Веста Мелан Вероника
Она вновь вернулась к чтению. Казалось, они буднично обсуждали погоду. Но Кей не сдавался – не давала покоя та самая пульсация в центре ее зрачков, которую он научился отличать. Пульсация сознания человека, едва держащегося на краю.
– Он обижал тебя?
Веста опустила книгу. На этот раз посмотрела с раздражением, как на назойливую муху, и Кей понял, что угодил в одно из болезненных мест.
– Обижал. Что с того? Какая теперь разница?
Вроде бы никакой, но прокатилась внутри него далекая и почти незаметная, как рокот землетрясения, волна злости. Он ненавидел слабых, аморальных мужиков.
– Деньги того стоили?
– Да, стоили, – она отвечала, как солдат, глядя ему в глаза. – И я вытерпела бы больше, если нужно. Это был осознанный выбор. И вообще, ты всех своих «клиентов» пытаешься понять?
– Да. Всех.
Кажется, на этот раз удивилась она. Не знала о том, что он тоже производит осознанный «отбор».
– Я прошла твой тест?
Глаза смешливые, в голосе легкость. Шутки, юмор, смех – он во все это не верил, не в случае с ней.
– Еще нет. Зачем тебе деньги, если ты хочешь умереть?
– Все тебе расскажи…
Кажется, он опять наткнулся на преграду, и так просто этот колючий забор не преодолеть. Сейчас она пошлет его к черту – он видел. Конечно, ей было бы проще, если бы выстрелил он. Почему? Кей этого не знал. Но Веста была согласна и на другие варианты, потому ни за кого не цеплялась.
– У тебя еще вопросы?
– Да. А как насчет смерти двадцать девятого?
Он дразнил. Тыкал пальцем в небо, надеялся случайно выудить важный фрагмент информации.
– Исключено.
– А тридцать первого?
– В сентябре тридцать дней.
– Тогда первого?
– Нет, – раздраженное фырканье ежа. – Не пойму, ты занят тридцатого?
– Свободен.
– Так в чем дело?
– Напои меня кофе.
На него посмотрели так, как посмотрел бы он сам в глаза той, которая уже трижды отказалась выпить с ним по чашечке.
(Tommee Profitt feat. brooke – Here I Am)
Веста.
– У тебя проблемы?
– С чего ты взял?
«С чего?» – он смотрел на меня, как на душевнобольную, пытающуюся замаскировать свое безумие. «С того, – говорил его пристальный взгляд, – что люди без проблем не торопятся на тот свет».
Ну, тут он был прав. На «тот» не торопятся, а вот «домой»…
– Тебе кофе черный? С молоком? Какой больше любишь?
Кей Джей подвис. Теперь он выглядел, как человек, который привык говорить в забегаловке: «Мне черный, стакан средний». Но которого давно не спрашивали: «Какой любишь больше?»
Эта просторная кухня обычно пустовала. Пока Фредерик был жив, мы сюда захаживали разве что разложить привезенную из ресторанов еду по тарелкам, а когда умер, я вообще только грела здесь чайник и хранила пакетики с заваркой. Завтракать, обедать и ужинать предпочитала либо в кафе, либо у себя в комнате. Кому может нравиться обилие пространства, стали и мрамора? Верно, разве что больному манией величия старику. И вот впервые за долгое время на высоких стульях сидели.
– С молоком.
Отлично, пусть будет с молоком. Хорошо, что упаковку вчера обновила домработница.
– Веста?
– Да?
Меня так давно никто не называл по имени, что я отвыкла. Даже опешила на секунду – слишком долго пробыла «цыпленком», «ласточкой» и прочей живностью.
– Тебя шантажируют?
Меня? Если бы… Лучше бы шантажировали. Потому что деньги найти легче, чем вернуть родню к жизни.
– Кто-то обижает? Один, двое? Банда? Я проверил, это не Хоскин.
Мне вдруг стало непривычно. Тепло. Он… как будто заботился. Иллюзия, конечно, – наверное, профи от того и профи, потому что знает, как срубить больше денег.
– Зачем тебе?
– Я умею решать проблемы.
– Да уж.
– Ты видела.
Видела. Это правда.
– Думаешь, справился бы с бандой?
Тишина. Ответ лаконичный – такой, которому сразу веришь.
– Справился бы. Просто нужны детали.
– И немножко доплатить?
Хотелось развенчать собственную надежду на то, что я неожиданно стала кому-то небезразлична. Какие этому причины? Никаких.
Кей Джей смотрел странно, тяжело. Почему-то непривычно – будто в душу. Качнул головой.
– Если бы твою проблему можно было решить деньгами, ты бы ее уже решила.
И ведь он снова прав. Внимательный мне попался киллер, вдумчивый. И приятный внешне, хоть это никоим образом делу не помогает.
«Делу – нет. А вот радоваться взгляду – да».
Себе кофе я налила молча. Тоже дешевый, из банки, – так и не разобралась, как управляться с навороченной кофемашиной. Предпочитала позволять эту работу делать баристам в кафе – у них выходило лучше. И меньше времени на ненавистной кухне. Которая с Кей Джеем, что удивительно, казалась не такой… противной. Почти обжитой.
– Ты мне не поможешь.
Я решила не обманывать, не пудрить мозги и не играть.
– Ты этого не знаешь.
– Знаю.
Увы. Оставалось лишь грустно улыбнуться.
– Что за история, в которую ты влипла?
– Длинная.
– У меня есть время.
– Твое время дорого стоит, разве нет?
И опять этот укоризненный взгляд за то, что я о деньгах.
«Я ведь на кофе напросился сам? И помощь предложил сам?»
Он действительно предлагал свою помощь? За так? Или я до сих пор чего-то не понимала?
Потому спросила прямо:
– Зачем тебе это?
Ему непросто было смотреть в глаза. Этот человек обладал удивительно прямым и пронзительным взглядом.
И тишина сказала за него – «сложно убить человека, не понимая причин».
Или мне показалось? Не может быть тяжело убивать тому, кто много раз это делал.
Я продолжала молчать, греть пальцы о кружку с кофе, смотреть в сторону. Когда мне впервые подумалось о том, чтобы выпить с этим парнем кофе, верилось, что будет иначе. Что я пофлиртую на прощание, подразню его в удовольствие, может, даже поцелуюсь. Ради развлечения, конечно же, потому что ничего серьезного с мужиками мне уже не светит. Но я и предположить не могла, что наши посиделки выльются в душещипательную беседу. Точнее, в попытку ее завести.
– Что с тобой случилось?
«Где затык?»
«Нигде. Все как раз хорошо».
Но такой ответ он не примет.
– Ты не здорова?
– Здорова. Насколько я знаю.
– Тогда в чем дело?
Мы заходили на третий круг. Или четвертый?
Кофе он, как назло, пил медленно. Всегда выбирал верную тактику, искал пути «додавить». Мне делалось забавно.
– Извини, но я не делюсь своей историей. Нет смысла.
– Тогда «продай» ее.
– Что?
– Обменяй на то, что тебе интересно.
– От тебя?
– Да, от меня.
Я удивилась. И не сразу нашлась с ответом.
А спустя пару минут мой гость уже стоял у дверей, обутый. Протягивал мне кусочек белого картона – визитку с собственным телефонным номером. Никаких букв, только цифры.
– Чтобы не через «Четтер». Если надумаешь.
– Очень… мило.
Он только фыркнул на мое «спасибо».
Уже собирался уйти, но на мгновение замер, обернулся и пояснил.
– Я – Кей.
– Да, я знаю. Кей Джей.
– Нет. Кей – мое настоящее имя. На «Джей» начинается фамилия.
Вот те раз. Кто бы думал. Зачем, если мы не друзья?
Но странный киллер, собеседующий своих жертв перед тем, как совершить преступление, уже ушел в темную сентябрьскую ночь.
Глава 3
(Jennifer Thomas – Because of You)
Утро нового дня; и у меня хорошее настроение.
Я удивлялась ему больше, чем чему-либо еще. А все потому, что я прожила в этом месте почти год и никогда не ощущала ни умиротворения, ни легкой, как теплый ветерок, радости. Всегда воевала, выживала, планировала, воплощала, действовала.
И, оказывается, никогда до сегодняшнего дня не расслаблялась.
Не замечала, что этот мир по-своему тоже красив и даже мягок, если впустить в себя настоящий момент. Танец листочков на ветвях, аромат свежесваренного кофе со сливками, купленный в кофейне, шершавый под пальцами стакан. Такой горячий, что держать ладонью под донышко.
Вдруг показалось, что все просто.
С утра кто-то пек для меня эту булочку, старался, замешивал тесто с любовью. Может быть, напевал. Продавец, чтобы я ее увидела, выкладывал выпечку в корзинку. После с улыбкой протягивал мне пакет. Все просто. Если не усложнять.
И впервые я допустила мысль, что все получится. Не просто надежду, но знание, что хороший исход возможен тоже. Для меня. Если у будущего всевозможное количество вариантов, значит, можно вытянуть и счастливый билет.
Раньше я никогда не позволяла себе даже надеяться. А сегодня сидела на лавочке с картонной подставкой на коленях, втягивала кофейный запах, как сладчайший из всех возможных аромат, балдела от того, что на пальцах оставались хрустящие золотистые крошки и дышала. Так глубоко, как только могла. Вот тебе и многомерность мира.
Странное воздушное состояние, решившее умоститься на моих плечах с самого утра, уютно сидело там почти час. После соскользнуло. И неожиданно стало ясно, что сегодняшний день и вечер я не хочу проводить в одиночестве, – наелась. Пасьянсами, книгами, мозаикой и пазлами. Если раньше я тянула время, «доживала» и «дожимала» его, то теперь вдруг захотелось подышать.
Почему?
Ответ на этот вопрос оказался простым: КейДжей. Оказывается, человеку нужно лишь совсем немного участия, чтобы стать «не одиноким». Да, не друзья, не односельчане и вообще едва знакомые, но с ним мне было интересно. С ним не пусто, как со всеми людьми, которые окружали меня год. Все они были «людьми Фредерика», а Кей Джей был «моим». Хотя бы потому, что я сама определила его для такой роли.
И встал вопрос: рассказывать ли историю? Ведь не отвяжется, придет, если скажу, что согласна поделиться.
«Продать».
Смешно. Ах, да – обменять. На что же можно обменять одну историю?
Конечно же, на другую историю – его.
Вот нам и тема для разговора.
По пути домой я размышляла: а могу ли я поделиться правдой? Почему бы и нет? Да, я здесь «нелегал» и без приглашения, но Комиссия, я была в этом уверена, знала обо мне с самого начала. Интуиция. Наверное, они время от времени допускали на свою территорию таких, как я – залетных. Знали, что временно, знали, что я не опасна. Да и Агап ходил в Мир Уровней не раз. Тоже не гнали. А Варви припугнули лишь для того, чтобы не превратила найденный коридор в туристический проход – их можно понять.
И если уж я здесь пока могу болтаться, почему не могу об этом болтать?
Могу. Так я решила.
Усмехнулась, достала визитку Кей Джея и сбросила на указанный номер сообщение:
«В четыре».
Спустя полминуты получила ответ:
«Буду в машине у твоих ворот».
Вот и отлично.
Пусть бы со мной поспорил хоть миллион человек, однако «не одной» быть лучше, чем быть одной.
(Skillet – Comatose)
Четыре после полудня.
Его машина оказалась неприметной на вид – темно-серой? Синеватой? Простой седан из тех, в сторону которого бросишь взгляд и не заметишь. Не запомнишь ни марку, ни водителя за затемненными стеклами, ни пыльный номер.
Однако салон пыльным не был. Старым – да, но чистым.
И так странно было сидеть здесь вдвоем.
«А где еще?» Особняк Фредерика не стал мне родным; Кей прокатиться к нему домой не предложил, а кафе для подобной беседы казалось неуместным. И потому авто.
– Что ты знаешь о мире, в котором живешь?
Наверное, Кей ожидал не этого – не вопроса. Потому что какое-то время смотрел на меня, прищурившись, потирая костяшкой среднего пальца нижнюю губу.
«В каком смысле?» – вопрошали его серые глаза. Он, наверное, ожидал, что я начну с «поцелуя в плечо», но не думал, что откинусь в пространную тему так далеко.
– Что? Расскажи.
– Об этом мире можно рассказывать долго.
– Самое главное.
– Уровни – главное. Опыт. Достижение отметок, движение вперед.
– Верно.
Он уловил суть.
– А ты помнишь, где родился?
Секундное замешательство.
– Нет.
– И даже не испытываешь дискомфорта по этому поводу, верно?
– Раньше не чувствовал. Пока ты не спросила…
Верно, он царапнул в разуме «запретную тему» – я многое выяснила за год пребывания здесь.
– Ничего, «зарастет». Я, видишь ли, многое узнала, но, если говорить кратко: Уровни – это мир, куда люди попадают по приглашению. Как именно – я не знаю. Но каждый, так или иначе, дает свое добровольное согласие на перемещение сюда, а после прохождения «пути». Лишнее временно забывается. Как у тебя.
Кей смотрел на меня с интересом. То ли не ожидал экскурса и предыстории, то ли того, что я умею складно говорить.
– И?
Красивые у него руки – большие, но опрятные, с чистыми ногтями. По внешней стороне ветрового стекла над дворником деловито ползала большая муха.
– У тебя это не так?
– Нет. Я, видишь ли… – вот и настало время выдать «шпионскую» правду, – попала сюда не по приглашению. И я все помню. Свой родной мир, где родилась…
Глаза Кей Джея иногда отсвечивали желтоватым – причудливо отражались от зеркала солнечные лучи.
Зачем я решила ворошить прошлое? Лезть в больное…
– Как ты здесь очутилась, если не по приглашению?
– Меня отправила сюда бабка Варви, – я говорила так буднично, будто он тоже знал Варви всю жизнь. – В то утро, когда все умерли. Когда я тоже решила, что жизнь больше не имеет смысла. Вот тогда я ее и встретила… Схоронившуюся в чаще.
Я молчала. А Кей Джей теперь смотрел на меня иначе – тяжело, очень ровно.
Не хотелось серьезности. Слишком много ее в моей жизни было. И так мало легкости.
Поэтому я шутливо протянула руку для пожатия:
– Приятно познакомиться. Я – Веста Керини. Из мира Терран, села Катлан.
Мою ладонь пожали. Аккуратно. Теплыми, сухими пальцами.
А после я рассказывала: о собственном доме, родителях, братьях, наших соседях. Я честно старалась не плакать, но не была уверена, что изредка не приходилось вытирать слезы – я давно перестала обращать на них внимание. Подробнее всего пришлось говорить о Турах – жителях гор, сошедших на равнины с целью завоевания.
– Они много лет жили там, где почти ничего не растет. Были малочисленны. Но шли годы – они расплодились и еще сильнее ожесточились. Оказывается, все это время тренировались в воинском искусстве, готовились отобрать у Киреев земли. Когда начались первые налеты в Сапковых долинах, все думали – от голода. Ради продуктов. Стали предлагать им еду. Не помогло. В Катлан их посланник приходил дважды, зачитывал бумагу от «предводителя», но наш старейшина давал отказ. Говорил, что Киреи никогда не подчинятся адским выродкам…
Совершенно некстати всплыло в воображении то утро. Дым, горящие еще дома, едкий запах горелой древесины и людских тел.
Наверное, я остекленела.
– Ваши люди не подчинились?
Мягко вывел меня из транса вопрос.
– Нет… – мой ответ вышел хриплым, нездоровым. – И всех…
А дальше сказать не получалось. Не выходило. Будто этот отрывок все еще висел на полотне судьбы под отметкой «не определено». Все это было. Всего этого не было. Никто не знает, что будет в будущем…
– Веста… Веста…
Я не сразу услышала, что он меня зовет.
– Что?
Все-таки зря я нырнула в эту тему.
– Как получилось, что выжила ты?
– Вечером я сбежала в лес. Обиделась… на одного… не важно.
Теперь меня клинило, как проржавевший граммофон. «Головка» то и дело перескакивала не на ту дорожку пластинки, забивалась пылью, фальшивила мелодию.
– А Варви – кто она такая?
– Варви?
Я моргнула.
(Coldplay – Atlas)
КейДжей.
Про старуху она рассказывала долго – цеплялась за то, что осталось в памяти не совсем черным. Добавляла про Агапа, про его путешествия сюда, про приход к ним Комиссионеров, угрозы.
– Варви объясняла, что это очень важно – умереть в точную дату. Иначе временная петля – я не слишком поняла. Говорила только, что Агап очень мучился, пока этого не понял…
«И потому умереть ей нужно не двадцать девятого», – теперь в голове Кей Джея встал на место нужный фрагмент,
– Уже скоро.
А голос Весты охрипший, будто простуженный
– Я все верну, понимаешь? Я изменю историю, они даже не узнают. Они будут жить.
И этот безумный взгляд.
Кей впервые понял, откуда брались «бероновые» глаза, – Берон вырабатывался в ее собственной голове. Чтобы делать все то, что приходилось делать. Жить со стариком, спать с ним, терпеть выходки, кормить собой его рыб, выживать целый год. Он слушал про ее голод и ночевки на улице с тяжелым сердцем. Думал, давно очерствел, отмер, но вдруг ощутил, как ноет в груди.
«Значит, вовсе не из-за денег…» А ведь вчера ответила, что из-за них.
– Так ты мне поможешь?
Что?
Он не заметил, как нырнул в омут чужого горя, как заложило тоской и печалью уши.
Поможет? Ах, да, она спрашивает, убьет ли он ее. Хороша помощь…
Кей вдруг подумал, что ему, возможно, действительно предстоит выстрелить в человека, который этого не заслуживает. Потому что так надо.
Читать бесплатно другие книги:
