Любовница поневоле Эльденберт Марина
Поэтому я застываю перед этим проклятым порогом.
Может мое имя наложило отпечаток на мой характер, но я всегда все проблемы решала сама. Даже Дэнвера лишний раз ни о чем не просила. Я, именно я, всегда заботилась о своей семье. Я всегда принимала удар на себя.
Так что изменилось сейчас, Чарли?
В конце концов, унизить можно только того, кто желает быть униженным.
Я медленно поворачиваюсь и складываю руки на груди.
– Что именно ты хочешь?
Деловой тон «включается» сам по себе, но мне проще представить, что я провожу очередную сделку.
Сделку за безопасность и неприкосновенность моей семьи!
– Я это уже озвучил.
– Чтобы я стонала под тобой?
Он на время прикрывает глаза, но когда распахивает вновь, мне сложно понять, о чем Экрот думает.
– И это тоже.
– От чего? От боли или от удовольствия?
– Зависит от твоих предпочтений, Шарлин.
Меня всю внутри передергивает.
– Откуда уверенность, что я вообще буду стонать? Может, в постели я бревно.
Вервольф смеется.
– Предлагаешь сначала проверить? Я не против.
Искры смеха растворяются во взгляде Экрота так же быстро, как появились. Теперь я явственно читаю в его глазах голод.
Он похлопывает себя по колену:
– Иди сюда.
– Сначала гарантии!
– Дай свой телефон.
Для того, чтобы его отдать, мне нужно подойти к Доминику, что я и делаю на негнущихся ногах. Вервольф забирает протянутый разблокированный телефон, слегка касаясь пальцами моих, и я, пожалуй, слишком поспешно отдергиваю руку, что, естественно, от него не укрывается. Но он включает видеозапись и говорит:
– Я, Доминик Экрот, и я обещаю помочь Шарлин Мэдисон в деле с долгом ее покойного мужа. Теперь она под защитой, моей и моей стаи…
– И моя стая тоже под твоей защитой!
Доминик смотрит на меня чуть более пристально, чем прежде, но все-таки интересуется:
– Твоя стая?
– Мои близкие. Люди, за которых я отвечаю. Родители, моя помощница и ее дети.
Я выдерживаю этот взгляд. Если Экрот откажется, меня здесь ничего не держит!
– И твоя стая тоже под моей защитой. При полном и неукоснительном соблюдении договоренности между нами и выполнении всех моих условий. Клятва альфы.
Я не лгала, когда сказала, что не разбираюсь в законах вервольфов. Знала только то, что рассказывал Дэнвер. Но об этом от него слышала. Для людей последняя фраза ничего не значит, но для вервольфов клятва альфы – не пустой звук. Они все договоренности скрепляют подобными клятвами, ими просто так не разбрасываются и их не нарушают. Предъяви я эту клятву в мире людей, все только плечами пожмут. Но если я предъявлю ее тем ублюдкам, которые мне угрожали…
– Сроки? – Мой голос глухой, хриплый.
– До разрешения ситуации в твою пользу.
– Что это значит?
– Что я буду защищать тебя и твою семью столько, сколько потребуется, пока вопрос с долгом не будет решен.
– Я согласна.
Он выключает запись и возвращает мне телефон. А мои пальцы даже почти не дрожат, хотя внутри меня всю потряхивает, когда я просматриваю видео, на котором Доминик, действительно обещает позаботиться о моей семье и Рэбел с детьми. Это даже больше, чем нужная мне неделя. О таком подарке в мире вервольфов можно только мечтать.
Но мне такие подарки не нужны! Тем более от него.
– Мне не нужно твое покровительство, Доминик, – провожу между нами черту, игнорируя желтые вспышки в глазах вервольфа. – Помоги узнать, кому должен Дэн и сколько. И выиграть время, если долг действительно существует. Дальше я разберусь сама.
Доминик снова указывает на свои колени.
– Садись.
Мой пульс ускоряется, а во рту мгновенно пересыхает. Потому что одно дело представлять, что это просто обычная сделка, совсем другое – осознавать, чем нужно расплатиться.
– Сначала ты выполни свою часть сделки.
– Шарлин, – мое имя вервольф произносит настолько мягко, что лучше бы рычал, – ты получила свои гарантии, теперь я хочу получить свои. Садись.
Меня так бесит его самоуверенность, что я сажусь, но не к нему на колени, а рядом, на диван. Села же!
Но вервольф бросает на меня еще один испытывающий взгляд и вдруг поднимается со словами:
– Наша договоренность отменяется.
Бесы!
– Нет, Доминик, подожди! – я подаюсь вперед и хватаю его за предплечье. – Так нам будет удобнее.
Что я несу? Особенно учитывая, что мое лицо оказывается аккурат напротив ширинки на его брюках и выпирающего бугра. Настолько внушительного, что я на мгновение зависаю.
– Неплохая мысль, – соглашается вервольф, и до меня доходит, что я только что сама подала ему идею. – И хорошие гарантии.
Он смотрит на меня выжидающе, а у меня к горлу подкатывает тошнота, с приступом которой я успешно справляюсь.
К бесам!
Это всего лишь сделка.
Такая же, как все.
Просто у нее такое странное условие. Если буду строить из себя жертву, то сразу же проиграю!
Мне просто нужно это сделать.
Сделать так, чтобы этот гад остался доволен.
Глубоко вдыхаю и выдыхаю, а потом кладу руки на бедра Доминика. Щелкает ремень, пуговица поддается непослушным пальцам, замочек молнии скользит вниз, а следом за ним брюки и нижнее белье.
Его кожа огненная под моими пальцами, у вервольфов температура тела выше, а еще они дьявольски красивы. Плоский живот, литые мышцы бедер. Доминик не исключение из правила о звериной красоте. Я цепляюсь за эту мысль, чтобы не думать о том, что делаю, смотря на себя будто со стороны. Все это происходит будто не со мной.
Пульс стучит в ушах. Дыхание сбивается. У меня давно не было секса: я забила на отношения после того, как Дэн ушел. Но это и не секс.
Это сделка.
И мои обязательства перед Домиником.
Один оргазм для делового партнера, и я свободна!
Тем более вервольфа настолько возбуждаю я или сама ситуация, что до меня доносится сдавленный выдох сквозь зубы, когда я обхватываю двумя ладонями его член. Провожу сверху вниз по бархатистой коже, растирая влагу по всему стволу.
– Смотри на меня, – приказывает он, и я вскидываю голову, сталкиваясь с его глазами, радужка которых залита желтым.
– Это обязательно? – холодно интересуюсь я.
– Да, – выдыхает он.
– Не отпускаешь контроль даже в таких ситуациях?
Вервольф усмехается и проводит большим пальцем по моей щеке.
– Просто нравится этот ракурс.
Вот значит как?
Хочешь увидеть меня побежденной? Не дождешься!
Я сбрасываю его руку и повторяю движение – быстро, если не сказать жестко. И едва не подскакиваю, когда Доминик сжимает в кулаке мои волосы и оттягивает назад, заставляя запрокинуть голову. Не больно, но жутко неудобно: теперь мне при всем желании не отвести взгляда, разве что закрыть глаза.
– Запомни на будущее, Шарлин, – говорит он вкрадчиво, – здесь я решаю, как лучше.
– Пусти, – говорю я. – Или лысые женщины твой фетиш?
Он бросает на меня злой взгляд, но хватку ослабляет. А я ускоряю темп.
То, что я делаю, делаю интуитивно, и именно Доминику сейчас приходится подстраиваться под заданный мною ритм. Но тот, кто «здесь все решает» не жалуется.
Никто не говорил, как именно я должна его ласкать. И мне бы, наверное, нужно стараться закончить поскорее, но в меня будто вселился мстительный бес, потому что я то довожу его до пика, то останавливаюсь. Я не закрываю глаз, а вот веки Доминика прикрыты и подрагивают от сдерживаемого внутри напряжения. На одном движении член под моими ладонями пульсирует, а вервольф вздрагивает, издавая протяжный стон.
Который не успевает стихнуть, когда мир перед глазами переворачивается: вервольф подтягивает меня вверх. И, прежде чем успеваю слово сказать, впивается в мои губы властным поцелуем. Коротким и жестким.
Его рука сжимает мою грудь, скользит вниз по животу, а внутри меня все сжимается от напряжения. Сердце ухает вниз, потому что завершение дня станет совсем «прекрасным», если он решит продолжить, но Доминик отстраняется так же резко.
– Зачем? – выдыхаю я. Хотя все во мне продолжает подрагивать.
– Чтобы скрепить сделку.
Я должна чувствовать облегчение от того, что добилась своей цели, или наоборот, отчаяние, а, кажется, не чувствую ничего. Этот день выпил меня досуха.
Доминик выпил меня досуха.
– Сегодня я занят, – с сожалением произносит он, приводя себя в порядок. – Но мы продолжим завтра.
Я вскидываю голову.
– Завтра ко мне вернутся те головорезы.
– Об этом можешь не беспокоиться. Дай руки.
На автомате протягиваю ему ладони, и Доминик вытирает их платком. Такая забота больше напоминает издевательство, чувство такое, что меня обманули.
– И это все? – спрашиваю я, отталкивая платок. – Я могу не беспокоиться?
– Да.
– Я приеду, когда появятся какие-то новости.
– Завтра, – повторяет он, отходя к письменному столу. – Мы увидимся с тобой завтра, Шарлин.
– Катись к бесам!
Наверное, у меня окончательно сдают нервы, потому что я бросаю Экроту это в лицо и вылетаю за двери.
Наверное, он мог бы меня догнать, но не делает этого. Я сбегаю по лестнице, перепрыгивая через ступеньки и выбегаю под дождь, но даже не чувствую его холодных злых капель.
Завожу мотор и благодарю того, кто придумал автоматические ворота, выпускающие меня из западни.
Меня колотит, а в пальцах до сих пор отзывается тепло кожи верфольфа.
Может, все это было зря. И нужно идти в полицию с тем видео.
Но только спустя несколько миль я понимаю, что забыла телефон в кабинете Доминика.
Глава 3
Сказать, что я ругала себя страшными словами – ничего не сказать.
Если видео из магазина можно было восстановить, то клятва альфы осталась у Экрота. Я все просрала! Потому что бежала оттуда так быстро, будто за мной волки гнались. Впрочем, сегодня грозил мне только один волк, и он как раз за мной не бросился. А заставить себя вернуться в его дом я просто не смогла. Хотя надо было! Надо было забрать телефон, но я струсила.
Позорно струсила!
Приехала домой и стояла под горячим душем, пока кожа не стала пунцовой. Вода смыла дождь и пот, но отказывалась вымывать воспоминания, как я касалась Доминика, и на что вообще согласилась.
На что, собственно?
Секс с одним вервольфом взамен безопасности своей семьи. Я давно не девочка, чтобы падать в обморок от таких условий, но сам факт, что приходится расплачиваться собой, выворачивал меня наизнанку. Это, а еще то, что приходится зависеть от Доминика.
Я рухнула на кровать и всю ночь просыпалась от того, что мне казалось, что под моими окнам воют волки. А когда все-таки проваливалась в сон, то мне снились желтые пугающие глаза вервольфа.
Не удивительно, что на следующий день я чувствовала себя отвратительно и выглядела примерно так же: бледность еще больше подчеркивала синяки под глазами. Поэтому, когда вошла в магазин позже обычного, поймала сочувствующий взгляд Рэбел.
– Может тебе взять отпуск, Чарли? – предлагает помощница. – На недельку.
Я застываю, так и не дотянувшись до почты, которую мы складывали в коробку на стойке.
– Рэбел, ты же знаешь, сколько у нас сейчас работы. Какая неделька?
– Но у тебя личные обстоятельства. Дэнвер…
– Туда ему и дорога.
– Чарли!
Может это было неправильно, но больше всего сегодня я злилась на Дэнвера. Потому что он умудрялся доставлять мне проблемы даже с того света. Хотя нет, больше всего я злилась на себя! Потому что однажды связалась с вервольфом и решила, что у нас с ним любовь до гроба! А теперь вынуждена платить по счетам.
Я заглядываю в коробку с почтой и натыкаюсь на продолговатую коробочку, обитую черным бархатом и перевязанную алой лентой. На белоснежной карточке только мое имя.
– Что это? – интересуюсь у Рэбел. – Бомба?
– Надеюсь, что нет, – хохочет помощница.
– Жаль, бомба решила бы все мои проблемы.
– Больше похоже на подарок от поклонника.
Это заставляет меня поперхнуться воздухом, а вот подруга нетерпеливо топчется возле стойки и сверлит глазами коробочку.
– Рэбел, давай работать, – говорю я, за что получаю недовольный взгляд.
Когда же она, наконец-то отходит, я быстро стягиваю ленту с коробки. На кроваво-красном, как и лента, атласе лежит мой телефон, внутри тоже карточка, и на ней написано от руки:
Твои гарантии
У Доминика размашистый, но твердый почерк. Я отмечаю это, поспешно открывая галерею. Только наличие видео с клятвой альфы меня ничуть не успокаивает, наоборот, когда в наушниках звучит его уверенный голос, я едва не роняю телефон на пол.
Потому что это значит, что наша с ним сделка остается в силе. Обратного пути нет.
Сегодня у нас назначена встреча.
Когда и где – в послании не сказано. Эта неопределенность портит день, и лишь работа помогает избавиться от мыслей о Доминике. Я нагружаю себя так, что то и дело ловлю беспокойные взгляды помощницы.
– Со мной все в порядке, Рэбел.
– Не в порядке, Чарли.
– В порядке!
– Ты только что поставила «Баллады черных степей» в раздел с медицинской литературой.
Бесы! Этой книге действительно здесь не место.
– Что тебя волнует? – спрашивает она. – Дело не только в Дэнвере?
Я могу ей рассказать, более того – хочу рассказать. Но чем меньше Рэбел и ее семья замешаны в этом, тем лучше. Сегодня, а может завтра, у меня будет информация о долге Дэнвера. Экрот подтвердит или опровергнет слова про десять миллионов, но уже сейчас лучше перестраховаться.
Этот звонок – на случай, если долг существует.
– Прим Лоран? Это Шарлин Брайс. Вы по-прежнему заинтересованы в приобретении моего магазина?
С этим типом мы впервые столкнулись год назад, когда о моем магазине написали в «Прайме», популярном журнале Крайтона о городской жизни. Его назвали культовым, ламповым и донельзя атмосферным, и это стало лучшей рекламой. К нам повалили толпы, но не только клиентов, а желающих приобрести мой бизнес. На самом деле тогда я получила десятки предложений, но услышав «нет», все тут же отставали. Прим Лоран был настойчивым: он говорил, что влюбился в магазин с первого взгляда и с завидной регулярностью интересовался, не передумала ли я. Я, конечно же, не передумывала, потому что книги были моей отдушиной, если не смыслом жизни.
До вчерашнего дня я не собиралась с ним расставаться.
– Прима Брайс, какие хорошие новости! Мы можем обсудить все за чашкой кофе. Например, завтра за обедом. Вас устроит?
Я соглашаюсь: завтра так завтра. И ловлю напряженный взгляд Рэбел, которую от меня отвлекло появление клиентов. К счастью, она не слышит мой разговор с Лораном, иначе бы наверняка вышла из себя. Рэбел и ее семья – еще одна причина, по которой я не хочу расставаться с магазином. Продать его – значит, лишить подругу работы.
Да и не собираюсь я его продавать! Но услышать, во сколько Лоран оценивает его сейчас, нужно.
– Не увиливай от ответа, Чарли!
Помощница подкрадывается ко мне так внезапно, что я чуть не роняю на нее толстенную книгу с описанием моды во времена первых цивилизаций. Остается только вздохнуть и ответить:
– Дело не в Дэне, это касается меня. Пока не могу ничего рассказать.
– У тебя кто-то появился?
У меня появился Доминик. Но лучше бы никогда не появлялся.
– Нет, – отвечаю поспешно. – У меня никого нет. Я слишком занята…
– Магазином, – заканчивает за меня Рэбел. – А нужно хотя бы немного заниматься собой. Найти мужчину.
Я передергиваю плечами:
– От мужчин одни проблемы.
– Не все мужики такие как Дэнвер, Чарли.
В голове почему-то снова нарисовался Экрот, который за помощь потребовал то, что потребовал. Нет, он не такой как Дэн. Он хуже!
– Покажешь хоть одного нормального, отпущу в трехнедельный отпуск.
– Три недели? – приподняла бровь Рэбел. – Ты без меня и три дня не продержишься!
Я фыркаю, но стоит помощнице отойти, снова мысленно возвращаюсь к Экроту. Доминик сказал, что мы увидимся сегодня, только я понятия не имела, как это произойдет. Поэтому воображение рисовала, что за мной присылают большую черную машину, в которую меня запихивают вервольфы и везут куда-то без объяснений. Хотя вероятнее всего, он просто позвонит и скажет, куда я должна приехать.
Вторая половина дня пролетает быстрее, чем мне хотелось бы. Заказываю новую тревожную кнопку, договариваюсь с поставщиками, переношу попугая в подсобку, потому что он называет всех посетителей червяками. Рэбел от меня отстает, зато мама активируется, и снова приходится уверять, что со мной все просто отлично. В итоге я сама начинаю в это верить, поэтому, когда отпускаю помощницу домой и остаюсь в магазине одна, даже больше не вздрагиваю от шорохов и не вскидываю голову всякий раз, как звонит колокольчик, сообщающий о новом покупателе. Сегодня их было особенно много.
– Помню, ты хотела писать свои книги, а не продавать чужие.
Хорошо, вздрагиваю. Даже подпрыгиваю, оступаюсь и едва не падаю с лестницы. Доминик перехватывает меня раньше, чем я успеваю набить себе шишку, и ставит на пол. Но не отпускает, продолжая удерживать в кольце своих рук.
А моего спокойствия, как не было, потому что воспоминания о вчерашнем захлестывают целиком. В магазине больше книжных стеллажей, чем свободного пространства, но Экрот умудряется занять его целиком. Своей аурой. Своей силой.
Его слишком много для меня.
– Тебе не плевать, чего я хотела?
Я сбрасываю его руки и отшатываюсь назад, чтобы тут же оказаться впечатанной в шкаф мощным телом Доминика. С вскинутыми вверх руками и надежно зафиксированными запястьями.
– Неправильный ответ, Шарлин, – почти рычит он. – Пока мы с тобой деловые партнеры, мне интересно все, что касается тебя.
Поза более чем неудобная: Доминик слишком близко от меня, но я не могу даже пошевелиться. Только говорить. И здравый смысл так не в тему подсказывает, что если я его пошлю, лучше не станет.
– Моя личная жизнь не касается нашей сделки.
Сегодня он одет более официально: в темно-серый костюм, светлую рубашку и синий галстук с серебристой вязью. Но под налетом классической сдержанности даже не пытается скрываться зверь: я вижу блеск в его взгляде и чувствую себя так, будто на мне нет одежды. Будто я полностью раскрыта перед ним.
– Что это? – хмурится он, сосредотачиваясь на моем предплечье. И я вспоминаю, что там красуется отпечаток ладони вервольфа, что раздавил мою тревожную кнопку. Но Доминику об этом знать не обязательно: он же тоже хватал меня за руку.
– Кто-то вчера перестарался, – говорю я.
– А у тебя нежная кожа, – он поглаживает большим пальцем синяк на запястье – неожиданно нежно, и резко отпускает меня. – Я запомню.
Я отступаю на несколько шагов, пока не чувствую себя в относительной безопасности и только после интересуюсь:
– Зачем ты здесь?
– Если я скажу, что сильно соскучился, поверишь?
Я складываю руки на груди и качаю головой, и взгляд Доминика мгновенно становится жестким.
– Выполняю свою часть сделки, Шарлин. Сначала я, потом – ты.
Я цепляюсь за его первое предложение и пока стараюсь игнорировать второе. Как и не желающий замедляться в присутствии Экрота пульс.
– Тебе удалось что-то узнать?
– Видео, которое ты сохранила, ускорило процесс. – Доминик переходит на деловой тон так естественно, будто не он только что зажимал у меня книжных полок. Достает свой смартфон и показывает фото вервольфа, угрожавшего мне. – Твоего визитера зовут Мэверик Халли. Уроженец Пирайских пустошей. Двадцать девять лет. Уже подростком грабил магазины, занимался рэкетом, состоял в вервольфских бандах, пока не создал свою.
Информация от Доминика более чем исчерпывающая, и вряд ли что-то подобное я смогла бы найти сама. Тем более так быстро.
– Ты узнал, кто его альфа?
– У него нет альфы.
– Как – нет?!
Последнее просто не укладывается в голове. О том, что вервольфы могут существовать вне стаи, как Дэн, мне известно, но этот Халли точно сказал: «Мой альфа».
– Он сказал, что Дэнвер должен его альфе.
Доминик опирается плечом о книжный шкаф и лениво рассматривает магазин.
– Альфой может стать любой сильный и достаточно самоуверенный вервольф.
– Как ты? – не удерживаюсь от шпильки.
– Как я, – кивает он. – Можно бросить вызов альфе своей стаи, честно выиграть поединок и занять его место официально со всеми привилегиями, а можно – провозгласить себя альфой, окружить себя изгоями и каждый день принимать нападки от таких же зарвавшихся вервольфов. Как ты понимаешь, ни о какой официальности здесь речи не идет, а бои за сомнительный титул ведутся до самой смерти.
Меня всю передергивает, но Экрот не закончил.
– Подобная стая – всего лишь шайка бандитов.
– Шайка бандитов, для которых десять миллионов – пустяк?
– Не пустяк, но любой уважающий себя альфа – настоящий альфа – не станет давать в долг такие суммы без гарантий даже родственникам, и тем более – угрожать вдове. Для теневых альф – это норма жизни. Угрозы, вымогательство, насилие. Ты правильно сделала, что сразу пришла ко мне.
Я прищуриваюсь: если Доминик думает, что стану бросаться ему в ноги и слезно благодарить, то ошибается. Можно подумать, он сам белый и пушистый.
– Откуда у тебя эта информация? – интересуюсь.
– Из надежного источника, которому можно доверять.
– То есть альфа Халли может быть кем угодно?
– Да, – кивает Доминик. – И я здесь для того, чтобы спросить, кто он.
Читать бесплатно другие книги:
