Высшая школа библиотекарей. Хроники книгоходцев Завойчинская Милена

Он виновато вздохнул, но спорить не рискнул.

Так и прошел остаток недели. Я категорически не готова была, как прежде, обнимать во сне Карела. Ведь всегда воспринимала его как большую теплую плюшевую игрушку, мягкую, удобную и уютную. И меня ничуть не смущала двусмысленность ситуации с точки зрения окружающих. Но не теперь! Неожиданно для себя я вдруг осознала, что мой напарник молодой, сильный, здоровый и красивый мужчина. И пусть мы с ним не пара в общепринятом смысле этого слова, но это не отменяет, скажем так, физиологию. И мне совершенно не улыбается однажды ночью, забывшись или поддавшись гормонам (неважно чьим, моим или его), заняться любовью с тем, кого я так ценю, и этим все испортить.

Я вообще-то Ивара еще не забыла. Пусть мы расстались, точнее, он меня бросил, но мои чувства к нему пока не остыли. Я так долго раскачивалась, а когда, наконец, полюбила, все оборвалось на пике. И начинать какие бы то ни было новые отношения я не готова. Не хочу! Не могу! Больше никаких парней, никакой любви, никаких романов. Нет! Нет! И нет!

До возвращения в ВШБ остался один день, и мое шило в попе, очнувшееся от анабиоза, напомнило о себе. Ведьмочки ведь хорошие? Хорошие. Мне они понравились? Очень! Они меня приняли, в отличие от вреднючих магичек, с распростертыми объятиями. Значит, что? А значит, я как маг должна их порадовать перед отъездом.

Чего не хватает в учебном заведении, где обитают одни только девушки? Правильно, парней. Но живых и настоящих особей мужского пола я им не могу обеспечить никоим образом, поэтому надо думать, чем же еще их осчастливить. Кота на дубе сделать? Банально, и потом, он ведь не мужчина, хотя и самец. Горыныча? Можно, конечно, но ведь растащат на ингредиенты моего ящера. И плевать, что он не настоящий, а фантомный. Ведьмы – это ведьмы, с них станется… Кощей Бессмертный тоже не вариант, страхолюдный он, как не знаю кто.

Некоторое время я провела в раздумьях, а потом меня осенило. Напарнику была дана установка – притащить мне по накопителю, изъятому у каждого из всей нашей дружной банды. Им и по одному оставшемуся хватит для занятий, а с друзьями нужно делиться. Ну, Изверг не в счет, с ним я больше никаких дел иметь не желаю. А одиннадцати накопителей (вместе с моими и Карела) должно хватить.

Последнюю ночь в Академии ведьм я практически не спала, поскольку до рассвета клепала заготовки, призвав на помощь всю свою фантазию, чувство прекрасного, воспоминания о русских сказках и образы из когда-либо виденных фильмов и мультфильмов. Я ведь не настоящий художник, а так…

Закончив, я залила созданные образы силой под завязку, так что существовать им теперь несколько лет как минимум. Я же не размениваюсь на мелочи. Спрятав их, я сходила в столовую, не подавая виду, что у меня сюрприз, поболтала с девчатами за завтраком. Заверила, что мы еще непременно увидимся, пригласила их в ВШБ и пообещала, что помогу освоиться и все покажу. Ну а после этого выскользнула во двор и активировала свои заготовки.

К этому моменту большая часть ведьмочек высыпала на крыльцо, чтобы еще немного побыть со мной. Нет, диверсии от меня никто не ждал, просто девочки знали, что мне пора возвращаться в мою школу, и немного грустили. И в этот момент земля дрогнула под чеканным шагом тридцати четырех… мужчин. Я прямо залюбовалась.

Все красавцы удалые (я старалась), высоченные, статные, с военной выправкой, косая сажень в плечах, бицепсы – не обхватить! Ну а как иначе? Русские витязи ведь, богатыри былинные, а не захухрики[3] полудохлые типа эльфов или вампиров. Ну и костюмчики – всё как полагается. Чешуей, конечно, не горели, чай не рыбы, но кольчуги у всех знатные, полированные. Шлемы, отзеркаливающие солнечные лучики, алые плащи на плечах, мечи-кладенцы, ну и прочие мужские игрушки. И, как у Александра Сергеевича Пушкина было сказано: «все равны как на подбор, с ними дядька Черномор»[4].

Вот над образом последнего мне пришлось поломать голову, поскольку я плохо представляла себе каноны красоты мужчин в возрасте. Дядьки и дядьки, чего их рассматривать? Все, кому больше сорока – они же старенькие. В итоге он был брюнетом с легкой сединой, благородным породистым носом, аккуратной окладистой бородой и жгучими карими глазами. Не славянский типаж, если честно, но больно уж имя у него говорящее – Черномор. Блондин тут никак не вяжется. В общем, глядя на результат своей деятельности, я чувствовала гордость за свой народ, за нашу культуру, за русских мужиков, наконец. Это ж… не богатыри былинные, а тонны и мегатонны тестостерона, закованные в кольчуги и латы.

Над двором академии разнесся дружный девичий полустон-полувздох. Ведьмочки такого счастья не ожидали, а потому впали в благоговейный ступор, пожирая красавцев витязей жадными взглядами. Парни не дрогнули, ибо не полагается им, они же фантомы. Чего им бояться?

– Ой вы гой еси[5], красны девицы! Прибыли мы к вам по велению высшему, – гулким басом обратился воевода к замершим, словно сурикаты, девчонкам.

Красны девицы были близки к обмороку от экстаза. А уж когда тридцать четыре невероятных мужчины отвесили им поясной поклон… Вот это они сами зачем-то сделали, я такого в программу не закладывала. Они же в строю, какой на фиг поклон? Но фантомы как-то умудрились не посшибать друг друга и даже не проткнуть копьями.

– А кто же старший над вами, красавицы? – поинтересовался Черномор, не дождавшись ответных приветствий.

Ой! А старшая-то сейчас кому-то по шее надает, и я даже догадываюсь кому. Пора делать ноги!

Я бочком пробралась за спины девушек, которые высыпали на крыльцо уже все до единой. М-да, а уроки-то я сегодня сорвала. Заметив Манилу, я жестом подозвала ее и прошептала на ухо:

– Это мой вам подарок на прощание. Они не настоящие, фантомы. Но осязаемые, почти разумные и самообучаемые. Я хорошо умею делать иллюзии и фантомы, это мой конёк. Развлекайтесь, девочки!

Глаза Манилы округлились, и в них блеснул бесовской огонь. Рыжая оторва явно оценила перспективы и расплылась в предвкушающей улыбке. Я показала ей большой палец, получила в ответ растопыренные указательный и средний пальцы – знак победы в Межреальности оказался таким же, как и на Земле. И тут раздался недовольный голос госпожи Альбертины Делайн: