Старые кости Чайлд Линкольн
Когда Нора осматривала место раскопок, Адельски принес ей список всего, что пропало или было повреждено в каждом квадрате. Не сказать чтобы у Норы гора с плеч свалилась, но все же небольшой кусок от нее откололся. Дела были не так плохи, как ей показалось на первый взгляд. Пил залез на шесть квадратов: четыре в передней части кучи костей и два, где лежал скелет Саманты Карвилл. Останки Шпитцера и Рейнгардта, заднюю часть кучи и те квадраты, где пока только начинались предварительные работы, не тронул.
– Мы тут заметили одну странность, – произнес Адельски. – Куча костей разворошена, кости выдернуты кое-как, повсюду отпечатки ботинок. А вот кости Саманты Карвилл вынуты очень осторожно, по одной, а на земле в квадратах ни единого следа.
Адельски подвел Нору к месту обнаружения останков Карвилл. Нора пригляделась:
– Можно подумать, будто скелет просто встал и ушел.
– А вдруг? – фыркнул Салазар.
Нора сердито зыркнула на него.
– Клайв, взгляните.
Подошел Бентон. Заглянул в мелкий раскоп, нахмурился:
– Наверное, Пил вынимал кости бережно, потому что имел дело с останками ребенка, к тому же, если не считать ноги, скелет совсем неповрежденный.
– А может быть, Пил начал со скелета Карвилл, а потом, когда перешел к куче костей, сообразил, что так провозится слишком долго, – предположила Нора. – Или ему показалось, что кто-то идет, и Пил стал выдергивать кости второпях.
– Возможно, – согласился Клайв. – Ну и что теперь?
– Нужно собрать все находки, представляющие ценность, и запереть в сейфе, – распорядилась Нора. – Больше никаких краж!
– Согласен, – кивнул Клайв.
Ценностей оказалось немного: золотой медальон, серебряный крест, несколько золотых и серебряных колец, серебряная пряжка. Нора пинцетом извлекла каждый предмет из земли и убрала в подписанный пакетик. Потом отнесла в рабочую палатку. Открыла сейф и достала пластиковый контейнер с десятью золотыми монетами. Потом – просто чтобы лишний раз убедиться в их сохранности – подняла крышку. Все на месте – сверкают среди сморщенных и растрескавшихся остатков кожаных кошельков, где они раньше лежали. Нора по одной вынула монеты. Разложила на лотке для образцов, осмотрела. Все – десятидолларовые «золотые орлы», отчеканенные в Филадельфии. До того как их забрали из банка, в обращении не были, но, несколько месяцев пролежав в сапогах, покрылись царапинами и вмятинами.
– С точки зрения нумизматики их ценность невелика, а жаль, – вздохнул Клайв, заглядывая ей через плечо.
– Да. Удивительно, как людская молва делает из мухи слона. Эти двое поверили сплетням, будто Волфингер везет в Калифорнию целое состояние, и убили его ради сотни долларов.
– Увы, не они одни остались в дураках.
В палатке повисла тишина. Нора разглядывала монеты. На всех одна и та же дата: 1846 год. И вдруг Нору осенило. Ей в голову пришла мысль… очень странная мысль…
Она обратилась к Клайву:
– Напомните, пожалуйста, один момент. В банковской книге в Индепенденсе вы обнаружили запись о том, что в тот день из банка забрали тысячу десятидолларовых монет. Верно?
– Не совсем. В книге было указано, что банк получил тысячу десятидолларовых монет в связи с предстоящим снятием наличных. А дальше записи пострадали – ни слова не разобрать. Поэтому неизвестно, сколько клиентов сняли деньги – один или несколько. По письму из банка можно только сделать вывод, что среди них был Волфингер.
– А про других клиентов там что-нибудь написано? Про тех, кто тоже снимал деньги на той неделе?
– Может быть, но, как я уже говорил и вам, и доктору Фьюджит, книгу погрызла чешуйница. Я сделал вывод, что перед поездкой на запад Волфингер снял все десять тысяч, и в этом моя роковая ошибка.
– Зайду с другой стороны. Мы нашли у Шпитцера и Рейнгардта всего десять монет и решили, что больше у Волфингера денег не было.
– Все указывает на это.
– А если допустить, что вы с самого начала были правы?
Клайв пожал плечами и спросил:
– Тогда где деньги?
Он явно не воспринимал рассуждения Норы всерьез.
– Подождите. Дослушайте до конца. Если Шпитцер и Рейнгардт украли сундук с тысячей монет, как они с ним поступили? Спрятали, конечно. А перед этим достали несколько монет, чтобы всегда носить при себе.
Клайв покачал головой:
– Зачем? В горах ничего не купишь.
– Они же рассчитывали добраться до цели! Надеялись, что их спасут! А в Калифорнии деньги бы им пригодились – хотя бы для того, чтобы снарядить экспедицию в горы и забрать остальное.
Клайв уставился на Нору во все глаза.
– Посудите сами: без золота они бы вернулись в цивилизацию нищими. – Нора указала на монеты. – А значит, доллары свидетельствуют не о том, что клада не существует, а как раз наоборот.
Клайв задумался и надолго умолк.
– А знаете, очень может быть, что вы правы. Тогда почему мы не нашли сейф на месте их стоянки?
– Потому что они хорошо его спрятали. Шпитцер и Рейнгардт сочли небезопасным хранить золото в самодельной хижине или закапывать его в снегу. Они нашли тайник, чтобы потом вернуться и забрать золото, не боясь, что до тех пор его кто-то найдет и присвоит. Особенно после того, как растает снег.
– Нора! Клайв! – прогремел зычный голос.
Обернувшись, они увидели у входа в палатку Бёрлесона. Он глядел на монеты, разложенные в лотке.
Повисла пауза.
Бёрлесон шагнул внутрь:
– Мы с Уиггеттом попытались нагнать Пила, но – увы. Похоже, вместо того чтобы ехать в город напрямик, он решил пробираться через горы обходным путем. – Бёрлесон сдвинул шляпу на затылок. – Уиггетт ищет следы. А наши ребята на конях готовы его перехватить: дежурят на всех подъездных проселочных дорогах вокруг Траки. Как бы то ни было, а кости ваши мы вернем. – Бёрлесон медленно поднял взгляд и посмотрел Норе и Клайву в глаза. – А теперь объясните, откуда взялось золото.
27
– В каком смысле – откуда взялось? – через некоторое время уточнила Нора.
– В самом прямом! Похоже, вы тут клад нашли.
– Это не клад. Просто артефакты, такие же, как кости. И вообще, эти монеты нам не принадлежат. Мы нашли их при двоих погибших. Они прятали деньги в сапогах. Еще мы отыскали несколько золотых колец и других украшений. Ничего особенного в этом нет.
Бёрлесон пристально глядел на Нору. Его лицо раскраснелось.
– Когда я подходил к палатке, вы совсем другое говорили. Обсуждали клад из тысячи золотых монет.
– Вы подслушивали? – возмутилась Нора.
– Нет, просто услышал ваш разговор. Вы особо не шептались, – возразил Бёрлесон. Помолчал и продолжил: – Видимо, вы от меня что-то скрываете и связано это что-то с золотыми монетами на вашем лотке.
Нора покраснела и стала убирать монеты обратно в контейнер, чтобы выиграть время и придумать ответ.
– Простите, но нам и в самом деле пришлось опустить кое-какие обстоятельства. Мы с самого начала знали, что где-то здесь может быть спрятан сундук с тысячей золотых монет. Но пока нашли только эти десять штук.
– Тогда зачем обманывать?
– Мы никого не обманывали, – возразил Клайв. – Просто тема щекотливая. Не хотели разглашать конфиденциальную информацию.
– И какова же его цена, этого сундука с золотом, о котором вы умолчали? – Голос Бёрлесона звучал все громче.
Нора покосилась на Клайва. Тайна раскрыта, а значит, отпираться бесполезно.
– Нумизматическая ценность этих денег около двадцати миллионов долларов, – ответила Нора. – Но не думайте, будто это богатство достанется нам. Если золото отыщут, его разделят между собой федералы, штат Калифорния и Институт археологии. Об этом написано в нашем разрешении на проведение раскопок. Все по закону, все официально.
– Может, и по закону, но уж никак не официально! Вы использовали нас втемную. Не знаю, как остальные, но я от такого отношения не в восторге. Люди и без того на нервах: побег Пила, все эти дикие рассказы о привидениях, а теперь еще и это!
– Если люди уже на нервах, представляете, что начнется, если станет известно о кладе общей стоимостью в двадцать миллионов долларов? – спросила Нора.
– Надо было с самого начала все нам рассказать, тогда проблем не возникло бы. Нора, нам можно доверять, а вы со своими россказнями про кости нас за дураков держали.
– Сбавьте тон! – возмутился Клайв и шагнул вперед. – Не смейте с ней так разговаривать!
Бёрлесон развернулся к нему:
– Нет, это вы сбавьте тон, мистер! А ведь я подозревал, что дело нечисто, – и команда моя что-то почувствовала. Теперь мне все понятно.
– Вот и следили бы за своей «командой» получше, а то ваш человек место важнейших раскопок разворотил!
Бёрлесон сжал кулаки и шагнул вперед:
– Ах ты, гаденыш!
– Со старичками не дерусь, – язвительно усмехнулся Клайв.
Разъяренный Бёрлесон замахнулся кулаком, но Клайв успел отскочить.
– Да, боец из тебя так себе, – заметил Бентон.
– Прекратите! – Нора схватила Бёрлесона за руку. – Вы что творите?
– Хочу преподать этому подонку урок.
– Чтобы вас обвинили в нападении? Вы же юрист – сами знаете, что вам за это будет!
– Видно, у тебя уже не в первый раз проблемы из-за вспыльчивости. Ты ведь поэтому так резко карьеру сменил? – поинтересовался Клайв.
Бёрлесон стоял, тяжело дыша. У него на виске пульсировала вена.
– Ты что несешь? Следи за языком!
Тут до них донесся быстро приближавшийся топот копыт. Все трое застыли. Лошадь стремительно доскакала до палатки, потом резко остановилась, громко фыркая и роя копытами землю.
– Что за…
Бёрлесон развернулся и вышел из палатки, Нора и Клайв следом.
Перед ними стоял Принц, конь Пила. Перепуганная лошадь вращала глазами и нервно переступала с ноги на ногу. Вся в пене, перевернутое седло свисает набок. И оно, и волочащиеся за Принцем поводья сильно истрепались. К ним прилипли колючки. Бёрлесон подошел к коню, вытянув руку и разговаривая с Принцем успокаивающим тоном:
– Ну-ну, не бойся. Все хорошо.
При приближении Бёрлесона лошадь чуть отпрянула и прижала уши.
– Успокойся, Принц.
Бёрлесон осторожно поднял волочащиеся поводья и провел по ним рукой, пока не дошел до головы коня. Погладил Принца по шее. Лошадь понемногу затихла. Адельски и Салазар наблюдали за этой сценой со стороны. Бёрлесон аккуратно расстегнул подпругу седла, и оно упало на землю.
– Лошадь здесь, а где наездник? – произнесла Нора.
Не удостоив ее ответом, Бёрлесон отвел Принца в сторону. После ссоры с Клайвом его лицо все еще заливал яркий румянец. Бёрлесон направился к деревьям и зашагал по тропе, ведя лошадь одной рукой и неся седло в другой.
Повисла долгая пауза. Наконец Клайв произнес:
– Ну и характерец у этого типа! Вспыхивает как порох!
– А вы как думали? Ждали, что он обрадуется? Мы ведь и вправду их обманули. А вы вдобавок его подначивали. А ваши намеки на его смену профессии! К чему это все?
– Просто странно – был успешным адвокатом по бракоразводным делам, греб деньги лопатой, а потом вдруг все бросил ради вшивого лошадиного ранчо.
– Не нравится мне эта история с лошадью. Где Пил, что с ним? Надеюсь, не блуждает один по горам.
– Так ему и надо, – отмахнулся Клайв.
Нора вздохнула. То, что началось как образцово-показательные археологические раскопки, стремительно превращалось в ночной кошмар.
28
Вечером вокруг костра только и разговоров было что о лошади, прискакавшей в лагерь без седока.
Мэгги остервенело мешала в котелке говяжье рагу и говорила не умолкая:
– Наверное, Принц выбросил Пила из седла. Сейчас лежит где-нибудь раненый. Может, даже умирает.
– Вряд ли, – возразил Бёрлесон. – Скорее всего, Пил просто доехал куда нужно, шлепнул Принца по крупу и отправил обратно. Каждому известно: если лошадь отпустить – поскачет туда, откуда прискакала.
– Почему ты так уверен?
– Потому что Пил отличный наездник. Чтобы он – и не удержался в седле?
– Что значит «доехал куда нужно»? И куда же ему, по-твоему, нужно?
Повисла пауза. Наконец Бёрлесон вздохнул:
– Думаю, в эту тему лучше не углубляться, а то ненароком разворошим осиное гнездо. Да, Нора?
Он покосился в ее сторону. Нора кивнула. Она понимала, что означает этот взгляд. Поначалу Бёрлесон не хотел рассказывать команде о краже костей, но когда конь Пила вернулся со сбившимся набок седлом, стало понятно, что молчать нет смысла.
– Сегодня утром, когда мы пришли на место раскопок, обнаружили, что пропали артефакты, – произнесла Нора.
– Что? – опешила Мэгги. – Как это – пропали?
– Похоже, Пил прихватил с собой несколько костей. Наверное, забрал, чтобы похоронить, а может, не хотел, чтобы их изучали.
– Какие кости он взял? – спросила Мэгги.
– Несколько из более или менее целых. В частности, скелет Саманты Карвилл.
– Саманту украл? Что, всю?
Нора запнулась.
– Похоже на то. Пил увез весь скелет – разумеется, кроме части ноги, которая с самого начала отсутствовала.
Повисла пауза.
– Вот черт, – пробормотал Уиггетт.
– Давайте откроем вино. Нам всем выпить не помешает, – предложил Бёрлесон тем же успокаивающим тоном, каким говорил с лошадью.
Несмотря на спокойный тон Бёрлесона – а может быть, именно из-за него, – Нору охватила смутная тревога.
– Лучшее предложение за всю неделю, – оживилась Мэгги.
Прикрыла закипающее на медленном огне рагу крышкой и опустилась на раскладной стул.
Бёрлесон принес две бутылки вина из своих запасов, открыл и разлил по жестяным кружкам. Сел на свой стул и окинул взглядом всех присутствующих:
– Во-первых, хочу сообщить, что я предупредил всех своих людей на ранчо. Так что поимка Пила – всего лишь вопрос времени. Без лишней надобности полицию привлекать не будем. Джек, конечно, свои религиозные убеждения отстаивает яро, но он не вор. Чем сажать его за решетку, лучше найдем его сами и вправим парню мозги.
– А может, кости не он украл? – вдруг спросил Уиггетт.
Он почти весь день искал Пила и только теперь узнал зачем. Новости его явно не обрадовали.
– На месте раскопок повсюду следы его ботинок и лошадиных копыт, – ответил Клайв.
– Да-а… Ни за что бы не подумала, – протянула Мэгги. – Не зря я всегда говорю: в тихом омуте черти водятся. Бедная девочка: за свою короткую жизнь так настрадалась и после смерти покоя нет.
Мэгги отпила глоток вина.
Бёрлесон деликатно продолжил:
– Есть еще обстоятельства, о которых, как мне кажется, вы должны знать. Мне и самому стало о них известно только сегодня днем. Сейчас Нора все объяснит.
Он снова устремил на Нору взгляд, на этот раз предостерегающий.
Клайв беспокойно заерзал на стуле, явно собираясь возразить. Однако Нора дотронулась до его руки, призывая молчать. Все равно раскопки идут, мягко говоря, не по плану – так зачем скрытничать? Нора сделала большой глоток вина.
– В истории партии Доннера есть подробности, о которых вы не знаете, – начала она. – Во время путешествия пошли слухи, что один из переселенцев, по фамилии Волфингер, везет сундук с золотыми монетами. Из-за этого его убили два других путешественника. Украли сундук и сказали всем, будто с Волфингером расправились индейцы. Позже трагедию партии Доннера окутала настолько скандальная слава, что никто и не вспоминал о золоте, а ведь оно вполне может быть где-то здесь. Вероятно, убийцы спрятали его, а потом умерли от голода. До сих пор никто из историков не акцентировал внимание на этом вопросе. Но четыре дня назад во время раскопок мы нашли скелеты двух убийц. У них в сапогах было спрятано десять золотых монет. Этот факт свидетельствует в пользу того, что слухи правдивы. А если так, значит убийцы устроили где-то поблизости тайник, а остальную часть клада не забрали, потому что умерли прежде, чем их спасли.
– И много у этого Волфингера было денег? – спросила Мэгги.
– Десять тысяч долларов.
Вдруг Мэгги вскочила:
– Так я и знала! Я ведь на днях Дрю то же самое говорила! Сказала: «Не одни же старые кости они ищут! Нет, что-то им тут еще надо». Дрю, подтверди! Прямо как в воду глядела!
Мэгги повернулась к Норе и Клайву. Ее глаза оживленно поблескивали.
– А сейчас это сколько денег выйдет?
Клайв посмотрел на Нору. Та кивнула.
– Около двадцати миллионов долларов, – ответил историк.
Все ошеломленно примолкли.
– Двадцать миллионов?! – наконец переспросила Мэгги.
Клайв кивнул.
– Значит, пока вы их не нашли?
– Нет.
– То есть где-то здесь спрятано двадцать миллионов золотом?
Как Мэгги ни старалась, эта мысль никак не укладывалась у нее в голове.
– Возможно.
– Обалдеть! – Мэгги присвистнула. – Это кому же такие деньжищи достанутся?
– Все до последней монеты принадлежит правительству и Институту археологии, – ответил Клайв, медленно и четко выговаривая каждое слово. – Никто из нас этих денег не получит.
– Взять хоть одну монету – значит украсть у правительства, – прибавила Нора. – Наказание будет такое же, как за ограбление банка: двадцать лет в тюрьме Сан-Квентин.
– Да ладно! – возмутилась Мэгги. – Так нечестно!
Тут в разговор опять включился Уиггетт:
– Не может быть, чтобы нашедшему не полагалось награды.
– Может, – возразила Нора. – Никакой награды. Закон есть закон.
– Да ну его, этот закон! – воскликнула Мэгги. – Кто первый нашел, тот и хозяин!
– Как тебя понимать? – резким тоном спросил Бёрлесон. – Выходит, завтра клад искать пойдешь? Вот из-за таких, как ты, нам про золото ничего и не сказали! Говорят вам: нашедшему ничего не полагается. Никакой награды. В кладоискателей играть строго запрещаю. Тут раскопки, а не остров сокровищ!
– Это несправедливо, – надулась Мэгги.
– Может, и несправедливо, но раз так положено, значит так и будет. А если что-то не нравится, я здесь никого не держу. Можете увольняться хоть прямо сейчас.
Вокруг костра стало тихо. Мэгги одним большим глотком допила вино, с громким стуком поставила жестяную кружку, вытерла рот.
– Ну ладно, главное, не психуй. Жаль только, что нам даже помочь не разрешат. Всегда мечтала сокровища найти.
– Мне вся эта ситуация нравится не больше, чем тебе. Но мы не на Диком Западе. У всех ценностей, обнаруженных археологами, уже заранее есть хозяева. Хотелось бы, чтобы вы оба это хорошо понимали.
Уиггетт с глубоким вздохом кивнул. После небольшой паузы Мэгги последовала его примеру. Нора отстраненно отметила, как новость о золоте вызвала у членов команды целую гамму сменяющихся чувств: потрясение, радость, тревогу, досаду, – а потом все нехотя смирились с тем, что закон не на их стороне.
Бёрлесон хлопнул себя по коленям:
– Пожалуй, это все. Надеюсь, к утру найдем и Пила, и украденные кости. Тогда археологи смогут привести место раскопок в прежний вид. Ну а что касается золота, то помните: тот, кто попробует его искать, будет иметь дело со мной. Мэгги, готово говяжье рагу? Наверное, не я один тут проголодался.
29
13 мая
Нора села за стол перед рабочей палаткой. Все явились на обычное утреннее совещание. Оглядев собравшихся, Нора заметила у них на лицах оживление, будто они ждали чего-то особенного. С утра Нора звонила Скипу по спутниковому телефону, и этот разговор выбил ее из колеи. Скип сказал, что Фьюджит до сих пор злится из-за кражи. Вдобавок Митти скучает по хозяйке: почти весь день провел у окна, дожидаясь ее возвращения.
– Пока не найдем Пила и не вернем артефакты, нет смысла восстанавливать пострадавшие участки, – начала Нора, стараясь выкинуть мрачные мысли из головы. – Поэтому сегодня мы займемся организованными поисками золота. Если оно действительно здесь, то чем скорее мы его найдем, тем лучше. Соблазнов будет меньше.
Салазар и Адельски сразу повеселели. Нора торопливо пояснила:
– Точнее, искать будем я и Клайв. Джейсон, Брюс, работы в задней части кучи костей почти закончены, поэтому можете раскапывать последние четыре квадрата, которые вы изучали. Если повезет, обнаружим хижину и очаг.
– А ведь четыре человека клад найдут быстрее, чем два, – возразил Адельски.
– Может быть, – признала Нора. – Но раскопки в любом случае должны продолжаться. Центральная часть Потерянного лагеря представляет собой намного большую археологическую ценность, чем сундук с золотом.
Салазар закатил глаза:
– Зато клад искать интереснее.
– Я вас услышала. Все с вами понятно. Если найдем клад, оба получите возможность поработать на месте его обнаружения. Откровенно говоря, главная цель сегодняшнего собрания – всем вместе обсудить, где Рейнгардт и Шпитцер могли спрятать золото. У меня есть кое-какие соображения. Хочу поделиться с вами.
– Конечно, – кивнул Салазар. – Я и сам на эту тему думал. Подсчитал: каждая монета – это примерно пол-унции, а значит, тысяча десятидолларовых «золотых орлов» весит около тридцати одного фунта. Прибавьте вес сейфа или сундука. А значит, весь клад вместе с тарой – это как минимум пятьдесят фунтов.
Нора удивилась – и когда только Джейсон успел настолько глубоко вникнуть в проблему? Впрочем, она и сама производила подобные подсчеты.
– Молодец. Отличная работа. Значит, двое голодающих людей не унесли бы такой тяжелый сундук далеко, тем более по глубокому снегу.
– А может, они сделали из досок что-то вроде санок и тащили на них сундук? – предположил Адельски.
– Интересная мысль, – заметила Нора.
– И вот еще что, – вставил Салазар. – В промерзшую землю ничего не закопаешь, а зарывать клад в снег глупо: весной все растает.
– Полностью согласна, – кивнула Нора.
Клайв рассмеялся:
– Похоже, вы двое размышляли над этой темой не меньше, чем мы, или даже больше.
– На деревьях они бы сундук прятать не стали: вдруг упадет или его заметят? – продолжила рассуждать Нора. – Остаются только скалы.
– К сожалению, углублений и расщелин, куда влезет сундук, там великое множество, – произнес Адельски. – Вдобавок Рейнгардт и Шпитцер наверняка завалили тайник камнями, чтобы никто его не заметил.
– Полагаю, круг поисков можно сузить, – произнес Клайв.
– Каким образом?
– Определить, какова была глубина снежного покрова, когда прятали сундук.
– Точно! – Сразу оживившийся Адельски подался вперед. – Если высота покрова была примерно футов двадцать, сундук прятали на уровне двадцати – двадцати пяти футов.
– Именно.
Повисла пауза.
– Но как определить, сколько в долине было снега? – спросил Адельски.
Нора улыбнулась:
– Проще простого.
– Неужели?
– Проследим события с самого начала. Переселенцы вошли в эту долину во второй половине дня, во время метели. За ночь выпало два фута снега. Это была первая снежная буря сезона. Потом метели налетали одна за другой. Таким образом, к февралю снежный покров достиг максимальной высоты примерно в двадцать шесть футов. Нужно только узнать, когда конкретно спрятали сундук, и сразу станет ясно, на какой высоте его искать.
– И как же мы это узнаем? – спросил Адельски.
– Цитируя Клайва, обраимся к первоисточникам.
Нора выжидательно обернулась к историку.
– В своем журнале Тэмзен Доннер записывала высоту снежного покрова в конкретные даты, – произнес Клайв. – А сбежавший из Потерянного лагеря Бордмен много рассказывал о том, что там происходило. Но давайте восстановим ход событий: завладев золотом, двое убийц спрятали его в своем фургоне – где же еще? Остальные их в общую хижину не пустили. Пришлось Рейнгардту и Шпитцеру обосноваться на расстоянии пятидесяти ярдов от лагеря. Пятнадцатого ноября они сломали свой фургон и выстроили из досок хижину. Сундука на месте хижины нет, а значит, его спрятали перед тем, как ломать фургон, – видимо, незадолго перед пятнадцатым ноября. Все согласны?
Читать бесплатно другие книги:
