Странствия алхимика Каменев Алекс

– Укус, – коротко обронил боцман и кивнул на тушку уже мертвого скорпиона.

Дерьмо! Мне тоже захотелось от души выругаться. Проклятая тварь не зря игнорировала лежащего бородача. Стоило догадаться раньше, из-за своей малоподвижности он представлял идеальную цель для нападения, и тем не менее арахнид-переросток гонялся за мной, не замечая более легкую добычу.

Паскуда уже укусила Торка. Вот из-за чего ему стремительно становилось хуже.

– У вас есть противоядие? – спросил я, надеясь на чудо.

Куда там. И так ясно, что еще один пузырек с нужным эликсиром вряд ли найдется в карманах моряка.

– Нет, – Секач покачал головой.

Коротко о чем-то подумал и уже обратился ко мне, снова кивая в направлении мертвого скорпиона:

– Но я слышал, из его ядовитых желез можно сделать лекарство, – и ожидающе уставился на меня.

Черт побери! Он что думает, я смогу сварить нужное зелье?! С ума сошел?!

С другой стороны, а чего, собственно говоря, я сам ожидал? Кем меня считали на борту «Незабудки»? Правильно – учеником мага, да не кого-то, а самого Пауля Гренвира, знаменитого Старца из башни. Кому как не мне знать нужный рецепт приготовления противоядия?

С точки зрения морехода, все выглядело логично. Вот только проблема в том, что он понятия не имел, что видит перед собой недоучку. И это еще мягко сказано.

– Я не знаю, как готовить такие зелья, – сознался я. Тяжело признаваться в собственной беспомощности, но гораздо хуже притворяться опытным алхимиком.

Боцман кивнул, невозмутимо принимаясь за обработку раны.

– Там нашли несколько тюков с вашими книгами. Может, они помогут? – осведомился он спустя некоторое время.

Я вскинулся, удивленно приподнимая брови. Груз цел? Как такое возможно?

– На берег вынесло кусок кормы с трюмом. Часть груза каким-то чудом уцелела. Среди него ваши пожитки. Ящики разбились, но несколько кожаных тюков уцелело. Вы неплохо их упаковали.

Да уж, выходит не зря старались. Тюки, запечатанные для противодействия влажности. Не полностью непромокаемые, но где-то близко. Возможно, книги действительно пережили встречу с морской водой.

– Мне надо посмотреть. Может, там и есть что-то полезное, – сказал я, помолчал и указал на дохлого скорпиона. – Это надо взять с собой.

Чем Фарх не шутит, может,и получится сделать выжимку и отвар.

Боцман лишь дернул подбородком, пришедшие с ним двое матросов моментально подорвались, запихивая неприятную на вид добычу в холщовый мешок.

Глазом моргнуть не успел, как тут же организовали нечто вроде тканевых носилок, куда осторожно и сгрузили так и не пришедшего в сознание Торка, чью рану уже вполне грамотно заштопал Секач.

Блин, резвые какие. Или это меня уже накрывает по полной, и восприятие мира потихоньку смазывается?

Как же хреново. Водички бы попить. И умыться.

Будто услыхав беззвучную просьбу, боцман сунул мне в руки небольшую фляжку, где что-то заманчиво булькало.

– Только аккуратней. Запасов воды мало, – предупредил он.

Я с благодарностью закивал и приложился к толстому горлышку, ощущая, как живительная влага проникает в организм.

Хорошо. И немного, совсем капельку плеснуть на перегретую голову. Точнее провести по волосам влажной ладонью. На большее не осмелился под строгим взглядом помощника «Незабудки».

Двинули.

Раненого несли два матроса. Впереди вышагивал боцман, держа наготове свое убойное оружие, уже показавшее исключительную полезность в здешних краях.

Шли не так чтобы медленно, но и не быстро, поэтому успел прилично запариться и снова устать. Однако до лагеря все же доковылял на своих двоих, ни разу не упав и не попросив о помощи.

– Рад, что вы выжили, твое магичество, – на странной смеси из уважительного и панибратского обращения встретил меня Махани.

Те, кому повезло выжить после кораблекрушения, нашли приют у основания небольшой скалы, торчащей одиноким выступом в полусотне метров от берега. Не бог весть какое укрытие, зато наличествовала вполне нормальная тень, защищавшая от местного зноя.

– Моего человека укусил скорпион. Вам случайно неизвестно, как быстро действует яд? – с ходу осведомился я, не став тратить время на другие расспросы. Хотя вопросов к капитану накопилось прилично.

– Когда это случилось? – хозяин «Незабудки» подошел к импровизированным носилкам. Матросы как раз опускали их на землю.

Торк не шевелился, едва дышал, по бледности мог запросто поспорить с вампиром. И без диагноза видно, что он умирал. Отрава буквально выпивала из него жизнь.

– Минут сорок назад, – я примерно прикинул, сколько прошло времени после появления на вершине барханчика шестилапого гада.

– Думаю, до следующего утра он не доживет, – мрачно сообщил Махани. – Нипхаанские скорпионы считаются одними из самых ядовитых тварей в мире. – Пауза. – Мне очень жаль.

Нотки обреченности в голосе капитана вызвали глухую ярость. Та половинка, что досталась от Эри, не желала сдаваться.

– Где книги? – хмуро бросил я.

Почему-то было обидно за Торка: узнав про укус, стоящие вокруг люди автоматически записали его в мертвецы. Это бесило. Хотелось рявкнуть что-нибудь злое, пнуть кого-нибудь по седалищу и от души пройтись по матушке, упомянув всю родословную слабаков, готовых покорно поднять руки и сдаться.

И пусть я знал этого человека совсем ничего, смотреть, как он просто умирает, ничего не предпринимая, было как-то неправильно. Стоило хотя бы попытаться что-нибудь делать.

– Сюда, – в отличие от главного, голос боцмана звучал по-деловому, контрастируя с угрюмыми лицами остальных.

Раненого устроили у основания скалы, матросы сразу же отошли, а я наоборот пристроился рядом, сев «по-турецки» и подтянув себе первый тюк.

Остаток дня провел за алхимическими фолиантами, оставшимися более или менее целыми после купания. За это время успел прочитать-просмотреть-пролистать столько всего, сколько до этого момента никогда не делал.

Очень сильно помогла моя вторая половинка, привнесенная из Земли двадцать первого века – дитя интернета, рожденная в век информации, способная перегонять через себя тонны информации, выделяя из вороха сведений самое важное. И не просто выделять, а усваивать и запоминать.

Пожалуй, подобный фокус не смог бы провернуть и сам Пауль Гренвир. Вот насколько жители обычного средневековья (пусть и магического) отличались от людей, привыкших жить в сумасшедшим ритме информационного изобилия.

Читать по отдельным словам? Да бросьте! Можно выхватывать целые блоки. Пропускать лишнее, акцентироваться на главном, даже не читая в полном смысле этого слова, а сканируя текст.

Естественно, сложности возникали. Манера изложения некоторых приверженцев такой грани Искусства, как алхимия, оставляла желать лучшего. Обильное словоблудие, желание выплеснуть на страницы личные мысли (самые важные, а как же) и дурацкая привычка разбавлять точные данные пространными пояснениями довольно сильно затрудняли работу.

Иногда возникало жуткое желание найти автора очередного опуса и хорошенько вывернуть ему уши, приговаривая: что же ты, подлец, так затягиваешь пояснения, никогда не слышал о том, что краткость – сестра таланта?

Вот честно, на полном серьезе: некоторые особо тщеславные личности почти две трети своей работы посвящали себе любимому. В подробностях описывали, кто, откуда, где родились и воспитывались. Короче, натуральным образом писали автобиографию. Да так хитро, что зачастую пропустить эти части не представлялось возможным, напыщенные гордецы умудрялись разбавлять ход исследований подобными упоминаниями буквально на ровном месте.

Читаешь про эксперимент – а тут раз и прямо посреди выкладок состава ингредиентов милая вставочка, как автор в свое время занимался сбором этих самых ингредиентов, да где при этом побывал и в каких приключениях поучаствовал.

Нормально, да? В эти моменты у меня скулы сводило от бешенства. Возникало острое желание найти болвана и надавать тому лещей.

Справедливости ради стоит отметить, что не все алхимики и маги страдали подобным пороком, попадались среди них и настоящие мастера, предпочитавшие тратить бумагу на описание лабораторных опытов и готовых рецептов, а не занимаясь восхвалением себя любимых.

Труды подобных практиков составляли примерно треть от суммарной массы уцелевших фолиантов. Всего спаслось четыре объемных тюка, в каждом от пяти до десяти книг, общим числом в двадцать восемь томов.

Искомое удалось найти в семнадцатом по счету.

– Есть. Нашел! – торжествующе воскликнул я, потрясая внушительной работой за авторством некого Генравиля Куала «К природе о возможностях человеческого организма».

Махани повернулся на крик, впрочем, без особого интереса. Не обращая внимания на кислую мину на физиономии обычно жизнерадостного капитана, я вслух процитировал:

– «Касаемо же ядов, лечение обычно осуществляется персонально, в зависимости от степени отравления, состояния больного и характера вещества. Таким образом достигается наилучший результат, гарантирующий последующее излечение. Однако существует и универсальный подход, основанный на создании лечебного средства путем извлечения эссенции из примененного яда».

Капитан «Незабудки» выслушал молча, так же молча покачал головой, сохраняя на лице скептичное выражение.

– Вы нашли способ, но у вас нет подходящих инструментов, чтобы сотворить противоядие, – указал он.

Умеет он подбодрить. Верно, пробирки, колбы, перегонный куб, реторты, вспомогательные резервуары, бронзовая тренога, полевой тигель и другие приборы из алхимической лаборатории Старца из башни навеки упокоились на дне моря. Но ведь при должной сноровке вполне можно обойтись и без них. Найти замену, использовать что-нибудь другое.

– А что насчет необходимых ингредиентов? – продолжал указывать на недочеты Махани. – Оглянитесь вокруг. Здесь ничего нет, кроме песка и камня.

Его «оптимизм» прямо дышал надеждой на благополучный исход задуманного дела.

Но я не собирался пасовать перед трудностями. И не потому, что являлся наивным дурачком, верящим в чудо. А потому что Генравиль Куала писал свой трактат не для кого-то, а для алхимиков с настоящим магическим даром.