Холодная кровь Брындза Роберт
– Посторонись! – рявкнул он, вываливая во фритюрницу сырой картофель. Ей на руку брызнула капля кипящего масла, она вскрикнула от боли. – Я же сказал: посторонись! – буркнул он и с пустым чаном потопал на кухню.
Миссис Сантино, заметив, что на руке Нины вздувается огромный волдырь, сразу потащила девушку в кухню и сунула ее руку под кран с холодной водой.
– Я же предупреждала, чтоб ты не лезла в жаровню! – орала миссис Сантино. – По-твоему, у меня есть время заполнять бумажки, фиксируя производственные травмы таких дур, как ты?! Держи под холодной водой пятнадцать минут, это у тебя будет вместо перерыва!
Миссис Сантино вернулась в зал, а глаза Нины обожгли слезы. Взревела огромная картофелечистка, в которую Макс вывалил громадный мешок картофеля. Она смотрела, как Макс ворочает огромными мешками по пятьдесят фунтов[8] каждый, перекладывая их с тележки на пол возле картофелечистки. Внешне он сильно отличался от остальных работников, худых и прыщавых. Плотный и мускулистый, он был наделен грубой красотой, которую подчеркивал тонкий белый шрам, тянувшийся по скуле от левого уха до ямочки на подбородке. Его глаза необычного оранжево-карего цвета тоже вызывали восхищение. Рукава его рубашки были закатаны до самых плеч, на загорелой коже блестел пот. Заметив, что она наблюдает за ним, он наградил ее сердитым взглядом.
– Я не дура! Ты не дал мне возможности отойти от фритюрницы! – крикнула Нина сквозь рев картофелечистки, но Макс, не обращая на нее внимания, отошел к тележке, чтобы передохнуть.
Кончился июль, а Нина продолжала трудиться в кафе «У Сантино». Свою работу она ненавидела, но ее влекло к Максу. Она выяснила, что ему двадцать семь лет и что у него репутация хулигана: однажды он явился на работу с огромным синяком под глазом и разбитой губой. Чем упорнее Макс ее игнорировал, тем упорнее она пыталась вызвать его на разговор. Фирменную футболку с эмблемой «У Сантино» она теперь носила меньшего размера, перестала надевать на работу бюстгальтер и старалась уходить на перерыв одновременно с ним. Но он по-прежнему не замечал ее, на все ее вопросы отделывался односложными ответами, не поднимая головы от газеты или от экрана телефона.
На исходе августа Нина и вовсе приуныла. За ужином в местном итальянском ресторане мама познакомила ее со своим новым приятелем – Полом. Внешне он был так себе – грузноватый, с проплешиной на голове, да и чувством юмора не блистал, но мать, Нина это видела, была по уши в него влюблена, и она поняла, что скоро Пол переселится к ним.
В первых числах августа – это была среда – Нина по окончании долгой смены в кафе села в машину и поехала домой. Масуэлл-Хилл, где она жила, от Крауч-Энда находился недалеко, дороги были свободные. На перекрестке в конце центральной улицы она остановилась на светофоре. Пока ждала, когда какая-то старушка с хозяйственной сумкой на колесиках – та тащилась еле-еле – перейдет дорогу, увидела, как с тротуара на проезжую часть шагнула знакомая фигура. Это был Макс. Он встал перед ее автомобилем, посмотрел на нее через лобовое стекло, затем, оглядевшись, подошел к машине со стороны пассажирского кресла и постучал в окно, чтобы она открыла дверцу. Не раздумывая, Нина нажала кнопку центрального замка и разблокировала двери.
Макс залез в машину, сел рядом с ней. На нем были синие джинсы, белая футболка и коричневая кожаная куртка. Его русые волосы свисали до плеч, под левым глазом виднелся небольшой порез. От него несло пивом и потом.
Светофор на перекрестке вспыхнул янтарным светом и переключился на зеленый.
– Зеленый. Поехали, – произнес он.
Нина тронула машину с места и в заднее стекло увидела двух полицейских. Те выбежали из переулка и стали оглядывать улицу во всех направлениях. Макс немного сполз в кресле, достал из кармана пачку сигарет и закурил. Нина посмотрела на него, хотела сказать, чтобы он не дымил в салоне, ведь это автомобиль ее мамы, но у нее отнялся язык. Близость Макса ее необычайно волновала. Он взглянул на нее, затем опустил стекло и положил на нижний край окна локоть. Нина осознала, что не думает, куда едет, и только что пропустила поворот к своему дому. Она посмотрела по сторонам, пытаясь сообразить, что ему сказать. Он взглядом прочесывал дорогу. Она никогда не видела таких невероятных глаз. Они у него были бездонные и блестели, словно где-то в их глубине пылали угольки.
– Куда едем? – нарушила она наконец молчание.
– Твоя машина. Ты за рулем. Какого черта спрашиваешь, куда мы едем? – Макс выбросил в окно окурок. Нина заметила, что он осматривает салон – скользнул взглядом по стопке компакт-дисков со старыми записями группы «Уэстлайф»[9], лежавших под магнитолой, по стикеру «Спокойствие и Акуна Матата» на приборной панели, – и внезапно смутилась, чувствуя себя неотесанной дурой. Макс открыл бардачок, стал в нем рыться.
– Куда полез? – возмутилась она.
Он извлек на свет розовую тряпочку в синий горошек и вскинул брови.
– Твое?
– Нет. Машина мамина. Это ее. – Нина наклонилась к нему, пытаясь выхватить у него находку, но Макс отвел руку с вещицей подальше от нее.
– Она держит в бардачке свои трусики?
– Это тряпка, чтоб стекло вытирать.
– По мне, так это трусики, – хохотнул Макс. – Она забыла их надеть после свидания с твоим папашей?
– Папа умер.
– О черт. Прости, – извинился он, снова убирая тряпку в бардачок.
– Ладно, проехали. А бойфренд у нее есть. Тот еще придурок.
Макс улыбнулся и покачал головой.
– На свете таких полно. Жвачка есть?
– Нет.
Он закрыл бардачок и стал смотреть в окно на бегущую мимо дорогу.
– Это случилось давно, – произнесла Нина.
– Что?
– Папа давно умер. От сердечного приступа.
Макс всматривался в уличные вывески. Нина чувствовала, что он теряет к ней интерес, и злилась на себя. Зачем она упомянула про отца?
– Высади меня здесь. – Макс показал на паб, что стоял на углу улицы. Нина затормозила у обочины, он взялся за ручку на дверце.
– Ты куда? – выпалила она.
– В паб.
– Я никогда не была в «Русалке». – На вид это было сомнительное заведение, с заколоченными окнами на фасаде.
– Девушки вроде тебя туда не ходят. – Он открыл дверцу.
– Откуда ты знаешь, какая я? На работе все пялишься на меня, оцениваешь, бросаешь непристойные взгляды, а потом запрыгиваешь в мою машину и считаешь, что я должна просто тебя подвезти!
– Но это же вроде машина твоей мамы?
– Мамы. Я просто хотела сказать, что не надо строить предположения насчет людей, они почти всегда ошибочны.
В возникшей тишине Нина почувствовала, что у нее горит лицо.
Макс криво усмехнулся, глядя на нее.
– Я на пару минут. Дело у меня там. Подождешь?
– Здесь?
– Да. А где же еще?
В ответ Нина лишь раскрыла рот и снова его закрыла.
– Ты куда-то торопишься? – спросил Макс.
– Нет.
– Тогда ладно. Посиди тут. Я мигом, и потом ты мне все про себя объяснишь. – Он снова одарил ее обольстительной улыбкой, от которой она ощутила слабость в ногах.
Нина дождалась, когда Макс войдет в паб, затем вытащила телефон, набрала номер Кэт и рассказала ей о том, что произошло.
– Думаешь, он убегал от полиции? – спросила Кэт с беспокойством в голосе.
– Не знаю.
– И что у него за дела в «Русалке»? Дурное заведение, полиция там вечно наркотики ищет.
– Пытаешься мне все испортить?
– Нет. Просто волнуюсь за тебя, я ведь твоя подруга. Позвонишь, когда домой доберешься?
Нина увидела, что Макс выходит из паба.
– Да, обещаю. – Она отключилась и убрала телефон.
Макс сел в машину и сунул в карман толстую пачку пятидесятифунтовых купюр.
– Я знаю, что обещал угостить тебя выпивкой, но мне нужно заскочить в «Ягненка с флагом» на Конститьюшн-Хилл. Не возражаешь? – Он положил руку ей на колено и улыбнулся. Нину словно током ударило.
– Конечно, нет, – ответила она с улыбкой.
Нина довезла Макса до паба «Ягненок и флаг» и полчаса прождала его в машине. Вернулся он с двумя бутылками «Хайнекена». Она завела мотор.
– Прямо, – сказал он.
Она поехала вперед. Темнело, уличные фонари не горели.
– Держи. – Макс протянул ей бутылку, а сам глотнул из второй.
– Я не пью, когда веду машину, – отказалась Нина чопорным тоном, обеими руками вцепившись в руль.
– Тогда перестань вести машину, – хмыкнул он, приподняв брови. Нина видела, что впереди тупик, фонари не горят, дома по обе стороны от дороги тоже темные. Макс наклонился к ней, погладил ее по волосам. – Тормози. Давай выпьем, – сказал он, улыбаясь.
– Ладно, – улыбнулась она в ответ. От него исходил пьянящий запах – смесь лосьона после бритья и влажного пота. В V-образном вырезе его футболки поблескивала упругая кожа мускулистой груди. Нине казалось, что она сейчас взорвется от возбуждения. Она съехала к обочине и заглушила мотор. Макс дал ей бутылку, она глотнула пива, которое, пенясь, выплеснулось из горлышка. Нина опустила бутылку пол ноги и тыльной стороной ладони отерла губы.
– Черт, вся облилась.
– Ну, не знаю, мне нравится, когда девушка пахнет пивом.
Макс наклонился и притянул ее голову к своему лицу, их губы встретились. Он начал целовать ее – сначала нежно, потом более пылко, языком раздвинув ее губы. Бутылка выпала из ее руки, но она не заметила. Забылась, одурманенная его страстью и вожделением. Опомнится она не скоро. А когда опомнится, будет уже поздно.
Глава 6
Вторник, 3 октября 2017 года
Рано утром Эрику разбудило сообщение от Айзека Стронга: результаты вскрытия убитого мужчины готовы; тело женщины, обнаруженное в чемодане, доставили в морг в Пендже.
Мосс выступала в суде – давала показания по делу об убийстве с использованием ножа, поэтому Эрика взяла с собой Макгорри. Он обрадовался, что увидит результаты аутопсии, но эйфория его мгновенно улеглась, едва они вошли в морг и его взору предстали блестящие секционные столы из нержавеющей стали, на которых лежали собранные тела расчлененных жертв.
Айзек сначала подошел к мужчине и осторожно повернул его голову:
– Обширные повреждения в затылочной части черепа, нанесенные большим тяжелым куском бетона. От ударов мозг частично вытек из черепной коробки, в мозговой ткани обнаружены крошки цемента. Обе скуловые кости сломаны, равно как и нос, а также в двух местах – челюсть. И опять-таки на коже найдены частички цемента, указывающие на тот же большой тяжелый кусок бетона. – Айзек чуть сдвинулся, переключив внимание на левую руку жертвы. – Как видишь, от долгого пребывания тела в воде кожа начала отслаиваться от кости. Лучевая кость сломана, локтевая имеет трещины в двух местах. На правой руке почти аналогичные повреждения.
Айзек заметил, что Макгорри в смятении морщит лоб.
– В предплечье человека две кости, – объяснил он и, закатав один рукав, стал показывать на себе. – Локтевая кость длинная, тянется от локтя к мизинцу. Вторая, лучевая кость, идет параллельно. Она крупнее и длиннее.
– То есть он руками пытался заслониться от ударов? – спросила Эрика. Она подняла обе свои руки, скрестив их перед лицом.
– Это ты должна установить, но характер повреждений сообразуется с данным предположением, – ответил Айзек.
Макгорри кашлянул и, сделав глубокий вдох, ладонью накрыл рот.
– Вам плохо? – спросил Айзек.
– Нет, ничего, – выдавил он. Эрика видела, что в ярком освещении его кожа приобрела необычный зелено-серый оттенок.
– Не считая означенных повреждений, – продолжал Айзек, – это был здоровый молодой мужчина. Легкие чистые, он не курил, на печени очень мало жировых отложений, сердце крепкое, телесного жира тоже мало.
Айзек подошел ко второму секционному столу – к телу молодой женщины. Повернул ее голову. Длинные соломенные волосы жертвы были раздвинуты, обнажая раны в затылочной части черепа.
– Повреждения почти идентичны. Удары по затылку и в область темени тупым тяжелым предметом должны были привести к смерти. Лицо сильно разбито: челюсть, нос, скулы – все имеет множественные переломы и трещины. И опять-таки в порах кожи и прилегающих тканей найдены частички цемента, но в сравнении с убитым мужчиной есть одно отличие. Ей пронзили грудь длинным тонким лезвием.
– Это могло бы привести к смерти? – осведомилась Эрика.
– Да, но не уверен. Мы проведем сравнительную экспертизу частичек цемента с теми, что были обнаружены на мужчине, посмотрим, имеют ли они отношение к куску бетона, что нашли с ней в чемодане.
– Тот, кто это сделал, был безумно зол на них, – заметил Макгорри. – Обоим размозжил головы, ее зарезал.
– Хотя этот единственный удар колющим предметом был более точным, – указал Айзек.
Эрика кивнула. Мало того что обе жертвы обрекли на мучительную смерть, их еще и лишили личности.
– Убийца не хотел, чтобы их опознали. За две недели личность женщины так и не установили, – с содроганием промолвила Эрика.
Макгорри вдруг рыгнул и зажал ладонью рот.
– Туалет в коридоре, первая дверь налево, – спокойно произнес Айзек. Макгорри кинулся из секционной, обеими руками зажимая рот. Они услышали, как он хлопнул дверью туалета и затем стал давиться рвотой.
– У женщины левая рука сломана в пяти местах, – продолжал Айзек, – правая ключица – в двух. Также есть признаки того, что до того – или даже после того, – как ее убили, она подверглась сексуальному насилию.
Эрика зажмурилась от яркого света, но все равно сквозь смеженные веки видела очертания двух изуродованных расчлененных тел, лежавших рядом на секционных столах. В голове ее роилось множество вопросов: «Эти двое знали друг друга? Их связывали любовные отношения? Если да, кто из них скончался первым? Были они вместе, когда это произошло?»
Она открыла глаза. Айзек уже отошел к хранилищу в глубине морга.
– В желудке убитого я также обнаружил пятьдесят презервативов с кокаином.
Он вернулся к Эрике с прозрачным полиэтиленовым пакетом и дал его ей. Пакет был забит маленькими свертками размером с крупный земляной орех в скорлупе каждый. Эрика в ошеломлении вытаращилась на Айзека.
– Это было в его желудке? Он все их проглотил? – спросила она.
– Да. Каждый содержит примерно десять граммов кокаина, его насыпали в презерватив, затем оборачивали в слой латекса – в данном случае в палец латексной перчатки. Упаковка герметичная, как и должно быть, чтобы порошок не просочился в желудок.
Эрика снова посмотрела на два трупа. На туловище каждого имелся зашитый Y-образный разрез.
– А у женщины что-нибудь было?
– Нет. В ее желудке ничего, кроме небольшого количества частично переваренной пищи.
– Думаешь, он был наркокурьером?
– Это тебе выяснять.
– Глупость какая-то, – покачала она головой. – Его убили, расчленили, а наркотики в животе оставили. Какой смысл? – Глядя на пакет с маленькими свертками, она быстро произвела в уме подсчеты. – Здесь кокаина на тридцать тысяч фунтов.
– Убийца про наркотики мог и не знать. Но это…
– Да знаю, Айзек, – сердито перебила его Эрика. – Это мне выяснять. Долго тела пробыли в воде?
– Трудно сказать. Мужчина, возможно, пару недель. У него налицо все признаки мацерации кожи – набухание эпидермиса на пальцах, ладонях, подошвах ног; в области груди и живота наблюдаются цветовые изменения кожи. В случае с женщиной дело обстоит иначе. Она пробыла в воде самое большее несколько дней. Пальцы в хорошем состоянии, можно снять отпечатки; и их сняли и прогнали через систему – безрезультатно. В отчете о вскрытии указано, что в чемодане с телом был обнаружен большой осколок бетонной плиты; его отправили на экспертизу.
– Причина смерти?
– В обоих случаях – удар в затылочную часть головы. В легких была вода, но если жертва обезглавлена, вода заполняет полость тела.
Несколько мгновений они молча смотрели на трупы.
– Ладно, спасибо, – поблагодарила Эрика.
Они вышли в коридор, где ее ждал Джон. Он сидел на одном из пластиковых стульев, держа в руке стакан с водой из кулера. При их появлении он поднялся.
– Доктор Стронг, босс, простите. Вообще-то, я спокойно смотрю на трупы, но если они расчленены… – Макгорри снова зажал рукой рот.
– Иди на воздух. Встретимся на парковке, – распорядилась Эрика.
Склонив набок голову, Айзек взглядом провожал Макгорри, пока тот не дошел до конца коридора и не скрылся за дверью центрального входа. Та с лязгом захлопнулась за ним.
– Он натурал, Айзек. У него есть подружка. Кажется, тон у них задает именно она.
– Но он наверняка симпатичнее, – улыбнулся Айзек, усаживаясь на один из стульев. – Сколько ему?
– Двадцать четыре.
– Ох, где мои двадцать четыре… – Эрика кивнула с улыбкой, соглашаясь с ним. – Как Питерсон?
С переменой темы разговора лицо Эрики омрачилось.
– Поправляется, но очень долго и медленно.
– Поправится. Не всем удается выкарабкаться, получив пулю в живот. Ему очень повезло, даже с учетом того, что у него после операции дважды возникали тяжелые инфекционные осложнения…
– Я в курсе, Айзек.
– А ты в курсе, что твоей вины в этом нет? Ты не виновата. Он не обязан был следовать за тобой на место преступления.
– Я его начальник… – Она умолкла, запрокинув голову к стене.
– Как он выглядит?
– Все еще очень худой. Мать его выхаживает. Меня она не очень жалует.
– Эрика. Ты же понимаешь, матери по-особому привязаны к сыновьям.
– Ну да. Если еще учесть, что познакомились мы с ней в реанимационной палате, где Джеймс лежал весь в проводах и трубках, подключенный ко всяким-разным аппаратам…
Айзек стиснул ее за плечо.
– Ты хоть спишь?
– Удается за ночь забыться на несколько часов.
Айзек в озабоченности сдвинул тонкие брови. Потом встал, прошел к кулеру и наполнил водой один стаканчик.
– Может, выписать тебе что-нибудь? – предложил он, подавая ей стакан с водой.
– Исключено. Я не могу расследовать двойное убийство с глазами враскоряку, как у зомби.
Он посмотрел на нее долгим взглядом.
– Ладно. Только не замыкайся в себе. В ближайшее время приходи на ужин. Хорошенько поесть тебе не помешает.
– После того как установлю личности жертв. – Эрика допила воду и бросила стакан в урну. – Я позвоню.
Она пошла из морга. Айзек смотрел ей вслед, переживая за друга. Эрика работала на износ, не жалея себя, и он со страхом думал, что однажды настанет день, когда она не выдержит напряжения и сломается.
Глава 7
Макгорри вернулся в отделение Луишем-роу, а Эрика поехала в Воксхолл – к экспертам-криминалистам. Они размещались в одном из огромных стеклянных административных зданий на берегу Темзы. Она въехала на подземную парковку, затем на лифте поднялась на шестой этаж и позвонила в дверь, что вела в их лаборатории. В маленькое застекленное окошко Эрика увидела, как из двери в конце коридора появился Нилз Акерман. Она работала с ним по трем резонансным делам, каждое из которых увенчалось осуждением преступников, но он по-прежнему оставался для нее загадкой. Нилзу было под пятьдесят, кожа у него была почти прозрачная, а его обычно белые волосы сегодня имели ярко-голубой цвет. То немногое, что она знала о нем, оставляло впечатление двусмысленности: ему одинаково нравились как мужчины, так и женщины (Айзек говорил, что, по слухам, в родной Швеции у него есть ребенок), и Эрика понятия не имела, кто он по политическим убеждениям – правый или левый. Но, разумеется, все это не имело значения, поскольку Нилз зарекомендовал себя экспертом-криминалистом высочайшего класса.
– Доброе утро, Эрика, – поприветствовал он ее, открывая дверь. – Как продвигается следствие по делу убитого мужчины, труп которого обнаружили в чемодане? А мы сейчас занимаемся убитой женщиной, которую тоже нашли в чемодане.
– Да. Я как раз по этому поводу. Подумала, что личное общение всегда предпочтительнее электронной переписки, – объяснила Эрика.
– Конечно. Пройдемте в мой кабинет, – пригласил Нилз.
Эрика последовала за ним по коридору, мимо окон лабораторий, в которых трудились специалисты, и помещений поменьше, где сидели за компьютерами технические работники. Оперативные отделы в полицейских участках – это источники стресса, там стоит шум-гам, царит суета, висит тяжелый запах застоялого пота и фастфуда. Экспертно-криминалистический центр был полной противоположностью. Здесь властвовала атмосфера тишины и кропотливых исследований, и витал приятный аромат мятного дезинфектанта.
Кабинет Нилза отличали чистота и элегантность. Рабочий стол, длинный и широкий книжный шкаф, высокий холодильник. Под окном с видом на реку – два красивых фиолетовых кресла и журнальный столик с мраморной поверхностью. В центре стола – небольшое оранжево-черное папье-маше из крапчатого муранского стекла.
– Кофе хотите? С тортиком? – Нилз подошел к холодильнику, взял оттуда большой сочный морковный торт и с улыбкой повернулся к ней. Белоснежная сахарная глазурь на торте была сформована в виде мерцающих гор. Эрику раздирали противоречивые чувства: ей не терпелось продолжить расследование, но от душистого аромата глазури у нее засосало под ложечкой.
– Я целый день не ел, – сказал Нилз.
– Я тоже, – улыбнулась Эрика.
– Тогда решено. На голодный желудок трудно работать.
Нилз поставил торт на журнальный столик, отрезал два куска, разложил их на тарелки и убрал торт в холодильник.
– Эспрессо? Макиато? Капучино? Аль Пачино? – с каменным лицом добавил он, подходя к кофемашине, что стояла у него на столе.
– Капучино. Спасибо.
Нилз вытащил из выдвижного ящика две фарфоровые чашки и стал возиться с кофе. Эрика тем временем остановилась перед маленьким окном, которое было чуть приоткрыто, впуская в комнату холодный ветерок. Вверх по реке плыло против течения большое судно. Нилз приготовил кофе, и они сели. Эрика смотрела, как он уминает торт, отхватывая от торта солидные куски и один за одним отправляя их в рот. Кожа его на фоне голубых волос имела желтоватый цвет, нос сопливил. Нилз вытащил салфетку и высморкался.
– Простите, аллергия, – объяснил он с набитым ртом. – Даже в это время года.
– Моя сестра тоже мучается, – сказала Эрика. В нескольких словах она обрисовала обстоятельства дела и в заключение сообщила, что в том чемодане, где лежала женщина, обнаружен кусок бетона, которым, возможно, убили одну или обе жертвы. – Я знаю, что вы будете прогонять ДНК жертв через национальную криминалистическую базу данных, – добавила она.
– Да, мы взяли образцы и скоро их обработаем.
– Я приехала, чтобы узнать: можно что-то сделать с куском бетона? Я слышала, в отдельных случаях удается снять отпечатки пальцев с бетонной поверхности.
– Да, это трудно, но возможно, – подтвердил Нилз, проглатывая последний кусок торта. – Существует метод выявления отпечатков пальцев под названием «окуривание суперклеем». Прикасаясь к какой-либо поверхности, мы оставляем на ней отпечатки. – Нилз показал на свою вилку и затем слизнул с нее глазировку. – Отпечаток пальца состоит из различных компонентов: влаги, воды, аминокислот, жирных кислот и протеинов. На гладкой поверхности зафиксировать следы не составляет труда, а вот снять отпечатки с негладкой или пористой поверхности гораздо труднее, поэтому мы прибегаем к методу окуривания суперклеем, в частности с использованием химического вещества цианоакрилат, которое содержится в большинстве суперклеев. Мы помещаем предмет – в данном случае кусок бетона – а также небольшое количество суперклея в герметичный контейнер, который затем нагреваем. Пары суперклея вступают в реакцию с химическими веществами, содержащимися в отпечатках пальцев. В результате данной реакции образуется белый налет, который можно сфотографировать или скопировать на дактилоскопическую пленку. А цианоакрилат в составе суперклея вступает в реакцию с кислотами, оставленными пальцем на предмете, вследствие чего на гребнях отпечатка формируется видимое липкое белесое вещество. Полученный след мы затем фотографируем или делаем его более контрастным и изымаем.
– Суд примет это в качестве вещественного доказательства? – спросила Эрика, внезапно почувствовав, как в ней просыпается надежда.
– Сам метод надежный. Проблема в другом: мы имеем дело с предметом, который несколько дней находился в движущейся воде.
– Но ведь современные методы криминалистической экспертизы позволяют получать доказательства на основе минимального количества ДНК и улик?
– Да, – подтвердил Нилз, глотнув кофе. – Мы сделаем все, что от нас зависит. Обещаю.
– Спасибо. Теперь еще такое дело. У убитого мужчины в желудке были обнаружены капсулы с кокаином.
Нилз мгновенно оживился.
– Наркокурьер?
– Похоже на то. Капсул было примерно пятьдесят штук. Скажите, можно получить с них какие-то улики?
– Отпечатки?
– Вряд ли тот, кто упаковывал кокаин, оставил на капсулах отпечатки, но, возможно, на слоях упаковок сохранилась чья-то ДНК.
– Задача не из простых.
– Поэтому, Нилз, как я объясняла, я и приехала к вам сама. Возможно, это двойное убийство. Мне нужно установить связь между этими двумя преступлениями, найти подозреваемого. Ну и где-то есть наркодилер, который ищет свой товар на тридцать тысяч. Дело сложное и, возможно, повлечет за собой не один арест.
– Ладно. Пожалуй, завтра начну процедуру окуривания суперклеем. – Нилз встал и подошел к компьютеру, стоявшему на его столе. – Что касается капсул с кокаином, сейчас посмотрим, когда сможем ими заняться… Не раньше пятницы, – сказал он, поворачиваясь к Эрике.
– Спасибо. Представляю, какая у вас здесь нагрузка.
– То, что вы представляете, умножьте на три.
– Спасибо за кофе и торт.
– В Швеции кофе с тортом почитают, как религию. Спасибо, что вместе со мной преклонили колени у алтаря! – Нилз улыбнулся, из носа у него опять потекло. Он вытер его салфеткой.
– Если у вас аллергия, окно лучше не открывать, – посоветовала Эрика. Она вышла от криминалистов и спустилась к своей машине, надеясь, что Нилз представит ей доказательства, которые помогут сдвинуть дело с мертвой точки.
Глава 8
В конце рабочего дня Эрика встретилась со своей небольшой следственной группой в одном из конференц-залов на цокольном этаже отделения полиции Луишем-роу. Это было тусклое помещение с большим квадратным столом и грязной демонстрационной доской на подставке. Первой явилась Мосс – в элегантном костюме, который она обычно надевала на судебные заседания. Она сняла длинное пальто и бросила его на спинку одного из пластиковых стульев.
– Ну как? – поинтересовалась Эрика.
– Хреново. Он нанял хорошего адвоката, и тот его фактически отмазал. Слава богу, есть на что переключиться. Может, хоть теперь удастся засадить за решетку преступника.
– Возможно, и не одного. Нескольких.
В конференц-зал вошел Макгорри с подносом, на котором стояли стаканы с кофе из «Старбакса». Вместе с ним пришла худенькая женщина с седыми волосами до плеч, в огромных очках, в ярко-красном платье-рубашке с завернутыми рукавами. На вид ей было едва за пятьдесят.
– Говорят, в морге ты обеда своего лишился, – пошутила Мосс, обращаясь к Макгорри.
– Ха-ха. Это был мой завтрак, – ответил он, краснея. Макгорри угостил кофе Эрику и Мосс и один стакан поднес женщине, что пришла вместе с ним.
– О, спасибо. Вообще-то, я думала купить в автомате. – Она с улыбкой взяла стакан.
Эрика представила себя, Мосс и Макгорри.
– Марта Чапмэн, – назвалась женщина. Она села рядом с Макгорри и из большой сумки, что висела у нее на плече, достала блокнот и ручку. – Я пока еще новенькая в штате гражданских, что работают здесь, в Луишем-роу.
– Добро пожаловать в нашу команду, – сказала Эрика. Она и Мосс сели напротив. Мосс с улыбкой кивнула Марте. – Итак, в первую очередь мы должны установить личности обеих жертв – мужчины и женщины. – Эрика открыла папку и сдвинула ее на середину стола. – Нилз Акерман скоро проверит их ДНК по национальной базе данных, но результат зависит от того, подвергались ли они аресту.
– У меня список пропавших без вести в Большом Лондоне за минувший месяц, – доложила Марта. – Список очень большой, но я могу сузить круг поиска до группы мужчин и женщин европейской внешности в возрасте от двадцати до сорока лет.
– Я связался с водной полицией, – начал Макгорри. – Тела сбросили в Темзу две – две с половиной недели назад. Попрошу, чтобы они внимательнее изучили таблицу приливов и отливов. Может, им удастся установить точно, где были сброшены чемоданы.
– В речную службу пока направить только предварительные запросы. На данный момент мы располагаем ограниченным бюджетом, так что в первую очередь нужно установить личности жертв. Я уже попросила криминалистов провести ряд экспертиз в ускоренном порядке, что, несомненно, обойдется дорого, а за превышение сметы меня по головке не погладят, – объяснила Эрика.
– Мне вот интересно: почему убийца, расчленяя жертву, не изъял у него наркотики? – задалась вопросом Мосс.
– Совершенно верно. Это наводит меня на мысль, что его кто-то ищет одновременно с нами, – заключила Эрика. – И не будем забывать про стоматологические карты. Черт, забыла напомнить об этом Нилзу.
– Я это проконтролирую, – пообещала Марта.
– Нет, я сама. А вы сосредоточьтесь на изучении списка пропавших без вести.
Марта в смущении заерзала на стуле:
Читать бесплатно другие книги:
