Ударь по больному месту Чейз Джеймс

Я разжал кулак и дал ей сто долларов. — Ладно, спасибо. Ты мне немного помогла. Последний вопрос. Хэнк Сэнди часто к тебе заходит?

Она отпрянула, как если бы я ударил ее в лицо, затем вскочила на ноги, и я заметил, что щеки ее стали пепельными.

— Убирайся! — завизжала она. — Я сыта тобой по горло! Пошел вон!

За двадцать пять лет работы детективом я видел сотни испуганных женщин, но ни у одной не было такого ужаса в глазах, как у этой маленькой трясущейся проститутки. Я понял, что от нее уже ничего не добиться, кроме истерики. Поэтому я вышел, спустился по скрипучей лестнице, не прибегая к помощи лифта, и пошел к тому месту, где оставил машину.

Вернувшись в агентство, я увидел Билла, сидящего за пишущей машинкой. Он перепечатывал мой рапорт набело. Я тут же рассказал ему о встрече с Долли Джильберт.

— Послушай, Дирк, — сказал Билл, — я не понимаю, почему ты так интересуешься Томом Торенсом?

— У нас нет никакой ниточки, нам не за что зацепиться, — объяснил я. — Но у меня есть предчувствие, что Том Торенс может вывести нас на правильную дорогу. Я должен найти его и поговорить с ним.

— Но ведь раньше ты считал, что нам нужно вплотную заняться Хэнком Сэнди.

— Сначала — Том Торенс. Билл пожал плечами:

— Хорошо, в конце концов, ты старший. Что будем делать дальше?

— Отправляйся домой и на время забудь обо всем. Я еще кое-что добавлю к рапорту, а потом тоже поеду домой и завалюсь спать.

— У тебя все в порядке, Дирк?

— Иди домой, — махнул я рукой.

Когда через час я открыл дверь, запертую на два новых замка, ключи от которых я обнаружил в почтовом ящике, в нос мне ударил запах свежей краски. Надпись была закрашена, а в квартире царил полный порядок.

Я позвонил в «Бельвью-отель», где работала Сюзи, и мне сообщили, что она отправилась куда-то с группой туристов и вернется через два-три часа. Жаль, мне так хотелось поблагодарить ее.

На следующее утро я пришел в агентство гораздо раньше Билла.

— Ну, как спал? — спросил он при появлении. Я оставил его вопрос без внимания.

— Ты должен все разузнать об одном «олдсмобиле» с номером Рб-100001. И побыстрей.

— Хорошо.

Он ушел. У Билла, так же как и у меня, в городе было много связей, в том числе и в отделе регистрации автомобилей.

Я вложил рапорт в папку и пошел в кабинет Гленды Керри. Она только что явилась и теперь просматривала утреннюю почту.

— Привет, Гленда, — сказал я, — хочу поговорить с тобой о деле Торенсов. Гленда откинулась в своем кресле.

— Есть что-нибудь новое?

Я рассказал ей обо всем, что узнал, и закончил словами:

— Похоже, Анжела Торенс платит кому-то в этом сарае «Блэк Кэзет». Это либо Хэнк Сэнди, либо кто-то другой, пока я не выяснил. Не вижу возможности обойтись без встречи с Анжелой и Хэнком. Был бы очень полезен Том Торенс, но его пока не удается найти. Чтобы добиться результатов в этом деле — нужно время.

— Видишь ли, Дирк, миссис Торенс платит за расследование три тысячи в день. Это немалые деньги. Думаю, ты должен посетить ее и рассказать, в какой стадии находится дело. Может быть, ей уже будет достаточно, и она не захочет продолжать. Расскажи все и посмотри на ее реакцию, Дирк.

В этом был здравый смысл. Я вернулся к себе. Было уже десять двадцать, когда я позвонил миссис Торенс.

— Это мистер Уоллес, — сказал я. — Позовите, пожалуйста, миссис Торенс.

— Вы тот самый детектив, который приходил сюда?

— Да, тот самый.

— Миссис Торенс нет дома. Она вернется поздно вечером. Я поблагодарил и повесил трубку. Через пару минут мне в голову пришла замечательная мысль, и я решил тотчас же ее осуществить.

Я оставил для Билла записку, спустился вниз, сел в машину и поехал в резиденцию Торенсов. Поскольку хозяйки не было дома, мне представлялась замечательная возможность с глазу на глаз поговорить с Джоном Сэнди. Я трижды звонил у дверей, и мне пришлось подождать, пока на пороге появился старый негр.

— Извините, мистер Уоллес, — пробормотал он. — Миссис Торенс нет дома.

Слегка отодвинув слугу плечом, я протиснулся в коридор.

— Мне нужно поговорить с тобой, Джон. Негр немного отступил, пропуская меня, и захлопнул дверь. Ничего другого ему не оставалось.

— Извините, мистер Уоллес, я занят, — пробормотал он, стараясь не смотреть мне в глаза.

— Пойдем к тебе в комнату, Джон, — сказал я, крепко беря его за локоть. — Я должен задать тебе несколько вопросов. Сэнди некоторое время угрюмо смотрел на меня, но потом все-таки двинулся по длинному коридору, и мы оказались в большой комнате с четырьмя креслами, кушеткой и столом. В конце комнаты была дверь, которая, как я понял позже, вела в ванную. Сэнди жил с комфортом.

— Я бы не отказался выпить, Джон, — сказал я, — налей-ка мне виски.

Он поколебался, затем подошел к бару, достал бутылку и налил две большие порции, одну из которых подал мне. На верхней полке бара я успел рассмотреть батарею пустых бутылок.

— О чем вы хотели поговорить со мной, мистер Уоллес? — спросил негр, отхлебнув из бокала, как бы ища в нем поддержку.

— Миссис Торенс наняла меня, Джон, чтобы я выяснил, кто и почему шантажирует ее дочь. По-моему, ты мог бы мне помочь. Ты знаешь все, что делается в доме, ведь так?

— Я служил мистеру и миссис Торенс больше тридцати лет, — сказал слуга задумчиво.

— Расскажи мне, что за человек был твой хозяин? Весь разговор останется между нами, клянусь, но для меня очень важно все, что ты скажешь. Я хочу помочь этой семье.

— Мистер Торенс умер.

— Я знаю. Так что же это был за человек?

— У него был нелегкий характер, — сказал Джон после долгой паузы. — Наверное, если человек занимает такое важное положение, он и должен быть таким. Со мной он был крут, но платил хорошо.

— А как он обращался с детьми?

— Он очень любил Анжелу. А с мистером Томом… Он хотел, чтобы сын участвовал в его делах, и не терпел, когда тот садился за пианино. Мистеру Тому было тяжело здесь, и в конце концов он ушел. После этого в доме стало легче дышать, и так было до самой смерти хозяина. А потом — новое несчастье: мать и дочь перестали понимать друг друга, и мисс Анжела ушла из дома. Перешла жить в коттедж. Моя жена тоже пошла с мисс Анжелой. Она тогда уже не ладила со мной. Они так и живут сейчас там — моя жена прислуживает мисс Анжеле.

— Дети Торенса росли на твоих глазах. Какого ты мнения о Томе?

Сэнди хмуро посмотрел в свой пустой стакан.

— Мистер Том был хорошим мальчиком, мы с ним очень дружили. Он часто заходил в мою комнату и разговаривал со мной. Он был добрый, расспрашивал меня о моем прошлом, моих родителях… Он очень переживал, что мои отношения с женой разладились. Мистер Том жаловался, что не может больше жить с отцом. Как только мистер Торенс уходил на работу, его сын садился за пианино и играл часами. Это был гениальный мальчик. Он не знал нот, но ему было достаточно услышать мелодию, и он мог ее повторить. Отец не разрешал ему брать уроки музыки, но они были и не нужны. Лучше играть он бы все равно не стал. Когда мистер Том уходил, он зашел езда и пожал мне руку на прощанье. Я был так растроган, что схватил его руку и поцеловал, а когда он ушел, я долго плакал…

— У тебя в стакане уже пусто, Джон. Может быть, повторим?

Сэнди с трудом поднялся на ноги и заковылял к бару.

— Вам тоже налить, мистер Уоллес?

— Нет, спасибо, мне достаточно. Он вернулся с новой порцией виски.

— Ну а мисс Анжела, — продолжал спрашивать я, — как ты ладишь с ней?

— В детстве, мистер Уоллес, она была привязана ко мне, но потом все изменилось. Она вдруг невзлюбила меня, думаю, что здесь не последнюю роль сыграла моя жена.

— А с братом она дружила?

— Они были очень близки. Когда они были вместе, на них было приятно смотреть. А потом он ушел из дому, и мисс Анжела так переменилась, словно в ее жизни закатилось солнце. После смерти отца мисс Анжела ушла жить в коттедж, захватив с собой мою жену. С тех пор я ее не видел.

Сэнди осушил свой бокал и вздохнул, его одутловатое от пьянства лицо было печальным.

— Мистер Торенс умер неожиданно?

— Нельзя сказать, чтобы так уж неожиданно.

— Что ты имеешь в виду, Джон?

— Он был горячий человек, даже очень… Вспыльчивый… А сердце у него было слабое. Доктора много раз предупреждали, чтобы он не волновался, но он не обращал на это внимания и делал по-своему.

— Ну а люди, с которыми у него были деловые отношения, ладили с ним? Он с ними не ссорился?

— Он часто ссорился со всеми.

— Даже с мисс Анжелой?

— С ней только один раз. Из-за мистера Тома.

— Когда это было, Джон?

— В тот день… — он вновь отхлебнул из бокала.

— Ты слышал, как они спорили? Мисс Анжела повышала голос?

— Я не подслушиваю, — с достоинством сказал слуга. — Я только слышал, как она произнесла имя мистера Тома. Это было довольно громко. Потом она ушла.

— Ты говорил об этом инспектору?

— Он меня не спрашивал. Это был чисто семейный разговор. Зачем мне было говорить об этом?

— Я разыскиваю мистера Тома. Это очень важно. Ты можешь мне помочь?

Сэнди покачал головой:

— Я бы очень хотел, чтобы вам это удалось, мистер Уоллес. Я так скучаю без него, мне бы было очень приятно снова поговорить с ним. Но с тех пор как он ушел из дому, я о нем ничего не слышал.

— Я объясню тебе, почему должен его найти. Дело в том, что одна женщина завещала ему сто тысяч долларов. Это мисс Ангус. Ее убили. Но он ничего не знает о завещании и, возможно, нуждается. Сто тысяч долларов, Джон, сам понимаешь…

Я подождал, ожидая реакции.

— Убили пожилую женщину? — спросил Сэнди, глядя на меня вытаращенными глазами.

— Да. Убийца, должно быть, знал, что она хранила деньги дома. Он искал деньги, но ничего не нашел. За несколько дней до гибели мисс Ангус отнесла их в банк, и теперь они ожидают мистера Тома.

— Я и в самом деле не знаю, где он, мистер Уоллес. Я со вздохом встал и направился к двери.

— И последнее, — сказал я, останавливаясь. — Твой сын Хэнк заправляет делами в «Блэк Кэзет». Верно?

Сэнди вздрогнул и отпрянул, прислонившись к спинке стула.

— Верно, — сказал он тихим, дрожащим голосом.

— Когда я пришел сюда первый раз и разговаривал с твоей хозяйкой, ты позвонил своему сыну и сообщил о моем визите так?

Сэнди ничего не ответил. Он закрыл глаза и словно окаменел в своем кресле.

— Что же ты молчишь?! — гаркнул я.

— Я разговариваю с сыном каждый день, — пролепетал негр.

— Ты говорил ему обо мне?

— Мой сын хочет знать все, что происходит в доме, — ответил он после длительной паузы.

— Ладно, Джон, — сказал я, заканчивая разговор, — можешь расслабиться.

Теперь я знал, кто размалевал мою стену и угостил меня ударом по черепу.

Я вышел, но Сэнди был настолько взволнован, что, по-моему, даже не заметил этого.

Вернувшись в агентство, я увидел на столе оставленную мной для Билла записку — мой помощник еще не возвращался. Сев за машинку, я настучал отчет о своем разговоре с Джоном Сэнди.

К тому моменту, когда я заканчивал печатать, было уже пятнадцать минут второго, и я почувствовал, что изрядно проголодался.

Билл вернулся в тот самый момент, когда отчет лег в досье Торенсов. По его лицу было видно, что вернулся он не с пустыми руками.

— Как насчет того, чтобы перекусить? — спросил я, поднимаясь из-за стола.

— Отлично. Я готов проглотить слона.

Мы спустились в ресторан «Трумэн Билдинг», который находился неподалеку, за углом, и заказали бараньи котлеты в сухарях с жареным картофелем и по пинте пива. Обслужили нас мгновенно. Едва мы вытянули свои ноги под столом, как перед нами возникли две огромные котлеты с целой горой жареного картофеля.

— Выкладывай свои новости, Билл, — сказал я, налегая на котлету.

— Эта машина зарегистрирована на имя Хэнка Сэнди месяца три тому назад. Как тебе это нравится?

— Вполне нравится, — ответил я с набитым ртом. — Что еще?

— Есть еще. Я узнал адрес Хэнка: Сигров Роуд, 56 в районе Сэком. Я там уже побывал и кое-что обнаружил. У Хэнка гнездышко на последнем этаже. Я зашел в отделение полиции и поговорил с Томом Лепски. Он был свободен и в хорошем настроении, так что мы немного поболтали. Оказывается, копы знают Хэнка и давно наблюдают за ним. Том показал его досье. Этот парень заявил о себе уже в двенадцать лет: воровство, а позже — изнасилование, избиение малолетних. Настоящая шпана. Потом он вдруг притаился, вроде бы исправился, но Том ему не верит: что-то за этим кроется, но материала никакого нет. Они следят за его домом, но прокурор не дает ордер на обыск. Вот так, Дирк.

— Отлично сработано, Билл.

В свою очередь я вкратце рассказал о встрече с Джоном Сэнди, которая мало что прибавляла к делу, но сообщала ему слабый аромат надежды.

В то время как Билл царапал свой рапорт, я еще раз внимательно перечитал досье Торенсов. Был уже пятый час, и я подумал, что, может быть, миссис Торенс уже вернулась домой. Я решил попробовать еще раз и поехал к ее дому. Мне повезло. Припарковав машину за воротами виллы, я пошел по дорожке и увидел, что миссис Торенс пьет чай в садовой беседке. Она смерила меня холодным, высокомерным взглядом.

— Кажется, мы договаривались, что позвоните, прежде чем прийти, мистер Уоллес. Я ведь просила вас об этом.

— Я звонил, но вас не было, поэтому я решил подождать где-нибудь неподалеку.

— Так что же? — она отодвинула наполовину выпитую чашку и продолжала пристально разглядывать меня.

— Мое начальство поручило мне информировать вас о ходе расследования и спросить, желаете ли вы, чтобы оно было продолжено?

Миссис Торенс поморщилась:

— Что же вы хотели мне сообщить?

— Вы наняли меня, чтобы я выяснил, шантажируют ли вашу дочь, и если да, то кто. Я видел, как ваша дочь взяла деньги из банка, и проследил ее обратный маршрут. Она направилась в район трущоб на побережье. Там она вышла из машины и зашла в павильон «Блэк Кэзет», где оставалась минут десять — пятнадцать, после чего вышла, но уже без денег. Миссис Торенс сидела, как высеченная из камня.

— «Блэк Кэзет», вы говорите? А что это за заведение?

— Это ночной клуб для черных. Белых туда не пускают.

— И тем не менее моя дочь свободно вошла туда?

— По-видимому, она оставила в клубе десять тысяч долларов. — Как это можно объяснить?

— Возможно, у них существует какой-нибудь фонд помощи неграм и это просто благотворительность, точно не могу сказать. Но знаю наверняка, что этот клуб принадлежит Хэнку Сэнди, сыну вашего слуги.

Миссис Торенс не шевелилась. Она была так потрясена, что не могла прийти в себя. Минуты три она так сидела, а потом стала разглядывать свои красивые руки.

— Хэнк Сэнди, — наконец вымолвила она, глядя в пространство за моей спиной. — Да, он работал раньше в нашем саду. Я замечала, что у них с дочерью дружеские отношения. Он, бывало, играл с ней. Она любила дурачиться и прикидываться простушкой, а Хэнк — он на шесть лет ее старше — поощрял ее проказы. Я даже как-то пожаловалась мужу, после этого Хэнк перестал ходить сюда. Некоторое время Анжела, кажется, скучала без него, но потом забыла, и вот теперь, оказывается, они встречаются и моя дочь дает ему деньги. Я должна поговорить с Джоном. — В ее голосе зазвенел металл, и она пристально посмотрела на меня.

— Было бы лучше, миссис Торенс, если бы вы сначала поговорили со своей дочерью.

— С Анжелой? — она горько улыбнулась. — Девочка не будет со мной разговаривать… Она ненавидит меня.

— Здесь есть свои трудности, мадам, — сказал я. — Если вы хотите, чтобы я продолжал расследование…

— О каких трудностях вы говорите? Конечно, мне не хотелось говорить о ее сыне на этой стадии расследования.

— Хэнк очень опасен, миссис Торенс, — сказал я. — Мне нужно будет узнать, что делается в этом клубе. Полиция пыталась это сделать, но безрезультатно. Если мне удастся обнаружить что-нибудь противозаконное, я упрячу парня за решетку. Итак, решайте.

Взгляд ее стал жестким.

— Мне ничто не доставило бы такого удовольствия, как известие о том, что этот жалкий подонок угодил за решетку. Я не спрашиваю, сколько это будет стоить, но хочу, чтобы расследование было продолжено.

— У меня есть одно условие, мадам, — предупредил я. — Прошу вас ни о чем не говорить Джону Сэнди и вашей дочери. Надеюсь, вы понимаете меня?

— Я согласна на все, лишь бы это животное оказалось в тюрьме, — сказала миссис Торенс, и на этот раз ее голос дрогнул.

Я раскланялся и пошел прочь из сада. Начинался дождь.