Венчанные огнем Гусейнова Ольга

– Это безопасно для меня?

– Да! Вам это не навредит.

– А это не приведет меня к каким-либо обязательствам по отношению к Харелю, его клану или еще чему-нибудь?

– Нет, Повелительница! Это… Лишь ваша добрая воля и огромная милость к роду Эр Таре.

Повернувшись к Ксиону, пожала плечами и попросила Хареля:

– Ты такой высокий… Придется тебе встать на колени, чтобы я смогла заплести косу и вставить шаури.

Харель буквально рухнул передо мной, а я поморщилась, представив каково его коленям.

– Пока заплетаю, ничего говорить не надо?

– Нет, просто представьте, что это шаури… живое и лиловое и что он весь окутан им…

– А ты откуда знаешь?

Мансель помялся, а затем смущенно ответил:

– Папа рассказывал, он присутствовал на подобной церемонии. Великий Сиаларель своей милостью облагодетельствовал род Красных и рассказал тогда об этом моему отцу. Папа также спрашивал Повелителя…

Я улыбнулась и начала расплетать серебристые косы Хареля.

– Мансель, тут работы непочатый край. Позаботься пока об ужине и ночлеге.

В итоге у меня ушло не меньше часа на плетение косы с «живым» шаури, как я себе это представляла. Потом Харель поднялся, словно под гипнозом, а я, сморщившись, уколола палец и накапала немного крови на темный тусклый камень в кольце Эр Таре. А затем, опасаясь, что может ничего не получится, громко и торжественно произнесла:

– Нарекаю Эр Таре высокородным Лиловым Домом Эс Таре! С сегодняшнего дня, и да будет так вечно! – немного пафоса не повредит.

Ого, как они все остолбенело следили за нами с Харелем! Мгновение ничего не происходило, и эльф так и стоял с протянутой рукой и окаменевшим лицом. Затем я почувствовала, как потеплели мои корона и перстень, затем кровь, шипя, медленно впиталась в кольцо, и камень засиял чистым, искрящимся лиловым цветом. Искорки разбежались от него сначала по тыльной стороне его ладони, потом распространились по всему телу, добрались до серебристой косы и словно голодные набросились на белесые камешки, окрашивая их в лиловый цвет. Последний камешек в шаури вспыхнул и погас, и тишину нарушил восторженный вздох, а потом взорвал счастливый вопль Манселя.

– Беартиль моя! Отныне только моя! И никто не смеет мне в этом помешать!

Кто о чем, нет чтобы сначала поздравить верного телохранителя. Все-таки младшенький он еще.

«Отныне Эс Таре» вновь медленно опустился передо мной на колени:

– Лиловый дом Эс Таре никогда не забудет вашей милости и всегда будет на вашей стороне, Повелительница.

Он взял мою ладонь в сильные черные руки и поцеловал ее, невольно вызвав этим в моем теле дрожь. Похоже, с целомудрием я затянула… Эльф так же медленно поднялся, отряхнул колени и добавил уже наставительным тоном, как ни в чем не бывало:

– Но советую такими милостями больше не разбрасываться! И не одаривать кого ни попадя!