Венчанные огнем Гусейнова Ольга

– Я жду не тебя, Делиаль. Я жду того, кто полюбит меня, и ни одна корона мира не будет ему важна или сравнима со мной. Кто всегда будет рядом. Кто не сможет жить, если меня не станет. Для кого я – все, что ему надо от жизни.

Передо мной возникло родное лицо отца с красными волосами и желтыми глазами, в которых светилась бесконечная нежность и любовь, когда он любовался моей мамой.

– Я дала себе обет и на меньшее не соглашусь.

– Девочка, любовь надо заслужить, она не дается так просто.

Услышав его самоуверенное замечание, ответила жестче:

– Значит, ты никогда не любил, и я уж точно не твоя. И служить тебе я не буду.

– Как ты правильно заметила, жизнь покажет, но я добиваюсь всего, чего захочу.

Он протянул руку и вновь погладил мою пламенную косу длинными смуглыми пальцами. Я перехватила его ладонь. Ощутила шероховатости на пальцах и ладонях – похоже, он серьезно относится к боевой подготовке, если у него мозоли от оружия не проходят, несмотря на прекрасную регенерацию. Сильный, красивый, умный… Может, стоит подумать, прежде чем окончательно отказывать. Уверена, такие на дорогах не валяются! Но мой ответ вылетел, опередив разумные мысли:

– Смотри, состаришься, потом никому не нужен будешь!

Развернулась и отошла к своим спутникам, которые с величайшей настороженностью следили за нами. Улыбнулась, успокаивая Ксиона, и, повернув голову вполоборота, сказала:

– Делиаль, не мешай мне, это и в ваших интересах. Особенно в ваших… Мансель, можешь прощаться с товарищами, поступаешь в распоряжение к командиру звена моих телохранителей Сиурею.

Юдер тихо сказал:

– Наши комнаты в правом крыле готовы.

– Повелительница! Я прошу принять меня в вашу команду и готов принести вам клятву.

Я повернулась к эльфам. На меня уверенно смотрел один из шагнувших вперед телохранителей, но тем не менее стоявший позади первого наследника. Соблюдает этикет даже в подобной ситуации… Делиаль даже бровью не повел и молча следил за мной. И именно это подсказало или, точнее, дало ответ на вопрос, но все же я спросила:

– Зачем?

Не глядя на первого наследника, мужчина шагнул в мою сторону и опустился на одно колено:

– Я, Харель Эр Таре, личный телохранитель младшего наследника нашего Повелителя. Мой кровный долг – хранить его жизнь. Я…

– Хорошо, Харель! Мне достаточно клятвы, что ты не причинишь мне и моим спутникам вред, пока путешествуешь с нами, и не предашь.

Мы молча повторили кровавую процедуру, и я, подмигнув Сиурею, сказала:

– Командир, у тебя еще один ученик!

Сиурей быстро оценил Хареля и, качнув головой, спокойно сказал:

– Боюсь, мне самому есть чему поучиться у этого светлого…

Я уважительно взглянула на эльфа, потом на Делиаля, который теперь расслабленно наблюдал за нами. Как только я согласилась взять с собой Хареля, он заметно успокоился и смотрел снисходительно и как собственник. А я едва слышно хмыкнула. Похоже, этот будет присматривать за нами обоими. Я уже шагнула было к лестнице, ведущей наверх, но меня на мгновение задержало пожелание Делиаля:

– Береги себя, Алев! Для меня!

Я обернулась. Высокий, красивый, с утонченным благородным лицом, белоснежными волосами, искрящимися от свечей, и горящие обещанием черные глаза. Обещанием скорой встречи, но вот вопрос – хочу ли я ее?

Наш дальнейший путь пролегал через холмы, изрядно утомлявшие своим однообразием и рельефом. Поэтому, когда я спешивалась, у меня было ощущение, что меня качает вниз-вверх, вверх-вниз. Внутри постепенно скапливалось напряжение из-за того, что я нахожусь в такой большой компании, не спускавшей с меня глаз. Филя носился по округе, но, стоило мне крикнуть, он словно призрак оказывался рядом. Из-за этого два светлых эльфа, которые теперь все время держались за моей спиной, молчаливо и опасливо сверлили меня взглядом.

За последние три дня я убедилась в ответственном подходе Сиурея к его образовательным обязанностям. Особенно удивило, с каким рвением он учил младшего наследника светлых терпению и уважительному отношению. Однажды, заметив наши с Юми насмешки над упражняющимся Манселем, он заставил нас тоже включиться в тренировочный процесс, чем заслужил наши колючие взгляды вместе с мысленной руганью. Но неожиданно совместные занятия сплотили нас с высокородным эльфом. Светлый тоже обучал стрельбе из лука всех желающих, но чаще всего – меня.

Въехав на очередной холм, мы с удивлением и радостью увидели небольшой городишко, от которого, словно лучи солнца, разбегалось множество дорог. Окруженный внушительной каменной стеной, он являлся хорошо защищенной крепостью.

– Это Тизиулик, город гномов! Многие считают, и, я думаю, не без основания, что под ним начинаются подземные тоннели, ведущие в горы. Это перевалочный пункт для перевозки ценностей. Тизиулик очень хорошо охраняется, но зато он чрезвычайно спокойный и безопасный. Гномы превратили его в нейтральную зону для любых рас. Мы можем отдохнуть здесь пару дней, если вы устали, Алев! – Ксион вопросительно посмотрел на меня.

– Я лишь курьер, уважаемый Ксион. Как вы решите, так мы и сделаем. Это ваш отряд, и вы здесь главный!

Он удовлетворенно кивнул, снова бросил взгляд на лежащий между холмами город, потом оглянулся на отряд и сказал:

– Я думаю, здесь мы только переночуем. Нет смысла привлекать внимание, которое и так уже слишком сконцентрировалось вокруг нас. Впрочем, настолько разношерстная компания все равно вызовет повышенный интерес.

Я нахмурилась, чувствуя легкую вину, но захотела оправдаться:

– Вы сами знаете, в случившемся, по большому счету, моей вины нет! Я не позволю убивать родственника. Несмотря ни на что! А светлые… Мансель нам пригодится в дороге до Эйнере, а как только ваши границы останутся позади, мы пойдем своей дорогой, а они – своей.

– Я понимаю ваши мотивы, Алев, просто пятьсот лет ненависти любви к светлым не прибавляют…

– Не просто, Ксион, они за свою глупость тоже жестоко наказаны! Как только мы закончим с миссией, вам надо будет налаживать с ними отношения.

– Алев… Пока об этом рано говорить!

– А когда будет своевременно?

– Жизнь покажет, давайте сначала сделаем что должны.

Я устало пожала плечами и примирительно предложила:

– Давайте! Есть хочется и помыться. За три дня ни одной мало-мальской лужи.

– В Тизиулике есть подземные источники. Именно поэтому гномы построили здесь свой город. И поэтому он еще более неприступен. Вода внутри, тоннели имеются, и еду всегда можно подвезти. Как и напасть на врага со спины…

Мы подъезжали к городу, и я слушала истории неудачных попыток захвата Тизиулика разными расами. Но вот последняя фраза Ксиона заставила меня вздрогнуть.

– Только одной расе это удалось, причем попытались они лишь ради интереса… Красным драконам. С тех пор этим крылатым разрешено посещать город в любое время и пользоваться бесплатно всем, чем захотят. Хотя на практике это касается пропитания и отдыха в тавернах. И представляю, как радуются гномы тому, что огненных тварей мало… – В этот момент Ксион, видимо, вспомнил, что я наполовину красный дракон, и, запнувшись, смутился и потемнел до черноты. Скрипнув клыками, пробормотал: – Простите, Алев! Иногда я забываюсь и… Вы не похожи ни одну из двух рас: ни эльфийка, ни дракон – совсем другая. И даже ближе к нам, поэтому я скорее думаю о вас как о молоденькой марханке, а не как о драконе или эльфе.

Я хмыкнула, пожала его сухую синюю руку и мягко сказала:

– Не волнуйтесь, Ксион. Я еще сама не определилась, кто я такая.

В раскрытые ворота города мы въезжали уже в сумерках, под пристальным вниманием гномов в кожаных колетах и с внушительным арсеналом. Заплатив пошлину, Ксион по совету одного из стражей повел наш отряд вглубь города, к большой таверне, где должно было хватить места на всех нас. Улицы сужались к центру, закруглясь каменным лабиринтом. Цоканье копыт лошадей по каменной мостовой далеко разносилось, а шуршание хвостов марханов превратилось в странный напевный шепот. Капюшон я уже давно сняла – моя тайна уже была раскрыта и прятать корону не имело смысла, а постоянно ходить в капюшоне жарковато. Таверна, к которой мы подъехали, оказалась похожа на перевернутый глиняный горшок с узким горлышком сверху и зияла маленькими круглыми, словно иллюминаторы, окошками.

Уже по привычному распорядку часть гоблинов и марханов двинулась со мной внутрь таверны, а другая занялась лошадьми. Харель принял коня Манселя и увел его вслед за остальными, а эльф словно приклеенный пошел за мной. Войдя в зал, похожий на сотни у подобных таверн, мы окунулись в умиротворяющий мир звуков и запахов, который обещал горячую похлебку и уютную комнату с кроватью и ванной.

Сиурей шел рядом и следил за каждым присутствующим, обратившим на нас внимание. Ксион с Юдером общались со старым сморщенным гномом, хозяином, который яростно размахивал руками и брызгал слюной, – сцепились явно из-за цены. Такой своей выгоды никогда не упустит. Наконец консенсус был достигнут, гном расплылся в гостеприимной улыбке и бросился отдавать приказы многочисленным служкам. Похоже, здесь работали дети и внуки хозяина таверны – общие черты, как говорится, были налицо. Наша компания заняла целый угол огромного зала, и для нас быстро начали накрывать столы. Вскоре к нам присоединилась и вторая часть отряда.

За нами с Филей следили с особенным интересом, а он, чувствуя восхищение, вышагивал величественной походкой царя зверей, похлопывая мохнатым хвостом по бокам. Мы с побратимом как обычно сели с краю, с любопытством оглядываясь.

Мансель расположился напротив меня, изящным плавным движением откинул за спину длиннющую косу, украшенную веревочкой-шаури с короткими ремешками и голубыми камешками на концах. Как я выяснила, голубой – родовой цвет Эс Севери. Когда мы встретились взглядом, его высокий лоб пересекла тонкая хмурая морщинка. Я рассматривала эльфа с нескрываемым интересом.

Он был очень похож на брата и, по его словам, на отца. Ему чуть больше пятисот лет, но выглядит он двадцатилетним юношей, да и глаза сверкают как у мальчишки. Диссонанс возраста и юношеской непосредственности удивлял меня и заставлял призадуматься. Хотя я могу это понять! Ведь он последний из рожденных, наверняка с ним носились как с писаной торбой. Вон даже родной брат помчался за «мальчишкой», который вырвался наконец из-под опеки старших, решив побаламутить с группой товарищей. А в итоге нарвались на темного, которого решили немного проучить, но темный оказался из рода Черных Штерназия, да в довесок и я вмешалась.

Самое смешное, что я еще пару дней назад поняла из разглагольствований Манселя – зря тогда вмешалась в драку. Потому как скорее спасла жизнь им, а не своему дядюшке. Зато приобрела кучу неприятностей и лишний раз убедилась в правильности поговорки: не делай добра, когда тебя не просят, – не получишь зла. Но, глубже поразмыслив над чередой случайностей и неприятностей, которые меня преследуют, я был готова согласиться с мнением Камоса, что это Высшие играют в свои игры.

Нам наконец подали еду, когда я внезапно ощутила, как меня словно кто-то коснулся, обдав жарким дыханием огня. Это чувство заставило осторожно обернуться и внимательно осмотреть зал из-под полуопущенных ресниц. Вот группа оборотней методично работает ложками и никем не интересуется. Гномы-обозники ведут за длинным столом неспешный разговор за кружкой горячительного. Пара гоблинов недалеко, не обращая ни на кого внимания, тоже ужинают. Несколько человек что-то тихо, но яростно обсуждают, тыкая пальцами и ножами в расстеленную между кружками бумагу и изредка позыркивая по сторонам.

Я вновь перевела взгляд и наконец наткнулась на хищно блеснувшие ярко-золотые глаза, принадлежавшие кому-то за небольшим столом в противоположном углу. Я вздрогнула и, замерев, провалилась в их опасную глубину, но не могла разглядеть их владельца.

Сердце, совершив невероятный скачок, ускорило бег, а я с трудом прикрыла веки, чтобы освободиться из плена. Прислушалась к бешеному стуку сердца и вновь посмотрела на обладателя невероятных глаз. И испытала настоящий шок. В одиночестве за столом сидел старик-человек, сгорбленный и потрепанный жизнью. Меня буквально захлестнули разочарование и досада за свою непонятную реакцию, но, когда я снова посмотрела в его золотые глаза, опять задохнулась от потрясения. По рукам и спине пробежала толпа мурашек.

Я абстрагировалась и постаралась внимательнее его рассмотреть. Странное противоречивое впечатление от сломанного жизнью старика и диких, невероятно опасных глаз выбивало из колеи. А еще отметила, что он тоже следит за мной, не отрываясь, ловя взгляд, но бурлившие в его глазах эмоции не отражались на лице, испещренном морщинами. Словно глаза жили сами по себе, отдельно от тела. Эта мысль заставила меня повернуться к Юдеру, чтобы попросить его магически взглянуть на этого старика и выяснить, может, это личина-иллюзия, – но меня отвлекли. Причем самым радикальным образом.

В зал вошли двое высоких мужчин, которые будто припечатывали шаги по каменным плитам пола, оба с огненно-рыжими волосами, правда, не такими красными, как у меня. Смуглая кожа, выдающиеся носы и пухлые, высокомерно искривленные губы, крепкие тела, облаченные в обтягивающие плотные штаны и черные свободные рубашки, застегнутые на пару пуговиц, длинные мускулистые ноги, разворот плеч – все в них просто кричало о мужественности и повышенном тестостероне. Скорее всего, братья – уж очень были похожими, даже двигались синхронно.

Они шли по проходу между столами, подыскивая подходящее место, настолько уверенные в себе, что я убедилась: здесь они не видят ни одного реального противника. Прошли мимо стола наших гоблинов, скользнув по ним оценивающими взглядами. Двинулись дальше, и вдруг я заметила, как они насторожились, взглянув на заинтересовавшего меня старика. Словно заметили угрозу. Кивнули старику медленно, уважительно и через пару шагов оказались возле стола, за которым сидели все марханы, двое светлых эльфов и я.

Филя почувствовал в них врагов, и его глухое рычание заставило меня тоже встревожиться. Так агрессивно он еще ни на кого не реагировал. Хотя, как только мы вошли в эту таверну, он нервно бил хвостом, а я расслабилась и не следила за побратимом, и только сейчас до меня дошло, что на самом деле он нервничал, а не красовался. Сильно нервничал.

Заметив меня, они будто наткнулись на стену, остановились, пристально вглядываясь и жадно вдыхая воздух. Какие странные глаза рубинового цвета с вытянутым змеиным зрачком… Понимание полыхнуло заревом пожара, я выпрямилась и нервно уставилась на них. Драконы! Красные!

Филя рычал все громче, Мансель обернулся и, заметив этих двоих и резко вздохнув, встал. За ним медленно, без резких движений поднялся Харель, и словно волна побежала за столом – так же напряженно, не спеша вставали мои спутники. Я же молча сидела под их острыми восхищенными взглядами. Так на меня никто не смотрел. Люди взирали в восхищении, но одновременно завидовали, ненавидели и опасались. Гоблины же, скорее, с любопытством, но тепло и по-дружески. Мансель с Харелем – словно я неразорвавшаяся бомба с короной на голове, хоть они и оценили красоту на словах. Марханы интересовались мной лишь как носителем их реликвии. Один только Делиаль смотрел очарованно как на женщину, но с расчетливо-холодным любопытством коллекционера. А эти красные вытаращились голодным жадным взглядом, словно я последний глоток воды, которой жизненно важно заполучить. Я внутренне, не кожей, а именно изнутри почувствовала, как нагревается помещение таверны.

Передернула плечами, один из них весь подобрался и сделал ко мне небольшой шаг, вызвав тем самым еще более громкое рычание Фили. Но мужчину это нисколько не напугало.

– Крррррасавица, из какого ты клана? – поинтересовался он раскатистым мощным басом.

Я молчала, не зная, стоит ли представляться еще и им. Уже и так половина жителей и рас Лайваноса знает, кто я и как меня зовут. С другой стороны, с красным дедулей я все равно хотела познакомиться, да и помощь его может потребоваться. Так почему бы и не назваться?

– Мой отец назвал меня Алев! А его звали Суорен Красный!

Мужчины напряглись еще сильнее, но, не сделав при этом и шагу, словно подались ко мне всем телом. Быстро взглянули на мои руки без перчаток и, заметив перстень с красным пылающим камнем, рвано вздохнули. А потом очень ласково, но все же напоминая загоняющих свою добычу борзых, сказали почти в унисон:

– Повелитель до сих пор ищет вас, Алев! Он не поверил проклятому богами темному, что погибли трое. Вы должны пойти с нами… к нему! Там вы будете в полной безопасности.

Температура в таверне увеличилась, и это ощутила не только я, но и драконы, Ксион с Юдером и светлые эльфы. Они осторожно начали осматриваться в поиске источника магического возмущения такой силы. Зато рыжие сразу поняли, кто испускает этот яростный жар, и обернулись к старику, который продолжал, наблюдая за нами, сидеть за столом в расслабленной позе, но вот глаза его пылали расплавленным золотом.

Драконы вздрогнули, неуверенно посмотрели на меня, потом снова на старика и кивнули. Я так и не поняла кому конкретно, мне или старику, но они, попрощавшись со мной одним взглядом, ретировались. Правда, судя по всему, оставили они меня в покое ненадолго. Я задумалась о произошедшем, отвлеклась всего на пару секунд, но, когда подняла глаза, старик уже исчез. Странно, очень!

Уже второй день, как мы покинули Тизиулик, мне казалось, что чей-то взгляд сверлит мой затылок. Я время от времени следила за небом – вдруг это те красные драконы. Но их крылья ни разу не блеснули над нами красной чешуей. Мансель нервничал и окольными путями пытался выяснить мои планы, особенно по поводу красующейся у меня на голове короны наисветлейших. Я же в ответ только хмыкала, переглядываясь с усмехающимся Ксионом.

Сумерки медленно стекали к земле по крупу Тихони. А мы, обогнув очередной холм, вышли к еще одной таверне. Только на этот раз она выглядела непрезентабельно, конюшня и вовсе покосилась. И я, и мои спутники все сильнее хмурились от вида неказистого ночлега, но это все равно лучше, чем привал под открытым небом. Мы завели лошадей под кровлю и, заплатив паре потрепанных жизнью мрачных мужчин за их кормежку и постой, отправились в дом.

В плохо проветриваемом зале, где смешались разные запахи человеческого пота и давно не мытого тела, кислого забродившего вина и пережаренного масла, наш отряд сразу привлек внимание посетителей. Особенно стал популярен Филя, который шел рядом со мной, вновь яростно молотя хвостом по своим крутым мохнатым бокам. А я пока никакой опасности не ощущала.

Заказав ужин и комнаты, мы тихо разговаривали в ожидании еды. На вопросы спутников я отвечала рассеянно и невпопад, присматриваясь к публике в поиске причины волнения Фили. Ему раньше нашего заказа принесли миску с сырым мясом, и он увлекся едой, но шерсть на загривке так и стояла дыбом, а розовый нос недовольно морщился.

Отхлебнув горячего напитка, я скривилась от пустого вкуса и горечи. Словно дрова заварили.

Скользила рассеянным взглядом от лица к лицу и ничего подозрительного или примечательного не находила. Но тут я заметила долговязого парня в платке, натянутом до середины лица. На нем была поношенная одежда селянина, а имел он невзрачный вид скромного молодого наемного работника, и только одно заставило меня обратить на него внимание – непередаваемо голодный, горячий взгляд неестественно золотых блестящих глаз, которые абсолютно не вязались с его простецким видом. Словно весь облик – личина, а глаза настоящие. У меня мелькнула мысль повернуться к Юдеру, который в это момент ухаживал за смущенной Юми, и попросить проверить мое предположение. К сожалению, я сама не могу распознать иллюзию, нет у меня такой способности. Но опять я не смогла вырваться из золотого плена и утопала в омуте, погружаясь все глубже и глубже, забывая обо всем и дыша, наверное, через раз.

Воздух между нами заискрился от напряжения, которое, похоже, никто не заметил, как и не почувствовал запах нагретой солнцем полыни и луговых трав. Я не знаю, есть ли похожие на Лайваносе, но я слышала именно этот аромат, который, казалось, окутал меня всю, отгородив от смердящей таверны.

Наконец вздохнула полной грудью, захлебываясь свежестью и приятным запахом, но продолжала смотреть не отрываясь, вытянувшись в струнку и не шевелясь. Я почувствовала зов… Чужая душа тянулась к моей и как будто большими, теплыми, заботливыми руками ласкала ее, приручала, звала за собой.

– Алев… Повелительница, с вами все в порядке?

Встревоженный голос Манселя и его рука на моем плече вырвали меня из золотого плена. Я сглотнула вязкую слюну и прохрипела, приходя в себя:

– Да! Да! Со мной все в порядке. Просто задумалась.

Я заморгала, а когда посмотрела в сторону загадочного парня, его там уже не было. Когда зов пропал, я неожиданно почувствовала пустоту. И снова холод и дикое одиночество заполнили сердце, несмотря на огонь, гуляющий по моим венам, находящихся вокруг людей и даже друзей. Филя положил мне на колени лохматую голову и заглянул небесными глазами в мои. Я с удовольствием нырнула в них, с головой уходя в его эмоции и чувства. Он испытывал неуверенность, волнение от чувства непонятной ему опасности, но, главное, глубокую привязанность и любовь ко мне. Я передала ему свою поддержку, «я всегда с тобой, и вместе мы справимся».

– Это невероятно, у вас настолько полное слияние с мархузом. Огромная редкость…

Мансель с искренним восхищением смотрел на нас, Харель хмыкнул, улыбнувшись глазами, а я веско заметила, строго глядя на высокородного эльфа:

– Важно научиться уважать окружающих. Относись к другим так, как хочешь, чтобы они относились к тебе, и тогда народ к тебе потянется… И животные тоже!

Харель тихо усмехнулся, а принц насупился, недовольный моим выпадом.

Позже, в комнате, я долго ворочалась, и только теплый мохнатый бок Фили помог заснуть, но и там меня преследовали золотистые глаза.

Утро встретило дождем, совсем этим не порадовав, ведь нам теперь целый день предстояло месить грязь на тракте. Вдохновляло только, что мы все ближе к нашей цели. Впереди нас ждал еще один большой город королевства Харвуг – Астак, потом мы пересечем горы и наконец попадем в Эйнере, расположенный у Древних лесов, простирающихся на многие тысячи километров, как рассказывал Ксион. Я все гадала, за каким лешим светлых понесло так далеко от родного дома, да еще и угораздило стащить чужие сокровища.

Холмы закончились неожиданно, через пару дней после того, как мы покинули ту убогую таверну. Впереди лежала равнина, испещренная огромными камнями из известняка, а на горизонте, примерно в сутках пути, виднелись высоченные горы, украшенные белыми шапками. Посреди равнины возвышался Астак, окруженный древней каменной стеной, в которой местами виднелись сколы от осад, уже покрытые пылью времен.

Мы ехали рядом с Ксионом, с неодобрением провожавшим взглядом обозы и отдельные повозки с жителями, которые с мрачными лицами уезжали из города. На пару брошенных нами вопросов ни один из возниц не ответил, лишь опускали голову или вовсе отворачивались в сторону. Мои спутники мрачнели с каждым пройденным километром.

– Что-то не так, Ксион? – озаботилась я.

– Все не так, хотя чего еще можно ожидать от Астака!

– В каком смысле?

– За последние двести лет здесь поменялось шесть правящих династий! Постоянные перевороты, поиски заговорщиков, восстания… Ощущение, что тут место плохое. Проклятое! Наших здесь тоже нет… Если бы не закончившаяся провизия и фураж для лошадей, я бы повел отряд, не заходя в город. Здесь даже в селах все подозрительные, недружелюбные… – Ксион посмотрел на меня и эльфов и закончил: – Но больше всего беспокоюсь, что здесь не любят эльфов любого цвета! Предыдущий правитель снюхался с ними и в итоге залил кровью всю площадь. Полностью вырезал семью своего соперника и всех его сподвижников. Эту казнь-расправу еще долго будут помнить, тогда даже младенцев умертвили прилюдно. Обычно-то тишком, а тут напоказ…

Меня передернуло, а Мансель небрежно пожал плечами, оправдываясь:

– Так никто же из наших не предполагал, что он уже давно с головой не дружит и темной магией увлекается… Чересчур. В тот раз темные постарались в пику нам. А в итоге мы остались крайними, а эти черноволосые снова сухими из воды вышли.

Ксион укоризненно покачал головой: неважно кто, темные или светлые – все единым миром мазаны, а Харель посоветовал:

– Повелительница, Младший Наследник, нам лучше надеть капюшоны и не светить ушами…

Я хмыкнула, услышав привычный земной сленг, но поспешила выполнить его указание. Мы молча под пристальным присмотром городской стражи проехали через арочные ворота, цокая по деревянному настилу. А потом, глухо ступая по утоптанной глиняной дороге, петляющей по узким улицам вдоль мрачных серых домов, направились к ближайшей крупной гостинице. До Илисвурга этому городу очень далеко, и на душевую в комнате я уже не рассчитывала!

Место для ночлега мы отыскали быстро, но, как только заселились, Ксион отвел меня в сторону и тихо сказал:

– Госпожа Алев, нам нельзя расслабляться, поэтому прошу вас остаться здесь со светлыми, а мы займемся провизией и фуражом. Мне очень не нравится царящаяя здесь атмосфера, да и во всем городе дела, похоже, не лучше…

– Понимаю ваше беспокойство, Ксион, и полностью с вами согласна. У нас и так, хм-м, на каждой остановке сплошные встречи и приключения, уж лучше давайте облегчим дальнейший путь.

Ксион удовлетворенно кивнул, прощаясь. С ним ушли четверо марханов, а отряд гоблинов заселился вокруг нас.

Я уже успела помыться в тесной лохани с еле теплой водой, постирать одежду и высушить ее своим огнем. Тщательно расчесала волосы, заплела их в одну косу и уложила бубликом на макушке. Походные штаны и рубаху сменила на платье-тунику синего цвета с вышивкой и разрезами, в которых виднелись коричневые штаны из замши. Я еще ни разу не встречала такого потрясающего качества тончайшей кожи, из которой они были. А уставшие ноги наслаждались удобными туфлями-мокасинами. Благодаря им я даже по комнате передвигалась бесшумно, ощущая себя босой. Эти две вещи я случайно купила в лавке в Тизиулике, но решила надеть только сейчас, и даже мелочи подняли настроение и притупили сосущее в груди чувство тревоги.

Филипп с трудом согласился помыть лапы в мутноватой воде, а потом потрусил к нашей кровати, недовольно сопя и всем своим видом показывая, что он голоден. Я потрепала его мягкий черный мех, помяла бока, от чего он блаженно размяк и заурчал как кот, но потом резко навострил уши и вернул себе грозный вид.

Раздался стук, и послышался голос Ксиона, который позвал меня к ужину, но попросил оставить Филю в комнате. Соблюдая меры предосторожности, я натянула легкий черный плащ и накинула капюшон. Открыла дверь и увидела мрачного старого шамана. Он молча окинул меня взглядом, развернулся и пополз к обеденному залу. В этот раз Ксион специально добился для всех комнат на первом этаже. Я бесшумно следовала за ним, рассматривая спину, обтянутую длинным темно-зеленым сюртуком.

– Держитесь все время позади меня, госпожа! И не поднимайте голову. Для вашего побратима Юдер закажет еду отдельно, вы покормите его чуть позже.

– Вы все приобрели для нашего дальнейшего пути?

– Да! Слава Стретеру! Но цены здесь баснословные и вообще…

В этот момент мы зашли в гудящий как осиный улей зал, и шаман замолчал и, лавируя, направился к нашему отряду. Вся компания была в сборе и ожидала нас, заняв несколько столов. Пока я шла, чувствовала спиной пристальный сверлящий взгляд, но как только села, неприятное чувство пропало. Мы быстро поужинали, Ксион быстро прошептал что-то на ухо Тарку, тот коротко кивнул и уполз к выходу.

– Что происходит, Ксион?

Ой, не нравится мне все это.

– В городе снова зреет заговор, все чрезвычайно напряжены, словно в ожидании бури. Не сегодня-завтра нарыв лопнет, и тогда не поздоровится всем. Особенно чужакам… коса восстания не пощадит никого, пройдется по многим шеям. Ох, не вовремя мы здесь оказались, чувствуют мои старые кости.

Снова чей-то пристальный взгляд заставил меня искать неведомого наблюдателя. Но я натыкалась только на злых, мрачных, а иногда и откровенно ненавидящих существ, впервые видевших нас, и которым мы не успели причинить вред. И это пугало до дрожи.

Почему-то я обратила внимание на широкую спину невысокого коренастого мужичка в холщовой куртке с капюшоном, который, почувствовав мой взгляд, медленно обернулся. Я увидела среднего возраста гнома, а потом уже привычно утонула в золоте его глаз. Незримая нить, протянувшаяся между нами раньше, пульсировала и утолщалась, зов усилился, и моя душа затрепыхалась пойманной птичкой. Меня отчаянно потянуло к нему, сосущая пустота внутри усилилась до болезненного ощущения, желания ее заполнить. Очень! Я даже прикрыла слегка глаза, потому что в уголках от чувства одиночества и тоски появились слезинки. Золото наполнилось теплом и нежностью, которые даже на расстоянии согрели и утешили, словно кто-то ласково погладил мое сердце. Если такое вообще возможно ощутить…

Я пришла в себя от резкого крика – в зал ворвались люди в форме королевской стражи. Они отчаянно отбивались от нападавших, одетых кто во что горазд. Только красные повязки на плечах указывали на восставших. На мгновение возникшая в зале тишина взорвалась воплями: «Долой Касиеров! Да здравствует династия Ронисов! Всех предателей на виселицу! Долой прихлебателей Светлых! Смерть ушастым нелюдям!»

– Ну вот и все!

Я оторопело посмотрела на Ксиона, который выпалил эту фразу слегка испуганно и бросил вопрошающий взгляд на Сиурея.

– Быстро уходим через задний ход, пока они заняты.

Его хриплый голос и потемневшая до черноты кожа подсказали, как он сосредоточен. Мансель глубже надвинул на голову капюшон, схватил меня под локоть и потащил вслед за Юдером и напуганной Юми, а Харель, двигаясь практически незаметно, все время старался быть между принцем и любой возможной опасностью. По уже знакомому коридору мы пробежали мимо наших комнат, но я успела схватить свой рюкзак и свистнуть Филе.

Мы буквально выскочили в выбитую гоблинами заднюю дверь. Тарк, как оказалось, уже выводил наших лошадей, а Замун и Ох яростно отражали атаки красноповязочников. Пара гоблинов присоединилась к защитникам, остальные вскочили в седла. Моего Серого впрягли в тройку, чтобы ускорить движение телеги. Не хватало только бубенцов – стало бы похоже на русскую тройку. Раздался громкий клич, и за нами вывалилась толпа, которая, завидев прикрывавшего наш отход Манселя с упавшим капюшоном и луком в руках, победно взвыла.

Отряд ринулся по узким улицам к ближайшим воротам. Я лишь краем глаза заметила странную размытую тень, мелькнувшую над нами, но смотреть наверх времени не было. Мы убегали. Филя черным призраком несся рядом, казалось, не касаясь земли. Юми болталась у меня поперек седла – это Юдер ее закинул, когда она замешкалась.

Повозка громыхала, распугивая встречных и заставляя их с проклятиями вжиматься в стены. Кто-то, завидев толпу с красными повязками на руках, с криками убегал, спасаясь, но нашлись те, кто с азартом присоединялись к охоте. Впереди вскрикнули пара гоблинов и Спрат, которых достали стрелами из соседнего переулка. Светлые выставили между нами и стенами воздушную защиту, образовав своеобразный коридор. Оказывается, они тоже неплохие маги, и мне в Илисвурге действительно повезло. Или высшие тогда постарались…

Ксион с Корином подхватили Спрата, затащили его в телегу и, хлестая лошадей, покатили дальше. Вот и ворота, но перепуганные воплями стражники начали опускать решетку, не понимая, откуда исходит угроза, и, конечно, первой их реакцией было закрыть ворота. Стрелы Хареля и Манселя тонкими иглами впились в стражников, от чего они завалились на огромный блок с цепями. Движение решетки медленно продолжалось, но мы успели проскочить. Толпа, которую захлестнула жажда убийства и насилия, вырвалась за нами. Многие мчались на лошадях королевской стражи, но их потрепанная одежда и красные повязки на руках подсказали, что стало с владельцами животных.

– Реки крови вновь зальют улицы проклятого богами города Астарта! – раздался гневный вопль Сиурея, и я начала верить словам Ксиона.

Мы подстегнули лошадей, но они не успели отдохнуть от долгого перехода, и скоро нам придется вступить в бой. Судя по отчаянным лицам моих спутников, они это тоже осознавали. Мансель перекинул на спину мешающую ему белоснежную косу, Харель поправил лук, Сиурей одной рукой теребил многочисленные золотые кольца в ушах и поджимал губы. С городских стен в нас полетели стрелы, словно гончие, рванувшие в смертельный путь за добычей. В этот момент небо разорвал яростный рев. Задрав головы, мы обомлели.

Из-за шпиля самой высокой башни Астарта показался золотой дракон, который то взмывал вверх, махнув мощными крыльями, то немного спускался. Суар, озаренный ярко-красной короной уходящего за горизонт Дрива, освещал путь этому чудовищу, которое снова заревело так, что у меня заложило уши. Дракон завис над городской стеной, полыхнул по ней пламенем и взмахнул остроконечным хвостом, украшенным гребнем, убегавшим к самой макушке.

Стрелы на мгновение зависли и, так и не долетев до цели, стали падать, иногда задевая наших преследователей. Крики и стоны умирающих огласили округу, стена пылала огнем, а мы уносились все дальше. Вслед нам ревел золотой дракон, круживший над городом и испускавший пламя ярости.

Невероятное и страшное зрелище – сегодня я впервые вживую увидела дракона, причем золотого. Интересно, он двуипостасный? Внутри от пережитого все горело и дрожало, но пока обдумать увиденное было нереально. Наш отряд уносился под защиту гор, подальше от Астарта. Через некоторое время отряду пришлось остановиться, потому что Спрату стало совсем худо, а раненые гоблины, хоть и держались в седлах, выглядели от кровопотери скорее серыми.

Я пересела в телегу, Юми вновь заскользила рядом с Юдером и держалась за его руку уже не таясь, а Тихоню Харель привязал к луке своей лошади. Мои спутники очень удивились, когда узнали, что я целительница. Марханы и гоблины благоговели, а светлые смотрели более уважительно. Тяжелораненых оказалось трое, и, вылечив всех, я судорожно жевала что-то съестное, чтобы восполнить энергию, привалившись к стенке телеги. Утомленный Спрат заснул, а гоблины почти позеленели и пересели на лошадей.

Только глубокой ночью, когда Суар решил больше не тратить свой свет на недостойных и уйти на покой, мы на скорую руку разбили лагерь на пару предрассветных часов и отключились кто где упал. В эту ночь во сне меня согревал свет золотых глаз, исчезнувших с первыми лучами Дрива. Утром, во время завтрака, ко мне подошел один из исцеленных гоблинов, уважительно кивнул, приветствуя, и неуверенно спросил:

– Госпожа, не будете ли вы так благодушны разрешить мне начертать ваше имя на новом кольце в знак удачи… для защиты на будущее?

Я удивилась, пожала плечами и согласилась. А потом с искренним удовольствием наблюдала, как гоблин вытащил из-за пазухи мешочек, а из него – золотое колечко. Он взял деревянную палочку и, расщепив ее с одной стороны, вставил в щель кольцо. Подержал его некоторое время в пламени костра, а потом вынул и быстро выдавил на нем имя. Затем опустил в свою кружку с водой и залпом выпил закипевшую воду, даже не поморщившись. Жуть! Быстро выплюнул кольцо и, проведя им по лысой зеленой голове и под грушевидным носом, вдел в одну из дырок в ухе. Надо же, заранее сделал…

Юдер, который до этого зорко следил за тем, чтобы Юми побольше ела, подкладывая ей из своей тарелки кусочки мяса, прервал мое оцепенение.

– Занятный обычай! Но по опыту знаю: во всем есть свой смысл.

Я лишь кивнула, бросив в последний раз взгляд на довольного гоблина, которого теперь обступили товарищи и поздравляли с прибавлением удачи. Сиурей стоял в сторонке, но, к моему удивлению, и он смотрел на подчиненного довольно, словно тот только что нашел для своего отряда кучу золота. Действительно занятно…

Мой рассеянный взгляд случайно поймал выражение лица Ксиона, искоса наблюдающего за внучкой и любимым учеником. Было заметно, что он уже мысленно благословил этот союз и удовлетворенно потирает ладони. А может, уже и правнуков качает на руках… Эта приятная мысль заставила меня улыбнуться, что не ускользнуло от внимания старого шамана. Он, поняв, что я догадалась, потемнел от смущения.

– Я рада за них! – сказала ему шепотом.

Ксион расслабился и, заглянув мне в глаза, тоже тихо пробормотал:

– Эта миссия – для них, чтобы мои внуки и правнуки жили долго и счастливо, а мой народ помнил о прошлых своих заслугах. Мы вырождаемся и слабеем…

– В наших силах все исправить, просто нам надо дойти!

– И мы дойдем! Сами боги нам в этом помогают. Хвала Стретеру!

– А остальным… Высшим?

– Марханы чтят только Великого Стретера, и он отвечает на наши молитвы. Хотя остальных мы тоже никогда не обижаем и не хулим, в отличие от все тех же светлых!

– Понятно-о-о…

– Пора, Дрив уже высоко, и время наше не безгранично.

Ксион, кряхтя, поднялся, и я тоже. Все же дальняя дорога выматывает даже не физически, а морально.

Посмотрела в сторону, куда лежал наш путь. Перед нами высились горы, упираясь снежными вершинами в розоватое небо, а низко нависшие облака, ярко расцвеченные Суаром и Дривом, цеплялись за пики. Ксион сказал, они называются Драконьи горы – угодья крылатых. За ними земли, ранее принадлежавшие марханам, а теперь эльфам, но ушастые в последнее время слишком потеснили своих хвостатых соседей.

Мы уже двое суток шли по редколесью, все выше забираясь в горы. Мне все время казалось, что за нами следят, но никаких реальных признаков этого я не нашла, да и остальные вели себя спокойно и расслабленно. Однако постоянно спиной и затылком ощущала чей-то пристальный голодный взгляд, от которого мороз пробирал по коже.

Деревья, похожие на русские елки, с короткими, толстыми стволами и тонкими голубоватыми листочками вместо иголок, обхватывали корнями глинистую каменистую почву. Дрив в Драконьих горах был нечастым гостем и окрашивал своим розовым светом лишь их вершины. Зато Суар с неизменной красной короной и голубовато-серебристым ликом занимал все небесное пространство и, казалось, наваливался на нас своей массой. Больше трех месяцев прошло с тех пор, как я появилась в этом мире, а к виду Суара привыкнуть никак не могу. И не важно, что я пережила, где нахожусь и кем являюсь. Все равно вид небосвода и двух космических тел над головой был столь непривычным, что казался кадром из какого-нибудь фантастического фильма. Сумерки в горах наступали так же резко, тьмой стекая с горных вершин и укрывая землю словно одеялом.

– Ненавижу горы! Здесь всегда промозгло и… неуютно. И все время кажется, что за мной наблюдают чьи-то глаза.

Мансель, едущий рядом со мной, поежился, бросив бдительный взгляд в небо, а потом медленно оглядел огромные валуны и деревца вокруг нас. Харель, который шел впереди, обернулся, внимательно на меня посмотрел и осторожно произнес, по привычке откинув за спину серебристую косу и открыв мне практически черное лицо и тонкий профиль:

– Вы тоже это чувствуете?

Я лишь кивнула.

– Может это кто из ваших, хм-м-м, родственников-драконов?

Я пожала плечами и, не подумав, ляпнула:

– Да я понятия не имею. Я их никогда не видела вживую, золотой дракон, который спас нас, был первым… – В этот момент я захлопнула рот, но было уже поздно. Мансель подозрительно уставился на меня.

– Вы полукровка… дракон, но никогда их не видели? А…

– Я это обсуждать не хочу, Мансель. Так жизнь сложилась, но что-то мне подсказывает, скоро я наверстаю упущенное и познакомлюсь с ними. Главное – успеть до этого закончить свои дела…

– Госпожа, впереди речка, и мы можем остановиться возле нее.

Юдер молчал, ожидая решения. Они за время путешествия уже хорошо изучили и приняли к сведению мои привычки, в том числе страсть к купанию. Поэтому я с удовольствием согласилась.

Впереди показалась веселая горная речушка с пенными барашками на больших валунах, которые ей пришлось огибать, неся свои воды в долину. Еще большее удивление и радость охватили меня, когда я заметила, как несколько рыб, похожих на нашу форельку, выпрыгивали из воды.

– Слава Стретеру, его милость к нам бесконечна. А то я уже устала жевать вяленое или жареное мясо и кашу. А сегодня вечером у нас будет рыбка. – Юми, мечтательно сообщив о своем желании, остановилась на берегу ручья и, опустив в воду кончик синего хвоста, лениво гоняла волны.

Юдер подполз к ней, и со смешком и внутренней радостью я заметила, как сплелись в воде их хвосты. Юдер взял ладошку Юми в свою и, погладив пальцем ее тонкое синее запястье, проворковал:

– Сегодня, милая, я порадую тебя вкусной рыбкой.

– А меня? Я тоже люблю рыбку! – игриво спросила я, передразнивая его голос.

– Ну, для вас порыбачим мы с Харелем, моя Повелительница!

Мансель материализовался рядом, слишком близко, как мне показалось, прижимаясь к моей спине. Я даже неосознанно передернулась, что от него не укрылось. Он приподнял брови и ухмыльнулся, но не обиженно, а понимающе. Тихо пробормотал, чтобы слышала только я:

– Мне понятна ваша реакция, Повелительница. Мой брат, похоже, забрал твое сердце себе. И я одобряю твою верность.

Я повернула к нему голову и насмешливо парировала:

– Да ты что? Спешу тебя огорчить, но твой брат мне неинтересен. Я не мазохистка, и играть в жертву всю оставшуюся вечность меня не тянет. Да и староват он… Я, наверное, подожду, вдруг ты поумнеешь, когда подрастешь… – Харель не выдержал и хмыкнул, безуспешно пытаясь скрыть смех, а я закончила, стрельнув из-под ресниц взглядом: – Или вот на Хареля клюну… Он, по крайней мере, настоящий мужчина, без всяких оговорок.

Эльф, округлив глаза, недоуменно уставился на меня, а Мансель побледнел и выдавил:

– Повелительница, Харель, конечно, настоящий воин и достойный светлый, но он эр, и совет никогда не одобрит вашего союза. Пока на тебе корона светлых!

Харель внимательно посмотрел на Манселя – похоже, его удивило, что младший принц так высоко его оценил. Я же, хоть и понимала, что меня понесло и это неправильно, остановиться уже не могла:

– Мансель, я ваша Повелительница! Истинная и выбранная самой древней реликвией светлых. Как ты думаешь, будет ли меня волновать, что там скажет ваш совет, если я решу выбрать себе мужа?! А насчет эра и эса… Харель, какой цвет шаури тебе нравится?

Ой, и что же я творю-то.

Эльф нахмурил свои серебристые брови и тихо ответил:

– Повелительница! Шаури носят только эсы, все остальные не имеют своих цветов.

Я мысленно махнула рукой. А почему бы и нет… Гулять так гулять! Воздух тут пьянит, что ли?

– И все-таки, какой цвет тебе нравится?

Харель еще больше нахмурился, а Мансель все темнел лицом и буравил меня взглядом.

– Лиловый, Повелительница!

– На этот цвет кто-нибудь еще из высокородных эсов имеет право? – Я на всякий случай решила удостовериться.

Харель только покачал головой, но в его глазах разгорелся такой пожар, что меня буквально распирало от веселья и желания сделать что-нибудь из ряда вон выходящее. И, похоже, он смог это разглядеть, впрочем, как и Мансель. Принц неуверенно смотрел то на меня, то на телохранителя, который застыл напротив натянутой тетивой.

– Это невозможно… То, что ты задумала, просто невозможно… Больше трех тысяч лет в совет не входили новые члены. Еще один цвет шаури может появиться, только если истинный Правитель изберет достойного… – Он замолчал, взглянул на мою корону и, выдохнув, закончил: – Проведет обряд наречения. Только тогда родовой цвет воссияет над очагом достойного клана.

– И что, это так сложно? Провести обряд?

Мансель уже хватал ртом воздух, словно рыба, вытащенная из воды, зато Харель осторожно произнес, как сапер над миной:

– Вы как Повелительница наградите своей кровью мой родовой перстень и наречете его Лиловым Домом. Но перед этим лично вплетете в мои волосы шаури. Если наречение пройдет успешно, кольцо окрасится в свой родовой цвет, как и полотно-герб над очагом моего клана. Тогда все узнают, что истинная Повелительница Светлых вернулась в этот мир, а мой род навечно станет высокородным. Будет признан богиней Алоис!

– Тогда Беартиль по закону светлых станет моей нареченной! – Мансель очнулся и с нажимом посмотрел на Хареля, а я, удивленно, – на него.

– Ты это о чем, младшенький?

Харель смотрел в сторону гор.

– Моя сестра Беартиль и наш второй наследник любят друг друга, но совет не дал добро на их брак. Это мезальянс!

У меня словно крылья выросли. Значит, это действительно судьба! Любовь – это святое!

– Ну так что? Где новое шаури брать будем?

Эльфы пристально на меня взглянули, все еще не веря, что я действительно хочу это провернуть. Марханы и гоблины, прислушивающиеся к нашему разговору и стоявшие полукругом вокруг нас, тоже смотрели на меня, приоткрыв рты. А я вспомнила одно маленькое обстоятельство, быстро подошла к Серому и сняла с него свой рюкзак. Даже Тихоня, смирно державшаяся рядом с мерином, удивленно покосилась на меня.

Я судорожно порылась в рюкзаке и, отыскав нужное, с радостным криком вытащила мешочек. Развязав его, осторожно достала длинную тесемку с привязанными к ней белесыми камешками, похожую на украшение Делиаля. Это я купила ему в пику, а камешки выбрала под цвет короны и кольца. Бережно распутала кожаную тесьму и повернулась к спутникам.

Вот теперь они наконец поверили в реальность моих намерений. Харель посерел от волнения, Мансель смотрел на меня с лихорадочно горящими глазами. Ксион осторожно спросил, обращаясь ко мне:

– Алев, ты уверена, что это не помешает нам… Что магия светлых не навредит тебе?

Замерев, я повернулась к Манселю и спросила, глядя ему в глаза: