Лунный бассейн [Лунная заводь] Меррит Абрахам
Стентона же и Тору найти не удалось, да по правде говоря, после того, как мы нашли моего друга и его жену, я уже не хотел больше никого искать.
Они умерли - и они стали свободны.
Мы похоронили Трокмартина и Эдит рядом с Олафом в садике Лаклы, разбитом на террасе. Но прежде чем тело моего старого друга приняла в себя могила, с печалью в сердце я тщательно обследовал его. Кожа была необыкновенно гладкая и упругая, но очень холодная, и это не был холод смерти, нет - руки мои задрожали от какого-то странного озноба, и когда я прикоснулся к телу Трокмартина, я почувствовал неприятное покалывание в пальцах. Тело казалось совершенно обескровленным: расположение вен и артерий едва можно было угадать по слабо намеченным белым прожилкам, как будто стенки сосудов давно слиплись. Губы, рот, даже язык - все было белым, как бумага. И я не заметил ни малейших следов разложения, известных нам - ни одного темного пятнышка на белом, как мрамор, теле. Что бы ни представляла из себя та животворящая сила, которая исходила от Двеллера или наполняла его жилище, заряжал энергией живых мертвецов, она заодно предохраняла тела от разложения - это было совершенно очевидно.
Но для действия яда гигантских медуз она не являлась препятствием, ибо, как только мы покончили со своим грустным делом, посмотрев вниз, на винноцветные воды, я увидел, как бледные тела бывших рабов Двеллера, плавающих там, исчезают, претворяясь в постоянно меняющее цвета великолепие разноцветных лун, на всех парах спешащих сюда со всего огромного пространства Винноцветного Моря.
В то время как все человекообразные лягушки, собравшиеся здесь от самых отдаленных лесных уголков, очищали мост и обрывистый берег пещеры, вынося покойников на носилках и сбрасывая их в воду, мы слушали вожака «ладала».
Они восстали, как и обещал их посланник Радору.
«Ладала» сражались, не щадя ни себя, ни противника, с тем гарнизоном, который Йолара и Лугур оставили для охраны своего города-сада у Серебряных вод. Произошла кровавая. бойня, в результате которой вырезали почти всех светловолосых Вот такие страшные плоды принесла та ненависть, которую взращивали так долго высокорожденные господа. Не без некоторого сожаления я подумал о том, что эта же участь постигла и всех сказочно прекрасных, веселых и коварных красавиц, живших в города- ну что ж, как говорится, что посеешь, то и пожнешь.
Древний город Лоры превратился в морг. Из всех правителей города едва ли двум десяткам удалось спастись бегством, да и те спрятались в таких опасных и неприспособленных для жизни местах, что называть их убежищем было бы просто насмешкой.
Но и «ладала» тоже дорого заплатили за победу. Из всех мужчин и женщин города - ибо женщины наравне с мужчинами приняли участие во внезапно вспыхнувшей войне - едва ли десятая часть осталась в живых.
А светящиеся пылинки, танцующие в воздухе, стали еще гуще, еще плотнее, грустно шептали «ладала»!
Они рассказали нам о том, как вырвался из-за своей Вуали, словно комета, Сияющий Бог, и как неистово устремились следом за ним его войска, ряды живых мертвецов шли один за другим, и казалось, что им не будет конца.
Рассказывали они и о том, как перерезали всех жрецов и жриц, обитавших в храме с семью террасами, и о том, как вспыхнули сигнальные огни, зажженные невидимыми руками, и вслед за этим разодралась на клочки радужная завеса, а потом страшное землетрясение сотрясло светящиеся скалы. Еще они рассказали о том, как исчез под завалом обломков вход в потайное место, в котором томились в рабстве орды Сияющего Бога., и запечатал наглухо вход в его логово.
Затем, когда они утолили свою ненависть, и бурлящая Лора немного успокоилась, окрыленные победой «ладала», захватив в свои руки оружие тех, кого они убили, подняли Теневую Завесу, прошли через Портал и встретили бегущие остатки йоларовских войск… тут-то и встретили они свою кончину.
Но Маракинова они нигде не видели! Неужели русскому удалось улизнуть, недоумевал я, или же он остался лежать среди мертвых на поле брани?
Сейчас «ладала» пришли звать к себе Лаклу, уговаривая ее взять на себя управление их народом.
- Ларри, милый, я не хочу, - сказала она ирландцу. - Я хочу уйти отсюда и пойти с тобой в Ирландию. Но, может быть, на некоторое время нам надо задержаться - мне кажется, что Трое Богов хотели бы того, - сказала Лакла, и навести порядок здесь.
Но Ларри сейчас волновала не проблема управления Мурией, а нечто совсем другое.
- С ума сойти, они перебили всех своих жрецов! Кто же тогда поженит нас, сердечко мое? - терзался он. - Нужен ведь какой-то обряд, хотя бы тот, что устраивают в честь Сийя и Сийаны, - необдуманно ляпнул он.
- Пожениться! - не веря своим ушам воскликнула служительница. Пожениться нам? Но, Ларри, ведь мы уже женаты!
У О'Кифа сделался такой вид, словно его вот-вот хватит удар: глаза вылезли на лоб, челюсть отвисла.
- Как? - просипел он, заикаясь. - Когда?
Вид у него был преглупый.
- Ну как же, когда Мать призвала нас к себе, и мы вместе стояли перед ней, когда она положила нам руки на головы… после того, как мы дали обещание. Ты разве ничего не понял? - с неописуемым изумлением спросила служительница.
Ларри пристально посмотрел ей в глаза, в чистые ясные золотые глаза, в ее чистую ясную душу, что отражалась сейчас в них. Ларри сник. Любовь и нежность преобразили его суровое энергичное лицо.
- И тебе этого достаточно, mavourneen? - смиренным голосом прошептал он.
- Достаточно? - изумлению служительницы не было предела, она ничего не понимала. - Ну, конечно, достаточно. Ларри, милый, что же больше мы могли просить у нее?
Глубоко вздохнув, он прижал ее к себе.
- Поцелуйте новобрачную, док! - крикнул О'Киф.
И вот в третий и - ах, с какой болью в душе я говорю это! - в последний раз Лакла, вспыхнув румянцем и играя ямочками на щеках, наклонилась ко мне. И сердце забилось у меня в груди, как птица, от прикосновения ее мягких сладостных губок.
Скоро все приготовления к нашему отбытию были завершены. Радор к этому времени окончательно оправился от ран, могучее здоровье карлика помогло ему быстро встать на ноги. Он намеревался возглавить наш поход. Когда все было готово, Лакла, Ларри и я отправились к винноцветному камню - двери, ведущей в обитель Трех Богов. Мы, разумеется, прекрасно понимали, что они уже ушли отсюда, несомненно, последовав за своими сородичами - за теми, чьи глаза я разглядел в клубящемся тумане, за теми, кто, появившись из какого-то таинственного места, служившего им домом, пришел на помощь Трем Богам, чтобы соединенными усилиями победить Сияющего Бога.
И мы не ошиблись. Когда громадная плита отошла в сторону, нас уже не встретил, как раньше, мощный поток опалесцирующего сияния. Обширное помещение купола казалось пустым и необитаемым. От изогнутых стен исходил рассеянный свет, но очень слабый, возвышение опустело, исчезла закрывающая его стена сверкающего лунного пламени, Некоторое время мы стояли, склонив головы в благоговейном молчании с переполненными благодарностью и любовью сердцами… и еще пожалуй - грустью и сожалением, размышляя об этой удивительной Троице, странной и чуждой нам, и все-таки такой близкой и родной, - ведь они, как и мы, хотя и непохожие на нас, были тоже детьми нашей общей Матери-Земли.
Меня, в основном, занимала мысль о том загадочном обещании, которого они добивались от служительницы и Ларри. Странно, думал я, откуда же тогда (если все, что они говорили, было правдой!), откуда же тогда взяли они силу, чтобы предотвратить жертвоприношение на самом пороге его свершения.
«Любовь сильнее всего на свете!» Так сказала Лакла.
Неужто все, в чем они нуждались, все, что им требовалось, заключалось именно в той силе, которой обладает любовь, в силе, которая присуща воле человека, приносящего себя в жертву, и с помощью этой силы их собственная мощь возросла настолько, что они сумели разрушить это злобное создание, эту великолепную тварь, прежде надежно укрытую щитом их же любви? Может быть сама мысль о самопожертвовании, само намерение добровольно отказаться от всего самого дорогого, что есть у человека, оказалась такой же сильной, как если бы Ларри и Лакла твердо и непоколебимо, отбросив от себя даже слабую тень надежды на спасение, уже совершили все, что обещали, и стали тем ключом, с помощью которого Трое Богов намеревались отпереть наглухо запертую дверь, охраняющую Двеллера, и ударить по его существованию.
Здесь была тайна., великая тайна! Лакла осторожно прикрыла за нами камень винного цвета.
Тайна же появления красного карлика объяснилась очень просто, когда мы обнаружили около полдюжины водяных кориа, пришвартованных к берегу маленькой бухточки недалеко от того места, Где Йекта - живые цветы - поблескивали своими рубиновыми головками. Карлики, очевидно, привезли эти шлюпки с собой, и откуда-то из-за дальнего края обрывистого берега, спустив их на воду, они добрались до нас незамеченными, причалили к противоположному краю острова и, рискуя своей жизнью, нанесли нам решительный удар. Что и говорить, при всем зловредном и коварном нраве Лугура, в храбрости ему нельзя было отказать!
Вся пещера была сплошь устлана телами живых мертвецов, Акка сотнями сгребали их, выносили на носилках и сбрасывали в красные воды. По аллее, вдоль которой двигался Двеллер, мы быстро - насколько это было возможно прошли к тому месту, где нас ожидали кориа. Прошло немного времени и мы, проехав мимо ворот, между которыми раньше висела Теневая Завеса, проследовали дальше, к сияющим Серебряным Водам.
По настоянию Лаклы мы остановились во дворце Лугура, уж не знаю почему, но она наотрез отказалась идти в жилище Йолары. И там, в одной из комнат, украшенной колоннами и более похожей на праздничную залу, нам прислуживали девушки черноволосого народа. Лица их весело сияли, и больше не было ни тени страха или печали в их озорных глазках.
Вдруг меня одолело нестерпимое желание своими глазами посмотреть на разрушительные изменения, постигшие логово Двеллера, о которых нам рассказали «ладала». Мне хотелось убедиться, нет ли хоть какой-нибудь возможности отыскать вход туда, чтобы исследовать его тайны.
Я неуверенно высказал свои пожелания служительнице и О'Кифу. К моему удивлению, они поспешно согласились составить мне компанию, почему-то смущенно переглядываясь между собой.
- Конечно, пошли прогуляемся, - вскричал Ларри, - до наступления ночи у нас еще куча времени.
Хлопнув себя по лбу, он бросил украдкой взгляд на Лаклу.
- Ах ты, черт… я и забыл, что тут не бывает ночи, - пробормотал он.
- О чем ты, Ларри? - удивленно спросила она.
- Я сказал, что больше всего мне хотелось бы, чтобы мы сейчас сидели в нашем доме в Ирландии и смотрели, как садится солнце, - пылко зашептал он ей на ухо.
Мимоходом я заметил, что Лакла почему-то вдруг залилась румянцем.
Впрочем, надо было поторапливаться. Мы прошли к храму. К счастью, его уже очистили от ужасающего беспорядка, оставшегося после той кровавой резни, о которой нам рассказали. Пройдя через подземную пещеру, наполненную призрачным голубоватым туманом, мы пересекли узкий мосток, переброшенный через бушующую внизу морскую пучину, и, поднявшись по лестнице, вышли как и в первый раз на помост из слоновой кости, у самого подножья хмурой громады джетового амфитеатра.
Оглядев Серебряные Воды, я не увидел никаких признаков ни волшебной паутины, сплетенной, казалось, из множества радуг, ни колоссальных столбов, на которых она висела, ни того странного покатого валика, изогнутого полукругом, - я заметил его под Вуалью, в тот момент когда из-за нее, кружась, выбежал Сияющий Бог, чтобы приветствовать свою жрицу и прорицателя, и потом, когда он, танцуя со своими жертвами, скрылся за своей завесой. Не было ничего, кроме разбитых и растрескавшихся кусков лучезарных утесов, заваливших озеро беспорядочной грудой.
Долго-долго глядел я туда., и отвернулся, опечаленный. Даже теперь, когда я знал уже о том, что скрывалось за радужной завесой, на душе у меня было так тяжело, как будто навеки утрачен некий предмет необыкновенной красоты и ценности, и никогда его теперь не вернуть, никогда ему уже не придется пленять наше зрение - творение могущественнейших богов было разрушено до основания.
- Пошли назад, - резко сказал Ларри.
Я немного приотстал от них, якобы заинтересовавшись каким-то обломком с остатками резьбы: в конце концов, они не очень нуждались в моем присутствии. Я смотрел, как они медленно шли, обнявшись, черные волосы перепутались с золотисто-бронзовыми локонами. Затем я двинулся следом. Ларри и Лакла переходили мосток и уже были на половине пути, когда в оглушительном реве несущегося в пропасти потока воды мне померещилось свое имя.
- Гудвин! Доктор Гудвин!
Я обернулся, недоумевая. Из-за пьедестала, на котором стояла какая-то группа изваяний, крадучись, выбрался… Маракинов! Вот оно что - выходит, я угадал: каким-то образом ему удалось улизнуть от разъяренных «ладала» и затаиться здесь. Высоко подняв вверх руки, он с опаской шел ко мне.
- Я закончился, - шептал он. - Сдаюсь! Я не знаю, что они будут делать со мной…
Маракинов кивком указал на служительницу и Ларри, сейчас уже достигших конца мостков. Занятые друг другом, они, не оглядываясь на меня, пошли дальше. Маракинов подошел ближе. Мутные, словно у пьяного, глаза горели безумным огнем; на изможденном лице, как будто над ним поработала рука резчика, резко выделялись рельефные складки и морщины.
Я сделал шаг назад.
Злобная ухмылка, напоминающая звериный оскал, перекосила физиономию русского. Набросившись на меня, он молча вцепился руками мне в горло.
- Ларри! - отчаянно завопил я и кубарем покатился по полу, сбитый с ног яростным натиском русского. Краем глаза я заметил, как те двое повернулись, остановились как вкопанные, и потом быстро побежали ко мне.
- Вам ничего не выйдет вынести отсюда, - визжал Маракинов. - Ничего!
Моя нога внезапно потеряла опору и провалилась в пустоту. Страшный рев мчавшегося внизу потока воды оглушил меня. Я почувствовал на лице мелкую изморось, рванулся вперед…
Я падал… падал вниз… вместе с русским, пытавшимся задушить меня. Я ударился об воду, стал тонуть, руки, сжимающие мое горло на мгновение ослабили хватку. Судорожно извиваясь, я попытался освободиться, сознавая, что меня как неодушевленный предмет со страшной скоростью швыряет и тащит за собой - в этом не было никакого сомнения - быстро мчавшийся поток, падающий из какой-то расщелины в дне океана… но куда?
Еще немного, пока хватало дыхания, я боролся с этим дьяволом, вцепившимся в меня мертвой хваткой.
Затем с пронзительным визгливым свистом, как будто все ветры мира разом вырвались на свободу, обрушилась кромешная тьма.
Сознание возвращалось медленно, урывками.
- Ларри, - стонал я. - Лакла!
Ослепительный свет проникал мне в глаза даже через сомкнутые веки. Глаза нестерпимо болели. Я приоткрыл их и тут же судорожно зажмурился сверкающие ножи и иголки впились мне в глаза, доставляя невыносимую муку. Я снова, крайне осторожно, приоткрыл веки! Это было солнце!
Пошатываясь, я встал на ноги. Позади находилась полуразрушенная стена, сложенная из базальтовых монолитных блоков, гладко обтесанных, прямоугольной формы. Передо мной тихо колыхалась голубая гладь Тихого океана - казалось, он улыбается мне.
А немного в стороне, так же, как и я выброшенный волной на океанский берег, лежал - Маракинов!
Израненное тело лежало в такой позе, что можно было не сомневаться - он мертв! Но даже бурные воды той бешеной реки, что вынесла нас сюда, да что там - даже сама смерть не смогла смыть с его лица торжествующей усмешки. Напрягаясь из последних сил, я проволок тело по песчаному берегу и столкнул его в воду. Легкая волна набежала на труп, захлестнула его с головой и понесла прочь от берега.
Кружась и ныряя, он покачивался на воде, и все новые и новые волны, играя мертвым телом, относили его от берега. Так он навсегда исчез из моей жизни… вернее то, что еще оставалось от Маракинова со всеми его кровожадными планами превращения нашего прекрасного мира в преисподнюю, какая и не снилась человеку.
Силы снова покинули меня. Я забрался в какие-то заросли и уснул. Проспал я должно быть довольно долго, ибо, когда я проснулся, на востоке уже занималась заря. Я не стану описывать вам подробно всех моих страданий: достаточно сказать, что мне удалось найти источник пресной воды и какие-то фрукты, и незадолго до наступления сумерек с превеликим трудом, стеная и корчась от боли, я взобрался на вершину базальтовой стены и огляделся, чтобы понять, где я нахожусь.
Это оказался один из островков на самой окраине Нан-Матала. На севере я разглядел отчетливо выделяющуюся на фоне закатного неба черную тень развалин Нан-Танаха - там находилась лунная дверь…
Да, там была лунная дверь, и любым путем, во что бы то ни стало я должен был добраться до нее - и как можно быстрее!
На рассвете следующего дня я собрал плавающие в воде обломки деревьев и, связав их вместе обрывками лиан, соорудил что-то похожее на примитивный плот. Затем, помогая себе каким-то нелепым приспособлением в форме весла, я добрался до Нан-Танаха.
Медленно, с щемящим и замирающим сердцем приближался я к нему. Солнце уже перевалило за полдень, когда я причалил свое разваливающееся корыто у небольшой отмели между полуразрушенными морскими воротами и, с трудом забравшись по гигантским ступеням, направился во внутренний дворик.
Едва зайдя в него, я остановился, и слезы градом покатились у меня по щекам. Я рыдал навзрыд от горя, разочарования и усталости, никого не стесняясь, да и кто мог здесь услышать меня!
Огромная стена, в которую была вставлена лунная дверь - та дверь, перешагнув порог которой мы попали в страну Сияющего Бога, - теперь лежала разбитая и разломанная на куски. Бесформенная груда базальтовых блоков, оставшаяся от развалившейся стены, поблескивала в лучах заходящего солнца, наполовину скрытая под слоем воды.
Не было никакой лунной двери!
Ничего не соображая от горя и слез, я брел вперед, карабкаясь и оступаясь, по выступающим из воды обломкам, пока не добрался до самого последнего. Я видел впереди один только океан. Здесь произошло сильное понижение суши, вероятно, в результате подземного толчка, и весь этот край острова ушел под воду… не было никаких сомнений, что эхо катаклизма, взорвавшего логово Двеллера, донеслось и сюда.
Маленький квадратный островок под названием Тау, под которым скрывались семь шаров, исчез полностью. Сколько я ни старался, я не увидел от него никаких следов.
Лунной двери больше не существовало; проход к Лунной Заводи был для меня закрыт… и залой, где она находилась, безраздельно завладело море!
Не было дороги к Ларри… и к Лаклв!
Жизнь больше не имела для меня никакого смысла.
КОММЕНТАРИИ
С. 33. Систр - священный инструмент древнеегипетской богини Изиды. Храм в г. Дендера - одно из главных ее святилищ.
С. 70. Анри Беккерель - французский ученый, открывший естественную радиоактивность. Конденсор - оптическая система линз, предназначенная для фокусировки и усиления света.
С. 83. Баньши - происходит от ирл. bean - женщина и sidhe - фея, сказочное существо. Баньши - это нечто вроде ангела-хранителя целого рода, которого имеют самые старинные и почитаемые ирландские семьи, и ни один человек, принадлежащий к такому роду, не может умереть, пока об этом не возвестит своим заунывным воплем его баньши. Появляется она в образе женщины, разглядывающей себя в зеркало и расчесывающей длинные волосы.
Очень многие ирландцы, даже наши современники, видели ее и слышали ее крик. Иногда баньши собираются большой компанией, причитают, хлопают в ладоши и завывают хором, предвещая смерть какого-нибудь святого или великого человека.
С. 84. Лепрекоун - происходит от ирл. leith bhrogan, что дословно означает «серый башмак».
Наиболее часто упоминаемый персонаж в ирландских сказках и легендах. Он единственный из всего волшебного народа (fairy) занимается вполне человеческим делом: чинит туфельки и башмачки, которые быстро изнашивают феи, эльфы - и прочие представители сказочного народа, обитающего в лесах и волшебных холмах (сидах) Ирландии. Одет лепрекоун, как правило, совершенно по-домашнему и довольно неряшливо, ходит ссутулясь, вразвалочку, очень любит вредничать и проказничать.
С. 91. Зеленый народец - другое название для сказочных людей (fairy), населяющих леса и холмы Ирландии Кормак МакКонхобар - Кормак Конд Лонгас, сын Конхобара, короля уладов. О смерти Кормака рассказывается в ирландской саге «Разрушение Дома Да Хока». Факты, о которых упоминает Ларри, не совпадают с описываемыми в этой саге событиями.
Возможно, существует другая версия, связанная с именем Кормака МакКонхобара, тем более что многие исследователи отмечают ряд противоречий в указанной саге. Известный ирландский ученый О'Рахилли считает, что сам герой Кормак Конд Лоннас - фигура, созданная искусственно, чтобы связать несколько саг в единый цикл. (См. O'Rahilly Т. P. Early Irish History and Mythology. Dublin, 1953.) В частности, Крейвтин (или Крейптине), чья игра на арфе и в самом деле обладала магическими свойствами, желая погубить Кормака, просто играл перед ним на арфе и тем самым заставил Кормака нарушить свой гейс (табу) «не слушать прорезную арфу Крейптине». Погиб же Кормак в битве с воинами Коннахта (одно из королевств древней Ирландии) - заклятыми врагами уладов.
Э-йлид - это, по-видимому, фея-сида Этайн, в какой-то период своей земной жизни бывшая женой Кормака. История ее чудесного рождения рассказывается в саге «Сватовство к Этайн». Став земной женщиной, она сохранила свою волшебную красоту и способность вызывать к себе необычайно сильную любовь.
Девять - часто встречающееся в ирландских сагах число, символизирующее силу.
С. 97. Локи - тоже принадлежит к богам-асам, но часто вступает с ними во враждебные отношения, проявляя при этом причудливо-злокозненный характер, хитрость и коварство.
Хелъ - в скандинавской мифологии царство мертвых, хозяйкой которого является чудовище, рожденное великаншей Ангрбордой от Локи. Специфически скандинавским является противопоставление Хельведе как подземного царства для мертвых небесному царству для избранных - Вальхалле. Перед концом мира корабль мертвецов, ведомый Локи, плывет к месту последней битвы, в которой мертвецы из Хельведе выступают на стороне хтонических сил, а павшие воины эйнхерии из Вальхаллы - на стороне богов.
С. 98. Тор - в германо-скандинавской мифологии бог-громовержец, богатырь, защищающий богов и людей от великанов и страшных чудовищ.
Один - в скандинавской мифологии верховный бог, дарователь побед и поражений, покровитель героев, сеятель военных раздоров.
С. 99. Исследователь сердец - имеется в виду божество, которое взвешивало сердца и грехи умерших египтян, чтобы определить их место в загробной жизни. Первоначально эти функции исполнял Анубис, постепенно они переходили к другим богам.
С. 109. Бриан Бору - (926-1014) - король Ирландии, известен своими военными победами.
С. 128. Гора Каф (или Кох), по арабским легендам, находится у крайнего предела земли, за ней начинается царство сказочных духов-джиннов.
С. 144. Хуань-Инь - провинция в Китае, где растут удивительной красоты золотистые лилии С. 146. Примитивисты - имеется в виду направление в живописи, развивавшееся до XV-XVI вв. (начало Возрождения).
С. 152. Корониум - так первоначально был назван элемент гелий, открытый в спектре излучения солнечной короны.
Небулиум - (от лат. nebula - туманность) - мифический элемент, которому приписывались линии зеленого цвета в спектрах туманностей. Позже было обнаружено, что это линии излучения высокоионизированного кислорода. Название «небулярные линии» до сих пор сохранилось в астрономии.
С. 157. «Многоколонный Ирам» - в мусульманской мифологии древнее сооружение, возведенное из драгоценных металлов и камней (Коран 89:6). Комментаторы связывают Ирам с городом, построенным в подражание мусульманскому раю царем народа ад - Шаддатом. Согласно преданию, город, находившийся где-то в Южной Аравии, был уничтожен Аллахом, но иногда чудесным образом является в пустыне.
С. 183. Танароа - бог Тангароа в полинезийской мифологии, считается создателем мира. У некоторых полинезийских племен ему противопоставляется бог Ронго, его брат-близнец. Мир разделен между ними таким образом, что Тангароа принадлежит все «красное», а Ронго - все остальное; темноволосые люди считаются потомками Ронго, а светловолосые - потомками Тангароа. С. 184. Розы Розенкрейцеров - имеется в виду символ ордена рыцарей «Розы и крест», основанного Христианом Розенкрейцером.
С. 191. Эмайн Абла - в современном ирландском произношении Эвен Аулок, что означает «Эмайн Яблоневая». Название волшебной страны (образованное в подражание земной Эмайн - столице уладского королевства), куда ушел жить бог Маннанан после того, как Племена Богини Дану потерпели поражение в битве с сыновьями Мила. Упоминается во многих кельтских сказаниях как страна блаженства.
Интересно, что остров Авалон, куда фея Моргана уносит для исцеления тяжело раненного короля Артура, означает «Остров яблок». Остальные имена, которые упоминаются в рассказе Ларри, - неизвестны.
С. 208. Туа Де Данией - в псевдоисторической компиляции XII в. «Книге захватов Ирландии» упоминаются как раса завоевателей, пришедших с северных островов и победивших племена Фир Волг, с которыми связано установление в Ирландии королевской власти и традиционного разделения на пять провинций (королевств). Постепенно произошло характерное для Ирландии смешение вымысла и реальности, и многие из Племен Богини Дану вошли в пантеон ирландских божеств. Например, упоминание в рассказе Ларри Дагда («добрый бог»), принесшего в Ирландию неиссякаемый котел, в котором не переводится свинина излюбленное мясо кельтов, и Маннанана, сына бога Лера, повелителя морской стихии, который часто представлялся едущим на колеснице по морю.
Племена Богини Дану одержали победу над фоморами - демоническими существами, обитающими в нижнем мире. Но, невзирая на свою искушенность в магическом искусстве, им пришлось уступить власть над Зеленым Островом сыновьям Мила, гойделам, предкам исторических ирландцев. Потерпев поражение, Племена Богини Дану ушли жить в подземный мир, в волшебные холмы (сиды). Впоследствии произошла дальнейшая трансформация людей из Племени Богини Дану, отличавшихся от обычных людей не столько своей «божественностью», сколько магическими способностями, в сказочный народ (fairy), населяющий леса и холмы Ирландии.
Хай Бразилъ - таинственный остров, время от времени появляющийся как мираж у западных берегов Ирландии, в средние века был даже нанесен на карту. Известна баллада Дж. Гриффина «Ну Brasil - Isle of the Blest», что в переводе означает «Хай Бразиль - Остров Блаженных».
С. 249. Тапит - богиня Луны у древних карфагенян.
Св. Бриджет Зеленого Острова - имеется в виду одна из наиболее почитаемых в Ирландии святых - Св. Бригитта. По преданию, она сплела из трилистника крест, который сейчас является эмблемой ирландского телевидения.
С. 270. Эрии - элльское название Ирландии. Согласно легенде, остров был назван так поэтом, друидом Амаргином, когда к нему приплыли сыновья Мила предки исторических ирландцев, в честь богини Эриу.
С. 273. Кларзах - кельтская арфа, священный инструмент друидов. Друиды, - маги, жрецы и прорицатели в языческой Ирландии.
С. 324. Мара - в индийской мифологии бог смерти, обмана и зла. У Мары есть целое войско злых божеств, которые под его руководством чинят препятствия бодхисатвам, стремящимся к просветлению.
Орифламма - священное знамя французских королей - ткань алого цвета, расшитая золотом.
С. 327. Св. Патрик - один из наиболее почитаемых в Ирландии святых. Основал в первой половине V в. христианскую церковь в прежде языческой стране. По легенде, он был захвачен в Британии разбойниками и увезен в Улад (северное королевство в Ирландии), где несколько лет пас стада. Однажды он сподобился откровения, что ему надо бежать и спрятаться на корабле, плывущем в Галлию. Там Патрик стал христианином, а позднее снова получил откровение вернуться в Ирландию и обратить в христианство ее жителей.
Удивительно, что миссионерская деятельность Св.
Патрика не встретила никакого сопротивления, хотя в стране издавна существовала влиятельная и хорошо организованная каста жрецов-друидов. Еще интереснее, что при этом древние языческие боги не были преданы забвению и поруганию, как это происходило в других странах. Так, например, одна из самых почитаемых святых Ирландии - Св. Бриджет (или Св. Бригитта), это языческая богиня-прародительница, из Племен Богини Дану, считавшаяся покровительницей поэзии. На месте языческого святилища, связанного с культом богини, был позднее построен монастырь, где священный неугасимый огонь, как в древности, поддерживали монахини. И это случай далеко не единичный.
С. 344. Асгард - в скандинавской мифологии название небесного селения, в котором обитают боги - асы. Валъхалла - находящееся на небе жилище эйнхериев - храбрых воинов, павших в бою. Валькирии - воинственные девы, подчиненные Одину, которые находят на поле брани павших воинов, уносят их в Вальхаллу и там прислуживают им за пиршественным столом.
С. 348. Талаат (или Тиамат) - в аккадской мифологии персонификация первозданной стихии, воплощение мирового хаоса. В космической битве между поколением старших богов под ее предводительством и поколением младших была убита богом Мардуком.
Разрубив тело Тиамат на части, он сотворил из одной половины небо, а из второй - землю.
С. 357. Дейрдре - в совр. произношении Дирдра, что означает «трепетная». Известная героиня ирландского эпоса, невеста короля уладов Конхобара, бежавшая от него со своим возлюбленным Найси (сага «Изгнание сыновей Успеха»), считается одним из основных сюжетных источников легенды о Тристане и Изольде.
С. 449. Нории - в скандинавской мифологии низшие женские божества, определяющие судьбу людей при рождении. По своей основной функции аналогичны мойрам (паркам) из античной мифологии, имеют параллели и в мифологии других народов.
Сэм Московитц
РОМАН А. МЭРРИТТА «ЛУННАЯ ЗАВОДЬ»
«Золотой век научной фантастики» - это определение, по общепринятому мнению относящееся к периоду с 1938 по 1943 год, после которого Джон У. Кэмпбэл стал полноправным владельцем журнала «Astounding Science Fiction» и пригласил к сотрудничеству таких выдающихся авторов, как Роберт А. Хайнлайн, А И. Ван Вогт, Айзек Азимов, Л. Спрэг де Камп, Лестер дель Рэй, Фритц Лейбер, Раймонд Ф.
Джонс, Л. Рон Хаббард и ряд других знаменитостей.
Любопытен тот факт, что А. Мэрритт, впервые прославившийся как мастер жанра фэнтези в 1919 году, в ежегодном полле (их составлял Джери де ла Ри) оставил далеко позади себя всех авторов «Золотого Века» в 1944, 1945 (в весеннем и осеннем выпусках) годах и в 1946 году.
Не секрет, что Хайнлайн служил в Военно-морских силах и к тому моменту не написал ничего нового, однако в противовес этому можем заметить, что А Мэрритт не написал ничего нового с 1934 года, а умер в 1943! Несмотря на это, значение творчества А Мэрритта представляется несомненным. В период с 1939 по 1942 год «Famous Fantastic Mysteries» вместе со своим компаньоном «Fantastic Novels» переиздали все ранее опубликованные произведения, кроме «Женщины в чащобе» (1926); большинство из них превосходно проиллюстрировал Вирджил Финлэй. К этому изданию Мэрритт фактически переработал некоторые свои рассказы и даже написал вступительные статьи и письма к читателю. Помимо этого издательство «Avon» выпустило все восемь романов писателя в стандартных мягких обложках: «Семь ступеней к сатане» и «Гори, ведьма, пылай» (1942); «Ползи, тень, ползи» (1943), «Лунная Заводь» и «Обитатели миража» (1944); «Корабль Иштар» и «Лик в бездне» (1945), и «Железный властелин» (1946). Эти романы, как заявило издательство (а сомневаться в этом нет причины, ввиду все новых, продолжающих появляться изданий), разошлись, по крайней мере, миллионными тиражами.
Уже в 1949 году произведения А. Мэрритта пользовались такой популярностью, что «Recreational Reading, Inc», филиал «Popular Publications», где впоследствии вышли в свет «Famous Fantastic Mysteries», «Fantastic Novels» и «Super Science Stories», выпустил с декабрьским номером того года «Журнал фэнтези А. Мэрритта». То, что художественный журнал назвали именем писателя - случай сравнительно редкий. До этого такой привилегии удостаивался лишь невероятно известный Джордж Брюс, с именем которого в 1993 году вышли журналы «Контакт Джорджа Брюса» и «Отряд Джорджа Брюса», и знаменитый Эллери Квин (в действительности под этим псевдонимом работали два писателя), который в 1941 году выпустил «Ellery Queen's Mystery Magazine». Всего вышло в свет пять номеров «Журнала фэнтези А. Мэрритта». Последний был издан в ноябре 1950 года. То, что журнал прекратил свое существование, во многом случилось из-за того, что каждое произведение Мэрритта, которое в нем публиковалось, одновременно выходило отдельной книжкой или издавалось незадолго до того, как печатался очередной номер журнала. В одном из них, среди произведений, не принадлежавших перу Мэрритта, во второй раз был переиздан роман Джорджа Аллана Ингланда «Эликсир ненависти».
Мэрритта, как писателя фэнтези, уступающего по популярности только Эдгару Раису Берроузу, открыл роман «Лунная Заводь», первоначально написанный как небольшая повесть. Он был опубликован в еженедельнике «All-Story» от 22 июня 1918 года. Редактор этого журнала, знаменитый Роберт Говард Дэвис, благодаря которому читатели познакомились с целой плеядой писателей, творивших как в жанре фэнтези, так и за его пределами, опубликовав большую часть писем, пришедших в адрес романа, в колонке для читателей «Heart to Heart Talks», подтвердил тем самым всю значимость открытия подающего надежды автора. Слова СЕНСАЦИЯ «ЛУННОЙ ЗАВОДИ» шли через всю страницу в выпуске от 17 августа 1918 года. Однако, касаясь вопроса о популярности этого произведения, стоит отметить один странный момент, о котором ранее никогда не говорили. Авторы большинства опубликованных писем хотели знать, насколько правдивым было то, о чем написал Мэрритт.
В XIX столетии существовала целая школа американских писателей, работавших в жанре НФ, которые умышленно писали свои произведения так, чтобы читатель верил в их реальность. Будучи корреспондентом, Ричард Адаме Локк создал произведение, названное впоследствии Лунной Мистификацией, желая описать жизнь, обнаруженную одним знаменитым астрономом на Луне («Солнце» (Нью-Йорк) с 25 по 31 августа 1835 года, вкл.); Эдгар Аллан По пытался пойти еще дальше, когда писал о первой попытке управляемого полета из Европы в Америку, в Мистификации воздушного шара («Солнце» 13 августа 1844 г.); Вильям Генри Роде, писатель западного побережья, напугал калифорнийцев своей книгой «Дело Саммерфильда», опубликованной 16 мая 1871 года (издательство «Sacramento Union»), где, оперируя документальными свидетельствами, он описал «сенсационное открытие» одного изобретателя, который научился воспламенять воду и грозил уничтожить все океаны мира.
В XIX веке имело место и множество менее значительных мистификаций, ставших фактически своего рода искусством. Отчасти, причиной успеха трех упомянутых выше произведений явилось то, что они были опубликованы в газетах как новости, причем два из них - на первой полосе. Подобный прием (утверждение, что все изложенное, якобы, правда) стал стандартным буквально в сотнях романов и рассказов.
Приведем еще один пример. Роман «Кирпичная Луна» Эдварда Эверетта Хэйла был опубликован в «Atlantic Monthly» в номерах за октябрь, ноябрь и декабрь 1879 года. Утверждалось, что повествование было заимствовано «Из записок капитана Фредерика Ингама», и начиналось оно следующими строками: «Теперь ничто не препятствует мне рассказать всю историю целиком. Разумеется, подписчики имеют право знать, на что ушли их деньги. Астрономы тоже должны все узнать прежде, чем они сделают сообщение о еще каких-нибудь стремительно падающих астероидах». Далее самым что ни на есть убедительным и научным образом он продолжал рассказ о том, как возникла идея спутника Земли, как постепенно она была реализована и как он был запущен.
Бестселлер Джона Де Майла «Необыкновенный манускрипт, найденный в медном цилиндре» стал первым сериалом на страницах «Harper's Weekly». Там было заявлено, что обнаружен манускрипт, свидетельствующий об исчезнувшей цивилизации и доисторических животных Антарктики. Английский писатель Чарльз Диксон любил представляться «редактором» рукописного документа марсианского происхождения, найденном в железном контейнере.
Только самый наивный читатель мог поверить, что хотя бы одна из всех этих историй правдива, а писатели не имеют ни малейшего намерения обманывать.
К этому времени «Лунная Заводь» появилась в «All-Story Magazine». Еженедельник издал буквально сотни произведений, написанных в жанре НФ и фэнтези; авторами их были люди с поистине невероятным воображением - Эдгар Раис Берроуз, Джордж Аллан Ингланд, Чарльз Стилсон, Фрэнсис Стивэнс и ряд других писателей. «Лунная Заводь», как никакая другая книга, была чрезвычайно правдоподобно написана. Рассказчик доктор Гудвин решает поведать правдивую историю об экспедиции Трокмартина на один из Королинских островов - Понапе. Действие начинается на борту корабля, где Гудвин встречается с Трокмартином, который едва держится в здравом уме из-за невыносимых, страданий от потери жены и нескольких своих товарищей. Пока они беседуют, на небосводе появляется полная луна, и читатель покорен волшебством стиля, подобного которому он никогда не встречал в дешевых журналах.
А затем… впервые, я увидел… это?!
Лунная дорожка, отчетливо выделяясь в темноте, притянулась до самого горизонта. Облака над нашими головами разошлись, как если бы раскрылись занавеси или расступились води Красного моря, чтобы пропустить сонмища израильтян. С двух сторон поток лунного света обрамляли черные тени, отбрасываемые складками более высоких слоев облаков, а между темными и непрозрачными стенами прямой как струна, играя, искрясь и сверкая, быстро мчался сияющий поток лунного света.
Я скорее почувствовал, нежели увидел, как далеко - казалось, неизмеримо далеко, - какое-то движение на поверхности сверкающего серебром потока. Сначала в поле зрения появилось более яркое, чем сама дорожка света, как бы сильно раскаленное пятно. Оно безостановочно двигалось в нашем направлении: стремительно неслось опалесцирующее туманное облачко, казалось, что это летит как стрела какое-то крылатое существо. Мне смутно припомнилась дайякская легенда о птице Акла - крылатом посланнике Будды: перья ее сотканы из лунных лучей, сердце - оживший опал, а крылья в полете вторят прозрачной кристальной музыке, издаваемой белыми звездами… но страшный клюв этой птицы, говорит легенда, сделан из оледеневшего пламени, чтобы она терзала им души неверующих.
По профессии Мэрритт был журналистом, который хорошо знал, как располагать факты в зависимости от их важности, и делал это как можно доступнее для читателя. В этом романе Мэрритт знакомит нас с целым рядом загадочных и невероятных явлений, хотя большинство читателей верили, что история, рассказанная писателем, была или могла быть реальной. В центре повествования находится живое разумное существо, которое использует заводь, освещенную семью странными огнями, как проход между нашей реальностью и другим миром, и которое уже забрало жену Трокмартина. Полная луна, при которой возможен такой переход, на этот раз позволила этому существу разыскивать самого Трокмартина.
Почти неотвратимо, следуя за полной луной, Трокмартин попадает во власть этого энергетического существа, которое и похищает его с корабля. На этом история и заканчивается, и такой финал Г. П. Лавкрафт называет одним из десяти своих любимых среди произведений в жанре фэнтези. Для того, чтобы достичь своей цели, А. Мэрритт варьирует свой стиль от сухого до красноречивого, и весь рассказ - это какое-то одно чувство. Он передает тайну, смешивая ощущение ужаса и восторга; описывает научное явление, настолько находящееся за пределами нашего понимания, что все это кажется выдумкой, наполненной таким благоговейным страхом, что все читатели сразу верят в реальность написанного.
«Лунная Заводь» произвела на меня неизгладимое впечатление, - писала миссис Этел Мэйол из Неварка, штат Нью-Джерси, - и я хотела бы спросить вас, имели ли место все эти события на самом деле или это просто рассказ; а если имели, то собираетесь ли вы написать продолжение о возвращении доктора Гудвина? Все, что вы пишете, кажется «невозможным», но в этом «что-то есть».
«Правда ли то, что сюжет вам был предоставлен президентом Международной Ассоциации Науки, - интересовался мистер Паулиот из Спокана, штат Вашингтон. - Действительно ли существуют ученые по имени доктор Гудвин и доктор Трокмартин? Является ли этот рассказ правдой? Снарядили ли экспедицию по спасению доктора Гудвина? Если эта история реальна, я бы хотел получить дополнительную информацию об экспедиции к островам».
«Я воспринимаю как само собой разумеющееся, что объяснение, данное в начале повествования, является тем, чем должно быть. Мне было бы приятно, если бы вы с ответным письмом любезно предоставили мне адрес президента Международной Ассоциации Науки», - предлагал А. Д Сталтер из Левиебурга, штат Огайо.
«Еженедельник «All-Weekly», конечно, прежде всего является художественным журналом», - отвечал Роберт Г. Дэвис, превосходный редактор, дружелюбный человек, целиком посвятивший себя своему делу.
Вообще говоря, предполагается, что то, что мы приобрели, является художественной литературой; но, разумеется, мы не могли настаивать - да нам бы и не хотелось этого делать - на том, чтобы автор ограничился исключительно своим воображением… Мы целиком положились на мистера Мэрритта, и мы рады сообщить, что он занят сбором дальнейших, заключительных материалов, над которыми он сейчас и работает и которые, как только мы их получим, будут опубликованы как продолжение «Лунной Заводи». Это будет более объемное произведение - точнее, сериал из нескольких частей с вступительной статьей мистера Мэрритта, где он сам прольет свет на свое произведение.
Продолжение, «Падение Лунной Заводи», публиковалось с 15 февраля по 22 марта 1919 года в шести приложениях к еженедельнику «All-Story». В выпуске с первым приложением была напечатана вводная часть. Обложку, на которой было изображено это энергетическое существо, «Светящийся Бог», обвившееся вокруг девушки и уносящее ее в Лунную Заводь, целиком посвятили роману А. Мэрритта.
Динамика повествования, необыкновенная образность, переливающаяся проза, олицетворенная глубокой человечностью, причислили Мэрритта к рангу одного из гигантов современной ему научной фантастики, и то, что с тех пор прошло уже более полувека, означает, что Мэрритт получил бессмертие. Реакция читателей была внушительной, хотя на этот раз почти никто не думал, что все написанное - чистая правда.
«Падение Лунной Заводи» имело все присущие фэнтези элементы в традиции Эдгара Раиса Берроуза. Сама повесть «Лунная Заводь» рассказывала о том, как светящийся Обитатель уносит своих жертв в другой мир. В продолжении голубая заводь вес так же служила для Обитателя выходом в надземный мир, но здесь люди уже проделывают путь в глубины Земли в так называемой «машине», двигателем которой служила некая неизвестная сила. Подразумевается, что они находятся внутри Земли в каком-то месте, освещенном светящимися стенами, расположенном в некой впадине, которая образовалась в тот момент, когда земная Луна вырвалась из материнского чрева.
Любым доступным ему способом Мэрритт пытался сделать свой роман более солидным и скорее научно-фантастическим, нежели фэнтезийным. Русский злодей, профессор Маракинов проводит большую работу, пытаясь объяснить этот необычный мир и его странный феномен. Им руководит желание заполучить научные секреты, которые помогут России победить в Первой мировой войне. Когда шла работа над романом, военные действия как раз находились в самом разгаре. Профессору противопоставлены доктор Уолтер Т. Гудвин, являющийся скорее наблюдателем и живым рассказчиком, чем действующим лицом в романе; Ларри О'Киф, смелый, голубоглазый ирландец с черными волосами, и Олаф Халдриксон, убитый горем норвежец, на глазах которого Обитатель унес его жену и маленькую дочку.
В самом начале романа мы знакомимся со служительницей Лаклой, девушкой с бронзово-рыжеватыми волосами, кожей цвета слоновой кости и. золотистыми глазами; а также с высокоразвитыми, отважными лягушкообразными людьми, необычный вид которых ей по душе. Она служит Молчащим богам, разумным, почти бессмертным, оставшимся здесь представителям Великой Расы, которые, используя различные виды энергии, создали Обитателя. Изначально он был задуман как слуга, но впоследствии стал существом, обладающим волей, тягой к разрушению и своим собственным «я». Служила ему Йолара, жрица зла, в глазах которой начинала светиться нежность, когда она смотрела на красавца О'Кифа.
Но с народом карликов она была жестока и немилосердна.
Читатели «All-Story» больше не верили, что проходящий перед ними блистательный ряд персонажей является частью того, что происходило на самом деле, но могли наслаждаться бурной, образно описанной драмой, повествующей о том, как силы добра во, главе с Лаклой, владеющей могуществом Молчащих Богов, в услужении у которых находятся лягушкообразные люди и которым помогают земляне из надземного мира, противостоят силам зла, во главе с Йоларой, служительницей Сияющего Бога.
Это действительно роман об исчезнувшей цивилизации, о прародителях тех народов, живущих в подземном мире, которые своими корнями восходят к Лемурии, еще до ее разрушения. Это воплощается в лягушкообразных людях, высокоинтеллектуальной расе, с развитыми наукой, культурой и искусством, представляющих собой эволюционный путь рептилий.
Необыкновенные попытки, предпринятые с целью объяснить и с научной точки зрения и с точки зрения логики высокообразные, необыкновенные, мистические и сверхъестественные события, происходящие по ходу романа, послужили причиной тому, что Хью Гернсбек причислили роман к жанру научной фантастики, несмотря на то, что он боролся за чисто научный подход к литературе жанра. Когда Гэрнсбеку очень нравилась какая-нибудь книга, он настаивал на том, чтобы самому написать на нее аннотацию. Эти аннотации всегда можно было узнать из-за легкого несоответствия в употреблении слов человеком, для которого английский был неродным языком.
«Лунную Заводь» еще раз переиздали в майском, июньском и июльском выпусках журнала «Amazing Stories». К тому, что уже было написано, Гэрнсбек добавил: Приняв во внимание просьбы сотен читателей, ми пришли к соглашению опубликовать «Лунную Заводь». Эта классическая вещь несомненно является выдающейся работой в жанре современной научной фантастики. Благодаря своей образности, поразительным ситуациям, восхитительной наукообразности, которые не сравнить ни с чем в научной фантастике, эта книга без труда становится на первое место.
Когда мистер Мэрритт работал над своим романом, он должен был придумать совершенно новое и необыкновенно занимательное научное явление, которое не является ни электричеством, ни светом, ни чем бы то ни било еще, о чем только можно подумать или мечтать.
Но это не единственное достоинство романа…
«Лунная Заводь», вне всяких сомнений, остается одним из лучших классических произведений жанра научной фантастики всех времен.
Уровень предсказания Гэрнсбеком того, что какие-то книги попадут в разряд «классических», был так же высок, как и его научные предсказания, хотя он редко что-либо утверждал. Он припас их для таких произведений, как «The Stylark of Space» Эдварда И. Смита, «The Colour Out of Space» Г. П. Лавкрафта и «Armaggedon 2419» Филипа Фрэнсиса Ноулэна.
Изучение подготовленных им выпусков показывает, что он старательно «рекомендовал» читателям книги, называя их «правдоподобными», «интересными», «пленительными», «захватывающими», «описывающими превосходную науку», но он никогда не доходил до абсолютных восхвалений. В аннотации к последнему приложению он утверждал: Ми готовы держать пари, что ей никогда не читали книги, которая бы захватила ваше воображение так, как «Лунная Заводь». Это похоже на то, будто перед вашими взорами неожиданно открылся совершенно новый мир, в котором вы стали заинтересованным и отчасти ошеломленным зрителем.
Спустя несколько лет Гэрнсбек при сотрудничестве с другим журналом «Wonder Stories» основал Лигу научной фантастики; ее членам был предложен тест по научной фантастике, и тем, кто наорал семьдесят или более баллов, было присвоено звание «Лучшего члена Лиги». Результаты объявили в августовском выпуске журнала за 1935 год. Одним из заданий было - выбрать свое любимое произведение. Среди тех, кто принял участие в тестировании, чаще всего называлась «Лунная Заводь» А. Мэрритта.
Несмотря на это, несколько раз в частных беседах со мной Гэрнсбек выражал сомнения по поводу того, прав ли он был, когда выставлял «Лунную Заводь».
Я припоминаю один такой случай, когда в 1959 году мы сидели в ресторане Лонгчэмп на Пятой Авеню, и я брал у него интервью для биографического очерка в журнал Лео Маргулиса «Satellite Science Fiction» (позднее опубликованного в сентябрьском номере «Amazing Stories» за 1960 год). Он как раз купил права на этот роман у «Службы для писателей», возглавляемой Лео Маргулисом, агентстве, организованном для продажи дополнительных прав на то, что уже было опубликовано Компанией Фрэнка А. Манси, владеющей журналами «Argos» и «All-Story» - где впервые вышли в свет произведения А Мэрритта.
Как я уже заметил, критика обрушилась на него за то, что он предпочел научные уроки, стилизованные под художественную литературу; и, действительно, ни один редактор в истории книгопечатания не был так либерален по отношению к тем книгам, которые он опубликовал. Они не только включали в себя перегруженные наукой произведения, но и те книги, где были юмор, разоблачение, ужасы, динамика, умственные концепции, атмосфера, литературные претензии и такие разнообразные авторы, как Эдгар Раис Берроуз, А Мэрритт, Г. П. Лавкрафт, Кларк Эштон Смит, Эдвард И. Смит, Джон У. Кэмпбелл, Джон Тэйн, Стэнтон А Кобленц и Стэнли Вейнбаум.
«Это правда, - говорил он, - а если кто-нибудь в этом сомневается, пусть проверит мои официальные письма авторам и мои предложения в писательские журналы, где я никогда не упускал случая подчеркнуть, что книга просто великолепна. Разумеется, в идеале я ратовал за наукообразность, но за неимением довольствовался рационализмом и логикой. Однако из многих опубликованных мною произведений, в одном, относительно его переиздания, я очень сомневаюсь, даже несмотря на его признанную популярность; я имею в виду «Лунную Заводь». Это неплохая книга, но мне кажется, что в своем либерализме я зашел слишком далеко».
Было странно, что спустя 31 год после того, как он напечатал этот роман, когда его появление уже никого сильно не волновало, и несмотря на то, что отзывы читателей полностью доказали его суждения, этот роман, порождая все новые сомнения, не выходил у Гэрнсбека из головы. Но это было не единственное произведение Мэрритта, в котором он сомневался, т. к. в журналы «Amazing Stories», «Amazing Stories Annual» и «Science and Invention» он представлял романы «Лик в бездне» и «Железный властелин». Но именно «Лунная Заводь», благодаря своей гипнотической силе, словно Сирены - Одиссея, соблазнила его, и он снизил критерии своих оценок так, что особенная вина преследовала его всю жизнь.
Обычно Боб Дэвис в еженедельнике «All-Story» в самом конце колонки для читателей под хронологическим номером помещал каждый роман, публиковавшийся в его журнале, который впоследствии выходил отдельной книжкой. Заметим, что «Лунная Заводь» значилась в списке еженедельника «All Story» «сто третьим по счету романом, вышедшим отдельной книгой», что и было напечатано на задней обложке номера от 8 ноября 1919 года. Исходная повесть «Лунная Заводь» была объединена с «Падением Лунной Заводи» и опубликована компанией «Сыновья Г. П. Патнэма» по цене один доллар шестьдесят центов. «Будет затруднительно, практически невозможно сформулировать в двух словах, о чем эта книга, говорил Боб Дэвис. - Это сверхъестественная история; некоторые могут сказать - безумная, но с точки зрения напряжения и непрерывного интереса лишь немногие из последних публикаций могут с ней сравниться».
Обозреватель «The New York Times» 23 ноября 1919 года более чем согласился с ним: И если действительно, как это написано на титульном листе, «Лунная Заводь» - роман номер один, то это значит, что состоялся дебют автора, обладающего весьма необычным, вероятно, кто-то может сказать экстраординарным, богатством воображения. Энергии и изобилию образности у этого автора, кажется, не будет конца.
В аннотациях на эту книгу часто использовалась цитата из журнала «The Springfield Republican» за 14 декабря 1919 года: Фантастический в своих крайностях, изобилующий сверхъестественными, местами почти мелодраматическими событиями, рассказ настолько профессионально изложен, так правдоподобен и человеческие принципы настолько близки к жизни, что читатель с большой неохотой откладывает книгу, пока не перевернется последняя страница.
Известный автор книги «Сверхъестественное в современной английской литературе» (1917) Дороти Скарбюрроуз в феврале 1920 года в журнале «Bookman» написала рецензию на этот роман, называя его «приятным, но эфемерным повествованием о теориях, где гораздо больше сверхъестественного, чем научного, и о жестоком существе, образ которого гиперболизирован для усиления эффекта».
Книгу превосходно издали: она была переплетена красной тканью, с золотым тиснением на обложке и корешке. На ней была суперобложка; фронтиспис исполнил талантливый график Джозеф Клемент. Роман выдержал по крайней мере два издания, прежде чем по тем же гранкам он был издан Лайврайтом.
Вероятно, он переиздавался с тех самых пор, как вышел на страницах журналов.
Перевод О. Солохиной
Читать бесплатно другие книги:
