Наследие великанов Панов Вадим

Она закусила губу.

Он тихонько вздохнул.

Она доверчиво кивнула.

И тогда…

В самый первый раз Адриан был невероятно нежен. Понимая, что девушка насторожена и немного боится, он начал с обычных ласк, заставив Шеру расслабиться, увлечься, отдаться возбуждающему потоку чувств и… не заметить, как иглы вошли в её шею.

Невероятно нежно.

Она не услышала довольного урчания вампира, но поняла, что они сплелись так тесно, как никогда и ни с кем у неё не получалось, стали удивительно близки – как будто одним целым, и это единение вызывало острейшее наслаждение.

Его напор и её кровь.

Безумный коктейль опасности и удовольствия накрыл девушку с головой, и на вершине блаженства Шера потеряла сознание. А когда очнулась – стала верной спутницей Адриана, исполняя его прихоти даже в ущерб своим интересам. Впрочем… Шера искренне считала, что были только их интересы, их общие, ведь их удивительное единение случилось навсегда…

Но теперь Адриан умер.

Убит.

И всё вновь переменилось.

А жизнь потеряла смысл.

Во всяком случае, так показалось.

Первые дни оглушённая Шера жила в полнейшем тумане, ничего не помнила и почти не понимала происходящего. То и дело срывалась с рыданий в крик и обратно. Молила, чтобы случившееся оказалось страшным сном. Сбежала от всех, спряталась и часами лежала, прижимая к груди фотографию любимого, мечтая или умереть, или проснуться. В минуту просветления поняла, что должна отомстить, и вышла на тропу войны.

Нет, не войны – мести.

Шера хотела, чтобы убийца Адриана мучился, и знала, как этого добиться.

И она направилась в старый двухэтажный дом по Расторгуевскому переулку, в одно из тех строений прежней Москвы, которые пока противились натиску реновации, своим видом рассказывая, какой была столица совсем недавно. В здание, которое давало приют нескольким не очень богатым фирмам – их плохо выглядящие офисы находились на двух этажах, а в подвале пряталось логово небольшой компании молодых Носферату, представителей самого уродливого клана семьи Масан.

Настоящие, а не киношные Носферату были настолько же безобразны, как образ, увековеченный Фридрихом Мурнау: лысые, неестественно гладкие головы, большие глаза, горящие жутким огнём, неприятные тонкогубые рты, почти не скрывающие зубов, шершавая, болезненная кожа, которая не становилась свежей даже после высушивания жертвы. Недостатки внешности выставляли Носферату чудовищами, и, смирившись с этим, они предпочитали жизнь отшельников, не особенно общались ни с жителями Тайного Города, ни даже с сородичами-вампирами. И считались умниками, поскольку вечеринкам предпочитали библиотеки.

Шера не знала, как шумному и слегка сумасшедшему Адриану удалось завоевать расположение мрачных Носферату, но он частенько общался с ними, говорил, что Адаму – предводителю маленького сообщества – можно доверять, и потому девушка отправилась к нему.

Оставила мотоцикл у подъезда – не «Харлей», какой был у Адри, а «Хонду» скромной модели, – вошла в неприметную деревянную дверь с торца дома, спустилась по металлической лестнице, оказавшись в небольшом, пахнущем кошками тамбуре, и постучала – следующая дверь была не чета уличной: крепкой, металлической, усиленной не только сталью, но и заклинаниями. Следующая дверь вела туда, куда могли пройти лишь жители Тайного Города.

– Привет, – улыбнулась Шера, когда она отворилась.

– Привет, – не улыбнулся в ответ Адам Носферату.

И замер в проходе, не позволяя девушке пройти.

– Можно?

– Зачем?

– Есть дело.

– Серьёзное?

– Жизни и смерти.

Адам помолчал, поморщился – его гримасы могли вызвать тошноту у неподготовленного чела, – но всё-таки кивнул и отступил, позволяя девушке пройти.

В «гостиной», первой и самой большой комнате логова, оказался только он, остальные Носферату либо спали, либо прятались от губительного солнечного света в другом месте. Выглядело помещение просто и мрачно: длинный грубый стол на восемь персон, со стороны стены – лавка, с противоположной – четыре стула. Четыре полки и шкаф с книгами. Телевизор на стене, ноутбук на столе, в левом углу комнаты – короткая барная стойка и большой холодильник. Масаны могли питаться одной лишь кровью, но не брезговали алкоголем и хорошей едой. Окон, разумеется, нет, двери, ведущие в глубь подвала, заперты.

Впустив Шеру, Адам вернулся за стол, на котором лежала раскрытая книга в старом кожаном переплете, и побарабанил пальцами по столешнице, выразительно глядя на девушку. Та расположилась напротив, ответила вампиру жёстким, как ей казалось, взглядом, но сказать ничего не успела.

– Слышал об Адриане, – проскрипел Адам. – Мне жаль.

Но при этом продолжил барабанить пальцами по тёмной столешнице.

– Что ты слышал? – подняла брови Шера.

– Его убили.

– Почти на моих глазах.

– О тебе никто не говорит, – заметил Носферату.

– Я уехала.

– Бросила его?

– Уехала.

Они помолчали. Шера пыталась сверлить собеседника взглядом, Адам демонстрировал, что хочет вернуться к чтению. И чтобы ускорить разговор, он через несколько секунд сообщил:

– Адриан был мне другом.

– Докажи, – тут же потребовала девушка.

– Как?

– Я хочу отомстить.

– Малкавианы не знают убийцу, – поразмыслив, произнёс Носферату.

– Я знаю, – негромко проронила Шера. – Потому и уехала.

Не совсем так, но близко к истине, поэтому Адам не почувствовал лжи.

– Почему уехала? – спросил он. – Нужно было рассказать обо всём Малкавианам.

– Никто не отомстит за Адри так жестоко, как я.

– Мы просто высушим убийцу, – не стал спорить Адам.

– А я хочу, чтобы он мучился.

– Долго?

– Как можно дольше.

Снова возникла пауза.

Шера понимала, что Носферату оценивает риск, и не мешала, не подгоняла его, хотя больше всего на свете ей хотелось закричать: «Прими моё предложение, тварь!» Шера сидела спокойно, и лишь раздувающиеся крылья носа показывали, что девушка едва сдерживается.

Что же касается Адама, то, помолчав пару минут, он закрыл книгу и тихо спросил:

– Чего ты хочешь?

– Мне нужен артефакт… дорогой и довольно опасный артефакт, который мне никто не продаст.

– Какой?

– «Господин крови».

Адам вздрогнул. Шера чуть дёрнула плечом, показывая, что ничего другого ей не требуется.

Снова помолчали.

– Ты знаешь, как с ним обращаться? – выразил удивление Носферату.

– Адри рассказывал.

– Всё рассказывал? – с нажимом уточнил Адам, сделав упор на слове «всё».

– Да, – подтвердила девушка.

– И ты готова заплатить такую цену?

– Мой уровень – «чуть больше феи», – негромко, но очень твёрдо сказала Шера. – Я не могу составить «Заговор Слуа», и ни один торговец Тайного Города, даже контрабандист, не продаст мне артефакт с «заговором».

– Тогда с чего ты взяла, что я продам тебе «Господина крови»? – осведомился Адам.

– Мы хотим отомстить, – усмехнулась девушка. – Разве нет?

– Ты хочешь, – уточнил масан.

– А ты?

– Я сильно рискую, продавая тебе запрещённый артефакт.

– «Господин крови» не запрещён.

– Тебе нужно испрашивать разрешение на его использование. И мы оба знаем, что разрешение тебе не дадут. «Господин крови» не запрещён, но это очень сильный артефакт.

Шера прищурилась. На лице Адама не дрогнул ни один мускул. Он давно перестал барабанить пальцами по столешнице и стал абсолютно недвижим. Подобно затаившейся змее.

– Чего ты хочешь? – прошептала девушка.

– Ты знаешь чего, – спокойно ответил вампир.

Он не сказал прямо, но было понятно без слов.

– Жажда близко? – скривилась Шера.

– Нет. – Тонкие губы Носферату разошлись в улыбке. – Просто ты мне нравишься.

У девушки задрожало веко.

– Адам, – чуть сбившись, произнесла она, – Адриан был твоим другом.

– Он – да, ты – нет, – ровно ответил вампир. – К тому же ключевое слово в твоей фразе – «был», прошедшее время, ведь Адриана больше нет.

– Но…

– Я всё сказал. – Носферату чуть повысил голос: – Вечером у меня будет «Господин», если он тебе нужен – приезжай. А когда будешь думать о цене, вспомни, что больше никто тебе его не продаст.

– Мерзавец, – прошипела девушка.

– Совсем нет, – пожал плечами Адам. Он совершенно не обиделся. – Мы оба знаем, что рано или поздно ты снова ляжешь с масаном, потому что никто другой не доставит тебе такого наслаждения. Ты будешь искать, но не сможешь найти. Ты будешь злиться и тосковать и обязательно ляжешь с масаном. Так будет. И я хочу, чтобы ты легла со мной. По старой памяти. И к взаимной выгоде.

– Мерзавец, – горько повторила девушка.

– До вечера.

* * *

Зелёный Дом,

штаб-квартира Великого Дома Людь

Москва, Лосиный Остров,

30 июня, четверг, 15:25

Штаб-квартира людов, единственная из всех Великих Домов, располагалась вдали от суеты московских улиц, на большой поляне в центре Лосиного Острова. Она походила и на крепость, и на дворец одновременно: крепкие стены, сложенные из огромных брёвен, покоящихся на массивном каменном основании, хранили прелестные ажурные постройки, тонущие в пышной зелени деревьев и кустов.

Зелёный Дом строился людами для людов, в точности соответствовал их мировоззрению и мировосприятию и потому вызывал тёплые чувства у каждого подданного короны. Дом казался людам не только крепостью и дворцом, но символом семьи, её частью, и они защищали его с той же яростью, что и себя самих.

И даже Сдемиру, в котором порывистый юношеский максимализм плотно смешался с цинизмом наивысшего качества, образ Зелёного Дома казался родным и уютным. И когда деревья расступились, открывая дворец во всей красе, на губах молодого люда заиграла сентиментальная улыбка. Которая исчезла, лишь когда барон остановился в воротах, поскольку улыбаться хмурым дружинницам из элитных Дочерей Журавля у Сдемира не было никакого желания.

Доказав стражницам, что он именно тот, за кого себя выдает и явился во дворец не просто по делам, а на встречу с Берегиней трона, молодой барон проехал на территорию, оставил машину на парковке и уверенно вошел в «королевское» крыло, правда, с чёрного хода.

Задержавшись на пару секунд у поста охраны, Сдемир быстрым шагом добрался до личного кабинета Берегини, постучал, тут же, не дожидаясь ответа, открыл дверь и улыбнулся:

– Всеведа…

– Ты, как всегда, вовремя, – кивнула сидящая за письменным столом Берегиня.

– Но я, как всегда, по делам, – притворно вздохнул молодой барон, располагаясь напротив хозяйки кабинета.

Всеведа, в недавнем прошлом высший офицер «секретного» полка, затем жрица, а теперь – Берегиня трона, была весьма пожилой, по меркам людов, женщиной – разменявшей сотню лет, но при этом сумела сохранить былую красоту. Её спокойный, благородный образ привлекал растерянных людов, а глубокий и глубоко прагматичный ум почти гарантировал победу на предстоящих выборах королевы.

В последнее время Великий Дом Людь переживал одно потрясение за другим: кровавое побоище, в которое превратилась свадьба королевы Всеславы, жестокая схватка за власть в высших сферах, гибель многих баронов и жриц, смерть королевы… Каждое происшествие по отдельности тянуло на «событие года», но они случились все и почти подряд, и неудивительно, что зелёные «поплыли». Великий Дом лихорадило, домены с трудом удерживались от междоусобицы, и Всеведа, которая стояла за всеми потрясениями, теперь изо всех сил старалась успокоить подданных, чтобы мирно провести выборы и победить на них. Дел у Берегини было по горло, но она не собиралась ничего упускать и отыскала время для доклада Сдемира, которого назначила официальным представителем Зелёного Дома по вопросам проведения Конклава. Молодой барон должен был координировать работу с остальными Великими Домами, а в действительности – сделать так, чтобы Конклав прошёл в точном соответствии с планами Ярги.

– Какие новости?

Отрывистый вопрос показал, что Всеведа не намерена тратить на встречу много времени. Впрочем, Сдемир не горел желанием задерживаться в кабинете дольше необходимого, поэтому с удовольствием перешёл на сухой деловой тон:

– Вчера состоялось предварительное совещание, видеоконференция. Согласно принятой нами стратегии поведения, я выразил сдержанное недоумение самим фактом проведения Конклава, а после подтвердил это в коротком интервью «Тиградком». Теперь Тайный Город знает, что Зелёный Дом с самого начала был против этой авантюры.

– Хорошо, – улыбнулась Всеведа.

Она видела интервью и обратила внимание на то, как прекрасно держался барон перед камерой.

– В ответ Сантьяга уверил нас, что Конклав не станет угрозой для Тайного Города.

– Как настроен комиссар?

– Демонстрирует оптимизм.

– Демонстрирует или действительно рассчитывает на успех?

Вопрос был непростым и при этом – неожиданным, поскольку нелепо требовать от люда оценки замыслов высшего боевого мага Тёмного Двора. Но Всеведа потребовала, и Сдемир, поразмыслив, решил огрызнуться:

– Я не настолько хорошо знаю Сантьягу, чтобы делать такие выводы. – Он выразительно посмотрел на Берегиню. – И не уверен, что ты смогла бы.

– Я, возможно, смогла бы.

– С помощью колдовства?

– Разумеется.

В Зелёном Доме магические способности проявлялись только у женщин, что и определило их главенствующую роль в жизни семьи. Соответственно, представителем на подготовке Конклава должна была стать воевода дружины Дочерей Журавля, высший боевой маг Люди, но Ярга приказал доверить это дело Сдемиру, и теперь Всеведа с удовольствием указывала молодому барону на его место.

– Что рыцари? – небрежно продолжила Берегиня после короткой паузы.

– Гуго де Лаэрт не в восторге от идеи Конклава, но доверяет Сантьяге и только поэтому не протестует против его проведения. Он не поддержал меня в сомнениях.

– То есть часть вины упадёт на рыжих?

– Обязательно.

– Хорошо.

– Согласен.

Всеведа кивнула, бросила быстрый взгляд на монитор – появилась отметка о приходе важного сообщения, – но резко обрывать разговор сочла неправильным и негромко заметила:

– Ярга всё прекрасно рассчитал.

– Заурд велик, – спокойно ответил Сдемир.

– Заурд велик, – подтвердила Берегиня.

– Кстати, где он? – легко поинтересовался барон.

– Ты разве не знаешь?

– До сих пор думал, что знаю, но последние события заставили меня насторожиться.

Потому что после громкого инцидента в Замке Ярга исчез и уже несколько дней не давал о себе знать. Помощники продолжали исполнять разработанные им планы, но все они – во всяком случае, все из высшего круга – нет-нет да задавали себе вопрос: что происходит? Жив ли Ярга? В плену он или на свободе? А если в плену, то было ли пленение частью плана?

Потому что если события в Замке пошли не по сценарию, то скоро помощники первого князя начнут терять головы.

Независимо от положения в своих Великих Домах.

– Вдруг он действительно у навов? – тихо спросил Сдемир.

– Значит, он туда хотел, – с уверенностью, которой на самом деле у неё не было, ответила Всеведа.

– Или это значит, что он не может оттуда выйти, – ещё тише произнёс барон.

– Хочешь его предать?

– Я не настолько глуп, – усмехнулся Сдемир. – Но если заурд в плену, то мы остались один на один с Сантьягой.

– Ты в себя не веришь?

– Одной лишь верой кормятся инквизиторы, а я даже не маг. – Он помолчал. – Будет трудно.

И Всеведа вдруг подумала, что всё происходящее может оказаться прекрасно разыгранной провокацией и от того, как среагирует она сейчас, будет зависеть её будущее. Потому что Ярга без колебаний сносил нерадивые головы.

Независимо от положения их обладателей в Великих Домах.

– Не волнуйся – план безупречен, – ровно произнесла Всеведа. – При должной удаче масаны ликвидируют Сантьягу… а если нет – они как следует раскачают Тайный Город… Мы в любом случае в выигрыше.

– Кого ты указала им в качестве цели? – неожиданно спросил Сдемир, глядя Берегине в глаза.

– Только жрицу Снежану, – твёрдо ответила Всеведа. – Только она сможет составить мне конкуренцию на выборах королевы.

А смерть от руки вампиров никто не свяжет с происками Берегини…

Но в действительности барона интересовало другое:

– Ты ведь понимаешь, что я буду настороже и обязательно отобьюсь от масанов? – осведомился он, нехорошо улыбаясь.

– Как ты мог подумать, что я захочу твоей смерти?

– Слишком давно тебя знаю.

– Я не могу остаться без союзного барона.

– Твой единственный союзник – твой подлый, но гениальный ум.

– Ты мне ещё нужен, Сдемир, ещё нужен…

– И тем не менее я буду настороже.

– Так и развивается паранойя, – рассмеялась Всеведа, откидываясь на спинку кресла. – Увидимся, Сдемир.

Барон встал и отвесил Берегине лёгкий поклон.

* * *

Южный Форт,

штаб-квартира семьи Красные Шапки

Москва, Бутово,

30 июня, четверг, 18:53

Если разобраться, Красные Шапки обладали всеми признаками полноценной семьи Тайного Города: у дикарей была штаб-квартира – Южный Форт, герб – чертополох, гимн, правда неофициальный, но очень любимый, общая казна, до которой все мечтали добраться, государственная виселица во дворе – у мусорной кучи, чуть левее портрета, и единогласно избранный пожизненный лидер семьи – великий фюрер Кувалда Шибзич, склеивший семью чугунной скрепой.

А великий фюрер любил проводить совещания, призванные определить пути развития великой семьи в будущем и решать накопившиеся вопросы в настоящем. Совещания делились на плановые, которые Кувалда назначал, когда был в настроении, и внеплановые – по наиболее острым, внезапно назревшим вопросам.

И нынешняя встреча была плановой. Находящихся в Форте уйбуев без лишних слов согнали в башню, разоружили – так стало принято после нескольких инцидентов, имевших место на заре правления Кувалды, – и рассадили за грязным «совещательным» столом. Как бывало обычно, не любящие друг друга уйбуи попытались затеять драку, но предусмотрительный одноглазый не забыл об угощении – пять бутылок виски, – и нарушения регламента не случилось.

Высокопоставленные дикари сделали по глотку животворящего напитка, слегка расслабились, но великого фюрера встретили без привычной льстивой угодливости, а несколько насторожённо, на что Кувалда не обратил внимания.

Одноглазый появился из потайной двери, плюхнулся в великофюрерское кресло, которое лизоблюды величали «троном», и внимательно оглядел сородичей. Те постарались сделать ответные взгляды максимально глупыми, но хитрость не удалась – Кувалда прекрасно знал, где зреет напряжение.

В настоящее время основное противостояние шло между родным кланом одноглазого – Шибзичами, которых вёл верный Копыто, и наглыми, да к тому же многочисленными Гниличами, среди которых образовался авторитетный уйбуй Абажур. Сейчас противоборствующие группировки сидели по разные стороны стола – Шибзичи справа, Гниличи слева – и обменивались недружелюбными взглядами. А в дальнем конце притулилась орава Дуричей – в ходе предыдущих разборок они потеряли своего неформального лидера и теперь представляли собой унылое болото, пытающееся растечься во все стороны разом. В настоящий политический момент Дуричи великого фюрера не беспокоили.

Впрочем, сейчас его и Шибзичи с Гниличами не особенно интересовали, поскольку, по его оценке, до перестрелок и рукопашных у мусорной кучи было ещё далеко. Не меньше недели. Другими словами, семья располагала временем, необходимым для решения неотложных экономических вопросов.

– Что у нас произошло, прифурки? – поинтересовался Кувалда, разглядывая подданных без одобрения.

Подданные переглянулись и уточнили:

– У нас?

Уточнили сразу с нескольких мест, и прозвучавшие вопросы слились в один.

– Фа, – ответил великий фюрер.

– У нас нормально, – осклабился Абажур, глядя левым глазом в сейф с семейной казной, а правым – в окно.

– Как ты того требуешь, так и происходит, – добавил Копыто.

– Живём и грабим! – сообщил кто-то из Дуричей. – Грабим и живём.

– Воруем, – пропищал кто-то умный.

Фантазировать на тему своего бытия Шапки могли долго, поэтому Кувалда стукнул по столу кулаком и рявкнул:

– У нас, ифиоты, произошла смена власти!

И рявкнул напрасно.

Совещание молниеносно притихло, сумрачно разглядывая одноглазого, после чего кто-то из Гниличей едва слышно пролепетал:

– Я же говорил, что он ненастоящий.

За столом засопели. В воздухе ощутимо запахло волнением и, возможно, бунтом с элементами революции, но, озабоченный отсутствием денег, Кувалда особенно не принюхивался.

– Двойника прислали, – прошелестело по кабинету.

– Или голема.

– Големы не пьют, а у этого перегар…

– Почему это големы не пьют?

– А зачем добро переводить?

– Тоже верно…

– Этот вроде на Кастрюлю Шибзича похож, только если глаз вырвать.

– Кастрюлю убили месяц назад.

– Или специально спрятали заранее, чтобы мы не увидели, как ему глаз вырвали.

– Надо бы проверить…

– А как?

– Черепушку вскрыть и посмотреть, что внутри. Если Кастрюля, то сразу поймём.