Черный человек Морган Ричард

Он хорошо помнил перемены, произошедшие, когда Ортис окончательно обосновался в Джефферсон-парк, когда худощавый, стремительный государственный деятель Штатов Кольца перешел с должности консультанта по политическим вопросам на пост директора по политике КОЛИН на Американском континенте. Он помнил внезапное чувство легкости, возникшее, когда бюрократия оказалась вдруг на подхвате у целесообразности, а количество работников, перекладывающих бумажки, свелось к минимуму. Он помнил, как внезапно сдулись и примолкли мелкие феодальные князьки вроде Николсона и Зикомо. Помнил новых сотрудников и повышения, которые получили Андреа Рот, Лена Ойейми, Самсон Чанг. И он сам. Помнил волну перемен и чистого воздуха, который они принесли с собой, будто кто-то внезапно открыл все выходящие на Ист-Ривер окна.

Еще совсем недавно, несколько дней назад, он назвал бы лжецом любого, кто принесет подобную весть и отказался бы ему верить.

Но с тех пор произошло еще слишком много всего. Земля, какой он привык ее видеть, горела под ногами. Он сам, Севджи, Джефф, последствия дела Меррина – все было в огне, все было слишком горячим, чтобы можно было безболезненно дотронуться.

– Эта сраная идея с самого начала принадлежала Танаке, – излагал Джефф. Кровотечение снова остановилось, на этот раз благодаря тампонам, свернутым из салфеток и засунутым в каждую ноздрю. Джефф освежился стаканом коньяка, и его язык слегка заплетался: – Он явился ко мне два или два с половиной года назад с этой своей тупой схемой. Из Ортиса можно было вытрясти серьезные деньги, если пригрозить ему обнародовать деятельность «Ответа скорпиона».

– А почему к тебе? – спросил Марсалис.

Джефф пожал плечами:

– У него был выход только на меня. Когда в девяносто четвертом нас распустили, не осталось никаких связей, вообще ничего. Если не считать Ортиса, только я сохранил свою прежнюю личность и худо-бедно остался публичной фигурой. В общем, Танака – раньше его звали Асана, Макс Асана, – видит меня по визору во время трансляции с конференции в Бангкоке, посвященной проблемам беженцев в Штатах Тихоокеанского Кольца. Он тайком перебирается через границу, следит за мной, выясняет, где я живу, и заявляется ко мне со своими идеями. Он все продумал: безопасные счета для отмывания денег на Гавайях, поддельные документы на источники дохода – вообще все. Только руку протяни.

– Ортис? – Это по-прежнему не укладывалось у Нортона в голове. – «Ответом скорпиона» руководил Альваро Ортис? Какого черта ему понадобилось в это ввязываться?

Джефф бросил на него усталый взгляд:

– Том, да повзрослей уже, наконец. Он же политикан долбаный, брокер от власти, ему важна лишь собственная выгода. Всегда был таким. Раньше, сразу после Раскола, он был обычным мелким аппаратчиком из администрации Кольца и ждал удачного случая. А возглавив «Ответ скорпиона», использовал его на полную катушку, в основном для того, чтобы подняться по карьерной лестнице. После доклада Джейкобсена, когда протоколы надзора стали слишком жесткими, чтобы рисковать, он заблаговременно свернул «Скорпионов» и сосредоточился на выборах в законодательное собрание. Вот так это делается, Том. Играй на опережение, успей вовремя прикрыть лавочку и держи глаза открытыми, чтобы не упускать возможности.

– А новой возможностью оказалась КОЛИН.

– Да, братишка, именно так. – Выражение лица Джеффа стало замкнутым и обиженным. – Долбаный Ортис сидит семь лет на выборной должности в Штатах Кольца и попутно вписывается консультировать Колониальную Инициативу. Еще шесть лет – и он забирается на самую верхушку этого дерева, а вокруг начинают поговаривать, что впереди его ждет ООН.

– Вполне созрел как объект шантажа, – сказал Марсалис.

– Да-да, именно так и думал Танака. – Джефф проглотил коньяк, передернулся. – Смотрите, как он рассуждал. По всей Северной Америке разбросано двадцать или тридцать бывших «Скорпионов» с новыми документами и биографиями, поэтому Ортис не сможет узнать, кто именно его шантажирует, а отыскать и поубивать всех будет проблематично. К тому же у него теперь есть доступ к финансам КОЛИН, и ему, чтобы откупиться, ничего не стоит вытащить миллион оттуда, миллион отсюда. Это путь наименьшего сопротивления.

– Но Ортис бы так не стал, – автоматически выпалил Нортон и сам удивился этому.

– Да. Это Танака упустил.

– И ты тоже, – отметил Марсалис. – Зачем ты вообще понадобился Танаке? Почему он не захотел самостоятельно заняться вымогательством?

Снова пожатие плеч:

– Он сказал, что ему нужен буфер. Не знаю, может, на самом деле ему просто хотелось, чтобы с ним был друг, с которым можно вместе работать. Это же кошмар, наверно, а? Жить с фальшивой биографией до конца своих дней. И не иметь возможности ни с кем поговорить о собственном прошлом.

Марсалис уставился на Джеффа, словно хотел его разорвать.

– Ох, да ты мне сердце, на хер, разбиваешь. А почему этому Асано-Танаке-как-бишь-его понадобилось десятилетие, чтобы дойти до идеи шантажа?

– Не знаю, – утомленно проговорил Джефф. – «Скорпионам» заплатили за исчезновение, это входило в сделку. На первое время были подъемные. Но не каждый может по-умному распорядиться финансами. Может, за эти десять лет Танака просрал все денежки. А может, пару лет назад ему не повезло, и он потерял все, что успел нажить. В Республике, если поскользнешься, финансовой помощи ждать неоткуда.

– Это точно. Значит, этот никому не нужный бывший оперативник тайной службы, мелкий махинатор, приходит к тебе с безумным планом, как надавить на одного из самых влиятельных в политической и корпоративной жизни Америки людей. А ты вот так просто берешь и соглашаешься?

Джефф снова осушил свой стакан и теперь сидел нависнув над ним.

– Конечно. Почему нет? Это могло сработать.

– Охереть, что я слышу! И как же?

Джефф потянулся за бутылкой:

– Идея Танаки заключалась в том, что он пришлет мне письмо с требованием денег, а я отнесу его Ортису и притворюсь напуганным. А потом буду подталкивать его откупиться, убеждать, что это самое умное, и вызовусь в качестве посредника, чтобы он, в случае чего, остался чистеньким.

Нортон покачал с головой:

– Но это не сработало бы с Ортисом. Он бы просто не… Боже, тебе следовало бы это знать, Джефф! Как ты этого не понял?

Джефф бросил на него затравленный взгляд и открыл коньяк.

– А как ты думаешь, братишка? Я хотел денег.

– Да, но ты должен был…

– Просто, бля, не надо об этом, Том. Лады? – Бутылка резко наклонилась, коньяк, расплескиваясь, так и брызнул из горлышка. Джефф, защищаясь, повысил голос, и в нем звучала горькая ярость: – Что ты вообще знаешь о моей жизни? У тебя-то все хорошо, с этим твоим бейджем КОЛИН, с повышением, которое я для тебя организовал, с твоей охуительной квартирой в лофте на Канал-стрит и с твоей жизнью без особых привязанностей и особых затрат, но при деньгах. Ты знаешь, сколько я зарабатываю в «Гуманитарных ценностях»? Работая по четырнадцать часов шесть, а иногда и семь дней в неделю? Знаешь, сколько, блядь? У меня двое детей, Том, жена, которая любит сорить деньгами, и до сих пор нет пенсионного плана. Что ты знаешь обо всем этом, Том? Ты плывешь, ты, сука, плывешь по жизни. Так что не надо приходить ко мне и говорить, что я должен, а чего не должен. Я хотел этих денег, вот и все. И я вписался вдело.

Нортон смотрел на него, слишком ошеломленный, чтобы свести воедино все услышанное. Слишком многое было сказано, слишком, и мир Нортона пошатнулся.

– Я не живу на Канал-стрит, – тупо проговорил он, – и никогда не жил. Я живу на Лиспенрад. Ты должен это знать.

– Не говори мне, на хер, что я должен знать!

– Почему бы тебе не рассказать нам, что у вас не заладилось? – предложил Марсалис. – Ортис не сдался?

– Нет. – Джефф опять потянулся к бутылке. – То есть вначале вроде бы да. Он перевел на себя кое-какие средства, велел мне сделать частичный платеж и потянуть время. А потом, когда Танака прислал следующее письмо с требованиями, он просто усадил меня напротив и сказал, что нам надо сделать.

– Уничтожить всех, кто может за этим стоять, – кивнул Марсалис.

– Он… – беспомощный жест, – он следил за каждым из нас. Не знаю, как, но ему было известно, где находятся бывшие члены команды. Ну, во всяком случае, с чего начиналась их новая жизнь. Некоторые переезжали, так он сказал, поэтому потребуется некоторое время, чтобы их вычислить. Но так или иначе, все они должны были погибнуть. Я сидел там, Том, и не мог, блин, поверить своим ушам. – Голос Джеффа стал почти жалобным: – Нам не следовало столько просить!

– Дело не в деньгах, – отсутствующе проговорил Нортон.

Марсалис подался вперед и забрал бутылку из трясущихся рук Джеффа. Наполнил стакан.

– До должности в ООН рукой подать, и тут вы с вашим наездом. Очень не вовремя.

– Да. – Джефф сидел и смотрел на выпивку, которую налил ему тринадцатый. – Вот что он сказал: «На кону слишком многое, Джефф. Мы не можем сейчас допустить разоблачений. Придется действовать жестко». Я попытался отговорить его, сказал, что, в общем, деньги не такие уж большие, но он не слушал. Я сказал, что его поймают, что невозможно безнаказанно убить столько людей, да еще бывших оперативников. Для этого понадобится целый отряд, который с тем же успехом сможет потом шантажировать своего нанимателя.

– Или, – сказал Марсалис, – всего один из членов этой самой старой команды, которому можно доверить подобное дело. Человек, который тоже не может допустить, чтобы правда всплыла наружу, и который способен сделать эту работу, потому что ему не помешают ни ностальгия, ни дружеские чувства. Человек, который генетически запрограммирован на подобное. Тринадцатый.

Пока черный человек говорил, Джефф лишь кивал. Он был опустошен.

– Все думают, что Меррин отбыл на Марс, – продолжал Марсалис, тоже кивая в подтверждение своих слов. – Тринадцатый по фамилии Меррин действительно отбыл на Марс, и это делает другого Меррина, Онбекенда, практически невидимкой тут, на Земле. Он тоже исчезает, находит в Альтиплано суррогатного брата и безопасное пристанище. Периодически, когда тамошним плохишам нужно кого-нибудь напугать, изображает по просьбе брата пиштако, но, по большей части, совершенно свободен. И так до тех пор, пока в его дверь не стучится бывший начальник и не говорит, что, оказывается, ничего еще не закончилось. Что какой-то неблагодарный мудила из старой команды угрожает разоблачить всех, и единственный способ убедиться, что этого не произойдет, – перебить бывших сотрудников, которые еще живы. Хочет ли Онбекенд браться за эту работу? – Марсалис развел руками – Возможно, нет, но разве у него есть выбор? Если Ортис не станет платить, шантажисты разозлятся, и правда об «Ответе Скорпиона» выйдет на свет божий. И никто не знает, как далеко может потянуться эта ниточка. Теплое гнездышко, которое Онбекенд свил себе при помощи Манко Бамбарена, под угрозой. Очень вероятно, что ему придется отправиться в поселение, потому что если его найдут – то либо поселение, либо пуля. Джефф, тебе есть что добавить? Может, я в чем-то ошибся?

– Нет, ты кругом прав. – Джефф отхлебнул коньяк, обеими руками держа стакан перед собой и глядя в пространство. – Когда Ортис пришел с этим к Онбекенду, тот сразу понял, что должно случиться.

Марсалис усмехнулся. Выглядело это не слишком приятно.

– Полная зачистка, да? Как в Вайоминге.

– Это был единственный путь, – сказал Джефф.

– Допустим, но Онбекенд не дурак. Он знает, что не сможет убить тридцать с чем-то бывших сотрудников и нигде не оставить генетического материала. Хоть в паре мест, да оставит. А как только его след попадет в систему, сам он окажется в такой же жопе, как если бы всплыла история со «Скорпионом». Потому что единственный живой тринадцатый, который, предположительно, может оставить такой след, находится на Марсе. И если этот след обнаружится возле жертвы серийного убийцы в Кольце или Республике, то начнется реальная шумиха, настоящее светопреставление. И Онбекенд указывает Ортису на слабое место в его плане.

– А Ортис работает в КОЛИН, – озадаченно сказал Нортон.

– Вот именно. И он обеспечивает Онбекенду идеальное алиби. Решено вернуть с Марса Меррина в качестве козла отпущения и списать на него все генетические следы. Спрятать его, пока Онбекенд совершает убийства, а потом как-нибудь убедительно ликвидировать и дать ШТК-Без возможность обнаружить тело. Возможно, даже исхитриться так, чтобы копы сами выследили и убили его. Все получают награды, и никто больше особенно не вникает в дело, потому что все чертовски аккуратно подстроено. Как-никак, против генетических следов не попрешь, а ваш монстр – вот он, валяется в грязи, поверженный и мертвый.

Нортон смотрел на брата и не мог подобрать названия обуревавшему его чувству. Он надеялся, что это жалость.

– Неудивительно, что вначале Ортис заплатил, Джефф, – сказал он. – Ему требовалось время, чтобы все подготовить. Чтобы Онбекенд мог начать свою работу, Меррину нужно было вернуться на Землю.

– А Онбекенд пересек границу Техаса и начал с Танаки, – кивнул Марсалис. – На нем можно было бы и закончить, если бы он знал, кто шантажист. Но он не знал, у него не было шанса получить у Танаки эту информацию. А даже если Танака что-то сказал, Онбекенд не мог позволить себе роскошь доверять, поэтому продолжал действовать. Вначале он совершает убийства в Республике, это проще всего: там плохо финансируют полицию, нет современных технологий, самый высокий на планете уровень убийств и множество бедноты, среди которой легко затеряться. Он возвращается в Кольцо, когда самая легкая часть работы уже сделана, и тут все замедляется, потому что теперь он имеет дело с ШТК-Без. Тем не менее он убивает Джаспера Уитлока и Тони Монтес, ему остается, возможно, всего ничего, и тут…

Оба они, и Марсалис, и Нортон, повернулись к директору фонда.

– И что же произошло? – мягко спросил его Марсалис. – Ты потерял самообладание, играя за обе команды? Подумал, что Ортис, может быть, узнает о твоей роли и прикажет убрать и тебя тоже? Ты стал думать, что последняя пуля Онбекенда предназначена тебе?

– Нет!

– Не ври мне, козел.

– Тогда что же произошло в Нью-Йорке? – Нортон пристально смотрел в лицо брату. – Кто-то устроил покушение на Ортиса. Ясно, черт возьми, что это не Танака, он к тому времени уже лежал в могиле. Остаешься только ты, Джефф.

Джефф глядел в сторону.

– Это были парни Танаки, – пробормотал он. – Месть из могилы, страховка такая. Танака дал мне хьюстонский номер телефона на случай, если что-то не заладится, а он сам не успеет позвонить, прежде чем сбежать. Или если он… не сможет сбежать. Контракт был уже оплачен, мне нужно было только сделать звонок, чтобы запустить процесс.

– Долго же ты ждал, – хохотнул Марсалис. – Или этой банде гениев понадобилось четыре месяца, чтобы добраться в Союз из Техаса?

Нортон прищелкнул пальцами:

– Уитлок.

Он увидел, как брат вздрогнул при звуке этого имени. «О, Господи, Джефф!» Дальше он говорил вслух, чтобы, услышав произнесенные слова, убедить себя, что это правда:

– Онбекенд перешел границу Штатов Кольца и убил Уитлока второго октября. А ты, должно быть, увидел это по визору и узнал Уитлока в лицо.

– Ну да, убийство прямо у тебя под носом, в Области Залива. – Марсалис насмешливо присвистнул, изображая озабоченность. – Слишком близко, чтобы чувствовать себя в безопасности, верно, Джефф?

– И ты позвонил, – ровно проговорил Нортон.

– Да, хорошо, я позвонил, мать его!

Марсалис крякнул:

– И тут все замирает. Онбекенд ничего не предпринимает, во всяком случае, до тех пор, пока непонятно, выживет Ортис или нет.

– Ты позвонил мне сразу после убийства Уитлока, – вдруг осенило Нортона, – и предложил вытащить Марсалиса из Иисусленда и привлечь к делу. Что это было? Способ дополнительного давления на Онбекенда, чтобы он у тебя на цыпочках ходил?

На лице Марсалиса появилось изумленное выражение.

– Так это ты, Джефф, вытащил меня из тюрьмы Южной Флориды? Я обязан этим тебе? – Он не смог сдержать смешок. – Вот, блин, ты, наверно, шутишь, на хрен.

– Мне надоело ждать, – отрезал Джефф напряженным, полным какой-то жалкой ярости голосом. – Прошла неделя, как я позвонил ребятам из Хьюстона, и – глухо. Я ничего о них не знал, не знал, насколько они хороши, и…

– Они оказались не слишком хороши, – угрюмо заметил Марсалис.

– Да, но я думал, может, их задержали на границе при попытке проникнуть в Союз. А может, они просто присвоили денежки, и тю-тю. Я, блин, никак не мог узнать, что происходит, Том. Я был напуган. Я знал, что вы не привлекаете к делу АГЗООН, и пытался убедить тебя это сделать, думал, может, это заставит Ортиса все отменить. Но ты не согласился. – Джефф покосился на Марсалиса. – Я подумал, может, Ортис его испугается.

Нортон увидел, как тринадцатый подошел к письменному столу, взял пресс-папье – Джефф привез из Англии, куда они с Меган ездили в свадебное путешествие, – и взвесил его в руке.

– Я хотел бы узнать еще пару вещей, Джефф, – отсутствующе сказал он, – а потом мы закончим.

– Да? – Джефф потянулся к выпивке. – Что именно ты хочешь знать?

– Рен. Она ничего не знала об Онбекенде. Откуда она взялась?

– Она сама по себе. Мы работали с ней раньше и наняли ее снова, потому что нам нужен был человек, который знаком со структурами Штатов Кольца. Ортис хотел, чтобы Меррин находился в стороне от происходящего.

– А «Даскин Азул»? Это твои люди?

Пожатие плеч.

– Они связаны с фондом. Знаете, как это бывает: «Гуманитарные ценности» оказали им в прошлом кое-какую услугу, а долг платежом красен.

– Кто послал их искать тело среди сетей? Ты?

Джефф покачал головой:

– Онбекенд. До него дошли слухи, что ты и эта дама-коп разнюхиваете, что и как в Альтиплано, и он велел с этим поторопиться.

Марсалис вернулся к дивану, держа в руке пресс-папье. Он хмурился.

– Вопреки приказу Ортиса?

– Ортис был в больнице. – Джефф слабо махнул рукой. – Никто не знал, как все повернется дальше. Вы когда-нибудь встречались с Онбекендом?

– Мельком.

– Так вот, когда он требует сделать что-нибудь, спорить неохота.

Марсалис продолжал хмуриться.

– А солдаты?

– Какие солдаты?

– Обычные, в форме. Кто-то послал за мной и Эртекин целый отряд. Они напали на нас между Куско и Арекипой.

– Я ничего об этом не знаю. Может, кто-то местный запаниковал.

– Бамбарен, – негромко сказал тринадцатый. Он чуть согнулся, чтобы его глаза оказались на одном уровне с глазами Джеффа. – Как ты думаешь, Манко Бамбарен знал о существовании Меррина? Второго Меррина.

– Я ни хера не знаю Манко Бамбарена, блин. – Джефф скорбно уставился на Марсалиса. Теперь он казался совершенно пьяным. – Как, мать твою налево, я могу знать, что он знает, а чего не знает?

– Как неудачно, – глухо произнес черный человек. – А скажи мне, Джефф, это ты натравил на меня Онбекенда, когда я вернулся с «Кота Булгакова»?

– Нет! Я тут ни при чем, клянусь! Онбекенд хотел убрать тебя, думаю, он мог поговорить с Ортисом, хотя был взбешен и без того. Я говорил ему, что лучше позволить всему идти своим чередом, но он меня не слушал. Ты не понимаешь, какой он. Раз он что-то решил, то уже не слушает никого, кто пытается, блин, ему слово поперек сказать.

– Хорошо. И ты, наверно, не знаешь, где его можно найти?

Джефф допил то, что осталось в стакане. Пожал плечами.

– Верно предполагаешь. В последний раз я слышал о нем, когда он возвращался в Альтиплано, а в плече у него было полно дырок от МарсТеховской пушки.

– Ты его тут подлечил?

– Да, в клинике «Гуманитарных ценностей», где принимают без записи. В Кармел.

Марсалис плавно выпрямился. Нортон увидел, как пальцы тринадцатого сжались на тяжелом пресс-папье, и быстро шагнул вперед, встав между братом и Марсалисом, глядя последнему прямо в глаза.

– Нет, – сказал он очень тихо. – Пожалуйста.

Марсалис походил на змею перед броском. Когда он заговорил, его голос был чуть громче шепота:

– Не становись на моем пути, Нортон.

– Он не убивал Севджи. – Нортон оглянулся на Джеффа, который, сгорбившись, сидел в углу дивана, равнодушно глядя в пустой стакан. Казалось, он едва осознает, что в кабинете присутствуют еще двое. – Смотри, ты собираешься охотиться на Онбекенда, и я иду с тобой. И на Ортиса я тоже с тобой пойду, если тебе этого хочется. Но это мой брат, Марсалис.

– Его песенка все равно спета, Нортон. Его посадят за это лет на тридцать. Я ему только одолжение сделаю.

Однако поза тринадцатого вроде бы стала менее напряженной. Нортон поднял руку, развернув ее ладонью наружу. «Хватит», говорил этот жест.

– Марсалис, пожалуйста. Я прошу тебя. Он же мой брат.

Еще мгновение лицо Марсалиса было полностью непроницаемым. Смотреть на него было все равно, что смотреть в стену.

– Ортис и Онбекенд, – сказал он наконец, будто сверяя список с Нортоном.

Тот кивнул:

– Можешь целиком и полностью на меня рассчитывать.

И мгновение закончилось. Марсалис расслабился; Нортон видел, как напряжение уходит из него, утекает, как темная вода утекает в сток. Тринадцатый пожал плечами и бросил пресс-папье на колени Джеффа. Тот подскочил от неожиданности, выпустил пустой бокал и схватил пресс-папье обеими руками, прежде чем оно скатилось на пол.

– На хера ты это сделал? – буркнул он.

– Ты этого не узнаешь, – ответил ему Марсалис. Потом повернулся к двери со словами: – Не выпускай его, Нортон. Телефоны не трогай и ему не давай. Нужно, чтобы все оставалось как есть. Я выйду на улицу и позвоню Ровайо с одноразового телефона, чтобы сюда прислали криминалистов ШТК-Без. Это должно ее порадовать – тут хватит материала, чтобы возобновить расследование на «Коте Булгакова».

– Хорошо.

Тринадцатый помешкал в дверях, оглянулся:

– И не забудь, теперь у нас договор.

Нортон слышал, как удаляются по коридору его шаги. Потом повернулся к брату. Джефф безучастно смотрел на него:

– И что дальше?

Пульсирующая ярость внезапно пронзила Тома, взметнувшись от ступней к глазницам. Он, как смог, загнал ее обратно и почти обыденным тоном бросил:

– Знаешь, я рассказал Меган про Нюинг.

Джефф уставился на него непонимающими, затуманенными коньяком глазами.

– Может, это все упростит. Пожалуй, можно сказать, что она вытащила из меня эту информацию. А может, нет, может, мы оба хотели, чтобы это было сказано, и просто помогали друг другу, пока истина не вышла наружу. Честно говоря, я думаю, она догадывалась, что что-то неладно.

Брат начал неуклюже подниматься на ноги.

– Ты предатель, сука, – пробормотал он заплетающимся языком.

– Сиди, где сидел, Джефф. – Ярость снова всколыхнулась в Нортоне, и теперь он не смог ее сдержать – Встанешь, я тебя, на хрен, сам порешу.

Наконец-то, сейчас. Это мгновение зрело в нем, будто гнойник, целых два года. Брат смотрел на него и моргал, как олень в свете фар.

Нортон глубоко вздохнул. Да, он на самом деле намеревался это сказать:

– Тебе интересно, что сделала Меган, когда обо всем узнала? – Еще один глубокий вдох. – Она отдалась мне, Джефф. Мы отправились с ней в какой-то мотель возле Новато и по полной программе потрахались. Весь день и всю ночь. Лучший секс в моей жизни.

На этот раз Джефф все-таки подорвался с дивана, рыча и размахивая кулаками. Нортон блокировал удары, изогнулся и двинул брату в скулу. Он впервые больше чем за год использовал навыки, полученные на тренировках по самообороне. Удар вышел неловким, но на удивление удачным. Джефф упал, оказался частично на диване, частично на полу. Нортон сгреб его за воротник, снова сжал кулак, замахнулся…

И остановился.

Нет. Ты – не Карл Марсалис.

Кулак медленно разжался, рука опустилась. Он оставил ворот брата в покое и ощутил почти непреодолимое желание встряхнуться, как это делают мокрые собаки, но вместо этого отступил и привалился к краю письменного стола.

– Ей будет тяжело, – сказал он, все еще неровно дыша. – И Меган, и детям. Но ты не беспокойся. Когда тебя за твои художества отправят в «Квентин-2», я прослежу, чтобы с ней было все в порядке. Я о ней позабочусь.

Приподнявшись на диване, брат испустил низкий, горловой, мученический стон, как будто наглотался битого стекла, а Нортон почувствовал своеобразное умиротворяющее спокойствие. Его плечи расслабились, дышать стало легко.

– Нам хорошо вместе, Джефф. Она смеется, когда я рядом. Мы с ней что-нибудь придумаем.

– Пошел в жопу на хрен! – Джефф выплюнул эти слова, как выплевывают кровавые сгустки.

В дверь робко застучали. Нортон удивленно поднял взгляд:

– Да?

Дверь открылась, и в кабинет заглянула тучная азиатка:

– Мистер Нортон, вы… – и замерла с широко распахнутыми глазами.

– Все в порядке, – поспешно заявил Нортон. – Я – брат Джеффа, Том. Джеффу в последнее время приходилось тяжело. Уверен, вы это заметили. Ну и… э-э… это плохо кончилось.

– Но я…

– Сейчас ему совершенно необходимо побыть в кругу семьи. Без посторонних. Ну вы понимаете. Нам нужно сделать кое-какие звонки. Не могли бы вы…

– Да, конечно, но… – Она посмотрела на Джеффа, который сидел теперь на полу, прислонившись спиной к дивану. Кровавые тампоны в носу, мокрое от слез и гнева лицо, на столе – незакрытая бутылка коньяка. – Мистер Нортон, прошу прощения, если я могу что-то для вас сделать…

Джефф Нортон встретился с ней взглядом.

– Все в порядке, Лиза, – тускло сказал он. – Все будет хорошо. Не могла бы ты показать моему брату, где мы храним медицинские документы из клиники Кармель?

– Да, конечно. – Лиза прониклась конкретной целью, прямо на глазах становясь от этого сильнее. – Но вы совершенно уверены, что…

Джефф изобразил улыбку:

– Да, Лиза, совершенно. – Он повернулся к брату, и в его голосе вдруг зазвучала нотка какого-то дикого, эксцентричного торжества: – Вперед, младший братец. Хочешь увидеть кое-что, что я утаил от твоего дружка-тринадцатого?

Лиза мялась в дверном проеме. Нортон уставился на Джеффа:

– Это насчет Онбекенда?

– Просто пойди и взгляни, Том. – Джефф увидел, что брат колеблется, и захихикал: – Что я, по-твоему, рвану в аэропорт, только ты за порог? Серьезно, сходи, взгляни. Я приберег кое-что исключительно для тебя. Тебе понравится.

– Э-э, прошу вас, – Лиза махнула рукой вдоль по коридору, – сюда.

– Джефф, если ты что-то еще знаешь про Онбекенда, ты должен был…

– Да звездуй уже, на хер, и посмотри!

Нортон оставил дверь приоткрытой и вышел вслед за Лизой в коридор. Остановился в дверном проеме, обернулся и, тяжело посмотрев на брата, ткнул в него пальцем:

– Ты останешься здесь.

Джефф хмыкнул, округлил глаза и потянулся к бутылке.

Он шел за вяло плетущейся по коридору Лизой, пытаясь освоиться с тем, что они узнали. Интересно, смутно подумалось ему, только ли для того, чтобы позвонить в ШТК-Без, вышел на улицу Марсалис? Может, ему нужно было вдобавок проветрить мозги?

Они почти добрались до двери с табличкой «Клиника Кармель», когда позади грохнул одиночный выстрел, так сухо и обыденно, что Нортон вначале перепутал его с хлопком двери, которую он не потрудился прикрыть.