Тигр стрелка Шарпа. Триумф стрелка Шарпа. Крепость стрелка Шарпа Корнуэлл Бернард

Мистер Хейксвилл не знал точно, произвели его в лейтенанты или нет, но знал, что стал «мистером», и смутно догадывался, что это еще не предел. Уильям Додд имел все шансы на победу, а победа делала его правителем Гавилгура и всех обширных территорий, какие только можно разглядеть с подпирающих небо башен крепости. При таком исходе мистер Хейксвилл, будучи единственным белым офицером Додда, занимал весьма почетное и доходное место. Неудивительно, что, держа путь к дворцу раджи, Хейксвилл представлял себе будущее, ограниченное только возможностями воображения. Он мог бы, например, стать раджой.

– Заведу гарем, – пробормотал себе под нос бывший сержант, чем вызвал недоуменный взгляд сопровождавшего его хавилдара. – И все в нем будет мое. Только мое. Бибби в шелках. Но только когда холодно! А в остальное время пусть разгуливают голенькие. – Он гоготнул, почесал между ног и сделал неожиданный выпад саблей, целя в одного из разгуливавших по саду павлинов. – Эти птички к несчастью, – сообщил Хейксвилл хавилдару, шарахнувшемуся в сторону от бросившейся наутек птицы. – Дурной глаз на хвосте. Знаешь, что с ними будет? Я их поджарю. Поджарю и прикажу подать с картошкой. Вкуснятина, а?

– Да, сахиб, – осторожно согласился хавилдар, нервно поглядывая по сторонам.

Новый офицер совсем ему не нравился, но полковник дал ему власть, а полковнику хавилдар пока доверял.

– Давненько не едал картошечки, – с грустью продолжал Хейксвилл. – Настоящая христианская пища, понимаешь? Делает человека белым.

– Да, сахиб.

– И запомни, сахибом я долго не буду, ясно? Буду вашим высочеством. Высочеством, чтоб его, с целым гаремом голеньких бибби. – Щека у мечтателя задергалась. – А Шарпи назначу слугой. Ха-ха! Только сначала, понятно, обрежу лишнее. Чик-чик. – Он бодро взбежал по каменным ступенькам, не обращая внимания на доносящуюся со стороны рва мушкетную пальбу. Два араба у входа во дворец преградили путь, но Хейксвилл и не подумал остановиться. – А ну побежали к стене, черти чумазые! Хватит отсиживаться! Пора послужить солдатами, а с этим горшком я и сам разберусь! Пошли отсюда! Вон! Вон!

Хавилдар перевел стражам смягченный вариант приказа, и арабы, хоть и неохотно, оставили пост. Решающим аргументом стали штыки, угрожающе поблескивавшие за спиной нового начальника.

– А теперь, – распорядился Хейксвилл, – найдите мне того толстяка-коротышку. Пора устроить ему кровопускание.

– Надо торопиться, сахиб. – Хавилдар оглянулся на стену, где засуетились вдруг артиллеристы.

– Хорошая работа спешки не терпит, – ответил Хейксвилл, пытаясь открыть решетчатую дверь. – И не бойся, сынок. Если полковник Додд и умрет от чего на этой стене, то только от старости. Не родился еще тот, кто прошел бы через столько ворот. А уж про кучку вонючих шотландцев и говорить нечего. Чертова дверь. – Он ударил по решетке ногой. – Вот так-то!

Хейксвилл ожидал увидеть сказочную роскошь, золотые безделушки, дорогие шелка и вымощенные полированным мрамором полы, но Гавилгур был всего лишь летней резиденцией, а Берар никогда не соперничал в богатстве с другими индийскими государствами, поэтому пол был выложен простыми каменными плитами, стены побелены, а окна закрывали шторы из обычного хлопка. В зале, правда, стояла красивая мебель черного дерева, инкрустированная полудрагоценными камнями, но ни стулья, ни столики Хейксвилла не привлекали. Ему были нужны только драгоценные камни, золото и бриллианты, однако ничего такого глазу не встречалось. У стен с застывшими неподвижно ящерицами стояли два бронзовых кувшина и железная плевательница. В нише расположился камин с традиционными щипцами для угля, латунной кочергой и лопаткой, отлитой в Бирмингеме. Стражи здесь не было, и дворец вообще казался пустым и непривычно тихим. Лишь из-за полога в дальнем конце зала долетали приглушенные звуки, похожие то ли на плач, то ли на стон. Разобрать получше мешала артиллерийская канонада. Хейксвилл поднял саблю и двинулся к занавесу. Солдаты осторожно последовали за ним, держа мушкеты на изготовку и всматриваясь в каждую тень.

Подойдя к пологу, Хейксвилл резко отбросил его и замер от неожиданности.

Килладар в полном боевом снаряжении, с висящим на боку тулваром и привязанным к левой руке маленьким круглым щитом, стоял посреди комнаты между телами жен, наложниц и дочерей. Всего женщин было восемнадцать, и большинство лежали неподвижно, но некоторые еще шевелились, корчась от боли, причиняемой медленно убивающим их ядом. По щекам Бени Сингха катились крупные слезинки.

– Я не мог… оставить их… англичанам, – запинаясь, объяснил несчастный.

– Что он сказал? – спросил у хавилдара Хейксвилл.

– Он предпочел, чтобы они умерли, но не подверглись бесчестью, – перевел хавилдар.

– Чтоб ему самому так сдохнуть, – прокомментировал Хейксвилл и вошел в комнату.

Изо рта умерших стекала зеленоватая слюна, остекленелые глаза смотрели вверх, на украшавшие потолок лотосы. Живые еще дергались в судорогах. На полу валялись чаши, из которых женщины приняли яд.

– Какие бибби! – прошептал горестно Хейксвилл. – Какая глупость! – Он посмотрел на девочку лет шести-семи. На шее у ребенка висело ожерелье, и сержант, наклонившись, сорвал украшение. – А ведь могли бы и другим пригодиться. – Концом сабли он распахнул сари на молодой умирающей женщине и покачал головой. – Ты только посмотри! Сгубить такие прелести!

Возмущенный бесстыдством чужака, килладар взревел и, выхватив саблю, бросился на Хейксвилла. Не ожидавший столь сильного проявления чувств со стороны человека, почитаемого им малодушным трусом, Хейксвилл сначала попятился, но потом решил, что будущему радже негоже демонстрировать робость в присутствии солдат, и неловко отмахнулся саблей. Получилось, однако, так, что именно неловкость сослужила ему добрую службу. Килладар споткнулся об одно из тел и, взмахнув руками, упал прямо на клинок англичанина. Острое лезвие зацепило горло, и кровь хлынула как на мертвых, так и на живых. Бени Сингх со стоном рухнул на пол. Лежа, он еще попытался ударить ненавистного чужеземца, но сил уже недоставало. К тому же и Хейксвилл успел побороть приступ паники.

– Ты – джинн! – прохрипел индиец.

Сабля вонзилась ему в шею.

– Какой еще джин? – возмущенно бросил Хейксвилл. – За три года ни капли! – Он повернул рукоять, с интересом наблюдая за тем, как пульсирующая кровь сбегает по стальному клинку, потом, когда ручеек иссяк, вырвал саблю и отступил от безжизненного тела. – Подох! – объявил сержант. – Одним нехристем в аду больше, а?

Хавилдар молчал, с ужасом взирая на покоящееся в луже крови тело Бени Сингха.

– Да не стой же ты как вкопанный, дурень чертов! – прикрикнул на него Хейксвилл. – Убирайтесь на стены!

– На стены, сахиб?

– Да, на стены! И поживей! Там идет бой! Или еще не заметил? Пошли отсюда! Все! Проваливайте! А ты возьми роту и доложи полковнику Додду, как сдох этот жирный боров. Скажи, что я сейчас буду. Иди! Быстро!

Хавилдар повернулся и, забрав солдат, вышел из дворца. Сияло солнце, но воздух уже туманила тянущаяся ото рва дымная пелена. Оставшись один, Хейксвилл приступил к работе. Украшения были на всех. Не слишком большие, не слишком ценные, и, разумеется, ничего такого, что могло бы сравниться со знаменитым рубином султана Типу, и все же… Сержант не пренебрегал ничем, забирая и жемчуг, и сапфиры, и изумруды, и крохотные бриллианты. Разворачивая окровавленные шелка, он срывал драгоценности с еще теплых тел. Добычу Хейксвилл ссыпал в карман, где уже лежали камни, похищенные у Шарпа. Обыскав тела, сержант прошел по дворцу, разгоняя криком слуг, заглядывая во все комнаты. Пусть дерутся другие – у мистера Хейксвилла есть дела поважнее. Пора обеспечить собственное будущее.

Бой во рву превратился в безжалостное побоище. Гарнизон Внешнего форта оказался в тисках: с одной стороны солдаты, захватившие крепость, с другой – наступающие по узкой дороге с плато шотландцы, с третьей – пропасть, с четвертой – отвесные скалы. Те, кто пытался спастись от пули, бросались с обрыва, других сталкивала туда же мечущаяся в панике толпа, и все они разбивались о камни. Батальон полковника Чамберса наступал с примкнутыми штыками, заставляя несчастных отступать к крепости, откуда шли еще не остывшие после штурма люди Кенни. Всего гарнизон Внешнего форта насчитывал около тысячи человек, и они были либо уже мертвы, либо обречены на скорую смерть. Но еще семьсот остались во Внутреннем форте, и подполковник Кенни горел желанием поскорее разделаться с ними. Он пытался призвать своих людей к порядку, собрать части, прекратить бессмысленные расправы и заставить артиллеристов снять с позиций неприятельские пушки, чтобы перетащить их к воротам Внутреннего форта, однако красномундирники с куда большей охотой преследовали отступающего врага, убивая тех, кто уже не мог оказать никакого сопротивления. И все это время с крепостной стены по ним били орудия Додда.

Любое безумие рано или поздно кончается. Проигравшие бросали оружие и падали на колени. Британские офицеры постепенно восстанавливали порядок. 74-й батальон Чалмерса поднимался по скользкой от крови дороги, гоня перед собой немногочисленных пленных. Оставшихся в живых маратхов и арабов обезоружили и под конвоем сипаев отправили сначала во Внешний форт, а уже оттуда через Делийские ворота к водохранилищу. Нескольким десяткам пленников удалось, воспользовавшись немногочисленностью стражи, ускользнуть и бежать на север. Безоружные и предоставленные самим себе, беглецы обошли стороной охранявшийся полубатальоном сипаев британский лагерь и разошлись кто куда.

Между тем на северной стороне рва, отделявшего захваченный Внешний форт от непокоренного Внутреннего, собралось около трех тысяч красномундирников, которые, пользуясь временным затишьем, отдыхали в тени и кляли опаздывающих водоносов. Время от времени кто-то из солдат разряжал мушкет в сторону неприятеля, но расстояние было слишком велико для прицельной стрельбы. Орудия Внутреннего форта тоже постепенно прекратили огонь. Обе стороны ждали настоящего продолжения.

Шарп сидел под чахлым деревцем с высохшими ветками, на которых еще сохранились блеклые красноватые цветы. Племя черномордых, с серебристым мехом обезьян вернулось на свое излюбленное место, с которого их согнало пришествие людей, и предалось прежним занятиям, сопровождавшимся громкими, пронзительными криками. Рядом с Шарпом устроились с десяток солдат из роты Морриса. Остальные расположились ниже, среди камней на склоне оврага.

– Что теперь? – спросил Гаррард.

– Кому-то придется штурмовать эти чертовы ворота, – ответил Шарп.

– А ты не собираешься?

– Если мы понадобимся, Кенни нас позовет. – Прапорщик кивком указал на сухощавого подполковника, который собирал штурмовой отряд на дне оврага. – И мы ему понадобимся, Том. Пробиться будет чертовски трудно. – Он потрогал засохшую кровь на щеке. – Болит!

– Надо смазать маслом, – посоветовал Гаррард.

– И где, по-твоему, его взять, масло? – проворчал Шарп и, прикрывшись от солнца ладонью, посмотрел на стену, пытаясь найти среди толпившихся над воротами людей в белых мундирах Додда или Хейксвилла. – Быстро не получится, так что драка выйдет долгая.

Британским артиллеристам удалось подтащить к обрыву захваченную пятифунтовую пушку. При виде орудия неприятель засуетился, и через минуту воротная башня скрылась за клубом дыма, а прилетевшее из-за рва ядро разогнало канониров. Пушка, однако, уцелела и после короткой подготовки выстрелила по воротам. Ядро ударилось о дорогу, срикошетило, стукнулось о дерево и откатилось.

Защитники Внешнего форта не оставили попыток устранить угрозу, но им мешал дым, и к тому же британцы поставили свое орудие за невысоким валуном, служившим своего рода бруствером. Поправив наводку, они уже следующим выстрелом поразили цель. На сей раз ядро отщепило кусок дерева, что вызвало бурную радость у наблюдавших за развернувшимся состязанием красномундирников. В конце концов дело закончилось тем, что очередное ядро угодило в запорную линейку, та переломилась, и остатки створок повисли на петлях.

Подполковник Кенни построил внизу штурмовую группу, в которую включил тех, кто первым вошел в бреши Внешнего форта. Лица солдат, перепачканные порохом, пылью и потом, были напряжены. Наблюдая за уничтожением ворот, они знали, что после артиллеристов наступит их очередь делать свою работу. Кенни подозвал адъютанта:

– Вы знаете Пламмера?

– Майора Пламмера, сэр? Пушкаря?

– Найдите его или другого офицера-артиллериста. Скажите, что нам понадобится его помощь. – Он указал саблей на воротную башню. – Дорога там идет не по прямой. Миновав ворота, мы повернем налево. И если наши парни не справятся с воротами топорами, их придется расстреливать из пушки.

Искать пушкаря адъютант отправился в форт. Кенни же, собрав своих людей, объяснил, что, пройдя первые ворота, они наткнутся на вторые. Задача пехоты – создать огневое прикрытие.

– Если огонь будет достаточно плотный, враг не посмеет высунуться из-за укрытий, и наши парни разнесут ворота топорами за пару минут. – Он посмотрел на саперов, дюжину здоровяков с огромными топорами, заточенными до остроты бритвы.

Между тем артиллеристы перебили затворную линейку, и раздолбанные створки со скрипом распахнулись внутрь.

– Вперед! – крикнул Кенни. – Вперед!

Четыреста красномундирников последовали за подполковником по узкой дороге к Внутреннему форту. Бежать они не могли из-за крутизны склона, а потому в полной мере испытали на себе всю неистовую ярость защищающихся – по ним били и пушки, и мушкеты, и ракеты.

– А ну-ка, ребята, угостите их огоньком! – крикнул собравшимся у рва какой-то офицер, и солдаты принялись палить по затянутой дымом воротной башне из мушкетов.

Мало кто всерьез рассчитывал попасть в цель, но по крайней мере шальная стрельба не позволяла маратхам высовываться из-за укреплений. Из форта притащили еще одну пушку, и ее игрушечные ядра тоже полетели в неприятеля. Впрочем, больше всего Кенни и его штурмовой группе помог окутавший укрепления пороховой дым. Под его прикрытием красномундирники преодолели последние ярды, отделявшие их от разбитых ворот.

– Прикрыть саперов! – крикнул Кенни и, перебравшись через обломки, повернул налево.

И едва не наткнулся на глухую стену. Подполковник знал, что дорога повернет, но не ожидал такой крутизны. Да и сам проход сделался еще уже. А в конце пролета перед атакующими выросли вторые ворота.

– Туда! – Кенни махнул саблей.

Казалось, сам ад разверзся перед ними.

Стрелковые ступени над этим пролетом были защищены высокой внешней стеной, и, хотя люди Додда слышали, как плющились о камни пули, им самим этот свинцовый град ничем не угрожал. А вот те, кто вслед за подполковником поднимался по вымощенной булыжником дороге, остались без какого-либо прикрытия. Весь пролет между двумя воротами составлял двадцать пять шагов в длину и восемь в ширину, и по заполнившим его красномундирникам били мушкеты, на них падали камни, и в них летели ракеты. Первыми полегли сраженные пулями несколько саперов. Брызнувшая кровь заалела на стенах. Подполковник Кенни каким-то чудом уцелел после этого залпа, но брошенный сверху камень угодил ему в плечо и швырнул на землю. Взорвавшаяся рядом ракета опалила лицо, но он все же сумел подняться, с трудом удерживая саблю онемевшими пальцами.

– Вперед!

Его никто не слышал. Люди задыхались от дыма, шалели от грохота и свиста и умирали. Пуля попала Кенни в бедро, и он пошатнулся, согнулся, однако устоял и, прихрамывая и истекая кровью, двинулся вверх. Вторая пуля ударила его в спину и бросила лицом на камни. Сжимая саблю, подполковник все же дополз до ворот, где его догнала третья пуля. Кенни еще хватило сил стукнуть по воротам рукоятью сабли, но тут последний кусок свинца раскроил ему череп, и подполковника не стало. Пули продолжали терзать уже безжизненное тело.

Оставшиеся в живых пытались выдержать смертоносный шквал и достичь цели, но огонь не ослабевал, а убитые закрывали путь живым. На стороне защитников форта было и солнце, лучи которого слепили британцев и не позволяли вести прицельную стрельбу по врагу. Мало-помалу атакующие начали отходить.

Легче от этого не стало. Пули косили шотландцев, отскакивая от стен, поражали и живых и мертвых. Ракеты метались в узком пространстве, рассыпая искры и распространяя едкий, тошнотворный дым. Падая на раненых и убитых, они взрывались, и с ними взрывались патронные сумки. Кровь хлестала по черным стенам. И все-таки дым от ракет прикрыл оставшихся в живых, которые и отступили к основанию крепости, оставив за собой узкий коридор, залитый кровью, заполненный ранеными и убитыми, отвратительным дымом и стонами умирающих.

– Прекратить огонь! – скомандовал полковник Додд. – Прекратить огонь!

Дым понемногу рассеялся, и перед защитниками форта открылась жуткая картина учиненной ими кровавой бойни.

– Они еще придут, – предупредил Додд. – И скоро. Приготовьте побольше камней. Проверьте, у всех ли заряжены мушкеты. И не забудьте про ракеты!

Он прошел по стене, похлопывая солдат по плечу, поздравляя с победой. Довольные проделанной работой, они отвечали ухмылками. Оказывается, красномундирников можно побеждать. И это не так уж трудно. Почти то же самое, что давить крыс в бочке. Ни один из защитников форта не был даже ранен, а вот неприятель понес тяжелые потери. Додд не сомневался, что и второй приступ будет отбит столь же успешно. Повелитель Гавилгура одержал первую победу.

Майор Стокс разыскал Шарпа незадолго до первого штурма подполковника Кенни. Потом к ним присоединились другие: Сьюд Севаджи со своим отрядом и с десяток кавалеристов Элая Локхарта. Устроившись перед спуском в ров, они вместе наблюдали за приступом. Между тем отступившие участники штурма укрылись в нескольких ярдах от первых, разбитых ворот, восстанавливая силы и набираясь духу перед второй попыткой.

– Вот уж кому досталось, – сочувственно заметил Шарп. – Не хотел бы я быть на их месте.

– Ничего не поделаешь, – уныло пробормотал Стокс. – Другого пути нет.

– Какой же это путь, если он ведет только в могилу? – нахмурился Шарп. – Неужели нет никакой другой возможности?

– Никакой. – Майор покачал головой. – Ситуация проста: кто кого пересилит. Мы должны сломать их.

– То есть отправить на тот свет еще сотню-другую парней? – рассердился Шарп.

– Можно попытаться перетащить через ров пушку и расстрелять ворота одни за другими, – предложил Стокс. – Иначе к ним и не подойти.

Видя, что атака захлебнулась, а огонь с другой стороны рва прекратился, защитники форта осмелели и, вернувшись к амбразурам, принялись обстреливать собравшихся под стеной шотландцев.

– Прикройте нас! – крикнул снизу кто-то из офицеров, и по камням снова защелкали пули.

Майор развернул подзорную трубу и навел ее на ворота, дым перед которыми только что рассеялся.

– Плохо дело, – заключил он. – За ними глухая стена.

– Что вы сказали, сэр? – спросил Элай Локхарт, на которого неудачный штурм произвел самое гнетущее впечатление. В душе сержант благодарил судьбу за то, что кавалерии не суждено участвовать в таких безнадежных предприятиях.

– Дорога поворачивает, – объяснил Стокс. – Даже если поставить пушку у входа, стрелять по вторым воротам будет невозможно. Ее придется тащить вверх, под аркой.

– Ничего не получится.

Шарп покачал головой. Даже доставив орудие ко вторым воротам, артиллеристы не успели бы сделать ни одного выстрела, потому что позиция обстреливалась с обеих стен, причем самих защитников форта прикрывала внешняя стена. Наблюдая за происходящим, он пришел к выводу, что попасть в крепость можно только в одном случае: если сровнять с землей всю воротную башню. Но на это ушло бы несколько дней. И то лишь при условии, что по башне били бы тяжелые орудия.

– Врата ада, – негромко сказал Стокс, глядя в трубу на лежащие в узком проходе тела.

– Разрешите взглянуть, сэр? – попросил Шарп.

– Конечно. – Майор протер стекло полой мундира и передал трубу прапорщику. – Хотя, признаюсь, зрелище не из приятных.

Скользнув взглядом по воротной башне, Шарп прошелся по участку стены к западу от ворот. Она была относительно невысокая, футов двенадцать–пятнадцать, и в любом случае значительно уступала мощным укреплениям над самой башней. Некоторые из ее амбразур пустовали, что было неудивительно, поскольку стена стояла над обрывом. Главным препятствием для атакующих служила, собственно, не сама стена, а отвесный, уходящий в ров скалистый склон.

Заметив, куда смотрит Шарп, Стокс покачал головой:

– Бесполезно, Ричард. Там не пройти.

Шарп промолчал. Внимание его привлек участок, где из щелей в скале пробивались кустики и сорная трава. Он тщательно исследовал каждый дюйм склона, начиная со дна рва и заканчивая основанием стены, и пришел к выводу, что подняться все-таки можно. Трудно, опасно, но не безнадежно. Если растения смогли за что-то зацепиться, то почему бы и человеку не взять с них пример. На вершине склона он заметил узкую полоску травы между обрывом и стеной.

– Кто-нибудь видел лестницу? – спросил он, возвращая трубу Стоксу.

– Там. – Ахмед махнул рукой в неопределенном направлении.

– Где, приятель?

– Там. – Мальчишка указал на форт. – На земле. Я видел.

Шарп повернулся к Локхарту:

– Твои парни могут добыть лестницу? Мне нужна всего одна.

– Что ты задумал? – поинтересовался сержант.

– Похоже, нашел другую дорогу. Думаю, пробраться в форт можно. Но можно и шею свернуть. Мне нужна лестница. Добудьте лестницу, и я разберусь с этими ублюдками. Ахмед, покажи сержанту Локхарту, где ты ее видел.

– Я останусь с тобой, – заупрямился паренек.

– Черта с два ты со мной останешься. – Шарп потрепал юного араба по плечу. К счастью, резня, жертвами которой стало так много его соотечественников, не произвела на мальчишку никакого впечатления. – Давай иди и помоги сержанту.

Ахмед неохотно поднялся и пошел к форту. Локхарт последовал за ним.

– Так что вы собираетесь сделать? – спросил Стокс.

– Поднимемся по склону. Не вы, сэр. Со мной пойдет легкая рота. Потом поставим лестницу и заберемся на стену. Все просто.

Майор направил подзорную трубу на указанное место.

– Подняться, пожалуй, можно, – с сомнением заметил он через минуту. – А что потом?

Шарп усмехнулся:

– Потом, сэр, атакуем башню с тыла.

– Одной ротой?

– Где пройдет одна рота, пройдет и другая. Потом, если у нас получится, подтянутся и остальные. – Шарп все еще держал в руке подобранный у бреши палаш убитого лейтенанта. Оружие оказалось велико для ножен от сабли. Подумав, Шарп снял ножны и засунул палаш под ремень. Совсем другое дело. Тяжелый, с прямым клинком, созданный, чтобы нести смерть, а не размахивать на параде, палаш был ему по вкусу. – А вы, сэр, останьтесь здесь и присмотрите за Ахмедом. Паршивец любит подраться, только вот мозгов у него маловато. Влезет в пекло да и останется без головы. Когда Элай вернется с лестницей, сэр, пошлите его вниз. Том! – Он поманил Гаррарда и остальных парней из своей бывшей роты. – Пойдем к Моррису.

Капитана они нашли чуть ниже по склону. Устроившись в тени, в стороне от солдат, Моррис как раз собрался перекусить хлебом, соленой говядиной и тем, что еще оставалось во фляжке.

– Боюсь, прапорщик, для вас у меня ничего не найдется.

– Я не голоден, – сказал Шарп, хотя при виде еды у него едва не потекли слюнки.

– Вы же вспотели, – продолжал Моррис. – Найдите тень, отдохните. Делать нам все равно нечего. Подождем, пока пушкари разворотят чертову башню.

– Дело есть.

Капитан скептически вскинул бровь:

– Не знаю. Я приказов не получал.

– Вы нужны мне. Вместе с ротой. – Сдерживая раздражение, Шарп заставил себя не сорваться. – Мы можем подняться к стене по склону. Потом поставим лестницу. Проберемся в форт и ударим ублюдкам в тыл.

Моррис приложился к фляжке, сделал пару глотков, вытер губы и покачал головой.

– Если вы, двадцать таких, как вы, архангел Гавриил и все святые в придачу попросят меня лезть на эту проклятую стену, я скажу вам и всем им только одно: нет. А теперь, прапорщик, перестаньте строить из себя героя. Предоставьте это тем беднягам, кто получил такой приказ. Все, свободны! – Он махнул рукой. – Проваливайте.

– Но, сэр, у нас все получится. Я уже послал за лестницей. Мы…

– Нет! – перебил его Моррис. Сидевшие неподалеку солдаты оглянулись. – Мою роту вы не получите. И не рассчитывайте. Черт возьми, да какой из вас офицер? Сержант-выскочка, всего-то. Сопливый прапорщик. Кем вы себя возомнили? Между прочим, хочу напомнить, мистер Шарп, что, согласно армейскому уставу, вам не позволено служить в этом полку. Понятно? И оставьте меня в покое.

– Я и не думал, Чарльз, что вы согласитесь. – Шарп изобразил прискорбную мину.

– Перестаньте называть меня Чарльзом! – взорвался Моррис. – Мы с вами не друзья и даже не приятели! Кругом и шагом марш! Извольте выполнять приказ старшего по званию! Или еще не заметили, что я капитан?

– Заметил. Извините, сэр. – Шарп покорно опустил голову, но вдруг обернулся и, резко наклонившись, схватил Морриса за грудки и потащил за камни. Застигнутый врасплох столь наглым нападением, капитан даже не попытался сопротивляться. Оказавшись вне поля зрения роты, Шарп разжал пальцы и ударил Морриса в живот. – Это тебе, ублюдок, за то, что подставил меня под плети. Не забыл?

– Какого дьявола? Что вы себе позволяете? – Капитан попытался отползти в сторону.

Шарп пнул его ногой в грудь, снова наклонился, оторвал от земли и врезал левой в челюсть. Моррис взвыл от боли и тут же затих, получив хлесткую пощечину. За первой последовала вторая. С полдюжины солдат, последовавших за офицерами, с изумлением наблюдали за происходящим. Капитан повернул голову, чтобы призвать их на помощь, но получил прямой в нос. Глаза у него закатились, Моррис уронил голову и рухнул на камни. Шарп наклонился к нему:

– Пусть вы и старше по званию, Чарли, но все равно вы кусок дерьма. Были и есть. Итак, я могу взять вашу роту?

– Нет, – прохрипел, пуская розовые пузыри, капитан.

– Спасибо, сэр.

Шарп выпрямился, пнул лежащего сапогом, и Моррис, ударившись головой о камень, затих. Вырывающееся из горла хриплое дыхание указывало на то, что мир живых он еще не оставил.

Не устояв перед соблазном, Шарп врезал ему по ребрам и с улыбкой повернулся к солдатам:

– Где сержант Грин?

– Здесь, сэр. – Взволнованный сержант пробился вперед через толпу опешивших зрителей. – Я здесь, сэр. – При виде неподвижно лежащего Морриса глаза у него забегали.

– Капитан съел что-то несвежее и почувствовал легкое недомогание. Но прежде чем прилечь, он временно передал мне командование ротой.

Грин еще раз посмотрел на умывшегося кровью Морриса и перевел взгляд на Шарпа:

– Говорите, что-то съел, сэр?

– Вы что, сержант, врач? У вас на кивере черный плюмаж, а?

– Никак нет, сэр.

– Тогда хватит переспрашивать. Или вам что-то не ясно? Постройте роту. Мушкеты зарядить. Штыки не пристегивать. – (Грин все еще колебался.) – Выполняйте! – рявкнул Шарп голосом, от которого по спине у некоторых пробежал холодок.

– Есть, сэр! – Грин повернулся и побежал к роте.

Через минуту, когда Шарп вышел из-за камней, рота уже стояла, построившись в четыре шеренги. Многие посматривали на него с откровенным недоверием и даже злобой, но на открытое неповиновение никто не решился, беря пример с сержанта Грина.

– Вы легкая пехота, а значит, можете пройти там, где не пройдут другие, – сказал Шарп. – Вот почему вы – элита. Знаете, что это такое? Вы – лучшее, что есть в армии, и как раз сейчас армии нужны лучшие. То есть вы. Через минуту мы поднимемся вон там, – он вытянул руку в сторону рва, – переберемся через стену и атакуем врага. Будет нелегко, да, но для легкой пехоты невыполнимых задач нет. – (Мимо прошел Элай Локхарт. Двое его кавалеристов несли бамбуковую лестницу.) – Я пойду первым, сержант Грин замыкающим. Того, кто откажется подчиниться приказу, он расстреляет на месте. Вам ясно, сержант?

– Так точно, сэр, – заметно волнуясь, ответил Грин.

– Стрелять в голову.

Следовавший за Локхартом Стокс подошел к Шарпу:

– Я договорился с парнями, Ричард. Вас прикроют, если что.

– Отлично. Спасибо за помощь, сэр. Хотя и не думаю, что она нам потребуется. Перед вами, сэр, легкая рота Тридцать третьего Королевского полка. Лучшая в армии.

– Нисколько не сомневаюсь.

Майор улыбнулся, и у семидесяти стоящих в строю солдат слегка отлегло от сердца. Видя рядом с прапорщиком улыбающегося майора, люди думали, что, должно быть, Шарп и впрямь имеет право отдавать такие приказы и делать то, что делает.

Локхарт уже ждал его с лестницей:

– Куда нам ее доставить, мистер Шарп?

– Вон туда. Просто подадите, когда мы заберемся наверх. Сержант Грин, отправляйте за мной первую шеренгу!

Он подошел ко рву и еще раз оглядел намеченный маршрут. Вблизи склон выглядел круче, а ров глубже, чем представлялось в подзорную трубу. Стена Внутреннего форта была отсюда не видна, и это означало, что и маратхи его не видят. Пройдем, решил Шарп. Только вот уж больно круто. Тут и горный козел бы призадумался. С другой стороны, ему ничего не оставалось, как только попытаться разыграть героя. А не получится – пойти под трибунал за нападение на старшего по званию. Так что выбирать не приходилось.

Второй штурм воротной башни Внутреннего форта удался не лучше первого. Орущая толпа солдат прорвалась через первые, разбитые ворота, свернула налево и, спотыкаясь о тела убитых и умирающих, устремилась вверх по крутой и узкой дороге между двумя стенами. И снова атакующих встретил смертоносный шквал картечи, пуль и ракет, из-за которого проход быстро превратился в подобие скотобойни. Одному из саперов удалось добраться до ворот, где он, стоя над изуродованным телом подполковника Кенни, успел вонзить топор в деревянную створку. Получив сразу три пули, смельчак отступил, а топор так и остался в черном, обитом железными полосами дереве. Командовавший приступом майор, видя, какие потери несет его отряд, приказал отступить.

– В следующий раз, – крикнул он, – организуем дымовое прикрытие! Сержант, мне нужны две дюжины храбрецов.

– Сэр, а нам нужна пушка, – с горечью ответил сержант.

– Обещают подтащить, – сообщил, вернувшись, адъютант, отправленный за пушкой еще Кенни. – Но скоро не получится, – добавил он, решив не ссылаться на офицера-артиллериста, заявившего, что переправа орудия и боеприпасов через ров займет никак не меньше двух часов.

Майор покачал головой:

– Ждать некогда. Попробуем еще разок без пушки.

– Да поможет нам Бог, – пробормотал сержант.

Полковник Додд наблюдал за отступающим противником с кривой усмешкой на губах. Все шло именно так, как он и предвидел. Ману Баппу убит. Вернувшийся из дворца хавилдар принес не менее приятное известие о смерти Бени Сингха. Это означало, что теперь у Гавилгура новый командующий и новый хозяин. Англичанин посмотрел на мертвых и умирающих между голубоватыми огоньками дымящих ракет красномундирников.

– Думаю, Гопал, они получили хороший урок. Надо подготовить побольше ракет, чтобы прикрыть амбразуры.

– Да, сахиб.

– Отлично.

Он прошел вдоль стрелков, похлопывая солдат по спине. С обожженными порохом лицами, изнывающие от жажды, обливающиеся потом, они улыбались в ответ, потому что побеждали и знали это. Его Кобры. Отлично обученные. Дисциплинированные. Преданные. В скором времени они станут ядром армии, которая под его, Додда, предводительством выйдет из крепости и подчинит себе все земли, оставленные британцами после разгрома их южной армии.

– Почему они не сдаются? – спросил джемадар. Караульный только что доложил, что внизу формируется новая штурмовая группа.

– Потому что они смелы, Гопал, – ответил полковник, – но еще упрямы и глупы.

По камням ударили пули. Град свинца обрушился на форт, верный признак начала нового штурма уже обильно политых кровью ворот. Додд достал пистолет, проверил, заряжено ли оружие, и вернулся на башню, чтобы понаблюдать за очередной попыткой обреченных. Пусть их. Чем больше красномундирников ляжет здесь, тем легче будет преследовать отступающих на Деканском плоскогорье.

– Приготовиться!

На позициях подожгли запалы. Укрывшись от пуль, люди ждали сигнала, чтобы пустить в неприятеля ракеты.

Снизу донесся воинственный клич – красномундирники снова спешили на свидание со смертью.

Скалистый склон оврага оказался куда круче, чем представлялось издалека, однако в нем обнаружилось немало трещин и выбоин. Цепляясь за кустики, опираясь на выступы, Шарп понемногу поднимался вверх. За ним полз Том Гаррард, не раз и не два подставлявший приятелю руку или плечо.

– Извини, Том, – пробормотал Шарп, случайно поставив ногу другу на голову.

– Ты только не задерживайся, – пропыхтел Гаррард.

Самыми трудными были первые восемь-десять футов, потом уклон стал меньше, а уже на поросшем травой карнизе места вполне хватило для трех человек. Шарп крикнул, чтобы подали лестницу. Бамбук легок, и прапорщик, повесив лестницу на плечо, продолжил восхождение, прокладывая извилистый маршрут так, чтобы следующим за ним было на что опереться и за что ухватиться. Пехотинцы поднимались по одному, растянувшись по склону редкой цепочкой. Разросшиеся слева кусты закрывали их со стороны укреплений, но на высоте примерно двадцати футов кусты кончились, и надеяться оставалось только на то, что защитники форта смотрят в другую сторону, туда, где идет бой. Последние футы Шарп преодолел, кляня сковывающую движения и цепляющуюся за каждый выступ лестницу. Камень обжигал руки, пот заливал глаза. Задыхаясь от усталости, он вылез наверх. Теперь предстояло преодолеть пятьдесят футов открытого, поросшего травой пространства до основания стены. А потом подняться на нее.

Шарп присел у края обрыва, поджидая остальных. Со стены их пока никто не заметил. Рядом плюхнулся на землю Том Гаррард.

– Сейчас придется бежать, Том. Мчаться изо всех сил. Рванем как зайцы. Прямо к стене. Ставим лестницу, карабкаемся, как крысы, и спрыгиваем. Скажи ребятам, чтобы перебирались побыстрее. Те ублюдки постараются разделаться с нами до прихода подкрепления, так что чем больше в нашем распоряжении будет мушкетов, тем лучше.

Гаррард всмотрелся в амбразуры:

– Никого не видно.

– Кто-то, наверное, есть, но не очень-то они внимательны. Может, приснули.

Что было бы совсем неплохо, подумал Шарп. Сейчас остановить их могла дюжина маратхов с заряженными мушкетами. Впрочем, лучше погибнуть от вражеской пули, чем попасть под суд за избиение Морриса. А чтобы избежать трибунала, он должен пересечь весь форт и открыть ворота.

Красномундирники один за другим вылезали на выступ. Шарп поднял голову. По его расчетам, солдат на стене должно было быть немного. Не больше караульного наряда. В конце концов, опасности со стороны рва в форте не ожидают. Другое дело, что, как только красномундирников заметят, на помощь караулу тут же вышлют подкрепление.

Гаррард, усмехнувшись, толкнул приятеля в бок:

– Ты и взаправду отделал Морриса?

– А что еще мне оставалось?

– Он пожалуется, и тебя отдадут под трибунал.

– Не отдадут, если у нас все получится. Надо только открыть чертовы ворота. Тогда мы заделаемся героями, а героев, Том, никогда не судят.

– А если у нас не получится? – не унимался Гаррард. – Что тогда?

– Тогда нам лучше умереть, – коротко ответил Шарп и, услышав рядом чье-то сопение, обернулся: из рва, отдуваясь, вылезал Элай Локхарт. – А тебя сюда какие черти принесли?

– Заблудился. – Сержант подтянул мушкет, позаимствованный, похоже, у какого-то пехотинца. – Не все твои парни рвутся в герои, вот мы с ребятами и решили пополнить ряды.

Пополнить ряды решили не только кавалеристы Локхарта. Несколько шотландцев и даже сипаев, увидев карабкающихся по склону пехотинцев, потянулись за ними. Что ж, чем больше народу, тем веселее, подумал Шарп. На уступе уже собралось человек тридцать, и это были еще не все. Впрочем, ждать всех не имело смысла – заметить их могли в любую минуту.

– Ладно. Сейчас наша задача побыстрее перебраться через стену. На той стороне строимся и вперед. Попытаемся прорваться к воротам.

Он встал, поднял лестницу над головой и помчался вверх, к стене. Позаимствованные у Сьюда Севаджи сапоги со стертыми подошвами скользили по траве, но ему удалось не упасть, а донесшийся сверху сердитый окрик лишь добавил прыти. Шарп знал, что будет дальше. До стены оставалось еще футов тридцать. Он слышал, как бухнул мушкет. Вырвавшиеся из дула газы всколыхнули сухие стебли травы. Дым ударил в лицо. И все же ему повезло – пуля попала в толстую вертикальную стойку лестницы. Другая вскинула фонтанчик пыли у самой ноги.

– Огонь! – проревел на дне рва майор Стокс. – Огонь, ребята! Дайте им свинца!

Сотня красномундирников и сипаев вскинули мушкеты и принялись палить по укреплениям. Пули защелкали по камню, и Шарп, бросив взгляд через плечо, едва не врезался в стену. В следующее мгновение он развернул лестницу, уткнул в землю нижний конец, бросил на парапет верхний. Чертова эскалада! Сначала брешь, теперь эскалада, и все в один день! Шарп вытащил палаш и оттолкнул Гаррарда, уже поставившего ногу на нижнюю ступеньку.

– Я первый, – рыкнул он и полез вверх.

Бамбуковые ступеньки слегка пружинили. А если сломаются? Если не выдержат? Тогда те, кто успеет перебраться через стену, окажутся в ловушке внутри крепости, где их просто изрубят на куски. Страх едва не парализовал его. К черту! Думать надо о другом. А еще лучше не думать вообще ни о чем. Вверх и вперед! Из оврага продолжали стрелять, отгоняя маратхов от парапета, но Шарп знал, что вот-вот останется один. Из горла сам собой вырвался воинственный рык. Шарп выбросил руку, ухватился за камень, подтянулся и ввалился в амбразуру. На мгновение он остановился, оглядываясь, пытаясь сообразить, что делать дальше и куда бежать, но сзади уже подталкивал нетерпеливо Гаррард, и ему ничего не оставалось, как спрыгнуть вниз.

А где же стрелковая ступень? Ее не было! Шарп пролетел футов восемь-десять, ударился оземь и упал. Над головой просвистела пуля. Шарп перекатился, вскочил и увидел деревянные платформы, с которых защитники форта поднимались при необходимости к амбразурам. Несколько маратхов бежали к нему, но их было мало, очень мало, тогда как не менее пяти красномундирников уже перебрались через стену. Впрочем, и одних, и других становилось с каждой секундой все больше.

– Том, займись теми! – Шарп кивнул в сторону бегущих от западного бастиона маратхов, повернулся и, схватив трех ближайших солдат, выстроил их в некое подобие шеренги. – Цельсь! – крикнул он и добавил: – Берите пониже, парни. Огонь!

Мушкеты грохнули, выплюнув по клубу дыма. Один маратх, скользнув по траве, свалился. Остальные повернулись и дали стрекача, напуганные не только удачным залпом, но и быстро возрастающим числом атакующих. Кого тут только не было! К пехотинцам из роты Морриса примкнули горцы в килтах, сипаи, кавалеристы Локхарта и даже несколько сторонников Сьюда Севаджи в драных красных мундирах.

– В две шеренги! – скомандовал Шарп. – Быстро! В две шеренги! Том? Что там у тебя?

– Чисто, сэр! Рванули штаны менять.

– В две шеренги!