидела. Сидела и посмеивалась. Почему-то меня она не видит, а… А-а! Ну его. Всех к косорылам!

Тело ныло и ломало после вчерашней «прогулки», словно в наказание за вчерашние наивные надежды. Будто не было бани. Хотя один разве в бане нормально пропаришься? Я поднял вверх сложенные лодочкой ладони, набрал полные лёгкие воздуха, расправил плечи и медленно выдохнул, опуская и разводя руки. Сила хлынула в меня таким потоком, что я чуть не захлебнулся. Вчера-то я… стравил… напряжение. Это было так легко, так мучительно сладко… Не с нею, но рядом. Словно она держит за руку.

Тело полыхнуло жаром, заполняясь силой до краев и даже выше. Ещё выше.

Да хватит уже! Сколько можно?!

Сила втекала и втекала, распаляя жаром изнутри. Я скинул рубашку и бросил её на крыльцо бани. Резерв – не физический орган. Он не может ныть. Но ноет. Как когда долго хочешь в туалет по малой нужде, а нельзя, и тебя распирает изнутри. Энергия требует выхода. Я медлительно, удерживая и принимая дополнительный объём магии, потянулся в выпаде. В другую сторону. Растягивая мышцы и резерв. Стараясь не думать, как буду спать этой ночью, когда накроет откат от нежданного «подарочка». Душа нет, но всегда найдётся пара ведер колодезной водички.

Впрочем, парой не обойдётся.

А попрошусь-ка я у бабы Тои в баню! На ночь. А там – или руки в мозоли, или член в лохмотья. Но хоть посплю. А на чердаке…

Или «веник» из трав себе попросить? Под голову. Обе. И чтобы снотворных побольше, побольше!

Тело привычно выполняло комплекс, напрягая на каждой промежуточной точке все мышцы, продавливая, втискивая в них силу. Что она нашла в этом бабьеволосом хлюпике? Если бы она только позволила…

Я ощутил, как новая порция силы влилась в расслабившийся резерв, и от переносицы до солнечного сплетения снова фантомно заныло. Фантомно, но больно до зубовного скрежета. Я сжал кулаки, чтобы не застонать, и ушёл в перекат, выбрасывая вперёд предплечье, словно закрываясь от удара. И выставляя воображаемый щит. Но даже от воображаемого щита несуществующему органу стало полегче.

Вообще стало легче.

Я решил закрепить успех, и на каждой точке, где следовало выбрасывать в противника заклятие, выбрасывал. В воображаемого противника воображаемое заклинание. Тело стало словно не моё, а принадлежащее кому-то другому. Какому-то очень крутому другому. И сила уже не мешала, а напротив.

И всё равно к концу я выотался, как выпень после брачного танца. Пресс скрутило от нагрузки, и я сложился вдвое, тяжело дыша, прижимаясь грудью к бёдрам и растягивая заодно мышцы спины и ног.

И именно в этот момент на меня накатило осознание дежавю. Всё это уже было. Злость на Джелайну, неожиданно взлетевший резерв – очень вовремя взлетевший, – и это словно не моё, но очень крутое тело, и эта лёгкость… Всё это уже было. На Турнире. И меня снова развернуло, как иглу к магниту, и – да. Джелайна сидела у окна и смотрела на меня.

Сердце ухнуло куда-то вниз, и я не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Бездумно стоял и пялился, краем сознания отмечая, как она смущается и пытается отвести взгляд. Но не может.

А потом наваждение прошло.

Я умылся из ведра и обтёрся тряпицей, подсохшей со вчерашнего вечера.

Нам нужно обсудить одну очень важную тему.

Когда я поднялся на чердак, Джелайна всё также сидела у окна и выглядела очень растерянно. Не думал, что обычная тренировка может произвести на неё такое впечатление. Может, всё еще не настолько потеряно, и во вчерашнем вечере правды гораздо больше, чем галлюцинаций.

Я выдохнул.

Разговор. Мечты и фантазии всякие – это всё потом.

– Дже… – начал я, но она поморщилась. Ах да! И это тоже было галлюцинацией. Я от досады прикусил губу и отвёл взгляд в угол, где валялся неубранным мой спальник. – Лея Хольм, – произнеё я решительно и снова посмотрел на неё.

Она скривилась ещё сильнее:

– Уж лучше «Джелайна», – фыркнула она.

Я тоже сморщился. Скептически. А завтра она скажет, что ее опоили, окурили или просто задурили, и всё вернется, как было.

– Да ла-адно! Огнеплюй два раза в один стог не попадает! – насмешливо протянула Лайна, прочитав мои мысли. – Я серьёзно. Уж лучше по имени, чем так.

– Как скажете, лея… – начал я по привычке, но всё же передумал и тихо поправился: – Джелайна.

Как звучало её имя! Как сладко было его произносить просто так. Не шёпотом, забывшись в фантазиях. Не стоном в душе. А просто так. Обращаясь к ней.

– Ну? – вернула она меня к реальности. – Что вы хотели мне сказать?

– Я хотел спросить… – меня снова скрутило смущение, но я всё же сбирался с силами: – Джелайна, вы вчера вечером что-то встретили в лесу, или мне показалось?

Вот! У меня получилось! Безо всяких травок и вообще веников!

Преподавательница застыла лицом.

Я только успел подумать про стог, в который огнеплюй действительно дважды не попадает (второй раз некуда уже попадать), но снизу раздался скрип половиц и бодрая дробь выпускаемых бабулькой газов. Мы синхронно фыркнули. Нехорошо, конечно, пожилой человек…

Тем временем дверца в комнату заскрипела, и снизу раздался не менее скрипучий голос бабы Тои:

– Чего, молодёжь, не спится?

– Непривычные мы долго спать, – подала голос Джелайна, свешиваясь в люк.

– А и то верно! – скрипуче согласилась баба Тоя. – Кей, ты печку обещал посмотреть. Дымит, зараза!

– Бабулечка, – умоляющим голосом продолжила преподавательница. – Это обязательно, но можно мы сначала по лесу прогуляемся? Вы вчера столько про грибы-ягоды наговорили, у меня прямо руки чешутся.

– Заразу каку-та мне привезли, чё ле? – подозрительно спросила баба Тоя. – Чего-та енто у тебя руки чешутся?

Джелайна поднялась от люка и одними губами, смеясь, проартикулировала: «Аллергия, наверное!» И ткнула взглядом в разбросанные травы.

Но вслух ответила, разумеется, другое:

– Что вы, что вы! Я здорова, как толстогузый жабоморд после сытного обеда. А печку Кейрат починит. Он и крыльцо поправит, как обещал. Вот вернётся из леса – и поправит сразу.

Тут она перевела насмешливый взгляд на меня.

– Конечно, бабуль! – снова пообещал я.

Чем сильнее выложусь, тем легче усну. Главное, «веник» попросить не забыть.

– Так чего ж тянуть? – заскрипела старушка. – В печке можно было бы кашу поставить томиться.

– А мы с утра не завтракаем! – с тонко-мстительными нотками ответила Джелайна. Бабулька, что недовольно бормоча под нос, хлопнула входной дверью. – Собирайтесь, Торнсен. Вас куда послали?

– В лес? – предположил я.

– На практику! Вас послали на практику по тварезнанию. Вот туда-то мы с вами и пойдём. С тварями знакомиться, – преувеличенно бодро завершила она. – Вы только хлеб с салом взять не забудьте, – заговорщицким шёпотом добавила Джелайна.

Пока она копалась в своём рюкзаке, я незаметно коснулся лба двумя пальцами, отправляя благодарность Дайне. Всё-таки дело сдвинулось с мёртвой точки.

13. Лайна

В процессе внеучебной практики по тварезнанию. Шли к косорылу, но промахнулись

Торнсен собрался так быстро, что казалось, его саблерог под зад подпихивал. Я даже не успела придумать, что с собою взять, кроме счётчика и ножа, а он уже был готов на выход. Я добавила в его небольшой рюкзачок (не в тот, который он пёр от телепорта, а в уменьшенную версию) пару приборов и несколько контейнеров под экскременты. А что он такой счастливый? Непорядок. Он прогулы отрабатывает или в увеселительный тур собрался?

Сало, хлеб и сыр (последний меня так обрадовал, что я с трудом сдержала слюну) я на правах старшего, сильного и главного забрала к себе. Мы наполнили фляги водой, и в довершение сборов я приторочила к своему рюкзачку небольшой котелок.

– Вы ж с утра не завтракаете! – возмутилась старушенция, увидев его.

– Это с утра мы не завтракаем, – согласилась я с ней. – Не то что в обед. В обед позавтракать – милое дело.

И пока баба Тоя пыталась найти хоть какую-то логику в сказанном, скрылась в лесу. Привычно бросила маячок на ближайшую сосну и зашагала вглубь. Торнсен не отставал, шёл легко и споро. Однако минут через десять в таком темпе окликнул:

– Куда мы несёмся, как потерпевшие от плащекрыла?

Я задумалась. И правда, куда? Повернулась к студенту.

– Судя по счётчику остаточной активности, здесь много тварей, – пояснила я. – Вчера я видела косорыла. То есть относительно недавние следы крупного косорыла.

– А теперь мы идём его искать? – ровно поинтересовался Торнсен.

И от него слабо пахнуло магией. Ни один мускул не дрогнул на его лице, но явно перестраивался в режим боевой готовности. Хороший мальчик. Надёжный. И мощный маг, что в нашей ситуации немаловажно.

…И красивый.

– Ну не то чтобы его, – протянула я, отводя взгляд от его рта. Да, крупноватого, но… – Я просто хочу оглядеться.

– Потому и несётесь? – насмешливо поинтересовался Торнсен.

– Нет, просто хочу отойти подальше от избушки.

– Боитесь, что баба Тоя учует сало?

– Не нравится мне «баба Тоя», – буркнула я, но лицо Кейрата резко застыло, превращаясь в маску, и я поспешила пояснить: – Это очень странно: пожилая женщина, одна, без явных источников питания, оторванная от мира – и вокруг множество тварей. Букетики эти странные…

Льдисто-синие глаза Торнсена начали оттаивать.

– Вы считаете, что твари – её рук дело? – спросил он нейтрально.

Но как-то свысока. Не в смысле роста, там и так всё ясно. А будто я была несмышлёным ребенком. А он – убелённым сединами стариком.

– А у вас есть другое объяснение? – вскинулась я. Может, слишком явно.

Он послушно умолк.

… Оставив послевкусие недосказанности. И чего было начинать, если не собираешься заканчивать?

Я мысленно выдохнула и отвернулась. У меня вообще другая цель. Вокруг шумел подозрительный, как старушка Тоя, лес. В котором где-то спрятались коварные твари. Ну а кто не спрятался – я не виновата, в общем-то. У меня для вас, коварные твари, есть вон какой огромный и сильный Торнсен.

Я быстро оглянулась. Да, огромный и сильный.

Счётчик сегодня тикал меньше. Или мы пошли не в ту сторону. Я направила прибор в сторону максимальной следовой активности и жестом показала следовать за мной. И не шуметь. Впрочем, для своих габаритов парень двигался практически бесшумно.

– О, смотрите, Торнсен, – я остановилась возле мощного дерева, у корней которого лежали ветки с подсохшими ветвями. – Здесь была ночёвка саблехвостого выпеня. Он устраивает лежбище на земле. Обычо выбирает вывалень, но, видимо, не повезло, поблизости ничего подходящего не оказалось. Видите, он нервничал?

Я сдвинула ногой ветки, показывая характерные прерывистые следы когтей на земле и ветвях. И провела пальцем по повреждённому стволу. В нижней части дерева виднелись ровные порезы.

– Это он лежал и дёргал хвостом, – пояснила я. – Вы знаете, что выпень прекрасно лазает по деревьям?

Парень помотал головой.

– Я тоже не знала, – поделилась я. – Это обнаружилось в отчётах о практиках у вас в Академии.

– У нас в Академии, – поправил меня студент.

– Я так и сказала, – я сделала вид, что не заметила намёка.

Торнсен промолчал. Недовольно. Хе-хе. Мне почему-то нравилось его дразнить.

– А почему он не вернулся на предыдущую лёжку? – задал парень неожиданный вопрос. – Они же способны телепортироваться. Выкопал бы берлогу и мотался в неё каждую ночь.

– Умный вы какой, – буркнула я. – А он, наверное, неумный. Не додумался до такого гениального решения. Торнсен, достаньте из рюкзака контейнер и наберите пробу экскрементов.

– Чьих? – он задрал правую бровь, и у меня возникло желание врезать его по лбу. Встать на цыпочки и врезать.

– Выпеня, Торнсен. Выпеня.

– А где я их возьму?

– Где-то там, – я ткнула рукой за ствол. – Он всегда испражняется возле лежанки. Ну, давайте, давайте. Время идёт, уже и позавтракать пора.

Студент поперхнулся.

– Очень вовремя, – проворчал он и пошёл в указанном направлении, старательно хрустя подсохшими ломкими ветвями.

Из-за дерева слышалось недовольное бухтение и шуршание.

– Кейрат, вы там палочкой, что ли, воспользуйтесь, – крикнула я ему вслед.

– Что бы я делал без ваших советов! – он появился, разгибаясь из-под ветвей, с перекошенным лицом. – Вы специально придумали эту экзекуцию для нерадивых студентов, да?

– Вообще-то, нет, – ответила я. – В смысле, не я придумала. – Дождавшись, когда на лице Торнсена мелькнёт недовольство, я продолжила. – И не для того. Мы по-прежнему очень мало знаем о тварях. Вы заметили, что эти экскременты практически не пахнут?

– Не заметил. Я не дышал рядом.

– Напрасно. Они действительно практически не имеют запаха. А это говорит нам, что выпени практически не питаются животной пищей.

– Вы хотите сказать, что они травоядные? – на лице парня промелькнуло удивление.

– Какая разница, чего я хочу? Да, они травоядные.

– А зачем им тогда?… – Торнсен потряс растопыренными пальцами у себя перед лицом, видимо, изображая клыкастую морду.

Я пожала плечами.

– Идемте, Торнсен. Вы же не хотите завтракать прямо здесь?

– Я уже вообще не хочу завтракать, – буркнул он.

Надо же, какие мы чувствительные! Ладно, мне больше достанется.

Разумеется, он соврал. Мужики всегда обещают: «Да чтобы я?! Да ни за что!» И что? Я еле успела спасти от рук Торнсена последний кусочек сыра!

По дороге я нарвала ароматных трав и веточек, Кейрат развёл небольшой костерок, и теперь у меня в руках была кружка с божественным отваром. Я привалилась спиной к гигантскому стволу, глядя на лучи солнца, просеивающиеся сквозь хвою, и в душе бурлили пузырьки счастья. Много ли нужно человеку? Хороший завтрак, целительный горный воздух, пропитанный запахом мхов и смолы, тишина… Хорошо!

– Что? – спросил Торнсен.

Страницы: «« 1234 »»

Читать бесплатно другие книги:

Кризис – это идеальный шторм: внутренние проблемы обостряются под влиянием внешних факторов и резони...
Шестнадцать лет назад Сюзанна Кларк выпустила «Джонатана Стренджа и мистера Норрелла» – книгу, разош...
Всего одна ночь. С одним парнем, как мне казалось. Хотя нет! С двумя. Он – это они, похожие, как две...
Прошлое неотрывно смотрит в будущее. Чтобы разобраться в сегодняшнем дне, надо обернуться назад. А п...
В новой редакции – один из самых знаменитых британских романов нового века, «лучший Букеровский лаур...
Однажды она обратилась к нему за помощью. И Кайд Дварт, способный на многое, практически на все – от...