Рога Хилл Джо

13

У Ига остались обрывки воспоминаний о времени, проведенном им под водой, но позднее он решил, что это ложная память, потому что как бы он мог что-либо помнить, если был без сознания?

А помнил он сплошной мрак, и оглушительный рев, и вихревое движение. Его бросило в гремящий поток душ, оторвало от земли и всякого представления о порядке, приобщило к изначальному хаосу. Иг был в ужасе от этого хаоса, был потрясен мыслью, что, может быть, это ждет его после смерти. Он чувствовал, что его уносит прочь, не просто прочь от жизни, а прочь от Бога, от идеи Бога, от надежды, от разума, от идеи, что вещи имеют смысл, что за причиной следует следствие и так, чувствовал Иг, не должно быть, смерть не должна быть такой, даже для грешников.

Он что было сил барахтался в этом яростном потоке грохота и пустоты. И мрак вроде бы расступился, отшелушился, как луковая кожура, и смутно показался кусочек неба, но затем мрак снова сомкнулся. Когда он почувствовал, что совсем слабеет и безнадежно тонет, его словно что-то подтолкнуло снизу и куда-то потащило. Затем совершенно неожиданно под его ногами появилось нечто более существенное, вроде бы грязь. Еще через секунду он услышал далекий крик и почувствовал удар в спину.

Сила удара сотрясла его насквозь, выбила из него мрак. Его глаза резко открылись, и он уставился в болезненную яркость. Его вырвало. Из его рта и ноздрей хлынула река. Он повернулся в грязи на бок, прижался к грунту ухом и слышал теперь то ли топот приближающихся ног, то ли стук собственного сердца. Он был ниже по течению от тропы Ивела Нивела, хотя в этот первый, еще смутный, момент сознания не знал точно, насколько ниже. Мимо него, в трех дюймах от носа, по илу скользнул кусок черного пожарного шланга. Только после того как он исчез, Иг догадался, что это была змея, ползшая по берегу.

Листья над ним постепенно начали фокусироваться, выделяясь на фоне яркого неба. Кто-то стоял рядом с ним на коленях, держа руку на его плече. Начали появляться мальчишки, они проламывались через пустырь и резко тормозили, увидев его.

Иг не видел, кто стоит рядом с ним на коленях, но был уверен, что это Терри. Терри вытащил его из воды и вернул ему дыхание. Иг опять перекатился на спину, чтобы взглянуть на своего брата, но на него отстраненно глядело худое бледное лицо мальчишки с поразительно светлыми волосами. Ли Турно машинально разглаживал на груди свой галстук. Его шорты были мокрыми, хоть выкручивай; Игу не нужно было спрашивать почему. В этот момент, глядя на лицо Ли, он решил, что тоже будет носить галстук.

Прибежавший сверху Терри резко затормозил. Следовавший за ним Эрик Хеннити бежал так быстро, что чуть не сшиб его с ног. К этому моменту количество набежавших мальчишек достигло, наверное, двух десятков.

Иг сел, подтянув колени к груди. Он снова взглянул на Ли, открыл было рот, чтобы говорить, но при первой же попытке в носу у него что-то болезненно щелкнуло, словно проявился какой-то перелом. Он согнулся и высморкал на землю красный сгусток крови.

– Извините, – сказал Иг. – Вся эта кровь…

– Я думал, что ты уже мертвый, – сказал Ли и передернулся всем телом. – Ты выглядел немножко мертвым. Ты не дышал.

– Ладно, – сказал Иг. – Теперь-то я дышу. Благодаря тебе.

– Что он сделал? – спросил Терри.

– Он меня вытащил, – ответил Иг, махнув рукой на мокрые шорты Ли. – И он вернул мне дыхание.

– Ты сплавал за ним? – спросил Терри.

– Нет, – сказал Ли. Казалось, он находится в полном недоумении, словно Терри спросил его что-то очень трудное: столицу Исландии или цветок какого-нибудь штата. – Когда я его увидел, он уже был на мелком месте. Мне не пришлось за ним плавать… да и вообще ничего. Он уже…

– Он вытащил меня из воды, – сказал Иг, которому не понравились эти заикание и застенчивость Ли. Он же достаточно ясно помнил, что кто-то был в воде вместе с ним, двигался совсем рядом. – Я не дышал.

– И ты сделал ему рот в рот? – с тем же недоверием спросил Эрик Хеннити.

Ли потряс головой, все еще плохо что-нибудь понимая.

– Нет, все было совсем не так. Я только ударил его по спине, когда он, ну, вы знаете… когда он совсем…

Он окончательно увяз во фразе и не знал, что сказать дальше.

– Вот, значит, что заставило меня прокашляться. Я проглотил чуть ли не всю реку. Мои легкие были полны водой, и он выбил ее из меня.

Иг говорил сквозь крепко сжатые зубы. Боль в его носу напоминала последовательность резких электрических ударов. Закрыв глаза, он видел желтые неоновые вспышки.

Собравшиеся мальчишки глядели то на Ига, то на Ли Турно в тихом ошарашенном удивлении. Перед ними только что произошло то, что бывает только в мечтах и по телевизору. Один человек только что должен был погибнуть, а другой его спас, и теперь спасенный и спаситель стали особыми звездами своего собственного фильма, что превращало всех остальных в рядовых статистов. Спасти кому-нибудь жизнь – это значило самому стать кем-то. Ты не был уже просто Джо Шмо, ты был Джо Шмо, который вытащил голого Ига Перриша из Ноулз-ривер, когда тот почти утонул. И ты будешь этим человеком весь остаток своей жизни.

Что касается Ига, то, глядя Ли в лицо, он ощутил, как в нем распускается первый бутон одержимости. Он был спасен. Он едва не умер, и этот светловолосый мальчишка с вопросительно глядящими синими глазами вернул его к жизни. В евангелической церкви ты идешь к реке и погружаешься в воду, а затем поднимаешься к новой жизни, и Игу теперь казалось, что Ли его спас и в этом смысле тоже. Игу хотелось купить ему что-нибудь, отдать ему что-нибудь, узнать, что он любит из рока, какая его любимая группа, и сделать так, чтобы она стала его, Ига, любимой группой. Ему хотелось делать за Ли уроки.

В кустах послышался треск, словно кто-то волочил гольфовую тележку. Затем появилась та девушка, Гленна, сбившаяся с дыхания, с лицом, покрытым пятнами. Она согнулась в талии, положила руку на свое округлое бедро и самым натуральным образом ахнула.

– Господи! Вы только взгляните на его лицо!

Затем взгляд Гленны перешел на Ли, и лоб ее вопросительно наморщился.

– Ли? А ты там что делаешь?

– Он вытащил Ига из воды, – сказал Терри.

– Он вернул мне дыхание, – сказал Иг.

– Ли?! – спросила она, состроив гримасу полнейшего недоверия.

– Я ничего не сделал, – сказал Ли, и Иг не мог в него не влюбиться.

Боль, пульсировавшая в переносице Ига, разрасталась, разрасталась, захватывая весь лоб, глубже и глубже проникала в мозг. Он начал видеть неоново-желтые вспышки даже с открытыми глазами. Терри опустился рядом с ним на колено и положил руку на его плечо.

– Нам, пожалуй, стоит одеться и идти домой, – сказал Терри. Его голос звучал несколько подавленно, словно это он, а не Иг был виновен в идиотской безрассудности. – А нос твой вроде бы сломан. – Он поднял голову на Ли Турно и коротко ему кивнул. – Слышь, там на горе я наговорил тебе много всякого и очень теперь об этом жалею. Спасибо, что помог моему брату.

– Да брось ты! – отмахнулся Ли. – Было бы о чем говорить.

Ига поразило спокойствие его тона, его нежелание купаться в признательности окружающих.

– Ты пойдешь с нами? – спросил Иг у Ли, скрипнув зубами от боли. – И ты, и ты, – добавил он, посмотрев на Гленну. – Я хочу рассказать родителям, что сделал Ли.

– Слышь, Иг, – встревожился Терри, – давай мы не скажем, что мы сделали. Лучше бы мама и папа ничего не узнали. Ты упал с дерева, ладно? Ну, там скользкая ветка, ты шлепнулся прямо лицом. Так будет… ну вроде как проще.

– Терри, мы должны им сказать. Если бы он меня не вытащил, я бы утонул.

Терри открыл было рот, чтобы спорить, но Ли Турно его опередил.

– Нет, – сказал он с неожиданной резкостью и взглянул на Гленну широко открытыми глазами, она кинула на него почти в точности такой же взгляд и почему-то схватилась за свою кожаную куртку. Затем он вскочил на ноги. – Мне сейчас не полагается быть здесь, да и вообще я ничего не сделал.

Он схватил Гленну за пухлую руку и потащил ее куда-то к деревьям. В другой руке он уносил новехонькую горную доску.

– Подожди, – сказал Иг, поднимаясь на ноги.

Когда он встал, перед его глазами вспыхнул фейерверк неоновых огней, а вместе с ним пришло ощущение, что нос его полон битого стекла.

– Мне нужно идти. Нам обоим нужно идти.

– Ладно, но вы зайдете ко мне как-нибудь в другой раз?

– Как-нибудь.

– А вы знаете, где это? Это на шоссе, прямо за…

– Все знают, где это, – сказал Ли и почти убежал, петляя между деревьями, таща за собой Гленну.

Уходя, она бросила на мальчишек встревоженный взгляд.

Боль в носу Ига усиливалась и накатывала волнами. Он на мгновение приложил к лицу сложенные лодочкой ладони, затем отвел их, и ладони оказались красными.

– Пошли, Иг, – сказал Терри. – Нам надо идти. Ты должен показаться доктору, с этим своим лицом.

– И я, и ты, – добавил Иг.

Терри улыбнулся и вытащил из комка одежды, бывшего у него под мышкой, Игову рубашку. Иг взглянул на нее с удивлением; до этого момента он даже не замечал, что стоит нагишом. Терри натянул ее на Ига, одевая его так, словно ему пять лет, а не пятнадцать.

– Возможно, хирург будет нужен и для того, чтобы вытащить мамашину ногу из моей задницы, – сказал Терри. – Взглянув на тебя, она меня просто убьет. – Когда голова Ига прошла через ворот рубашки, он увидел, что брат смотрит на его лицо с явной тревогой. – Ты же не скажешь им, правда, Иг? Она же зашибет меня за то, что позволил тебе спускаться на этой долбаной тележке. Иногда лучше промолчать или соврать.

– Господи, да я же совсем не умею врать. Мама всегда догадывается. Она все поймет, как только я раскрою рот.

На лице Терренса появилось некоторое облегчение.

– А кто тебе велит раскрывать рот? Тебе очень больно. Ты просто стой и реви, а всю трепотню оставь мне. Уж я-то умею трепаться.

14

Через два дня, когда Иг снова увидел Ли Турно, тот был насквозь мокрый и весь дрожал. На нем был тот же самый галстук, те же самые шорты и та же самая горная доска под мышкой. Он словно только что вылез из Ноулз-ривер и не успел обсохнуть.

Неожиданно хлынул ливень, и Ли под него угодил. Его белесые волосы насквозь промокли и прилипли к черепу, он хлюпал носом. Он нес через плечо мокрый брезентовый мешок, придававший ему вид мальчишки-газетчика из старого комикса «Дик Трейси».

Иг был в доме один, необычное обстоятельство. Его родители уехали в Бостон на вечеринку с коктейлями к Джону Уильямсу. У того кончался дирижерский контракт в оркестре «Бостон-попс», и Деррик Перриш должен был играть на прощальном концерте. Следить за домом они оставили Терри. Тот большую часть утра просидел в пижаме перед телевизором или провисел на телефоне, беседуя с такими же скучающими друзьями. Его тон был сперва жизнерадостно-ленивый, затем настороженный и любопытный и, наконец, отрывистый, невыразительный, каковым он выражал крайнюю степень презрения. Проходя мимо его двери, Иг увидел, как он меряет комнату шагами, верный знак возбуждения. В конце концов Терри бросил телефонную трубку и взбежал по лестнице. Когда он снова спустился, то был уже одет и подкидывал на ладони ключи от отцовского «Ягуара». Он сказал, что едет к Эрику, сказал, изогнув верхнюю губу, с видом человека, которому приходится выполнять чужую грязную работу, человека, который, вернувшись домой, увидел, что все мусорные бачки перевернуты и мусор разбросан по всему двору.

– Разве тебе не нужно, чтобы с тобой был кто-нибудь, имеющий права? – спросил Иг.

У Терри уже было разрешение.

– Только если меня остановят, – сказал Терри.

Терри вышел во двор, и Иг запер за ним дверь. Через пять минут кто-то в нее забарабанил, и Игу пришлось открывать; он решил, что это Терри что-то забыл и вернулся, но это был не Терри, это был Ли Турно.

– Ну как твой нос? – спросил Ли.

Иг осторожно потрогал пластырь, затягивавший его переносицу, и опустил руку.

– В общем-то, я и так не был красавцем. Ты зайдешь?

Ли шагнул через порог и так и стоял; под его ногами постепенно вырастала лужа.

– Похоже, это ты тонул, – улыбнулся Иг.

А Ли не улыбнулся. Он словно не знал, как это делается. Можно было подумать, что сегодня утром он впервые надел свое лицо и еще не научился им пользоваться.

– Красивый галстук, – сказал Ли.

Иг посмотрел на себя и только сейчас вспомнил о галстуке. В субботу утром, когда Иг спустился вниз с синим галстуком на шее, Терри картинно закатил глаза.

– А это что такое? – спросил он издевательским голосом.

Их отец, как раз проходивший через кухню, посмотрел на Ига и сказал:

– Высший класс. Тебе бы, Терри, тоже стоило носить что-нибудь в этом роде.

С этого времени Иг всегда ходил в галстуке, и вопрос больше не обсуждался.

– Чем ты торгуешь? – спросил Иг, кивнув на брезентовый мешок.

– По шесть долларов штука, – сказал Ли, расстегнул мешок и вытащил три разных журнала. – Выбирай, что больше нравится.

Первый назывался попросту «Правда!». На обложке были нарисованы жених и его невеста, преклонившие колени перед алтарем в огромной церкви. Их руки были молитвенно сложены, лица повернуты к свету, косо пробивающемуся через витражные окна. Судя по одинаковому маниакальному восторгу на лицах, они надышались веселящего газа. За ними стоял высокий и голый серокожий инопланетянин. Он возложил на их макушки свои трехпалые ладони – смотрелось это так, словно он собирался стукнуть их головами и убить, к их величайшей радости. Заголовок на обложке гласил: «Обрученные инопланетянами!» Два других журнала были «Налоговая реформа» и «Современное американское ополчение»[14].

– Все три за пятнадцать, – сказал Ли. – Это мы собираем деньги на христианский патриотический банк продуктов питания. «Правда!» – он действительно интересный. Там фантастика про всяких великих знаменитостей. Есть рассказ о том, как Стивен Спилберг ездил по настоящей Зоне-пятьдесят пять[15]. Еще про «Киссов», как они летели на самолете, и в их самолет попала молния, и двигатели заглохли. Они все воззвали к Христу спасти их, а затем Пол Стенли увидел на крыле Иисуса, и через минуту двигатели снова завелись, и пилот смог вывести машину из Чпике.

– «Киссы» все евреи, – сказал Иг.

Ли ничуть не обеспокоился этой новостью.

– Да. Я и сам думаю, что большая часть тамошних публикаций – дерьмо собачье. Но рассказ все равно хороший.

Это показалось Игу весьма разумным наблюдением.

– Так ты говоришь, пятнадцать за все три? – спросил он.

– Да, – кивнул Ли. – Если продашь достаточно много, тебе полагается премия. Вот так я получил эту доску, прокатиться на которой мне не хватило духу.

– Ты чего! – воскликнул Иг, удивленный спокойствием, с каким Ли признал свою трусость. Слушать, как он сам это говорит, было хуже, чем слушать Терри тогда на холме.

– Нет, – сказал Ли, ничуть не обеспокоившись. – Твой брат понял меня правильно. Я думал впечатлить этой штукой Гленну и ее дружков, но уже на месте, на холме, не смог заставить себя рискнуть. Я только надеюсь, что, если снова встречусь с твоим братом, он не будет держать это против меня.

Иг почувствовал короткую, но мощную вспышку ненависти к своему старшему брату.

– Уж кто бы говорил, но не он. Он чуть не обоссался, когда решил, что дома я расскажу маме, что там у нас случилось. Уж одно про моего братца можно сказать точно – в любой ситуации ты можешь быть уверен, что сперва он прикроет собственную задницу, а потом будет думать о других. Заходи. Деньги у меня наверху.

– Ты хочешь купить журнал?

– Я куплю все три.

Ли прищурился.

– Я еще понимаю, ««Современное американское ополчение» – там всякая хрень про винтовки, пистолеты и как отличить шпионский спутник от обычного. Но ты уверен, что хочешь купить ««Налоговую реформу»?

– А почему бы нет? Когда-нибудь мне придется платить налоги.

– Обычно люди, читающие ««Налоговую реформу», стараются налогов не платить.

Ли последовал за Игом в его комнату, но потом остановился в коридоре, осторожно заглядывая внутрь. Иг никогда не считал свою комнату чем-то особо впечатляющим – она была меньшей из комнат второго этажа, – но сейчас задался вопросом, как она выглядит в глазах такого парня, как Ли, не сочтет ли тот ее слишком богатой. Иг и сам окинул комнату взглядом, пытаясь увидеть ее глазами Ли. Первое, что он заметил, был вид из окна на плавательный бассейн, ярко-голубую поверхность с оспинками от дождевых капель. Над кроватью висел постер Марка Нопфлера, украшенный автографом; Игов отец трубил на последнем альбоме Dire Straits.

Собственная труба Ига лежала на кровати в открытом футляре. В футляре находился также полный набор других сокровищ: пачка денег, билеты на концерт Джорджа Харрисона, фотография матери, сделанная на Капри, и крестик той рыжей девочки на порванной цепочке. Иг попытался починить его при помощи швейцарского армейского ножа, но эта попытка ровно ни к чему не привела. В конце концов он отложил крестик в сторону и обратился к другой косвенно связанной с ним задачей. Он притащил от Терри том «Британской энциклопедии» на букву «М» и посмотрел там азбуку Морзе. Он отчетливо запомнил точную последовательность коротких и длинных вспышек, посланную ему рыжей девочкой, но когда перевел их в буквы, первой его мыслью было, что где-то он ошибся. Это было достаточно простое послание из одного короткого слова, но такое неожиданное, что по спине и голове Ига пробежала волна мурашек. Он начал придумывать подходящие ответы, рисуя для этого цепочки точек и черточек на форзацах своей Библии Нила Даймонда, потому что, конечно же, он не мог заговорить с ней просто так. Она говорила с ним вспышками света, и Игу казалось, что он обязан ответить тем же самым образом.

Ли увидел все это; его взгляд, метавшийся туда-сюда, замер наконец на стоявших у стены четырех хромированных стеллажах-башнях, набитых компакт-дисками.

– У тебя уйма музыки.

– Заходи.

Ли прошаркал внутрь, сгибаясь под весом пропитанного водой брезентового мешка, и сел на краешек Иговой кровати, сразу же промочив покрывало. Повернув голову, он взглянул через плечо на башни с компакт-дисками.

– Никогда не видел столько музыки, разве что в магазине.

– Кого бы ты хотел послушать? – спросил Иг.

Ли равнодушно пожал плечами. Это был необъяснимый ответ. Каждый что-нибудь да слушал.

– Какие у тебя есть альбомы? – спросил Иг.

– Никаких.

– Никаких?

– Наверное, я просто не слишком интересуюсь, – спокойно ответил Ли. – Компакты, они же дорогие, верно?

Ига поразила сама уже мысль, что кто-то может не интересоваться музыкой. Это было вроде как не интересоваться счастьем. Затем он отметил про себя сделанное Ли продолжение: «Компакты, они же дорогие, верно?» – и впервые у него появилась мысль, что у Ли просто нет денег ни на музыку, ни на что-либо другое. Тут сразу подумалось о бывшей у Ли новехонькой горной доске, но это был приз за благотворительную работу, он сам так сказал. Затем были его галстуки и рубашки с короткими рукавами – но, возможно, это мать заставляла его носить их, когда он продавал свои журналы, чтобы он выглядел аккуратно и серьезно. Бедные ребята часто одеваются себе не по карману. Это богатые ребята одеваются вроде бы кое-как, продуманно подбирая простецкий костюм, восьмидесятидолларовые дизайнерские джинсы, профессионально потертые и вылинявшие, и заношенные футболки прямиком с вешалок «Аберкромби и Фитч». А еще знакомство Ли с Гленной и ее дружками, компания, от которой за милю разило трейлерными поселками. Ребята, которые за неимением других занятий целыми днями ошиваются в старой литейной и поджаривают говешки.

Ли вскинул одну бровь – он точно работал немного под Спока и, похоже, заметил удивление Ига.

– А сам ты что слушаешь? – спросил он.

– Не знаю. Много всякого. Последнее время я торчу на битлах. – Под «последним временем» Иг имел в виду последние семь лет. – Ты их любишь?

– Я даже толком не знаю. А какие они?

То, что в мире есть люди, не знающие битлов, потрясло Ига.

– Ну, такие… – сказал он, – ну такие, битловские. Джон Леннон и Пол Маккартни.

– А, эти, – протянул Ли, но Иг сразу понял по его голосу, что он смутился и только притворяется, что знает. Да и притворяется не слишком старательно.

Иг ничего не ответил, но подошел к стеллажу с компактами и стал рассматривать свое собрание «Битлз», пытаясь решить, с чего бы Ли лучше начать. Первым делом он подумал о «Сержанте Пеппере» и вытащил его из стеллажа. Но тут же засомневался, понравится это Ли или его совсем запутают все эти трубы, аккордеоны и ситары, не отвратит ли его эта сумасшедшая смесь стилей, рок-джемы, переходящие в песенки английских пабов, а затем в мягкий джаз. Пожалуй, ему нужно что-нибудь такое, что легче переварить, собрание ясных запоминающихся мелодий, что-нибудь, в чем легко узнается рок-н-ролл. Тогда «Белый альбом». Вот только слушать «Белый альбом» – это как войти в кинотеатр на последних двадцати минутах фильма. Ты увидишь действие, но не будешь знать, что это за персонажи и почему тебе это должно быть интересно. В общем-то, «Битлз», они вроде рассказа, слушать их – все равно что читать книгу. Нужно начинать с Please Please Me. Иг вытащил целую стопку и положил ее на кровать.

– Тут же слушать не переслушать. Когда тебе их вернуть?

Иг и сам не знал, что отдает диски, до того как Ли задал этот вопрос. Ли вытащил его из ревущего мрака, вбил дыхание назад в его грудь и не получил за это ничего. Сотня долларов компакт-дисками – это ничто. Ничто.

– Бери их себе, – сказал Иг.

Ли явно был в некотором замешательстве.

– За журналы? За них нужно платить деньгами.

– Нет. Не за журналы.

– За что же тогда?

– За то, что не дал мне утонуть.

Ли взглянул на стопку компактов и осторожно положил на них руку.

– Спасибо, – сказал он. – Я даже не знаю, что сказать. Ну разве что то, что ты сбрендил. Это же совсем не обязательно.

Иг открыл рот и тут же его закрыл, слишком пораженный своими чувствами к Ли Турно, чтобы суметь дать простой ответ. Ли снова бросил на него удивленный взгляд и быстро отвел глаза.

– Ты тоже играешь, как и твой папаша? – спросил Ли, вытащив Игову трубу из футляра.

– Мой брат играет. Я, в общем-то, знаю, как это делается, но по-настоящему не играю.

– Почему?

– Я не могу дышать.

Ли нахмурился.

– В смысле у меня же астма. Когда я пытаюсь играть, мне не хватает дыхания.

– Думаю, ты не будешь знаменитым.

Это не было какой-нибудь шпилькой, просто наблюдение.

– Мой папа, он тоже не знаменитый. Он играет джаз. Нельзя стать знаменитым, играя джаз.

Больше нельзя, добавил про себя Иг.

– Я никогда не слышал записи твоего папаши. Я не очень понимаю в джазе. Это вроде той фигни, которую всегда играют фоном, когда про старых гангстеров, верно?

– Как правило.

– Мне наверняка такое понравится. Музыка для эпизодов с гангстерами и этими девицами в коротких прямых юбках. Которые вроде как шлюхи.

– Верно.

– А затем входят киллеры с автоматами, – сказал Ли; он выглядел возбужденно – впервые с того времени, как Иг его встретил. – Киллеры в низко нахлобученных шляпах. И укладывают всех на месте. Взрываются бутылки шампанского, падают богачи и старые гангстеры. – Говоря все это, Ли изображал, что стреляет из автомата. – Думаю, мне нравится такая музыка. Музыка, под которую убивают людей.

– Такое у меня тоже есть. Подожди. – Иг вытащил диск Гленна Миллера, диск Луиса Армстронга и приложил их к битлам. Затем, потому что Армстронг лежал вместе с AC/DC, Иг спросил: – Тебе нравится Back in Black?

– Это альбом?

Иг взял Back in Black и присоединил его к растущей стопке Ли.

– Там есть такая песня Shoot to Thrill. Самое то для всяких перестрелок и ломания мебели.

Но Ли тем временем склонился над открытым футляром от трубы, разглядывая другие сокровища Ига, в частности, взяв в руки крестик той рыжей, на тонкой золотой цепочке. От того, как он трогает крестик, Игу было неспокойно, его охватило мгновенное желание захлопнуть футляр… прямо по пальцам Ли, если бы тот отдернул руку слишком медленно. Иг тут же стряхнул этот порыв, словно паука, забравшегося на тыльную сторону его ладони. Ему было неприятно, что он такое почувствовал, пусть даже и на миг. Ли выглядел как ребенок, попавший в наводнение, – холодная вода все еще капала с кончика его носа. Иг жалел, что не зашел на кухню и не сделал ему чашку какао. И еще он хотел дать Ли горячего супа и тосты с маслом. Он хотел бы дать Ли много самого разного. Но только не крестик.

Он спокойно обошел кровать и залез в футляр, чтобы собрать деньги в пачку, повернувшись плечом к Ли, так что тому пришлось положить крестик и убрать руку. Иг достал пятерку и десять долларовых бумажек.

– Это за журналы, – уточнил он.

Ли сложил деньги в четыре раза и засунул их в карман.

– Тебе нравятся картинки со щелью?

– Щель?

– Шахна.

Это было сказано без всякой неловкости, словно они все еще обсуждали музыку. Иг не заметил тут никакого логического перехода, однако ответил:

– Конечно. Кому же не нравится?

– У моего шефа каких только журналов нет. Я у него на складе такое видел – прямо голова кругом. Вот, скажем, целый журнал беременных баб.

– Ух! – воскликнул Иг с радостным отвращением.

– Мы живем в беспокойные времена, – сказал Ли без всякого заметного осуждения. – Там есть еще один со старухами. «Все еще хочется», мощная штука. Это про цыпочек старше шестидесяти, которые дрочат себя пальцами. У тебя есть какая-нибудь порнуха?

Ответ Ига читался на его лице.

– Дай посмотреть, – сказал Ли.