Магистр темных дел Романовская Ольга

Глава 1

Мирабель Селти заранее решила, как избавится от Лики, и теперь с трудом сдерживала улыбку.

– Я не могу! – широко распахнув серые глаза, растерянно замотала головой ее жертва.

Всего минуту назад Лике казалось, будто былые проблемы остались позади, жизнь наконец-то наладилась, и вот…

– Как я и думала: струсила!

Взмахнув длинными светлыми волосами, Мирабель с победным видом обернулась к остальным и презрительно обронила:

– А еще Скотт!

Девушки дружно захихикали.

– Может, ты приемная? – не унималась Мирабель.

Лика промолчала. Ну да, она позор рода, зачем лишний раз напоминать? Хотя как раз зачем – понятно: Мирабель хотела ужалить побольнее. Лика одновременно завидовала и презирала ее. Первая красавица, стихийница, всегда в центре внимания. А она… С раннего детства ее сопровождали вечно недовольно поджатые губы отца, сочувствующие взгляды соседей.

Увы, в академии было не легче. Порой Лика жалела, что набрала проходной балл. Провали она экзамены, уехала бы на другой конец страны, где никто ее не знал, получила бы какую-нибудь немагическую профессию. Пожалуй, из нее вышел бы неплохой библиотекарь или аптекарь, но, увы, Скотты – стихийные маги, и точка! Отец и слышать ничего не желал, заставил подать документы и с облегчением выдохнул, когда дочь зачислили на нужный факультет. Других учебных заведений и профессий для Дункана Скотта не существовало. Теперь Лике надлежало как-то продержаться до получения диплома, правильно выйти замуж и родить сына, только тогда долг перед семьей будет закрыт. Но, глядя на карты, Лика начинала сомневаться, что не провалит ли первый же пункт задания.

Она догадывалась, сокурсница все подстроила. Владея воздушной стихией, несложно незаметно поменять карты. А ведь Лика, наивная, решила, будто ее приняли в компанию! Увы, за два года обучения в Академии магического познания она так и не обзавелась друзьями, зато желающих списать у нее на экзамене хватало. Теоретические дисциплины давались девушке легко, по алхимии она и вовсе числилась первой в группе.

Плотно сжав губы, Лика сцепила руки на коленях.

Не стоило приходить!

Она понуро уставилась на карты: бубновые «тройку», «семерку» и пиковый «валет», ставшие синонимами неудачи.

А ведь сначала все шло хорошо.

Первый круг проиграла Селина. Быстрее всех сбросившая карты Норма долго не могла определиться с желанием и в итоге заставила соседку кукарекать. Вышло забавно, Лика смеялась вместо со всеми. Зато сейчас ей было не до смеха. Мирабель хотела, чтобы она забралась в дом Раяна Энсиса и стащила его любимую перьевую ручку с черепом. Никто в здравом уме на такое не решится!

По коже пробежали мурашки.

Если Раян ее застукает, а девять из десяти, что он ее поймает, одной Скотт станет меньше. Будто Лика не знала, какие слухи бродили о нем в академии! Убийца, королевский преступник, некромаг (не путать с некромантом!) – Раян Энсис давно превратился в главного персонажа местных страшилок.

– Послушай, Мирабель, – несмело начала Лика, – тебе не кажется, что это несправедливо?

– Что именно?

Мирабель принялась заново тасовать карты. Все внутри нее ликовало. Наконец-то противная Скотт исчезнет из ее жизни! И, главное, из жизни Дика Барета, который слишком часто заглядывался на Лику. Может, она не блистала в стихийной магии, зато отлично разбиралась в алхимии – любимой дисциплине Дика. Вдобавок в разговоре с приятелем он посмел назвать Лику красавицей – непростительное преступление! Когда подслушавшая беседу подружка доложила обо всем Мирабель, та чуть не задохнулась от возмущения. У Лики же острое лицо, большой птичий нос, а скулами бумагу резать можно! Такой даже выразительные, чуть раскосые глаза, шелковистые волосы цвета корицы и пухлый ротик не помогут. Да и выглядела Лика старше своих лет, может, потому что редко улыбалась и не пользовалась косметикой. И все же от нее следовало избавиться. Вдруг Дик пригласит на новогодний бал ее, а не настоящую первую красавицу курса. Мирабель не стерпела бы даже мимолетного развлечения, поэтому нанесла предупреждающий удар – пригласила соперницу поиграть в карты на желания: «Френсис болеет, а по правилам игроков должно быть четверо. Я долго думала, кого позвать, но все либо дуры, либо жуткие зануды. Остаешься ты».

– Ну, что другим доставались легкие задания, а мне достался Энсис.

Лика понимала: Мирабель не отступит, но она по-прежнему могла отказаться. Подумаешь, ее станут называть трусихой! Лику и прежде не любили из-за фамилии, дюжину раз мелькавшей на страницах различных учебников, так что ничего не изменится. Решено, именно так Лика и поступи: встанет, назовет игру глупой и уйдет.

– Не Энсис, а его ручка, – поправила Мирабель и презрительно ухмыльнулась. – Ты чего нюни распустила, Скотт? У вас в роду все герои, что там господин Энсис, никакой демон не страшен. Разумеется, – едко добавила она, – если ты настоящая Скотт, а не приписала себе чужую фамилию. Ну, какая там у тебя стихия?

– Огонь.

Лика не могла взять в толк, как ее слабенький дар пригодится для выполнения задания.

– Ну так устрой пожар. Пока Энсис его тушит, украдешь ручку и вернешься. Дел-то!

Мирабель фыркнула, будто сама проделала бы такой фокус не глядя.

– Надумала, идешь?

Собственно, ей было все равно, согласится ли Лика на авантюру: так и так она потеряет ценность в глазах Дика. Но все же Мирабель ставила на то, что Лика откажется. И проиграла.

– Иду!

Лика словно в омут прыгнула.

– Сразу бы так! – удовлетворенно кивнула Мирабель и принялась сдавать карты. – Давай, топай! – поторопила она. – Быстрее начнешь, быстрее закончишь.

– Как, нужно прямо сейчас, ночью? – опешила Лика.

Ей резко стало не по себе. Казалось, будто тихо шелестевший за окном листвой парк вплотную подступил к общежитию, грозя поглотить его. Голые ветки акации скребли по стеклу: «Впусти меня, впусти!» Или не ветки вовсе, а пальцы мертвецов? Неподалеку старое кладбище, вдруг его обитатели вылезли из могил? Недаром же студентам запрещалось покидать общежитие после десяти вечера. Сегодня и вовсе новолунье.

– Нет, через неделю! – закатила глаза Мирабель. – Двадцать лет девахе, а темноты боится!

– Да нет его, с вечера уехал, – сжалившись, добавила она. – Если кого и встретишь, то только коменданта.

И пригрозила:

– Учти, попадешься, я все стану отрицать. Мы ни в какие карты не играли, никуда тебя не посылали.

Лика понуро поплелась к двери. Как же ей хотелось остаться в теплой комнате, мягко озаренной ночником! Сидеть, скрестив ноги, на сдвинутых кроватях, тихо смеяться…

– А ручку потом возвращать нужно? – зачем-то спросила она.

– Ну если ты смертница, верни.

Понятно, придется спрятать или выбросить.

Бросив прощальный взгляд через плечо, девушка убедилась, она здесь лишняя, и шагнула через порог, в темный пустынный коридор.

Казалось, будто все общежитие вымерло, и только Лика тенью скользила от стены к стене, от двери к двери. Затаив дыхание, она напряженно прислушивалась, несколько раз в испуге замирала, прижималась к стене при звуке шагов. Но всякий раз они стихали в отдалении.

Добравшись до своей комнаты, Лика немного перевела дух.

Ну вот, она еще из общежития не выбралась, а руки уже вспотели!

– Отец говорит, нужно регулярно бросать себе вызов, иначе ничего не добьешься. Да и, право, чего я боюсь? Темноты? Глупых рассказов? Если старшекурсники пустят слух, будто у господина Энсиса три глаза и клыки до колен, тоже поверишь?

Девушка заставила себя улыбнуться и выровняла дыхание.

Так-то лучше!

Как же ей повезло, что та самая больная Френсис Хардинг – ее соседка, иначе непременно начались бы расспросы. С Френсис бы стало не пустить ее! Но разгоряченная пробежкой Хардинг вздумала попить холодной воды и третий день лежала в лазарете с ангиной, поэтому Лика без проблем переоделась: нечего и думать лазать по чужим домам в платье. Теплая туника и брюки для занятий на открытом воздухе подошли идеально. Вдобавок Лика заколола волосы так, чтобы издали сойти за мальчика.

Лампа на столе дежурного в холле не горела, сам он тоже куда-то отлучился – повезло! Но нужно поспешить. Сейчас около одиннадцати. Комендант начинал ежевечерний обход с первого корпуса, скоро доберется до четвертого.

Бодрящий холодный воздух пахнул в лицо, принеся с собой запах прелой листвы. Лика тут же пожалела, что не захватила пальто. Но возвращаться за ним поздно: скоро на дорожке запляшут отблески фонаря коменданта. Ничего, до дома Раяна Энсиса недалеко, она не успеет замерзнуть.

Зябко!

Колени подрагивали – то ли от страха, то ли от холода.

Словно приклеившись к порогу, Лика напряженно всматривалась в темноту. Видимо, она недостаточно Скотт, раз не может сделать проклятий последний шаг!

Чуть потрескивали фитили масляных фонарей по обеим сторонам от входной двери. Возле них кружились мотыльки – откуда только взялись в октябре!

Наконец Лика заставила себя выйти из теплого круга света. Если надумала идти, надо идти. Глупо попасться дежурному или коменданту вот так, на пороге.

Темнота мгновенно заключила ее в свои объятия.

Как тихо! И небо – словно дыра в преисподнюю… Покрытое плотной ватой облаков, оно не дарило ни капельки света. Приходилось ориентироваться по памяти, полностью довериться инстинктам.

Добравшись до первой развилки, где сходились дорожки к студенческим корпусам, Лика кинула тревожный взгляд направо. Показалось, или она действительно видела отблеск фонаря?

Затрещали кусты – Лика поспешила скрыться в тени деревьев парка. Ее не покидало ощущение опасности. Внутренний голос уговаривал вернуться, наплевать на глупый карточный долг. Лика его проигнорировала. Она Скотт, она обязана.

Мрачный парк обступил ее со всех сторон. А ведь днем он казался таким милым! Кустарник цеплялся за тунику, деревья выбрасывали корни-силки, стремясь поживиться глупенькой студенткой. Каркавшие где-то наверху вороны словно глумились: «И чего тебе не спалось? Теперь получай, получай!» Чтобы было не так страшно, Лика бормотала детскую считалочку:

И, вроде, не замечаешь, как сгущается сумрак между деревьями, как прячутся среди них призраки, мечтающие поживиться человеческими душами. Не думаешь о Раяне Энсисе.

Бывший ректор был легендарной личностью. Одна отставка Раяна чего стоила! Король лично приезжал, чтобы лишить его титула и сместить с поста. Затем он на несколько лет пропал и вновь объявился в академии в качестве рядового преподавателя. Правда, назвать его дисциплину обычной язык не поворачивался. Обратная магия – наука темная и крайне опасная, самое то для нелюдимого субъекта с сомнительным прошлым. А ведь когда-то он считался одним из самых завидных женихов королевства.

Ноги скользили по опавшей листве: весь день лил дождь. Пару раз Лика едва не упала, но в итоге благополучно добралась до дома Раяна. Формально он ему не принадлежал. Двухэтажный домик возвели в глубине парка для почетных гостей, но ректор не стал возражать, когда предшественник облюбовал его для жилья. Так всем спокойнее: и студентам, и преподавателям.

Остановившись в тени платана, Лика напряженно вглядывалась в глазницы окон. Ни огонька. Выходит, Раян действительно уехал. Только вот как попасть внутрь? Эх, обладай она полноценным даром, вызвала бы фамильяра и попросила бы принести ручку с черепом. Но, увы, способностей Лики едва хватало на то, чтобы не заваливать профильные дисциплины. Придется лезть самой.

Сглотнув образовавшийся в горле ком, Лика крадучись приблизилась к входной двери.

Как же громко она ступает! Шуршащий под ногами гравий того и гляди перебудит всю академию.

Заметавшись взглядом по сторонам, Лика убедилась, что все – лишь ее фантазии.

– Тебе бы книжки писать! – фыркнула она и осмотрела дверь.

Кто бы сомневался, такой человек, как господин Энсис, обезопасил свое жилище. Едва заметно пульсировавшие зеленые искорки таили нешуточную опасность для воров.

– Ну и как же мне быть? – тоскливо вопросила темноту Лика.

Проще вернуться обратно, принять свою порцию насмешек и лечь спать. Проще, но не в характере Скоттов.

Вздрагивая от каждого шороха, Лика обошла дом. Вблизи он казался еще более зловещим, хотя, по правде, ничего такого в нем не было, обычный двухэтажный каменный коттедж. Только вот обострившемуся от страха воображению мерещились то фосфоресцирующие глаза призрачных гончих, то пылающие синим магическим пламенем пентаграммы. Лике пришлось больно ущипнуть себя, чтобы избавиться от наваждения.

Кажется, нашла!

Запрокинув голову, она смотрела на балкон. Вот он, ее единственный способ проникнуть внутрь. На окнах первого этажа чары, но на водосточной трубе их нет. Безусловно, существовал риск, что Раян опутал защитой второй этаж, но кто не рискует, тот до конца дней боится собственной тени.

– Эх, совсем не так я представляла себе учебу! – вздохнула Лика и начала восхождение.

В Академии магического познания уделяли внимание не только уму, но и телу. Студенты, независимо от специализации, возраста и пола, регулярно бегали кроссы, подтягивались на перекладине, изучали азы фехтования. Вот бы удивился ректор, узнав, что таким образом готовил юных взломщиков.

Подтянувшись, Лика оседлала перила. Дыхание чуть сбилось, но она мысленно оценила выполнение задания на твердое «хорошо». Стараясь не шевелиться, Лика быстро проверила, нет ли охранных чар, и возликовала. Ну не может быть, чтобы человеку вечно не везло, вот и ей улыбнулась удача. Оставалось проверить, не следит ли за ней кто из парка, и смело спрыгнуть на пол.

– Хм!

Лика недоуменно уставилась на небольшой столик и плетеные кресла. Такие часто ставили на террасах загородных домов, чтобы за чашечкой любимого напитка встретить рассвет. Только вот после рассказов о Раяне Энсисе казалось, что завтракать он должен в склепе и запивать яичницу исключительно кровью. Или хотя бы выбрать не столь легкомысленную мебель, которую неплохо было бы перетащить под крышу – осень, дожди.

Принюхавшись, Лика уловила слабый запах кофе, а вскоре обнаружила его источник – чашку на столе.

– Он точно ненормальный!

Нормальные люди в октябре вечерами кофе на свежем воздухе не пьют. Ну или Раян действительно не совсем человек, раз не чувствует холода.

Лика аккуратно, будто стол или кресла могли броситься на нее, обошла мебельный гарнитур и с замиранием сердца приблизилась к балконной двери. Закусив губу, она вытянула ладонь, зажмурилась… Ничего. Ни покалывания, ни тепла. Более того, дверь оказалась соблазнительно приоткрыта. Этот Энсис точно ненормальный, выстудит весь дом!

Чуть помедлив, Лика толкнула дверь и вошла. Сначала ей показалось, будто в комнате темнее, чем снаружи, но глаза быстро привыкли к полумраку.

– Чем тут пахнет?

Лика повела носом, пытаясь понять, что издало столь странный запах. Какофония какая-то! Будто в комнате сожгли разом десяток ароматических палочек. И что за металлическая, чуть кислая нота? Не похоже ни на травы, ни на амбру.

Девушка затеплила крошечный огонек на ладони. Она полагала, что балкон примыкал к спальне, но ошиблась, Лика очутилась в кабинете. Вот и прекрасно, значит, быстро найдет ручку и вернется. Да и господин Энсис станет сердиться чуть меньше. Все же спальня – помещение интимное, а тут она с грязными ногами, наследила…

– Ох, за собой действительно надо подтереть! – покачала головой Лика, заметив тянувшуюся к балконной двери цепочку следов.

Но сначала ручка.

Лика с любопытством огляделась. Не каждый день оказываешься в кабинете легендарной личности! Он был совсем не похож на унылый сборник достижений Дункана Скотта с бесконечными грамотами и благодарностями в рамочках. Он вообще не походил ни на один кабинет, виденный ей прежде. Все стены, за исключением примыкавшей к окну, с письменным столом, и крохотного алькова для дивана, были от пола до потолка заставлены открытыми стеллажами и пузатыми шкафами. Внутри – не только книги, но всякие колбочки, флаконы, банки. Именно от них исходила какофония запахов.

Зачарованная, позабыв о ручке, Лика двинулась вдоль стен, изучая содержимое шкафов и полок. Ее огонек тускло отражался от стекол пробирок, терялся в металлических накладках старых, потрепанных временем книг. Лика открыла шкаф и аккуратно достала одну.

Совсем другие ощущения! Сейчас обложки твердые, а эта шершавая. Создатель сущего, да это же кожа, специально выделанная под велюр.

Поддавшись искушению, Лика бережно перевернула пожелтевший авантитул и прочитала название: «О мертвых и не мертвых».

– Брр!

Она передернула плечами и поставить книгу на место.

С другой стороны, фолиант же напечатали, хранили у всех на виду, ничего в нем нет, обычное учебное пособие. Но желание знакомиться с другими книгами у Лики пропало, она сосредоточилась на банках и флаконах.

Какое разнообразие красок! Прежде Лика не встречала столько магических ингредиентов. То, что перед ней составляющие алхимических опытов, она не сомневалась, недаром в ведомости напротив ее фамилии значилось «отлично».

Некоторые флаконы светились. Вон тот ярко-зеленым, а другой, матового стекла, приглушенно-фиолетовым. Часть пробирок парила. В некоторых и вовсе не осталось жидкости, только туман.

Лика честно боролась с собой, но любовь к алхимии взяла вверх.

Она осторожно, только посмотрит, даже пробки вытаскивать не станет. Просто все это… Их алхимический класс казался убогим на фоне богатейшей коллекции Раяна.

Закрепив огонек над запястьем, Лика потянулась к колбе, внутри которой…

– Да это же перо феникса! – восхищенно выдохнула она.

Пылинки света кружили в причудливом танце, временами вспыхивая, являя контуры заветного пера. Крохотного, не из хвоста, а с живота, но все же. Лика боялась представить, сколько стоило такое перо. Большинство магов, даже преподававших алхимию, никогда его не видели.

– Спасибо тебе, Мирабель! – искренне поблагодарила Лика. – Ты думала сделать гадость, а подарила мне замечательную экскурсию.

Вернув колбу с пером феникса на место, постаравшись поставить ее точь-в-точь, как было, девушка потянулась к сосуду на полке выше: ее привлек странный, напоминавший снежинки, узор на стенках. Внутри оказался заперт холод с крайнего севера. Когда Лика медленно выдернула пробковую затычку, ее опалила стужа. Она белым дымком поднялась к потолку и растаяла.

«Ладно, хватит!» – одернула себя Лика. Не стоит злить Раяна еще больше, портить его коллекцию.

Отыскать ручку оказалось несложно. Заветный череп обнаружился на массивном письменном столе из цельного дуба.

Лика раздумывала, чем подтереть грязные следы на полу, когда взгляд ее случайно упал на необычную пробирку. Сунув ручку в карман теплых брюк, девушка нахмурилась. Может, показалось, вдруг мерцающий свет от других флаконов так причудливо падал? Но нет, колбу действительно на две трети наполнили густой жидкостью, походившей на расплавленные рубины.

– Ничего ведь не случится, если я чуточку задержусь, – уговаривала себя Лика, а ноги уже несли ее к таинственной пробирке. – Раяна Энсиса все равно нет, вряд ли он объявится до утра. А к тому времени я десять раз успею прибраться и вернуться в общежитие.

Если Раян уехал вечером, то явно не по делам. Заглянул к какой-нибудь пассии, а то и вовсе в дом терпимости. Даже воспитанная в строгости Лика знала, что некоторые мужчины покупали любовь за деньги. У Раяна и выхода-то иного не было, с его-то репутацией и умением ладить с людьми. Интересно, какой он, как выглядит? Всемогущий миловал, они пока не встречались, но в следующем семестре придется – как раз появится пугающая обратная магия.

Разумеется, никаких рубинов внутри пробирки не оказалось.

– Вишневый сок! – разочарованно протянула Лика.

Осмелев, она достала пробирку из держателя, встряхнула ее содержимое, понюхала. Сок, но какой-то неправильный: слишком густой, тягучий, плотный. И пахнет теми самыми металлическими нотками.

– Понятия не имею, что это.

Лика повертела пробирку так и эдак. Может, лизнуть? А вдруг это опасно?

– Там самая обыкновенная артериальная кровь, барышня, – внезапно прокомментировал за ее спиной бархатный баритон. – Женщина средних лет, жертва грабителя. Взята незадолго до смерти.

Пальцы мелко задрожали, и Лика выронила пробирку. Естественно, она разбилась.

Волоски на шее встали дыбом.

Та женщина… Она была еще жива, и Раян безжалостно полоснул ее по горлу ради нескольких миллилитров крови?

– Ингредиент не слишком хорошего качества, но сойдет, – тем временем спокойно продолжил магистр, будто он стоял за кафедрой и читал лекцию студентам. – Самая лучшая девичья, желательно девственницы, но где ж такую сыщешь?

На миг Лику парализовало. Голос Раяна исчез, слился с гулом собственной крови, пульсировавшей в висках.

«Но ты и есть юная девственница! – Сознание взорвалось от крика внутреннего голоса. – Та самая, чья кровь идеальна и столь редка».

Показалось, или в руке Раяна что-то блеснуло? Нож, скальпель, бритва? Лика отпрянула от него, завизжала и метнулась к балконной двери. Задыхаясь от страха, она рванула на себя дверь, едва не запнувшись о кресло, пронеслась мимо столика. Плохо соображая, что делает, движимая желанием как можно скорее оказаться вдали от страшного мага, Лика перекинула ногу через перила, потянулась к водосточной трубе. Увы, смешка и паника стоили ей слишком дорого: девушка потеряла равновесие и полетела вниз. Вместо водосточной трубы пальцы сжали пустоту.

«Как глупо!» – успела подумать Лика до того, как ее приняли в свои объятия боль и темнота.

Глава 2

У нее имелись все основания полагать, что она умерла. Слишком уж неуклюже, неудачно Лика упала. Слишком уж больно ей было. Темно, холодно, страшно.

Пространство вокруг наполнилось приглушенным, зловещим шепотом. Лика пыталась разобрать слова, но не могла.

Какие-то тени. А, может, обрывки собственных мыслей.

Бесконечный лес, по которому она бежит в поисках спасения, но всякий раз наталкивается на пугающую фигуру в черном. Высокая, тощая, она неожиданно возникает перед ней из пустоты. Скидывает капюшон черного плаща и…

Дернувшись, Лика проснулась и перевернулась на другой бок, прячась от настырного солнечного луча. Он падал прямо в глаза, упорно преследовал ее, не давая вновь забыться тревожным сном. Отчего-то казалась, что на этот раз Лика непременно увидит лицо своего кошмара, скрытое под капюшоном.

Но она так и не заснула.

Лика неудачно села на кровати, едва не ударившись головой о книжную полку. Она замерла в ожидании боли… Ничего. Лика подождала еще немного, но боль не приходила. Девушка чувствовала себя разбитой и только. Но ведь она не сошла с ума, Лика точно помнила, как летела вниз с балкона. Даже если все обошлось, и она не сломала шею, девушку доставили бы лазарет, а не уложили в собственную постель. И уж точно ее тело гудело бы, ныло от синяков и ушибов.

Чтобы разрешить сомнения, Лика задрала ночную рубашку.

– Ничего не понимаю! – растерянно пробормотала она.

Ни единого синяка или ссадины.

– Я схожу с ума!

Лика рухнула обратно на подушку.

– Но ведь я играла в карты с Мирабель… Что же случилось дальше?

Часть событий минувшей ночи стерлась из ее головы. Она хорошо помнила проигранный тур, то, как, содрогаясь от страха, кралась к дому Раяна – а дальше пустота, словно кто-то погасил в голове ночник. Воспоминания обрывались на том моменты, когда она взбиралась вверх по водосточной трубе.

– Наверное, я все же отказалась. – Лика отыскала самое рациональное объяснение из всех возможных. – И прогулка по парку мне приснилось, равно как фигура в черном, падение с балкона. Я переволновалась, расстроилась, оттуда кошмары. И впереди меня ждет еще один…

Девушка сгорбилась, представив будущую травлю. И все из-за фамилии. Лика с удовольствием бы ее сменила, но нельзя.

Вдобавок эти ужины с дядей и тетей… Они жили здесь, в Ойме, и по субботам устраивали приемы для лучших ученых и чиновных умов в округе. Лика ощущала себя там посмешищем и все чаще прикидывалась больной, лишь бы в очередной раз не отвечать на вопросы об отце и брате. О ней самой никогда не спрашивали.

А ведь отец мог настоять, чтобы Лика поселилась у дяди. К счастью, Дункан посчитал, что общежитие закалит дух дочери, окажет полезное воздействие на ее дар и умение ладить с людьми.

– Ничего, – успокоила себя Лика, – тебе осталось три с половиной года. Всего три года, и свобода. Трусиха тоже не самое худшее оскорбление. Уж точно лучше неприятностей, в которые ты влипла бы, пойдя на поводу у Мирабель.

«Пора вставать, пора вставать!» – вторгся в ее мысли визгливый голос будильника. Одновременно с ним дверь с шумом распахнулась, явив раскрасневшуюся от холодной воды Мирабель с полотенцем на плече.

– Ну, принесла? – вместо приветствия выпалила она.

– Что принесла? – недоуменно переспросила Лика и сунула ноги в тапочки.

– Как – что? – Взгляд Лики жадно шарил по столу. – Ручку Энсиса. Или ты струсила?

Губы ее сложились в презрительную гримасу.

– Ну конечно, струсила! – злорадно повторила Мирабель.

Она предвкушала, как разнесет новость по всей академии, станет горестно повторять: «В семье Скоттов не без урода». Дик на Лику больше не взглянет. Да что там, на всех практических занятиях ей отныне сидеть одной. Никто не захочет работать в паре с обманщицей и трусихой.

– Сразу бы отказалась, а то хорохорилась! Зря только переодевалась.

– Переодевалась? – наморщила лоб Лика. – Разве ты спишь в платье?

– Эй! – Мирабель подошла вплотную и щелкнула пальцами перед ее лицом. – Есть кто дома? Скотт, ты дурочку не изображай, не поможет. Вот твои штаны, туника на стуле. И выглядишь ты… Твое, конечно, дело, но лицо перед сном надо мыть, а волосы – расчесывать. Или ты надумала собрать в них гербарий?

Лика слезла с кровати, протопала к общему шкафу, распахнула дверцу. Ну да, вот оно, платье, висит себе, чистое. Чего не скажешь о спортивной форме на стуле.

Уже догадываясь, что там увидит, Лика бросила взгляд в зеркало, закрепленное на обратной стороне дверцы. Мирабель не солгала, она успела где-то вымазаться в грязи, да так и заснула. В волосах и вовсе опавшие листья. Лика потянулась, чтобы вытащить один, и, взвизгнув, отшатнулась.

– Ты чего? – насторожилась Мирабель.

Лика не ответила. Она в ужасе таращилась на собственную ладонь. На ней кровью, может, даже ее собственной, было выведено: «Жду».

– Ты тоже это видишь? – чуть слышно спросила Лика.

– Да что там такое? Ты комедию-то не ломай!

Недовольная Мирабель приблизилась и застыла, не в силах оторвать взгляда от кровавой надписи.

– Так ты у него была!

Мирабель первой пришла в себя и встряхнула бледную сокурсницу за плечи.

– Ты у него была, и он поймал тебя!

Лика продолжала молчать.

Кое-как сложившаяся картинка минувшей ночи разлетелась вдребезги.

– Да, была, – видя, что Мирабель не отстанет, наконец признала Лика и в отчаянье, вцепившись в плечи сокурсницы, затрясла головой. – Но сорвалась и упала, я не могла оказаться здесь!

– Знать ничего не желаю! – Мирабель брезгливо оттолкнула ее. Ну вот, испортила кровью новый шелковый халатик, который она берегла для Дика! – Разбирайся со всем сама!

Уже в дверях Селти спохватилась:

– Ты все равно проиграла, Скотт. Ручки с черепом нет.

Лика не ответила. Она смутно слышала, как захлопнулась дверь. Спор, будущие насмешки, статус изгоя – все отошло на второй план.

Словно сомнамбула, Лика накинула халат, потянулась за грязной одеждой, чтобы по дороге в душевую отдать ее в стирку. Простые действия призваны были отвлечь, но кровавая надпись по-прежнему стояла перед глазами.

Зажмурившись, Лика дрожащим пальцем надавила на ладонь. Она ожидала нестерпимой боли, хотя бы жжения, но ничего не почувствовала.

Лика осторожно провела пальцем по коже – гладкая, без царапин. Выходит, кровь не ее. Но чья же? И кровь ли это? Лика облизала палец. Рот мгновенно заполнился характерным металлическим привкусом. Таки кровь…

Тяжело дыша, Лика с трудом преодолела пару метров, отделявших ее от кровати, и рухнула как подкошенная.

Сердце мячиком прыгало в груди, ударялось по ребрам.

Мамочки, что же с ней сделает Раян Энсис?!

Одно хорошо: то ли со страха, то ли от вкуса крови в голове ее прояснилось, Лика вспомнила все в деталях до момента трагичного падения.

– Ручка! Она в кармане брюк!

Ну вот, осталось отдать добычу Мирабель, и статус трусихи года ей не грозит. Только главной проблемы это не решало…

Может, не ходить, притвориться, будто ничего не читала? Надпись смоется, о ней никто не узнает. Мирабель тоже болтать не станет, она ведь испугалась не меньше ее. Но в глубине души Лика понимала: не сработает. Надпись есть, и Раян о ней точно не забудет.

– Хоть документы из академии забирай!

Разумеется, ничего такого Лика делать не собиралась. Бежать – не в характере Скоттов. Пусть Лика не выбирала факультет, она его не бросит. И перед Раяном тоже извинится. Не съест же он ее! Ну назначит взыскание, отправит на ковер к ректору, и все. Может, домой напишет. Последнего бы очень не хотелось, но раньше надо было думать.

Вдобавок только Раян мог ответить на накопившиеся вопросы. Собственно, их было всего два: почему падение обошлось без последствий и как Лика вновь оказалась в общежитии. Если бы Раян принес ее сюда, об этом судачила бы вся академия. Однако никто в очереди в душевую на нее не косился. Студенты лениво зевали, обсуждали свои дела и грядущие занятия, а не скандальное явление бывшего ректора с обнаженной девушкой на руках.

Отыскав глазами Джекки Ронми, неизменную спутницу-прилипалу Мирабель, Лика суетливо вложила в ее руку трофей:

– Вот!

Зевнув, сокурсница осоловело уставилась на предмет спора.

– Ну ты даешь! – с уважением протянула она. – Мирра сказала, ты не ходила, а ты…

– Я положила ее в карман и забыла.

Уфф, теперь хотя бы за ручку придется отдуваться Мирабель. Пусть тоже немного пострадает.

Контрастный душ сумел немного привести мысли в порядок.

Убедившись, что кровавая надпись благополучно сошла с ладони, Лика прикрутила холодный вентиль и еще немного понежилась под теплыми струями. Вода неизменно действовала на нее успокаивающе – красноречивый маркер отсутствия способностей. Огненным магам полагалось ненавидеть душ, а Лика могла стоять под ним часами. Но нельзя, скоро начнутся занятия.

Девушка неохотно повернула вентили и ступила на прохладный пол. Потянулась за полотенцем и замерла, не веря собственным глазам. Надпись вернулась! Мало того, начертанные на ладони слова изменились. Теперь кровью на коже вывели: «И ручку тоже нужно вернуть».

Лика прижалась затылком к стене, провела вспотевшей ладонью по волосам.

– Тебе плохо? – участливо поинтересовалась прихорашивавшаяся у зеркала старшекурсница.

Прежде Лика застеснялась бы, скорей завернулась в полотенце. Теперь ей было все равно, неважно, что она стоит голой перед незнакомым человеком.