Монета скифского царя Князева Анна
У Сергея Вешкина все было просто. По крайней мере, так он говорил. И Дайнека безоговорочно ему верила.
– Отец не сказал Насте, куда он поехал, – проронила она.
– С какой стати ему перед ней отчитываться? – удивился Сергей.
– Я подумала: а вдруг? И просто спросила.
– Что еще рассказывает Настя?
– В основном говорила Серафима Петровна.
– Что говорит она?
– Покормила отца супом, подала к обеду грибы…
Сергей Вешкин поморщился:
– Давай по существу. Не уподобляйся Настиной матери.
– Короче: пообедали, поговорили, и отец уехал от них в десять часов вечера. Остальное, как ты говоришь, несущественно.
– А было что-то еще? – Сергей внимательно посмотрел на Дайнеку.
– Серафима Петровна преподнесла разговор за обедом таким образом, как будто отец собрался вернуться к Насте.
– Что за ересь? – усмехнулся Вешкин. – Где Елена Петровна и где Настя?
– Уверена, что Серафима Петровна все сочинила, но у меня остался неприятный осадок. Чтоб ты знал: мне тяжело там бывать. Стены – родные, а в них живут два чужих человека.
– Лучше сказать: две змеи, – уточнил Вешкин.
– Ты уже решил, как будешь искать папу?
– Подожди… Кроме тебя, Насти и Серафимы Петровны, на даче кто-нибудь был?
– Нет, никого.
– Ты уверена?
– По крайней мере, мне так показалось.
– Никто не приезжал? Не звонил?
– При мне – точно нет.
– А без тебя?
– Они не рассказывали.
– Ну, хорошо… – Сергей склонился над столом и заговорил тише: – Они не сказали… А как насчет твоего шестого чувства?
– Интуиция?… – догадалась Дайнека, прислушалась к себе. – Они были встревожены.
– На их месте любой встревожится. Ничего себе, дом отбирают!
– Все действительно так серьезно?
– Серьезнее некуда.
– Ну вот, а теперь еще и папа пропал… Может, заявим в полицию?
– Пока подождем.
– И все-таки…
– А если я попрошу тебя еще раз съездить на дачу? – спросил Вешкин.
– Но я только что оттуда вернулась!
– Тогда поезжай завтра.
– Объясни мне, зачем?
– Побудь на даче подольше, останься там ночевать.
– Ну, уж нет!
– Послушай, – Вешкин понизил голос, – в этом деле есть какая-то чертовщина. Необходим всесторонний анализ, включая женскую интуицию. Давай договоримся: ты едешь на дачу, а я буду искать отца.
– Что нужно делать?
– Повторюсь: пробудь там как можно дольше. Слушай, о чем говорят, контролируй телефонные звонки. Обращай внимание на тех, кто приезжает, если такие будут. И помни: мне нужна полная информация.
– Может, объяснишь, в чем дело?
– Риелторы из «Кантины» – жесткие люди. Если с Настей или с Серафимой Петровной что-то случится, Вячеслав Алексеевич мне не простит.
– Я не понимаю.
– Например, что-нибудь загорится. Теперь это популярный способ воздействия и очистки территории. Для информации: земля под вашим домом стоит больше, чем дом.
– Ну и что?
– После пожара не нужно будет тратиться на снос дома и вывоз строительного мусора. Риелторов из «Кантины» не расстроит, если вместе с домом сгорит пара человек.
– Настя подписала все документы. Участок и без того принадлежит этой «Кантине».
– Им нужно избежать судебных разбирательств и существенно ускорить процесс. – Сергей строго посмотрел на Дайнеку. – Зная Настю, можно предположить, что она у них на крючке.
– Что это значит?
– Это значит, что они хотят больше, чем дом и участок.
– У нее ничего больше нет.
– Думай, Дайнека, думай…
– Думаю…
– Твой отец – небедный человек. Догоняешь?
– Думаешь, его похитили и теперь хотят денег? – Дайнека часто заморгала. Глядя на нее, любому стало бы ясно, что будет дальше.
– Только не плачь! – предупредил Вешкин.
– Не плачу…
– Приедешь на дачу – проявляй бдительность.
– Проявлю…
– Когда едешь?
– Ты же сказал – завтра…
– Вот и хорошо.
Дайнека вытерла слезы и тяжело вздохнула:
– У меня есть одна просьба.
– Давай, – сказал Вешкин.
– Будешь говорить с Еленой Петровной – пожалуйста, деликатней. Не распространяйся про Настю.
– Елена Петровна – умная женщина…
– И все-таки.
– Хорошо. Я обещаю.
– Есть еще одно дело… – Дайнека подошла к последнему пункту разговора с Сергеем – к истории с монетой и убийством бомжа.
Однако, поразмыслив, решила, что не стоит все валить в одну кучу. Найти отца было важнее, и она закончила:
– Но об этом мы поговорим в другой раз.
Глава 8
Смятение чувств
Если бы Дайнеку спросили, зачем она это сделала, то даже по прошествии времени она бы не смогла этого объяснить. Но тем не менее все произошло именно так.
Сергей Вешкин ушел. Она тоже направилась к выходу. Ее взгляд упал на соседний столик – там у окна сидел Влад Делягин, высокомерный знакомый писателя Остапа Романова.
В Дайнеке что-то всколыхнулось, и она ляпнула:
– Здрасте!
Влад медленно повернул голову и спросил:
– Мы знакомы?
Теперь Дайнеке нужно было объяснять, где и при каких обстоятельствах он смерил ее таким же холодным взглядом. Скорее от обиды она ответила:
– Нет!
Дайнека вышла из кафе слишком поспешно. Порывшись в сумке, достала ключ от машины и открыла дверцу, когда услышала позади себя голос:
– Постойте!
Она обернулась и увидела Влада. Он подошел, спокойно захлопнул дверцу и поинтересовался:
– Вы – девушка Романова?
– С чего вы это взяли?
– Я видел вас вместе. Разве не так?
– Так.
– Ну, так что же вы?
– Что? – Дайнека с вызовом посмотрела ему в глаза и распахнула дверцу машины, но Влад Делягин снова ее захлопнул.
Тогда она сказала:
– Да пошел ты.
– Мы перешли на «ты»? – Он усмехнулся. – Вот они, свободные нравы нынешней молодежи.
– А мне с тобой детей не крестить.
– Как знать…
– Вон пошел! – Дайнека взялась за ручку, но Влад удержал дверцу.
Такая наглость возмутила ее:
– Я вызову полицию!
– Вызывай. Скажу, что ты сама пристала ко мне в кафе.
Такая постановка вопроса загнала Дайнеку в тупик. Делягин был прав: он сидел в кафе и никого не трогал, даже не смотрел в ее сторону. Всю эту кашу заварила она сама.
– Ну, хорошо… Что тебе надо?
– Мне? – удивился Влад.
– Да иди ты! – На этот раз Дайнека серьезно обиделась.
Влад взял ее под руку:
– Ладно-ладно… Не сердись. Чашечку кофе?
– Я уже пила.
– Тогда мороженое или пироженку?
Дайнека резко повернулась к нему, и ее обиженное лицо сделалось детским, а просьба прозвучала словно мольба:
– Не говори со мной так, как будто мне десять лет.
– Я бы не посмел… – Влад исподволь повел ее рядом с собой по улице мимо кафе. – И, кстати, тебе уже исполнилось восемнадцать?
– Не смешно. Мне – двадцать четыре. – Не задумываясь, Дайнека послушно шла рядом с ним.
– Очень хорошо сохранилась.
– Это банально.
– Согласен. Из вежливости могла бы меня о чем-то спросить.
– Чем занимаешься?
– А то ты не знаешь… Остап тебе не мог не сказать. Я – художник. Мне тридцать два года, и, что характерно, я до сих пор не женат.
– Твое семейное положение меня не волнует. – Дайнека удивленно остановилась: – Куда мы идем?
– В гости.
– К кому?
– Ко мне.
– Что за дикая идея? Ты – сумасшедший?
– Не вижу причин, чтобы не зайти ко мне в мастерскую и не выпить стакан чаю. Кофе мы уже пили.
– Вот еще! – Она вырвала у него свою руку.
– Я приличный человек и не понимаю, чего ты боишься, – проговорил Влад с серьезным выражением лица. – Раз уж мы здесь, почему бы тебе не посмотреть на мои картины?
Дайнека была смущена и заинтригована одновременно.
– Я не знаток живописи.
– Чтобы понимать живопись, не нужно быть ее знатоком. Просто посмотришь и скажешь, что думаешь.
– Так просто?
Влад подошел к спортивной машине и распахнул дверцу:
– Прошу!
– Зачем? – опешила Дайнека.
– Поедем в мастерскую.
– Но ведь ты сказал, что живешь где-то рядом.
– Соврал, – сказал Влад и широко улыбнулся. – Моя мастерская – на Кутузовском.
– Это далеко.
– А ты куда-то торопишься?
– Да, в общем-то, нет.
– Ну, так садись в машину. Обещаю, что привезу тебя на это же место.
Мастерская Делягина располагалась на верхнем этаже высотного дома и занимала несколько комнат. Самая занимательная часть помещения находилась на чердаке: большая рекреация, кабинетик и неширокий опоясывающий балкон, с которого был виден проспект.
Осмотр начали с балкона, но у Дайнеки закружилась голова, и они спустились на нижний этаж.
Влад расставил картины, которые хотел ей показать.
– Ты смотри! А я – на кухню.
Дайнека добросовестно рассмотрела картины одну за другой. Многое не поняла, но ей понравилось все.
Влад вернулся с двумя кружками чая и распаковал жестяную коробку с печеньем.
– Ну, как?
– Талантливо, – проговорила Дайнека.
– Не говори ерунды! Просто покажи, какая картина тебе понравилась.
Не раздумывая, Дайнека взяла небольшую картину, на которой был изображен деревенский дом у реки, и показала ее Владу:
– Вот!
– Неожиданно… – выдержав паузу, тихо признался он. – Дом моей бабки под Калугой. Теперь там никто не живет. Она умерла.
– Мне очень жаль…
– Скажи, о чем ты думаешь, когда глядишь на эту картину?
– О тихом летнем вечере… – Дайнека мечтательно помолчала. – О том, что сквозь деревья проглядывает розовое небо, и скоро зайдет солнце. Еще о том, что хорошо бы искупаться в реке, пока совсем не стемнело. Соскользнуть в воду, вынырнуть и поднять брызги!
Не отрывая от нее взгляда, Влад отставил коробку с печеньем.
– Хочешь, я тебя нарисую? – Он стал что-то искать. Вытащил из-за мольберта дощечку, прицепил к ней ватманский лист и взял толстый грифель. – Садись!
Дайнека растерялась:
– На стул?
– Да хоть на пол…
Определив его слова как приказ, Дайнека опустилась на кошму и замерла.
– Вот так… Теперь не шевелись, – скомандовал Влад и широкими штрихами стал черкать по бумаге, как будто размечая рисунок.
Он пристально смотрел на Дайнеку, потом переводил взгляд на бумагу и вновь на нее. Лицо Влада было непроницаемым. При взгляде на него могло показаться, что он рисует не Дайнеку, а гипсовый куб.
Она тоже смотрела на Влада, пытаясь угадать меру его таланта и «величину» его самого. В какой-то момент он показался ей настолько красивым и одухотворенным, что впору было зажмуриться.
Почувствовав холодок внизу живота, Дайнека устыдилась саму себя и спросила нарочито нетерпеливо:
– Скоро закончишь?
Влад подошел и протянул руку:
– Готово. Поднимайся.
Она встала и потянулась к рисунку, но он отшатнулся:
– Э-э-э, нет!
– Что это значит? – возмутилась Дайнека. – Покажи!
– Сначала пообещай, что посмотришь и честно скажешь: понравилось или нет.
– Обещаю.
– Тогда смотри. – Влад обернул рисунок и замер в ожидании.
Разглядывая свой портрет, Дайнека растерянно прошептала:
– Неправда…
– Что?! – Влад ненадолго развернул рисунок к себе: – Не похожа?
– Не в этом дело… Ты многое приукрасил. Я не такая красивая.
– Например?
– Глаза… Они не такие большие.
– Об этом можно поспорить.
– И губы… – Дайнека склонила голову на один, потом на другой бок. – Разве они такие?
– Ты и сама не знаешь, какая ты красивая.
Дайнека покраснела и опустила глаза:
– Боюсь, мне пора ехать…
– Я тебя отвезу.
Влад отвез Дайнеку к ее машине, оставленной у кафе. Они простились, ничего не обещая друг другу, и даже не обменялись телефонами.
Домой Дайнека попала только вечером. Тишотка сразу потащил ее на прогулку.
Она, конечно, пошла, но ей до чертиков хотелось улечься в постель, завернуться в пуховое одеяло, и чтобы оно обволокло теплом ее самое и ее мятущуюся душу. И чтобы этот лукавый, обманчивый мир остался за дверью. И чтобы ни одна кощунственная мысль или желание не проникли в ее тело и мозг.
Избегая думать о Владе, она тем не менее прибила подаренный портрет на стену и только потом позвонила Вешкину.
– Есть новости про папу?
Он ответил:
– Пока нет.
– Звонил Елене Петровне?
– Звонил.
– Как она?
– Позвони, она все расскажет.
– Есть что рассказывать? – поинтересовалась Дайнека.
– Думаю – нет.
Читать бесплатно другие книги:
