Шторм моей любви Рейн Елена

Глава 1

2 января

Новосибирск

– Так, ну-ка не выплевывать! – с грозным видом проговорила, изо всех сил сдерживая улыбку. С интересом наблюдала, как насупилась доченька и тут же съела полную ложку рагу. А до этого выплевывала все на столешницу, играя со мной. Следила еще некоторое время за тем, как Светочка запихивает в ротик обед на ложечке, помогая себе руками, а потом проговорила: – Умница! Сейчас доешь, и пойдем на прогулку.

– А я? Мы тоже хотим! – одновременно поинтересовались два племянника, только что съевших рисовую кашу, которую я им приготовила.

С улыбкой посмотрела на двух малышей, с радостью отметив, что немного поправились, а то совсем худющие были. Вздохнула и сказала:

– Мальчики, мы со Светочкой потом на работу ко мне поедем, так что взять вас не могу, – замечая их разочарованные лица, успокоила: – Но когда вернусь, принесу вам что-нибудь вкусненькое.

С криком: «Ура!» они кинулись ко мне и поцеловали своими маленькими грязными от каши губками в щеку, замарав, как следует. Потом что-то весело защебетали и унеслись в ванную.

Встала и направилась к раковине, чтобы смыть следы поцелуйчиков, как тут же услышала:

– Дочь, а почему Николаю и Марише не приготовила завтрак? Они что для тебя нелюди?

Резко повернулась к матери, худой высокой женщине со строгим недовольным выражением лица, и выдала:

– Хватит и того, что они живут в моей квартире без приглашения, питаются моими продуктами и вытаскивают деньги у родителей, которые дала вам я. Приготовят себе сами. Не перетрудятся!

– Это твой брат и у него трудности! Ты обязана понять! – грозно заявила она, и у меня тут же создалось впечатление, что я по сравнению с ней – ангел. Но меня почему-то такой не считают. Особенно на работе… бухгалтера, да и все, впрочем.

– Когда у человека трудности, он старается их решить, притом не за счет сестры! – отчеканила и, заметив, что Светочка посмотрела на меня и нахмурилась, улыбнулась ей, сбавив тон, но продолжая: – Я кроме нее никому ничего не должна и не обязана! Хотя нет, должна – налоговой ежеквартально, генеральному директору… ежедневно. Лодырей в этом маленьком списке нет и не будет!

– Ты же мальчиков накормила, – недовольно буркнула Елена Николаевна, поправляя очки на носу, выпячивая губы бантиком и показательно окидывая придирчивым взглядом пустые тарелки.

– Это мои племянники, – напомнила ей.

– Ничего бы с тобой не стало… – гневно начала она.

Положила полотенце на столешницу кухонного гарнитура белоснежного цвета, приобретенного полгода назад на заказ, и медленно подошла к маме. Посмотрела ей в глаза и спокойно выдала:

– Стало! У Николая есть жена, пусть непутевая, но тем не менее. Можете предложить ей поднять свой зад и приготовить вашему любимому сыну завтрак, – тут же посмотрела на духовой шкаф, где показывались часы, и отмечая время, добавила: – Обед. Стоит отметить, все нормальные матери поднимаются пораньше своих детей, чтобы приготовить им, а она спит до часу дня.

– Они с Коленькой устали. Очень поздно вернулись из клуба…

Подняла бровь, с интересом ожидая услышать занятное продолжение про трутня и его муху, но мама замолчала и отвела взгляд, понимая, что сболтнула лишнего. Дала ей несколько секунд, и честно сообщила:

– Мне безразлично, что они устали отдыхать в клубе. Я устаю… только от работы. Из-за них там пропадаю. Потому что вынуждена трудиться за всех.

– Ты совсем другой человек. Ты можешь, – процедила мать, пренебрежительно посматривая на меня.

– Что я могу? – уточнила, убирая тарелки со стола, желая чем-то занять руки. Проклятье. И так всегда. Но почему она не может хоть раз быть благодарной, хоть раз понять меня, а не кричать, что на мне можно пахать, а Коленьке тяжело? Сколько себя помню, до сих пор ему лучше не стало.

– Тебе же несложно, дочь. Ты хорошо получаешь и можешь себе позволить.

Почти швырнула посуду в раковину и произнесла… почти тихо, чтобы Светочка не реагировала на мой голос:

– Мама, я могу позволить себе работать, чтобы обеспечивать свою дочь, чтобы содержать себя, оплачивать ваши с отцом расходы, помогая как обычно. Больше… я никому ничего не должна!

– Ты винишь меня, да? Злишься, что я разрешила жить ему в моей квартире? – воскликнула она, нервно заправляя волосы за ухо, что делала, только когда была возмущена или рассержена.

«Ого! Вот это новости! Не перестаю удивляться, как этот гад ее так обрабатывает?!»

Бровь поползла вверх, но я молчала, всеми силами пытаясь не открывать рот, чтобы не высказать все, что думаю. Мама, видно, почувствовала мое состояние и спокойнее добавила:

– Да, дочь, я понимаю, что ты купила ее и пригласила нас жить, так как мы с отцом снимали, после того, как отдали свою квартиру сыну. Но Коля… Он все потерял! Пойми ты! Отдал на долги! Ты не хочешь помогать, а значит, я буду требовать… По закону мы тоже имеем право на эту жилплощадь, ты же выделила часть нам… вроде.

Немного даже подвисла. Черт… меня нигде так не удивляют, как дома! Здесь всегда диву дивишься и не знаешь, в каком углу лучше завыть. Дала себе три секунды успокоиться и почти любезно уточнила:

– Какому закону, мама?

– Так Коля сказал! Он знает, о чем говорит! И, вообще, я тебе помогаю сидеть с дочерью, ведь ты постоянно сдаешь отчеты и задерживаешься. Какая ты мать, если…

Почти мгновенно оказалась около нее и процедила:

– Я отличная мать! Ради своего ребенка готова на все, и также замечательная дочь, смею напомнить. Когда брат вновь и вновь пользуется вами, всегда помогаю всем необходимым. Но вы… все… выживаете меня со своей квартиры.

– Я помогаю тебе со Светой и требую… – настойчиво гнула она свою линию, совсем не слушая меня.

– Мама, как вы не понимаете… Да я… Неужели вы думаете, что я не могу нанять няню? Что же вы говорите словами Николая? Неужели сами ничего не видите? – с обидой проговорила, пытаясь ей хоть что-то объяснить.

– Пойми, Коленьке сейчас тяжело… – пробормотала она еле слышно, пытаясь добротой получить нужный для сына результат.

– Пусть играть перестанет в интернете, и пьянствовать заодно. Жену свою научит в кредиты не лезть и за детьми смотреть. Я еще немного согласна терпеть, а потом буду решать этот вопрос с юридической стороны, – отчеканила и пошла к Свете. Подняла столешницу и потянула ее со стульчика, взяв на руки. Повернулась к Ревтиной и добавила:

– Вы всю жизнь за ним слюни подтирали и вырастили…

– И это смеет говорить разведенная женщина? – процедила она мне, щуря глаза. – Нормальные бабы…

Больная тема. Нужно ведь меня чем-то дергать. Но нет, свой развод я отношу к правильным решениям. После того, что у нас было с Костей, мне одной замечательно.

Подонок, больше ничего сказать о нем не могу. Не зря же уже год хожу в клуб боевых искусств, занимаясь кикбоксингом и рукопашным боем. Не по своему огромному желанию. Но стоило вникнуть и втянуться… и теперь я не могу без своих тренировок.

Посмотрела в глаза матери и решила проигнорировать ее упреки. Зачем что-то доказывать?! Разговор бесполезен.

– Пусть так, но вы все живете у этой женщины дома и питаетесь за ее счет, – выдала и пошла мыть ребенка, чувствуя, как меня трясет. Если быть честной, уже три недели нахожусь в таком состоянии, после того, как появился братец с семьей, утверждая, что он в своем праве.

Нет, так жить нельзя! Как только закончатся праздники, переговорю с нашими юристами.

Помыла дочери ручки, лицо и почистила зубки, а потом понесла ее в свою комнату. Посадила малышку на огромную кровать, покрытую бежевым итальянским покрывалом, и пошла к детскому комоду, желая доставать теплые вещи для прогулки.

Только принялась одевать доченьку, подробно рассказывая ей свои действия, как дверь отворилась, и в комнату вошел мой брат.

Без ложной скромности – КОЗЕЛ! Среднего роста, грузной внешности, всегда сутулится и выдает странные звуки при разговоре в виде цоканья. Вытянутое лицо, полные губы, на темной голове можно вить гнездо, но ему плевать, как и его жене, так как Марина совсем за ним не смотрит. А хотя почему только за ним, кроме личной персоны ее, вообще, ничего не интересует. Даже родные дети.

Что еще добавить?! Только то, что он лодырь, нахлебник и игрок. Нет, еще мамочкин сынок, несмотря на то что он меня старше на три года. Мне сейчас 27, хотя в душе под 40, после того, как братец заявился ко мне домой с огромными запросами на безвозмездную помощь.

Не стоит считать, что я стерва. Совсем нет. Все просто. Николай никогда не работал. Никогда. Все расходы отплачивала мама с папой, даже квартиру им свою отдали. А он все не в состоянии: либо его не ценят, либо болеет приступом хитрости. И что раздражает, для всех это норма, в том числе его страсть к азартным играм. Мама даже свечку ставит, чтобы сыну сопутствовала удача. Идиотизм.

Ладно, понимаю, когда в молодости они после института залетели, поженились и родители содержали их, снимая молодым съемную квартиру. Но сейчас то, что мешает ему трудиться?! Нет, он проиграл все имущество и теперь ищет дураков, за чей счет поживиться. Родительской квартиры не хватило на погашение долгов. Плюс Марина любит жить на широкую ногу. Шубы, золото, рестораны. Богачи в кредит.

До этого отец нормально зарабатывал вахтовым методом, работая инженером, но через полгода, как они с матерью отдали свою квартиру сыну, его уволили. Больше папа нормально нигде не смог утроиться, так как у него постоянные проблемы со здоровьем. Сейчас работает два через два – охранником в муниципальной больнице, но там зарплата маленькая и, естественно, ни о какой новой квартире не могло быть и речи. Они стали снимать и помаленьку вытягивать средства из кубышки, отложенные на квартиру, а потом все растратили, или, скорее всего, отдали сыну. Мне заявили, что ничего нет.

Я в это время только развелась и покупала трехкомнатную квартиру в новостройке. Пригласила их жить к себе, и вот что получилось.

– Лера, у меня к тебе серьезный разговор, – почти выплюнул Николай и плюхнулся на сундук-банкетку у кровати.

Скрипнула зубами и проговорила:

– Пять минут в спокойном тоне либо я тебя отсюда выкидываю.

С ненавистью взглянул на меня, а потом кивнул. А что еще ему остается? Только молчать и терпеть! После того, как он несколько раз получил по мордочке, как только я в состоянии была это сделать, братец изменился в лучшую сторону. Думает теперь о своей отъевшейся мордашке.

А раньше терпела от него и от мужа многое… особенно от последнего. Это ведь уроды, считающие, что можно ударить слабого, потому что они больше и совести нет.

Теперь все изменилось. Когда поняла, что больше не хочу этого дерьма. Можно прекрасно обойтись без вызова полиции, угроз и паданий мне в ноги матери с мольбами. Зачем мне этот цирк?

Сразу вспомнила муженька… Столько гонора и важности на пустом месте, а хотя при нашем знакомстве был душкой и джентльменом. Я же… выполняла работу по хозяйству в доме, сидела с ребенком, даже в декрете вкалывала за троих, и все равно плохая и эгоистка. А почему? Потому что мужа уволили и устроиться он не может. Нужно срываться на мне. Да и речь ни о нем. Константин – пройденный этап моей жизни.

Брат с детства отличался подленькой душой. Ладно, когда у родителей воровал, они знали и наивно закрывали глаза, хотя меня это всегда раздражало, а вот у меня… Что скрывать, Николай всегда умудрялся стащить мои ценные вещи, как бы я ни прятала, и смеялся в ответ.

Лишь когда переехала и стала жить с дочерью отдельно, пока шел бракоразводный процесс, мы с ним очень сильно повздорили из-за его пагубных привычек, и тогда смогла объяснить ему по-другому. Знаю, что это не является выходом. Раньше даже не воспринимала физическое насилие, как метод, но в моей ситуации добиться понимания можно только так. Не плакаться же на всех. Да и не представляю я себя в этой роли.

Николай все сидел, не зная, как начать. А я за это время уже натянула малышке белоснежные колготки, надела маечку и теплое байковое платье с пелериной. Снежинка она у меня, пока зима, поэтому все в тон.

– Две минуты уже прошли, – напомнила ему, желая, чтобы он быстрее выдал свой хитроумный план и убежал за дверь. Сто процентов мама ему уже приготовила омлет и ждет, чтобы расспросить, как он отдохнул в клубе.

– Слушай, дай взаймы? – беспечным тоном заявил нахлебник, и появилось ощущение, что Николай просит дать десять рублей, а не несколько миллионов.

– Банк выдает кредиты и займы. Ты не по адресу, – просветила братца, а то откуда ему такие общеизвестные тонкости знать.

– Займи у кого-нибудь, а то ко мне уже серьезные мужики приходили. Пугали. Угрожали, а у меня же дети.

«Ого! Вспомнил! А до этого, очевидно, забыл, что два пацана у него?!»

Повернулась к нему и напомнила:

– У меня тоже ребенок, и я думаю в первую очередь о нем. Отсюда следует, что я не собираюсь выплачивать за тебя кредит. Вас двое и думайте. И, вообще, никто просто так кредиты не дает, необходим стандартный пакет документов, справок, а вам его точно не дадут.

– Нет, я хотел, чтобы ты взяла заём на себя, а я как устроюсь, отдам, – лениво потянул он, почесывая приличный живот, привлекая внимание к грязному пятну на футболке.

– А если не устроишься… и пока будешь устраиваться, кто должен платить? – не выдержала и для интереса уточнила. До жути захотелось узнать меру его наглости на мой счет.

– Ты! А потом я бы тебе все отдал, – протянул Ревнин и вытянул губы, показывая, что он очень надеется, что выглядело невероятно ужасно, но маме очень нравится. Млеет, так сказать. Коля полностью пошел в нее, возможно, поэтому мы друг друга и не перевариваем. Я характером и головой в свою тетку (пусть земля ей будет пухом), а вот с мамой мы совершенно чужие люди.

Натянула теплые вязаные носочки своей красавице и уточнила:

– Это весь разговор ко мне?

– Ага… Ой, нет, – довольным тоном выдал Николай, улыбаясь хитрым оскалом, решив невесть что. – Еще Марина стесняется к тебе подойти… Ее пригласили куда-то на важную тусовку и она хотела попросить у тебя платье. Ну там знаешь… как его… кок… коктей… Блин, забыл.

Полностью одетая Света улыбалась мне очаровательной улыбкой, и я тут же встала, отмечая придирчивым взглядом, не забыла ли чего. С удовлетворением посчитав, что моя снежинка готова, повернулась к брату и выдала:

– Коктейльное. Нет, платье не дам. Я брезгливая. По поводу кредита… Я не имела бы высокого положения и своей должности главного бухгалтера, если б не рассчитывала только на себя, не доверяя никому. Так вот, ответ: НЕТ, НИКОГДА, ЗАБУДЬ. Дверь там.

– Ты что такая сука?! – рявкнул он, мгновенно вскакивая, пугая дочь, отчего она заплакала. Резко рванула к нему и, скрутив руку, направленную в мою сторону, завела за спину, гневно выдавая:

– Еще раз такая выходка, и вызову полицию, чтобы выкинули тебя из моего дома. Тот бред, что ты втолковываешь родителям, бесполезен. Квартира, как по документам, так и по оплате, полностью моя. Вник?! Они только прописаны здесь. Ты понял?

– Тварь! – заскулил мне в ответ.

– А ты… – надавила сильнее, отчего он взвизгнул как поросенок. – Ничтожество! Так что не беси меня, братик, а то петушиться будешь на морозе.

Откинула его от себя и стала ждать его визжаний, но он лишь послал мне во взгляде всю свою ненависть и буркнул:

– Вот увидишь, еще пожалеешь, что по-хорошему не согласилась.

Вышел из комнаты и громко хлопнул дверью. Урод! Себе бы по голове так хлопнул!

Не мешкая, рванула к плачущей Свете и, взяв на руки, принялась успокаивать. После того, как вручила ей разноцветные камушки в мешочке, она замолчала и с восхищением принялась рассматривать и ощупывать их. Меня же всю трясло.

«Черт, сегодня вечером пойду в клуб. Тренировка успокоит нервы…»

Глава 2

Поздним вечером подъезжала к парковке, радуясь, что все намеченное выполнила, и теперь можно уделить немного времени себе. Поставила машину на сигнализацию, и со спортивной сумкой направилась к клубу боевых искусств.

Трехэтажное современное здание в виде прямоугольника. Два огромных зала и один маленький для рукопашного боя, кикбоксинга и самбо. Несколько тренажерных комнат. Знаю, что где-то и боксом занимаются, но не заглядывала. Раздевалки, душевые, бассейны, как для мужчин, так и для женщин после сауны. Очень нравится здесь находиться и заниматься. Ни разу не пожалела, что записалась.

Прошла цокольный этаж и сняла верхнюю одежку, передав вежливой гардеробщице. Только собралась подняться по лестнице на второй этаж, как моментально отлетела в сторону, ударившись спиной о перила.

Удивленно посмотрела на виновника и просто обомлела. Вместо извинений, бритоголовый крупный качок недовольно хмыкнул и направился к гардеробу. Вот так просто, как будто все нормально.

Возмущений было столько, что не передать словами. Мгновенно в груди поднялась волна бешеной ярости. Встала и громко отчеканила:

– Неандерталец неотесанный!

Мужчина остановился, медленно повернулся и направился ко мне. Шел размашистыми шагами в спортивных штанах и черной майке, подчеркивающей его нереально мощное тело, ни в коем случае не перекаченное. Весь такой громадный, давящий своей мощью, что хотелось свалить. Но я продолжала стоять в своем истинном гневе, уничтожая его взглядом.

Оказавшись вплотную ко мне, он произнес хриплым басом:

– Не терплю оскорблений в свой адрес. Извинись!

«Чего? Он больной?!»

– Это ты мне предлагаешь?! Ты меня снес, не извинился, и еще смеешь предлагать просить прощения? А больше ничего не нужно? – почти прорычала, отмечая его хмурый недовольный взгляд, плотно сжатые губы, почти черные глаза, сужающиеся с каждой секундой.

– А что можешь предложить? Я подумаю, если меня заинтересует, – с наглой усмешкой заявил этот мужик, с ленцой окидывая мое тело, что меня еще больше возмутило.

– Для тебя я ничего не могу! А вот ты… – спокойно начала, надеясь втолковать ему главную мысль.

– И что я? – в позе дикого зверя с ледяным тоном уточнил обнаглевший мужлан.

– Хамье!

– Посмотри на себя. Истеричка! – с удовольствием выплюнул он мне.

– Воспитанней тебя буду, – едко заметила, желая уйти, чтобы еще больше не раздражаться. Разговора у нас не получится. Слишком толстокожий мужик. Непробиваемый.

– Да уж сомневаюсь. Сразу видно – неудовлетворенная стерва.

«Это он мне? Мне? Урод!»

– Продолжайте говорить. Когда-нибудь вам все-таки удастся сказать что-нибудь умное! – процедила тоном строгой учительницы, показывая ему свое отношение.

Четко слышала зарождающееся в его груди зверское рычание, и только подумала, что нужно уходить, как раздался шум, и появилось двое парней. Они поздоровались со мной, а потом протянули руки моему обидчику для приветствия, с уважением восклицая:

– О, какие люди! Сам Шторм? В гости или навсегда?

– Навсегда, – ответил мужчина, продолжая уничтожать взглядом меня, наблюдая, как свирепый голодный зверь за добычей.

Решила, что разговор бесполезен, тем более самое важное уже сказала. Только собралась уйти, как он проговорил:

– Мужики, потом поговорим. Я сейчас занят…

Все без намека и косых взглядов кивнули и направились по лестнице. Я следом… Подняла с пола сумку и сделала шаг вперед, как внезапно почувствовала захват на локте и тут же оказалась напротив него. Совсем рядом, отчего мгновенно почувствовала его терпкий мужской аромат, смешанный с туалетной водой и потом.

Черт, вроде знаю, как выворачиваться и уходить в сторону, когда хватают за руки, а тут даже не успела сориентироваться. Думаю, что до его уровня мне конечно далековато, поэтому ощутила себя никчемной слабой птичкой, пойманной в ловушку хитрого кота.

Попыталась увеличить дистанцию, а он схватил меня своими огромными лапищами и почти вдолбил в свою мускулистую грудь. Опасаясь, что в его состоянии можно ожидать чего угодно, не мешкая, заехала ему в пах. Да так хорошо, что даже жалко на мгновение его стало…

Мужчина грубо ругнулся и отскочил в сторону, проклиная меня сквозь зубы, а я вновь подняла сумку и рванула по лестнице, надеясь, что инцидент полностью исчерпан.

Как проходили следующие полтора часа, я даже не заметила. Полностью погрузилась в процесс, участвуя в спаррингах, после того, как хорошенько размялась. Конечно, первые десять минут мои мысли были заняты напыщенным мужланом, но потом ушла в движения, работая головой, руками и ногами, пытаясь действовать одним целым, легко и свободно.

Сегодня моих подруг не было. Что действительно жаль. Атаманова Лида сломала руку на праздновании 31 декабря в туалете, спасая честь незнакомки, которую решили изнасиловать богатенькие выродки, а Кристи болеет.

Лидия у нас – огонь с ангельским личиком, телом модели и характером стервы, не допускающей к себе даже непозволительного взгляда. Удивительная, как и Кристинка.

Быковская – самая молодая в нашей компании, веселая и заводная, заражающая своей неиссякаемой энергией и отличным настроением. Девушка честная, добрая, но если перейти ей дорогу, мгновенно превращается в действующий вулкан, сметающий всех отчаявшихся обидчиков под горячую лаву.

Познакомилась с ними здесь в клубе. Несмотря на то, что мне всегда тяжело сходиться с людьми, потому что нужно время, чтобы понять суть человека, мы необычайно быстро сдружились. С первой секунды набиваться в друзья – это не мое, но на удивление уже после окончания второй тренировки мы сидели в сауне и громко смеялись, обсуждая новый подарок Кристи, подаренный девушке парнем, Александром. Искусственный никудышный папоротник, очень длинный, но с тонким стволом, который он приволок ей из Казани, вернувшись после соревнований по бодибилдингу.

Девушка делилась впечатлениями, как усердно запинывала его в дальний уголок на лестничной площадке, не замечая, что за ней наблюдает внезапно прибывший Соловьев. Пришлось ей притащить еще цветок, а именно взять у Лидки (девушки живут в соседних квартирах), и сказать, что все соседи дома облагораживают лестничные пролеты, и ей – не жалко отдать самое дорогое для благого дела.

В общем, незаметно сдружились, общаясь уже не только в клубе, но и на вечеринках и праздниках, да и просто так. Но перед этим… Константин, недовольный решением, что я подала на развод и его вновь вызывали в суд, заявился ко мне в клуб, когда была в раздевалке, и напал. Нажрался для смелости и решил покачать права.

Совсем не ожидала. Растерялась, в отличие от девчонок, скрутивших его за несколько секунд. Атаманова заодно выбила Сетунову два передних зуба, так как он пытался ударить ее в лицо, чего девушка не позволяла никому, а потом вызвали наряд полиции.

Раньше… когда жили с ним, Костя не был таким. Только когда уволили, стал пить, пытаясь найти в этом удовлетворение и выплескивая свою обиду на меня. Было всего несколько раз, но мне хватило.

Не стоит думать, что я рассталась с мужем из-за того, что он лишился работы, столкнувшись с материальными проблемами. Нет, у меня всегда своя зарплата. С первых дней брака мы решили, что создаем общую котомку, где складываем одинаковые суммы, необходимые для оплаты коммунальных услуг, покупки продуктов, одежды и другого. Основная причина такого решения – я всегда помогаю родителям, потому как после увольнения отца им очень тяжело было содержать себя, а Костя не понимал моих благородных порывов, выступая против. Поэтому вопрос денег у нас не возникал, что удивительно, но вот жить вместе нам было тяжело. Совсем.

Как не банально, но оказалось верным утверждение, что прежде чем выйти замуж, нужно пожить с будущим спутником и напоить его. Если первое еще можно терпеть, то второе нет. Мужчина превращался в обиженное чудовище, проклинающее всех и жалеющее себя. Если бы только жаловался, но у него наблюдалась настоящая неадекватная истерика. За вечер он постоянно разбивал половину посуды, стекла на окнах и не только.

На третий раз его эффектного концерта поняла, что с меня достаточно. И тут же узнала о своей беременности. Пошла на аборт, но по состоянию здоровья (низкая свертываемость крови) меня предупредили, что если прерву, то больше никогда не смогу иметь детей. Жестоко. И ни шанса на иной вариант, даже малюсенький. Еще предупредили, что роды, скорее всего, будут тяжелыми.

Помню, сидела в кухне и смотрела в окно, решая важный вопрос. Родила. Для СЕБЯ. Только для себя и ни для кого больше. Единственно, что омрачает, чуть не загнулась после того, как моя девочка появилась на свет. Гипотоническое кровотечение. Лекарственные и механические способы остановки кровотечения оказались неэффективны, и кровопотеря нарастала, поэтому гинекологи вынужденно провели операцию, к счастью без удаления матки.

Как только полностью оклемалась, и малышке исполнилось два месяца – подала на развод. До мужа тяжело доходило. В его понимании женщины – это беспомощные самки, неспособные жить самостоятельно. Видел, что я другая, но терпел, утверждая, что любит. Даже сейчас, Константин не сдавался, желая вернуть нас. Насколько я знаю, Сетунов на данный момент вновь работает, но мне это совершенно неинтересно. Ни капельки.

В раздумьях шла к своей машине, как внезапно почувствовала тяжелый взгляд. Посмотрела по сторонам, но никого не увидела. Совершенно никого. Решив, что показалось, кинула сумку в багажник и поехала домой.

***

На следующий день поздним вечером направлялась домой с полными пакетами продуктов, проклиная себя за жадность. Ладно, в тележке довезти до машины, а вот с гаража тащить до подъезда – можно родить свои внутренности. И плевать, что идти десять минут. Мне достаточно. В следующий раз так набирать не буду.

Только обрадовалась, что почти дошла, как тут же улыбка сошла на нет, стоило заметить бывшего. Конечно, вот его-то мне для полного счастья и не хватало.

Сетунов Константин стоял около лавочки и курил. Увлекался столь пагубной привычкой он редко, в основном баловался, когда нервничал или за компанию. Заметив меня, тут же кинул окурок на снег и встал по стойке смирно.

Выглядел бывший супруг как всегда: высокий, плотного телосложения с фигурой перевернутого треугольника, широкими плечами и сильными руками. Волосы всегда пострижены под нулевку, так как у него на некоторых участках они не растут. Густые брови, вечно хмурый взгляд и в последнее время – аккуратная борода. В одежде себе никогда не изменяет – черные брюки и наверняка под пальто у него пиджак. И пусть Константин всегда работал в охране (перед увольнением – начальником), но одежду предпочитал строгую и деловую.

Как только приблизилась к нему, вернее, к домофонной двери, Костя перегородил путь и хрипло пробубнил:

– Валерия, здравствуй.

Вздохнула и, поставив три пакета на утоптанную снегом дорожку, произнесла:

– Здравствуй. Если есть разговор, то сразу и по делу, без обычных отступлений.

Сетунов недовольно насупился, отчего под глазами пошли морщинки, и любезно сообщил:

– Я тут подумал и решил, что хочу видеться с дочерью.

Даже скрипнула зубами. Полтора года не думал, а тут на тебе – вспомнил. Его фраза неимоверно взбесила. Да, знаю, что он имеет право, ведь отец, но как же его заявление раздражает. Сразу же вспоминаю, как он отзывался о моем решении оставить ребенка. Насколько помню, самое популярное выражение звучало так: «собираешься выродить спиногрыза». Мразь. Таким, как Сетунов, дети не нужны, они еще сами эгоистичные подростки.

Сдержала порыв мило послать его к чертям собачьим, и по-деловому поинтересовалась:

– Слушай, Костя, давай начистоту?! Тебе что надо?

– Да я вот… с дочерью… хочу… пообщаться. Посмотреть как…

«Что посмотреть?»

Гневно прищурилась в его сторону и процедила:

– Ты запомни, Света не игрушка, чтобы вовлекать ее в свои подлые игры. Да и не позволю я тебе использовать свою дочь. Понял? – смело заявила, посмотрев в глаза, тут же обещая: – Все связи подниму, если потребуется. А их у меня… предостаточно.

– Она тоже моя дочь! – с возмущением воскликнул Константин, настойчиво стоя на своем. – И, вообще, порядочная мать никогда не лишит своего ребенка отца! Не уйдет от мужа, какой бы он ни был! Сохранит семью!

«Мне сейчас всплакнуть нужно или биться лицом в снег, сожалея, что я не столь великодушна и наивна?!»

– Рада за них. Все сказал? – уточнила, показывая мимикой лица, что пора заканчивать наш разговор.

Сетунов нахмурился и выдал:

– Хорошо. Так я зайду на несколько часов?!

«Конечно! Я об этом только и мечтаю… Спать заодно в свою кровать не уложить?» – гневно подумала про себя, демонстрируя оскал на лице, а потом буркнула:

– По законодательству у каждого родителя есть права и обязанности, а также время, когда он видится с ребенком, если супруги разведены. Как только все инстанции заработают, я подам заявление по поводу вопроса порядка общения с дочерью.

– На фига?! Я хочу сейчас! Сейчас! Мне нужно, когда я хочу!

– А я вот не хочу! И будь уверен, у тебя нет вариантов. Можно решить через суд, а можно договориться полюбовно. В любом случае ты выделенное время будешь проводить только с ней, занимаясь, играясь или прогуливаясь на улице, в парке или в твоем доме по договоренности со мной, – отчеканила, отмечая, как ему не нравится все, о чем я говорю.

Даже интересно, что он там себе решил, что сейчас кривиться. Только взяла сумки и сделала шаг, как услышала:

– Нормальные бабы сделали бы все…

Резко повернулась и заметила:

– Даже неинтересно слышать. Впрочем, как встретишь такую, меня не забудь познакомить. Автограф попрошу на руке поставить. Да, и еще – когда решу вопрос, предварительно уточнив у адвокатов, свяжусь с тобой, чтобы оптимально…

– Нет! – громко со злостью буркнул он и тут же пояснил: – Мне нужно общаться только тогда, когда я захочу, как все отцы.

– Когда будешь в браке со своей новой семьей, пожалуйста. В нашем варианте такое не предусматривается, и рассчитывать на мою лояльность в данном вопросе не стоит, – отчеканила и пошла вперед, слыша в спину:

– Еще сама прибежишь! Никому разведенка с ребенком не нужна!

Даже хмыкнула от возмущения и, использовав домофонный ключ по назначению, открыла дверь. Повернулась на секунду к нему и заявила:

– В такой бред может верить только слабый мужик, который все потерял. Своеобразное утешение своей никчемности.

Видела мгновенно вспыхивающий гнев в его глазах, и как он направился ко мне. Но тут… дверь захлопнулась. Взяла в руки поудобнее пакеты и понесла до лифта, очень надеясь, что Сетунов испариться на длительное время в неизвестном направлении и оставит нас с дочерью в покое.

Глава 3

– Ты что творишь? Как так можешь?! – визгнула мама, пока я собиралась в ресторан, пригласив адвоката с работы для обсуждения вопросов по квартире и прав мужа в отношении дочери. С Константином ситуация понятна, но все же уточнить не помешает, а вот закидоны моей семейки уже поперек горла стоят. Надоело так, что сил нет.

Вчера ночью брат нажрался, и решил погонять всю семью, бегая за ними с ремнем в руках, доказывая, кто в доме хозяин. Дети кинулись к моей комнате, опасаясь своего неадекватного папу.

Проснулась от громкого плача своей девочки из-за громких криков и визгов за закрытой дверью. Даже сразу не поняла в чем проблема, а когда открыла, мне в ноги кинулись племянники с криками: «Тетя, там папа маму бьет!».

Впустила их в комнату, и велела маме сидеть с ними. Она как раз стояла у спальни и закрывала рот ладонью, плача навзрыд. Отец же… как потом оказалось, сидел в кухне за столом. От «веселого» представления братца и Марины у него прихватило сердечко. Об этом я узнала позже…

Рванула в спальню, с возмущением наблюдая, что Колька никакой, невменяемый, даже обдолбанный. В тот момент стало страшно. Да, и моя подготовка не придавала сил. Именно в эту секунду видела себя слабой и никчемной. Другого не чувствовала, когда видела безумца, не контролирующего себя, избивающего жену с криками, что она своровала его деньги.

До сих пор вспоминая этот момент, меня бросает в жар и мгновенно обдает ледяной водой. Ни капельки не преувеличиваю.

Черт, я так хотела спокойной нормальной жизни, а вынуждена жить в дерьме… Других определений нет.

Опасаясь, что не справлюсь, схватила стеклянную вазу и ударила по голове брата. К сожалению, не помогло. Николай повернулся ко мне с яростью в глазах и пошел на меня, отталкивая в стену, занося удар.

Перехватила ремень, и мгновенно переключилась, отбрасывая страхи и панику в сторону. За считаные минуты дернула его на себя, а потом заехала кулаком по морде, разбивая губы. Потом еще, действуя молниеносно, четко выполняя правильные движения при нападении.

Брат рычал как бешеный, пытаясь ударить, и только благодаря его неуклюжести, заломила правую руку до нереального визжания и сбила с ног, вдалбливая лицом в пол.

Оторвалась по полной программе, продолжая знакомить с паркетом, чувствуя удовлетворение от его завываний.

«Заслужил, урод!»

Считаю, что братец мало получил, а все потому, что меня прервали. И кто же остановил?! Его жена, выдирая мои волосы, завывая, что я убийца. Визжала, что он ничего не сделал, и обещала засудить.

Невежливо откинула в сторону неуравновешенную истеричку, и принялась за дело.

Связала эту сволочь (Николая) своим шелковым поясом от халатика, вызвала полицию и написала заявление, объяснив всю ситуацию. Что возмутительно, Марина отказалась подавать жалобу, сказав, что все хорошо было, и это я накинулась на ее любимого мужа. Плакала и причитала, обещая обратиться в суд за справедливостью.

В общем, попросила нормальных мужиков в форме выкинуть братца из моего дома, показав документы на квартиру, а этой твари показала на дверь, заявив, что только дети могут остаться. Ее не желаю больше видеть.

Неадекватная баба отказалась, но после предупреждения, что даю ей десять минут на сборы, а потом за волосы выкидываю в грубой форме, живенько принялась собираться.

Да, сорвалась! Понимаю и не жалею… Моя точка кипения наступила.

Забрала ключи у всех, и пригрозила никого в мой дом не пускать. Была в бешенстве, трясло неописуемо. Марина обозвала меня последними словами, сказав, что будет жаловаться, за что получила по морде и сразу успокоилась. Невольно сделала вывод, что для нее это норма.

Через полчаса она с двумя сумками отправилась ночевать к подруге, даже не посмотрев на детей, находящихся в моей спальне. Про брата даже неинтересно было знать, а мать только ревела, повторяя о моей бесчувственности, жестокости и подлости.

«Ничего нового… Все как обычно».

Когда вошла в кухню и увидела отца, меня всю затрясло. Он с пустым взглядом сидел на стуле, пытаясь что-то сказать, но ничего не выходило. Определив, что с ним совсем плохо, мгновенно рванула к аптечке, дрожащими руками доставая лекарства. Не мешкая, по громкой связи вызвала скорую, умоляя их поторопиться.

Бросив трубку, кинулась к родному человеку, выполняя точечный массаж. Он эффективнее любых лекарств и практически сразу снимает боль и дискомфорт, нарушения дыхания и дурноту, если они есть. Как только здоровье отца подкосилось, ходила на курсы, поэтому не терялась, зная, что это поможет.

Бригада приехала сравнительно быстро. Уже уезжая вместе с ним, задержалась на выходе, и, повернувшись к матери, думающей о сыне, а не об отце, приказала никого не впускать либо она уйдет вместе с ними.

Да, так! По-другому она бы через пятнадцать минут впустила братца и его идиотку-жену, наплевав на мои просьбы.

Лишь через час отца увезли в кардиологическое отделение, а меня попросили идти домой. Отца отвезли в палату, воодушевленно заметив, что его очень вовремя привезли, а также правильно выполнили первую медицинскую помощь.

Не описать того состояния, когда сидишь в коридоре с больным родным человеком и ждешь очереди. Наблюдать, как ему становится все хуже и хуже, отчего он не может поднять руку, не сказать и слова, и от этого тебя всю потряхивает. Наплевав на все, устроила грандиозный скандал и через десять минут папу уже приняли, напоминая мне, что всем плохо, а я себя ужасно веду. Ничего не хотела понимать, только видела родного человека, с ужасом осознавая, что могу его потерять.

Зачем мне объяснять, что всем плохо? Я все понимаю, но должны учитывать степень состояния больных. В очереди находились не все в таком тяжелом состоянии на грани смерти: у кого ожоги, у кого переломы. Поэтому ничего не воспринимала, только рычала, требуя, чтобы отцу немедленно помогли.