Продавец басен. Альтраум II Олейник Тата

От всей души я надеялся, что нас сейчас оставят одних – Лукась ложился рано, да и Акимычу уже пора было укладывать своего перса баиньки и выкатываться в реал. Но оба паршивца явно не собирались покидать первых зрительских мест: устроились поудобнее в креслицах и поставили на огонь чайник.

Сиводушка все еще безутешно рыдала – и при этом умудрялась оставаться сказочно хорошенькой. Когда всхлипывания все-таки потихоньку начали сменяться хлюпаньем чая, я попытался выяснить что стряслось.

Сиводушка глубоко вздохнула. Подняла руку, и с ее ладошки мне в лицо полетело что-то сиюящее.

Мама дорогая…

«История Сиводушки. Пригласите трех друзей в группу и выслушайте историю Сиводушки. Срок исполнения – три часа»

Квестовая табличка сияла золотом, я поспешно принял квест и огляделся. Ну, что далеко ходить…

Приглашение в группу Акимычу. Предложение принять квест.

Приглашение в группу Лукасю. А неписи могут принимать квест? Могут.

– О! – хором сказали оба.

– Нужен еще кто-то третий.

– Я могу быстро сбегать за Баро....

– Это тот, который тарелками из окон кидается? Да нет, пожалуй, не стоит. Есть у меня одна идея… погодите.

Дождь уже превратился в умеренное накрапывание, но к кварталу Всякой Всячины я добежал мокрым, как мышь. Вероятнее всего, она не в игре… хотя кто знает. Из-под прилавка в «предприятии» предательски выглядывал краешек складной кровати, Ева явно живет тут и, может, все еще бодрствует – игрок она, судя по всему, хардкорный. И все-таки это безобразие – ходить с таким ником, даже написать ей нельзя. А свет-то из-за ставни пробивается.

– Что тебе надо? – на стук из-за двери показалась традиционно злая Ева.

– Хочешь со мной и еще парой ребят взять золотой квест?

– Врешь, да?

Я кинул ей приглашение в группу, которое она с кислым видом приняла, после чего поделился с ней квестом.

– Ты очень глупый, да?

– Почему? То есть, я не настаиваю на том, что я умный, но сейчас -то что?

– Золотой полностью выполненный квест на малую группу приносит каждому участнику в среднем около двухсот тысяч золота, не говоря уж о дополнительных бонусах. И продать приглашение на него за семнадцать-восемнадцать тысяч долларов – это дело десяти минут на любом форуме.

Я мысленно поперхнулся, разрыдался, проклял себя за глупость, но внешне, надеюсь, ничего такого не продемонстрировал.

– Ладно, – сказала Ева. – Я все равно буду считать тебя кретином, но раз уж ты поделился этим квестом со мной, то я обязуюсь сделать все, чтобы наша группа его выполнила. Все, от меня зависящее. И независящее. Что такое Сиводушка и где оно находится?

Платье, юбки, нижние юбки и прочая амуниция Сиводушки были развешаны по всему дому, а сама девушка сидела в халате Лукася и в любимых войлочных ботиках Лукася, она смеялась, слушая знаменитую историю Акимыча про Баро и пивную пену.

– Ты не перестаешь меня поражать, -сказала Ева. – У тебя в квестовой команде – непись?! Ты вообще в здравом рассудке?

– Всем привет, это Ева-Марголажа, она будет с нами на этом квесте.

– Малгожата!

– Да, Магло… Ева!

– Ты вообще знаешь, что предложенный квест – уже нельзя забрать обратно? Почему у нас в группе -непись?

– А в чем дело-то? – спросил Акимыч. – У тебя предубеждения какие-то?

– Даже не знаю с чего начать… С того, что неписи – это не люди? С того, что они неуправляемы, непредсказуемы, тупы, запрограммированы, примитивны, не способны к самостоятельному мышлению… Впрочем, тут явно не один только непись с подобными проблемами. Ладно, сделанного не воротишь.

Лукась не выглядел особенно обиженным, но я все-таки извинился перед ним и попросил Еву по возможности удержаться от расистских..ну или каких там еще в этом случае высказываний.

Она презрительно пожала острыми плечами, но промолчала.

– Вот, Сиви, я собрал людей, как ты просила. Расскажи, пожалуйста, что с тобой случилось.

Мордочка Сиводушки опять сделалась печальной-препечальной, она изящно сморщила носик и всхлипнула.

– У меня украли бабушку!

По словам Сиводушки, во время приснопамятной битвы за Стрижиный Обрыв бабушка неосторожно «проявляла себя», чтобы это ни значило, и с небес ее заметили какие-то злые духи, или люди, которые вскоре пришли под обрыв, провели ритуал и заставили бабушку им показаться, после чего похитили старушку.

– И если за год ее не вернуть, все мои сестренки, братики, родные – потеряют память и превратятся в обычных лис! Они уже сейчас мало что помнят и бегают в зверином обличье по лесам! Только бабушка могла держать их память, она же глава рода!

– Ты тоже превратишься?

– Я – нет. Я унаследовала бабушкин дар. Но я пока ничего не умею, мне и ста лет, и хвост у меня всего-навсего один! Я ходила по миру, очаровывала самых сильных и славных мужчин, просила их мне помочь. Но они все отказывались! Они боялись! Они говорили, что с этим делом справятся только блуждающие души!

– Кто такие «блуждающие души»?!

– Это мы, – сказала Ева. – Игроки. Узнаю эту терминологию…

– А на блуждающих душ мои чары не действуют! Только на тебя, ты один им уступил!

– Сиви, – сказал Акимыч, – я тебя уверяю, подойди к любому блуждающему, кинь ему такую золотую квестовую табличку – и он моментом очаруется так, что мало не покажется!

– Я не могу! Я могу просить только того, кто находится во власти моих любовных чар!

– Я не уверен, что я под ними нахожусь, – сказал я. – Ты мне просто так, сама по себе очень нравишься.

– Он уверен, – быстро сказала Ева. – Он тобой по самые кости всемерно очарован, влюблен и безумен! Настолько очарован, что сейчас немедленно заткнется от чувств и больше не будет молоть языком, портя квест!

– А мне вот интересно, – сказал Лукась. – допустим, мы найдем похитителей и спасем бабушку. Что помешает похитителям снова провести этот самый ритуал и опять бабушку украсть?

– Бабушка сменит истинное имя, тогда они не сумеют больше узнать ее.

– Ну, вот и славно, – сказала Ева. – Сиводушка, мы готовы тебе помочь!

– Да! – сказал я. – Конечно!

– Без вопросов! – поддержал Акимыч.

– Ладно, – сказал Лукась. – Хотя это все – безрассудная авантюра, которая завершится полным фиаско.

Золотая табличка всплыла и мигнула. Текст на ней поменялся.

«История Сиводушки. Найдите и спасите бабушку Сиводушки, девятихвостую лису Белогрудку. Срок исполнения – 2 месяца 17 дней».

Ева придирчиво расспрашивала Сиводушку о месте расположения Стрижиного Обрыва, о подробностях битвы, о том, что Сиводушка могла видеть и заметить. В реале она, наверное, была следователем. А я чихал. Сперва тихо и редко, потом часто и так громко, что стекла звенели. Прогулки под дождем сделали свое дело – на моих жизнях красовался дебафф сильной простуды. Все мое сопротивление холоду оказалось бессильным, хотя, может, тут нужно было сопротивление воде?

– Так невозможно работать! – поморщилась Ева после очередной канонады. Она порылась в инвентаре и протянула мне пузырек с чем-то красным. – Выпей. Но учти, это сильное снотворное, потом тебя на час вырубит.

«Сонная малина. Снимает травмы простудных болезней.»

– А ты аптекарь? – слегка заволновался Лукась.

– Я – алхимик! Нимис, вылакай это и уйди куда-нибудь отсыпаться, от тебя сейчас все равно никакого толку.

Я выпил содержимое пузырька – оно оказалось ну очень малиновым – и едва добрался до постели, как отрубился.

Проснулся я, когда дождь уже закончился и обе луны пронзительно сияли в окно. Снизу раздавались голоса.

– А где Сиводушка? – спросил я, оглядев компанию в столовой.

– Наревелась и спать пошла в мою комнату, – сказал Акимыч. – Так что я у тебя ночую. Но ты не парься, одеяла какие-нибудь кинем, я на полу перекантуюсь, все равно же в реал выхожу.

– Хорошо, – сказала Ева. – Итак, план действий у нас следующий. Сейчас все, кто могут выходить из игры – тут она кинула суровый взгляд на Лукася, – выходят, и начинают шерстить интернет по запросам «квест на девятихвостую лису», «таосаньские квесты с лисами», «поймали лису» и тому подобное. Все, что находим, фиксируем и изучаем. Любые крохи информации бесценны. Жаль, что у нас так мало активных языков, так что не стесняйтесь пользоваться переводчиками… хотя автопереводы с китайского…эх… Марс уже заселили, а с проклятием вавилонской башни все разобраться не умеем.

– Ребят, – сказал я. – Тут такое дело. Раз уж мы вместе будет сейчас работать, то я должен вам кое-что сказать.

– Если ты о том, что ты не можешь из игры выйти, – то мы знаем. – сообщила Ева.

–– А как вы узнали?

– Сиводушка сказала.

– А я и так знал, – сказал Акимыч. – Я же не слепой и не тупой, вижу, что ты тут круглосуточно.

– И я знал, – сказал Лукась. – Ты не прыгал, как прочие попрыгунчики, а достойно спал всегда в своей постели, как полагается приличному человеку.

– Ты в криокоме или просто на жизнеобеспечении? – спросила Ева.

– В криокоме.

– Сурово. И сколько тебе лет в реальности? Сто?

– Скоро девятнадцать исполнится.

– Матка боска Ченстоховска! Я сожалею.

– А мне двадцать два, – сказал Акимыч.

– Мне двадцать шесть, – сказала Ева. – И я как раз на жизнеобеспечении. Нет-нет, ничего такого, я здорова. Это добровольное осмысленное решение. И выйти я могу – просто это дольше и сложнее,чем обычно, мне запрос надо послать, и еще эти катетеры с питанием – бррр.... Но сейчас я выйду.

– А так можно – на жизнеобеспечении без медицинских оснований?

– У вас, наверное, нельзя, а у нас – свобода. Lesto-хостелов в Варшаве не один десяток. Это в конечном счете выгоднее и удобнее, чем капсульные центры, и безопаснее – круглосуточный медицинский контроль все же. Да и нормально играть, когда тебя то и дело по таймеру выкидывает – невозможно.

– Тяжело вам, попрыгунчикам, – сказал Лукась. – Слава Амалее и всем богам, что я – нормальный человек.

– Ты вообще не человек, а программа, – отрезала Ева.

– А вы кто?

– А мы – люди!

– А вы откуда знаете?

– Мы, кстати, точно и не знаем, – быстро сказал я. – Не исключено, что мы – тоже. И ты, Ева, как католичка, особенно должна это понимать.

– Я вообще-то агностик! Но твои представления о христианской теологии кошмарны. Мы – люди, потому что у нас есть свобода воли, а согласно всем религиям – и бессмертная душа. А неписи – икусственный интеллект с предопределенными действиями. Хотя, конечно, многие протестанты верят в Предопределение тоже.

– А у меня что, душа смертная что ли? Я тоже бессмертен, и еще бессмертнее вас!

– Вообще-то Лукась прав, – сказал Акимыч. – Когда непись умирает, его ИИ достается другому персонажу.

– И что, вы помните свои прошлые жизни!?

– Ну так, – скривился Лукась. – Урывками. Я вообще юная душа, жил до этого воплощения только один раз, был младенцем где-то в Антии. Помер от глистов.

– Не понимаю, сказал я. _- Тебе на вид лет тридцать, а Альтраум создали гораздо позже.

– Нашему миру – сто девяносто семь тысяч лет! Именно тогда Безымянный Первобог снес яйцо мира в океан вечности!

– У них внедренные воспоминания. Когда нужно быстро заселить территорию, неписи сразу взрослыми появляются, с ложной памятью. А если спешки нет, то рождаются и растут обычным порядком.

– Так, – сказала Ева. – предлагаю философские вопросы пока отставить и заняться тем, что я сказала. Нимис и ты… ну, на вас пока присмотр за этой лисой, пожалуйста, не напортите ничего, не сорвите квест! Встречаемся через, допустим, шесть часов здесь.

– Я спать хочу ужасно, – сказал Акимыч. – С утра на ногах. На спине, то есть. Может, сперва выспимся? Потом мне тут на работу, а вечером встретимся.

– Думаю, – сказал Лукась, – раз мы взялись за эту историю, то с работы придется увольняться. Золотые вызовы судьбы требуют очень много времени.

– Непись прав. Все, что будет мешать квесту, сейчас нужно отменить. Я закрою свое торговое предприятие, а вы – увольняйтесь, где бы вы там ни работали. Времени у нас немного.

– Я – рыбак – сказал я. – Я нигде не работаю. Но времени у нас еще меньше, чем вы думаете.

Взял – и рассказал им всю свою историю подробно. И про мою болезнь, и про маму, и про суд, и про деньги.

– Ясно,– сказала тридцать четвертая. – Что же, значит, квест нужно сделать по возможности быстрее. Сколько у тебя дней еще оплачено?

– Вчера как раз перевел на счет все, что накопилось – месяц и двенадцать дней.

– Ладно. Тогда план усложняется. Сегодня днем, когда все выспятся и отдохнут, мы встречаемся, и, кроме всего прочего, я изучаю все, на что вы способны – будем выстраивать стратегию быстрого набора финансовых средств – для квеста они тоже понадобятся. Хотя если бы кое-кто не раскидывался золотыми квестами на всяких неписей, то мы бы сейчас продали свободное место и оплатили твой счет на полгода вперед. В качестве первого шага… у вас сколько комнат тут?

– Три спальни еще наверху.

– Одну отдадите мне, я сдам в аренду свое предприятие, буду выплачивать долю за жилье. Это, конечно, немного, но все таки. И зато вы у меня тут всегда будете под рукой. Лиса, насколько я понимаю, тоже будет при нас ошиваться, так что бросайте жребий и решайте, кто будет спать здесь – на диване и на полу.

– Да чего там бросать, – вздохнул я, и мы с Акимычем понимающе переглянулись.

– Алхимический стол этот продашь, у меня круче.

– Не могу. Это собственность владельца дома.

– Тогда вынесите его в сарай.

– В конюшне места для твоих волов нет, – сказал я. – Там все забито ослами.

– Волов я продала, есть лошадь, но она в городских конюшнях. Ладно, разместимся как-нибудь. В общем, в 14.00 по варшавскому времени встречаемся здесь – попрошу никого не опаздывать! И да, насчет интернета не забываем – кто в кондиции, конечно. Хоть какие-то намеки мы там найти должны!

Я вписал Еву в список полноправных жильцов дома и перетащил свои вещи в столовую. Акимыч самоотверженно уступил мне диван, но не уверен, что его жертва была так уж разумна – он хотя бы при его компактности мог уместиться на нем целиком, а мне пришлось засыпать с ногами, задранными на диванный поручень. Так что, пострадав полчасика, я тоже перебрался на пол и только там смог, наконец, растянуться во весь рост и отрубиться.

Впрочем, слишком уж хорошо выспаться мне не дали – вскоре после рассвета появилась Ева с повозкой, набитой всяким хламом, и я два часа помогал ей таскать в дом ее алхимические приблуды, тряпки, тюки с сырьем и связки книжек, на которые, впрочем, поглядывал вполне плотоядно. А потом мы все расставляли, развешивали, прибивали и распихивали. Столовая прямо преобразилась: новый алхимический стол занимал всю заднюю стену, строгие занавески в тюремную клеточку скрывали наши тайны от взглядов с улицы, а свежеповешенные книжные полки приняли на борт несколько десятков потрепанных соблазнительных томиков.

– Кстати, – сказала Ева, – возможно, тебе мое предложение покажется некорректным, но ты не думал о том, что на твой счет пожертвования может не только мама собирать? У нас вашим не то, чтобы охотно помогают, скажем, но у тебя история – реально драматичная. Бомба! Токсичное родительство, гиперопекающая мать, хищные корпорации… это продастся! У меня есть… еще остались связи в журналистских кругах, можно было бы слепить из тебя такую конфетку – глядишь, и забыл бы о больничных счетах. А то и с Lesto при такой огласке можно было бы выбить бесплатное содержание.

– Нет, – ответил я. – Пожалуйста, я очень прошу – ничего такого не делай!

– Понимаю, – подумав, сказала Ева. – Это глупое и недальновидное решение, но оно твое – и я тебя понимаю. Я, знаешь, тоже большой специалист по подобным глупостям.

Я хотел было спросить, что в ее случае было глупостями, но нас прервал вход в игру Акимыча, он вывалился прямо на алхимический стол, ибо засыпал накануне как раз на том месте, куда мы этот стол запихнули. И разгром, сотворенный Акимычем в алхимическом хозяйстве, надолго отвлек Еву от любых других тем.