Таинственная четверка Полякова Татьяна

– Краско? С чего вдруг? Сомневается, что его дочь погибла в результате несчастного случая, и хочет нас нанять?

– Обещал все объяснить. Едем домой, я назначил ему встречу через полчаса.

Мы едва успели войти в дом, когда раздался звонок в дверь. Лионелла отправилась открывать, а мы поднялись в кабинет Максимильяна, где он обычно принимал посетителей. Через пару минут дверь распахнулась, и в комнату решительно вошел мужчина лет сорока пяти.

– Краско Петр Владимирович, – представился он и опустился в кресло.

– Мое имя вам известно, а это мой компаньон, Кузнецова Елена Яковлевна.

Краско никак не отреагировал на это. Подозреваю, сосредоточенный на своих мыслях, он слов Бергмана даже не слышал.

– Позвольте выразить вам свои соболезнования, – продолжил Максимильян. Петр Владимирович судорожным кивком дал понять, что соболезнования приняты.

– Собственно, я по этому поводу здесь, – заговорил он.

«Похоже, у нас еще один клиент», – подумала я и не угадала.

– Скажите, вас нанял Ключников? Можете не отвечать, я и так знаю. Он считает, на наших детей ведут охоту. Моя дочь утонула, Изольду подстерегли на улице. В полиции ему указали на дверь, так он отправился к вам.

– А вы с его мнением не согласны?

Краско усмехнулся и покачал головой:

– Понятия не имею, что произошло с Изольдой, но моя дочь утонула. Это чудовищно, это… но такое случается. К сожалению, каждый год кто-то из детей гибнет. Всегда думаешь, что тебя это не коснется… Я запрещал Ире ходить к реке, но разве дети слушают родителей? Мы с женой оплакиваем дочь. Слава богу, у нас есть для кого и для чего жить… А все эти спекуляции вокруг ее имени…

– Спекуляции?

– Ненужные слухи. И досужие выдумки Ключникова. Я хочу, чтобы это прекратилось.

– Не очень понимаю, как это связано с нами.

– Хорошо, объясню. Ваши люди появляются в поселке, задают вопросы… Я заплачу вам в два раза больше Ключникова, если вы ему откажете. Поверьте, душевное состояние жены и мое собственное мне куда дороже.

– Не сомневаюсь. Для вашей семьи сейчас трудный период. Я слышал, к собственному горю добавились неприятности подруги, из-за которых ваша жена так сильно переживает.

– Какой подруги? Стрешневой? Они не подруги. Болтаются иногда вместе в этом своем женском клубе.

– Я не Стрешневу имел в виду. Должно быть, вы не всех ее подруг знаете.

– Что за чушь? У моей жены нет никаких подруг. По крайней мере, когда мы с ней познакомились, точно не было. Свидетельницей на свадьбу она пригласила коллегу, с которой общалась исключительно на работе. Мы живем в поселке пятнадцать лет, и все ее так называемые подруги – это матери подруг Иры. Моя жена занята детьми и домом…

«Что-то он очень нервничает», – успела подумать я, а он спросил гневно:

– Кто вам все это наговорил?

– Что плохого в том, что у вашей жены есть подруга, за которую она переживает? – вмешалась я.

– В том-то и дело, что у жены нет подруг, – ответил он. – Кто бы и что бы вам ни наболтал по этому поводу. Это, кстати, показатель того, что сейчас происходит. На мою дочь вылили ушат грязи и выльют еще…

– Что вы имеете в виду?

– Якобы связь дочери с этим Игорем…

– Разве они не дружили?

– Хорошо, они иногда виделись. Ну и что? Моей дочери было всего четырнадцать, она добрая, воспитанная девочка.

– Разве кто-то в этом сомневается?

– Вы же знаете, что обнаружили в доме Ситникова? Я не о трупе этого парня… какие-то дурацкие обряды, трупы кошек и собак. Если этим занимался Игорь, получается, моя дочь могла быть причастна… Я только хочу оградить жену от всего этого.

– Сожалею, но у нас договор с господином Ключниковым.

– Я же сказал, что готов заплатить вдвое больше. Этого что, мало?

– Мы дорожим своей репутацией, господин Краско. Это первое. И второе: независимо от того, как погибла ваша дочь, следствие неизбежно, раз уж в деле появился труп. Не мы, так полиция будет задавать вопросы. В общем, поберегите деньги.

– Вот пускай они и занимаются Светловым, оставив мою дочь в покое.

– Сомневаюсь, что это возможно. Мы не договоримся с вами. Сожалею.

– Ни черта вы не сожалеете…

Краско вскочил и бросился к двери.

– Любопытно, – произнес Бергман после довольно продолжительной паузы.

– Возможно, он действительно не хочет разговоров о дочери. Ее уже нет, и образ должен быть чистым и незапятнанным.

– Он знает, что труп в доме – это Светлов.

– Мы тоже знаем. Не только у тебя есть полезные знакомства.

– А если его беспокоит другое? У девочки был любовник, но Гоша ли это?

– Ты что, думаешь, Краско спал с собственной дочерью? И боится, что теперь это вылезет наружу?

– Очень заманчиво принять такую версию, заодно обвинив его в убийстве Иры, а потом и Гоши. Почему нет? Девочка могла пригрозить все рассказать матери. Он утопил ее и сделал все, чтобы убийство приняли за самоубийство. Но Ира успела рассказать о подлеце-папаше Гоше, и тот оказался в петле.

– Он не похож на мужа, который боится гнева жены. Типичный самодур, который считает, что место жены на кухне.

– Ты еще спальню забыла.

– Ага. С такими, как он, одно удовольствие заниматься любовью.

– Откуда тебе знать? – усмехнулся Бергман.

– У меня развито воображение. Ты прав, версия действительно заманчивая. И объясняет почти все, в том числе нападение на Изольду. Ей Ира тоже могла об отце рассказать. Но кое-что смущает: о подруге жены он не врал.

– То есть у Нины Краско нет подруги, у которой проблемы с коллекторами?

– Или он о ней ничего не знает. А это значит…

– …что историю с подругой она выдумала?

– Зачем?

– Затем, чтобы мы оставили ее в покое, разумеется. Но если подруги нет, то кто та женщина, которой она помогает скрываться?

Бергман достал мобильный и набрал номер. Звонил, как оказалось, Димке.

– Ты нам нужен здесь. Банкоматами пусть Воин занимается.

Через час Димка сидел за компьютером в кабинете Бергмана, а вскоре появились первые сведения.

– Краско Нина Михайловна, в девичестве Матвеева. Мать – Матвеева Полина Юрьевна, отец – Матвеев Михаил Петрович. Старшая дочь Вера родилась тремя годами раньше Нины. Это вам подойдет?

– Она выдает родную сестру за подругу? – не поняла я. – А смысл?

– Что есть на эту Веру? – ворчливо спросил Бергман.

Димка вновь застучал по клавишам. Максимильян замер возле окна, а я пила чай, принесенный Лионеллой, про который все, похоже, забыли.

– Ну вот. Матвеева Вера Михайловна, зарегистрирована в Челябинске. Замужем, судя по фамилии, не была, детей не имеет. Так быстро накопать что-то еще я не смогу. Кстати, эта фамилия совсем недавно мне уже встречалась, но речь точно шла не о Нине и ее сестре… Вспоминай теперь, где я на них наткнулся.

– Я тоже видела эту фамилию. На кладбищенском памятнике. Муж и жена, умерли в один день, я еще подумала: наверное, авария.

– Не умерли, их убили, – расплылся в улыбке Димка, что, мягко говоря, настораживало. – Двойное убийство, в котором обвинили Ситникова, – пояснил он. – Точно.

– Ситников, ныне покойный, чей дом навестила предполагаемая сестра Нины Краско? – уточнил Максимильян.

– И где Гоша, один или с кем-то еще, занимался черной магией, – добавила я. – И как все это связано?

– Придется взглянуть на старое дело, – кивнул Бергман, решительно направляясь к двери.

Я думала, он предложит мне поехать с ним, но Максимильян предпочел отправиться в одиночку. Он уехал, Дима продолжил поиски. Мне в кабинете делать было нечего.

Я собралась покинуть комнату, когда Димка вдруг произнес:

– Я по тебе скучаю.

– Я по тебе тоже, – ответила я, подходя к нему.

Он выжидающе смотрел на меня, а я села на краешек стола, провела рукой по его волосам.

– Я не хочу, чтобы мы испытывали неловкость, видя друг друга, – сказала я.

– Ты испытываешь неловкость?

– Чувство вины.

– Из-за того, что не любишь меня? Или не любила? – Он в досаде покачал головой: – Только давай без банальностей. Останемся друзьями, и все такое…

– Мы не друзья? – спросила я.

– Извини, но относиться к тебе как к другу у меня не получается. С друзьями не спят.

– Почему же, иногда случается, – вздохнула я, уже жалея, что втянулась в этот разговор.

– Ага, – хмыкнул он. – Проблема в том, что я недооценил собственные чувства. Я не думал, что, расставшись с тобой, мне будет так паршиво. Что я буду ревновать, злиться, что будет эта дурацкая тоска, наконец. У тебя по-другому?

– Примерно так же, – соврала я. Правда ему вряд ли понравится.

– А если мы поторопились? – помедлив, спросил он.

– Возможно. Главное, не повторять ошибок и вновь не поспешить, – засмеялась я. Поцеловала его в лоб и покинула комнату.

В ожидании Бергмана я гадала, каким образом он добывает нужные нам сведения. Пускает в ход свое обаяние? Или все куда проще: обычная взятка? Ситуация сложилась довольно забавная: в полиции есть люди, которые его терпеть не могут, но еще больше тех, кто охотно помогает. Наверняка их участие в деле оплачивается, не зря у нас заоблачные гонорары. Впрочем, не удивлюсь, если свои таланты он тоже в ход пускает, а талантов у него немало. Например, владение гипнозом.

Тут я невольно фыркнула, представив картину: бравый дядя в погонах отдает Бергману ключ от сейфа… нет, сам его открывает… Пожалуй, это слишком.

Взяв книгу, я устроилась на подоконнике, время от времени поглядывая в окно, ждала, когда появится машина Бергмана. Странное дело: все страхи после переезда сюда меня оставили. Никаких тебе взглядов в спину или видений. Даже снов в эту ночь не было.

«Мне спокойно рядом с ним, – вдруг подумала я. – И этот дом я люблю, успела полюбить. И даже Лионелла с ее ворчанием мне нравится. А Бергман? Он мне нравится? Я стала относиться к нему иначе, с этим не поспоришь. Ничего плохого в этом нет… От ненависти до любви один шаг?» Эта мысль меня испугала, хотя вроде бы была шуткой. Как я отношусь к Максимильяну теперь, когда мои подозрения, недоверие и прочее остались позади? Дружески. Да, но не так, как к Вадиму. Или к тому же Димке. А как? Он яркий, харизматичный, он, безусловно, вызывает интерес, и не только у меня. Он загадка, которую хочется разгадать. При чем здесь любовь? Это подействовало успокаивающе. Главное, в очередной раз не наделать глупостей. Ты дала отличный совет Димке – не торопиться. Вот сама ему и следуй.

«Ягуар» Бергмана свернул к дому, я отложила книгу и теперь ждала, когда хлопнет входная дверь, с подозрительным желанием броситься навстречу Максимильяну. «Мне просто не терпится узнать новости», – успокоила я себя.

И все-таки предпочла не спешить. Посидела еще минут десять, слушая, как он разговаривает с Лионеллой, и только после этого покинула комнату.

– Ты приехал? – позвала громко.

– Да. И у меня есть кое-что интересное.

Мы вновь собрались в его кабинете, впрочем, Димка, похоже, его все это время не покидал. Бергман устроился в кресле и начал так:

– История довольно занятная. Ситников с родителями жил в городе, но лето проводил на даче, то есть в Черкасово. И здесь познакомился с Верой Матвеевой, которая часто гостила у своей бабушки. Им было лет по пятнадцать-шестнадцать, когда они решили, что любят друг друга.

– Но родители Веры парня не жаловали? – усмехнулся Димка.

– Ничего подобного поначалу не было, – покачал головой Бергман. – Он в то время скорее считался женихом завидным, родители не бедствовали, раз смогли купить дом своего предка. Но потом у Ситникова-младшего начались проблемы.

– Связался с дурной компанией?

– Подсел на наркоту. Родители, похоже, пребывали в неведении до тех пор, пока сына в один совсем не прекрасный день арестовали с еще одним таким же оболтусом. Ограбили пенсионерку, ударив ее по голове тяжелым предметом. Родители сделали все возможное, чтобы спасти дитятко от тюрьмы, в результате он отделался условным сроком. Но парню все это не пошло на пользу.

– Что неудивительно.

– Да. Отец вскоре умер, мать пробовала лечить сына от наркозависимости, результат был неутешительный: требуя денег на очередную дозу, он избил ее, а потом порезал себе вены, то ли мать хотел запугать, то ли просто был в невменяемом состоянии. В результате оказался в психушке. Но и это не помогло. В общем, Ситников катился по наклонной и, разумеется, завидным женихом быть перестал. Родители Веры запретили дочери с ним встречаться.

– А Ситников так огорчился, что обоих пристрелил? – вновь вмешался Димка.

Бергман кивнул:

– Следователь, который вел это дело, уже на пенсии. Но я встретился с теткой Веры и узнал то, чего нет в деле. Мать Ситникова через пару месяцев после его возвращения из психушки перебралась к брату на Дальний Восток. Парень, который нигде не работал, оказался без средств к существованию и завел дружков, совсем уж отмороженных.

– Которые и помогли разжиться оружием?

– Он к тому времени задолжал много и многим. Родительское жилье без согласия матери продать не мог, а она согласия не давала. Думаю, родителей Веры он убил в расчете на то, что, заполучив наследство (ей к тому времени было уже девятнадцать), Вера поможет решить его проблемы. Как-никак две квартиры в городе и сбережения. Сам Ситников на следствии утверждал, что на убийство его толкнула безумная любовь. Он не мог жить без Веры, а ее чуть ли не взаперти держали. Вера в тот вечер поссорилась с отцом и ночевать не пришла, но ночевала не у Ситникова, а у подруги. Однако родители решили, что у него, позвонили, он назвал якобы адрес подруги, но вовсе не тот, по которому Вера тогда находилась. Супруги отправились туда на машине, Ситников их уже ждал и расстрелял в упор, после чего спокойно отправился к себе, забрав из карманов убитых всю наличность. Денег оказалось достаточно для того, чтобы сутки пребывать в нирване, на вторые сутки его арестовали. Пистолет нашли при обыске, в общем, на первом же допросе он во всем признался, но изображал несчастного Ромео, которого буквально вынудили пойти на убийство бессердечные родители. Он отправился отбывать наказание, Вера, потрясенная убийством родителей, порвала с ним раз и навсегда. На суде с трудом отвечала на вопросы, выглядела подавленной. Надо сказать, и следователь, и судья отнеслись к ней с сочувствием. После гибели родителей младшую сестру Нину воспитывала бабушка, а Вера вскоре покинула город, бросив институт. Больше сюда не возвращалась и отношений ни с кем из родни не поддерживала. Бабка два года назад умерла. Нина, окончив институт, удачно вышла замуж за Краско, в фирме которого, кстати, проходила практику. На свадьбе Веры не было, и Нина о ней старается не упоминать.

– Вера покинула город, потому что ее считали виноватой в гибели родителей? – подала я голос.

– По мнению тетки, в тот вечер Вера сама звонила родителям и попросила забрать ее от подруги.

– То есть она знала о затее Ситникова и помогла ему?

– Тетка в этом уверена. Младшая сестра призналась бабушке, что слышала разговор отца по телефону. И разговаривал он с Верой, после чего собрался уезжать. Мать не хотела отпускать его одного, видя, что он очень нервничает, и отправилась с ним. За рулем, кстати, была она.

– А теперь Вера вдруг решила вернуться?

– Не вдруг, – заговорил Димка. – Похоже, у нее большие неприятности. Кредитов на ней в самом деле предостаточно, но это не самое интересное: она работала риелтором, а сейчас их конторой занимается Cледственный комитет. Повод весьма серьезный.

– Она решила смыться от греха подальше, – кивнула я, – и вспомнила о сестре. Но та не спешит заключать ее в объятия. И даже в дом не пустила, оттого Вера и живет в заброшенном садовом домике. Однако сестринский долг заставляет Нину ее подкармливать.

– Похоже на то. В общем, судя по всему, эта Вера Матвеевна к нашему делу отношения не имеет. Единственное, что хотелось бы знать: что или кого она видела, болтаясь в тот день у реки. И еще: зачем ей все-таки понадобилось идти в дом Ситникова? Она искала место для ночлега или знала о происходящем в доме? Думаю, с ней стоит поговорить.

– Когда я сказала, что мальчишки видели Веру возле реки, – нахмурилась я, вспоминая, – Нина вдруг испугалась. Возможно, у нее появилась мысль…

– А не виновна ли сестра в гибели ее дочери? – усмехнулся Димка.

– Учитывая, какую роль, по мнению Нины, та сыграла в убийстве родителей, – отчего бы и нет? – пожал плечами Бергман. – Завтра отправляемся в Черкасово, надеюсь, с полицией мы там не столкнемся. От Вадима известий не было?

– Нет, – ответил Димка.

Вадим появился ближе к вечеру. Усталый, голодный, но довольный собой.

– Мне повезло, сразу в двух местах видеозаписи сохранились. Предлагаю отгадать, кто снимал деньги с карточки Гоши? – смеясь, предложил он.

– Тетка? – вздохнула я.

– С тобой неинтересно, – с прискорбием констатировал Вадим. – Ты что, с самого начала знала?…

– Нет. Но особых симпатий она не вызывает и первой пришла на ум.

– Тогда ладно. А я уж хотел разобидеться, если ты с самого начала что-то там почувствовала, какого хрена гонять меня по городам и весям?

– Такого. Чтобы мое чутье проверить.

– Зачем? Я ему доверяю.

– Вы думаете, эта баба племянника убила? – усомнился Димка.

– Кто ж знает, денежки прикарманила точно.

– Тогда почему мы еще не в Черкасове?

– Я бы не стал торопиться, – сказал Волошин. – На выходе из банка я столкнулся с одним типом, фамилию его не помню, но его ментовскую рожу узнал сразу.

– А он твою?

– Боюсь, что да. В любом случае он уже знает то, что знаем мы, следовательно, менты сегодня с дамочкой побеседуют. Перебегать им дорогу вредно для здоровья.

– Никто и не собирается, – проворчал Димка. – Еще вопрос, связано ли все это с нашим делом.

– Отдыхайте, а я подготовлю отчет для Ключникова, – сказал Бергман.

– Ага. Злодея, покушавшегося на его дочь, мы не нашли, зато столько дерьма раскопали…

– Злодея мы найдем, – заверил Максимильян.

Утром мы с Димкой пили кофе в кухне. Лионелла сообщила, что Бергман встал рано и успел позавтракать (мне в ее голосе, само собой, слышался упрек), Вадим не только поел, но уже и дом покинул.

Вскоре Бергман заглянул в кухню, должно быть, услышал наши голоса. Старушенция нервно сновала от плиты к столу, поглядывая на нас с недовольством. Недовольство, впрочем, относилось к факту нахождения здесь дорогого хозяина. Это смешно, но присутствие Максимильяна ее смущало, она искренне считала, что кухня совершенно неподходящее для него место.

– Кофе можно допить в столовой, – заметила она, но на это внимания никто не обратил. Досадливо покачав головой, она удалилась, не желая наблюдать вопиющее нарушение правил, некогда ею самой установленных. Оказалось, Бергман не такой уж и беспомощный и отлично ориентируется в ее владениях: приготовил кофе и устроился рядом с Димкой. Вот тут и выяснилось: в Черкасово мы едем с Максимильяном.

Бергман садился в машину, я, чуть поотстав, копалась в сумке в поисках солнцезащитных очков, когда услышала голос:

– Доброе утро, господа сыщики.

С той стороны калитки замер Сергей Евгеньевич, должно быть, собирался звонить, когда заметил нас.

– Каждый раз, когда я вижу вашу машину, думаю: а не податься ли мне в частные детективы, – продолжил он со смешком.

– Оставайтесь лучше на своем месте, – сказал Бергман. – Вряд ли вы сможете заработать даже на велосипед.

– Невысокого вы о нас мнения.

– Я имел в виду лично вас. – Максимильян открыл калитку и спросил: – Чем обязан?

Сергей Евгеньевич сделал шаг вперед, но особо далеко не продвинулся, Бергман дал понять: говорить им придется здесь и ему лучше поторопиться.

– Хотел узнать, господин Бергман, вы сейчас заняты расследованием или гонорары проедаете?

– Вам-то что?

– Ваши сотрудники или коллеги, уж не знаю, кем вы их считаете, объявились в Черкасове, и там вскоре был найден труп.

– Даже вашей глупости не хватит обвинять их в убийстве.

– Я далек от этого. Однако уверен: появились они там не случайно. А вчера Волошин интересовался видео с банкомата, того самого, где покойный якобы снимал деньги. Хотел бы я знать, откуда у вас подобные сведения? – Бергман презрительно фыркнул, а Сергей Евгеньевич продолжил: – Так что у вас за дело в Черкасове? И кто ваш клиент? Советую ответить, иначе мне придется…

– Не трудитесь, – перебил Максимильян. – Наш клиент – Ключников. Дело касается его дочери.

– Дочери? А что с ней? – вроде бы не поверил Сергей Евгеньевич.

– С ней, слава богу, все в порядке, а вот на ее подругу напали, ударили камнем по голове. У Ключникова есть повод думать, что девочку перепутали с дочерью.

– Слышал я об этой истории… девчонок якобы перепутали. Вы мне голову морочите?

– У меня на это времени нет.

– Мужик совсем спятил, – покачал головой Сергей Евгеньевич. – Выкинуть такие бабки…

– Если бы вы серьезно отнеслись к своей работе, деньги бы он, безусловно, сберег.

– При чем здесь я? Родители девочки написали заявление, нападавшего ищут…

– Не утомились еще?

– Хорошо, работать мы не умеем, к счастью, есть вы, – разозлился Сергей Евгеньевич. – Почему вас вдруг заинтересовал Светлов?

– А вы сами ответить на этот вопрос не в состоянии? Потому что с Настей Ключниковой их связывала дружба, так же как и с утонувшей Ирой Краско.

– По-вашему, Краско не случайно утонула?

– На этот вопрос я пока ответить не могу.

Охота язвить у Сергея Евгеньевича мгновенно пропала.

– Что вам удалось узнать? – спросил он.

– К сожалению, мы недалеко продвинулись.

– Искренне надеюсь, что вы говорите правду. Хочу напомнить…

– Свои права я помню не хуже, чем вы мои обязанности. Всего доброго.

Сергею Евгеньевичу ничего не оставалось, как нас покинуть, Бергман закрыл калитку, и мы сели в машину.

– Я думала, мы на одной стороне, – заметила я.

– Мы – да, – усмехнулся Бергман. – Каждый на своей собственной.

Если честно, другого ответа я не ждала. Хотя почему бы нам не объединить усилия? Впрочем, глупости, Сергей Евгеньевич сведениями с нами делиться не станет, а Максимильян с ним тем более, раз уж мы на этом неплохо зарабатываем.

До Черкасова ехали молча, но молчание не тяготило, просто каждый думал о своем. Когда впереди показалась церковь, я попросила:

– Давай заедем на кладбище. – И поспешно добавила: – Хочу убедиться, что это действительно могила родителей Нины.

Оставив машину возле церковной ограды, мы по тропе поднялись к кладбищу. Могилу я отыскала быстро. Так и есть: судя по именам и датам, это те самые Матвеевы.

– Тебе нужно больше доверять себе, – без всякого интереса взглянув на памятник, произнес Бергман.

– А ты никогда не сомневаешься? – сказала я и тут же пожалела об этом: прозвучало как упрек.

Он вроде бы не обратил внимания на мои слова, и я уже не знала толком: задело меня это или, напротив, успокоило.

– Почему их похоронили здесь? – вслух подумала я. – Они ведь жили в городе.

– Наверное, бабушка Нины решила, что тут ей будет проще ухаживать за могилой. Многие предпочитают сельские кладбища. Тихо, спокойно, – добавил Максимильян, оглядываясь. – Церковь рядом. Кстати, за нами наблюдают.

– Кто?

– Вероятно, тот самый сельский священник.

– Отец Владимир?

Повернув голову, я успела заметить, как тот поспешил укрыться за большим кленом, который рос возле церкви, но, видимо поняв, что я его заметила, громко поздоровался.

Крикнув в ответ «добрый день», мы направились в его сторону.

– Вы здесь частые гости, – сказал отец Владимир, узнав меня.

– Нас заинтересовала одна могила. Мужчина и женщина погибли в один день. Это ведь родители Нины Краско?

Мой вопрос, точнее обширные познания, его удивили.

– Да. Вы с ней знакомы?

– Довелось встречаться. Это ее дочь недавно утонула?

– Ужасное несчастье, – кивнул отец Владимир.

– Муж Нины из этих мест?

– Кажется, он родился где-то в Сибири. Я мало знаком с их семьей.

– А Гошу Светлова хорошо знали? – вмешался Бергман.

– Это тот парень, которого обнаружили повешенным? Я его совсем не знал, даже никогда о нем не слышал… до вчерашнего дня. Теперь весь поселок только о нем и говорит. Ужасно, когда гибнут молодые, совсем еще дети…

Он сокрушенно покивал, сам священник был еще слишком молод, может, оттого его слова звучали расхожим клише. Но вовсе не это меня заинтересовало, а тот факт, что батюшка, отрицая знакомство с Гошей, вне всякого сомнения, лгал. Он вздохнул и отвернулся, а Бергман заявил:

– Пытаюсь понять, что заставляет вас говорить неправду.

Тут вся кровь бросилась в лицо отцу Владимиру, в первое мгновение я решила: он кинется бежать, должно быть, подобное искушение имело место, однако никуда он не побежал, а заговорил с вызовом:

– Не знаю, что за сплетни дошли до вас…