Привет, Яга! – 3 Константинова Анна
– А чё это тут у нас? – пошел он разведывать внутренности нашего временного убежища.
Василий очнулся от мыслей и начал доставать из своего мешка какие-то пакеты.
– Поедим пока! – произнес он серьезно, будто вопрос был жизненно важным. Хотя для меня уже так и было.
– Ой, глядитя, чаво тута! – завопил вдруг Привет из дальнего края шатра.
Мы поднялись. Я – со скрипом и охами, Василий легко, будто и не шагал всю ночь спортивным размеренным шагом.
– Да тише ты! – прикрикнул он на Привета страшным шепотом.
– Ой, ладно! Вы лучше ужо гляньте!
Мелкий катался по полу и подпрыгивал от удовольствия. Перед ним, прямо на полу, был раскинут настоящий пир горой. Откуда все это взялось? На белоснежной скатерти с красивыми золотыми узорами кто-то успел незаметно расставить целую кучу яств: пироги, каши в мисках, овощи и фрукты – запеченные и сырые, пышные караваи и даже какая-то птица на блюде, подозрительно похожая на лебедя, а еще горы сладостей. Именно так я представляла себе царские пиры.
Василий вздохнул, будто сбылись его худшие опасения. Я подошла поближе и взяла в руки яблоко, просто чтобы посмотреть – настоящее или нет. Помощник быстрым движением выбил его у меня из рук, и наливное чудо покатилось по ковру.
– Нельзя это есть! – зарычал он свистящим шепотом.
– И не собиралась, я же не дура! – ответила я ему точно таким же свистом.
– Да ладничко вам! – громко заорал Привет и покатился прямо по столу. – Ох, я бы на вашем местечечке!
– Если хочешь – съешь что-нибудь, – предложил ему Василий неожиданно ласково.
– Ты чего? Хочешь на нем проверить, не отравлено ли? – ужаснулась я.
– Конечно нет, – усмехнулся помощник, – я же не изверг. Хочу проверить, не взрывается ли это, и нет ли там других ловушек. А потреблять это нам в любом случае нельзя.
– Маленький, уйди оттуда быстро! – отозвала я Привета.
– Да нормульненько тама все, чаво ты шугаесся? Мы, Приветы, ничаво не едим. Нам оно не надобно. А вот, будя я человеком… Эх!
– К счастью, ты не человек, – пробубнил Василий и отодвинул меня от стола, будто тот и правда был заряжен взрывчаткой.
– А почему нам в любом случае нельзя это есть? – спросила я разочарованно.
Еда выглядела так привлекательно, а живот мой уже с ума сходил.
Василий глянул на меня как на дурочку. Эту его мину «Ты-опять-не-в-курсе-очевидного» я просто не выносила. Обычно за ней следовала длиннющая лекция, однако в этот раз он оказался краток:
– Можно, если планируешь тут остаться навсегда.
Так как я ждала продолжения, он скупо пояснил еще:
– Еда из мира мертвых…
Я по-прежнему не врубалась.
– Нельзя и все! – отрезал он. – Будем есть свое, – и пошел раскладывать запасы из пакетов.
Так вот, чем забит его мешок! Еда, запасенная Васькой, выглядела не так красиво, как волшебная, но была более привычной: сухари, шоколад, какое-то сушеное мясо и яблоки с Древа.
– На вид яблоко такое же, – сравнила я и занялась поеданием жестких сухарей.
Василий ничего не ответил и сгрыз кусок какой-то не слишком привлекательной фигни. Запили мы все это простой водой из его фляги.
– Хочешь сказать, мы всю дорогу будем есть только это?
Я оглянулась на накрытый стол. Тот по-прежнему поблескивал в полутьме шатра яркими красками, звал к себе.
– Это правило – одно из основных, – пробормотал Василий и начал запихивать все назад. – Если съешь хоть что-то из местной еды, Обратная Сторона примет тебя. Поэтому мы и кормим гостей на переходе, чтобы они смогли его совершить, но потом нельзя, иначе не уйдешь.
Я вздохнула. Вроде бы наелась, конечно, но до нормальной сытости было далеко.
– Так и помереть недолго!
– Тут некуда помирать, – ответил он, и я зависла, обдумывая эту странную мысль.
– Слушай! – вдруг всполошилась я. – А как же Ванька, что он тут ест?
– Как что? – удивился Василий. – У него же рюкзак был, значит, и запас продуктов с собой.
– Но про местную еду мы ему не сказали! – прошептала я, чувствуя, что сейчас расплачусь.
Опять моя ошибка – не предупредила глупого влюбленного парня, а теперь он, может, из-за этого в какую-нибудь нежить превратился и бродит по кустам. Будто специально для меня, из-за полотняных стенок раздался далекий вой.
– Нда… – Васька тоже казался расстроенным. – Моя ошибка. А мы ему точно не сказали?
– Я бы такое запомнила!
– Ну, теперь уж слезами горю не поможешь, – подвел итог Василий и откинулся на подушки. – Не переживай, – проговорил он через минуту, глядя, что я никак не успокоюсь. – Вряд ли ему тут съестное подвернулось, а ежели он свою Марину нашел, так она ему, поди, подсказала… она-то знать была должна…
Голос моего помощника становился все тише, глаза у него слипались.
– Ты спи-спи, – прошептала я, накрывая его узорчатым одеялом. – Я посторожу пока.
Васька пробормотал что-то неразборчивое и мерно задышал. Я пристроилась рядом, но ложиться не стала, засыпать в таком месте казалось опасным. Даже странно, что его так сильно разморило.
Стены шатра колыхались от невидимого ветра, но тут, внутри, было спокойно и безопасно. Мой помощник посапывал мирно, от него расходились волны живого тепла. Я придвинулась поближе и устроилась среди мягких подушек.
Снаружи что-то мерно шептало и вздыхало как море. Мысли плыли неторопливо, покачивались в одном ритме с этими шорохами. Одна из волн принесла мне интересную идею. Как здорово было бы полететь! Почему мы не подумали об этом раньше? Если ходить по Обратной Стороне так опасно, нам надо было просто полететь… на ковре-самолете, например. «У нас же есть живая и мертвая вода, а почему нет ковра-самолета?» – удивилась я, и тут же ковер подо мной приподнялся над полом.
«Вот здорово!» – успела я подумать, как вдруг поняла, что уже лечу. Шатер остался далеко внизу, меня обдувал теплый ветер, а сверху ласково глядело Черное Солнце. Концы ковра трепыхались, и откуда-то снизу раздавался мощный, успокаивающий шум громадных лопастей.
«Да это же не самолет! – догадалась я. Мне достался целый ковер-вертолет.»
Внизу виднелись крохотные деревья и бегала моя мама. Она не верила, что я могу летать!
– Мама, гляди, это правда! – заорала я в восторге, но она не слышала.
А ковровое средство передвижения тем временем завернуло крутой вираж и подлетело к сказочно-красивому месту. Подо мной раскидывался настоящий золотой город. Башни и крыши отражали лучи Черного Солнца, и сверкали, как ненастоящие. Коврик снизил обороты и завис над площадкой, выложенной разноцветными каменными плитами.
«Все-таки, ковер-вертолет гораздо круче самолета!» – подумала я, слезая. Навстречу мне, медленно и достойно, выходили самые прекрасные на свете создания: Лев с гривой, пылающей, как огонь, и огромный синий Бык. Легко шурша крыльями, рядом опустился гигантский Орел. Я прикоснулась к золотому оперению и поймала взгляд удивительных человеческих глаз.
Нам ни в коем случае нельзя было засыпать, однако девочке требовался отдых. Моя хозяйка, хоть и храбрилась, на самом деле устала от долгого перехода. После еды она совсем разморилась и начала клевать носом. Я уложил ее на мягкие подушки, прикрыл одеялом. Она повозилась немного и крепко заснула, а я сидел, прислушиваясь к едва слышному дыханию. Все-таки она еще слишком молода для таких приключений. Хрупкая и неопытная, и я должен защитить ее от целого мира!
В одно мгновение что-то вокруг неуловимо изменилось. Все подушки и одеяла вдруг приподнялись, и я понял, что мы давно уже находимся под водой. Видимо, из-за полумрака шатра сразу этого не заметил. Жидкость вокруг мерно колыхалась в собственном ритме. Лицо моей хозяйки в этом подводном мире вдруг стало отливать зеленью, волосы поднялись вокруг головы и зашевелились, подхватив биение гигантского морского сердца, в них играли крохотные золотые рыбки. А она спала и не знала, что творится вокруг.
Мы находились на огромной глубине, сверху давили километры воды. Всплывать и искать поверхность бессмысленно, просто не хватит воздуха. Воздух! Почему же я раньше не подумал об этом? Теперь вот вспомнил и понял, что кислорода осталось мало, и запас этот – на двоих. Моя хозяйка продолжала тихо спать, а я из последних сил экономил дыхание. Жизнь у нас теперь была одна на двоих, и я смирял инстинкты, чтобы оставить все ей.
Полутемный шатер накрыла еще более густая тень. Я выскочил наружу, готовый отразить новую опасность, и замер. Вокруг колыхался и гулко жил своей жизнью подводный мир. Мертвые деревья превратились в гигантские водоросли, а где-то вверху, в невообразимой высоте, через рябящую поверхность пробивались лучи Черного Солнца, сюда они почти не доходили. Сверху еще раз медленно проплыла колоссальная тень. Огромный кит неторопливо бил хвостом, двигаясь над нами.
Как оглушенный, я кинулся в шатер, подхватил мою хозяйку на руки и понял, что не могу больше дышать. Кислород заканчивался. Хозяйка, продолжая спать, медленно уплывала от меня. Теряя силы, я начал освобождаться от того, что обхватило шею и не пускало меня к ней.
Пару вздохов спустя я понял, что борюсь с одеялом, которое намоталось на шею. Я рассмеялся, попытался выпутаться из мягкого шелка, но тот скользил и только туже затягивался. А моя девочка лежала рядом и все глубже погружалась в гору подушек и каких-то ярких тряпок, которые пузырились и ползали вокруг нее.
Осознав, наконец, что происходит, я начал драться по-настоящему. Первым делом попытался подсунуть пальцы под шелковый захват на шее, но петля захлестнулась туго, и каждую секунду я проигрывал у нее лишние миллиметры. Горло уже перехватывало, воздуха действительно не хватало.
Ошибкой врага стало то, что он не спеленал мне руки. Судорожно шарясь вокруг, я наткнулся на вещмешок. Острый нож из заговоренной стали нашелся сам, я натренировался его доставать не глядя. Резко полоснув по ткани на своей шее, я поранился, конечно, зато тугой захват на секунду ослаб. Я сумел пальцем подлезть под него и содрал с себя эту дрянь одним рывком. Шелковая ткань, откинутая на пол, зашевелилась как живая, и я рубанул по ней еще. Крови было много. Похоже, я поранился сильнее, чем думал.
Не рассуждая, я кинулся к моей хозяйке, которая уже почти погрузилась в слабо шевелящуюся груду. Только белая рука торчала наружу. Рыча как зверь, я начал копошиться в этой куче, однако никак не мог нащупать тело. Ее засасывало куда-то вглубь! Ничего не понимая, я рубанул ножом по ткани, и из разреза тут же потекла горячая темная кровь. Гора подушек и одеял закричала. Голос – как будто женский, но такой, что и не узнаешь.
В ужасе, что мог поранить хозяйку, я начал раскидывать все в разные стороны, и, наконец, докопался до нее. Тонкая, туго обернутая белым шелком, она напоминала мумию. Я рвал эти тряпки руками, драл их ногтями и зубами, а они истекали кровью, но все-таки поддавались.
Оглянувшись на секунду, я понял, что подушки с одеялами, раскиданные мной, опять уже собрались вокруг и грозили закрыть нас с головами. Схватив хозяйку под мышку, я начал пробиваться к выходу – туда, где когда-то был полог. Теперь плотная ткань срослась и не хотела нас выпускать. Нож вошел в узорчатое полотно как в мясо. Крик бил в уши. Из раны хлынула черная жидкость, но где-то там мелькнул крохотный просвет. Я продолжал рубить и колоть стенку шатра и, наконец, проделал в нем кровавую дыру – достаточную, чтобы выбраться.
Шатер ходил ходуном, стонал и хрипел на сотню голосов. Мы вываллись наружу, я прижимал к себе свою ношу, уже не понимая, где чья кровь. Краем глаза только заметил, что Черное Солнце успело скрыться за лесом. Хоть этой напастью меньше!
Шатер, потеряв свою добычу, некоторое время шарился узорчатыми тряпками по траве, пытался нас нащупать, однако быстро прекратил попытки и начал заворачиваться сам в себя, собираясь, как бутон. За пару мгновений он превратился в скомканный узел, выплюнул из себя наши вещи и смотался еще туже, в небольшой комок. Белый саван сполз с моей хозяйки и белой змеей скользнул туда же. Черная кровь, пропитавшая мою одежду, тоже начала убегать темными змейками, возвращаясь к своему хозяину. Моргнув случайно, я пропустил момент, когда чудовище исчезло, только высокая сухая трава зашелестела, да светлый отблеск мелькнул в лесу.
Я сидел на земле, прижимая к себе отвоеванную добычу – теплое девичье тело – и тупо таращился на то место, где мы только что чуть не погибли. Моя девочка глубоко задышала и потянулась во сне. Потом завертела головой, ничего не понимая.
– А где шатер? – спросила она хрипловато.
Я все еще просто смотрел на нее. Живая! Кажется, не ранена! Я ведь мог задеть ее, когда полосовал эти тряпки! Не думая уже ни о чем, я просто прижимал ее к себе. Все равно, чья она там внучка. Она жива! А страшный призрак – бледная зеленоватая кожа, волосы как змеи, шевелятся вокруг головы, – это только дурной сон. Я сжимал ее все крепче, пока она не начала вырываться.
– Васька, да ты чего?
Я тут же очнулся. Старый дурак! Специально ведь оставил себе возраст в сорок лет. Конечно, она видит во мне лишь престарелого мужика. Я резко развел руки и поднялся.
– Вась?
Моя хозяйка ничего не понимала. Она благополучно проспала все самое интересное.
– Слушай, мне такой сон прикольный снился. Я там летала…
– Это ты еще растешь! – проговорил я и пошел за своим вещмешком, который после плевка чудовища оказался далеко в кустах.
Глава 3. Терем золотой
«… Жителей Обратной Сторонки нельзя называть жителями в полнейшем смысле этого слова, ибо они, на самом деле не живы есть, а очень даже наоборот. Поэтому называть их стоит нежителями – то бишь нежитями. Однако же не все нежити на такое именование согласны отзываться, ибо нежить – есть суть существо злобное. Можно также именовать их сущностями, ибо они существуют, однако и у этого термина есть свои минусы…»
(Запись в Книге, которая вызвала у меня головную боль и показалась не слишком важной. Хотя называть ее неважной я бы не решилась из уважения к моему главному источнику знаний – то бишь Книге… Вот, блин, кажется, это заразно!)
Мне, как будто, нечему было радоваться. Странное существо, зависшее между двумя мирами, я существовал только ради помощи хозяйке… Древний мамонт, который за сто лет не научился распознавать опасность… Сорокалетняя развалина, которая почти проиграла подушкам… Все это я перебирал в голове, пока мы готовились к дальнейшему пути. Однако ощущал я совсем другое – яркую, ничем не оправданную радость. Чувство, не обоснованное логикой, не поддавалось анализу и не хотело выключаться. Вернее, я сам не хотел его выключать.
Закат Черного Солнца в этот день напоминал небесную битву. Лучи, не дающие света, цеплялись за горизонт до последнего, все щупали верхушки сухих деревьев, однако затем неохотно отступили. С их уходом все создания Обратной Стороны затихли, и мы с хозяйкой решились пойти дальше.
– Я чувствую, тут недалеко осталось. Конец дорожки близко, и кружить она больше не будет, – говорила моя Яга, судорожно роясь по своему раздутому рюкзаку.
– Что-то потеряла?
– Ну да! – растерянно протянула она и тихонько позвала: – Приве-е-ет!
В последний раз я видел этого охламона в шатре-ловушке. Скорее всего, страшная палатка схрумкала его и не заметила.
– Искать даже не думай! – предупредил я в зародыше умоляющий взгляд хозяйки. Еще не хватало сейчас по кустам лазать.
Она вздохнула, но темный лес и ее пугал.
– Ну хоть позови его! У тебя голос громче.
– Цып-цып! – проговорил я страшным шепотом и закинул вещмешок за спину. – Пошли, у нас мало времени, – поторопил я, и Яга, повздыхав, тоже подняла свой рюкзак.
Конечно, мне стоило оставаться серьезным и взрослым, однако хотелось, как в детстве, прыгать по дороге и чувствовать в своей руке маленькую теплую ладошку. Избыточный адреналин в крови играл со мной злую шутку. Я начал обдумывать, не стоит ли добавить себе еще десяток лет, однако мозг схитрил и быстренько нашел оправдание – мол, это не рационально – физические показатели и гибкость тела после сорока уже не те, а понижать шансы на выживаемость сейчас никак нельзя… Пришлось согласиться. Более того, прокрутив в голове последние события, я достал из кармана и на ходу отсчитал в рот ровно две капли живой воды – минус лет семь-восемь от моего возраста.
«Так будет правильно!» – объяснил я себе.
«Ну да, ну да…» – ехидно ответил внутренний голос.
Заглушить его удалось легко. Кажется, он и сам не прочь был заткнуться.
Васька был очень странным – то улыбался как солнышко, то хмурился как грозовая туча. Такая переменная облачность меня удивляла, однако вскоре задумываться стало некогда.
Дорожка действительно быстро закончилась, причем конец пути вышел крайне неожиданным. Мы нашли терем этой самой Маринки, или он сам нашелся, я так и не поняла. Просто в один прекрасный момент перед нами, как из-под земли, посреди дороги вдруг выросли огромные светлые ворота. Выросли – в прямом смысле. От них, весело звеня дощечками, тут же выстроился забор, а дальше наросли какие-то крыши. Все это выглядело красивым и удивительно новым. По каждой поверхности тянулся золоченый узор, поблескивая в лучах луны. Даже мой всезнающий помощник удивился.
Ворота тем временем распахнулись, и из них выплыла нарядная фигура. Девушка была немного повыше меня. Красивая и стройная, одета в пышные светлые одежды, расшитые золотыми узорами. Я сразу узнала ее та самая, бывшая моя однокурсница. Маринка.
Человеческая память – странное устройство. Вот, вроде бы, ничего о человеке не помнишь кроме имени, а как увидел, сразу всплывает множество мелочей. Выходит, все это время они в твоей головушке лежали, своего времени дожидались. Вот и тут, я сразу же припомнила, как мы с этой девчонкой раньше постоянно сталкивались и на парах рядом скучали, она все старалась ко мне подсесть, и возле кофейного аппарата мелочь подкидывала, и в коридорах общаги пару раз здоровалась. В общем, я очень даже прекрасно ее вспомнила. Она меня, наверняка, тоже, только виду не подала. Стояла такая, вся из себя наряженная, и старинную королевну изображала.
Ночи доброй, путники дорогие. Куда ваши пути-тропинки проложены? – раздался мелодичный голос.
Вокруг Маринки нарисовались многочисленные серые фигуры в длинных платьях. Не знаю, как выглядели «мамки-няньки», которые должны были царевен в старину окружать, но про себя я этих стала так называть.
Ночи доброй, Марина тьма Соболевна, чинно произнес Василий. – Это вот, – он указал на меня, Яга молодая, а я ее помощник буду. Движемся мы по своим делам, да по пути заглянули, как нам твоя учительница, Валентина, наказывала. Дело у нас к тебе. Дозволишь зайти?
Я громко фыркнула. Обмен старинными любезностями выглядел наигранным.
Ну заходите, гостями будете, произнесла хозяйка терема слегка неохотно, будто одолжение сделала.
Я попыталась вспомнить, чего там Васька мне про законы гостеприимства втирал. Вроде, теперь, раз мы ее гости, она нас обидеть не может под своим кровом, или мы ее… или то и другое сразу? В общем, кажется, мой помощник все правильно сделал.
Светлая нарядная фигура отплыла назад, освобождая проход. Васька крепко схватил меня за руку и уверенно зашел внутрь. Ворота с легким стуком захлопнулись, и хозяйка повела нас по широкому двору.
Я вертела головой, пытаясь разглядеть все сразу. Впервые удалось увидеть, как живут тут, на Обратной Стороне. Оказалось, оченьдаже неплохо. Вокруг высились красивые деревянные строения, украшенные резными узорами. Наверное, это и есть «терема» да «хоромы». Серая свита семенила рядом, и я разглядела, что тут только женщины. Лица у всех пустые, бездушные, будто у кукол, однако опасными прислужницы не выглядели.
Так, всем гуртом, мы зашли в самую высокую и нарядную «хоромину». Хозяйка привела нас в обширный зал. Длиннющий стол ломился от разнообразных кушаний. Мы присели на те места, которые она нам указала, плавно махнув рукой. Наученная горьким опытом, я понимала, что еды мне тут не обломится. Кушанья выглядела настолько нереалистично-красиво, что даже без Васькиных нотаций я бы засомневалась в их съедобности.
Однако Маринка без зазрения совести начала нас «потчевать».
Угощайтесь, гости дорогие, пропела она.
Василий ответил быстро и вежливо:
Не в обиду, хозяйка, но еда у нас своя.
Он начал выкладывать перед собой на стол наши «яства». Хозяйка отнеслась к этому спокойно, и я с кислой миной сжевала кусок чего-то сушеного.
Сама Марина тьма Соболевна тоже ничего не ела, только отпила из золоченого кубка. Я заметила, что одна рука у нее перевязана. Это было странно. Вроде, при всех мамках-няньках она свои белы рученьки тревожить работой не должна.
Какое же у вас ко мне дело? – спросила, наконец, Маринка, приступая к главному.
Привет у нас для тебя. От Валентины, наставницы твоей бывшей…
Только он потерялся! – решила я дополнить информацию, так как Василий, на мой взгляд, не придавал Приветику должного значения.
Маринка понимающе кивнула.
И просьба у нас будет, продолжил мой помощник осторожно. – Идем мы к тому, кого тут все Господином величают. – Огромные Маринкины глаза распахнулись удивленно. – Не будешь ли добра помочь… Если не делом, то советом, – закончил Василий свою речь.
Хозяйка терема слегка «зависла». Кажется, она ожидала от нас чего-то другого. Моя способность чувствовать ложь на Обратной Стороне действовала гораздо хуже. Тут, как будто, сам воздух состоял из сгущенных эмоций… или воспоминаний о них. Поэтому вычленить нужное было сложно. Однако Маринкины колебания я уловила.
Что ж, решила она наконец, – я подумаю над этим. Вопрос не так прост. Вы же пока отдыхайте, гостям со Светлой Стороны негоже в Черный День гулять. А завтра, перед закатом, я дам свой ответ.
Хозяйка решила завершить на этом «аудиенцию» по-быстрому, но у меня оставался еще один вопрос, который я выпалила торопливо, так как она уже собиралась покинуть зал.
А как же Иван? – Мой голос прозвучал слишком резко, однако я продолжила: – Он же пошел тебя искать и много подвигов тут совершил, мы знаем. Куда он делся?
Маринка очень медленно повернулась.
Не видела я Ивана… давным-давно, произнесла она удивленно.
Да как же? – поразилась я. – Неужели он сюда не дошел?
Получается, не дошел! – оборвала хозяйка разговор и решительно развернулась. Вас проводят в ваши покои, – проговорила она в дверях и исчезла.
Возле кубка, из которого она пила, на белой скатерти ярко алели несколько капель крови. Или это вино пролилось?
Мы с Василием поглядели друг на друга.
Ну и что все это… начала я возмущаться, но он покачал головой, указывая на прислужниц.
Как только мы поднялись, они окружили нас серой стайкой и повели куда-то по переходам и лестницам. Подвели к двери и фактически втолкнули в комнату. Дверь, впрочем, запирать не стали, так что пленниками мы не были. Василий быстро задвинул массивный засов, закрыв нас изнутри, обшарил всю комнату, но ничего плохого не нашел. Комната оказалась почти пустой, только в центре высилась огромная кровать с кучей перин, одеял и подушек – для отдыха дорогим гостям.
Я подошла к окну и выглянула. За горизонтом разгорался Черный рассвет. Очень быстро он сегодня наступил, вовремя мы до укрытия добрались! Комната наша находилась высоко – этаже на третьем, поэтому отсюда хорошо было видно все вокруг за оградой.
Думаешь, это нормально? – продолжила я прерванную мысль. – Он ради нее, а она…
У меня просто слов не хватало.
– Думаю, для Обратной Стороны это нормально, – отозвался мой помощник. – Не стоит требовать от нежитей таких же чувств, как от живых людей. Здесь вообще не живут, а… сущест… вуют.
Я оглянулась. Васька, с крайне серьезным лицом, тыкал в подушку прутиком.
– Проверяешь, чтобы не кусалась?
– Ха-ха-ха!
Все той же палочкой он приподнял край одеяла. Кажется, бедняга заработал новую фобию.
– Не знаешь, как по латыни будет «постель»? – спросила я, как можно невиннее.
– Не знаю… Хочешь мне диагноз поставить? – догадался он.
Я захихикала, но тут же осеклась, стыдно стало. Я-то выспалась в шатре и кошмарной драки не видела, а помощник за двоих отдувался. Теперь было трудно все это представить. Я присела на краешек огромной кровати и немного попрыгала.
– Думаю, можно рискнуть, – подвела я итог испытанию.
Василий присел на постель с другой стороны – в комнате другой мебели не было.
– Мне спать не хочется…
– Боишься? – спросила я напрямик.
Василий не ответил, но через минуту попытался перевести стрелки:
– А вот тебе надо отдохнуть. Я посторожу.
– Знаешь, – возмутилась я, – ты больше устал. Вон, уже круги под глазами. Так что ложись и спи пару часов! Ясно?
Скомандовала и совсем забыла, что он должен мне подчиняться! Василий упал на кровать, лицом вниз, как подкошенный.
– Вась, ты чего? Я пошутила! – попыталась я отменить приказ, но было поздно. Мой верный помощник крепко спал, а я кудахтала вокруг и пыталась его перевернуть.
Наконец мне удалось положить его поудобнее. Потом я подумала, что могла бы, наверное, разбудить его, просто скомандовав подъем, но стало вдруг ужасно жалко. Васька действительно не спал толком с самого начала нашего пути. Пусть отдохнет пару часов, ничего не случится.
Во сне лицо моего помощника расслабилось, и он как будто помолодел. Хотя мне это было уже не важно – я видела его во всяких возрастах и перестала замечать изменения. Он стал для меня каким-то одним на все времена. Единственным человеком в жизни, которому я доверяла, и единственным, кто был мне нужен. Я провела рукой по черным волосам и отметила, что седины в них стало меньше.
А засыпать, на самом деле, я и сама боялась. Не хотела опять странных видений и страшных пробуждений. Поэтому решила покараулить и задумалась обо всем сразу. Про Яна Борисовича, которого мы идем выручать, про мою избушечку – не обижает ли ее тетка Валя – и, главное на сегодня, про Ивана, куда же он делся? Я очень надеялась встретить его здесь. Неужели парень сгинул без следа? Мысль казалась невозможной, он ведь был таким сильным и так любил эту… королевишну разодетую. Когда мы с ней вместе учились, она была совсем другой – нормальной веселой девчонкой. А теперь корчит из себя невесть кого…
Что-то важное билось на краю сознания. Мысль или воспоминание. Как бабочка за стеклом, но я никак не могла понять, что именно.
За окном медленно всходило Черное Солнце, отражаясь в кривоватых толстых стеклах. Мне стало безумно любопытно. Я подошла к окну, стараясь не попадать под странные лучи, которые не давали света. Предметы в комнате начали отбрасывать светлые тени.
Мир за стеклом казался живым, хотя я понимала, что ничего живого здесь нет и быть не может. Но все это неживое достаточно активно действовало, получив от своего небесного хозяина заряд энергии. Внизу вздыхал мертвый лес, среди деревьев сновали серые силуэты, пару раз мимо окна проносились крылатые тени. Владыка всходил на небо, двигаясь мерно и торжественно. На него смотреть я не решилась. Ойкнув, резко присела под окно, когда почувствовала на щеке мимолетное касание – один Черный Луч почти нашел меня.
Я проснулся, когда Черное Солнце уже стояло высоко в небе. Оно заглядывало в окно, но мы были надежно скрыты от его взора. На секунду стало страшно, а вдруг опять морок? Однако комната выглядела точно так же, как и раньше, во рту творилась крайне реалистичная сухость, поэтом я успокоился.
Привет, спящий красавец!
Я резко сел, хотя, конечно, узнал голос хозяйки. Она расположилась на этой же кровати, рядом. Растянулась, собрала в кучу все подушки и поглядывала на меня.
Я тебя случайно усыпила, – объяснила она извиняющимся тоном, будто боялась, что я рассержусь.
Сон медленно отпускал меня, и сердиться не хотелось. Я вообще не мог на нее сердиться. От долгого пути прическа у хозяйки разлохматилась. Она сидела рядом, и от нее пахло чем-то щемяще-сладким. Мне почему-то вспомнилось, что у Настёны волосы были другие, более светлые и тонкие, но пахли похоже – карамельками и первой весенней зеленью.
Я быстро встал с кровати и отошел подальше от этого наваждения – реального, а потому гораздо более опасного, чем наведенный морок.
Пойду… осмотрюсь тут, – пробормотал я и отодвинул тяжелый засов.
Погоди, я с тобой! – хозяйка вцепилась в мой рукав.
Ты чего? – удивился я.
Мне тоже нужно…
Что нужно?
Ну… осмотреться.
Я понял, и мы вместе пошли осматриваться.
Дом Марины-перевертыша оказался неплохо защищен. Забор был, конечно, далеко не простой, да и стены зданий оказались напичканы разными хитростями. Понять их в полной мере я не мог, но чувствовал на каждом шагу. Наверняка, местные создания сюда просто не суются, поэтому и живет девушка, на вид слабая, тут одна. Служанки не в счет. Они, скорее всего, вообще не настоящие. Так, для вида созданные иллюзии, которые максимум могут что-то подать и принести.
Мы шли по дому, открывая все двери подряд. За каждой скрывались новые комнаты, или коридоры. Иногда попадались и лестницы, но по ним мы не ходили, боясь окончательно запутаться. Было удивительно пусто и тихо.
Знаешь, у меня какое-то странное ощущение, – высказалась, наконец, Яга. – Тут все как будто ненастоящее.
Я был с ней абсолютно согласен. Терем напоминал декорацию, созданную, чтобы произвести впечатление на кого-то. На нас, вероятно?
Нужная комната, которую в старину именно так и называли, нашлась рядом с нашей дверью, когда мы вернулись, обойдя этаж по кругу. Хозяйка быстро нырнула туда, однако тут же позвала:
Вась, ты только глянь!
Я помедлил секунду, но зашел. Туалет действительно удивлял. Даже поражал. Своей абсолютной обычностью. Среди бревенчатых стен и старинного антуража, прямо в центре просторной горницы красовалась вполне современная сантехника, сияя неприлично-белым цветом. Рядом – душевая и раковина-умывальник. Из кранов текла горячая и холодная вода, и все работало как надо.
Хозяйка все подергала, покрутила, проверяя, и рассмеялась:
Вот так королевна, развела тут средневековье! А тубзик-то нормальный забацала.
Оставалось только согласиться.
Похоже, этот дом – как наша избушка, – предположил я. Строится по желанию хозяина.
Да… – протянула Яга и тут же вытолкала меня наружу со словами, что это женский туалет.
Я вернулся в нашу комнату и разложил на кровати припасы. Пора было подкрепиться. Дней на семь еды нам хватит, при условии экономии, а дальше начнутся проблемы. Особенно волновала вода.
Хозяйка пришла достаточно быстро.
Смотри, кого я нашла, возле нашей двери прыгал! – Она радостно протягивала ко мне ладони, на которых сидел пушистый шарик.
Привет? – удивился я.
Привет! – отозвался потерянный подарок.
Что ты тут делаешь?
Да все тожешь, чаво и делал! – пушистый поганец строил Яге глазки и ничего не хотел объяснять.
Куда же ты делся? – ворковала она.
Дак знамо куды! – заявил он важно. – Передался я. Все честь по чести, как надобно!
Как же передался, когда мы тебя потеряли?
Чаво жеш потеряли, когда я туточки? – обиделся Привет и удрал от нас, укатившись из комнаты.
Мы с Ягой уставились ему вслед. У меня в голове что-то фатально не складывалось.
Слушай… я, вроде, поняла… – она мялась, пытаясь сформулировать мысль. – Мне тут что-то казалось знакомым, и я, пока умывалась, вдруг вспомнила. Запах.
Что запах? – поразился я. На секунду показалось, что она подслушала мои мысли после пробуждения, и к щекам прилила горячая волна. Еще не хватало покраснеть.
Тут везде, пыталась она объяснить. – Ты разве не чувствуешь?
Я принюхался, но ничего особенного не уловил.
У тебя, может, насморк? – съязвила она.
Нет у меня никакого насморка, это твое чутье работает. Так что за запах?
Чутье? В смысле нюх? Как у бабы Яги? – она засмеялась. Интересно, а русский дух – это как?
Да чем тут пахнет-то? – не выдержал я.