Меткий стрелок Незнанский Фридрих
— Ты, Гриша, сейчас больше похож на викинга, чем на борзописца. Ну да ладно.
Денис сделал серьезное лицо, сразу постарев лет на пять. Поперек высокого чистого лба пролегла глубокая морщина.
— Для начала пообещай мне, что все, что я тебе сейчас скажу, останется между нами.
Штейн провел рукой по волосам, проверяя — не высохли ли, и произнес зловещим, хриплым шепотом:
— Могила.
— Верю, — сказал Денис. — На тебя всегда можно было положиться. По крайней мере раньше.
— Люди меняются, — как бы между прочим заметил Штейн.
Денис пропустил это замечание мимо ушей.
— Дело, Гриша, обстоит следующим образом. Наша контора расследует одно загадочное убийство. Загадочное потому, что ни прокуратура, ни МУР за два месяца работы не сумели напасть на след преступника. Убитая — сотрудница радиостанции «Свободная волна», в которой ты когда-то имел честь работать.
— Тоже мне честь, — тихо пробурчал Штейн. — А про твою убитую я и так знаю. Это Доли Гордина, так?
— Так, — кивнул Денис. — С вашим братом журналистом и разговаривать неинтересно, — пожаловался он. — Все-то вы знаете.
— Ну, положим, знаем мы не все. Но кое-какие предположения, конечно, имеются.
Григорий Ефимович вытащил из сумки вторую бутылку пива и открыл ее зубами.
— Силен! — похвалил Денис.
— Зубы — единственное, что во мне осталось здорового, — грустно сообщил Штейн и тут же запил свою грусть хорошим глотком пива. После чего громко икнул и сказал: — Продолжай.
— Спасибо, — склонил голову в легком поклоне Денис. — Только продолжать-то мне пока нечего. Известно, что у Доли Гординой был острый и зловредный язычок и многие из сотрудников «Свободной волны» отзываются о ней как о сущей мегере…
— Это так, — кивнул Штейн. — С Доли лучше было не связываться. Она могла так припечатать одним словом, что потом полдня будешь себя от стенки отскребать.
— Как думаешь, это могло стать причиной ее смерти?
— Вряд ли, — пожал плечами Григорий Ефимович. — Хотя как знать, как знать… Мне-то сдается, что дело тут совсем в другом.
Заинтриговав приятеля, Штейн вновь взялся за свое пиво. Денис терпеливо ждал. Лишь когда вторая бутылка опустела, журналист отбросил ее в сторону и соблаговолил продолжить разговор.
— Видишь ли, друг мой Грязнов, в мире — извини меня за невольный каламбур — полно грязи. И порой человек не замечает, как сам, по собственной воле вляпывается в нее.
— Ты имеешь в виду вашу радиостанцию?
— Ее, — подтвердил Штейн. — Ее, родимую, и имею. Как раньше она имела всех нас. Опять-таки прости за каламбур. Так вот. Ты наверняка знаешь, что финансирование «Свободной волны» шло из кармана американского налогоплательщика. Это де-факто. А де-юре — деньги на работу волны выделял конгресс США. Деньги это были, я скажу тебе, немалые. На праведное дело борьбы со Страной Советов, на подрыв устоев советского общества конгресс никогда не жалел денег. Журналисты, выезжающие в Москву, получали огромные командировочные…
— Это что-то типа нынешних боевых, которые выплачивают бойцам и журналистам в Чечне? — поинтересовался Денис.
— Ну можно и так сказать. Вот только суммы уж больно несоизмеримы. Ну ладно. Это одна сторона медали — финансовая, а была еще и другая.
Штейн потянулся за третьей бутылкой, но Денис перехватил его руку.
— Сначала дело, Гриша, — твердо сказал он.
— Ты что, моя мама? — ощерился на него Григорий Ефимович. — Да ты мне в сыновья годишься, мальчишка!
Денис пожал плечами и выпустил запястье журналиста.
— Вот так-то лучше, — усмехнулся Штейн, потирая запястье.
Он достал из сумки бутылку, вскрыл ее обычным своим способом, глянул на насупившегося Грязнова и примирительно произнес:
— Последняя, Денисыч. Гадом буду.
Денис лишь пожал плечами — дескать, поступай как знаешь, что я тебе, в самом деле, мама, что ли.
— Обиделся, — констатировал Штейн. — Ладно.
Он сделал пару глотков из открытой бутылки и отставил ее в сторону.
— Продолжаем разговор, — произнес заметно повеселевший журналист. — Итак, у этого темного дела помимо чисто финансовой была еще и нравственная сторона. Покрытая завесой тайны для всех непосвященных. И сейчас я тебе эту завесу чуть-чуть приоткрою. Ты, конечно, знаешь, что главой русской службы «Свободной волны» является господин Леонидов Юлий Семенович, а московское бюро возглавляет Зелек Шустов, ставший с недавних пор знаменитым тележурналистом.
— Я в курсе, — кивнул Денис.
— Так вот, — продолжил Штейн. — У Шустова и Леонидова весьма своеобразные представления о способах набора в штат персонала и проведения корпоративных вечеринок. Говоря короче — в конторе Леонидова процветает беспросветное пьянство, а в конторе Шустова — столь же беспросветное и ужасающее по своим масштабам блядство. Ты следишь за моей мыслью?
— Я слушаю, слушаю.
— Молодец. Итак, что же происходит в двух этих замечательных конторах? — Григорий Ефимович протянул руку к бутылке с пивом, но наткнулся на суровый взгляд Дениса и тут же отдернул руку. Во избежание эксцессов. Он тяжело вздохнул и продолжил: — Напротив конторы Леонидова имеется дивный пивной бар, где Юлий Семенович по четвергам устраивает «День открытого пьянства».
— Звучит впечатляюще.
— В жизни это впечатляет еще больше, уверяю тебя.
— А поподробней можно?
— К тому и веду, старина, к тому и веду… — Штейн вновь покосился на бутылку, но уже незаинтересованно, безо всяких притязаний, как на произведение искусства. — В общем, на этих четвергах все сотрудники Леонидовской конторы упивались в стельку. Сам Юлий Семенович за вечер приговаривал пару бутылок «Джонни Уолкера». Это такая марка виски.
— Я в курсе, — обронил Денис.
— Вот так так! — восхитился Григорий Ефимович. — Довольно глубокие познания для непьющего. Ладно. В общем, Леонидов был знатным пьяницей и, насколько я слышал, таким он и остался. Более того, в штат он брал только тех, кто принимал участие в «Днях открытого пьянства». Тем, кто не соглашался пить, тут же указывали на дверь.
— А что, этот твой Леонидов обеспеченный человек?
Григорий Ефимович усмехнулся:
— Спрашиваешь! У него недвижимость по всей планете. Дом в Нью-Йорке, вилла на Гавайях! А ведь когда-то Леонидов был простым юрисконсультом на фабрике детской игрушки.
— Выходит, когда-то нынешний алкаш был правозащитником.
Штейн коротко хохотнул:
— Не правозащитником он был, а элементарным фарцовщиком! Ну да ладно, неважно. Это все были цветочки, а я тебе про ягодки расскажу. Про клубничку, так сказать. Дело в том, что господин Леонидов установил у себя в офисе интересное правило: каждый сотрудник должен был переспать с каждой сотрудницей! Это блядство он называл «корпоративной дружбой»! Ну а самому Леонидову сам Бог велел переспать с каждой пишущей дамой из российской службы «Свободной волны». И поговаривают, что не только с дамой. — Григорий Ефимович криво усмехнулся. — Ну что скажешь, сыскарь?
— Скотство какое-то, — отреагировал Денис. — Что тут еще скажешь.
— Абсолютно верное определение, — поддакнул Штейн. — Причем особенно в этом, как ты выразился, скотстве отличился наш маленький Зелек Шустов. Его специализацией были молоденькие журналистки, которые жаждали работать на «Волне». Начиналось все вполне благопристойно. Скажем, приходит к Шустову студенточка-выпускница и просит: «Дядя Зелек, возьмите меня на работу». «Запросто, — отвечает Зелек. — Вот только для начала ты должна овладеть компьютером. Если ты не против, то я сам с тобой позанимаюсь. У меня как раз выдался свободный денек». Ну и начиналось. Сначала просто сидел рядом, обнимал за плечики, потом недвусмысленно намекал, а потом и…
— Дальше можешь не продолжать, — оборвал его Денис. — И так все понятно.
— Надо же, какой впечатлительный, — ухмыльнулся Григорий Ефимович. — Никогда бы не подумал. Короче, наградой девушке была высокооплачиваемая работа на модной радиостанции.
— Да-а, — протянул Денис. — Хорошая же у вас там компания.
— Почему — у нас? — обиделся Штейн. — Я там давно не работаю. Я уже и дорогу-то туда позабыл. Теперь я могу выпить глоток пива, гражданин начальник?
— Теперь можешь, — разрешил Денис.
— Вот спасибо, благодетель ты мой! — произнес Штейн гнусавым голоском, изображая юродивого.
— Все, что ты мне сейчас рассказал, аморально, но не противозаконно, — заметил Денис, глядя, как лихо журналист расправляется с бутылкой пива. — Может, есть информация поинтересней?
— Может, и есть, — кивнул Григорий Ефимович. — Правда, утверждать ничего такого не могу. Так, слышал кое-что…
— Рассказывай, — потребовал Денис.
— Да, но ведь это только слухи.
— Я же не заставляю присягать тебя на Библии. И диктофона у меня тоже нет. — Денис развел руками. — Мне его и спрятать-то некуда.
— Не знаю, не знаю, — покачал головой журналист. — От вас, рыжих, чего угодно можно ожидать. Ну да ладно. Рискну, пожалуй. В общем, слышал я, Денисыч, о некой финансовой фирме, в создании которой приняли участие сотрудники «Свободной волны». Из руководящего, так сказать, состава. Леонидов, Шустов и… — Штейн сделал выразительную паузу и посмотрел на Дениса.
— Гордина? — выпалил тот.
— Она самая, — улыбнулся находчивости приятеля журналист. — Доли Гордина. Был там и еще кое-кто, но это так, разная мелюзга.
— Что за фирма?
— Очередная финансовая пирамида, созданная с целью умыкнуть у добропорядочных граждан часть их честно заработанных и быстренько смыться, имея в кармане энную сумму с шестью нулями. В долларах, разумеется.
— И что, сработало?
— А как же! В нашей стране срабатывают любые методы, кроме честных. Сам знаешь. Итак, Шустов, Леонидов, Гордина и иже с ними стали соучредителями фирмы и принялись набивать себе карманы неправедными деньгами. Помнишь, как это тогда делалось? Реклама по телику, всякие там Лени Голубковы, МММ и прочая лабуда. Доверчивых граждан завлекали идеей легкой наживы, сулили им большой куш. А разве против этого кто-нибудь устоит?
Григорий Ефимович философски крякнул и допил пиво с сознанием выполненного долга.
— Вот, собственно, и все, — сказал он, вытирая губы тыльной стороной ладони. — По крайней мере, из того, что известно мне.
— Как называлась эта фирма?
— Точно не помню, — Штейн задумался. — Не то «Кордильеры», не то «Гималаи»… В общем, что-то, связанное с горами.
— Да-а, — протянул Денис, доставая из кармана брюк расческу. — Кому — «Гималаи», а кому — геморрои…
— Ты прав, — кивнул журналист. — Впрочем, как всегда.
— Слушай, а что за человек была Доли Гордина? Было в ней что-то примечательное, кроме злого язычка?
Штейн задумался:
— Да как тебе сказать… Журналистка она, конечно, была хорошая. И как баба ничего. Такая аппетитная блондиночка.
— В протоколе осмотра написано, что у нее были каштановые волосы.
— Ну сегодня каштановые, вчера русые, — махнул рукой журналист. — Сам понимаешь — женщины! — Он вновь задумался. — Баба она, конечно, была умная. И, мягко говоря, очень практичная. Помню, как она захомутала Стивена…
— Ты имеешь в виду Стивена Кросса, директора радиостанции?
— Да. Помню, у них тогда был очень бурный роман. И все это на виду у коллег. Вся служба следила за их взаимоотношениями… Этакий мексиканский сериал, только страстей побольше! Стивен ведь был женат, имел двоих маленьких детей. Но для Доли дети и жена не помеха. Поначалу она подвизалась сделать большой репортаж для журнала «Шпигель». Что-то вроде «Русские, которые пытаются вытащить свою родину из лап большевиков». Статья была посвящена сотрудникам радиостанции «Свободная волна» и их самоотверженной работе.
— Но при чем тут Стивен Кросс? Или он на самом деле не Стивен Кросс, а какой-нибудь Степан Крысятников?
— Ничего подобного. Он такой же русский, как я тунгус. Но Доли сумела убедить редакторов из «Шпигеля», что, прежде чем писать о команде, нужно сказать и два слова о командире. Два слова вылились в статью на целый журнальный разворот. Стивен тогда много катался по миру — должность обязывала. А Доли подвизалась сопровождать Кросса в его путешествиях. Якобы так нужно было для статьи. И в конце концов она добилась своего. После одной из таких поездок Стивен подал на развод. А спустя несколько месяцев Кросс и Доли поженились.
— Да, интересная история. Но в общем-то вполне типичная. Ты мне лучше скажи, могла твоя Доли так кому-нибудь насолить, чтобы ее за это убили?
— Как тебе сказать… — Григорий Ефимович задумчиво почесал подбородок. — Своевольная она была. Говорила в лицо, что думает, не стесняясь в выражениях. Все знали: если Доли кому-то чем-то пригрозила, она не остановится ни перед чем, чтобы воплотить свои угрозы в жизнь. Про таких, как она, обычно говорят «дамочка без тормозов». Что касается всего остального… Ну была довольно жадной, в том смысле что никогда не упустит своего… Так ведь мы все такие… Не знаю, что тебе еще о ней сказать…
— У нее были друзья или подруги? — неожиданно спросил Денис.
— Хм. Сложный вопрос. Ты знаешь, раньше никаких подруг я рядом с ней не замечал. Доли терпеть не могла женщин, считала их глупыми пустышками… Или пустыми глупышками? Что-то в этом духе. Но недавно, где-то с полгода назад, я встретил ее в «Мираже» — там была какая-то шумная презентация. Так вот в тот вечер Доли всюду ходила под ручку с молоденькой девушкой. Она представила ее как свою подругу, а с недавних пор и коллегу по работе… Кажется, ее звали Лена. А фамилия — Озерова. Хотя точно утверждать не берусь. Ну что тебе еще сказать…
Лицо Штейна изобразило напряженную работу мысли.
— Ладно, не напрягайся, — сжалился Денис. — Все, что было нужно, я от тебя услышал. Портрет получился довольно подробный. Фон ты мне тоже детально обрисовал. Попробую плясать от этого…
— Давай, давай, сыскарь, — Штейн хмыкнул. — Только смотри не споткнись. Такие танцы требуют большого мастерства.
— Если бы я не знал, что ты играешь на моей стороне, — заметил Денис, — я бы подумал, что ты мне угрожаешь.
— Что ты, — развел руками Григорий Ефимович, — разве я похож на самоубийцу?
Глава двенадцатая
Директору частного охранного предприятия «Глория» Денису Андреевичу Грязнову было тридцать лет. Он был самым младшим из сотрудников «Глории». Комплексов по этому поводу у Дениса не возникало, но порой, отдавая приказания и распоряжения своим подчиненным, он чувствовал себя довольно неуютно. Каждый из них прожил долгую, насыщенную событиями жизнь, каждый из них неоднократно рисковал своей головой, видел смерть товарищей и торжество негодяев. Это были люди, общаться с которыми Денис почитал за честь.
С Севой, Филей, Демидычем и другими оперативниками он сумел тесно сойтись и перейти на «ты». Отчасти этому способствовало то, что никто из ребят не считал себя выше и круче других. К войнам, которые остались у них за плечами, они относились спокойно. А когда кто-то брался, вспоминая их боевое прошлое, отвешивать им комплименты, они морщились, как от зубной боли, и говорили тихими, усталыми голосами: «Просто повезло» или «Так уж получилось».
Единственным членом команды, обращаясь к которому Денис продолжал говорить «вы», был Алексей Петрович Кротов. Ни внешность старого разведчика, ни его манера вести себя не содействовали возникновению особо доверительных отношений. Кротов сознательно дистанцировался от товарищей, очертив свою личную жизнь «демаркационной линией», переступать которую не дозволялось никому. Денис понимал разведчика и принимал его правила. Со своей стороны Кротов, чтобы не ставить молодого начальника в неловкое положение, обращался к нему исключительно на «вы».
С недавних пор Денис Андреевич Грязнов ездил на почти новенькой «БМВ» белого цвета, которая досталась ему по случаю и по дешевке (помогли старые связи). В первый же день, едва он подкатил на своих новых колесах к дверям агентства, его тут же окрестили «большим боссом». Прозвище держалось две недели, пока ребята не привыкли к новому средству передвижения директора «Глории».
Белая «БМВ» Грязнова-младшего остановилась возле дома номер тридцать пять по проспекту Вернадского. Следом за ней во двор въехала бежевая «восьмерка», за рулем которой восседал Филипп Агеев.
Филипп припарковал машину к бордюру, выбрался наружу и подошел к «БМВ» Дениса.
— Вот ее подъезд, — сказал Денис. — Квартира номер двенадцать. А вот, — директор достал из кармана фотографию и протянул ее Филе, — и сам объект. Оцени. На мой взгляд, девушка вполне примечательная.
Филя взял фотографию и поднес к глазам.
— Да-а, — протянул он. — Везет же некоторым.
— Это ты про что? — не понял Денис.
— Да так. Просто подумалось: наверняка же у нее есть ухажер… Ты посмотри, какие глаза! В таких глазах и утонуть не грех! — Филя возвел очи долу и с выражением продекламировал:
- Твои глаза, как чистые озера,
- Где крохотные камушки на дне,
- Где водорослей тонкие узоры,
- Где сам я отражаюсь в глубине!
- Они играют бликами живыми,
- Мне радость и уверенность даря!
- И, отступая, меркнут перед ними
- Все в мире океаны и моря!
— Бурные, продолжительные аплодисменты! — съехидничал Денис. — Никогда не думал, что ты такой лирик!
— Просто ты меня плохо знаешь, — пожаловался Филя. — Это снаружи я весь покрыт иголками, а внутри я добрый, ласковый и пушистый.
— В общем, так, мой пушистый друг, сейчас я, как директор агентства и твой непосредственный начальник, изложу тебе суть задания.
— Валяй, — разрешил Филя. — Только без перегибов. Не забывай, что ты еще под стол пешком ходил, когда я уже подносил портфели девочкам.
Денис приосанился и изрек:
— Суть задания такова. Ты должен узнать об этой Елене как можно больше. Во сколько приходит, во сколько уходит, где и с кем проводит свободное время… И не вздумай к ней клеиться. Не забывай, черт возьми, что ты на работе!
— И это все? — состроил разочарованную мину Филя. — Ну хоть познакомиться-то я с ней могу?
— Запросто. Если хочешь провалить задание.
— Ладно, начальник, не кипятись. Сделаем все по высшему разряду.
Филя отошел от машины Дениса и помахал ему на прощание рукой. Денис ответил коллеге тем же.
Затем он вывернул со двора в переулок и, дождавшись зеленого света, двинул по направлению к центру. За этот участок работы он был спокоен. Филя Агеев не из тех людей, кому приходится повторять дважды. Несмотря на малый рост и хрупкое сложение, он был из тех, с кем лучше не встречаться один на один в темном переулке. Однако в отношении друзей Филя был человеком редкой доброты и отзывчивости.
Честно говоря, Денис Грязнов страшно гордился, что в его агентстве работают лучшие профессионалы, каких только можно найти. Филипп Агеев, Сева Голованов, Демидыч, Коля Щербак — все они прошли Афган и Чечню, причем служили в разведроте специального назначения. Им удалось вселить такой страх в души чеченских боевиков, что те назначили за голову каждого из «русских волков» (прозвище, которое дали им бандиты) огромную награду — в долларах и с таким количеством нулей, какое редко кому удается увидеть при жизни.
— Надо же, как мы дорого стоим! — восхищался Голованов. И тут же вздыхал: — Эхма! Обналичить бы процентов десять из этой суммы, я бы горя не знал…
— Для того чтобы хоть что-то обналичить, нужно сначала отнести боевикам твою красивую голову, — резонно замечал Филя. — А я думаю, что ты не захочешь с ней расставаться.
В ответ на это замечание Голованов лишь тяжко вздыхал.
Отрядив Филиппа Агеева следить за подругой Доли Гординой, Денис позвонил Кротову.
Бывший майор КГБ и подполковник внешней разведки Алексей Петрович Кротов пообещал Грязнову-младшему навести о деятельности сотрудников радио «Свободная волна» справки — по своим каналам, распространяться о которых Крот страшно не любил.
— Слушаю, — раздался в трубке бодрый, сочный баритон Алексея Петровича.
— Денис на проводе, — начал было Грязнов, но Кротов тут же его перебил.
— На проводе? — взволнованно переспросил он. — На каком проводе? Где? Назовите точное место.
— Так, — сокрушенно сказал Денис. — И вы туда же. Да что у меня сегодня за день такой! Все меня подкалывают!
Кротов рассмеялся:
— Извините, Денис Андреевич, не удержался. По-моему, шутка получилась неплохая. Впрочем, тот, кто шутит, всегда чувствует себя намного лучше того, над кем шутят. Вы на колесах.
— Да, — ответил Денис. — И как раз направляюсь к вам.
— И очень вовремя, — поддакнул Алексей Петрович. — У меня есть кое-что, что может показаться вам интересным. Адрес не забыли?
— Спасибо, на память пока не жалуюсь.
— Молодцом! Нижний код — сто шестьдесят три. Жду вас с нетерпением.
Денис убрал трубку в карман и нажал на педаль газа, надеясь проскочить очередную пробку. Однако это ему не удалось.
Глава тринадцатая
Денис припарковался на Арбате, в Оболенском переулке. Здесь, в старинном доме, ставшем после ремонта элитным, и проводил свои свободные от работы часы сыщик-ас, специалист по агентурной работе Алексей Петрович Кротов.
Денис поставил машину на сигнализацию, вошел в подъезд и поднялся на лифте на седьмой этаж. Перед тем как нажать на кнопку звонка, Грязнов-младший достал из кармана расческу и тщательно причесал свои рыжие упрямые волосы. Он знал, что всегда подтянутый и аккуратный Кротов не выносит в людях разгильдяйства и пренебрежения своей внешностью. Денис испытывал по отношению к старому разведчику большой пиетет, поэтому всегда старался соответствовать его представлениям об элегантности. Другой вопрос — насколько ему это удавалось…
Дверь открылась, и Алексей Петрович отошел в сторону, впуская гостя в прихожую. Он был одет с белую льняную рубашку и бежевые летние брюки из легкой, почти невесомой ткани. Как всегда, тщательно выбрит и аккуратно причесан. Ни дать ни взять — английский джентльмен. Должно быть, именно так бы выглядел Шерлок Холмс, существуй он на самом деле.
— Рад вас видеть, Денис Андреевич.
— Взаимно, — кивнул Денис. — А где все ваши?
— Укатили на дачу. Я бы и сам не прочь, терпеть не могу летней Москвы: пыль, жара… Да только служба превыше всего. Пойдемте в мой кабинет. Там у меня прохладно.
Денис с хозяином прошли в кабинет. Здесь действительно было намного прохладнее, чем в других комнатах. У дивана стоял журнальный столик, а на столике — бутылка коньяка, рюмка, банка шпротов, вазочка с фруктами, пепельница, пакет апельсинового сока и длинный четырехгранный стакан.
— Знаю ваше отношение к спиртному, — улыбнулся Кротов. — Но думаю, против сока вы возражать не станете?
— Против сока я ничего не имею, — смущенно отозвался Денис.
— Ну в таком случае пропустим по одной.
Кротов наполнил свою рюмку коньяком, а стакан Грязнова-младшего — апельсиновым соком. Выпили. Пожевали шпроты и фрукты. Кротов взял со стола пачку «Парламента», вынул сигарету, откинулся на спинку дивана и закурил, жмурясь от удовольствия.
— Спасибо за теплый прием, Алексей Петрович, — поблагодарил Денис, доливая себе сока.
Кротов лишь кивнул в ответ.
— Итак, — сказал он, выпустив струю дыма, — нас интересует радиостанция «Свободная волна», а также судьба ее основных руководителей. Главным образом — история их взлетов и падений. — Он стряхнул пепел в пепельницу. — Я навел кое-какие справки, Денис Андреевич. Информация оказалась весьма интересной.
— Я весь внимание, — заверил коллегу Грязнов.
— История вкратце такова, — начал Кротов. — Несколько лет назад сотрудники радиостанции «Свободная волна» приняли участие в создании некой фирмы, которая на деле оказалась обычной финансовой пирамидой.
Кротов глубоко и с наслаждением затянулся сигаретой. В ответ Денис плеснул себе в стакан еще одну дозу апельсинового сока. Алексей Петрович проследил за манипуляциями своего молодого начальника и усмехнулся.
— Пирамиды, — произнес Денис, облизывая губы. — Помню, была в те времена такая мода дурить людям головы…
— Мне кажется, это не мода, — заметил Алексей Петрович. — Это способ существования отдельных личностей. В те годы народ у нас был достаточно наивен, чтобы клевать на такие дешевые фокусы. Поэтому и фокусников развелось немерено. Сейчас народ стал умней.
— По крайней мере, простые фокусы с людьми уже не проходят. А чтобы показывать сложные, нужен определенный талант.
— Совершенно с вами согласен, Денис Андреевич. Итак, я продолжаю. Дело происходило в Москве. Для начала руководство радиостанции обзавелось полезными связями. А именно — на должность заместителя московского бюро «Свободной волны» был принят штатный сотрудник ФСБ. После регистрации новоиспеченной фирмы сотрудник этот стал ее официальным руководителем, а все прочие — соучредителями. В фирму были вложены немалые деньги, но авантюристы не прогадали. Она окупила себя в самый короткий срок и вскоре превратилась в курицу, несущую золотые яйца. Причем в таких количествах, что за несколько месяцев сделала своих хозяев миллионерами.
— Сотрудник ФСБ действовал самостоятельно?
— Может быть, — улыбнулся Кротов. — А может быть, и нет. Сотрудники спецслужб тоже хотят жить хорошо. У них, как и у всех прочих людей, имеются семьи — жены, дети, внуки, которых нужно кормить, учить и одевать… Но это лишь догадки, уважаемый Денис Андреевич, я же привык оперировать фактами.
Денис кивнул и приложился к стакану с соком.
— К слову сказать, — продолжил Кротов, — странное поведение руководителя московского бюро Зелека Шустова дает основания считать, что он уже давно завербован спецслужбами.
— Насколько давно?
Алексей Петрович задумался:
— Скажем так, еще в те достопамятные времена, когда имели хождение такие словосочетания, как «советская разведка» и «Комитет госбезопасности».
— Ого! — изумился Денис. — Но ведь он работал на радиостанции, деятельность которой осуществлялась за счет конгресса США!
— Совершенно верно, — сказал Алексей Петрович и улыбнулся. — Я смотрю, вы, Денис Андреевич, тоже времени даром не теряли. Что ж, выходит, что советские спецслужбы вели более хитрую игру, чем их американские коллеги.
— А говоря по-простому — Комитет госбезопасности разделал ЦРУ под орех!
— Можно и так сказать, хотя это, безусловно, было бы преувеличением. Между прочим, по некоторым данным гэбэшниками был завербован не только господин Шустов, но и руководитель русской службы Юлий Семенович Леонидов.
Денис присвистнул и покачал головой:
— Надо же… Алексей Петрович, я, безусловно, доверяю вашей информации, но, убей бог, не могу понять, каким образом Шустов и Леонидов могли осуществлять заказы КГБ? Ведь их радиостанция вещала в эфир…
— Совершенно верно, мой дорогой Денис Андреевич, радиостанция вещала в эфир, но к эфиру допускались не демократически настроенные профессионалы из числа эмигрантов, не российские реформаторы, а…
Внезапно в кармане у Дениса зазвонил телефон.
Грязнов-младший извинился перед своим старшим коллегой, достал из кармана трубку и приложил ее к уху:
— Да… Да, Филя… Само собой… Интересно… Хм… Похож на Шустова… Продолжай наблюдение… Если что — звони… Да… Пока.
Денис отключил телефон и убрал в карман.
— Агеев? — спросил Алексей Петрович.
Денис кивнул:
— Филя занимается «наружкой». Только что выяснил, что подруга Доли Гординой встречается с Шустовым… В том смысле, что они…
— Любовники, — закончил фразу Кротов.
— А вы что, в курсе? — удивился Денис.
— Да. Мне удалось заглянуть в досье Зелека Шустова. Правда… — Кротов улыбнулся, — …одним глазком.
— Эх, Алексей Петрович, что бы мы делали без ваших связей!
— Я полагаю, обзавелись бы своими, — вновь улыбнулся Кротов. — Так вот, возвращаясь к нашим баранам… В этом деле КГБ, как выразился бы наш Сева Голованов, одержал решительную победу над ЦРУ.
— Как же американцы могли так проколоться?
— Ну в КГБ тоже сидели не дураки. — Кротов стряхнул пепел. — Примером может служить ваш покорный слуга… Если отбросить ложную скромность.
— В этом я никогда не сомневался, — заверил его Денис. — Скажите, Алексей Петрович, а эта…. пирамида существует до сих пор?
— Насколько я знаю, да. Правда, аппетиты ее руководства стали умереннее. Они продолжают обкрадывать наших наивных граждан, но уже не в такой грубой форме.
— Например?
— Ну раньше как было? Приносишь им пятьсот долларов, они их за месяц прокручивают и получают процентов тридцать прибыли. Десять процентов они возвращают тебе — если у тебя есть желание их забрать, остальное кладут себе в карман. Если учесть, что число вкладчиков исчислялось тысячами… можете себе представить, Денис Андреевич, какие суммы Шустов, Леонидов и иже с ними перечисляли на свои счета. Однако около двух лет назад эти господа приостановили свою деятельность. Прокрутили последние деньги, положили многомиллионную прибыль себе в карман, а вкладчикам вернули лишь то, что взяли, не дав им с прибылей ни копейки. Объяснили все котировкой акций и прочими сложными словесами, да так ловко, что граждане еще и рады остались, что получили свои деньги обратно. Таким образом, фирма не попала в банкроты и продолжила свое существование. Естественно, спецслужбы приложили все усилия, чтобы не дать скандалу просочиться на страницы газет и журналов.
— Ловко, — похвалил Денис. — Кстати, как называется фирма?
— О, название эти господа придумали очень вдохновляющее — «Гималаи».
— Это еще и повыше пирамид будет, — согласился Денис. — Высоко метили господа авантюристы. Чем же они занимаются теперь?
— Теперь, Денис Андреевич, они занимаются «реальным производством». Человек, который хочет получить баснословную прибыль, приносит в фирму деньги, а взамен получает некий белый порошок. С этим белым порошочком человек бежит домой, разводит его водой или чем там еще и ждет, пока получившаяся смесь дозреет. При этом не забывая помешивать драгоценное месиво два раза в день. Месяца через полтора, когда смесь превращается в однородную белую массу с приятным запахом, человек относит ее обратно на фирму и получает за нее деньги — сумму, которую вложил, плюс еще какие-то копейки.
— Идиотизм какой-то. На хрена им это нужно?
— Тонкий расчет. Никто не упрекнет фирму, что она занимается финансовыми махинациями. Смесь, которую наши граждане готовят на дому, используется в косметике. Вот вам и реальное производство!
— Долго они так не протянут.
— А мне кажется, что они и не собираются затягивать. В принципе это та же пирамида, только прикрывшая свой «срам» баночками с косметическим молочком. В один прекрасный день фирма объявит себя банкротом, а ее руководители исчезнут вместе с наворованными суммами в неизвестном направлении. Однако это самый грубый сценарий развития ситуации. Не исключено, что эти деятели придумают еще что-нибудь, перед чем все их прежние аферы покажутся цветочками.
Денис покачал головой, задумчиво побарабанил пальцами по столу и, встретившись глазами с Кротовым, спросил:
— А что спецслужбы? Они по-прежнему оказывают фирме помощь?