Ребенок от лучшего друга Богда Ксения
Снова ухожу под воду. В груди болезненно сжимается при мысли, что после сегодняшнего пробуждения мы все это потеряли.
Сквозь толщу воды слышу стук в дверь.
– Лель, готово все, выходи давай.
Натягиваю свою широченную футболку с логотипом любимой группы и плетусь на кухню.
Сзади меня сжимают, а у меня глаза из орбит лезут.
– Попалась, малявка.
Открываю рот, чтобы послать его матерно, но вовремя захлопываю, вспоминаю, что мы не одни, и выдаю в сторону коридора:
– Мама, ты в курсе, что предательство – это тяжкое преступление?
– Да ладно тебе, Лель, – Макс зарывается в мою влажную шевелюру. – Ну ты че как маленькая?
– Отвали, бабник чертов, – шиплю я и предпринимаю попытку вырваться.
Ну куда там, когда тебя сжимает такой боров, который может тебя раздавить словно букашку.
– Да что ты так всполошилась, как будто первый раз просыпаешься с голым парнем? – шипит он мне на ухо.
Дергаю локтем и по громкому оханью, а потом и свободе понимаю, что попала куда надо.
Отскакиваю от корчащегося в муках идиота. Хватаю с плиты сковороду и выставляю руку вперед, словно оружие.
Брови Макса взлетают вверх. Он переводит взгляд с меня на сковороду и обратно.
– Оружие на плиту, вы окружены, – ржет еще.
– Придурок, – рычу я и замахиваюсь.
Макс вскидывает руки вверх.
– Да что не так-то, Лель? Ну что ты так взъелась?
– Знаешь, даже если мы допустим, что это и было не в первый раз, это не дает тебе повод вести себя как придурок, – шиплю я в ответ.
– Даже если…– в этот момент в голове этого недоумка явно происходит бурная мозговая деятельность. – Лель, ну прости, – скулит гад и складывает ручки в просительном жесте.
И глазки так виновато таращит.
– Если бы я сразу понял, что я первый, кто удостоен лицезреть тебя утром в своей кровати, я бы отметил это дело с надлежащей помпой.
Ухмыляется. Пытается все в шутку перевести, но оценив мой вид, он заметно бледнеет.
– На счет «три» ты выметаешься отсюда и больше не появляешься на пороге моей квартиры.
– Иначе что?
Все еще храбрится. Вон даже грудь вперед выпятил, хоть на лице и застыла вина.
– Иначе эта сковорода полетит в твою смазливую рожу! – верещу я на всю квартиру. – Раз…
– Ладно, ладно, я понял, Лель. Ты чего разошлась-то? – заикается Макс и отступает назад.
– Два, – продолжаю отсчет и поднимаю сковороду выше.
Сдуваю с лица выбившуюся прядь и пытаюсь пришибить этого гада взглядом.
– Ухожу.
И Макса как ветром сдувает.
Наконец наступает блаженная тишина, и я выдыхаю.
– Доча, – из-за угла доносится робкий мамин голос.
– Мам, вот от тебя вообще не ожидала! – гаркаю я и хлопаю дверью в кухню.
Ну уж поесть-то спокойно можно?
Сажусь за стол на свое любимое место возле окна и выглядываю во двор. Пух этот чертов начался. Но детям все ни по чем. Резвятся, поджигают накопившиеся кучки этого тополиного добра.
Хмыкаю.
Мы с Максом вечно досаждали бабулькам на скамейках. Прям перед носами их факелы поджигали. Они тогда ругались страшно, грозились родителям настучать. А мы смеялись и дальше неслись со спичками наперевес.
У Макса отец вообще строгий, и, если бы ему донесли, Макс бы огреб по самое не балуйся. Но наши очаровательные мордахи, видимо, все же играли нужную роль, и каждый раз нам сходили шалости с рук.
И снова перед глазами картинка нашего сегодняшнего пробуждения.
Роняю голову на сложенные ладони и выдыхаю.
Ну нет! Потерять нашу дружбу сильнее меня.
– Ален, – в кухню рискует зайти папа, прикрываясь разносом, – я это, че хотел… Ты остыла?
Выглядывает из-за импровизированного щита.
Ну да, когда я злюсь, может достаться каждому. У меня срывает тормоза, и я могу нарычать на любого.
– Все нормально, пап, – накалываю на вилку пельмешек и отправляю в рот.
Закрываю глаза, когда вкусовые рецепторы встречаются с поразительным вкусом маминого коронного блюда.
Блин, вот ни у кого нет таких пельменей, как у мамули.
– Ты не забыла, что мы сегодня на дачу уезжаем на лето? – папа садится напротив.
Дача – это, конечно, сказано слишком скромно. Скорее, загородный коттеджик. Двухэтажный, в двести квадратов.
Ну и грядки, куда ж без них-то? Эта мамина территория, и папа делал их исключительно для Томочки, то есть мамы.
– Уже?
Запускаю пальцы в волосы. Совсем с этим Максом из головы все вылетело. Но тем лучше. Родители не увидят моей ломки по этому павлину.
А она будет.
Мы когда прекращаем общаться, меня без него словно наизнанку выворачивает.
А тут вообще такое…
Вздрагиваю. Так, прочь из моей головы!
– Дочь, – папа косится с подозрением в мою сторону, – у вас все нормально?
– А что может быть ненормально?
– Ну че-то вы с Максом поцапались, я слышал.
Закидываю еще одну пельмешку и стону от удовольствия.
– Это потому что кто-то ведет себя как болван, – выдаю с бесстрастным видом и взмахиваю вилкой перед носом.
Папа в этот момент тянется рукой к моей тарелке, чтобы спереть лакомство, но, услышав мою пламенную речь, начинает ржать, чуть ли не похрюкивая.
– Ну, у мужиков это бывает, да.
Теперь уже я подхихикиваю.
– Веселимся? – на кухню заходит уже одетая мама.
Видимо, думает, что буря в моем лице миновала. Но тут она прям промахивается.
– Вообще-то, предателей так просто не прощают, – прищуриваюсь и слежу за тем, как мама прячется за широкой спиной отца.
– А че эт ты за меня прячешься? Выдала дочь врагу – теперь отвечай.
Я пытаюсь сохранить грозную мину, хоть и хочется растянуть губы в улыбке.
Позволяю себе полюбоваться родителями, пока мама испепеляет затылок отца. Они у меня совсем молодые. Мама – миниатюрная блондинка, и отец – огроменный шкаф.
Но мама за ним как за стеной. Незыблемой и непоколебимой. Они со школы вместе и через многое прошли. Не сломались. Выстояли.
– Я чувствую прям твой взгляд на себе, – бубнит папа и все же ворует у меня пельмень.
– Эй!– делаю угрожающий замах вилкой.
Папа поднимает руки вверх. Прям как Макс совсем недавно.
– Ладно, Том, поехали уже на твои грядки.
– Лель, может, нам отложить?
Мама переводит вопросительный взгляд на меня.
– Ой, мам, ну что я, не справлюсь?
– Вот именно, – поддакивает отец. – А поехали с нами?
Закатываю глаза. Опять по новой.
– Пап, у меня практика. Это у вас отпуск, а мне сюда мотаться. В пять часов вставать. Ну нет уж.
– Вот говорил я тебе: на права учись.
И это мы уже проходили.
– Пап, я отучилась. Но ты сам видел, как я вожу. Что тебе сделали незнакомые люди, что ты готов их поставить под такой удар?
Подхожу к раковине и ополаскиваю тарелку. Внутри разливается приятная сытость, а глаза против воли начинают слипаться.
– Ну да, и правда. Ладно, если что, звони. И на звонки отвечай, а то знаю я вас, молодых…
Папа многозначительно заламывает бровь и выходит из кухни.
– Дочь, ну прости, я не думала, что вы так прям повздорили с Максимом, – и глазки такие невинные.
Ресницами хлоп-хлоп.
– Проехали, – бубню и выхожу вслед за отцом.
Прохожу в спальню и валюсь на кровать. Усталость накрывает такая, как будто весь день разгружала вагоны.
Телефон пиликает от входящего сообщения.
«Мелкая, ну прости меня, засранца. Ну хочешь, я выясню, чем нас напоили?»
Глава 3
После благополучного отъезда родителей мне удается несколько дней игнорировать Макса. Но на то мы и лучшие друзья, что он знает про меня процентов восемьдесят информации и отлавливает меня после университета.
Подкатывает на своем спорткаре чуть ли не к главному выходу. Девчонки, которые оказываются в радиусе километра, начинают томно вздыхать при виде вышедшего Макса. Еще бы. Высокий, подтянутый, с фирменной улыбкой на полрожи, которая грозит ослепить меня и в авиаторах, которые закрывают его бесстыжие глаза.
– Лель, – ловит меня, когда я уже устремляю лыжи в сторону автобусной остановки.
Хмурюсь и кошусь на его пальцы, которые сжимают мое запястье.
– Руки убрал, – тихо и угрожающе шиплю.
– Ну прости дурака. Я вот вообще не хотел тебя задеть своим поведением. Но и ты пойми, я вообще не ожидал проснуться с тобой. Точнее, естественно, это не первый раз, но, черт…– Макс ерошит волосы и добавляет шепотом:– Мы же всегда были одеты.
Начинает оправдываться. И глазки так притворно вниз опускает.
– А тут ты увидел меня без одежды, испугался и мозги все на подушку вытекли? – продолжаю беситься из-за ситуации в которой мы оказались.
– Мозги вытекли, но точно не от того, что я испугался, – ухмыляется друг, – у тебя зачетная фигурка, Соколова.
А я теряю дар речи. Стою минуту глупо хлопая глазами, пока Макс веселится, наблюдая за моим замешательством. И это снова…бесит, да!
– Слушай, Орлов, завянь, как одуванчик в сетябре.
– А я шоколадку принес, – весело выдает и ныряет в карман.
И достает, гад, шоколадку, созвучную с моим именем. Ну фантазии как у валенка.
– Засунь себе эту шоколадку в ж…– рыкаю я и пытаюсь освободиться из захвата.
– Красавчик, а я с удовольствием приму твою шоколадку, – доносится сбоку приторный голосок, и я морщусь.
Совершенно случайно. Само получается, правда!
Макс тем временем пользуется моей заминкой и запихивает меня в машину. Я возмущенно открываю рот, чтобы уже послать этого нахала куда подальше. Но он прыгает на водительское кресло и срывается с места.
Я только успеваю пристегнуть ремень безопасности, потому что знаю я, как он иногда может лихачить.
– Мы на тот свет торопимся? Ад через две минуты закрывается?
От напряжения начинаю нести всякую ахинею, а друг только ржет в ответ. В итоге заставляю себя просто заткнуться и дождаться, куда же он меня привезет.
Выезжаем за город. Я уже озираюсь по сторонам, но продолжаю выжидать. Надеюсь, что у Макса не сорвало за дни нашей ссоры крышу и он не едет меня куда-нибудь прикопать.
Выдыхаю, когда он останавливается на заасфальтированном пустом пятаке и глушит мотор.
– Лель, – поворачивается и пристально изучает застывшую меня.
А я в свое время окидываю его взглядом. Красив, как грех. Рука на руле, бровь изогнута, и взгляд синих глаз не отпускает.
– М? – мычу я, не в силах отчего-то сказать хоть что-то вразумительное.
– Ну прости меня.
И лицо такое страдальческое…Актер, блин!
– Да, я начал себя вести как последний дебил, но я просто от шока. Я проснулся, понял, что мы в одной кровати, и испугался до одури.
– Чего ты там испугался, Макс? – откидываюсь назад, впечатывая голову в подголовник.
Сердце неприятно замирает, а ладони покрываются потом. А вот такая реакция рядом с Максом для меня непривычна. Обычно я не ощущаю никакого волнения, а тут прям вся превращаюсь в оголенный нерв. Приворот, что ли, сделал?
– Того, что я могу просрать из-за этой ночи нашу дружбу, – тихо проговаривает.
И это заставляет меня поднять голову и встретиться с ним взглядом. И я не вижу притворного испуга. Все, что он говорит, – правда. Искренняя.
– Блин, Лель, ну из-за непонятной ситуевины все терять. Годы дружбы. Тебя.
Ерзаю на сиденье и утыкаюсь взглядом в стиснутые кулаки.
– Да и к тому же, я договорился насчет практики в фирме, где я работаю.
– А вот это против правил, Орлов, – возмущенно пищу я и ударяю по плечу друга.
Макс притворно охает и хватается за ушибленное место, состроив болезненную мордаху. Я же складываю руки на груди и насупливаюсь.
– Ну а что делать? Ну и не факт же, что между нами что-то было.
– Не факт, – как эхо повторяю я.
– Ты готова вот так просто прекратить наше общение?
Набираю в грудь побольше воздуха и шумно выдыхаю.
– Наверное, нет, – сдаюсь и признаюсь в очевидном.
Не готова я терять его! Не готова просто так взять и вычеркнуть нашу дружбу из жизни. Он слишком многое для меня значит, и с каждой встречей я все больше в этом убеждаюсь. Хотя, казалось бы, больше чем за десять лет я должна бы привыкнуть к нему.
– Я так и знал, – Влад начинает довольно скалиться и стискивает меня в объятиях.
От него приятно пахнет парфюмом, который когда-то я ему дарила. Кажется, на его восемнадцать. Прикрываю глаза и делаю глубокий вдох.
На глаза почему-то наворачиваются слезы. Приходится зажмуриться.
– Эй, малявка, – Макс отрывает меня от своей шеи и заглядывает в глаза, – между нами точно все в норме?
Киваю и пытаюсь улыбнуться. Синие глаза сканируют меня, и через минуту Макс расслабленно выдыхает.
– Круто, тогда, может, по бургеру?
– За твой счет, – тыкаю в широкую грудь ногтем.
Макс перехватывает руку и быстро ее целует.
– Само собой.
И вот вроде он ничего такого не делает, но сердце все равно ускоряется.
– Я же взрослый самодостаточный дядя, который в состоянии угостить даму бургером за несколько сотен рублей.
– Ой, Орлов, самодостаточным ты стал благодаря дяде Роме, – фыркаю я.
Макс надувает губы и заводит машину. Осторожно выруливает с места стоянки и направляется в сторону города.
– Между прочим, я, как и все, проходил сумасшедший конкурс, – и в его голосе столько обиды, что меня на секунду пронзает укол вины.
Ну совсем ненадолго, потому что я не впервые так над ним подшучиваю, и он не впервые так вот надувается как воздушный шар.
– Да ладно тебе, – кидаюсь на шею Макса и начинаю его тискать.
Макс ржет, но не сводит глаз с дороги.
– Лель, ты с ума сошла? Мы так-то на дороге, – но тем не менее его рука обвивается вокруг моей талии, и он притягивает меня к себе.
– Так и что там с практикой? – впиваюсь зубами в сочный бургер из лучшего в городе фаст-фуда и стону от того, как внутри взрывается вкус мяса на гриле.
Кажется, или взгляд Макса слегка темнеет? Но списываю это на сгущающиеся сумерки.
Щеки слегка розовеют, и такая реакция вызывает у меня ступор. Я даже замираю с едой в руках. Кошусь на ничего не подозревающего друга, который уже доедает свою булку.
– А что насчет практики? Поговорил с отцом, он только рад заполучить в свои ряды такого смышленого аналитика.
Закатываю глаза. Вот что за шут? Все бы ему пошутить и приколоться надо мной.
– Спасибо тебе, спаситель ты мой. Что бы я без тебя делала? – складываю ручки на сердце и хлопаю глазками.
– Глупости, конечно, – выдает Макс.
Глава 4
Подъезжаем к нашему дому, достаю с заднего сиденья рюкзак и вываливаюсь. Потому что изящно из этой низкой штуки, именуемой автомобилем, выбраться нереально.
– Что, твои рванули уже за город?
Макс, в отличие от меня, выходит из машины значительно красивее. И теперь весело постреливает глазами и крутит на пальце брелок.
– Да сразу же после твоего проникновения на мою территорию.
Макс громкое фыркает, мы в унисон здороваемся с сидящими бабульками, которые решили проветрить косточки. Те, в свою очередь, окидывают нас надменными взглядами. Мы только закатываем глаза и заходим в подъезд.
– Ну, знаешь, тогда промедление было подобно смерти.
Макс поднимается сзади, и я отчего-то ощущаю неуверенность. Сразу думаю, как я выгляжу сзади, не задралась ли футболка, не грязные ли брюки. Да и спину подозрительно обжигает его взглядом.
– Конечно, я уже мысленно тебя четвертовала, когда спускалась в квартиру.
– Вот и я о том. А вообще, знаешь, мне кажется, эти кошелки каждый раз, видя нас вместе, делают ставки…
– На что?
Застываю на предпоследней ступеньке, и Макс на полном ходу впечатывается в меня. Я охаю, потому что такая туша запросто может сравнять меня с полом. Но он обхватывает меня за талию и прижимает к себе. Мне кажется, это у него выходит на автомате, но щеки все равно нещадно печет от такого взаимодействия.
– Когда мы друг друга поубиваем, ну или сойдемся, – беззаботно выдает Макс.
А у меня глаза лезут на лоб. С чего бы нам сходится? Да и с чего он вообще в ту сторону разговор направил?
– Бред не говори, – фыркаю, – вокруг тебя вон сколько баб крутится постоянно.
Макс как-то задумчиво хмурится, а у меня внутри все обмирает. Не нравится мне, когда он становится таким серьезным. Аж вон под ложечкой начинает неприятно сосать.
– А может я остепениться решил, – огорошивает друг и я начинаю пристальнее всматриваться в его лицо.
Фыркаю.
– Скажи ещё, что скоро женишься, – отшучиваюсь.
Синие глаза прищуриваются и всматриваются в мое лицо. Какое-то время мы еще стоим вот так, прижавшись друг к другу, а потом друг отмирает и широко улыбается:
– Ну а что? Из меня выйдет крутой муж, ты так не думаешь?
Внезапно в открытое окно врывается порыв теплого воздуха и вырывает у меня из прически прядь волос. Она прилипает к губам, и яуже тянусь к лицу, чтобы ее убрать. Но друг меня опережает. Смахивает волосы с лица и наматывает прядку на палец. Его глаза медленно спускаются в район моего рта, и Макс тяжело сглатывает.
Моргаю и вижу, что его лицо совершенно бесстрастно. Да и волосы уже надежно спрятаны за ухо.
Прикрываю глаза. Делаю вдох.
Да уж, кажется, после той ночи у меня мозги не на месте. Надо же, причудится такое. Чтобы Макс смотрел на меня с отголосками желания?.. Это уж точно с мозгами что-то не в порядке.
– Может к тебе забуримся? Кинчик посмотрим.
Вздрагиваю от резкой смены темы.
– Ну уж нет. Чтобы после тебя потом убирать весь срач, который ты разводишь? Пойдем к тебе, – упираю палец ему в грудь.
Макс пожимает плечами и хватает меня за руку, утягивая к своему этажу.
Сейчас он живет один в квартире, потому что его родители переехали за город, в отличие от моих, окончательно. А сыночку доверили жить самостоятельно. И Макс на удивление справляется. Даже не устраивает никакие вакханалии. Правда, у нас часто пасется, а мама и рада стараться. Кормит Максимку на убой, чтобы не всхуднул.
Наши родители сдружились после нашего с Максом знакомства, и вот уже больше десяти лет прочно общаются. Да и дача недалеко от Максовских у нас.
– Это че мне теперь, твою стряпню есть, пока тетя Тома на даче? – Макс делает страдальческое лицо и кривит губы.
– Ну почему же? – парирую в ответ. – Теперь ты просто будешь готовить сам.
Макс делает испуганное лицо и прислоняет руки к груди. Притворно закатывает глаза:
– Жестокая женщина, я тебе настолько надоел, что ты даже готова пойти на такое, да?
Читать бесплатно другие книги:
