Цитадели гордыни. Ученик Каменев Алекс

4

На обед дали овсяную кашу, перемешанную с кусочками сушеных фруктов, белый хлеб, чуток джема вместо масла и стакан апельсинового сока. Аппетита особого не наблюдалось, но сам не заметил, как все проглотил.

Симпатичная медсестра, принесшая поднос, строго-настрого предупредила о запрете снимать капельницу. В противном случае обещали сильные боли, вплоть до новой потери сознания.

Уже не представляю почему, но я ей поверил. Чувствовал себя и в самом деле не очень. Не как в том иллюзорно-галлюциногенном мире, где облегчение наступило сразу, стоило подняться с кровати. Сейчас слабость давала о себе знать все время, прошедшее после пробуждения.

Конечно, мелькали подозрения, что это подстава и следует побыстрее избавиться от проводков и сдернуть отсюда куда подальше. Но опять же, очень сильно сомневаюсь, что удастся повторить прошлый подвиг с воображаемыми пустыми коридорами, одним охранником и кучкой перепуганных докторов.

Более чем уверен, здесь все куда серьезнее, и подростка, кому исполнилось недавно семнадцать, скрутят в мгновение ока. Я же не Джеймс Бонд или его американизированный двойник – Джейсон Борн, в совершенстве владеющий всеми видами рукопашного боя, умеющий стрелять из любого оружия и водящий все, что имеет колеса, а заодно и крылья с винтами. Против амбала типа Мстислава я не боец.

Короче, о подвигах ненадолго придется забыть. Стоит посидеть, обдумать все хорошенько. Может, посоветоваться с другими страдальцами…

Ну точно, Анька же где-то здесь поблизости. Чародей упоминал, что она в соседней палате.

А я тут разлегся и размышляю о какой-то ерунде. Надо навестить подругу, и поскорее.

Тяжело встал с кровати, сделал шаг вперед, на секунду позабыв о проводках, торчащих из вен. Впрочем, зря волновался. После натяжения стойка с капельницей послушно подкатилась, не дав разорвать контакт между нами.

Должно быть, больничный персонал догадался, что не все пациенты станут оставаться в постели, и позаботился о том, чтобы дурацкие трубки не выдернули случайно.

Мысленно чертыхнувшись, принялся осматривать шкафчик, врезанный в стену. И о чудо! На этот раз вместо пустых полок меня ждал спортивный костюм серого цвета, футболка, трусы и легкие кеды с носками.

Одевайся и хоть прямо сейчас выходи на беговую дорожку. Какая предусмотрительность.

И вот тут наступили проблемы. Оказалось, не так-то просто одеться, будучи подключенным к капельнице. Особенно касаемо верхней части тела. Поневоле пришлось избавляться от иголок в руке.

Выдернул – и тут же пожалел об этом. Боль наступила мгновенно. Миллионы острых шипов воткнулись в кожу по всему телу и начали медленно проникать внутрь, с садистской неторопливостью погружаясь в плоть, вызывая тем самым страшные мучения.

– Ох, – от неожиданности я даже упал на одно колено. – Ничего себе пробрало.

Как можно быстрее надев футболку и плюнув на куртку, я воткнул иголку обратно, надеясь, что делаю все верно и попаду точно в вену.

Повезло. Не промазал. Облегчение пришло через пару секунд. Что бы там ни вводилось, оно действовало с умопомрачительной скоростью.

– Лучше завязать с экспериментами, – едва слышно пробормотал я, хватаясь за стойку на колесиках, где висел прозрачный пакет с обезболивающим, и двигаясь в сторону выхода.

Найти Аньку не составило труда. Вышел, прошел пять метров, удивленно пялясь на толпы народу, сновавшие туда-сюда (в наведенной иллюзии здесь никого не встречалось, а тут прямо столпотворение), и заглянул в соседнюю палату, расположенную справа по коридору.

– Вик? – Аня уставилась в раскрытый настежь проем двери с весьма удивленным видом.

По ходу, ей обо мне не сообщили, в отличие от меня о ее присутствии. Конспираторы хреновы.

– Ага, – подтвердил я, входя внутрь. – Ты как?

– Нормально вроде, – ответила самая близкая подруга Светки. – Уже не так плохо, как вчера на берегу.

– Ну да, – согласился я, подойдя ближе. – Я тогда думал, что сдохну от боли. Накрыло не по-детски.

Анька подобрала ноги, позволив усесться на край кровати.

– Ты уже знаешь, что мы в Холодном Пределе, в клинике у магов? – спросила она приглушенным голосом, с опаской поглядывая на полуоткрытую дверь. – Меня погружали в сон, где какой-то урод пытался приставать ко мне. Представляешь? Потом сказали, что это проверка и что все новички проходят некий отбор. Только ничего толком так и не объяснили. Что за отбор? Куда? Посоветовали отдыхать и смылись. Их тут целая делегация отиралась.

Я кивнул. Знакомая ситуация.

– Мы попали под инициацию. Что-то там с источниками случилось, и магия выплеснулась во внешний мир. Нам с тобой не повезло, мы попали под эту хрень, – как мог, я принялся рассказывать о том, что на данный момент понял сам. – А все эти глюки с видениями – что-то вроде сортировки по типу. Воины и созидатели.

– Воины и созидатели? – глаза девчонки пораженно расширились. – Это еще кто?

Я замялся, не зная точно, как ответить. Если по поводу первых никаких сомнений не возникало – боевые маги, что может быть понятнее? – то по поводу последних точной информации у меня не имелось.

Чем там занимались остальные колдуны, не занятые войной? Лекари, что ли? Скорее всего. А кто еще? Не картошку же они выращивали, в самом деле. Или колдуны становились агрономами тоже?

Кланы как-то не шибко распространялись о своих повседневных занятиях в остальном свете. Не удосуживались держать в курсе простых людей. Редиски такие… Сиди теперь, гадай.

– Воины – это боевые маги, – все же выдал я. – А созидатели – это мирные маги.

Тут же последовал вопрос, заданный непосредственным тоном:

– А мирные – это как?

Ох уже эти женщины. Так и знал, что спросит.

– Мирные – это мирные, – туманно объяснил я. – Те, что миром занимаются, чего непонятного?

Анька глубокомысленно кивнула. Хотя более чем уверен, она сама ни черта не поняла из услышанного. Как, впрочем, и я.

– Тебе что сказали? – продолжил я.

– О чем? – девушка поправила сбившееся одеяло.

– Куда тебя определили? Ты вообще догнала, что мы с тобой вроде как стали колдунами?

Признаться честно, я и сам до конца не верил, что происходящее правда. Вчера ты обычный воспитанник школы-интерната для сирот, а сегодня – могущественный маг.

Ну, или не очень могущественный. Главное, маг. Есть от чего начать сомневаться. Как-то это все казалось слишком фантастичным и неправдоподобным.

Бац – и колдун. Разве так бывает? Чудеса, да и только…

– Я до сих пор не могу в это поверить, – призналась Аня, высказав сомнения, что сейчас одолевали меня. – Может, нам это снится? С озера привезли в больницу, где мы сейчас с тобой лежим под наркозом. Или что-то вроде того.

– Ну да, снится, – проворчал я. – Не с нашим везением. И не в общем сновидении. Что-то не слышал о таком раньше, чтобы два больных в отключке могли общаться между собой.

– А может, ты мне просто снишься. Как и я тебе. Отдельно друг от друга? – продолжала упорствовать подруга детства.

Я неторопливо сполз с кровати, подошел к окну, втайне опасаясь опять увидеть белые деревья. У себя в палате как-то не догадался выглянуть и проверить.

В отличие от иллюзорного, реальный мир не радовал погодой. На улице лениво моросил летний дождик, смывая пыль с зеленых листьев подстриженных кустарников и ровных асфальтовых дорожек.

И никаких жутковатых деревьев. Ничего похожего в радиусе обзора третьего этажа. Что лично меня очень обрадовало.

Облокотившись на миниатюрный подоконник, я уперся лбом в стекло, наблюдая за мелкими каплями, неспешно спускающимися по гладкой поверхности.

– Ерунда это все, – буркнул я, не оборачиваясь. – Мы не спим. Все происходит на самом деле. Наяву.

Анька ничего не стала говорить, настаивая на версии глюков. И я был за это ей благодарен. Совершенно не хотелось спорить и пытаться что-то доказывать.

Собственно, мне сейчас вообще ничего не хотелось предпринимать и ни о чем говорить. Просто стоять и пялиться на дождь за окном. Судя по редким белесым облачками на небе, он скоро закончится, и день вновь засияет солнечным светом. На него тоже будет приятно смотреть, ни о чем не думая.

Накрыло какой-то апатией и безразличием. Побочные эффекты лекарства? Или разум обалдел от прошедших событий и захотел побыть в относительной тишине и покое, чтобы привести мысли в порядок? Хотелось бы верить.

– Привет, – раздался от двери новый голос. – Как жизня? Скучаете? Отходняк не пробил еще?

Я не спеша повернулся. В палату заглядывал какой-то худощавый парнишка примерно моего возраста.

– Тебе чего надо? – досадливо бросил я.

– Да ничего. Просто так. Решил проверить соседей. Не знал, что здесь селят по двое. У вас чё, одна кровать на двоих?

Анька вспыхнула.

– Он ко мне пришел. А тебя никто не звал.

Пацан, нисколько не смущаясь резкой отповеди в свой адрес, преспокойно шагнул внутрь и произнес:

– Меня Стас зовут. А вас?

Ничего не говоря, я откинулся назад. Затылок приятно коснулся прохладной поверхности стеклопакета. Что-то меня конкретно накрыло. Странно, вроде только что все было в порядке. Не в полном, конечно, но все же чувствовал себя получше. А тут поплохело.

Аня с легко различимым недовольством в глазах все же ответила:

– Это Вик, я Аня. Мы из одной школы-интерната.

Пацан был одет в точную копию спортивного костюма, как у меня. Включая ветровку, оставленную в палате. И что особенно примечательно – тоже тащил за собой тележку с капельницей. И похоже, нисколько не стеснялся от этого. Проследив за моим взглядом, он указал на мой агрегат и заметил:

– Тоже догнал, что без этой штуки втыривать начинает? Я, когда вытащил иголки, думал, там же сдохну, так и не встав с пола. Ладно хоть, медсестричка зашла и поставила обратно. Чуть ласты не склеил.

– Угу, – промычал я. – Меня и сейчас колбасит нехило.

Стас подошел и со знанием дела взялся за небольшую пластиковую выпуклость, болтающуюся чуть пониже прозрачной емкости с жидкостью.

– У тебя дозатор на минимуме. Прибавить надо, – заметил он, крутя едва заметный ролик. – Я как-то в больничке после автоаварии отлеживался, научился всяким премудростям.

Ничего себе, а я на эту фиговину даже не обратил внимания.

– Круто, – признал я, сразу же ощутив, как возвращается былое самочувствие. – Спасибо.

– Да без проблем. Все в одной тарелке сидим.

Я хмыкнул. Какое образное сравнение. И главное – очень верное. Осталась сущая ерунда: понять, кто и как нас будет жрать.

– Вас где подобрали?

– На водохранилище, где плотина на федеральной трассе, – не став делать из наших приключений секрет, поведала Аня. – А тебя?

Парень сделал пару шагов назад, прислонился к стене плечом, в левой руке удерживая шест с держателем капельницы.

– Знаю, бывал. Там еще рыбалка классная. Сиди, да успевай собирать улов, – сказал он. – А меня из дома забрали. Из Краснопевки. Слыхали? Это деревня в тридцати километрах от города.

Мы с Анькой синхронно покачали головой.

– А как тебя забрали? – спросила девушка. – В смысле просто приехали и увезли? Или что? А как же родители?

Впервые за время короткого знакомства на лице Стаса появилось выражение легкого смущения. По ходу, он и сам до конца не понимал, как вообще такое могло произойти.

– Ну, «эти», – последовал неопределенный жест рукой куда-то в направлении потолка, – сказали, что если не уеду с ними, будет только хуже. И если предки хотят, чтобы сын остался в живых, то пусть лучше соглашаются. Вроде денег много отвалили. Батя сначала ни в какую, но я, говорят, чуть ли не выть стал от боли, вот он и отпустил. Их, кстати, пригласили переехать сюда, обещали работу, отдельную квартиру, очень большую.

Такой подробный рассказ мне показался странным.

– А ты откуда знаешь? Про дом и работу? Разве не валялся в отключке?

Стас бесхитростно пожал плечами.

– По телефону поговорил. Мне сразу дали звякнуть родителям. Точнее, даже настояли на звонке. Они уже завтра сюда приедут. Продажу дома и хозяйства взяла на себя какая-то крутая адвокатская контора из столицы.

Я неприятно удивился.

– Тебе дали позвонить? А мне сказали, что нельзя. Типа с друзьями лучше не говорить. И вообще, забыть навсегда.

Анька тотчас же вскинулась.

– Тебе так сказали?

– Да, – подтвердил я. – Вроде как через них могут попытаться надавить на нас. Полагаю, им переезжать в Холодный Предел и кучу бабла не предлагали.

Парень немного виновато пробормотал:

– Может, это только близким родственникам?

Анька сердито стукнула кулачком по постели.

– Это несправедливо. Почему мы должны отказываться от близких, а другие нет?

Я сделал к ней шаг и успокаивающе взял за руку. Чувствовалось, еще немного, и на ее лице появятся слезы. А мне совсем не хотелось наблюдать, как она будет реветь.

– Забей, – как можно более ободряюще произнес я. – Их заявления сделаны специально, чтобы никто не стал дергаться. Посмотрим, что будет дальше. Уверен, мы сможем еще увидеть ребят. Вряд ли им тут нужны враждебно настроенные колдуны. Обязательно постараются договориться. Иначе какой смысл нас забирать? Делать самим себе врагов, настраивая против себя заранее? Глупость же.

Анька обдумала мои слова.

– Считаешь, нас не станут держать здесь насильно?

– Конечно нет, – поддержал меня Стас. – Маги не дураки, чтобы вредить будущим членам собственного клана. Вдруг кто-то потом захочет отыграться и предать?

– Вот-вот, – вставил я. – Так что не парься. Не пропала никуда твоя Светка. И парни тоже в порядке. Скоро с ними встретимся. Без вариантов.

Девушка провела рукой по глазам, на ее губах возникла слабая улыбка.

– Она такая же твоя, как и моя, – заявила она, намекая на Светку.

Я усмехнулся.

– Есть такое дело.

Настроение в комнате скакнуло на пару градусов выше. И хотя мы видели Стаса первый раз в жизни, причастность и вовлеченность в общую ситуацию делали нас если не друзьями, то приятелями уж точно.

Как, наверное, со всеми остальными пациентами клиники, волей судьбы попавшими под инициацию.

– Если подумать, то все не так уж и плохо, – сообщил наш новый знакомый. – Все знают, колдуны всегда при бабле. При очень большом бабле, хочу обратить внимание.

Анька кивнула, у меня по лицу пробежала усмешка. Что ни говори, а он прав. В нашей «великой и могучей стране», не имея блатных связей и родственников среди чиновников разного ранга, пробиться в жизни почти невозможно.

Даже подняться на уровень среднего класса составит проблему, не говоря уже о чем-то другом. Обязательно подомнут, вежливо попросят поделиться доходом, в случае отказа или выдавят, или просто отожмут собственность. И неважно, насколько человек умен и талантлив, главное наличие нужных знакомых в определенных кругах.

В тех же Штатах могли ли создателя «Фейсбука» подвинуть и практически выпнуть из страны? Да миллион раз нет. А у нас пожалуйста. Без лишнего шума и пыли избавились от чувака.

Он, конечно, не пропал и быстро создал себе другую компанию (мозги-то остались на месте), но уже точно ничего не забыл и вряд ли вернется обратно. А это, как ни посмотри, огромный минус всему государству.

Ни о каких равных возможностях в современной России речи не шло. Стать рабочим в нефтегазовой сфере с приличной зарплатой для простых обывателей можно. А вот получить должность старшего управляющего без протекции сверху – никогда. Сиди и не рыпайся, для этого есть родственники важных людей.

– Сомневаюсь, что нам дадут деньги на халяву, – скептично произнес я. – По-любому придется отрабатывать. Как минимум теми же магами.

Анька меня поддержала. У почти выпускницы интернатовской школы по-другому и быть не могло. Мы рано познали такие понятия, как «меркантилизм» и «цинизм». Люди стараются в основном для себя. А если вдруг и встречаются добрые самаритяне, бескорыстно помогающие другим, то на нашем пути они пока что, к сожалению, не попадались.

– Но это не отменяет факта наличия внушительных средств у потенциальных работодателей, – продолжил говорить я. – Деньги у них водятся, это трудно оспоримый факт. И скорее всего нас обязательно постараются подписать на что-то. Я не знаю, что у них тут за порядки, но пахать за еду точно не придется.

Стас обрадованно поддакнул:

– Вот и я о чем говорю. Все будет тип-топ. Я вовсе не имел в виду, что нам сразу дадут крутые тачки, шмотки, хату и кучу нала крупными купюрами. Ясное дело, попотеть придется. Но это ведь стоит того.

Забавно, судя по тону и забегавшим глазкам, этот жилистый худощавый парнишка именно так об этом и подумал вначале. Ну чисто Серега, тот тоже всегда мечтал получить все на халяву и сразу, не прилагая к этому лишних усилий.

С другой стороны, а кто бы так не хотел?

Неожиданно из коридора послышались громкие голоса. В проеме приоткрытой двери промелькнул силуэт. Человек резко затормозил и вернулся назад, заглядывая в нашу палату:

– Я нашел его, – сказал он, входя внутрь и неотрывно глядя на меня.

Что, естественно, мне совсем не понравилось. Рослый парень за двадцать никак не походил на сотрудника из медперсонала.

С короткой стрижкой, затянутый в абсолютно белый комбинезон с защитными гибкими вставками, с гарнитурой в ухе и пистолетом на бедре он напоминал сотрудника службы безопасности, а то и солдата.

Острые скулы и волевой квадратный подбородок еще больше подчеркивали этот образ. Парня можно хоть сейчас помещать на агитационные плакаты, зазывающие на контрактную армейскую службу.

Я на его фоне смотрелся, мягко говоря, не солидно. Это не зазевавшийся толстый охранник, при необходимости скрутит, и пикнуть не успеешь.

– Виктор, ты должен пройти с нами, – заявил он, делая шаг в мою сторону и заодно протягивая руку вперед.

– Зачем? – я инстинктивно отшатнулся назад.

Задница уперлась в узкий подоконник, а спина – в оконное стекло.

– Что вам от него надо? – с тревогой в голосе спросила Анька.

Стас остался стоять на месте, ничего не говоря, напряженно глядя на нежданных гостей.

За плечом первого появился еще один, чуть ли не его брат-близнец. В таком же белом комбезе, очевидно военного образца, и с кобурой на боку.

– Спокойно, не надо паники. Нас послал Мстислав. Тебе надо проехать с нами.

Мой взгляд случайно зацепился за эмблему на правой стороне груди обоих: голубая шестилучевая снежинка, изукрашенная узорами.

Поначалу она напомнила одну из тех фигурок, что дети вырезают из бумаги на Новый год. Но приглядевшись, я подумал, что таким рисунком ребенка скорее испугаешь, чем обрадуешь. Слишком уж опасно выглядели острые заточенные грани с холодным отблеском по краям. Это изображение оружия, а не красивая картинка. Так и представляешь, как эти штуки втыкаются в человеческие тела, вспарывая плоть не хуже хирургических скальпелей.

К горлу подкатил комок, я гулко сглотнул. Идти куда-то с людьми, у которых на одежде присутствовали подобные символы, категорически не хотелось.

– Мы из Детей Вьюги, – представился тот, что вошел первым. – Не нужно беспокоиться.

Честно говоря, это заявление у меня не вызвало никаких положительных эмоций. Скорее наоборот. Когда говорят – не нужно беспокоиться, значит, надо уже начинать переживать.

– Да что ты с ним возишься? Коли давай компенсатор и тащи в машину, – процедил другой, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.

Первый гневно обернулся и шикнул на слишком разговорчивого:

– Заткнись.

После снова повернулся ко мне. Его руки расслабленно поднялись на уровень плеч открытыми ладонями вперед.

– Слушай, Виктор, давай не будем доставлять друг другу проблем. Идем с нами, тебя уже ждут внизу.

От меня последовал вполне логичный вопрос, щедро приправленный нотками подозрения:

– Кто ждет? И зачем?

Солдат тяжело вздохнул. Было видно, что ему не слишком нравилось уговаривать вредного подростка и что он еле сдерживается.

– Тебя и несколько других пациентов переведут в другое место. Помнишь про проверку?

– Да, – все еще недоверчиво протянул я. – Туда увозят всех воинов, что ли?

Парень в необычной униформе коротко качнул головой.

– Не всех. Только тех, кого выбрали отдельно.

Тут Стас вмешался в разговор:

– Эй, меня тоже определили в боевые маги. Мне тоже с вами ехать?

– Нет, – последовало еще одно движение короткостриженой головы. – Только Виктор. И еще несколько человек. Их отобрали уже после, из общего списка. Для особой подготовки.

Стас покосился на меня с нескрываемой завистью. Он, похоже, думал, что речь идет о каком-то магическом суперспецназе, куда берут только избранных.

– Я могу еще раз пройти ваш тест, могу и больше людей поколотить, – воинственно пробасил парень, отлипая от стены.