Зона отчуждения Ливадный Андрей
По его мнению, преподаваемый в школе материал был однобоким и неполным. Учащихся скупо информировали о том, что на границе двух материков планеты лежит огромное пространство, которому было присвоено странное название: «Зона Отчуждения». За ее границами начиналась иная жизнь, – там преобладала исконная природа Кьюига и тоже жили люди. В учебниках их называли «деградировавшим анклавом цивилизации, попавшим в зависимость от чуждой среды обитания».
Вадиму казалось странным, что, установив контакт с иными планетами, правительство Кьюига старательно игнорирует поселения на втором материке. Впрочем, молодости свойственна беспечность, и он, как большинство сверстников, попросту не вдавался в истоки давнего конфликта…
…Ход его мыслей нарушил один из прибывших офицеров. Сухощавый, подтянутый старик со знаками различия генерала сил самообороны Кьюига привлек внимание собравшихся громкой, отрывистой фразой:
– Прошу внимания!
Гул голосов в зале моментально смолк.
С этой глухой, напряженной тишины и начался для Вадима Нечаева отсчет новой жизни.
Генерал сухо откашлялся, некоторое время медлил, почему-то глядя себе под ноги, а не в зал, и лишь затем, тяжело переживая каждую оброненную фразу, скупо сообщил:
– Месяц назад мы потеряли связь с Дабогом, затем оборвался контакт с Элио. Попытки выяснить, что случилось, ни к чему не привели. Отправленные для выяснения автоматические корабли не вернулись. На каналах ГЧ царят помехи. Мы сочли это локальной аномалией и не стали рисковать, оправляя пилотируемые аппараты, – все же гиперсфера еще мало изучена, – проще было дождаться восстановления связи, тем более что корабли с Луны Стеллар прибывали в срок.
Все неожиданно прояснилось сегодня ночью. По каналам гиперсферной частоты мною было получено сообщение от некоего президента «Земного Альянса». Информационный пакет совместим с нашими кибернетическими системами. Нет сомнения, что он подлинный. Вот запись, – генерал коснулся кибстека[2], включая воспроизведение.
В объеме голографического экрана появилось изображение ничем особо не примечательного человека лет шестидесяти, сидевшего у огромного окна, за которым простиралась немыслимая для жителей Кьюига панорама похожего на муравейник города, наполовину затянутого тяжелыми, свинцово-серыми облаками токсичных испарений.
Он заговорил уверенным, хорошо поставленным голосом:
– Я, Джон Уинстон Хаммер, глава Всемирного Правительства и действующий президент Земного Альянса, обращаюсь к руководству и рядовым жителям планет-колоний.
Четыре столетия назад ваши предки покинули Землю на борту колониальных транспортов. Вы прошли через аномалию космоса и высадились в иных мирах. Я информирован о тех усилиях, которые пришлось приложить первым поселенцам, чтобы выжить на планетах с чуждыми человеку биосферами. В том, что вы на протяжении длительного исторического отрезка развивались в отрыве от своей планеты-метрополии, повинна не политика Всемирного Правительства, а несовершенство гиперсферной техники. Все эти годы мы посвятили исследованиям, с тем чтобы однажды возобновить контакт с вами – потомками граждан Земли, а следовательно, и преемника прежнего мироустройства – Земного Альянса…
Видимо, этот человек не привык к долгим речам и предпочитал сразу расставлять все нужные акценты и точки над «i», поэтому следующие его слова прозвучали ультимативно:
– По существующим на Земле юридическим нормам, вы должны признать свой статус колоний, полностью подчиниться законам Земного Альянса и действовать в соответствии с параграфами колониального законодательства, полный объем которого будет передан по каналам гиперсферной частоты вместе с моим обращением.
Вкратце, сообщу: в каждый мир, добровольно признавший Землю своей метрополией, прибудет планетный управляющий. Все колонии должны открыть свободный доступ для притока эмигрантов с Земли и предоставить накопленные исследования для скорейшей биологической адаптации новых жителей.
Кроме свободного поселения граждан Альянса, все сырьевые ресурсы планет-колоний с момента признания Земли, как своей метрополии, будут разрабатываться и использоваться только в соответствии с лимитами, которые установит Всемирное Правительство.
Жители планет, признавших пункты колониального законодательства, автоматически возобновляются в правах граждан Земного Альянса. В случае отказа вашему миру будет присвоен статус не подчинившейся колонии, со всеми вытекающими последствиями.
К моему глубокому сожалению, это послание уже отвергла планета Дабог. Файл видеозаписи действий космического флота, направленных на усмирение взбунтовавшегося внеземного поселения, приложен к обращению.
Голос Джона Хаммера смолк, а изображение сменилось. Теперь в объеме голографического экрана появилась панорама космического пространства.
– Это система Дабог! – нарушая тишину, раздалась реплика одного из навигаторов.
В зале всколыхнулся и тут же потрясенно стих гул множества голосов.
Изображение резко укрупнилось, обрывая на полуслове любые восклицания.
Три крейсера возглавляли боевое построение флота. Издали они казались всего лишь яркими черточками, вслед которым вытянулись шлейфы безобидных серебристых пылинок.
Корабли только что закончили перестроение и легли на курс сближения с планетой, включив маскирующие системы.
Теперь пришельцы выглядели темными, как ночь, лишь изредка отсветы от работы корректирующих двигателей скупо очерчивали зловещие контуры бесчисленных боевых надстроек.
Крейсер «Эндгроуз» выдохнул облачка тающей атмосферы, – это сработали диафрагмы электромагнитных катапульт, предназначенных для запуска космических истребителей. Бронеплиты двигавшихся вровень с ним кораблей тоже пришли в движение, – «Титан» открыл вакуумные доки, готовясь к старту десантных модулей, а в носовой части крейсера «Тень Земли» обнажились порты ракетных батарей.
Это была сила, способная перемалывать звездные системы с той же легкостью, как гусеница танка сминает случайно попавшую под трак детскую игрушку.
Вадим почувствовал, как непроизвольный холодок стягивает кожу. Некоторые детали увиденного были вполне понятны. Пусть он только начинал карьеру пилота, но уже успел повидать немало кораблей торгово-исследовательского флота колоний и мог подметить такие детали, как толщина брони, – взгляд четко различал ее на срезах вакуумных доков, или сравнительный масштаб некоторых надстроек с общими габаритами кораблей, – длина крейсеров явно приближалась к километру…
Зрелище было жутким и завораживающим одновременно.
Демонстрационную запись монтировал опытный режиссер, рассчитывавший на определенную реакцию зрителя, – спустя несколько секунд все увидели, как из ракетных шахт крейсера «Тень Земли» вырвались ослепительные факелы двух последовательных запусков. Всего двух, из сотен потенциально возможных…
Ракурс вновь сменился, – теперь съемка велась непосредственно с видеодатчиков одной из стартовавших ракет.
Прямо по курсу, укутанная покрывалом облаков, лежала планета.
«Это точно Дабог», – подумалось Нечаеву. Сомнения или фальсификация исключены. Вид планеты из космоса был знаком всем присутствующим в зале.
Тем временем ракеты, не встречая противодействия, прошли зону низких орбит, лишь изображение с камер на миг подернулось помехами, когда начался нагрев корпуса при вхождении в плотные слои атмосферы, и вдруг…
Облака расступились перистыми полосами; над этой частью Дабога царило раннее утро, а в перекрестии электронного прицела теперь стремительно рос один из крупных городов планеты…
У Вадима перехватило дыхание. Он успел заметить блестящие в утренних лучах окна зданий, фигурки людей внизу, несколько автомобилей и…
Ослепительная вспышка, новая смена кадра, и все увидели, как, разрывая облака, в верхние слои атмосферы ударил ослепительный выброс ядерного взрыва…
Никто не смог произнести ни звука, – все онемели от увиденного, а на экране вновь появилась космическая армада: из вакуумных доков крейсеров один за другим стартовали десантные модули.
Экран внезапно моргнул ослепительным светом и погас.
Тягостную тишину, наступившую по окончании записи, нарушил выкрик из зала:
– Это произошло месяц назад?! Почему же никто ничего не сделал?!
– Сбои на гиперсферных маршрутах случались и ранее. Иногда сообщение между планетами прерывалось, – резко ответил генерал. – В этом нет ничего необычного. Мы не могли предположить, что началась война, а гиперсферные частоты глушат помехами!
В зале постепенно поднялся ропот, – спустя несколько секунд он перерос в гул возмущенных голосов.
Один из офицеров постучал кулаком по столу, затем зычно выкрикнул:
– А ну тихо!
Гул голосов постепенно смолк.
Генерал обвел взглядом собравшихся и вновь заговорил глухим, надтреснутым голосом. Только теперь Вадим обратил внимание на эту надломленность, которая ощущалось в позе, жестах, интонациях.
– Тихо, господа, – повторил он. – Вас собрали тут не для обсуждения ситуации в целом. Наше правительство не приняло ультиматум, и теперь планета объявлена на военном положении. Вы все мобилизованы. Здесь, насколько я понимаю, пилоты и навигаторы торгового флота?
– Да, – раздался голос из зала.
– В таком случае, – он обернулся к сопровождавшим его офицерам, – полковник Шахоев, приступайте к своим обязанностям.
Вперед выступил человек лет сорока. Его лицо было узким, вытянутым, волосы коротко стрижены, серые водянистые глаза создавали ощущение человека рассеянного и недальновидного, но обманчивое впечатление моментально стер его голос – твердый, спокойный, с четко различимыми властными нотками:
– Мы не знаем, что на самом деле случилось на Дабоге, – начал он свою короткую речь. – Запись, полученная по каналу ГЧ, может оказаться фальсификацией, но боюсь, эта слабая надежда вскоре умрет.
Шахоев сделал короткую паузу, а затем продолжил:
– Мы не собираемся поддаваться на угрозы, а уж тем более не допустим орбитальной бомбардировки Кьюига. На ночном совещании правительства было принято решение отвести все крупные гиперсферные суда в засекреченную точку пространства до выяснения истинных обстоятельств происходящего. Челночные корабли, способные совершать вылеты в пределах десяти световых секунд от планеты, останутся тут и будут в экстренном порядке реконструированы в перехватчики. С этой минуты вы все становитесь офицерами военно-космических сил Кьюига.
– Что значит «реконструированы»? – сквозь возобновившийся гул голосов донесся выкрик из зала.
– Это значит, – Шахоев поневоле повысил голос, – что каждый из шестидесяти челноков будет переоборудован в боевой корабль. Аналогичные меры уже предпринимают на Луне Стеллар, спутнике Рори.
– А торговые транспорты? – шум в зале понемногу улегся.
– Судьба транспортного флота – не ваша компетенция! – резко ответил Шахоев, отыскав глазами задавшего вопрос пилота. – Повторяю, с этой минуты вы находитесь в моем непосредственном подчинении. Советую сразу же выучить, что такое воинская дисциплина и субординация! Ваша задача – подготовить свои корабли и находиться в постоянной боевой готовности к вылету!
События обрушились столь внезапно, что истинный смысл происходящего начал доходить до Вадима, лишь когда он, покинув конференц-зал, шел к ангарам челночных кораблей.
Взлетно-посадочные полосы тянулись вдаль, теряясь в легком мареве утреннего тумана. Мысли в голове путались, никак не желая складываться в разумные рассуждения. Он был подавлен и растерян, – не лучшее состояние для новоиспеченного пилота боевой машины, но все случившееся не находило места ни в душе, ни в мыслях…
В ангарах уже шли какие-то работы, вокруг кораблей суетились команды технического обслуживания, по рулежным дорожкам ползли армейские тягачи, которые стояли на консервационных складах еще с периода войн столетней давности.
Казалось, весь мир в одночасье перевернулся с ног на голову, сошел с ума и по всем признакам не собирался возвращаться в нормальное состояние.
Вадим невольно замедлил шаг, снова огляделся, словно оказался на другой планете.
Нет… это было обычное утро. Солнце поднялось уже достаточно высоко, и призрачные клочья тумана таяли на глазах, уступая место знойному мареву, струящемуся от нагретого стеклобетона.
«Война…»
Слово перекатывалось на языке, никак не выдавая свой истинный смысл. Оно было чуждым и непонятным.
Вадим не имел ни малейшего представления, что ждет впереди? Он не знал, чего следует страшиться и на что уповать? Отогнав непривычные мысли, Нечаев решительно пошел к ангару, где стоял его орбитальный челнок с бортовым номером «17».
Внутри уже кипела работа.
Двое техников и три кибернетических механизма, сверяясь с какой-то инструкцией снимали обшивку в носовой части шаттла. Грузовой шлюз и все технические люки корабля были открыты; занимая половину ангара, стоял въехавший в ворота армейский тягач, с которого рабочие выгружали непонятные установки, снабженные спаренными стволами.
– Привет, Серега, – Вадим обменялся рукопожатием со знакомым техником. – В чем смысл? Зачем снимаете обшивку?
– Будем устанавливать орудия и системы подачи боепитания. Вот, взгляни на схему, – он протянул Нечаеву копию распечатки.
Смысл «реконструкции» вроде бы стал понятен. Огневые точки планировалось разместить по всему корпусу. В боевое положение они выдвигались уже после выхода из атмосферы на специальных суппортах. Рубка управления, по замыслу инженеров, получала дополнительное бронирование. Но у Вадима сразу возникли вопросы:
– Вооружения старые. Они будут работать в космосе?
Сергей кивнул:
– Уже проверено на стенде и в вакуумной камере. Таугермин взрывается и без кислорода. С этим нормально. Но ума не приложу, как ты будешь пилотировать при ведении огня, ведь каждый выстрел передаст кораблю импульс тяги, противоположный направлению полета выпущенного снаряда.
Вадим крепко задумался. Серега прав. Стрельба из курсовых орудий неизбежно затормозит корабль, а огонь в кормовой полусфере его ускорит. Но с этим еще можно справиться, манипулируя тягой двигателей. А вот как быть с турелями, что ставят по бортам? Меня же просто начнет крутить и швырять из стороны в сторону, когда они заработают!
Впрочем, решение созрело быстро. Опыт сложного орбитального маневрирования подсказал ответ:
– Установите компенсаторы импульса в точках, противоположных орудиям, – посоветовал он.
– А что? Отличная идея! Надо только подобрать струйные движители ориентации достаточной мощности и синхронизировать их через бортовой компьютер с работой турелей! – обрадовался найденному решению Сергей. – Сейчас сгоняю к Шахоеву.
– А он-то здесь при чем? – недоуменно спросил Вадим.
– Не хочу по шее получить за самодеятельность. На каждом чертеже его подпись, видишь? Теперь он тут главный.
– Ну делай, как знаешь, лишь бы меня при стрельбе не крутило, – Вадим сел на перевернутый контейнер, мысленно сживаясь с обстановкой.
Полуразобранное нутро корабля, военный тягач, наполовину въехавший в ангар, старые, востребованные с консервационных складов орудия, технические споры, – все это плохо укладывалось в голове, порождало странное чувство отчужденности от событий, словно все происходило не с ним…
А ведь вчера был обычный нормальный день, да и утро начиналось по-человечески…
Взглянув на Сергея, который, вооружившись обычным маркером, уже размечал на обшивке грузового отсека места для установки струйных компенсаторов, Нечаев понял, что вчерашний день навек канул в прошлое, – все изменилось внезапно, но надолго.
Кьюиг. 2608 по летосчислению Земли…
Несколько месяцев пилоты, переведенные на казарменное положение, жили изнурительными тренировками. Реконструкция кораблей внесла в них столько изменений, что хорошо знакомые машины приходилось в буквальном смысле осваивать заново. Техники собрали для этих целей несколько комплексов, имитирующих перегрузки и оснащенных модулями дополненной реальности.
Ежедневно до сведения пилотов доводили последние новости, которые, как правило, заключались в уже набившей оскому формулировке: Дабог бомбят, планета в кольце орбитальной блокады, но выжившие колонисты, укрывшиеся в древних подземных поселениях, по-прежнему держатся, сковывая на орбитах ударный флот Земного Альянса.
Затем как гром среди ясного неба одно за другим пришли два ошеломляющих известия. Крейсер «Тень Земли» был вовлечен в так называемый «слепой рывок». Одному из пилотов малых кораблей, защищавших Дабог, удалось подобраться вплотную к исполину и включить секции гиперпривода. В результате локальная пространственно-временная аномалия поглотила не только инициировавший ее корабль, но и огромный крейсер.
Это была первая значительная победа и первая ощутимая потеря: пилотом, решившимся на отчаянный поступок, оказался Игорь Рокотов, – тот самый человек, который, управляя фамильным аграрным роботом, сумел остановить первую волну вторжения на Дабог.
Куда забросила гиперсфера два корабля и появятся ли они вновь на исторической сцене событий, оставалось только гадать. Аномалия могла выбросить их как у соседней звезды, так и где-нибудь на окраине Галактики. «Слепой рывок», совершенный без предварительных расчетов, как правило, не поддавался прогнозированию[3].
Вторая новость была еще более неожиданной. Воспользовавшись ситуацией, силы объединенного Флота Колоний, все это время скрытно проходившие переоснащение на безвоздушной луне Стеллар, прорвали орбитальную блокаду Дабога.
Как оказалось еще накануне ударный флот Земного Альянса разделился. Эскадра адмирала Надырова продолжила штурм Дабога, а две других, возглавляемые крейсерами «Эндгроуз» и «Титан», ушли в прыжок. Лишь позже стало понятно, куда именно устремились эскадры.
Факт, что после отчаянного поступка Игоря Рокотова, на орбитах Дабога остались лишь два фрегата и ракетный носитель, серьезно поврежденные при взаимном столкновении, в момент катастрофического исчезновения крейсера «Тень Земли».
Это был шанс, который не упустил командовавший объединенным флотом Свободных Колоний адмирал Дерюгин[4]. Переоснащенные грузовые суда были брошены на прорыв блокады.
Малые ударные корабли завязали бой с двумя поврежденными фрегатами в то время, как остальная часть флота вышла в зону низких парковочных орбит. Несколько часов грузопассажирские суда курсировали между планетой и двумя «крейсерами» (в недавнем прошлом – межзвездными лайнерами), доставляя на них беженцев, – тех, кто согласился покинуть планету. Кроме прочего на борт удалось забрать произведенные на подземных заводах Дабога серв-машины, подобные «Беркуту» Игоря Рокотова.
Затем корабли, принимавшие участие в дерзкой операции, образовали два конвоя, которые взяли курс в направлении Элио и Кьюига соответственно.
Но не все прошло так гладко, как могло показаться из первых сообщений. Конвои еще набирали скорость, стремясь достичь точек безопасного гиперпространственного перехода, когда силы Земного Альянса получили подкрепление и начали преследование, прекрасно понимая, что имеют дело отнюдь не с боевыми единицами, а с наспех переоборудованными гражданскими судами.
Блокада многострадальной планеты возобновилась, – не все население согласилось эвакуироваться на прорвавшихся транспортах. В древних колониальных убежищах остались наиболее отчаявшиеся защитники.
Дабог по-прежнему сопротивлялся, хотя на его поверхности уже не осталось ничего живого…
Первый транспорт с беженцами совершил посадку в космическом порту Кьюига поздним вечером, когда солнце клонилось к горизонту, окрашивая землю, дома и деревья в закатный багрянец.
Вадим вместе с другими пилотами выбежал на посадочное поле.
Их взглядам открылось жутковатое зрелище. Нечаев хорошо помнил один из наиболее вместительных кораблей космического флота Кьюига, – грузопассажирский транспорт «Игла», который теперь, после реконструкции, именовался «малым ударным фрегатом».
Корабль возвышался мрачной, потрескивающей при остывании обшивки глыбой. Включившиеся по периметру посадочной площадки прожектора разогнали сгущающиеся сумерки, рассеяли багрянец последних солнечных лучей, и в их режущем глаз свете стали видны тысячи выщерблин, покрывающих броню «Иглы», в глаза бросались уничтоженные надстройки и несколько крупных пробоин, несомненно вызвавших декомпрессию смежных отсеков.
Глядя на «Иглу», Вадим не мог понять, как корабль вообще сумел дотянуть до Кьюига и совершить посадку…
Наконец, когда корпус немного остыл, гулко взвыв моторами, открылись четыре грузопассажирских шлюза.
По трапам начали спускаться люди. Они шли поодиночке и группами, без багажа, в изношенной одежде… Их лица выглядели бледными и осунувшимися. Крайняя худоба беженцев делали неотличимыми мужчин от женщин, – все сливалось в единый людской поток, из которого выделялись разве что дети…
Такие же бледные, с огромными глазами на исхудалых лицах, они смотрели на нетронутую войной реальность Кьюига с равнодушием стариков…
Вадима пробрала непроизвольная дрожь.
Трагизм момента внезапно нарушил раздавшийся в недрах корабля басовитый звук, быстро перешедший в короткий вой и оборвавшийся на высокой ноте. Затем раздался ритмичный звук работы мощных сервомоторов, а по грузовой аппарели внезапно пробежала вибрация, словно металл испытал несвойственную для него нагрузку.
Кибернетический механизм, появившийся из трюма корабля, выглядел крайне необычно. Огромная, покрытая броней камуфлированная птица, уверенно шагающая на двух высоких и мощных механических лапах – вот первое впечатление, возникшее у Вадима при взгляде на обводы опаленного войной силуэта.
Над загривком «Ястреба» выступали крепления горнопроходческих лазерных установок, каждая из которых имела мощность в двести пятьдесят мегаватт и могла резать скалы, как горячий нож режет кусок затвердевшего масла.
Неудивительно, что боевые планетарные машины Земного Альянса, высадившиеся на Дабог, потерпели сокрушительное поражение при столкновении с подобными механизмами.
Техника колонистов за четыреста лет изоляции развивалась, сообразуясь с нуждами освоения той или иной планеты, и в мирах, которых не коснулись деградация и упадок, некоторые образчики робототехники намного превосходили разработки прародины, а серв-машины Дабога вообще не имели аналогов ни на одной из планет[5]…
Глядя на изможденных людей, поврежденный в космическом бою корабль и огромного робота невиданной конструкции, броню которого также покрывали выщерблины и ожоги, Вадим впервые увидел войну…
Он еще не знал, что буквально на следующий день она докатится до родного Кьюига.
Глава 3
Космопорт Кьюига…
Вадим проводил взглядом огромного шагающего робота, удаляющегося в направлении ангаров, и подумал, что разгрузка окончена, но ошибся… Если вид космического корабля, покинувших его беженцев и огромной серв-машины дали острое, но поверхностное представление о трагедии Дабога, то несколько секунд спустя состоялось его первое моральное соприкосновение с непонятным, пугающим термином «война».
Человека, который последним вышел из пассажирского шлюза «Иглы», он знал очень хорошо, – с Димой Дороховым Вадим учился на одном курсе в школе астронавтики на Элио…
«Сколько же мы не виделись? Несколько месяцев?» – промелькнула мысль.
Вадим хотел шагнуть навстречу, окрикнуть, но сдержался, – вместо улыбчивого, добродушного ровесника он увидел иного человека – седого, молчаливого, смертельно усталого.
Оставаясь вне освещенного прожекторами круга, Вадим смотрел, как Дорохов медленно спустился по трапу и вдруг присел на его нижней ступени, глядя во тьму кьюиганской ночи.
Нечаев еще не знал, что Дорохов был единственным выжившим из экипажа «Иглы», а седина его коротко стриженных волос не отражала и сотой доли того, что сломалось, состарилось и умерло в душе молодого пилота…
Нет, его не покинули силы на нижней ступени трапа, – просто, проводив взглядом истощенных беженцев, Дорохов вдруг понял, что, вопреки всему довел «Иглу» до порта назначения и спешить теперь абсолютно некуда. Можно было сесть, закрыть глаза, и наконец прочувствовать ошеломляющее чувство победы.
Чувство победы не пришло. Закрыв глаза, он снова увидел снег.
Дабог…
…Снег ядерной зимы медленно кружил в сумраке, заполняя мятущейся пеленой пространство между обугленной землей и свинцовыми небесами.
Системы «Иглы» детально воссоздавали окружающий мир, который уже сотни раз был обречен на гибель, но жил вопреки всему…
Дорохов сидел за пультом управления, готовый в любую минуту поднять корабль с поверхности планеты, и невольно впитывал взглядом сумеречный пейзаж.
Где-то далеко и сипло била зенитная установка, вспарывая свинцовое подбрюшье облаков тонкой, прерывистой строчкой снарядов… Спустя секунду в той стороне в небеса разрядился лазер, озарив окрестности красноватым отсветом, затем из-под обугленной земли с невидимой взгляду позиции с ревом ушли в небо два ослепительных факела ракет…
Рядом с местом посадки виделся лес. Черные стволы без листьев, с ободранными сучьями, поваленные в одном направлении, – так положила их взрывная волна.
Это был Дабог, а медленно кружащийся снег казался похожим на пепел – такой же серый, как роняющие его облака, такой же мертвый, как корявые скелеты почерневших деревьев, такой же, как…
Мысли Дорохова, на миг погрузившие разум в зловещую панораму Дабога, нарушило появление первых беженцев, группами начавших выходить из раскрывшихся ворот древнего колониального убежища.
«Их лица неотличимы от снега и неба…» – невольно подумал он, внутренне содрогаясь от впечатлений, глубоко и больно ранящих душу.
Люди брели по сожженной дотла, а затем промерзшей насквозь земле. Их следы сразу же заметал снег.
Корабль наполнялся удручающе медленно.
– В чем задержка? – по связи спросил Дорохов.
– Не можем собрать людей. Многие просто отказываются эвакуироваться. Не понимают, зачем мы прилетели, – пришел раздосадованный ответ.
Истощенные люди, похожие на призраков, пережившие с десяток орбитальных бомбардировок, казались выходцами с того света. В их взглядах не осталось ничего прежнего. Без скидок на возраст и пол, они жили даже не ненавистью к захватчикам, а чем-то более глубоким, страшным, непонятным для стороннего человека.
Наверное, поэтому Дорохов не испытал облегчения, когда получил долгожданную команду на старт, – ему всерьез казалось, что вместе с беженцами на борт «Иглы» проникла частица зловещей планеты, чье название на долгие годы станет синонимом слова «смерть».
На орбитах Дабога продолжался затяжной бой, когда пять грузопассажирских кораблей, вытянувшись в цепочку, начали медленно удаляться от серо-коричневого шара планеты, мимо красной, окруженной пылевыми облаками луны, в сторону открытого космоса, где царили яркие, немигающие россыпи звезд.
Конвой возглавлял крейсер «Европа». За ним следовали четыре «фрегата», но это была лишь грубая классификация, присвоенная переоборудованным гражданским кораблям на верфи луны Стеллар, – безвоздушного спутника планеты Рори.
Дело оставалось за малым – благополучно развить крейсерскую скорость и достичь точки гиперпространственного перехода.
…Командир малого ракетного фрегата «Самум» смотрел, как медленно ползут по чернильному полотнищу пространства яркие точки кораблей конвоя, а в душе гнездилось столько недобрых предчувствий, что впору просто закрыть глаза…
Он понимал: лимит отпущенного на эвакуацию времени уже практически истек.
Вскоре придется платить настоящую цену и за проявленную дерзость, и за удачу, и за сотни вызволенных из блокады защитников планеты. Капитан «Самума» прекрасно осознавал, кому именно будет предъявлен смертельный счет в случае, если корабли противника появятся тут в течение ближайших часов…
Первый конвой, отступавший в систему Элио, эвакуировал не только беженцев, но и произведенную на подземных заводах Дабога новейшую технику. Он уже покинул зону низких орбит и двигался к точке погружения в гиперкосмос.
Второй конвой, который по плану уходил к Кьюигу, задерживался. С планеты передавали, что никак не могут собрать всех людей, – связь между отдельными подземными убежищами была нарушена бомбардировками, и эвакуация затягивалась.
Первый конвой благополучно миновал опасный участок и начал гиперпереход, а через несколько минут раздался резкий сигнал подсистем боевого сканирования.
В этот миг, когда на условной карте системы, чуть выше плоскости эклиптики появились алые маркеры противника, командир «Самума» мысленно молил лишь об одном, – чтобы их жертва не оказалась напрасной и корабли второго конвоя успели развить необходимую для погружения в гиперсферу скорость…
– Осмотреться в отсеках! Боевая тревога! Групповая сигнатура пятнадцати объектов!
Начиная вторжение в колонии, Земной Альянс располагал одним ударным флотом, состоявшим из трех эскадр.
По сути, кроме недавно построенного крейсера «Тень Земли», остальные корабли прошли лишь глубокую модернизацию: на них установили гипердвигатели и новейшие системы вооружений. Опыт внутрисистемных конфликтов показывал, что это достаточная сила для завоевания разобщенных и деградировавших внеземных поселений.
Лишь после первых поражений и длительной блокады Дабога, на верфях в Солнечной системе начали строить серийные космические корабли. Таким образом, недооценив колониальную планетарную технику и решимость населения нескольких развитых миров отстоять свою независимость, командование Земного Альянса оказалось в затруднительном положении.
Поражение при высадке на Дабог заставило пересмотреть стратегию войны, но для реализации новых концепций требовались ресурсы, которых не было у истощенной прародины.
Именно эти обстоятельства создали паузу на начальном этапе войны, и привели командование Земного Альянса к решению о необходимости промышленного освоения «Линии Хаммера», – цепочки звездных систем, расположенных в одном прыжке от Земли[6].
Никто не сомневался, что колонии будут завоеваны. Ради этой цели в первые месяцы войны началось освоение десятков непригодных для жизни, но богатых ресурсами миров.
В системе Везувия был построен комплекс космических верфей, на Юноне в срочном порядке возводили исследовательские и промышленные центры для производства серв-машин, а на поверхности безжизненных миров уже властвовали роботизированные комплексы, – там создавались сырьевые и промышленные базы для нового рывка Экспансии.
Разделение флота, скованного в системе Дабог, было инициативой адмирала Нагумо.
Лишь десятилетия спустя вскрылись некоторые засекреченные факты истории, в том числе и слова адмирала, сказанные им при формировании автономных ударных групп:
– Мы не можем рассчитывать на добровольную капитуляцию Кьюига и Элио. Они окажут ожесточенное сопротивление, вдохновленные примером Дабога. Поэтому две развитые колонии сектора должны быть уничтожены. Мы потеряем два потенциально пригодных для заселения мира, но тем самым откроем себе доступ точкам промежуточного всплытия в этих ключевых системах и сможем приступить к поиску сотен годных для повторной колонизации, но менее развитых поселений эпохи Великого Исхода.
Командир «Самума» не знал, что после ухода двух земных эскадр и отчаянной атаки Игоря Рокотова, вовлекшего в слепой рывок крейсер «Тень Земли», групповая сигнатура, зафиксированная боевыми подсистемами, обозначает, что в бой брошен резерв ставки «Земного Альянса».
Впрочем, это не меняло факта, что боевым кораблям прародины в данный момент противостояли лишь наспех переоснащенные грузовые суда торгового флота.
– Есть идентификация целей! Два фрегата, конвойный носитель[7], и двенадцать корветов!
– Боевой разворот! «Европа», на связи «Самум»! Неполная эскадра Альянса вышла из гиперкосмоса в трех световых секундах от вас! Прекращаю бой на орбите, иду на перехват!
Это был миг отчаяния, момент предопределенности, ведь остальные суда в той или иной степени пострадали в схватке на орбитах Дабога, и только его корабль был способен хотя бы ненадолго задержать подоспевшие силы противника, что даст конвою еще несколько драгоценных минут, необходимых для гиперперехода…
…
– Пеленг правого борта, дистанция – девятьсот тысяч километров! Множественные сигналы. Построение в виде атакующего конуса. Это корабли Альянса!
Командир «Европы» капитан Огюст Дюбуа мрачно прочел данные сканирования.
– «Самум» передает о сигнатурах неполной эскадры. Они начали атакующий бросок, остальные корабли отходят для прыжка к Стеллару.
Дюбуа прекрасно понимал диспозицию сил. «Самум», несущий на борту ракетное вооружение, двигался на перехват свежих сил Альянса. Его траектория подразумевала атаку конвойного носителя. В данный момент это был самый опасный из прибывших кораблей. Но даже если «Самум» успеет эффективно поразить цель, в строю останутся корветы и два фрегата. Они быстро сократят дистанцию и перехватят конвой.
Решение созрело сразу, но его предстояло донести до остальных.
Он обернулся к панели связи, где экраны высвечивали встревоженные лица офицеров:
– «Европа» не боевой крейсер, а грузопассажирский лайнер, но, тем не менее, наш корабль – наиболее боеспособная единица в составе конвоя. Мой приказ: снизить тягу двигателей, развернуть все огневые точки в боевое положение. Беженцы должны покинуть борт на спасательных капсулах. Их примут остальные транспорты конвоя, который продолжит движение. Здесь останутся лишь те, кто решит сражаться вместе с нами. У меня все…
Капитан отвернулся от экранов связи. Он был обычным человеком, как и все отчаянно хотел жить, но понимал: принять встречный бой способен только их корабль. Это даст шанс четырем остальным транспортам добраться до точки гиперперехода.
В этот миг в пространстве полыхнула ослепительная вспышка, – «Самум», выпустив ракеты по конвойному носителю, резко изменил курс, по касательной таранив один из фрегатов Земного Альянса[8].
Там, где минуту назад холодно сияли россыпи звезд, вскипел хаос ожесточенной схватки.
Маневр «Европы» стал полной неожиданностью для атакующей группы Земного Альянса. Грузопассажирский лайнер замедлил ход, его средняя часть окуталась частыми сполохами множественных запусков. Поначалу системы распознавания целей приняли стартовавшие капсулы за залп тяжелых ракет. Это заставило начать экстренное противодействие, дав небольшим спасательным суденышкам возможность отойти на безопасное расстояние от «Европы», включить собственные двигатели и устремиться вдогонку отступающим кораблям конвоя.
Осознав ошибку, командир ударной группы Альянса грязно выругался.
– «Триан», доложить о повреждениях!
– Декомпрессия стартовых палуб с седьмой по четырнадцатую!
– Сколько истребителей сможешь выпустить?!
– В ближайшие минуты только одну эскадрилью. Идет борьба за живучесть. Большинство «Фантомов» заперты в стартовых стволах.
– Немедленный запуск по готовности! Работайте быстрее! Корветам, игнорировать «Европу»! Перехватить остальные транспорты. Спасательные капсулы сбивать! Не дать им уйти!
…
Дорохов с упорством обреченного вел «Иглу» к заветной точке пространства.
Нужно понимать основы гиперсферной навигации: грузовые корабли обладали ограниченным энергоресурсом, а гиперкосмос не приемлет объектов с низким энергетическим потенциалом. Однако в любой системе существовали «выгодные» точки «погружения» и «всплытия». Первые характеризовались гравитационными аномалиями (блуждающими в зависимости от взаимного расположения планет), где переход в пространство гиперсферы требовал меньших затрат энергии. К такому маркеру и вел курс «Иглы».
На десятой минуте пришлось сбросить скорость, – корабль принимал догнавшие его спасательные капсулы, которые просто стыковались к внешним узлам, чтобы быть сброшенными, как только беженцы перейдут на борт.
Дорохов невольно бросил взгляд на экраны кормовой полусферы.
Грузопассажирский лайнер извергался огнем. Пространство на подступах к нему кипело. От обилия сигнатур и хаоса траекторий начинали тормозить и сбоить системы сканирования.
…
«Европа» отстала от конвоя, когда спасательные капсулы с беженцами только приближались к четырем транспортным судам.
Капитан Огюст Дюбуа проводил их взглядом и сипло скомандовал, тщетно пытаясь побороть охватившую его нервозность:
– Внимание на боевых постах! Подать вращение на корпус! Всем блистерным отсекам: ставим щит заградительного огня!
Огромный грузопассажирский лайнер все сильнее отставал от конвоя, словно давал преследователям возможность догнать его, но корветы противника начали обходной маневр, способный свести на «нет» все усилия, превратив самопожертвование в бессмысленную гибель.
Дюбуа не мог допустить такого исхода.
Корпус «Европы», усеянный смонтированными на Стелларе куполообразными надстройками, начал медленно вращаться, и вдруг… каждый блистер, внутри которого было установлено орудие, открыл ураганный огонь.
Сотни зенитных трасс в результате вращения корпуса не потянулись к кораблям Альянса прямыми сверкающими нитями, а начали вычерчивать многократно пересекающиеся спирали, словно в космос выбросило сотканный из снарядов, растущий по плотности и одновременно расширяющийся конус заградительного огня, быстро охвативший весь обозримый объем пространства за кормой «Европы».
Читать бесплатно другие книги:
