Ласурская бригада Каури Лесса

– Йа-ху! – раздался знакомый боевой клич, которому в другой ситуации Вителья бы, несомненно, порадовалась.

Вытащив неведомо откуда огромный надувной молот, Кипиш ринулся в бой и обрушил его на Торусилью, заставив её в ярости развернуться и… выронить топорики.

– Др-р-р-робушек, – в экстазе проурчала кошачья морда, – как я по тебе скучала!

Вырвиглот непочтительно уронил старшую рубаку и проворчал без особой радости:

– А я-то как!

– Что… что здесь происходит? – изумилась Вита.

– Хотела убить Виту! – пояснил Дробуш, указывая на поднимающуюся с пола Руфусилью.

– Хочет убить мою сестру! – с подозрением косясь на сменившую кошачью морду красотку, пояснила Тори и указала на Вырвиглота.

– Они пытаются убить друг друга! – не без радости констатировала Тариша.

– Это какой-то ужас! – бросилась к волшебнице Виньо. – Слава Братьям, с тобой всё в порядке! Кипиш, миленький, ты… похудел?

– Похудеешь тут! – божок сунул надувной молот в руки Торусилье, и тот сдулся, издав неприличный звук. – Кто мне там молился, я вас внимательно спрашиваю? Никто! А я – существо нежное, трепетное, без внимания паствы чахну!

– Мы молились, – в голубых глаза гномеллы читалась растерянность, – но ты нас не слышал! Мы днём и ночью молились!..

– Вот ей спасибо скажите! – беззлобно заметил Кипиш, кивая на покрасневшую Вителью. – Так, кто у нас тут… в ассортименте? – Морщинистая старуха закрутила головой, разглядывая незнакомые лица. – Ты, почтенная рубака Руфусилья… Шелом поправь! Сильна, благородна, настоящая воительница. Братья благоволят тебе, а сама ты себя не любишь за… Впрочем, дело прошлое! Ты, уважаемая рубака Торусилья, рукой горяча, легко впадаешь в ярость, но сердце доброе. Из таких получаются отличные берсерки! И ты… фарга Тариша… – божок неожиданно запнулся. Лишь языком зацокал да негромко пробормотал: – Не стоит доверять мертвецам! Ну? – повернулся он к волшебнице. – Рассказывай, что натворили за моё отсутствие?

– Йожа потеряли! У-у-у! – вдруг заплакала Виньовинья. Видимо, для её изнурённого тревогой сознания событий оказалось слишком много.

– Такого видного гнома – и потеряли? – удивился свирепый воин. – Вот ни на минуту нельзя вас одних оставить! Как есть дети!

– У-у-у! – плакала Виньо, размазывая ладошками слёзы по лицу.

– У-у-у! – согласно подвыл Дробуш.

– Э-э-э, – подала голос Руфусилья, – а как нам обращаться к тебе, уважаемый бог?

– Кипиш имя моё, Кипиш, – отмахнулся тот двумя из четырёх рук, – однако, если станешь звать меня Великим, Могучим, Ужасным, Неповторимым, Жутким, Замечательным, Грандиозным, Колоссальным и тому подобное, я не стану возражать!

Вита глазами указала ему на гномеллу. Та скулила тихонько в ладони – вспомнила, видимо, и порушенный дом, и биение сердца в могучей груди любимого, к которой так любила прижиматься щекой, и как он ключ дарил, и как жениться обещал…

«Кипиш, пожалуйста, пусть ей приснятся хорошие сны! Молю тебя!»

– Устал я! – зевнула кошачья морда. – Завтра с утреца приступим к решению наших проблем, а сейчас спать! СПАТЬ!

Обе рубаки, печатая шаг и безуспешно пытаясь оглянуться, покинули комнату. Виньо и Тариша разошлись по своим сторонам кровати, упали на одеяло и мгновенно уснули. Дробуш зевнул, со скрипом почесал в затылке, но сдаваться божественной воле не спешил. А у Виты сна не было ни в одном глазу! Недобрая энергия с изнанки мира наполняла её, побуждая что-нибудь разрушить.

– Очень ты восприимчивая, Вителья, к магии! – погрозил ей пальчиком Кипиш. – Вреда она тебе не приносит, но наполняет, как вода губку! Пойдём-ка отсюда, а то ты сейчас способна весь дом до основания разнести. Моли меня оказаться в уединённом месте!

Волшебница сощурила зелёные глаза, сделала пасс руками, открывая портал.

– Ты что же, думаешь, я без тебя не справлюсь? – спросила сердито, шагнув в воронку.

Тролль последовал за ней.

Под ногами простирался влажный, покрытый снегом песок взморья. Направо и налево, покуда хватало глаз, тянулся берег, утыканный острыми скалами, как ёж колючками; шипели серые полосы набегающих на него волн. Здесь было светло, в отличие от Вишенрога, в котором только что пробили полночь большие часы на башне Магистрата. Облака источали жемчужное сияние: то ли Луна прятала за ними стыдливый лик, то ли Солнце не желало показывать свой, сияющий.

– Где мы? – удивилась Вителья, озираясь. Хотела оказаться в безлюдном месте неподалёку от столицы, а вышло вон что!

Свирепый воин повёл носом, принюхиваясь, и приготовился было ответить. Передумывала вместо него уже черноволосая красотка:

– Давай-ка сама определи!

Вита по привычке запустила Взор, но тут же отозвала. Стоило дать себе приказ, как без дополнительных заклинаний она увидела синие и золотые полосы Силы, расчертившие мироздание. Именно они указывали верный курс, когда волшебница бежала из Драгобужья к Ласурской границе.

– Вызови в памяти карту Тикрея, – подсказал Кипиш, – наложи сетку Силы на карту. Делай это до тех пор, пока не ощутишь совпадение. Точка, в которой это случится, и будет точкой твоего физического местонахождения!

Девушка закрыла глаза, чтобы мельтешащие волны не мешали сосредоточиться. Лёгкое головокружение было спутником поиска точки соприкосновения координат. Она увидела зелёное пятно тайги, старые стёсанные клыки гор, которые снижались к морю, каменистые пустоши, полные скал с гранями такими острыми, что о них можно было пораниться… И воскликнула, не открывая глаз:

– Весеречье!

Дробуш тихонько рыкнул. То ли от удивления, то ли от интереса.

– Хорошая девочка! – довольно закивала старушенция, крутя в пальцах многочисленные цепочки, свисающие на брюшко. – А какого… – она покосилась на тролля, – Вырвиглота мы тут оказались?

Вита огляделась. Пляж сменялся каменистым плато, на котором из-за обилия скал совершенно терялась перспектива. Впереди, в море, то тут, то там были разбросаны островки, некоторые совершенно без растительности, другие в скудных кустах и иссохших деревьях, из последних сил цепляющихся корнями за трещины в камнях. Кроме шума моря и ветра, здесь не существовало иных звуков. Не было ни чаек, ни морских орлов, не трепетали вдали паруса кораблей, не текли в воздухе запахи человеческого жилья, дыма, печева…

– Не знаю, Кипиш, – честно призналась девушка. – Я хотела попасть в безлюдное место, где нас никто не услышит.

– Горе ты моё, а не жрица! – мурлыкнула кошачья морда. – Давай, рассказывай, что произошло в моё отсутствие!

– А ты не знаешь? – съехидничал тролль.

Кот недовольно сощурил на него зелёные глаза – волшебница обратила внимание, что они становятся подозрительно похожими на её собственные.

– Знаю отрывками! – отрезал божок, опускаясь на плоский камень и складывая ножки и ручки. – Желаю видеть всю картину!

Она тоже забралась на камень, а Дробуш сел позади, прижавшись к ней спиной. Сидеть рядом с ним было тепло и удобно. Благодарно погладив тролля по плечу, Вита принялась рассказывать божку всё, что произошло с ней самой и Хорьками с того момента, как он пропал.

– Всё гораздо лучше, чем я, мяу, ожидал! – воскликнул кот.

– Разве? – удивилась девушка. – А как же Виньо? Йож?.. Яго?..

Произнесла последнее имя и смутилась. Имя – простой набор звуков, который переставал таким быть, едва обрастал ниточками, тянущимися из сердца. И вот уже произнести его без волнения – дело практически невозможное!

Кипиш не ответил. Игрался с цепочками, жмурился, зевал, смотрел в сторону моря. Затем начал сопеть и ёрзать, быстро меняя лица. Вителья, которая ощущала его особым настроением где-то на краю восприятия, занервничала.

– Не егози! – рявкнул на неё свирепый воин. – Мешаешь!

Но нервное напряжение мешало сидеть спокойно. Спрыгнув с камня, она принялась ходить по берегу, подбирая камешки и бросая их в воду.

– Однако, – громко сказал Кипиш и в следующую секунду уже сидел у неё на плече. – Их нигде нет! Я их не чувствую!

– Как?! – возмутилась девушка. – Ты же бог! Ты всё можешь! Кипиш, миленький, умоляю…

– Прекрати выть, – посоветовал тот. – Давай-ка поразмышляем! В этом мире есть несколько мест, закрытых от чужеродной магии исконной Силой, например Лималль, Хрустальное королевство. Никакой маячок с этой стороны по ту сторону границы не сработает. Но я-то не маячок! Если их нет нигде на Тикрее, – а их нет! – но есть, скажем, в Лималле, я должен чувствовать! Вита, – рябой полумесяц посмотрел на неё с подозрением, – поклянись мне, что не засовывала Ягорая рю Воронна куда-то! Вроде того, как поступила со мной.

– Клянусь! – горячо воскликнула Вителья. – Клянусь чем хочешь! Можешь у Виньо спросить, он был с Йожем, когда они уходили на задание!

Божок помрачнел.

– Плохо это… Очень плохо!

– Почему? – помертвевшими от ужаса губами спросила девушка.

Кипиш посмотрел на неё тёмными глазами. В этот момент его лица менялись с бешеной скоростью, лишь взгляд оставался неподвижен и насторожен.

– Потому что либо они мертвы, либо их укрывает кто-то… подобный мне!

Драгобужская делегация отбывала утром. Без пяти восемь воздух над одним из внутренних дворов замка поплыл – архимагистр Никорин открывала портал в чертоги Синих гор.

В первой линии провожающих стояли плечом к плечу оба принца с супругами. Их Гаракенские Величества наблюдали за проводами с открытой галереи – уже завтра и они должны были отплыть на родину.

– Подвиньтесь! – раздалось ворчание медведя, разбуженного зимой, и между принцами втиснулся Редьярд Третий, на чьём лице сейчас более чем когда-либо были заметны следы прожитых лет и литров испитого.

Король сердито рванул ворот камзола и свежей рубашки (они с Дрюней вернулись во дворец в пять утра и успели опохмелиться, позавтракать и вымыться). Рядом с королём тут же неведомо откуда появились двое – хрупкий секретарь с голубыми глазами и волкодав с изяществом тяжеловеса и радужками цвета янтаря.

– Где главы Гильдий? – рыкнул Редьярд на обоих.

Стрёма гулко гавкнул.

Старший сын покосился на отца с удивлением, но ничего не сказал. Младший безмятежно улыбался, поглядывая по сторонам.

– Мы здесь, ваше величество!

Коротконогий гном-механик Фсешертротт и долговязый человек-плотник Аваль Мурон, выйдя из толпы провожающих, низко поклонились. За их спинами подмастерья поставили на землю нечто, укутанное мешковиной.

Король пронзительно глянул на обоих мастеров:

– Помните: головами отвечаете!

– Всё сделано в лучшем виде, не беспокойтесь, ваше величество! – мастер Мурон улыбнулся не без гордости.

– Зашибенская вышла весчь! – поддержал его почтенный Фсешертротт. – Испытывал лично, в том числе в экстремальных условиях! И признаюсь вашему величеству: как вы и просили, думается легко, но на корабль я боле не ходок! Земля – Мать, и на том стоял и стоять буду!

Его величество благосклонно кивнул в ответ и повернул голову на лязг. В полном составе, ведомая рыжим Цеховым старшиной, спускалась по лестнице делегация гномов. Бороды и косы развевались, лица были серьёзны и сосредоточенны: не на пир возвращались в Синие чертоги уважаемые делегаты – шли на похороны того, кого в народе называли «Наш» и «Отец».

Архимагистр Никорин подняла руку над головой, показывая, что всё готово.

Воздух дрожал по краям открывшегося портала, а за ним, в полумраке залы, белел королевский трон, взблёскивая красной шпинелью, будто сотнями злых глаз. На первой ступеньке у трона неподвижно стоял гном в богатом, мехом и золотым шитьём отороченном кафтане и с молотом на плече.

Трон был пуст.

Его величество Редьярд шагнул вперёд и низко поклонился пустующему предмету мебели. По толпе придворных прошли возмущённые, изумлённые и восторженные шепотки. Ласурский король не склонял головы нигде, кроме как в Храме Пресветлой!

Дёрнув брата за рукав, его высочество Аркей поклонился сам и заставил поклониться его.

– Пусть земные недра будут пуховой периной Его Величеству Подгорному королю Крамполтоту Третьему! – громко сказал Редьярд. – Мы будем помнить его как величайшего правителя Тикрея, радевшего за мирное сосуществование наших народов!

Гномы, одновременно лязгнув каблуками, остановились. Поклонившись трону, а затем королю, Цеховой старшина Виньогрет протянул ему руку.

– От имени… – он запнулся, едва не оглянулся на опустевшие чертоги, но справился с собой и продолжил. – … Подгорного народа благодарю тебя за тёплый приём и незабываемые пиры! Надеюсь, ещё свидимся!

Редьярд с искренним удовольствием пожал его ладонь и, задержав в своих, продолжил:

– Прими наш дар, почтенный старшина Виньогрет, и вы, уважаемые гномы! Я бы хотел продемонстрировать его во всей красе, дабы дать вам насладиться нашим изобретением, как вы дали нам насладиться самоходным экипажем, этим шедевром механической мысли… Но ситуация не располагает! А посему смотреть подарок будете дома! Надеюсь, он вам понравится!

Виньогрет ещё раз поклонился, сделал знак своим. Несколько гномов подняли носилки с подарком и вернулись в строй. Железный ромб перегруппировался с тем, чтобы остриё смотрело в портал. На мгновение стало тихо. А затем, печатая шаг, вызывая во внутреннем дворе тысячи отголосков, Драгобужская делегация втянулась в воронку перехода. Последнее, что увидели Редьярд со свитой, – как они, нарушив строй, окружили пустующий трон, будто овцы, лишившиеся пастыря. Никорин милосердно закрыла портал. Минуты слабости гномов не должны были принадлежать никому, кроме них самих!

– Отец, – тихо спросил принц Аркей, наклонившись к нему, – а что за подарок-то?

Его величество проследил, как покидает двор Ники. Почесал бороду. Повернулся к сыну и внушительно сообщил:

– Телескопический гальюн с плавным ходом движения и противоскользящим покрытием. Аварийный насос в комплекте!

Грой Вирош поднял голову от карты и окинул присутствующих внимательным взглядом жёлтых глаз, под которым хотелось поёжиться.

– До Ласурской границы доберёмся свитками, далее верхом. Отслеживать весь маршрут нам не нужно, важна его конечная точка – трактир под названием «Драная кошка». Всем ясно?

– Ясно, – кивнула Руфусилья, – а какова наша легенда?

Оборотень неожиданно улыбнулся, теряя всю присущую ему жутковатость. И кивнул на Виньо:

– А вот она замуж выходит, студентка наша. Едет на родину, к суженому, а мы все приглашены на свадьбу.

Гномелла расцвела улыбкой против своей воли. Так это здорово звучало: «Мы все приглашены на свадьбу»!

В коридоре послышались голоса. Дверь была распахнута Тито, и в комнату Виньо и Тариши, превращённую во временную штаб-квартиру спасательной бригады, вошёл запыхавшийся Серафин.

– Прошу меня простить за опоздание! Дела задержали!

Сидевшая на подоконнике Торусилья вдруг спрыгнула с него, будто свалилась.

– Глазам своим не верю!

Она подкатилась к изумлённому магу и крепко обняла его, уткнувшись лицом ему в живот.

– Пресвятые тапочки! – воскликнул тот, обнимая её в ответ и чмокая в макушку. – Торусилья Аквилотская по прозвищу Яростная Муха! Живёхонька, здоровёхонька!

Вителья смотрела на них, улыбаясь, хоть и не понимала, откуда они знают друг друга.

Старшая рубака, поднявшись со стоящего у окна кресла, подошла к магу и чинно поклонилась.

– Добрых улыбок и тёплых объятий тебе, Варгас! Рада видеть!

Тот поклонился в ответ, хоть и мешалось образование у талии в виде Тори.

– Почтенная Руфусилья Аквилотская, Неистовая Рубака, ответно рад! Вот не ожидал вас здесь встретить!

– Да мы уже года два в Вишенроге обретаемся, – отлипла от него Тори и постучала кулаком по доспеху. – Виньо, давеча я рассказывала тебе о маге, который меня спас! Так вот он, перед тобой! Красавец! Умница!

Тариша фыркнула и накинула капюшон, чтобы скрыть лицо.

– Вита, – повернулся к волшебнице напарник, – представишь меня своим друзьям?

Она представила их по очереди. Дождавшись окончания знакомства, Грой свернул карту и убрал её в поясную сумку.

– Ну что ж… – белозубо улыбнулся он, – раз всем всё ясно, выступаем завтра. Отправимся прямо из Золотой башни после обеда, к вечеру пересечём границу с Драгобужьем. Документы, оружие, припасы раздам завтра. Варгас, идём со мной, ты мне нужен!

– Да я только пришёл! – возмутился маг. – А как же поболтать со старыми друзьями?

– Успеешь ещё, – хмыкнул оборотень. – Идём!

Серафин поклонился гномеллам, кивнул остальным, посмотрел на волшебницу и последовал за Вирошем.

– А ты ему нравишься, Вита, – мурлыкнула фарга из-под капюшона. – Он о тебе мечтает… ночами!

«И не только ночами!» – добавил невидимый Кипиш Вите на ухо.

– Тариша! – укоризненно воскликнула Виньо.

– Ну, я что чувствую – то и говорю, – пожала плечами та, – обоняние у нас, оборотней, исключительное.

Ощущая, что краснеет, волшебница взглянула на Виньовинью.

– Кстати, насчёт ночей! Сегодня нужно не мечтать, а хорошенько выспаться! Виньо, тебе ясно?

У гномеллы вдруг задрожали губы. Хотела ответить, что не мечтает, а тревожится, места себе не находит, да горло перехватило. Сдавило будто петлёй…

– Да что ж ты плакса такая, Виньо, а? – неожиданно рявкнула Руфусилья. – И как с тобой в поход идти, ежели у тебя глаза всё одно на мокром месте обретаются!

– Я… я… – попыталась оправдаться та и расплакалась уже всерьёз.

– Тьфу ты, любовью ушибленная! – сплюнула рубака и быстро вышла, едва не вынеся дверь.

Вита изумлённо переглянулась с Тори. Та тяжело вздохнула. Молча подошла к сидящей на кровати Виньо, присела с другой стороны, обняла её за плечи, попросила:

– Не сердись на сеструху мою, уважаемая Виньовинья! Её однажды тож ушибло этой самой любовью! Так ушибло, что до сих пор искры в глазах имеются!

– Не может быть, – удивилась фарга, – Руф выглядит такой… несгибаемой!

Виньо посмотрела на Тори с надеждой:

– Расскажешь? Ну… если, конечно, можно!

Рубака с сомнением наморщила нос и почесала в затылке.

– Ну, если кратко, без подробностев, то, наверное, можно! Дело было около шестидесяти лет назад, я ещё совсем шмакодявкой бегала. Топорик мне батька подарил деревянный, вот я и игралась. А Руфусилья тогда уже твёрдо решила рубакою быть и отцу о том сказала, чтоб не искал ей женихов, а тех, кто найдётся, – отваживал. Тот решением её не очень был доволен, думал, найдёт ей мастера из своих – он у нас сталелитейщик, – но перечить не стал. Любил нас батька-то… Ну вот она с утра – на учения, а потом смотрим, задумчивая такая стала приходить. Придёт, сядет у алтаря на скамеечку и давай косы плести. А потом узнали мы, что она с парнем встречается. Не нашенский гном, не из Синих гор, издалека откуда-то. Тоже на рубаку учился, знатен был – по одёжке и манерам видать, что не из последних гномов своей тьмутаракани. Вроде всё сладилось у них, а однажды… – Торусилья повздыхала, – однажды он уехал и не вернулся. И так торопился, что даже с сеструхой не попрощался! Она его поначалу ждала, а потом озлобилась… Вот с той поры и ходит злобная!

– И даже письма не написал? – с ужасом спросила Виньо.

– Ни письмеца, ни записочки, ни слова доброго не передал.

– Козёл… – констатировала фарга.

– Ты это… почтенного гнома не смей рогатой скотиной звать! – вскинулась Тори.

Однако возмущения в её голосе почти не было.

Редьярд стоял на пороге своих покоев, и комната казалась ему незнакомой. Из похмельного состояния выплывать было тяжело и неприятно, хотелось вплыть обратно белым лебедем, да так там и остаться.

– Ваше величество?

– И здесь нашёл? – горько спросил король, поворотясь к секретарю. – Нету меня, братец, нету! Ты меня не видишь!

– Но… – попытался возразить тот, трепетно прижимая к себе папку с документами.

– А видишь ты, – с нажимом продолжал его величество, – моего старшего сына Аркея! Вот к нему и иди. У меня отпуск!

Тяжело вздохнув, королевский секретарь ушёл.

– Мне тоже не видеть ваше величество? – прозвенел хрусталём голосок от двери.

Агнуша рю Филонель стояла, придерживая пышные юбки платья и не касаясь носком серебристой туфельки порога.

Редьярд прошёл в покои, рухнул в кресло, налил себе воды, залпом выпил.

– Заходите, моя золотая, – кротко сказал он. – Возможно, ваше колдовское обаяние приведёт меня в норму быстрее деловых бумаг!

– Из ваших уст это звучит как комплимент, – лукаво улыбнулась эльфийка, делая шаг.

Дрогнули подвески из радужников и сапфиров в острых ушках. Колыхнулись низко открытые соблазнительные полушария грудей в декольте, отороченном белым мехом.

Подойдя к королю, Агнуша погладила его по голове, как маленького. И сказала решительно:

– Раздевайтесь!

– Вот так, сразу? – удивился тот.

Она звонко рассмеялась.

– Мы займёмся акупрессурой, ваше величество… в вашем состоянии это куда полезнее фрикций!

Редьярд посмотрел на неё с подозрением, однако послушно снял с себя одежду.

– Ложитесь на живот! – последовал очередной приказ.

– Это что-то новенькое, – пробурчал он, но лёг на кушетку, укрытую мехами.

Послышался звон – эльфийка снимала кольца и перстни, складывала на столик.

Точки на теле короля, на которые она нажимала, вначале горели огнём, а затем тлели, будто угли, распространяя тепло вокруг.

– Полегчало! – с изумлением констатировал Редьярд, переворачиваясь на спину и закинув руки за голову.

Агнуша оглядывала его мощное тело с таким видом, как будто собиралась разделывать. Неожиданно король обнял её и лёгким движением усадил на себя верхом.

– Коли ваша а-ку-прес-сура боле не надобна, может, займёмся фрикциями? – усмехнулся он и полез рукой ей под юбки. – Как сильно вы скучали по мне, моя дорогая?

– Словами не передать, – простонала эльфийка, выгибаясь от его вмешательства в её личное пространство и думая о том, что надо бы выпить отвара целебных трав для профилактики венерических заболеваний, которые его величество мог притащить с собой на совместное ложе.

По-над водой тёк прохладой туман. Ягорай любил предрассветные часы более других. Мир в этом времени будто застывал, готовясь сделать шаг в неведомое, и он застывал вместе с ним. Да и спали его попутчики крепко. Даже Дикрай, которому здесь, в Лималльских чащобах, в облике барса было вольготнее, нежели в человеческом, и ухом не повёл, когда рю Воронн, бесшумно ступая, ушёл к реке.

Берега были покрыты осокой и камышом. В разрыве между ними серебрился белым песком сход к воде, будто лунная дорожка на море. Ягорай разделся и без всплеска вошёл в холодную воду. Днём она становилась парной, ласкающей, а ночная стужа несла энергию и силу. В несколько взмахов переплыл небольшую речку. Тело просило движения, мышцы – хорошей драки. Рю Воронн усмехнулся: уже подрались с бандой Кривого Коса. Так подрались, что неизвестно теперь, когда и как попадём домой! Остановился по пояс в воде, любуясь взблесками на поверхности – то отражались Лималльские звёзды, такие крупные, что впору было диву даваться: почему не падают с небес от собственной тяжести? Он иногда задавался вопросом: отчего куда острее остальных людей ощущал природу? Слышал то, чего не слышали они, хорошо видел в темноте, чувствовал тайные токи под древесной корой и дыхание зверя, бегущего далеко в стороне… Отцу задавать этот вопрос было бесполезно, а мама вряд ли бы сообразила, о чём он спрашивает. Яго был уверен: скажи он об этом Вите, та поняла бы… Но зеленоглазой волшебницы не было рядом.

Воспоминание о её хрупком, нежном теле в его руках обожгло чресла. Благо, стоял Яго в холодной воде, а иначе ни шагу не сделать…

Тонкие пальцы коснулись плеч, провели дорожку вдоль позвоночника, заставляя вздёрнуться волоски, многозначительно остановились на ягодицах. Тёплые ладони отправились вверх, капли холодной воды с них вызывали дрожь… Осознав, что воспоминание обрело плоть, Ягорай резко развернулся, кляня себя за неосмотрительность. И отшатнулся, едва не упав в воду.

Она стояла за спиной. Бледная кожа отливала перламутром, тело было едва прикрыто намокшей тканью платья, облепившей его так, что тайных мест не осталось. Покатые плечи, дерзкие груди, неправдоподобно тонкая талия и восхитительный изгиб бёдер. Рю Воронн поднял взгляд: высокие скулы, удлинённые тёмные глаза, искры в зрачках – то ли звёзды отражаются, то ли душа.

– Кто ты? – осипшим голосом спросил Ягорай. – Видение или человек?

И сам понял, что сморозил глупость. Ну откуда в Лималле взяться людям?

Будто подтверждая его догадку, она завела светлые, длиной доталии волосы за острые ушки. Раковины были украшены серебряными цветками, оплетающими их, с колокольчиками, издавшими тонкий перезвон, едва она качнула головой. Странно, и вода должна была плеснуть, и эти колокольчики – звякнуть, однако девушка подобралась к нему, Ягораю рю Воронну, неслышно, а ведь даже Дикраю это не удавалось!

– Меня зовут Аргониэль, незнакомец, – негромко сказала она. Если бы река имела голос, он был бы таким, как у неё. – А тебя?

– Яго… Ягорай! – поправился он, разглядывая её во все глаза.

Один только взгляд на неё, сияющую в предрассветной тьме подобно Луне, мог навсегда лишить зрения, а он смотрел и не мог насмотреться.

– Ты воин, Ягорай? – она подошла ближе. Пальцы, кажущиеся полупрозрачными, огладили его старые шрамы и новый, подживающий, справа, под рёбрами. Ещё несколько дней, и корка отпадёт, оставив розовую полосу.

Он пожал плечами. От её прикосновений бежала по коже дорожка сладостных судорог, уходя вниз. В пах.

– А ты? – снова отступив и не отвечая на её вопрос, спросил он. – Кто ты?

– Этот лес принадлежит моему клану, – улыбнулась она. – Наше поселение на северо-востоке отсюда. Ты и твои друзья могут прийти в гости!

– Мы здесь случайно, – буркнул Яго.

Зажмуриться, что ли, лишь бы не видеть, как вода колышет эти груди, поправляя ткань платья так, чтобы она очерчивала тёмные крупные соски?

– Вы здесь давно, – парировала эльфийка. – Мы следили за вами. Вы ведёте себя достойно, охотитесь ради пропитания, а не забавы. Не вредите лесу. Ждёте.

Яго промолчал.

– Приходите! – на миг приникнув к нему, сказала она.

Такая же маленькая, как Вителья. Такая же хрупкая, но как же они различались! Как огонь и воздух, как земля и вода!

– Придём! – пообещал Яго.

Руки сами собой напряглись, скользнули по крутым бёдрам эльфийки, обещающим неземное наслаждение, стоит только развести их…

Рю Воронн спрятал руки за спину и закрыл глаза.

Мимолётное касание по губам… запах диких горчащих трав и росы… Ветер, шепчущий в ивах:

– Я буду ждать!

– Это тебе, это тебе, а это – тебе…

Вирош раздавал свитки с полезными заклинаниями всем, кроме магов. Однако Вита тоже получила свой. Он сильно отличался от других, небольших, туго затянутых в специальные кожаные чехлы. Широкий, оплетённый золотым шнуром с печатью Королевской канцелярии.

– Что это, Грой?

Тот улыбнулся уголками губ, но не ответил. Варгас улыбнулся вместе с ним:

– Открой.

Она развернула свиток. Указ Его Величества о присвоении ей Ласурского гражданства!

«Йа-ху!» – завопил Кипиш в её голове и проявился на плече у Дробуша, оскалившегося так радостно, что стоящая рядом Тори, подозрительно покосившись на соседа, на всякий случай отошла к сестре. Вырвиглот, поморщившись, мизинцем прочистил ухо – видимо, вопли божка слышал наравне с Вительей.

– Поздравляю, – сказал Серафин, внимательно глядя на неё.

Бросилась бы напарнику на шею, да что-то удержало. Волшебница церемонно кивнула, спрятала свиток в поясную сумку. Ни она, ни Варгас не были в форме боевых магов. Путешественники, которым не чуждо некоторое наплевательское отношение к возможным опасностям, – так выглядели члены спасательной бригады. Виньо вновь надела мужскую одежду, точнее, одежду Тори, которой та, имея с ней один размер, поделилась. И смотрелась теперь почти как рубака, только вместо топора торчали из-за её плеча лёгкий охотничий лук и колчан со стрелами. Троллю справили такие же куртку, штаны и сапоги, как и у Виты, и он стал казаться старшим братом волшебницы, к которому лучше было бы подойти и поздороваться, прежде чем заговорить с сестрой. Во избежание, так сказать.

Герцогиня рю Воронн, наблюдающая за действиями Вироша, нервно вздохнула и сжала руки на груди.

Оборотень покосился на неё и заметил:

– Пора!

– Ох! – всхлипнула от двери Матушка Ируна.

Подойдя к ней, Вита ласково взяла её морщинистые руки в свои.