Семь раз отмерь Чейз Джеймс
– Мы даже так и сделаем, – согласился Бреди.
Они спустились на лифте и под пристальным взглядом Сержа Хольца вышли из отеля и направились в ближайший часовой магазин фирмы «Омега».
К счастью для Бреди, Мегги было нетрудно угодить. Она получила большое удовольствие от поездки на пароходе. С радостью ребенка ходила по узким улицам города, где были расположены магазины. Если она отрывала взгляд от витрин, то лишь для того, чтобы посмотреть на свои новые часы. Бреди ходил вместе с ней, совершенно одуревший от скуки, и думал только о миллионе долларов.
Вечером они пошли в казино; выигрыш в двадцать франков чуть не свел Мегги с ума. После этого Лу повел ее в «Хэзиленд», где было много танцующей молодежи, и Мегги произвела фурор, что ей очень нравилось.
Вернувшись в отель, они долго занимались любовью и, наконец, крепко уснули.
На следующее утро Бреди повез ее за город. Мегги вышла из машины полюбоваться горами. Бреди, голова которого была занята только предстоящей работой, тем не менее смотрел на нее из машины и думал, что жениться на этой красавице – далеко не самая плохая мысль.
После ленча в ресторане «Лебедь» отеля «Монтре Палас» Мегги опять захотела покататься на пароходике, и на этот раз они поехали в Лозанну и вернулись в отель уже к вечеру.
Так прошел день. Мегги объявила, что она в восторге от всего. Когда она спала в его объятиях, Бреди думал о завтрашнем дне. Должны были приехать Лепски и Дювайны. Он надеялся, что они не задержатся. Фактор времени был очень важен. Он плохо спал этой ночью.
Чтобы избежать встреч с итальянскими таможенниками и главными таможенными постами Швейцарии, Дювайн направился через Гренобль, минуя Женеву, по французскому берегу озера Леман, собираясь пересечь границу недалеко от Сен-Гингольфа.
Лепски, прожившие всю жизнь во Флориде, никогда не видели таких высоких гор. Впечатление было настолько захватывающее, что даже Лепски не мог сдержать восторга. Кэрол была в экстазе.
– Том! – то и дело восклицала она. – Посмотри сюда! Ради этого стоило сюда приехать!
Дювайн облегченно вздыхал. Наконец-то этим двоим хоть что-то понравилось.
– Да, – нехотя согласился Лепски, – пожалуй, это и правда здорово, но наши Скалистые горы ничуть не хуже.
– Лепски! Когда это ты был в Скалистых горах? Не показывай своего невежества, – ехидно заметила Кэрол.
– Ну и что, у нас есть еще Большой каньон, – не сдавался Лепски. – Это тоже чего-то стоит.
– Когда это ты видел Большой каньон?
Лепски издал звук, напоминающий осыпь гравия, и Клодетта срочно вмешалась:
– Мы приближаемся к озеру Леман, один берег принадлежит Франции, а другой – Швейцарии. Разумное решение, правда?
– Как остроумно, – сказала Кэрол. – Знаешь, Клодетта, я просто влюблена во все это.
– А когда мы будем обедать? – поинтересовался Лепски.
– Здесь неподалеку есть маленький ресторанчик, – сказал Пьер. Он давно оставил попытки соблазнить этих двоих хорошей едой. Зачем зря тратить деньги, рассуждал он сам с собой, если все, что им нужно, это чертов бифштекс.
Дювайны наслаждались мясом с кэрри, но Лепски их бифштекс показался жестким.
– Надо было привезти сюда нашу мясорубку, беби, – сказал Лепски, отчаянно жуя. – Тогда мы могли бы приготовить из этого фарш.
Кэрол велела ему помолчать.
Через полчаса они должны были подъехать к швейцарской границе, и Дювайн, зная, что это был последний барьер на пути к богатству, с трудом сдерживал свое беспокойство.
– Швейцарские пограничники известны своей грубостью, – сказал он Лепски, когда они ехали вдоль озера. – Я возьму это на себя. Я скажу, что вы известный американский полицейский офицер. Они могут попросить открыть чемоданы. Попробуем их хорошо угостить. Остановимся в ближайшей деревне, купим несколько бутылок виски и укажем их в декларации.
Лепски просиял:
– Виски! Отличная идея!
В винной лавке неподалеку от границы они купили две бутылки виски и две бутылки шампанского.
– Этого достаточно, – сказал Дювайн, укладывая бутылки в багажник. Посмотрев на багаж, он заметил, что синяя сумка очень бросается в глаза, и ему пришло в голову передвинуть ее поближе к своим вещам и бросить сверху плащи – свой и Клодетты, оставив явно новые чемоданы Лепски на виду.
Вскоре они подъехали к границе, и французские таможенники пропустили их без задержек. Через несколько метров был швейцарский пост.
Два высоких пограничника, одетые в серую форму, вышли им навстречу.
– Предоставьте все мне, – сказал Дювайн, опуская стекло.
Лепски насторожился. Его чутье полицейского подсказало ему, что Дювайн неестественно напряжен, и это сильно удивило его. Почему Дювайн так усложняет простую процедуру, но он велел себе успокоиться. Дювайну виднее, у него больше опыта. Лепски передал Дювайну паспорта, и тот, присоединив к ним свои, с дружеской улыбкой вручил их пограничнику. Тот отступил назад, внимательно и долго проверял паспорта и с каменным лицом вернул их Дювайну.
– У вас есть что внести в декларацию?
– Да нет. Вот разве только две бутылки виски и две шампанского, другого ничего нет.
– Пожалуйста, откройте багажник.
– Что он говорит? – спросил Лепски, недовольный тем, что беседа велась по-французски.
– Он просит меня открыть багажник, – сказал Дювайн, выходя из машины.
– Зачем?
– Имеет право, – коротко ответил Дювайн, желая только одного: чтобы Лепски успокоился.
Пьер обошел машину и открыл багажник. И тут, к своему ужасу, заметил, что Лепски тоже вышел из машины и подошел к ним.
– Где багаж американского джентльмена? – спросил пограничник.
– Вот те два синих чемодана.
– Пожалуйста, попросите его отнести их в таможню.
Дювайн повернулся к Лепски:
– Они хотят осмотреть ваши чемоданы.
– Какого черта! – Лепски достал свое полицейское удостоверение и сунул его под нос пограничнику. – Скажите ему, кто я такой.
Пьер сказал:
– Этот джентльмен – высокопоставленный офицер американской полиции. Ему бы не хотелось, чтобы вы копались в его вещах.
Пограничник внимательно изучил полицейское удостоверение Лепски и служебный значок, но по выражению его лица было видно, что они не произвели на него никакого впечатления.
– Джентльмен не понимает по-французски или по-немецки?
– Нет. Он же американец.
– Что он говорит? – сердито спросил Лепски, шмыгая носом и теряя терпение.
Пограничник с интересом наблюдал за Лепски. Ритуальный военный танец, исполняемый Лепски перед тем, как взорваться, был ему явно в новинку.
– Джентльмену нужно в туалет? – спросил пограничник.
– Что он говорит? – поинтересовался Лепски голосом полицейского.
– Он спрашивает, не нужно ли вам в туалет, – шепнул Дювайн. – Его озадачили ваши прыжки на месте.
Лепски сделал усилие, чтобы взять себя в руки. Он издал вопль электрической пилы, вгрызающейся в дерево. Пограничник отступил назад и с интересом уставился на Лепски.
– Лепски! Прекрати эту комедию! – закричала Кэрол, выходя из машины. – Делай то, что он тебе говорит.
Пограничник повернулся к Дювайну:
– Пожалуйста, скажите ему, что у нас есть указание – проверять вещи всех американцев. Извините за беспокойство, но таковы инструкции.
– Понятно, – сказал Дювайн. Рубашка прилипла к его спине от пота. – Может быть, вы хотите проверить мой багаж?
– В этом нет необходимости.
– Что он говорит? – в очередной раз спросил Лепски.
Дювайн объяснил.
– Это не займет много времени, Том. Придется пройти с ними.
– Делай, что тебе говорят! – закричала Кэрол. – Почему с тобой вечно какие-то проблемы?
Лепски сжал кулаки, тихонько выругался, потом хрипло сказал:
– О'кей! Пусть эти типы роются в наших чертовых вещах. Черт с ними, мне наплевать!
Дювайн поднял два больших синих чемодана, принадлежавших Лепски.
– Только эти два? – спросил пограничник.
– Остальные мои, – подтвердил Пьер.
Он передал чемоданы Лепски:
– Тащи их, Том. Все пройдет быстро.
Пограничник вернул Лепски удостоверение, затем пошел вперед в сопровождении Лепски, несшего оба чемодана.
– Он забыл мою сумку! – закричала Кэрол.
Дювайн чуть не стукнул ее.
– Замолчите! – грозно прошипел он. – Из-за ваших духов у нас могут быть неприятности.
– Как скажете. – Кэрол опять забралась в машину. – Как бы я хотела, чтобы с Томом было не так трудно.
– Да, нрав у него крутой, – проговорила Клодетта, выжимая из себя улыбку. – Ох уж эти швейцарцы. Как бы Том с ними опять не сцепился.
– Это он любит, – сказала Кэрол. – Не беспокойся о нем, дорогая. Ему же надо будет что-то рассказать на работе после возвращения.
Дювайн последовал за Лепски в помещение таможни. Он обнаружил его обменивающимся рукопожатием с офицером таможни, который прилично говорил по-английски.
Начальник таможни, назвавшийся Хансом Ульрихом, рассыпался в извинениях.
– Извините, мистер Лепски, – говорил он. – Это все из-за русской иконы. Таможенные посты получили указание проверять багаж у всех американцев. Так что мои люди только выполняли свой долг. Но ваш багаж, конечно, незачем проверять. Не припоминаю даже, когда американский полицейский офицер проезжал бы через наш пост. Для нас это большая честь. – Он повернулся к пограничнику. – Отнеси чемоданы мистера Лепски обратно в машину.
Дювайн закрыл глаза и облегченно вздохнул.
Оставив Лепски, сиявшего от счастья, поговорить с Ульрихом, Дювайн пошел за пограничником, тащившим два больших чемодана, забрал их и уложил в багажник.
– Что случилось? – спросила Кэрол.
– Тома обслужили как важную персону, никаких проблем.
Дювайн сел за руль. Они с Клодеттой обменялись быстрыми взглядами. Последний барьер взят. Икона прибыла в Швейцарию.
Теперь главное – встреча с Лу Бреди и подмена сумки. После этого – Радниц.
Глава 8
Во время завтрака в номере Лу Бреди объяснял Мегги, что она должна сделать. Он сидел в кресле, а Мегги лежала в кровати, уплетая хрустящую булочку, намазанную вишневым джемом.
– Я жду, что сегодня утром сюда приедет несколько человек, – говорил Бреди. – Не знаю, когда точно, но думаю, утром. У меня к ним есть дело, и мне не хотелось бы, чтобы ты была здесь, пока я буду занят с ними. Ты меня слушаешь, беби?
Мегги потянулась за новой булочкой и стала намазывать ее маслом.
– Ты хочешь убрать меня с дороги? Так?
– Да. Но прежде всего тебе надо сложить вещи. Затем ты должна все вынуть из сумки. Она нужна мне пустой. Ты слышишь?
Мегги положила слой вишневого джема на булочку. Ее прелестные черты слегка исказились от попыток сосредоточиться.
– А что мне делать с вещами, которые я выну из сумки?
Бреди вздохнул:
– Положи их в какую-нибудь другую сумку.
Мегги понимающе кивнула, и ее лицо расслабилось. Она снова принялась жевать.
– Мне так нравится этот джем, – сказала она с полным ртом. – Я знаю, что не надо есть так много мучного, иначе растолстеешь.
Бреди снова вздохнул:
– Ладно, малышка, ешь, что хочешь, но только слушай, что я говорю.
– Я все поняла, мой любимый: надо все вынуть из сумки, собрать вещи и потом… что потом?
– Как только уложишь вещи, спустишься на лифте, пройдешь туннелем к бассейну.
– Но я ведь уложу купальник – или нет?
Бреди запустил пальцы в шевелюру.
– Забудь о своем купальнике. Ты не будешь купаться. Ты будешь сидеть на солнце возле бассейна и ждать, пока я не приду за тобой. Теперь поняла?
– Просто сидеть и ждать?
– Я дам тебе книгу. Новый роман Гарольда Родинса, только что вышел.
Лицо Мегги просияло:
– Я обожаю его книги. Он так здорово пишет о любви и сексе!
– Хорошо. Так вот, ты сидишь у бассейна и читаешь, а я приду, как только смогу. Ясно?
Мегги наконец прожевала булочку, налила себе кофе, кивнула.
Бреди вздохнул с облегчением:
– Вот и хорошо. Сразу после делового разговора мы уедем. Послушай, Мегги, очень важно, чтобы ты все время была у бассейна. У меня не будет времени тебя искать. Как только мы закончим разговор, я должен буду уехать. Поняла?
– Я должна сидеть у бассейна и читать книгу.
– Именно так. А теперь, если ты позавтракала, начинай собираться.
Мегги окинула взглядом пустой поднос, удивилась, что на нем больше нет булочек, вздохнула и неохотно поднялась. Было 9.15.
– Пока ты собираешься, я спущусь вниз и оплачу счет. Не забудь освободить мне сумку.
Оставив ее, Лу спустился в холл и подошел к портье. Серж Хольц был на посту: в углу, откуда была прекрасно видна конторка портье.
Будучи уверен, что портье будет недоумевать, почему он всегда сидит в холле и не выходит на улицу, Хольц позаботился объяснить портье и клерку-регистратору, что ждет важного телефонного звонка и пока не может уйти. Это объяснение удовлетворило любопытство персонала отеля.
Хольц видел, что Лу Бреди оплачивает счет. Он подошел ближе и стал рассматривать туристические проспекты, при этом прислушиваясь к разговору.
– Я вскоре уеду, – говорил Бреди клерку за конторкой. – Мистер Уиллис прибудет около двух часов. Пришлите кого-нибудь за моим багажом через полчаса.
– Будет исполнено, сэр.
Бреди вышел из отеля и быстро направился в книжный магазин на той же улице. Там он купил новый роман Робинса и вернулся в свой номер. Мегги уже приняла душ и теперь лениво одевалась.
– Поторопись, цыпленок, – резко сказал Бреди, – через полчаса придут за багажом.
От этого заявления Мегги немедленно ударилась в панику и начала бросать в чемодан все, что попадалось ей под руку.
– Не надо эти чертовы полотенца! – закричал Бреди. – Ох, ради Бога, одевайся. Я сам все сделаю.
К тому времени, как швейцар постучал в дверь, Бреди успел все вынуть из сумки и упаковать вещи. Мегги уже была одета. Он велел швейцару нести чемоданы к машине.
– А теперь, киска, – твердо сказал Лу Бреди, – бери свою книгу, отправляйся к бассейну и жди. Хорошо?
Мегги кивнула:
– Ты ведь придешь за мной, дорогой? И мы правда поженимся?
– Только жди там, – сказал Бреди, терпение которого почти истощилось. – Я приду за тобой, и мы поженимся.
Когда, поцеловав его, она ушла, Бреди написал записку, положил ее в конверт и адресовал мистеру Пьеру Дювайну, после чего отнес записку портье.
– Передайте, пожалуйста, это мистеру Дювайну, когда он приедет.
– Конечно, сэр.
Под наблюдением Сержа Хольца Бреди вернулся в свой номер, вынес стул на балкон и там устроился так, чтобы можно было видеть всех прибывающих в отель.
В номер вошли две горничные. Бреди велел им делать свое дело, объяснив, что он ждет друзей. Они застелили постель и прибрали в ванной перед приездом мистера Джона Уиллиса.
В 11.15 Бреди увидел, как приехали Дювайны и Лепски. Он вошел в комнату, закурил и стал ходить взад и вперед. В записке он сообщал Дювайну, в каком он номере, и просил прийти к нему как можно скорее.
Серж Хольц видел, как вошли Дювайны и Лепски, как носильщик вкатил на тележке четыре чемодана и синюю дамскую сумку. Он видел, как Дювайны и Лепски в сопровождении клерка вошли в лифт, и кивнул своим мыслям. Очень скоро это тоскливое ожидание кончится и надо будет действовать.
У дверей Дювайн сказал:
– Давайте встретимся в холле через полчаса. Побродим по городу.
– Отлично, – отозвался Том. – Интересно, как здесь кормят.
– Голодать не придется, – сказал Дювайн, увлекая Клодетту в номер и закрывая дверь. – Здесь Бреди. Он хочет немедленно со мной встретиться. Его номер рядом.
– Будь осторожен, милый, – взволнованно сказала Клодетта. – Лу очень хитер.
Пьер поцеловал ее:
– Я тоже не промах. Скоро вернусь.
Бреди продолжал расхаживать по комнате, когда раздался стук в дверь. Он подошел к двери и открыл ее.
– Пьер! – воскликнул он. – Рад тебя видеть! – Он схватил гостя за руку и втащил в комнату. – Ты выглядишь прекрасно.
Не оставаясь в долгу, Пьер стиснул руку Бреди и воскликнул:
– А ты ничуть не постарел! Бог ты мой! Рад тебя видеть снова.
– Говори скорее, – потребовал Бреди, все еще держа руку Дювайна. – Не тяни. Как дела? Есть проблемы?
– Никаких, если не считать, что от этого Лепски мы на стену лезем.
– Как таможни?
– Все прошло как по маслу.
Бреди засиял:
– Я знал, что на тебя можно положиться. Теперь осталась только замена.
– Да. – Дювайн поморщился. – Нужна ловкость. Но ничего, все будет в порядке. Дубликат у тебя?
– Конечно. – Бреди достал сумку. – Вот, пустая. У тебя уйдет всего несколько минут, чтобы переложить барахло миссис Лепски, а потом сразу направляйся в отель «Эден» в Цюрихе, где я буду тебя ждать с двадцатью тысячами швейцарских франков.
Дювайн довольно потер руки:
– Отлично.
– Как ты собираешься избавиться от Лепски?
– Я им скажу, что у меня заболела мать и мы должны вернуться в Париж. Об этом не беспокойся. Как же мы будем счастливы больше их не видеть!
– Хорошо… А теперь я должен идти. – Бреди изобразил фальшивую улыбку до ушей. – Ты прекрасно поработал, и я буду настаивать, чтобы Эд добавил тебе еще десять тысяч франков.
– Ну, спасибо, Лу! Это было бы грандиозно.
Двое жуликов пожали друг другу руки.
– До встречи в Цюрихе… через пару дней?
– Как только выберу момент и произведу замену, сразу же – к тебе. Все зависит от Лепски. Они прямо прилипли к нам. Думаю, что понадобится дня два-три. Я позвоню тебе в «Эден».
– Отлично. Счастливо тебе, Пьер.
Бреди с широкой дружеской улыбкой вышел и спустился на лифте к Мегги. Дювайн взял сумку, проверяя, что в коридоре никого нет. Когда Клодетта увидела сумку, ее лицо засветилось.
– Все в порядке, родной?
– Никаких проблем. Он даже пообещал еще десять тысяч. – Дювайн счастливо хихикнул. – Ему и голову не приходит мысль, что мы можем его надуть. Представь себе! Жалкие тридцать тысяч франков, когда мы можем заполучить четыре миллиона!
Клодетта бросилась в его объятия, и они в вальсе закружились по комнате.
Бреди нашел Мегги в шезлонге, погруженную в чтение романа Робинса.
– Собирайся, цыпленок, мы отправляемся.
Мегги отключилась от всего и только хлопала глазами над книгой. Бреди вырвал у нее из рук роман:
– Пошли!
Она заморгала:
– О, Лу, дай мне дочитать. Он затащил ее в постель…
– Неважно, пора ехать!
Они направились к машине.
По дороге он снова начал ее инструктировать, как добраться до Цюриха, как найти отель, и обещал приехать как можно скорее.
Когда они приехали в Вильнев, Мегги даже немного всплакнула, прощаясь, но быстро успокоилась, вспомнив о новых часах, о деньгах, которые он ей дал, о недочитанном романе. Наконец, после того как Бреди десяток раз повторил, что приедет за ней не позднее чем через неделю, Мегги выехала на автостраду, ведущую в Цюрих.
Бреди заранее договорился взять напрокат в местном гараже машину «фольксваген-гольф». Сейчас он забрал ее, отправился в общественный плавательный бассейн и снял кабинку. Бассейн был полон молодежи, и на него никто не обращал внимания. Бреди занес свой чемоданчик в кабинку, запер дверь и начал превращаться в морщинистого, тщательно одетого старика, которого можно было принять за отошедшего от дел банкира или адвоката.
В половине второго он вернулся в «Монтре Палас» и записался как мистер Джон Уиллис.
Серж Хольц, все еще сидевший в вестибюле, был бы совершенно одурачен блестящим перевоплощением Бреди, если бы тот не допустил ошибки: он вернулся с тем же чемоданом, который был у него, когда он записывался под именем Льюиса Шульца. Хольц, привыкший замечать малейшие детали, сразу же узнал чемодан, как только швейцар понес его к лифту. Тут он вспомнил, что дядя говорил о необыкновенной способности Бреди к переодеванию, и самодовольно ухмыльнулся. Теперь в любой момент может понадобиться действовать. Он видел, как Дювайны и Лепски вышли из отеля, и поэтому направился в бар чего-нибудь перекусить.
В своем номере Бреди достал револьвер «смит-и-вессон» 38-го калибра. Следуя инструкции Хеддона, он еще в Женеве отправился по данному ему адресу.
Высокий полный мужчина лет тридцати с небольшим с радостью продал ему револьвер, как только Лу упомянул имя Хеддона. Бреди не любил никакого оружия и отвергал любые формы насилия. Он подчеркнул, что револьвер должен быть незаряжен, и проследил, чтобы человек вынул из барабана все патроны. Удовлетворившись тем, что из револьвера нельзя убить, он сунул оружие в карман и расплатился.
Теперь он уселся на кровать и недовольно рассматривал револьвер. Он надеялся, что ему не придется угрожать Дювайну, и не был уверен, что сумеет сделать это убедительно. Дювайн вел себя так дружелюбно. Трудно было поверить, что он собирается надуть их. Хеддон, видимо, слишком подозрителен. Однако Бреди решил, что не должен давать Дювайну ни одного шанса. Миллион долларов есть миллион долларов. Потом он подумал о Мегги. Пожалуй, было опрометчиво с его стороны обещать жениться на ней. Бреди вздохнул. Он не мог себе представить, как будет жить с ней долгие годы. Мегги относилась к тому типу женщин, чья красота рано увядает. Что ж, с этим можно будет подождать. Сначала надо получить икону. Он спрятал револьвер обратно в чемодан и отправился обедать.
Лепски Монтре не понравился. Вид на озеро и пароходики на нем были, конечно, хороши, но сам город был скучен, как Джордж Вашингтон. Кэрол тоже была несколько разочарована, но ей понравился часовой магазин.
Терпение Дювайнов было на пределе. Они обменивались взглядами, подбадривая друг друга в надежде, что это скоро кончится.
– Как насчет того, чтобы поесть? – задал свой традиционный вопрос Том. – Интересно, какие у них здесь бифштексы.
– Никогда не ешьте здесь бифштексов. Они никуда не годятся, – ответил Пьер. – Лучше отправиться в пиццерию. Будет хоть какое-то разнообразие. – Теперь Пьер решил никогда не предлагать Лепски никакой изысканной еды. И хотя он знал, что клевещет на швейцарцев, говоря, что их бифштексы никуда не годятся, он просто не мог вынести вида того, как Лепски с ворчанием доедает еще один бифштекс. Но к его удивлению, Том и Кэрол с удовольствием съели большую пиццу.
– Вот это я понимаю – еда! – возвестил Том, сияя. – Как дома!
Зная, что Клодетта уже заронила в душу Лепски идею поехать в Гштаад, Дювайн решил, что пора выводить на сцену свою мать.
– Я очень боюсь за здоровье своей матери. Когда мы уезжали из Парижа, она себя плохо чувствовала. Я звонил домой из Монако, и мне сказали, что старушка слегла.
– Да, это печально, – вставил Лепски озабоченно. – Моя мать умерла четыре года назад, и я до сих пор тоскую по ней.
Читать бесплатно другие книги:
