Тропа ведьм. Слезы навий Геярова Ная
– Они чуждые, – Стас никогда не слышал такого голоса, каким просвистел страж пустоши. Черный иноходец под ним встал на дыбы.
– Властью Нугора… – рыкнул серый. У Стаса в голове помутилось: животное говорило!
– Нам Нугор не приказывает, – прошелестел страж. – Не им выставлены на грани. Не ему нами повелевать!
Оборотень зарычал. Рука стража потянулась к рукояти меча, но так его и не достала.
Между деревьями потемнело, воздух скрутился, образовывая уходящую вдоль земли воронку. Псы зарычали, вздыбили загривки. Стражи переглянулись. Черные иноходцы начали рыть землю тупыми копытами.
Из воронки вышел мужчина, длинный плащ тянулся следом. Он остановился, поправляя перчатки и невозмутимо взирая на собравшихся. Глаза у него были странные, Стас сразу заметил. Будто живые черные смерчи внутри извиваются.
– Стражи пустоши не властны за пределами грани! – возвестил пришедший. – Здесь уже моя земля!
– Жрец Китар! – Стражи заскрежетали зубами. Взвыли псы от бессилия, с ненавистью смотря на мужчину.
– Вон с моей земли! – Мужчина не повысил голоса, но земля завибрировала, смерчи в зрачках вспыхнули. Стасу почудилось, будто тьма потянулась из глаз пришедшего. Стражи хлестанули рвущих удила коней. И рассыпались прахом, а через минуту вдали послышалось крикливое и страшное:
– Гик-гик-га-а-а!
– А здесь у нас кто? – жрец перевел взгляд на остолбеневших ребят. На лице промелькнуло любопытство. – Чуждые?
Только тогда у Стаса прорезался голос. Он схватил за руку Игната.
– Нужно вернуться и найти Нику! – зашептал возбужденно.
– С вами еще кто-то? – Зрачки жреца снова вспыхнули, и Стас тут же пожалел о сказанном. Странным и страшным показался ему вопрос их спасителя.
– Нет! Мы… мы одни. – Голос задрожал.
Жрец не смотрел на Стаса. Он смотрел на Игната. Подошел совсем близко, заглянул в глаза.
– Просто люди, – сказал разочарованно. – Мне не нужны просто люди.
И щелкнул пальцами. Бес сделал порывистый шаг, зарычал, потирая мохнатые лапы с крючковатыми когтями. По спине Стаса пробежали мурашки.
– Но они пришли из-за грани, – рыкнул волк, рассматривая Риту.
– Это не те, кого мы ищем. Убей их…
– Ну уж нет! – Волчара сел, почесал за ухом. – Я требую возмещения. Зря, что ли, такой путь отмахал. Вам проще с Давидом – крылья, порталы, а я на лапах с юга греб сюда!
– Что ты хочешь, Емельян? – покосился на него жрец.
– Отдайте хоть девчонку, – прорычал серый и облизнулся.
– Зачем она тебе?
– Да уж найду применение…
Жрец закатил глаза:
– Ненасытный! Забирай.
Рита завизжала, когда серый волк подошел, встал на задние лапы и хозяйским жестом притянул ее к себе. Ухмыльнулся во всю пасть.
– Тебе понравится, – дыхнул в лицо.
– Не тронь! – не стерпел Стас. Игнат схватил его за руку. Жрец посмотрел на невзрачного парнишку удивленно. Волк тоже.
Бес усмехнулся и вдруг повел носом:
– Запах… Они соврали. С ними еще кто-то был.
Жрец изменился в лице. Быстрым шагом подступил к Стасу. Заглянул в глаза. Тьма и правда была в его глазах. Жуткая, навевающая тоску и подавляющая волю. Глядя в нее, Стас вдруг очень четко понял, что его ожидает.
– Где они?
Стас сжал зубы.
Жрец сощурил глаза:
– Где они?
– В болоте… – дрожащим голосом вставил Игнат. – Ника провалилась в болото, а Аглая осталась ее вытаскивать…
Стас возненавидел его в этот момент. Как же зачесались кулаки врезать в трусливую морду! Смерил его презрительным взглядом. Жрец посмотрел на Игната. Внимательно так посмотрел. Стасу показалось, что даже немного побледнел. И отступил на шаг.
– Сумрачная вязь! – Голос его стал глухим. Он глянул на беса. Тот кивнул, взмахнул крыльями и исчез.
Жрец остался наедине со Стасом и Игнатом. Минуту рассматривал Игната, уже не бледнея, но с заметным интересом. Потом обернулся к Стасу, его не рассматривал, поморщился.
– Зря не сказал. – Тьма в зрачках закрутилась. – Толку от твоего молчания никакого… А девчонок я все равно найду…
В это время хлопнули крылья и рядом со жрецом опустился бес:
– Пусто. Ушли. Им след замели. Хорошо замели.
– Давид, ты, видимо, стар стал, видишь плохо!
Бес сощурил глаза:
– Не забывайся, жрец, а девчонок увели… Как есть увели… И готов биться об заклад, что лапу к этому хранитель вязи приложил!
– Хранитель вязи!
– След его вокруг болота.
– Ведьма?
– Иначе с чего бы хранителю их уводить? – хмыкнул бес.
Жрец обернулся к Стасу:
– Значит, из-за грани пришли. – И улыбнулся. Зло так улыбнулся.
– Мы их найти можем! – быстро вставил Игнат.
Жрец кивнул:
– Конечно, найдете. Вернее, найдешь. Толку от твоего друга… Он жизнь отдаст, а девок ваших мне не приведет. А ты прямо сейчас и здесь докажешь свою преданность мне… – И в зрачках сверкнула тьма. А в руках Игната – серебряная сталь длинного кинжала.
Стас больше ничего не помнил. Ни боли, ни того, как поднялся позже на ватных ногах, еще не понимая, кем стал. Мыслей не было. Ничего не было. Были голод и пустота. А еще он шел по ее следу. Не знал зачем и не знал почему. И когда увидел, не понимал. Он даже не сразу ее вспомнил.
– Ста-а-ас-с-с!
Ее голос.
Она заговорила с ним: «Скажи, что ты жив!.. Ты помнишь? Ты же обещал всегда быть рядом! Ты обещал!» И он словно очнулся и вдруг понял, кто он. Боль. Может ли мертвый ощущать боль? Куски тела отставали от костей, нет, это не та боль. Хотелось закричать, но гортань почти не слушалась, а от напряжения ощущалось, как отваливаются внутренности. А ведь ее нужно было предупредить. Тогда, в последние минуты жизни, он понимал, что нужно сказать ей. А потом… он все забыл. Вспомнил, только когда взглянул в глаза той Ники, но было поздно. Ее больше нет. Его нет давно.
– Ста-а-ас-с-с!
Как же он любил этот голос. Любил и предал. Поддался минутному страху. И пожалел.
– Стас-с-с!
Глаза нежити распахнулись.
Голос Ники, вполне слышимый.
Он оглянулся. В ночи, в темном круге, выведенном посреди погоста, стоял бледный силуэт дрожащей девушки.
– Ы-ы-ы-ы-ы! – судорожно протянул Стас и поднялся. Ведьмы отступили, давая проход. Рядом с навьей оставалась только Аглая, держала за призрачную руку.
– Стас!
Он торопливо, насколько мог, прошел к кругу, вступил в него:
– Ы-ы-ы… Ник… Ни-и-ик-к-к-ка!
Она рванула к нему, прижалась прозрачным телом. По лицу побежали слезы.
– Она… она… обманула, – прошептала Ника.
– Ы-ы-ы, – не сдерживая дрожи искореженного тела, мычал Стас, не в силах выдавить ни слова.
А Ника плакала капельками росы:
– Я поняла, кто я! Поняла и испугалась. Я позволила ей… А теперь я навья. Призрак.
– Ы-ы-ы, – замотал головой Стас.
Ника провела ладонью по его щеке.
– П-п-про-о-ос-с-с-сти! – он смог это сказать. Сказать то, что так его глодало.
Слезы застыли на щеках, глаза стали тоскливыми. А он вдруг ощутил, что внезапно стало легче дышать. Рука Аглаи легла на его плечо.
– Прости, Ника! – сказал Стас нормальным голосом.
Навья обняла его, тело ее дрожало:
– Нет, это я… глупая… дура…
– Малышка… – Он провел по Никиным волосам рукой, заметив, что та стала прозрачна. Не было серой, проглядывающей через гниющую плоть кости. Это была нормальная чистая кожа, только… Он оглянулся. Мертвое искореженное тело лежало в круге, ведьмы заботливо кружили над ним, земля сама раздвинулась, и тело скатилось вниз.
Стас судорожно выдохнул, посмотрел на Аглаю. У нее по лицу бежали слезы.
– Спасибо, – шепнул едва слышно. Она покачала головой. – Позаботься о ней, Аглая!
Ника прижалась сильнее:
– Нет, нет, не уходи!
– Его нужно отпустить, Ника! – тихий голос Аглаи. – Он не может больше страдать, ты ведь не хочешь, чтобы он был таким.
Ника перевела взгляд на мертвое тело Стаса в яме. Отвернулась:
– Я не могу, не хочу…
– Отпусти! – шепнул Стас и коснулся губами ее призрачного лика.
Она уткнулась ему в грудь. Всего минута, и Стаса обволокло мягким светом, он вспорхнул солнечной птицей ввысь и растаял в ночном небе.
Аглая молчала, по щекам текли слезы, она не вытирала их. Это делали склонившиеся к ней навьи. Ника бросилась к Аглае, упала в ноги:
– Упокой и меня.
Аглая покачала головой:
– Это не твоя судьба.
– А какая – моя?! Остаться навечно навьей? – Она порывисто отвернулась.
– Нет, – прошелестел голос Аглаи. – Ты ведь знаешь, кто ты? Без тебя она попросту не смогла бы даже зайти в Обитель.
– Она упокоит меня, как только получит силу, – глухо отчеканила Ника. – И кто я, уже ничего не значит.
– Значит! – Аглая указала в сторону возвышающегося над деревьями купола Храма.
Ведьмы, переглядываясь, разом кивнули. И устремили белесые глаза на Нику. Та вытерла призрачные слезы.
Аглая подошла ближе:
– Ты ее упокоишь. И сделаешь это так, как и подобает истинной ведьме.
Глаза Ники сощурились, она оглядела стоящих вокруг навий и кивнула. А после подошла и кинула первую горсть земли в могилу Стаса.
– Не прошло и полгода! – рявкнул Святозар.
Выскочил на середину комнаты Радомир, сжимая в ярости кулаки:
– Где ты была?
Аглая устало опустилась на скамью. Протянула руку. Тала подала оставшееся зелье. Аглая сделала несколько глотков. Усталость отступила.
– Тала! – шепнула она. – Спасибо, что ты пошла с нами.
– Разве ж я могла вас оставить, – прошептала знахарка. – Да и дома больше нет.
Аглая обняла ее за плечи:
– Дома больше нет. – Поднявшись, посмотрела на хмурого Радомира. – Готовы?
Он кивнул. Святозар радостно выдохнул, схватился за ножны, проверяя. Накинул плащ.
– Пора, – поднялась Аглая и начала оглядываться.
– Это ищешь? – Радомир протянул ее клинок. Она благодарно улыбнулась, прижала оружие к себе, быстро сунула под безрукавку.
Они уже вышли, прикрыв за собой дверь.
– А где наш мертвый друг? – спохватился Святозар.
– Покоится с миром, – едва слышно ответила Аглая, не глядя на него. Разом наступила тишина, и только ветер гулял между покосившимися брошенными домами, в то время как двое помрачневших бледных мужчин сняли в молчании шапки. Тала перекрестилась. И разом с Тихоном они прошептали:
– Да будет земля пухом.
Глава девятнадцатая
Кони хрипели, рыли копытами землю и косились на Аглаю.
– Хороший конь! Не подведет!
Хозяин хлопотал вокруг, заглядывал Святозару в глаза, как чуял, что именно он будет платить. А может, на него подействовал уверенный взгляд воина, которым тот осматривал животину.
– Парой отдашь дешевле! – Не спросил – приказал.
Купец сморщился, взглянул в лицо воителю и закивал:
– Отдам, батюшка.
Святозар заглянул коням под губу. Поморщился:
– Совсем нынче наглый народ пошел. – Гневно зыркнул на торговца. – Что ж ты кляч нам подсовываешь? Они и пару верст не пройдут, падут!
Хозяин задрожал:
– Из стойла приведу. Таких, что любо-дорого смотреть.
Но Святозар уже не слушал, шел по ряду дальше.
– Лихо ты с ним! – улыбнулся Радомир. – Я по рынкам не ходок. Когда и приезжали на ярмарку, все больше девки мои… – и сбился с разговора. Мои. Как там Марья? Тряхнул головой, скидывая наваждение.
– Рынок Анжирана всегда жульем славился, – зевнул Святозар, – глаз да глаз. Смотри! – указал в сторону, где оживленно торговались двое. – Хорошая повозка, крытая. И под дождь не страшно попасть, погода не жалует… – Посмотрел на затянутое серой дымкой небо.
К повозке подошли неторопливо, прислушиваясь к разговору.
– Говорю тебе, завтра деньги будут… – щурил глаза смуглый тощий мужичок, поправляя висевший на худощавом теле чапан.
– Завтра и получишь, – скалился коренастый черноглазый мужик, поправляя колпак на голове. Много здесь таких было. Кто в одеянии белом до пола, кто закутан шкурами. Тонкобородые мужчины, перебирающие в руках бусины. Остроглазые, с властными лицами, руки в толстых кожаных перчатках лежат на рукоятях кинжалов. И сами кинжалы удивительные. Носы загнутые, ручки каменьями поблескивают. Много бы Радомир отдал, чтобы такой в руке подержать.
Святозар на все это глядел настороженно. Радомир с любопытством.
– Сколько просишь? – Святозар рассматривал повозку.
Торгаш сразу потерял интерес к собеседнику и расплылся в улыбке:
– Два золотых да три серебряных…
Святозар кивнул:
– Берем…
– Что значит берете? – подскочил второй мужик. – Мы уж договорились!
– Не договорились, – рявкнул в лицо ему торгаш. – Ты денег давал? Нет. Какой тебе договор…
– Ты обещал!
– Это когда же? Завтра? Вот завтра и приходи…
Он повернулся к воителю. Тот хмурился:
– Что ж ты, любезный, человеку обещаешь? Завтра повозки-то уж не будет.
Тот подмигнул:
– А я смотрю, вы издалече будете?
– Издалече, – согласно кивнул Святозар. Отпираться смысла не было. Слишком уж они выделялись на восточном рынке. Белоликие, светловолосые.
– И далеко дорогу держите?
– Далеко, – сощурился Радомир. Ему выспрашивания смуглого торгаша совсем не нравились.
– Небось не только повозку, но и коней добрых ищете?
– Ищем.
– И заплатить готовы?
Святозар вытащил мешочек с монетами, перекинул из руки на руку.
Глаза торгаша загорелись:
– Этот товар не для вас!
Святозар и Радомир переглянулись.
– Иди сюда, – махнул торгаш рукой смуглому босоногому мальчишке. – Смотри здесь.
И направился через рынок. На выходе указал на широкую улицу, куда и свернули.
– У меня кочевая жизнь в крови. Повозки да кони выносливые. Дед всю жизнь породу выводил да приноравливал…
– Ты нам историю свою рассказывать собрался?.. – нахмурился Святозар.
Торгаш осекся. Но тут же расплылся в улыбке:
– Я к чему это говорю – дело мое многолетнее. Я за него отвечаю. Уверен, господа заинтересуются. – Торопливо, широкими шагами отмерял ухабистую дорогу. Свернул с улицы в узкий переулок, указал на дом с высокими воротами.
– Проходите, господа дорогие. Зулейка! Гостей встречай.
На порог выскочила смуглая чернобровая женщина. Смолянисто-черная коса за спиной. Она шустро вытерла руки о вышитый узорами передник.
– И чего тебе?
– Ты мне не чего, гостей, говорю, встречай.
Она уперла руки в бока, глянула на входивших хмуро:
– Кого еще…
– Конями моими интересуются и кибиткой!
Она выпучила глаза и даже рот открыла, после всплеснула руками и бросилась в избу. А торгаш заюлил рядом:
– Идем, пока чай-май приготовит, я вам покажу.
И направился за дом. Прошел к высокому амбару, распахнул ворота:
– Вот!
Святозар и Радомир разом глаза протерли. Крытая повозка стояла посреди амбара. Высокая полукруглая крыша не материалом затянута, а железом обита. Окошки по обе стороны под стеклом, из крыши труба небольшая. По углам висят крытые фонари. Входы с двух сторон.
– А вот и лошадки, – распахнул второй амбар торгаш.
Знающий толк Радомир глаза протер:
– Что за чудо такое?
Четверка черномастных коней, холка на четыре головы выше Радомира. Упругие тела, длинные ноги. Ноздри трепещут, глаза горят.
– Сила, как у тяжеловеса, скорость хорошего скакуна, выносливость восточных иноходцев. И едят… как верблюд. Один раз хорошо накорми, и будет несколько суток идти. А уж умные – что с человеком говоришь, все понимают! Золото, не порода!
– Хороши лошадки! – прицыкнул охотник. – Это как же вы их?..
Торгаш улыбался:
– Понравились?
– Сколько ж ты хочешь за коняг? – поскреб в затылке Святозар.
Торгаш снял колпак, почесал голову и торопливо потянул их в дом:
– Идем, за чаем договоримся.
Усадил на расшитые цветные одеяла, расстеленные на полу.
Зулейка смотрела широко распахнутыми глазами, разливала чай в пиалы и поближе придвигала блюдо с пловом, насыпала баурсаков, в другую пиалу подливала жирной шурпы.
– Пейте-ешьте, гости дорогие!
– Ты смотри – уж сутки без продыха шагают.
Пара, запряженная в удобную для дальней дороги повозку, тянула ее по неровной каменистой дороге. Скорости за весь день не сбавляла, ни воды, ни еды не просила.
– А мне все же не верится. Вот к утру посмотрим, не взбрыкнут ли наши коняги золотые. – Святозар нащупал в кармане мешочек с деньгами, похудевший больше чем наполовину.
– Да ты на морды их посмотри, – не успокаивался Радомир. – По мордам видно – умные!
– Что нам от их ума, до Хлада бы довезли, и ладно.
– Это ты не прав! Коньки денег своих стоят! Вот заводик бы открыть по разводу породы, такие за золотую монету, а может, даже к правительственным дворам. Да что правительственным, стражам твоим и тем друг и товарищ будет и в службе, и в бою.
Святозар кивал сонно и зевал. Повозка неторопливо ехала по высокогорью, отбивая из-под колес камушки. Кони шли спокойно, звуков ночных не пугались. Да и хвала хозяину повозки за предусмотрительность. Едва темнеть начало, как зажгли фонари. Они чуть раскачивались и светили тускло, но все же разгоняли вездесущую тьму и освещали дорогу не только по сторонам, но и перед кибиткой.
Читать бесплатно другие книги:
