День Нордейла Мелан Вероника

Возможно ли такое – дистанционно спровоцировать кармически зависимое событие, когда выбранный объект не заслужил «случайных» страданий, так как ошибок в недавнем прошлом не совершал? Что рассказывал на эту тему Дрейк? Я судорожно собирала по временно отказавшей памяти рассыпавшиеся крохи знаний, в то время как Меган сидела рядом и пыталась унять дрожащие ладони:

– Не понимаю, как так вышло… Он всегда аккуратен, всегда несколько раз проверит, прежде чем смешать. Еще ни разу у него ничего не взрывалось не вовремя – только запланированно…

Меган подливала масла в огонь моего чувства вины.

Меня предупреждали

«Совпадение! – упрямо вторила логика. – Чтобы спровоцировать подобную случайную «неслучайность», намеренно причинив вред человеку, нужно обладать огромным запасом знаний и энергии. А еще не бояться обратного «удара», который обязательно последует. Тут уже не просто не до «любви» – за месть Вселенная платит обидчику местью, и это тоже закон сохранения справедливого баланса. Неужели «лысая» совершенно не боялась?»

По-видимому, она ничего не боялась. Если это вообще была она…

Ждать новостей, сидя в гостиной Лагерфельда, оказалось занятием нудным и до крайности тревожным.

Док в операционной вот уже полчаса колдовал над обожженными руками поступившего пациента; Меган, несмотря на бледный вид и ярко проступившие веснушки, старалась держаться молодцом, а я все еще стыковала между собой нестыкующиеся факты. Пыталась сообразить, как же мне дотянуться до Дрейка и при этом не подставить под ненужный риск себя и остальных?

– Мег…

– Да?

– Можешь набрать Мака?

– Могу. Что ему сказать?

Я запнулась. С глупым видом посмотрела на зажатый в собственных ладонях телефон.

– Попроси его… сказать Дрейку, что я… Попроси…

Я формировала одну-единственную фразу, как школьник, не выучивший урок. – Что я… Забудь, ничего не говори. Я сама.

Следующий шаг, прежде чем действовать, мне надо продумать очень и очень внимательно.

В этот момент в дверях показался вытирающий руки полотенцем Стив. Коричневая футболка, взъерошенные рыжие волосы, чуть удивленный взгляд прошелся по мне и Мег. Остановился на последней.

– Жить будет, – констатировал док. – Но, ядрит твою за ногу,… чтобы Дэлл?

И я с тяжелым сердцем услышала то, что Стив недосказал вслух: чтобы так примитивно ошибся с химикатами Дэлл? Невозможно.

Увы, я тоже в это не верила.

* * *

Лето шумело всей красой, лето текло сквозь нас – людей, – оставляло в памяти запах соцветий, сочную зелень листвы, лето заставляло торопиться и бурно строить планы…

Я же сидела на лавке, оглушенная.

Порывы ветра сдували вбок струи фонтана, и те поливали асфальт; задумчиво смотрел на плещущуюся в бассейне воду жующий жвачку мужик.

Обед. А я все еще не в Реакторе.

«Дэлл спасен. Кто следующий?»

От беспокойства мутилось сознание. Я продолжала крутить в голове всевозможные варианты попадания в здание Комиссии, но страхи то и дело брали верх, и с лавки я не двигалась. Попросить кого-нибудь о том, чтобы передали Дрейку, что я его ищу? Попробовать снова взять такси и назвать адрес Реактора? Попытаться вызвать Начальника мысленно? А что, если снова звонок?

Слово «беда» крутилось где-то рядом, почти ощутимое, почти воплотившееся в реальность – до него один шаг, один неверный жест. И чей-то невидимый хлыст вновь безжалостно ударит по невиновному человеку. Тварь. Дрейк должен о узнать о происходящем. Но как?

Пока другие плескались в реках и озерах, радуясь летнему дню, я холодела безо всяких дождей. А ведь еще неизвестно где, обиженная моими словами, теперь жила свою новую жизнь Клэр.

На этот раз я сфокусировалась и прыгнула без раздумий.

* * *

Серая квартира. Довольно тесная и унылая – не чета нашему особняку. Узкая, как вагон, кухня, старая посуда, невысокие пыльные окна, вытершийся линолеум.

Я смотрела на нее из коридора – на Клэр. Та, понурив плечи, пила чай – по крайней мере, монотонно звякала ложкой о край чашки.

– Эй, привет! – позвала я негромко, чтобы не напугать. – Клэр, почему это? Ты ведь могла позволить себе лучше?

Спрыгнув с коленей подруги, громко и радостно мяукнула рыжая кошка.

* * *

– Это была не я, понимаешь? И этого дня не было ни для кого, кроме тебя, – его попросту не существовало.

На сбивчивые объяснения я потратила уже минут пять – съемная квартира подруги до боли напоминала мне «хрущевку». Оказывается, Клэр растерялась – выбитая из колеи моим «судьбоносным» решением с ней расстаться, она сняла первое, что попалось под руку – свою-то квартиру давно продала…

– И я никогда бы не решила тебя уволить. Да и вообще, это слово сюда не подходит. Ты давно для меня не «работница», а родной человек, подруга. Ты поверила ей?

Глупый вопрос: не ей – «мне».

Клэр кивнула. В ее глазах будто навечно застыло удивление, смешанное с печалью. И глубже стали морщины.

– Как такое возможно, Дина? Чтобы ты… и не ты?

– Я не знаю. Правда, не знаю. Но я выясню.

– Конечно, я поверила…

– Я знаю. Прости.

Я извинялась за то, чего не совершала, и в душе кипело негодование – меня подставили. Нас. Но о лысой башке на экране распространяться не стала – вдруг хлыст дотянется и сюда? Риск-риск-риск, теперь везде чертов риск.

– Послушай, когда все это закончится, когда я со всем разберусь, я приду к тебе, и мы пойдем назад, да?

Шишка из темных волос стянута небрежно – всегда аккуратная и подтянутая Клэр Мэтьюз никогда раньше себе этого не позволяла. А теперь она сидела на чужой кухне в мятой блузке, пила чай из нелюбимой чашки и боялась вновь начать надеяться.

– А смешарики… нормально?

Ей хотелось знать, что все хорошо. Хотелось верить, что то, что случилось – настоящее недоразумение, а вовсе не игры моего плохого настроения.

– Нормально. Клэр, – я наклонилась вперед и заглянула ей в глаза. – Кто-то меня подставил, прикинувшись мной. Я никогда бы не попросила тебя уйти.

Она оттаивала; в смятении то комкала пальцами угол бумажной салфетки, то торопливо терла высокий лоб.

– Ты слышишь меня?

– Слышу.

– Это была не я.

– Не ты.

– Это все закончится, я тебе обещаю. Просто кто-то,… это чья-то злая шутка.

– Неудачная шутка. Дин, слушай, – она вдруг встрепенулась, – а когда ты придешь ко мне в следующий раз, как я узнаю, что ты – это ты?

Хороший вопрос. Просто отличный. За окном проехала машина, и стекла в раме задребезжали. Вместо ответа, я вытащила из сумки блокнот и, прикрыв лист рукой сверху, написала:

«Нашим словом-паролем будет «Ганька»».

Показала.

Черт его знает, сможет ли «лысая» выудить эту информацию, если имеет доступ к информационным полям… Наверное, сможет. И не поможет ни моя ладошка над бумагой, ни конспиративное молчание в чужой и тесной кухне. Однако, хоть какая-то мера защиты.

– Поняла меня? Порви, когда я уйду. Или сожги.

Подруга кивнула. Взглянула на меня жадно, словно не хотела отпускать, с затаенной тревогой на дне темных глаз.

– Дин, а кто мог сделать вторую тебя? И зачем?

Да-да, именно те вопросы, ответы на которые я и сама не прочь бы узнать.

Обувалась я в темной прихожей – под потолком висела перегоревшая лампочка.

* * *

Любая сложная ситуация в первую очередь воздействует на стрессы – взлетает перед лицом черной вороной и каркает о том, что теперь будет «совсем-совсем плохо». Главное в этот момент – не поверить ей. Дать покаркать, покричать, что «все плохо», пропустить сквозь себя и позволить уйти.

Прозрачная я, прозрачное тело – текущий сквозь меня мир со своим плохим, хорошим, тревожным и радостным.

Шестнадцать ноль пять на часах.

Я сидела в сквере и, вместо того, чтобы пытаться нащупать ответ «что делать» разумом, силилась почувствовать его интуицией. Дрейк учил многому, в том числе и этому.

«Свобода от мыслей. От зависимостей. От боязней. От себя». Просто мир. Просто день. Такой же теплый и летний, независимо от того, что в моей или чужой голове. Дан урок, значит, будет дан и ответ о том, как его пройти.

Из искусственного состояния «безмыслия» меня выдернул очередной телефонный звонок. А в трубке глубокий красивый баритон:

– Ди, что случилось?

Звонил Мак. И я судорожно втянула воздух.

Мег – она все-таки ему позвонила. Видимо, почувствовала неладное, передала, что я о чем-то хотела поговорить.

– Все нормально, Мак.

И впервые в жизни неловкая пауза на обоих концах. Нет слов, только ненужная тишина.

– Ди… Я помогу.

Я знала, что он поможет – сделает все и даже больше. Потому что это Чейзер – стальной двухметровый мужик с двумя базуками наперевес. Опасный, как с оружием, так и без него. Огромная крепость, бронебойный бункер, в котором тепло и безопасно – ох, как я понимала Лайзу. Мак – каменная стена, непробиваемая кладка, бойницы с торчащими наружу стволами пятидесятого калибра. И все же я не могла сказать ему правду.

– Скажи мне, что случилось?

Он чувствовал.

«Спаси, защити!»

Мой собственный «бункер» в этот момент занимался где-то работой вне Реактора.

«Отвези меня к Дрейку, мне нужно срочно ему рассказать про…»

Про «нее» – лысую башку, которая сейчас слушала наш разговор не ушами, но пространством.

– Я ничего такого не хотела, в общем… нормально все.

Он не верил. Конечно же. Чейзер не был тем, кого легко провести. Кого вообще можно провести.

– Я слышал про Дэлла. Мда.

– Да. Неприятно. Но с ним уже нормально.

И вновь молчание.

– Ди, ты ведь позвонишь мне?

«Если что-то не так. Ты ведь позвонишь?»

Мне впервые за долгое время хотелось плакать: они были моими, эти ребята. Моей компанией, моими друзьями, моими родными людьми. Они беспокоились за меня, всегда были готовы подставить сильное плечо. И, видит Бог, в этот момент я, как никогда сильно, скучала по Дрейку. Нуждалась в его ауре спокойствия, в выражении лица «мы все можем решить» и словах «непосильных задач не существует».

Но я одна. Без него.

Проехал мимо велосипедист – яркий и пестрый, как попугай. Унесся вдаль его вытянутый в форме пули шлем; стих стрекот спиц и шорох шин.

– Я позвоню.

Слушая шелест беспокойных крон, я с отчаянием нажала отбой.

* * *

Дэйна в штабе не оказалось. «Ушел на склад», – пояснил его заместитель – здоровый бородатый мужик с хмурым взглядом, который не вломил мне прикладом винтовки лишь потому, что его встроенный сканер показал, что «я – свой». Сканер, видимо, показал и другое – мой уровень допуска, – и потому недобрый дядька пропустил меня к главному пульту.

– Мне нужно оставить сообщение, – пояснила я коротко.

Здесь пахло войной. Мужским потом, бесконечным напряжение, оружейной смазкой и порохом. Еще пыльной и грязной одеждой; беспрестанно тарахтела подвешенная на гвоздь рация.

Пульт, за который я села, напоминал рубку космического корабля из фантастических романов – кнопки-кнопки-кнопки. Почему нельзя просто – экран, коврик и мышь? Наверное, не положено.

– Где тут можно написать?

Мне откуда-то из недр стола вытащили заляпанную клавиатуру.

– И окно для сообщений, – попросила я.

Бородач нажал кнопку, расположение которой я даже не запомнила.

– Пишите, – бросил неприветливо.

«Дэйн, это Ди… – принялась строчить я. Все-таки Уровень: Война – отдельный уровень. Сюда сложнее пробраться, сложнее считать информацию – я очень на это надеялась. – Передай Дрейку, что мне нужна помощь. Срочно. Пришла беда. Я сама не могу».

Не успела я повернуться к стоящему сзади мужику, чтобы попросить того удостовериться, что Дэйн прочтет послание сразу же, как вернется в штаб, как грохнуло просто адски. Вздрогнул пол и потолок, посыпалась штукатурка со стен, затрещал экран.

– Попали! – заорал заместитель и дернул меня вместе с креслом так рьяно, что я едва не вывалилась назад через спинку. Экран моментально потух, запахло паленой обмоткой.

– Начальнику штаба! – ревел бородач в рацию. – В нас попали! Повреждения уровня «Бэ-два-дробь один» – всех в нижний бункер! Всех! Пойдемте, надо отсюда уходить…

Последнюю фразу он адресовал мне, но я уже сосредоточилась для прыжка.

«Твою мать, твою ж мать, – думала, погружаясь в тонкую реальность. – Это точно война. Только не местная – а меня с «лысой башкой».

* * *

Под вечер по небу загрохотало – напирала гроза. Затрепетали, заволновались деревья, поднялась пыль; прохожие заспешили под козырьки кафе, остановок, магазинов. Закапало уже пару минут спустя.

Я спешила в наш с Дрейком особняк.

Он придет домой, и я его дождусь – все просто. Конечно, самый занятый человек этого мира часто задерживался на работе, но лысая мымра сказала, что на выполнение работы у меня сутки. Сутки.

Значит, мы успеем поговорить – он придумает, как защитить меня от нее. Обязательно. Поймет все с полуслова, с тишины, с одного взгляда. За это, в том числе, я и любила своего неординарного мужчину.

«А Дэйн послание не получил – жаль…»

Просторная прихожая встретила меня полумраком. А как хотелось иного – света торшера, читающего Начальника в кресле. Его спокойного вида, расстегнутых верхних пуговиц рубашки, взгляда исподлобья, полуулыбки. Он поставил бы на меня щит прежде, чем кто-то посмел бы коснуться моего пространства, – он разрушил бы ради меня один мир и создал другой – я знала это.

«Дрейк, Дрейк, где ты, любимый?»

В нашей спальне никогда не висело телевизионного экрана – Дрейк не признавал социальных СМИ, любого рода «новостей», на самом деле новостями для него не являющимися, а также познавательных передач, так как познавал мир по-своему. Я тоже голубой экран не смотрела. Разве что любимые фильмы, да и те почти всегда в компании старой доброй Клэр.

Почему все накренилось, почему вдруг вспучилось и надломилось в тихую погоду, а не в шторм? И это не про грозу за окном. Вечные вопросы без ответов.

Я присела на нашу кровать и осознала, как сильно устала – утомилась от бесконечных переживаний, треволнений, своих же собственных чертей в голове.

Дрейк придет, как всегда, около одиннадцати. А до этого момента я могу сделать только одно полезное дело – не создавать новые, полные придуманных кошмаров мыслеформы, чтобы те не уходили в ментальный план на воплощение.

Сейчас восемь. Ждать осталось около трех часов.

Под закрытыми веками, как не вспугнутые медузы, поочередно плавали события сегодняшнего дня, а так же бессмысленный вопрос: что находится в криокамере под номером «3261» и для чего оно «башке»? Схемы этого мира? Секретные данные устройства слоев пространства? Нет, раз криокамера – значит, органика. Клетки, молекулы, организмы?

Погружаясь в дрему, я знала одно: что бы там ни находилось, «лысая» этого никогда не получит.

* * *

В двадцать три ноль один на информационной табличке, стоящей на прикроватной тумбе, высветилось сообщение: «Любимая, занят. Если что-то нужно, дай знать. Дома буду примерно через семьдесят два часа».

Я едва не взвыла от тоски.

Дай знать? Да я бы дала, если бы от этого на Мака, например, в гараже не обрушился автомобиль – как раз в тот самый момент, когда Чейзер будет сидеть в яме и его чинить. Или же не лопнет лампочка в ванной Дэйна, усеяв осколками пол. Или…

Мозг всегда полон страхов. Всегда.

У меня же была впереди ночь, чтобы придумать, как действовать дальше.

Глава 2

Этим утром я впервые в жизни не желала приближаться к особняку, в котором мы когда-то жили с Клэр, – он временно (ведь временно?) превратился для меня в «Сумеречную Зону». Там вскоре случится очередной крайне неприятный разговор – я вновь откажусь выполнять «задание», на меня попытаются надавить.

И потому я по пути зачем-то свернула в «Карту судеб». Заказала еще один фирменный чай, получила вместе с кружкой внимательный и встревоженный взгляд хозяйки кафе, долго тянула ароматный напиток, попутно избавляясь от страхов.

Я никогда, еще со времен школы, не любила экзамены. Экзамен – проверка тебя на наличие определенного рода знаний – например, по алгебре или геометрии. Но что, если рождающийся ребенок изначально, на ментальном уровне, знает, что именно в этот отрезок жизни эти знания ему не нужны? Но он обязан все зубрить – потому что «правила», «родители», извечное «должен». В теории, любой человек, почувствовав нужду в конкретных знаниях, всегда способен отыскать к ним дорогу – тем более сейчас, в век интернета…

Сегодня я свое «задание» не выполнила. Не свое – чужое… И потому чувствовала себя, как на пороге экзамена, где мне скажут: «ты дура, плати». Выговором, лекцией, физическим или моральным наказанием. Наш социум всегда двигался через наказания, считая кнут действеннее пряника.

А я просто заснула вчера. От психологического прессинга вымоталась, как никогда раньше, отключилась, и потому не придумала, что же делать дальше. Однако знала: воровать в Реактор я не пойду.

Потому чай. Потому хмурый взгляд, потому сердце в доспехах и тяжесть невидимого клинка в руке. Придется защищаться.

В этот раз хозяйка «Карты судеб» расстаралась – напиток и впрямь получился ароматным, многослойным, сложным, как она того и хотела. Он помогал фокусироваться, успокаивал, как будто по-своему пытался поддержать моральный дух того, кто держал в руке кружку.

– Что, неприятности? – та, про которую я думала, материализовалась возле моего стола.

Я нехотя кивнула.

– Да, выпутаться будет непросто. Кто-то против тебя ворожит, – покачала головой женщина в тюрбане из тонкого шарфа. – У тебя много сил, и потому много сложных уроков.

«Спасибо», – хмыкнула я мысленно. Легче от ее слов не стало.

Деревянные стены; аромат хвои из стеклянных баночек на столах. От чужого проницательного взгляда делалось и вовсе тревожно.

– Ты победишь в итоге, – вдруг предрекли негромко. – Держись.

И «гадалка», будто и не пророчила только что, отплыла от моего стола.

* * *

Я могла бы и вовсе не ходить, но «лысая», так или иначе, нашла бы способ связаться. Уж лучше расставлять точки над «i» в привычной обстановке – один на один, так сказать.

«Давно я ни с кем не боролась». И если быть честной, не скучала по войне.

Прежде чем войти в дом, в котором один-одинешенек остался мой белый кот (перенесу его отсюда, когда буду уходить), я нарочито неторопливо полила из шланга гибискусы, заботливо высаженные Клэр у крыльца в начале весны.

Перед «спиритическим» сеансом я закрыла накормленного Михайло на кухне – не надо ему присутствовать. Так безопаснее. В гостиную вошла, как в камеру с распыленными в воздухе химикатами, – с чувством отвращения. Села на диван, попыталась принять удобную позу. Закрыла глаза.

Ждать пришлось недолго.

– Ты не ходила туда.

– Нет.

– Сутки еще не прошли. Пойдешь сейчас?

– Нет. Ни сейчас, ни потом.

– Зачем усугублять проблемы в собственной жизни?

Мне хотелось взорваться – наплевать на контроль, которому столько учил Дрейк, наплевать на то, что мои эмоции ударят по мне же, и заорать:

«Ты получишь за все, сволочь! И твоя лысая башка покатится, постукивая ушами, по дорожке, как только Дрейк все узнает. А он узнает!»

Вслух я процедила чуть сдержаннее, чем в мыслях:

– Закон Кармы никто не отменял. Ты принуждаешь человека действовать против его свободной воли, за это Вселенная…

– Меня не интересуют диалоги на сторонние темы.

С экрана телевизора, который никто не включал, на меня смотрели глаза со светлыми зрачками. И этот пустой, похожий на инопланетный, взгляд изрядно нервировал.

– Знаешь, что случилось пять минут назад? – у «башки» коварно изменился прищур. – Смотри на экран.

Очередной фильм – очередной жуткий сценарий с подставной «мной». Зная об этом, я успела похолодеть еще до того, как замельтешили первые кадры.

Она носилась по гоночному треку круг за кругом – оттачивала плавнейшие вхождения в повороты, до сотых долей секунды высчитывала скорость, мастерски чувствовала машину. Подвластные контролю руки профессионала, визжали по асфальту шины, мерно рычал двигатель – белоснежный «Асти» Лайзы Аллертон заходил в очередной поворот, когда… прямо перед машиной возникла моя фигура.

Всего метров за пятьдесят до бампера.

И тут же надрывно истошным криком завизжали колеса – Лайза ударила по тормозам – зад авто моментально увело вбок и завернуло. Слетевший с траектории для избежания столкновения с человеком «Асти» почти что на полной скорости врезался в жесткий борт гоночного трека.

Страшный скрежет, смятый бок – противоположный водительскому сиденью, – пар из-под капота, и жуткая для восприятия тишина.

За аварией я наблюдала, скукожившись до размеров собственного сердца, которое колотило по ребрам так, что невозможно было вдохнуть.

«Она расплатится за все. Расплатится».

Вот только от бессилия хотелось рыдать.

Но Лайза, шатаясь, вышла из машины – для этого ей понадобилось долгих секунд десять, – сняла шлем, посмотрела на разбитую машину ценой в несколько миллионов. Затем взглянула туда, где над треком медленно таяла моя фигура.

Звонок Мака Аллертона не заставил себя ждать. Мой телефон завибрировал еще до того, как я успела применить к лысой весь запас русского мата, который накопила за долгие годы жизни на родине.

– Так не делается, Бернарда, понимаешь? – кричали в трубку. – А если бы она разбилась?! Ты понимаешь, что ты сделала? Просчиталась? Еще один такой просчет может стоить кому-то жизни…

– Мак…

– Не ожидал, Ди. Не от тебя.

– Мак!

Но он не слушал. Я никогда раньше не слышала, чтобы Чейзер силился сдержать не только крик, но и те хлесткие слова, которые пытались сорваться с его губ.

– Машину я тебе прощу. Но свою женщину…

– Да послушай же ты!

– У нее легкое сотрясение. Пусть это будет твой «удачный день».

«И не стоит мне звонить», – пронеслись в моем сознании холодные слова до того, как он положил трубку.

Теперь на диване я сидела с закрытыми глазами и до боли сжавшимися вокруг телефона ледяными пальцами.

Что говорила лысая, я не слышала.

– …если через два часа ты не принесешь то, что мне требуется, настанет очередь твоего следующего «друга».

– Дерзай, – отозвалась я ледяным тоном и поднялась с дивана. – За свои дела ты получишь с верхом.

«Это я тебе обещаю».

– Я дотянусь до любого, кто тебе дорог.

– Флаг тебе в руки.

Мне здесь нечего делать. Только заберу Мишу.

Лысая на мгновение умолкла, силясь разобрать смысл фразы с «флагом».

– Новая беда будет настигать их каждые шесть часов. И виновной в этом будешь ты.

– Нет. ТЫ.

Наверное, она думала, что после инцидента с Лайзой, я совершу спринт в Реактор и вынесу из Лаборатории содержимое половины криокамер, лишь бы «пронесло».

Не тут-то было.

Зло возвращается к тому, кто его сеет, – это закон сохранения баланса. И я не стану слабой пешкой в чьих-то грязных планах. «Обрыбится», – как когда-то говорили гопники у моего подъезда.

– Ты принесешь то, что я прошу…

– Сгинь, чмо.

Недобро, но доброты во мне в этот момент не осталось.

Я уже выходила из комнаты, когда она довершила фразу:

– …или твой кот попадет под колеса.

– Сама не попади под «колеса».

Страницы: «« 12345 »»

Читать бесплатно другие книги:

Новый роман Михаила Веллера – «метароман», как определил жанр автор, огромен по охвату тем и многооб...
«Падение» – последняя законченная повесть А. Камю. Пытаясь ответить на вечный вопрос: «В чём смысл ч...
В Зоне нет никого, кто не слышал бы о легендарном Картографе. Он знает тайные тропы и понимает Зону,...
Как выжить там, где сдаются самые прожженные негодяи? Где убийство себе подобных – необходимость. Ка...
Дина Рубина – мастер конфликта. Особенно того острого, порой трагического, сторонами которого оказыв...
Брайан Трейси – признанный гуру тайм-менеджмента. На протяжении многих лет он помогает людям во всем...