Девять Вязов Брындза Роберт

10

В девяноста милях от Лондона Энид Конуэй на такси приехала в Психиатрическую лечебницу Баруэлла. Она заплатила водителю точную сумму – чаевых она не признавала – и захлопнула дверь с гораздо большей силой, чем можно было ожидать от такой немолодой на вид женщины. Она была невысокая, худая, с маленькими глазами-бусинами, черными как смоль волосами, по форме напоминающими шлем, и угловатым лицом с подчеркнутым ярким макияжем. На ней было пальто в гусиную лапку, а на плече висела розовая сумочка «Шанель». Она на секунду остановилась, чтобы полюбоваться своим отражением в окне такси, пока оно не уехало.

Лечебница располагалась рядом с вереницей симпатичных жилых домов, через дорогу от которых возвышался шестиметровый забор с колючей проволокой. У главных ворот стояла маленькая постройка, где отмечались посетители. Энид подошла к окошку, где за множеством мониторов сидела сурового вида женщина старше ее.

– Доброе утро, Ширли, – сказала Энид. – Как поживаешь?

– Такая погода не на пользу моим суставам, – ответила Ширли, протягивая руку.

– Это все сырость. Тебе бы в тепло… Я пришла к Питеру.

– Мне нужно разрешение на посещение, – сказала Ширли, все еще протягивая руку.

Энид положила сумочку на разделявшую их стойку так, чтобы был виден металлический логотип «Шанель», и начала деланно рыться в сумочке. На Ширли, казалось, это не произвело никакого впечатления.

– Вот он, – сказала Энид, протягивая разрешение.

Ширли проверила документ и просунула пропуск для посетителя через окошко. Энид засунула его в карман пальто.

– Ты знаешь правила. Пропуск должен быть приколот к одежде.

– Это новое пальто от «Джейгер». Ты, наверное, не слышала про «Джейгер», Ширли. Это очень дорогой бренд, – сказала Энид.

– Тогда прицепи пропуск на ремень.

Энид одарила ее гаденькой улыбкой и отошла.

– У кого-то завелись денежки. Но из дерьма конфетку все равно не сделаешь, – пробормотала Ширли, когда Энид направилась к выходу.

Лечебница представляла собой раскиданные на большой территории викторианские постройки из красного кирпича, на фоне которых новое, выдающееся вперед крыло для посещений выглядело футуристично.

– Новенький? – спросила Энид маленького тощего паренька, который стоял рядом с рамкой сканера, похожей на ту, что бывают в аэропортах. У него косил левый глаз, а копна очень тонких черных волос едва держалась на его непропорционально большой голове.

– Ага. Первый день, – нервно сказал он.

Он наблюдал, как Энид снимает пальто, под которым были элегантные слаксы и накрахмаленная белая блузка. Он протянул ей контейнер, Энид, сняла туфли на высоком каблуке и положила их внутрь вместе с золотым браслетом и сережками. Сумочку «Шанель» и пакет, набитый сладостями, она положила в другой контейнер. Она прошла через рамку, и та запищала.

– Да чтоб тебя… Я же все сняла. Надеюсь, мне не придется снимать слуховой аппарат? – сказала она, наклоняя голову, чтобы продемонстрировать левое ухо.

– Нет, все нормально. У вас есть металлическая пластина в черепе или штифты в костях? Простите, мы обязаны спрашивать.

Энид бросила взгляд на свои вещи, которые ползли по ленте в сторону рентгеновского сканера. Сквозь окно в стене ей была видна аппаратная, где за мониторами сидели двое сотрудников.

– Нет. Это, наверное, он на косточку в бюстгальтере сработал, – сказала Энид.

Лента конвейера остановилась, и контейнер, в котором лежала ее сумочка и пакет, пополз обратно в сканер. Оба охранника в аппаратной разглядывали изображение на мониторе, один пальцем показывал на что-то. Энид резко схватила руку паренька и прижала к груди.

– Вот тут! Проверь, пощупай, – сказала она, повысив голос. Парень попытался освободиться. Тогда она потянула его руку вниз и сунула его пальцы себе между ног.

– Мадам! Пожалуйста! – закричал он.

– Чувствуешь? Это я, только и всего, – сказала она, приближая к нему свое лицо.

Она глянула в сторону аппаратной и увидела, что ей удалось привлечь внимание сотрудников. Они оба уставились на нее со смесью изумления и отвращения. Контейнер с сумкой и пакетом прополз через сканер, и она отпустила руку парня. Она еще раз прошла через рамку, и та снова запищала.

– Видишь? Косточка, – сказала Энид.

– Да, хорошо, – дрожащим голосом сказал парень.

Энид взяла пальто и сумку с пакетом и направилась к толстой стеклянной двери, по пути подмигнув охранникам в аппаратной. Через мгновение она проскочила через дверь в маленькую квадратную комнатку с зеркальным стеклом, где висела табличка: ПОСТАВЬТЕ НОГИ НА ШИРИНЕ ПЛЕЧ И ПОСМОТРИТЕ В КАМЕРУ.

На полу был нарисован желтый прямоугольник с потертыми отпечатками ног. Энид встала на прямоугольник и посмотрела в камеру. Раздалось чуть слышное жужжание, когда линза задвигалась, чтобы поймать Энид в фокус. Дверь на противоположной стене, пикнув, приоткрылась. За ней был еще один пропускной пункт, где ее сумку осматривал высокий чернокожий офицер, который ей не нравился. Он заглянул в пакет и достал оттуда упаковки конфет и шоколадки.

– Вы же знаете, я всегда приношу Питеру сладости, – сказала Энид, пока охранник проверял каждый пакетик. Энид опасалась, что он может вскрыть какой-нибудь. – У вас что, рентгеновское зрение? Они же прошли через чертов сканер!

Он посмотрел на нее, кивнул и подождал, пока она сложит все обратно в пакет. Затем он посветил фонариком ей в рот, она подняла язык. Проверил уши и слуховой аппарат. Наконец охранник махнул, разрешая ей пройти.

Питер Конуэй все еще относился к категории самых агрессивных преступников, и с ним обращались как с таковым, но Энид сумела добиться свиданий с сыном в комнате без стеклянной перегородки.

Они встречались дважды в неделю в маленькой комнатке. Их свидания записывались на камеру видеонаблюдения, а сквозь большое смотровое окно за ними постоянно наблюдали санитары. Комната была ярко освещена, а посередине стояли прикрученные к полу стол и два стула. Энид всегда запускали в комнату первой, а затем приводили Питера. Ей необходимо было подписать кучу бумаг, подтверждающих, что она встречается с Питером на свой страх и риск и не обратится в суд, в случае если он нападет на нее.

Она просидела в комнатке минут десять, пока Уинстон и Тэррелл не привели Питера, закованного в наручники и с капюшоном на голове.

– Добрый день, миссис Конуэй, – сказал Уинстон.

Он подвел Питера к стулу напротив Энид, развязал ремни на капюшоне и расстегнул наручники. Питер закатал рукава, не обращая внимания на санитаров, которые отступали в сторону двери: у одного была дубинка, у другого – электрошоковый пистолет. Как только они вышли, раздалось жужжание и звук блокировки двери.

– Все в порядке, милый? – спросила Энид.

Питер потянулся к завязкам и рывком снял с головы капюшон. Он аккуратно сложил его и положил на стол так, будто только что снял свитер.

– Ага.

– Еще один новый охранник, – сказала она, указывая на санитара, наблюдавшего за ними через стекло. – Они прямо в вакансии что ли указывают, что им нужен сраный урод?

Энид знала, что их разговор передается по камерам, и радовалась, что никто и понятия не имеет, что на самом деле происходит во время их встреч. Санитар за стеклом никак не отреагировал и продолжал безучастно наблюдать за ними. Они встали, Питер поцеловал Энид в щеку, и они обнялись. Он погладил мать по спине, спускаясь вниз к изгибу ягодиц. Энид прижалась к нему и испустила вздох наслаждения. Они простояли так несколько секунд, пока санитар не постучал по стеклу. Неохотно они выпустили друг друга из объятий и сели обратно.

– Я принесла тебе конфетки, – сказала Энид, подняв с пола пакет и передавая его через стол.

– Прекрасно. Спасибо, мам.

Питер достал из пакета пачку леденцов, три пакетика мармеладок и три упаковки шоколадных эклеров «Кэдбери».

– О, мои любимые, ириски с шоколадом.

– Самое то к чашечке чая, – сказала она, понимающе улыбаясь. – Удалось получить чайник назад?

– Нет.

– Ублюдки. Я свяжусь с Терренсом Лейном, чтобы он написал еще одно письмо.

– Мам, они мне его не вернут. Это будет просто еще один чек от адвоката на пятьсот фунтов.

– Это естественное право человека иметь возможность заварить себе чашку чая!

– Ну правда, мам, брось.

Энид откинулась на спинку стула и поджала губы. «Ну подождите, – думала она, глядя на охрану за стеклом. – Вы все и глазом моргнуть не успеете». Она подняла розовую сумочку «Шанель» и бережно положила ее на стол между ними. Питер присвистнул.

– Господи, мам. Она настоящая?

– Конечно, блин, настоящая!

– Сколько же ты за нее отдала?

– Не бери в голову. Но она такая же настоящая, как и деньги, которые за нее заплатили, – Энид улыбнулась и закусила губу. Она не должна была ничего больше говорить, и она в тысячный раз пожалела о том, что они не могут говорить открыто.

– Ну правда, мам?

Раздался стук по стеклу, и они увидели, как санитар знаком показывает, что сумку надо поставить обратно на пол.

– Какая, хрен, разница, на столе она лежит или на полу? Меня же уже обыскали!

– Мам, мам, пожалуйста, – сказал Питер.

Энид скорчила гримасу и опустила сумку на пол.

– Не удивлюсь, если они вставят мне камеру в зад, чтобы посмотреть, что я ела на завтрак, – сказала она.

– Со мной они это и делают, – ответил Питер.

Энид потянулась и взяла его за руку. Она хотела было что-то сказать, но осеклась.

– Питер, шоколадные ириски. Как вернешься в камеру, открой их, ладно?

Она похлопала Питера по руке, и они переглянулись.

– Конечно, мам, – кивнул он. – Так и сделаю.

11

По дороге из Чью Магна после встречи с Малькольмом и Шейлой Кейт и Тристан остановились в придорожном автосервисе. Было рано, обеденный наплыв посетителей еще не начался, и они, заказав рыбу с жареной картошкой, нашли в зале тихий уголок. Несколько минут они ели молча. Тристан заглатывал еду, а Кейт туда-сюда перекатывала свою на тарелке. При виде жирной масляной рыбы ее начало подташнивать.

– Мне так их обоих жаль, – сказал Тристан. – Они кажутся сломленными.

– Когда ты отошел в туалет, я спросила их про экстрасенса, к которой они обращались и которая сказала им, что Кейтлин нет в живых. Она им зарядила счет на триста фунтов.

Тристан сглотнул и отложил вилку.

– И они ей поверили?

– Она первая дала им хоть какой-то ответ. Я сталкивалась с таким прежде, когда работала над другими делами. Когда пропадает кто-то любимый, это не только опустошает человека, это еще и играет с его разумом. Найденное тело сразу ставит точку. Ты слышал, что Шейла сказала: они не хотели переезжать, вдруг Кейтлин вернется домой, – сказала Кейт.

– Думаете, у вас достаточно информации, чтобы начать?

– Этот мужчина, с которым встречалась Кейтлин. Должна быть причина, почему она держала это в секрете. Может быть, просто потому, что он был старше, но она скрыла все даже от своей лучшей подруги.

– Жалко только, что она уже не может ответить на наши вопросы, – сказал Тристан.

– Ее муж может, – сказала Кейт, глядя на папку, лежащую на краешке стола.

Хотя там и были только бумажки, ей казалось неправильным оставлять папку в машине, зная, какую ценность она представляет для Малкольма и Шейлы. Кейт вытерла руки салфеткой и открыла ее.

Сверху лежало последнее школьное фото Кейтлин, то самое, которое обрезали и напечатали в газете. Девочки расположились в два ряда. Девочки в первом ряду сидели – ноги вместе, руки на коленках. Их сфотографировали на травяной лужайке, а на заднем плане виднелись белые переносные футбольные ворота, где было сложено спортивное снаряжение: беговые барьеры, сетка с футбольными мячами и стопка матов. В классе было двенадцать девочек. Кейт перевернула фотографию. Внизу на обороте была наклейка с именами всех учениц, учителя и фотографа.

– Я хочу начать с поиска ее одноклассниц. Ты есть на «Фейсбуке»?

– Конечно! А вы? – спросил Тристан, катая кончиком вилки горошину у себя на тарелке.

– Нет.

Тристан замер, наколотая на вилку горошина зависла в воздухе на полпути ко рту.

– Серьезно?

Несмотря на мрачное настроение, Кейт рассмеялась над его изумлением.

– Я не хочу, чтобы люди знали о моей жизни, особенно прошлой. Сможешь помочь мне найти их?

– Не вопрос, – сказал он, отправляя в рот последний кусочек картошки.

– Еще я хочу поговорить с той подругой из Мельбурна. Шейла дала мне ее электронный адрес.

Тристан вытер руки, взял у Кейт фотографию и пристально в нее вгляделся.

– Она не выглядит счастливой, да?

– Я тоже так подумала. Но она ведь была в школе. Может быть, она просто злилась, что им приходится торчать на холоде без пальто?

Тристан вернул ей фотографию.

– Как вы думаете, может она быть еще жива?

– Возможно. Я в свое время сталкивалась со многими непонятными делами, когда пропавшие люди объявлялись через много лет, но Малкольм и Шейла сказали, что у них не было никаких сложностей с Кейт лин. Я допускаю, что она могла убежать, а потом с ней что-то случилось.

– Или ее убил Питер Конуэй.

– Такое тоже возможно. Он жил неподалеку. Возможно, это он и был тогда в машине, но высоких, симпатичных брюнетов много, тут не за что особо зацепиться. Это не его почерк. Он не встречался со своими жертвами. Он похищал их в середине недели, чтобы у него были целые выходные на то, чтобы мучать их и потом убить, но, опять же, серийные убийцы вырабатывают свой стиль с течением времени, – Кейт отложила фотографию и потерла уставшие глаза. – Тут целая куча вопросов и зацепок, которыми мы можем заняться.

У нее зазвонил мобильный, и она, пошарив в куртке, которая висела на спинке ее стула, достала его. Это был Алан Хэксам.

– Привет, Кейт! Есть минутка? – спросил он.

– Конечно.

– В полиции определили, что та девушка на вскрытии – местная школьница, шестнадцатилетняя Кейша Смит. Семью уже оповестили, и информацию передали в прессу. Еще я поискал дела, открытые за последние полгода, где фигурировал труп девушки на свалке. Ты была права. В среду двадцать восьмого июля было найдено тело Эммы Ньюман, его обнаружили на автомобильной свалке «Девять Вязов», недалеко от Тивертона. Ей было семнадцать. Она только что вышла из детского дома, где провела большую часть жизни. Никто не заявил о ее пропаже. Кейт, она тоже была искусана, как и Кейша.

– Первую девушку нашли на свалке, которая называется «Девять Вязов»? – спросила Кейт, внезапно похолодев.

– Да. Жутковато, я знаю.

– Ты уверен?

– Да, я заглядывал в дело.

– Как далеко эта свалка от второго места преступления?

– Она находится сразу за Тивертоном, милях в двадцати.

Кейт подняла глаза и увидела, что Тристан подошел к телевизору, висящему на стене, над столиками напротив. В дневном выпуске новостей показывали снятые с воздуха кадры: река и прилегающий пейзаж – второе место преступления. Внизу был заголовок: «ОБНАРУЖЕНО ТЕЛО ПРОПАВШЕЙ ШЕСТНАДЦАТИЛЕТНЕЙ ДЕВУШКИ».

– Алан, это прямо сейчас передают в новостях. Я перезвоню. – Кейт положила трубку и подошла к Тристану. – Это та девушка, со вскрытия, – сказала она.

– Они, наверное, использовали дрон, – сказал Тристан, так как все кадры были сняты с большой высоты, камера кружила над пустынным местом преступления: скалистым, поросшим утесником пейзажем, где рядом с грязной перекатывающейся рекой стояла белая палатка криминалистов. Дрон запечатлел также и момент, когда два дня назад почерневшее тело переносили из палатки в фургон судмедэкспертов. Затем на экране появилась корреспондент, стоящая на возвышенности рядом с каменной стеной. Ее волосы разлетались от сильного ветра.

– Выяснилось, что жертвой стала шестнадцатилетняя Кейша Смит из Кредитона. Она училась в Хэтфорде, местной частной школе.

На экране появилась фотография юной девушки, одетой в школьную форму и улыбающейся в камеру. У нее были светлые, завитые волосы и прямая челка, а поверх рубашки с галстуком надет коричневый блейзер. Кейт вздрогнула. Яркая молодая девушка не имела ничего общего с распухшим, покрытым синяками и ссадинами телом в морге.

– Кейша была объявлена пропавшей двенадцать дней назад, после того как она не вернулась домой из школы. Местная полиция разыскивает свидетелей.

Начался следующий репортаж. В кафе стала прибывать обеденная волна посетителей. Кейт и Тристан вернулись за свой столик, где Кейт пересказала свой разговор с Аланом.

– Свалка «Девять Вязов»? – спросил Тристан. – Жутковатое совпадение.

Кейт кивнула. Совпадение было не просто жутковатое, оно приводило ее в ужас. Две девушки убиты в абсолютно такой же манере. Она посмотрела в свою тарелку с недоеденной рыбой, где кусочки желтого кляра плавали в жире, и подумала про желтоватую, разлагающуюся кожу Кейши. Кейт переставила тарелку на соседний столик. Тристан вытащил свой телефон, потыкал в экран и повернул его к Кейт.

– Что? – спросила она.

– Свалка «Девять Вязов» недалеко от шестого съезда с М5. По дороге домой мы как раз будем проезжать мимо.

12

Когда Питер вернулся в камеру, он включил радио и разложил на кровати в ряд три упаковки ирисок. Он искал пачку, которая была чуть короче остальных.

У Энид дома был аппарат для термоупаковки, но для того чтобы открыть и запечатать обратно пакетик конфет, приходилось отрезать узенькую полоску по краю. Он нашел укороченный пакет, открыл его и высыпал завернутые в фантики ириски на одеяло. Всего тридцать две штуки. Он начал открывать все подряд, проверять и заворачивать обратно. Открыв шестую, он увидел на конфете едва заметную белую полоску, которую искал. У ирисок Кэдбери была твердая карамельная оболочка и мягкий шоколадный центр. Он ногтем надавил на белую полоску и ириска раскололась надвое. Шоколада в центре не было, вместо него внутри лежала прозрачная капсула. Он вытащил капсулу и закинул обе половинки карамели в рот. Осторожно вытерев капсулу салфеткой, он увидел внутри туго свернутую бумажку. Он подошел к двери и прислушался. По коридору грохотала почтовая тележка. Она замедлилась и проехала мимо.