Миссия в Сиену Чейз Джеймс

Круглое, как луна, толстое лицо, мясистый нос, большие губы, черные, глубоко сидящие глаза придавали ему обманчиво добродушный вид. Он выглядел лет на пятьдесят, хотя на самом деле ему было больше. Облаченный в халат, он держал в толстых, похожих на сардельки пальцах сигару, а другой рукой гладил кота.

Феликс, стоя перед ним, рассказывал о поимке Дона.

Хотя Феликс и был доверенным лицом в организации Альскони, он никогда не входил в апартаменты шефа без чувства, весьма смахивающего на страх.

Он часто повторял себе, что уже долго состоит в организации и до сего времени не сделал ни единой ошибки, добросовестно выполняя приказы шефа, но все равно чувствовал себя неуверенно. Он не мог избавиться от боязни, что в один прекрасный момент этот подверженный вспышкам ярости старик может вычеркнуть его из списков членов своей организации, а это означало верную смерть.

– Дон Миклем? – переспросил Альскони. – Очень интересно…

– Вы его знаете? – спросил Феликс. – Крантор уверяет, что это один из богатейших людей Англии.

– Конечно, я знаю его. Его состояние оценивается примерно в два миллиона фунтов стерлингов. Странно… – Черепаха пальцем почесал коту нос и нежно потрепал его по голове. – И как вы поступили?

– Поместил его в подземелье.

– Он был один?

Феликс очень надеялся, что Альскони не задаст этого вопроса.

– С ним был его шофер. Он удрал, – нехотя ответил Феликс.

Палец Альскони прекратил почесывать спинку кота.

– Как могло получиться, что он удрал?

– Мы не знали о его присутствии. Вилли увидел его уже уезжающим на машине Миклема.

Альскони пристально смотрел на огонь в камине. Вид у него по-прежнему был благодушный, но пальцы застыли в неподвижности. Феликс знал, что у шефа это признак беспокойства.

– Не следовало его упускать, – сказал наконец Альскони. – Надеюсь, ты примешь соответствующие меры. В конце концов, ничего страшного не случилось. Шофер, разумеется, уже настучал полиции, что Миклем захвачен на вилле. Итак, наша организация оказалась в такой ситуации, в которой рано или поздно должна была очутиться. Вот уже три года я разрабатывал планы на подобный случай. Ежегодные пожертвования на нужды церкви, взятки полиции и прочая благотворительность должны сыграть свою роль. Интересно, кому поверит полиция: мне или какому-то безвестному водителю, к тому же иностранцу? Прими все меры предосторожности. Я предложу полиции сделать обыск на вилле и буду настаивать; сделай так, чтобы ничего на вилле не вызывало подозрений. Они ничего не должны найти. Понял?

– Да.

Альскони посмотрел на него.

– Тебя не пугает визит полиции?

– Конечно, нет.

– Тогда все в порядке. – Альскони задумчиво покачал головой. – Вы с Лорелли не показывайтесь на глаза полиции. В последнее время Лорелли стала слишком нервной. И даже может вообразить, что настал конец организации. Проследи, чтобы она не впала в панику.

– Разумеется. – Феликс почувствовал холодок в груди.

– Она обворожительная молодая женщина, – продолжал Альскони. – Я знаю ее немного дольше, чем ты, и в курсе всех ее маленьких слабостей. Она склонна терять голову в критических ситуациях.

– Смерть малышки Пасеро была для нее тяжелым ударом, – сказал Феликс, пытаясь говорить спокойно. – Это ее потрясло.

Альскони покачал головой.

– Поскольку вы с ней живете, тебе виднее, как лучше на нее воздействовать.

– Я отвечаю за нее, – ответил Феликс, чувствуя, как пот выступает у него на лбу. Он достаточно хорошо знал Альскони, чтобы понять, что за обманчиво спокойным тоном таится угроза.

Альскони поднял глаза.

– Так ты считаешь, мне не стоит говорить с ней? Я не уверен, надо ли вмешиваться. Мужчина должен иметь власть над своей любовницей.

– Я беру ее на себя, – сухо повторил Феликс.

– Это необходимо. Пользуйтесь женщинами, Феликс, они созданы для того, чтобы доставлять удовольствие мужчинам, но не позволяйте собой помыкать. Это недопустимо. Самому мне давно пришлось отказаться от женщин. Они обладают способностью разрушать нашу волю, сбивать с пути и доставляют одни неприятности.

Феликс промолчал.

– Мы несколько отвлеклись от Миклема, не так ли? – спросил Альскони после паузы. – Он объяснил, почему оказался в саду?

– Карлос его слегка помял. Миклем еще не пришел в сознание.

– Он не был слишком грубым, надеюсь? Миклем ценится на вес золота.

– Я попросил Энглемана осмотреть его. Ничего страшного.

– Итак, он задавал Педони вопросы о квартале Черепаха?

– Да, он говорил с Педони о Дженде и Вага.

– Вот как? И что же его к этому привело? Не знаешь?

– Крантор сказал, что Миклем был большим другом Ференци.

– Ах, вон оно что! Ты должен был сказать мне об этом раньше. Это объясняет, почему Миклем занялся поисками нас и так упрямо сует всюду свой нос. У него слишком много денег и чересчур мало работы… Что ж, мы захватили его и извлечем выгоду из этого положения. Я повидаюсь с ним завтра. А пока мы выясним, где он живет и кто ему помогает. Полиция, конечно, нанесет нам визит, но это уже мое дело. – Он погрузил пальцы в мягкую шерсть кота и продолжал: – Крантор, кажется, оказался просто находкой, а? Мне нравится, как он провел дело Ференци. Безжалостный человек, и именно такие мне импонируют. – Взгляд его глубоко посаженных глаз остановился на Феликсе. – До сих пор ты вел здесь легкое, безбедное существование. Слишком разнежился. Ты ведь знаком с трудностями и имеешь репутацию крепкого парня, так не стоит последним двум годам портить впечатление.

– Если вы не довольны моей работой, – начал Феликс, которому гнев придал уверенность, – то скажите об этом прямо.

Альскони снисходительно улыбнулся.

– Это не в моих правилах, Феликс. В свое время ты обо всем будешь знать. Я требую, чтобы нанятые мною люди отдавали все лучшее, что у них есть. Если они не делают этого, я от них избавляюсь. – Он сделал жест рукой, означающий, что Феликс может уйти. – Завтра в одиннадцать ты приведешь ко мне Миклема.

Феликс вышел из комнаты. Теперь его мучил глухой страх.

Колющая боль, терзающая мозг, привела Дона в сознание. Он открыл глаза и тотчас же закрыл, ослепленный сильным светом лампы, висевшей над его головой. Несколько минут он лежал неподвижно, пытаясь вспомнить, что с ним случилось. Негр бросился на него, а он увернулся в сторону, в надежде ударить его по шее, когда тот протянул к нему свою огромную лапу. С какой профессиональной легкостью он увернулся от удара, а потом ему показалось, что его стукнули кулаком в висок. Земля завертелась у него под ногами, и все потонуло в полной тьме.

Дон поднес руку к болевшей голове и нащупал под правым ухом запекшуюся кровь. Удивительно, как этот негр еще не проломил ему череп. Дон сделал над собой усилие, чтобы вновь открыть глаза. Резкий свет заставил его заморгать. Он находился в каком-то подземелье и лежал на тонкой подстилке из соломы, брошенной прямо на каменный пол, среди сырых каменных стен. При первом же движении Дон услышал звяканье цепей и, скосив глаза, обнаружил, что прикован к стене. Дон с трудом сел, ожидая, когда стихнет боль в голове. Его беспокоила судьба Гарри. Он велел ему оставаться на верху стены, а Гарри всегда выполнял приказы, и при сложившихся обстоятельствах он, конечно, поспешил за помощью. Если это так, сумеет ли Гарри договориться с итальянской полицией? Догадается ли позвонить Диксу? Если Гарри все это успел сделать, полиция уже, наверное, занимается его поисками. Знают ли бандиты, что Гарри был с ним? Это очень важный вопрос. Если да, то должны понимать, что полиция рано или поздно ими займется.

Дон огляделся. Одинокая лампа под потолком ярко освещала то место, где он лежал, но остальная часть подземелья тонула в темноте. Находилось ли оно под тем же домом или его перевезли в другое место? Дон посмотрел на часы и удивился: часы показывали половину одиннадцатого. Интересно, вечера или утра? Удар, который нанес ему негр, был очень жестоким, но все же недостаточно сильным для того, чтобы он так много времени пробыл без сознания. Чтобы подтвердить свою догадку, Дон закатал рубашку, увидел на правом предплечье маленький след от шприца и скривился. Потом он посмотрел на толстое кольцо, охватывавшее его лодыжку, – стальной круг с прикрепленной к нему цепью, другой конец которой был заделан в стену. Круг был плотно пригнан и заперт на замок, который показался Дону не очень сложным. Он неплохо разбирался в замках, и будь у него кусок проволоки, этот замок не представил бы для него трудностей. Хотя думать об этом бессмысленно. Сумей он отделаться от цепи, это вряд ли помогло бы ему выбраться отсюда.

Внезапно он заметил, что из глубины подземелья к нему приближается свет. Значит, его тюрьма переходит в подземную галерею.

По времени, которое понадобилось Карлосу, чтобы подойти к нему, Дон определил, что протяженность галереи примерно сто пятьдесят метров. Негр вошел в круг света и посмотрел на Дона. Его губы раздвинулись в насмешливой гримасе.

– Как поживаешь, приятель? – спросил он. – Сейчас мы совершим небольшую прогулку. Будь послушен. Ты ввязался в историю, которая может кончиться для тебя плохо.

Дон посмотрел мимо Карлоса, в сторону галереи, на двух волкодавов, застывших в ожидании. Карлос поймал его взгляд и криво улыбнулся.

– Отличные звери! – усмехнулся он. – В один момент перегрызут тебе горло, если попробуешь хитрить. Они умные, можешь не сомневаться, и выполняют любой приказ. Попробуй только заварить кашу – увидишь, что за этим последует.

Он склонился над Доном и разомкнул кольцо, сжимавшее его лодыжку. Дон мог, конечно, применить к негру прием джиу-джитсу, но собаки представляли собой слишком грозную опасность.

– Идем, дружок, – пригласил его Карлос. – Док хочет на тебя посмотреть, а босс – поговорить.

Дон встал и с трудом удержался на одеревеневших ногах. Вряд ли он мог что-нибудь сейчас предпринять, даже если бы собаки не шли за ним по пятам.

– Могли бы неплохо поговорить с тобой, не будь рядом собак. – Поведение негра действовало Дону на нервы. – Мне кажется, что, несмотря на свой рост, ты любишь больше бить, чем терпеть.

Карлос рассмеялся.

– Это тебе не кино, приятель. Ты не из тех, кто может меня запугать. – Он щелкнул пальцами, и собаки приблизились к нему, не спуская с Дона глаз. – Давай-ка, пошли, все время прямо.

Дон двинулся по галерее. Карлос направил луч фонарика вперед, освещая дорогу.

– Поверни направо, – приказал Карлос, освещая узкое отверстие, прорубленное в скале.

Дон вошел в узкий проход, круто поднимающийся вверх. Вскарабкавшись, он оказался перед запертой дверью.

– Открывай! – приказал негр.

Дон открыл дверь и оказался в ярко освещенном коридоре со стенами ослепительной белизны. Прямо перед ним находилась дверь, а в нескольких метрах по коридору – вторая.

– Сюда, приятель. – Негр подтолкнул Дона плечом и открыл первую дверь. – Ты прежде наведи красоту, а я подожду.

Дон очутился в великолепной ванной. Вначале он занялся своей раной, потом тщательно побрился найденной на полке бритвой. Затем разделся, принял душ и двадцатью минутами позже вышел из ванной, освеженный, чувствуя прилив сил и желание действовать. Карлос курил сигарету, прислонившись спиной к стене.

– Ага! Выглядишь почти как раньше. Теперь пойдем к доктору, и не валяй дурака. Он может сыграть с тобой мерзкую шутку, если ему не понравится твоя физиономия.

Он подошел ко второй двери, постучал и, нажав ручку, открыл дверь. Потом сделал знак Дону войти и посторонился, пропуская его вперед. Дон вошел в просторную комнату, оборудованную под операционную. Ему было достаточно одного взгляда, чтобы определить, что оборудование здесь было современное и дорогое. Высокий, неопределенного возраста человек в белом халате сидел за письменным столом. На худом сероватого оттенка лице, изрытом морщинами, застыло холодное выражение. Он посмотрел на Дона, и в его отрешенных выцветших глазах было нечто такое, отчего у Дона по спине побежали мурашки.

– Я – доктор Энглеман, – объявил старик в белом халате. – Ваша рана не опасна, но ее нужно перевязать. Садитесь, мистер Миклем.

– Нет, спасибо, – ответил Дон. – Я сделал все, что нужно, и теперь в полном порядке.

– Как хотите, – протянул доктор, разочарованно оглядывая Дона. – Не желаете что-нибудь от головной боли?

– Нет, благодарю, – снова отказался Дон.

Энглеман сел за стол.

– Что ж, не буду вас больше задерживать, мистер Миклем. Уверен, что мы еще встретимся. Только в следующий раз вы уже не будете добровольным клиентом.

– Что вы хотите сказать?

– Вам объяснят, – ответил Энглеман, делая знак Карлосу, появившемуся в дверях: – Уведите мистера Миклема.

Карлос дернул Дона за рукав:

– Идем, приятель.

Дон вышел в коридор. Карлос закрыл за ним дверь, и собаки сразу навострили уши.

– Перейдем теперь этот коридор и отправимся к боссу. Будь с ним осторожен – это еще один, который может причинить тебе массу неприятностей, если ему наступить на мозоль.

– А у вас здесь, кажется, превосходная коллекция страхов, – заметил Дон.

Карлос довольно рассмеялся.

– Это ты верно заметил, приятель. – Он пошел вперед.

В конце коридора они остановились перед массивной стальной дверью, негр нажал на кнопку, находившуюся в стене. Через несколько секунд дверь распахнулась, и они оказались у каменной лестницы. Карлос снова посторонился.

– Давай, приятель, поднимайся.

Дон пошел вверх по лестнице, считая ступеньки. На тридцать второй он остановился. Карлос опять нажал на кнопку.

– Я привел Миклема, босс, – объявил он.

Дон увидел, что негр говорит в маленький микрофон, вделанный в стену. Через некоторое время дверь открылась, и Карлос подтолкнул его вперед.

Он оказался в просторной светлой комнате. Солнце било в широко распахнутые окна. Через эти окна была видна терраса, а дальше лужайка и чудесный сад в цветах. Великолепное зрелище! Некоторое время Дон боролся с искушением выскочить в окно, но собаки, будто угадав его мысль, прошли мимо него на террасу и улеглись на солнышке, преградив ему путь к побегу.

Мистер Симон Альскони, одетый в полотняный красноватого цвета костюм, сидел в своем любимом кресле. Персидский кот устроился у него на коленях, глядя на Дона любопытными и наглыми глазами. В луче солнца ярко блеснул бриллиант на мизинце Альскони. Когда итальянец жестом пригласил Дона занять место в кресле перед ним, Дон немного поколебался.

– Входите, мистер Миклем. Ваш визит доставил мне удовольствие, такое же большое, как и неожиданное. Извините меня, что я не встаю. Как видите, Балтазар связал меня по рукам и ногам. Я привык считаться с чувствами животных. Садитесь же в кресло, чтобы мы могли как следует рассмотреть друг друга.

Дон пересек комнату и сел на предложенное место. Он с интересом посмотрел на Альскони. Неужели это Черепаха? У него такой безобидный вид… Разве только… Что-то странное показалось Дону в этих глазах. Плоские и тусклые, как глаза змеи, черные, как китайская тушь, они одновременно приковывали к себе и парализовывали. Дверь на другом конце комнаты открылась, и вошел коренастый итальянец в белой куртке с подносом в руках. Он поставил поднос между Доном и Альскони, молча налил две чашки кофе и удалился.

– Вы, должно быть, не откажетесь от чашки кофе, – пригласил его Альскони. – Утро было непростым, и не мешает подкрепиться. Может, возьмете сигарету?

Дону страшно хотелось кофе, и он не стал отказываться. Карлос, стоя возле двери, продолжал наблюдать за ними. Альскони знаком велел ему удалиться.

– Когда понадобишься, Карлос, я позвоню.

Негр вышел на террасу и встал рядом с волкодавами. Они внимательно смотрели на Дона через открытое окно. Дон оглядел большой камин и заметил в нем стальную кочергу. Мозг его быстро заработал… Чтобы схватить ее, нужно было встать и сделать два шага. Он мог это сделать раньше, чем собаки кинутся на него. Он знал, что смог бы отделаться от собак прежде, чем они смогут причинить ему неприятности. Но что с ним будет дальше? Справится ли он с Карлосом? В саду ли еще четверо охранников, вооруженных карабинами? Даже если он расправится с собаками, уложит этого самодовольного итальянца и выскочит в сад, ему нужно еще пробежать по лужайке и роще не меньше тысячи шагов, прежде чем он достигнет стены. А Гарри не будет там, чтобы помочь ему перебраться через стену. За это время за ним по следам пустят других собак. Он с сожалением пришел к выводу, что риск в этом предприятии слишком велик.

Альскони, внимательно наблюдавший за ним, сказал:

– Вы очень благоразумны, мистер Миклем. Какое-то мгновение я боялся, не поддадитесь ли вы порыву. Эта кочерга соблазнительна. Один из моих гостей пытался ею воспользоваться. Джакопо, который стоит за тем ковром – прекрасный образец флорентийского искусства, не так ли? – вынужден был убить его. – Его бледные пальцы погладили голову кота. – Пейте кофе, курите сигареты, но прошу вас: не делайте глупостей.

Дон закурил сигарету, бросил взгляд на ковер, закрывающий противоположную стену, и пожал плечами.

– Это вы замыслили убийство Гвидо Ференци? – тихо спросил он.

Альскони улыбнулся:

– Скажем так: я являлся косвенным руководителем. В моей организации есть люди, которые непосредственно занимаются такими вопросами. Мне, вероятно, следует представиться. Меня зовут синьор Альскони, и я последний представитель семейства Вага по мужской линии. Вы, кажется, усиленно занимались изучением этой печальной истории?

– Полиция тоже ее изучала, – ответил Дон.

Альскони тихо засмеялся:

– Я был очень разочарован, что им понадобилось столько времени на поиски. Это вы, конечно, направили их на след. Я никогда не скрывал и не скрываю родственную связь с семейством Вага. Даже этот замок построен на том месте, где находился семейный дом Вага. Моя мать была последней представительницей по женской линии Вага. Но ваше открытие не представляет, мистер Миклем, никакого интереса ни для полиции, ни для вас. Нет никаких доказательств существования организации, которую я создал. Более того, невозможно определить происхождение добытых мной денег. Люди, которых я нанимал, не знают меня, за исключением немногих, которые могут исчезнуть и появиться вновь по моему желанию. Даже если я и признаюсь, что я Черепаха, не существует доказательств, которые могут убедить суд.

– Большинство убийц считают, что могут запросто провести полицию, – отрезал Дон. – Но всегда случаются неожиданные промахи, неосторожность, предательство… Вы ошибаетесь, если думаете, что сможете продолжать в том же духе.

Альскони рассмеялся. Он, казалось, забавлялся от всей души.

– Сегодня утром я мог измерить наконец степень моей безнаказанности. Вот уже два года, как я с нетерпением ждал этого испытания. Пока вы не подвергнете свою безопасность серьезной проверке, всегда остается элемент неуверенности. Этим утром шестеро полицейских явились сюда искать вас. Вы должны быть польщены. Сам Росси, шеф римской полиции и очень умный человек, прилетел сюда на самолете, чтобы лично руководить поисками вас. Ему пришлось, кстати, преодолеть сильное противодействие со стороны местных властей. Я кое-что значу в Сиене. И власти, и церковь смотрят на меня не только как на благотворителя, но и как на столп общества. Когда Росси предъявил в местной полиции ордер на обыск, местные власти пришли в ужас. Обстоятельства дела показались им совершенно неправдоподобными. Какой-то безвестный англичанин-шофер безнаказанно обвиняет одного из влиятельнейших и уважаемых граждан Сиены в том, что будто он похитил его хозяина. Невероятно, немыслимо! Однако Росси – человек, которого не так-то легко сбить с толку. Вот уже три года, как он пытается разделаться со мной и моей организацией. Он не пожелал выслушать объяснения местной администрации и приехал сюда лично в сопровождении трех инспекторов, прилетевших с ним из Рима. К счастью, у меня были все возможности уверить его, что вас здесь не прячут.

Альскони погрузил пальцы в шерсть кота, и тот лениво потянулся, показав и вновь спрятав свои когти.

– В свое время я заставил себя потратить внушительную сумму, чтобы оборудовать целую систему подземных сооружений, и теперь могу давать там приют всем, кого хочу спрятать. Вход в подземелье так ловко замаскирован, что полиция при всем своем старании его не нашла. Мои позиции очень сильны. Почему я должен отвечать за исчезновение англичанина, который проник в мой сад, как обыкновенный вор? Мой парк занимает сотни гектаров. Я подсказал им, что этот англичанин или американец мог стать жертвой несчастного случая, а его тело где-нибудь в одном из укромных уголков парка. Они долго копали по разным местам, но вас так и не обнаружили. Тогда я потерял терпение. Я вел себя очень лояльно и позволил шестерым полицейским увальням рыться в моем парке и дворце с подвалов до крыши. Я отвечал на все их вопросы. Но, в конце концов, всему есть предел. Кто он, этот тип, который уверяет, что я похитил его хозяина? Не сумасшедший ли? А может быть, шутник? Уверена ли полиция, что американец действительно исчез? Что это за история, согласно которой я являюсь Черепахой? Какие доказательства может привести полиция для подтверждения своих подозрений? Я был страшно рассержен… И вот результат: Росси принес мне свои извинения. – Альскони довольно рассмеялся. – Захватывающее представление! Представление, за которое я должен благодарить вас.

Дон сделал все, что мог, чтобы скрыть свою растерянность.

– Считаю, что все это является представлением только для вас, – возразил он. – А что получил я? Сознаюсь, что возможность провести остаток своих дней здесь приводит меня в уныние.

– Вы вольны уйти отсюда при первом желании, но при двух условиях, – сказал Альскони. – Первое: вы перестанете надоедать мне и никому не расскажете того, что я вам здесь говорил. Вы человек чести, и я готов положиться на ваше слово. Второе условие: вы платите выкуп в обмен на свою свободу. Вы богаты, и я считаю себя вправе заставить вас заплатить за свою свободу и за причиненные мне неприятности. Это вполне справедливо. Думаю, что сумма в пятьсот тысяч долларов будет вполне достаточной. Сейчас я как раз нуждаюсь в долларах. Вы, конечно, можете организовать быстрый перевод этой суммы из американского банка в итальянский.

– А если я откажусь платить? – спросил Дон, с трудом сдерживаясь.

– Дорогой мой мистер Миклем, я уже неоднократно слышал это. Уверяю вас, мне будет нетрудно убедить вас в необходимости платежа. Не думайте, что вы будете иметь дело с очередной Черепахой. Я не обладаю достаточным для подобных опытов терпением. Чтобы заставить человека делать то, что от него хотят, можно прибегнуть к помощи Черепах. Но есть и более тонкие методы. Я полагаю, вы познакомились с доктором Энглеманом?

– Да.

– Доктор Энглеман – специалист в области операций на мозге. К несчастью, его энтузиазм толкнул его на проведение нескольких безрассудных опытов. Полиция активно разыскивает его, и в обмен на укрытие он оказал мне кое-какие услуги. В настоящее время его исследования свелись к проверке гипотезы, согласно которой характер человека может быть известным образом изменен путем сложных операций на мозге. Например, если инвалид имеет хотя бы небольшие умственные способности, то путем искусственной пересадки нервной ткани можно стимулировать их развитие. Доктор Энглеман в настоящее время вышел из стадии теоретических изысканий. Ему срочно нужны мужчины и женщины для опытов. Я поставляю ему тех, кто сопротивляется. Не более месяца тому назад один упрямец отказался платить выкуп. Я хотел бы, чтобы вы на него посмотрели. Нужно попросить доктора Энглемана показать его вам. Операция, проведенная доктором, была смелой и полностью провалилась. Но ее результат заинтересовал меня. Пациент потерял двигательную координацию обеих рук, его разум помутился. Он был настолько жалок, что Энглеман прекратил дальнейшие опыты. Как видите, мистер Миклем, ваш отказ будет иметь пагубные последствия. Доктор Энглеман способен, например, омолодить зрительный нерв. Если вы откажетесь платить, я могу сделать ему подарок – замените ему морскую свинку. Думаю, что обязан предупредить вас о следующем: хотя теория Энглемана и гениальна, ему просто необходимо взбодрить себя перед опытами. Боюсь, что у него появилась склонность пить больше меры, поэтому его рука уже не так тверда, как раньше. Я почти уверен, что именно это является причиной его многочисленных неудач со скальпелем. Так что если он вас прооперирует, то вы вполне можете оказаться слепым или парализованным.

Дон смотрел на толстое добродушное лицо собеседника. Глаза его излучали ярость и непреодолимое желание вцепиться в горло своего собеседника.

– Сегодня вы взяли верх, но так будет не всегда. Вы – чудовище, Альскони. Если однажды мне представится случай, я вас непременно уничтожу.

Альскони издал короткий приглушенный смешок.

– Меня угрожали убить столько людей, что это больше меня не волнует. – Он нажал кнопку звонка, находившуюся рядом с ним, и вошел Карлос. – Я даю вам час на размышление, мистер Миклем. Если вы согласитесь платить, то напишите письмо в ваш нью-йоркский банк с просьбой перевести деньги на ваш римский счет. Когда деньги переведут, выпишите чек на требуемую сумму, и придется приложить убедительное письмо, податель которого должен будет передать деньги якобы в государственную казну. Когда деньги будут в моих руках, я немедленно вас освобожу.

– А какие гарантии? – поинтересовался Дон.

– Мое честное слово. Клянусь честью. В конце концов, я же готов поверить вам на слово, что вы не разгласите того, что здесь увидели. И вы также должны верить моему слову. – Он сделал знак рукой Карлосу: – Отведите мистера Миклема в его комнату.

Негр в сопровождении собак с готовностью шагнул вперед.

– Пошли, приятель, – сказал он.