Любовница поневоле Эльденберт Марина
Его «милая» как когтями по сердцу, но хуже всего взгляд Дэнвера: за напускным удивлением он не успевает спрятать досаду и злость. Особенно, когда я добавляю:
– Сегодня как раз одна звонила, требовала, чтобы я дала тебе развод.
– Кто?
– То есть их много?
Мои слова заставляют Дэнвера выругаться.
– Чар, брось. Это все несерьезно. Не накручивай себя.
Полы пальто распахиваются, но муж, будто опомнившись запахивает его вновь. Лето в самом разгаре, и дома душно даже ночью, а он не снимает бесово пальто!
– Сними пальто, Дэн.
– Зачем? Это к делу не относится.
– Просто сними пальто.
– Нет.
Я шагаю к нему, и где-то на полпути понимаю, что не так. Я не вервольф, но запах от Дэна такой резкий, что его сложно не уловить, и это вовсе не запах потного тела.
Рывком бросаюсь вперед, распахиваю пальто и вздрагиваю от увиденного. Потому что рукав рубашки и бок разодраны и в крови.
– Ты ранен? – охаю я, забыв про злость. Забыв вообще обо всем.
Осторожно касаюсь его плеча, но он отталкивает меня от себя, легко для вервольфа, и я падаю на диван.
– Не включай заботливую женушку, Шарлин, – цедит он. – И не лезь не в свое дело!
Его черты искажает едва сдерживаемая трансформация, и впервые за все годы, что я знаю Дэнвера, страх холодом пробирается под мою кожу.
Меня пугает собственный муж.
– Что это? Что это за тренировки такие, Дэнвер? – разрываю я эту тишину. – Откуда у тебя деньги? И что такое Волчий ринг?
– Норма, сука, чтоб ее… Хочешь знать откуда деньги? Оттуда. А Волчий ринг – бои вервольфов.
– Это законно?
Я понимаю, что нет, сразу, как только успеваю спросить. Даже не по взгляду Дэнвера, просто понимаю, что он влез туда, куда не следует, наплевав на все. Наплевав на то, как я к этому отношусь. Наплевав на меня.
– Незаконно, Чар, – улыбка Дэна настолько издевательская, что напоминает оскал. – Но покажи мне место, где такие деньги можно заработать законно?
– Это плохие деньги, Дэнвер. Это…
– Мне насрать на это! – рычит муж. – Это моя стихия. Я – вервольф, а не комнатная собачонка.
– Я никогда не считала тебя…
– Да ладно! Я тебе разве что тапки в зубах не приносил, а что ты? Ты никогда не думала, что я вервольф, который живет жизнью человека. Жизнью неудачника!
Я снова хочу возразить, но он рычит:
– Молчи, Чар! Мне известно, как прекрасно ты можешь впаривать свое мнение под этикеткой заботы. Вот только забота – это поддержка.
– Я тебя поддерживала!
– Ни хрена ты меня не поддерживала! Ты все время говорила мне, что быть неудачником нормально. Тебя устраивало, когда я был таким. Зависимым от тебя. Так вот это не нормально! Тебя вообще ничего не интересует, кроме твоего магазина.
– Мы не умерли с голода благодаря моему магазину.
– Ну да, только с голода и не умерли. Но, знаешь, есть нормальные женщины, для которых я не послушный кусок дерьма, а чемпион. Для которых я мужик, интересующий их гораздо больше рассыпающихся от старости книг. Меня достало твое нытье! Достала твоя правильность! Нормальная волчица только бы обрадовалась тому, что у нас появились деньги, и что ее волк – лучший боец!
– Я не волчица!
– И в этом твоя проблема!
Я резко поднялась и указала ему на дверь:
– Убирайся!
Глаза Дэнвера сверкнули желтым. Он шагнул было ко мне, но я стянула кольцо и швырнула ему под ноги. То самое кольцо, которое когда-то носила на цепочке. То самое кольцо, которое минуту назад еще обжигало мне палец.
– Уходи, Дэн, – сказала спокойно: так спокойно, как нужно разговаривать со взбешенным зверем.
Спокойно, уверенно, ни на минуту не теряя уверенности в себе.
– Уходи, или клянусь, я вызову полицию и все им расскажу.
Дэнвер остановился, словно наткнулся на стену.
– Ты пожалеешь, Шарлин, – прорычал он.
А потом резко развернулся. Кольцо хрустнуло под его ботинком, он вылетел за дверь и хлопнул ей с такой силой, что чудом не сорвал с петель.
В тот вечер я вычеркнула его из своей жизни и с тех пор я виделась с ним один единственный раз. Мы встретились в кафе «У Барри», что напротив моего магазина. Спустя две недели я смогла нормально с ним разговаривать и напомнила, что мне нужен развод. Дэнвер уговаривал меня подумать и дать нашим отношениям еще один шанс, но я понимала, что шанса у нас нет. О чем сразу и прямо ему сказала.
На следующий день он исчез.
По законам Легории супруги оба должны отказаться от брака: нет двух подписей – продолжайте мучаться! Поэтому следующие месяцы я пыталась до него дозвониться. Поэтому подала заявление в полицию на поиски мужа. А теперь… сегодня узнала, что…
Дэнвер мертв.
– Прима Брайс? – возвращает меня в реальность голос сержанта Лабрю. Только сейчас замечаю, что ее напарник отошел к стеллажам. – Я знаю, что новости у нас плохие, но, вероятно, вы сможете помочь в нашем расследовании.
– Чем я могу помочь?
А главное – зачем?
Дэнвера это уже не вернет.
– Чем прим Брайс занимался до того, как вы расстались? Может, упоминал какие-либо имена? Что-то необычное…
Имена? Нет. Я даже не знала полное имя его любовницы. Был только Волчий ринг, но рассказывать полиции о том, что я знала про подпольные бои, в которых участвовал Дэн, вряд ли разумно. Это породит кучу вопросов, и уже не таких вежливых.
– Нет. Я уже говорила, что мы виделись с ним мы очень давно.
Сержанты вновь играют в гляделки, а мне нестерпимо хочется прекратить этот допрос. Потому что у меня ночью умер муж. Потому что я едва держусь, и у меня нет ни сил, ни желания отвечать на их вопросы.
– Вы уверены?
– Да, абсолютно, – киваю.
– Позвоните нам, если вдруг что-то вспомните, – произносит стандартную фразу сержант Лабрю, вручая мне треугольник визитки. – И еще раз примите наши соболезнования.
Моя помощница влетает в магазин сразу же, как только полицейские уходят. Наверняка, ждала на крыльце.
– Вот, – она вручает мне кружку с кофе. – Пей, пока не остыл.
Я была настолько оглушена произошедшем, что послушно сделала глоток и тут же закашлялась, потому что горло обожгло огнем.
– Рэбел, что это?!
– Кофейный виски.
– Кофе с виски?
– Нет. Кофе с виски – это когда добавляешь в кофе пару ложек горячительного. А кофейный виски, когда в подогретый алкоголь добавляешь немного кофе.
У помощницы настолько серьезный вид, что я начинаю смеяться. Не так, как обычно. Смех вырывается из меня резко, с надрывом, обжигает все внутри не слабее кофейного виски. Перед глазами встает мутная пелена, и вот я уже чувствую, как Рэбел прижимает меня к своей большой груди.
– Поплачь-поплачь, Чарли. От слез всегда легче.
Не легче, я это знаю. Поэтому мотаю головой, задавив в зародыше, выглядывающую наружу истерику.
Я сильная.
Я не могу позволить себе слезы.
Я не могу позволить себе слабость.
Особенно сейчас.
– Я должна… Должна рассказать об этом родителям. Рэбел, ты справишься одна до вечера?
Помощница упрямо сжимает губы, но все-таки соглашается.
– Конечно, Чарли. Я закрою магазин.
– Нет. Только до вечера Рэбел. Я вернусь и сама его закрою.
– Но…
– Всё в порядке! – говорю я уверенно. По крайне мере, мне хочется, чтобы мой голос так звучал. – Мне хватит этого.
– Хорошо, – кивает помощница. – Хотя бы захвати с собой кофе.
Не уверена, что смогу его осилить, но не взять – значит, огорчить Рэбел. Так что забираю чашку, выхожу из магазин и пересекаю узкую улицу, которую с недавних пор власти сделали пешеходной.
Мои родители живут в доме напротив.
В том самом доме, в котором располагается «У Барри».
Я прохожу мимо кафе, автоматически отмечая столик, за которым сидела с мужем. С каждым мгновением все больше осознавая, что Дэнвера больше нет. Я никогда больше его не увижу.
Да, мы расстались, но… Но я не могу не думать о том, что между нами было.
Когда-то.
Когда мы были совсем другими… Юными, влюбленными, когда стояли друг за друга горой.
Поэтому когда мама открывает дверь и меняется в лице, когда с ее губ срывается:
– Что случилось, доченька?..
Я шагаю вперед и утыкаюсь лицом ей в плечо.
Глава 2
К счастью, мама всегда была понятливой. Я еще слова не сказала, а она уже крикнула отцу:
– Гувер, иди в гостиную и захвати с собой тот успокаивающий сбор.
Мама провела меня под руку и усадила на оранжевый диван. Аккурат на мое место. Сейчас я живу в другом районе, более новом, с развитой инфраструктурой, в доме с парковкой, но это – квартира моего детства. Мне все здесь знакомо и дорого: начиная от потертой диванной обивки до белоснежных вязаных занавесок, что достались от бабушки.
Я поставила кофейный виски на журнальный столик и мама тут же сжала теплой ладонью мои заледеневшие пальцы. Она у меня очень красивая, несмотря на то, что ворчит, что возраст ее портит. У мамы волосы цвета шоколада и ярко-голубые глаза, а я пошла в папу: светловолосая, с зелеными глазами. Разве что очков не ношу, и взгляд у меня жесткий.
Дэн так говорил.
– Что-то с магазином, Чарли? – поинтересовался отец, появляясь в гостиной с подносом, на котором чайник и чашки.
Приходится рассказать им, что я теперь вдова, и с каждым словом мне становится легче, совсем чуть-чуть, но это ослабляет тяжесть на моих плечах. Правда, решила умолчать про предположение полицейских я молчу, ни к чему родным знать про врагов Дэнвера и про то, что это может быть вовсе не несчастный случай. Не уверена, что мне самой было нужно это знание.
Родители слушали молча и внимательно, даже когда я закончила, долго молчали, пока мама первой не нарушила тишину:
– А я говорила, что он плохо кончит.
– Иви! – сурово посмотрел на нее отец.
Волнуется, раз повысил голос. Папа у меня мягкий и любую ссору может свести на нет. Но настоять на своем тоже может всегда. Хотя мама до сих пор не простила себе, что позволила отцу выбрать имя ребенку. Папа очень хотел сына, хотел назвать его в честь своего деда – Чарльзом. Только родилась я и спутала ему все карты. По словам бабушки, родители еще пару лет после моего рождения спорили насчет этого, но я так и осталась Чарли. Хотя мама с детства называла меня исключительно полным именем – Шарлин.
– Что – Иви? – нахмурилась мама. – Дочка, не стоит он твоих переживаний.
Отец метнул на нее убийственный взгляд:
– Чарли, это ужасная смерть, но… Дэнвер давно не имеет к тебе никакого отношения. Он всегда был сам по себе, даже когда вы были вместе. Он… был другим.
– Вервольфом, – сухо напомнила я.
Не только родители Дэна были против нашего брака. Мои тоже не выразили особой радости, хотя и не отказались от меня и даже пытались если не полюбить, то хотя бы принять моего мужа.
– Дело не в том, что он был вервольфом, Шарлин. Просто себя он любил больше, чем тебя.
Мамино признание – неожиданное. Я всегда яростно отстаивала свой брак, а сейчас больше нечего отстаивать. Потому что мамины слова созвучны с моими мыслями.
– Мне все равно кажется, что это я виновата.
– Это не так, Чарли. – Отец налил крепкий чай и подвинул ко мне чашку. – Владыка душ сам решает, когда подарить жизнь, а когда забрать.
– Но может быть, если бы я была рядом, ничего этого не случилось бы.
Мама крепче сжимает мою руку:
– Шарлин, Дэнвер сам сделал свой выбор, когда ушел. И я искренне благодарна Владыке, что когда он забрал его душу, тебя в той машине не было.
Мы еще немного сидим в гостиной, потом родители убегают по своим делам (я настаиваю). Мама подтягивает дочку своей подруги по легорийскому, у папы – встреча шахматного клуба, а я не морщась опрокидываю в себя всю чашку остывшего кофейного виски, поднимаюсь в свою комнату и долго лежу на кровати, свернувшись клубком.
Очнуться мне помогает телефонный звонок: сначала вздрагиваю, потом вижу, что звонит один из постоянных покупателей. За окном уже стемнело, а это значит, что пора возвращаться в реальный мир и на работу. Я не крашусь, поэтому сейчас просто умываюсь и стягиваю спутанные волосы в хвост.
На улице ливень:несмотря на то, что я очень быстро добегаю до магазина, умудряюсь изрядно промокнуть. Правда, в самом магазине тепло и многолюдно. Многолюдно для букинистической лавки, конечно же. Две девчушки рассматривают полку с поддержанными учебниками, прим Томпсон пришел за отложенной книгой.
– Привет, червь! – говорит при моем появлении серебристый попугай.
– Червь?! Роджер откуда ты такое слово узнал?
Передо мной тут же появляется восьмилетний мальчуган, младший сын Рэбел, который строго смотрит на птицу.
– Я учил его словосочетанию «книжный червь», но он отказывается запоминать слово «книжный».
Я мысленно вздыхаю и склоняюсь к мальчику.
– Сайрус, давай договоримся, что ты не будешь учить Роджера словам, на которые наши покупатели могут обидеться.
– А что здесь обидного? Мы все тут книжные черви.
– Не все хотят быть червяками.
– Хорошо, я его переучу, – насупившись, обещает мальчик, но продолжает следовать за мной по пятам. – Чарли, знаешь, что я узнал из истории вервольфов? Что люди и вервольфы целых три столетия были непримиримыми врагами. Все началось с того, что вервольфы даже захватили земли Легории, но люди использовали хитрость. Отправили прекрасных дев в подарок вожакам волчих стай, а те умертвили их ночью после плотских утех.
Бесы! Не уверена, что Сайрус в курсе, что такое «плотские утехи», но нужно предупредить Рэбел, чтобы следила за тем, что он читает.
– Уверен, что тебе стоит читать такие книги?
– Я все здесь читаю! Все, что есть про вервольфов, – гордо выпячивает грудь Сайрус. – А вот еще…
– Сай, не мешай Чарли! – шипит на него старшая сестра, Лола, помогающая матери. – Ты достал уже со своими вервольфами!
– Все в порядке, Сайрус, – я хлопаю обиженного мальчика по плечу. – Извини, сегодня и правда тяжелый день. Давай завтра попьем чай, когда ты вернешься из школы, и обсудим историю.
– С пончиками из «Вдохновения»?
– Обязательно.
Я как раз уже у стойки, где Рэбел прощается с примом Томпсоном.
– Какой дождище, а? Так полулицы смоет, ни одни резиновые сапоги не спасут, – говорит прим.
– Пожалуйста, не утоните, – смеется помощница. – Кто будет развлекать меня шутками?
Прим Томпсон уходит, и улыбка Рэбел сменяется тревогой в глазах:
– Чарли, ты что здесь забыла? Отправляйся домой.
– Нет, я и так оставила тебя одну на целый день. А у тебя еще много домашних дел.
– Подождут! – отмахнулась подруга. – У тебя причина поважнее.
– Рэбел, я не хочу утонуть в рефлексии и жалости к себе. Тем более, что наши с Дэном отношения в прошлом. Все в прошлом.
Рэбел не провести.
– Ты в это веришь?
Я не уверена, во что я верю, так это в то, что мои чувства словно затупились, как давно не точеный нож. Все, что мне сейчас надо – побыть одной.
– Верю. Иди домой, как подругу прошу. Но могу как начальство.
– Ладно-ладно, – помощница грозит мне пальцем, – я тебе это припомню. Лола, Сайрус, идем домой.
Они уходят, а я отпускаю девчонок, которые все-таки нашли нужный учебник. На улице действительно льет так, что вряд ли кто-то забредет в магазин в такое время, но стоит покупательницам выйти за порог, старинный звоночек звенит вновь.
Я поворачиваюсь, чтобы поприветствовать нового посетителя, и застываю на месте.
В магазин один за одним входят высокие мужчины в кожаных куртках. Их пятеро, и они словно растекаются по всему залу, совсем не интересуясь книгами. Все взгляды устремлены на меня, и каждый горит желтым.
Вервольфы.
Последний вошедший обходит стойку со старинными книгами и медленно, я бы сказала лениво, направляется прямо ко мне. В отличие от других у него растрепанные волосы до плеч, он смазлив по меркам вервольфов, а еще на нем стильное пальто и дружелюбная улыбка. Если, конечно, можно назвать дружелюбным волчий оскал.
– Чудесный вечер, правда?
Все вервольфы разом подбираются, и я выпрямляю спину. Они не выглядят телохранителями, скорее, гарантией того, что я не смогу уйти. Словно в подтверждение моих мыслей, один перекрывает собой дверь в подсобку, а второй – черный ход.
– Ошиблись адресом? – спрашиваю спокойно. – Бар дальше по улице.
В моем магазине есть ценные книги, но они ценны своими знаниями, для людей знающих. Грабителям в моем магазине делать нечего, а, значит, они здесь не за этим.
Моя фраза веселит главаря, и его смех ударяет по моим нервам. Интуиция воет полицейской сиреной, но я держу лицо. По крайне мере, мне хочется в это верить.
– Нет, Шарлин, – он выделяет мое имя, и у меня внутри все холодеет, – я думал, ты в курсе, что вервольфы не любят алкоголь. Мы от него не хмелеем. Да и зачем хлестать виски, если у тебя есть множество других способов развлечься?
– В барах много развлечений.
– Убедила, заглянем туда вместе. Только сначала покончим с делами.
С главаря слетает улыбка и он подходит вплотную к стойке, а я медленно тянусь к тревожной кнопке. Мы с Рэбел всегда хранили ее на полке под кассой, но сейчас там почему-то ее не оказывается. Поэтому я беру стопку журналов и выдвигаю ящик стола.
– Хотите купить книги?
Вот она!
Только держать лицо и заговаривать им зубы.
Сердце колотится как безумное, но я вежливо улыбаюсь. Как улыбаюсь каждому клиенту, зашедшему в мой магазин.
Мое запястье перехватывают раньше, чем я касаюсь черного кругляша, напоминающего ключ-кнопку от машины. Отточенным движением, почти невидимым человеческому взгляду. Но сдавливают так, что я вскрикиваю.
– Так делать не нужно! – Второй рукой он подхватывает кнопку, бросает ее к себе под ноги, и та с хрустом гибнет под мощным ударом ботинка. – Поверь, лишние свидетели тебе ни к чему, Шарлин.
Главарь резко тянет меня на себя, выкручивая руку, и в меня ударяет запах зверя. И собственный страх. Но это чувство дает мне силу. Из-за него я почти не чувствую боли в запястье. Из-за него я перестаю трепыхаться и отвечаю на взгляд вервольфа ненавистью.
– Убрал свои лапы! – цежу ему в лицо, и меня отпускают так же внезапно, как схватили.
– Ух ты, какая горячая штучка! – Глаза главаря загораются восторгом. – И не скажешь, что человек. Волчица! Неудивительно, что Дэни просрал из-за тебя свое наследство.
Значит, все-таки Дэнвер. Стоило сразу догадаться. И во что ты меня втянул, бывший муж?
– Кто ты такой? – спрашиваю. – И что тебе от меня нужно?
– Мои желания тут ни при чем, Шарли. Наверное, так тебя называют близкие?
– Для тебя я прима Брайс.
– Ну-ну, не хами, крошка. Я здесь не ради себя.
Его настроение меняется с той же скоростью, с какой он умеет двигаться: сейчас на его лицо проявляется раздражение с оттенком злости.
– А ради кого?
– Ради нашего альфы, разумеется.
Я застываю на месте.
Альфа – не просто слова. Это самый главный в стае вервольфов. Им становится самый сильный волк, победивший всех, кто осмелился бросить ему вызов. Альфа – судья и самый уважаемый вервольф. За неподчинение ему любого вышвырнут из стаи. Но даже самый молодой вервольф может создать собственную стаю, если за ним пойдут другие.
– Видишь ли, Шарли, Дэни одолжил у него крупную сумму и забыл ее вернуть.
– Дэнвер погиб.
И, возможно, убийцы сейчас передо мной. От этой мысли мороз по коже.
– Это нам известно. Погиб, да, с кем не бывает? Но денег как не было, так и нет. Ни на счетах Брайса, ни в его доме. Нашего альфу это очень расстроило, не в его стиле прощать долги. И знаешь что, если денег нет, то он кому-то их отдал. Кому еще, как не любимой жене?
Вервольф снова оскаливается, а мне становится дурно.
– Мы полгода в разводе.
– Не ври, Шарли. Ты была законной женой Дэни, пока тот не сдох.
– Только потому, что он отказался подписать бумаги.
Он демонстративно зевает, будто ему скучно.
– Меня это все не касается. Теперь его долги – твои долги. Заплати – и свободна.
Взгляд вервольфа говорит о том, что от меня не отвяжутся. Долг на мне. А если не заплачу, то отправлюсь следом за Дэнвером. От собственной догадки скручивает внутренности.
– Сколько?
– Десять лямов.
Десять миллионов крайтов?!
Это какой-то страшный сон!
Дурной и не про меня.
Даже если продать магазин и все книги в нем, я соберу не больше трех!
– У меня нет таких денег, – отвечаю едва слышно. Голос сел и не слушается, поэтому приходится повторить: – У меня нет такой суммы.
– Значит, найди, – отрезает вервольф. – Иначе кое-кому не поздоровится. В отличие от Дэнвера, тебе есть кого терять. Например, родителей. Или ту крошку с волчатами, которая на тебя работает. С ними тоже может много всего случиться, а виновата будешь ты.
Они все про меня знают.
Абсолютно!
Читать бесплатно другие книги:
