Прометей железный век Рави Ивар
– Отстань, попробую сделать все, что смогу, – вслух отмахнулся я, вызвав немалое удивление у дикарей. И только Хер воспринял это как должное – не иначе как Великий Дух Макс Са разговаривает с Великими Духами.
– Лар, срубите несколько молодых деревцев.
Мое указание выполнили за несколько минут. Связав деревца, сделал временные носилки, накрыл их шкурой. Дал указание Лару положить туда роженицу и отобрать четверых рослых мужчин.
Когда все было готово, обратился к охотнику:
– Сейчас мы побежим, у нас мало времени. Лар, ты пойдешь последним, смотри, чтобы никто не отстал и не потерялся. Передай мои слова племени, мы уже близко от Плажа.
Охотник перевел мои слова, возражений не последовало. Я, через Лара, проинструктировал четверых носильщиков, чего от них хочу: плавного бега. Чтобы роженица не выпала из носилок.
– Вперед, – дал я отмашку и побежал неторопливой трусцой. Носильщики с роженицей бежали рядом. Растянувшись, за нами следовало трусцой племя.
Не прошло и двадцати минут, как мы выскочили из лесной опушки: перед глазами открылся милый Плаж, который был моим домом, и в нем я хотел попытаться спасти женщину и ребенка.
Глава 4. Кесарево сечение
Едва мы показались из леса, нас заметили: я увидел несколько фигурок, побежавших нам навстречу. Можно было не гадать, что оба брата были среди встречающих, с двумя охотниками. Я только мотнул головой, показывая, что сейчас не до разговоров: воды у роженицы отошли полчаса назад, долго в безводном периоде ребенок не протянет. Пока бежали к Плажу, мучительно вспоминал все операции по кесареву сечению, на которых пришлось присутствовать. На шестом курсе нас даже заставляли ассистировать.
Наша заведующая кафедрой Беленец Наталья Ивановна, слепо верила установке, что любой врач должен уметь сделать эту несложную операцию. Дважды мне пришлось ассистировать ей на операциях, выслушивая ее монотонные пояснения. Малый хирургический набор у меня среди медицинских инструментов имелся, но я был, всего-навсего, ассистентом, да и много лет уже прошло, целая вечность.
Когда мы добежали до поселения, половина племени высыпала навстречу. Послал за Нилой, местной повитухой, но и она, осмотрев женщину, отрицательно покачала головой. Короче, от больной отказались все. Все, кроме меня. Теперь, когда все вынесли неутешительный вердикт, для меня стало вопросом чести спасти мать и ребенка.
Сказав Нел поставить котелок с водой на огонь, сбегал в палатку, безжалостно отрезал несколько лоскутов ткани от парашюта. Вытащил небольшой металлический контейнер с инструментами: что у меня есть в наличии?
Два скальпеля, один цельный, второй со сменными насадками. Десять кровоостанавливающих зажимов, несколько игл разного размера, ножницы, языкодержатель. По десять ампул с кетгутом, викрилом и шелком. Пинцеты анатомический и хирургический. И еще масса инструментов, которые мне в данный момент не особо нужны.
Когда вернулся, вода в котелке кипела: опустил инструментарий в воду, дал покипятиться минут десять, затем завернул все это в стерильный бинт. Опустил куски парашюта, чтобы тоже покипятились. Тем временем роженице дали жевать листья конопли, которую я обнаружил месяц назад. Надеюсь, это даст хоть малый обезболивающий эффект, мне просто нечем было ее обезболить.
Оперировать решил прямо на носилках, на открытом воздухе. Наталью Ивановну хватил бы удар, увидь она, в каких условиях я собираюсь делать кесарево сечение. Оба племени, позабыв обо всем, стояли полукругом, открыв рты: на их глазах происходило непонятное и непостижимое.
Кусочком бинта, смоченным в спирте, которого у меня был всего литр, тщательно протер живот женщины ниже пупка, на 2-3 сантиметра ниже линии, соединяющей верхние передние подвздошные кости (выступающие точки тазового кольца). Спиртовым тампоном тщательно обработал руки, здесь не соблюсти полной стерильности, но это лучше, чем ничего. Взял скальпель, рука дрожала. Оглянувшись, увидел склянку со спиртом и сделал глоток: перехватило дыхание, из глаз брызнули слезы. Похватав воздух, словно рыба, выброшенная на берег, начал делать разрез по линии, соединяющей верхние передние подвздошные кости.
Женщина вскрикнула и дернулась, действие листьев конопли было слабым.
– Лар, Раг, держите ее за ноги, – приказал своим ассистентам, – а ты, Нел, держи ее руки. – Убедившись, что Нел одна не справится, подключил еще одну женщину.
Женщину зафиксировали, несмотря на ее мычание и попытки сопротивляться.
Я продолжил разрез, доведя его примерно до пятнадцати сантиметров. Положил скальпель на кусок бинта. Тремя зажимами зафиксировал кровоточащие сосуды. Промокнул куском ткани раны и стал раздвигать мышцы, чтобы добраться до матки. Скальпель пришлось брать снова, чтобы разрезать брюшину. Раздвигаю рукой мышцы, при поперечном разрезе их не надо перерезать, поэтому кровопотеря минимальна и заживает быстрее. Только не рекомендуется при поперечном положении плода идти поперечным разрезом. Матку резать надо продольно. Вот и матка! Теперь главное не задеть ребенка. На матке делаю поперечный разрез, делать продольный не рискнул, у меня разрез кожных покровов и брюшины горизонтальный. Не такой я специалист, чтобы делать чистый корпоральный разрез. Засовываю руку, пытаюсь нащупать ножку, вначале попадается ручка, ножку тоже нахожу довольно быстро.
Теперь извлечение, этого момента боюсь больше всего: еще в институте поражался, как не отрывается ножка у ребенка, видя, как его жестко извлекают.
Помогая себе второй рукой, вывожу головку, теперь перехватываю, освобождаю тельце и наконец ноги.
– Нила, держи, – повитуха рванулась и приняла у меня ребенка. Ищу лигатуру, чтобы наложить на пуповину и пересечь ее, но не успеваю. Нила зубами перегрызает пуповину и, положив ребенка на ладонь, хлопает его по спине. Новорожденный отзывается громким плачем, и почти сразу оба племени взрываются нестройным хором голосов. На их глазах свершилось чудо, Макс Са распорол женщину и достал ребенка.
Они могут уже радоваться, но мне пока не до радости, еще предстоит выделить послед и ушить рану. Осторожно отделяю послед, но как ни старался, выделить его без повреждений не смог. Фрагмент остался в матке, прилипнув к стенке. Но для меня это уже не важно: матка немного уменьшилась в размере, но кровит женщина неслабо. Хорошо, что сознание потеряла от болевого шока, иначе кровотечение было бы сильнее.
Снова начинают дрожать руки, когда надеваю кетгут на иглу. Глоток спирта, горло обжигает ядреная смесь, задыхаясь, прошу воду. После воды становится легче, делаю первый стежок. У меня нет времени на двухрядный шов, шью однорядным.
Уфф, с маткой закончил, сшиваю брюшину, с ней немного легче. Возвращаю отодвинутые мышцы живота на свое место, начинаю шить кожу с подкожной клетчаткой, глубоко продевая иглу. Мне здесь не до косметического шва. Если она выживет после моего эскулапства, это будет чудо. Кожу и дерму шил шелком, если не умрет моя больная, швы сниму через несколько дней.
Разогнулся и посмотрел на дело рук своих: швы наложены криво, с разным промежутком, но я не практикующий хирург, да и Росздравнадзора поблизости не наблюдаю. Промокнув кожу ваткой вокруг наложенного шва, смоченной в спирте, кладу на разрез чистый кусок ткани и вторым лоскутом ее фиксирую, на манер повязки.
– Несите ее в хижину Рага, – даю указание, и носилки несут за мной. Устал, шея болит, от напряжения сводит скулы. А еще впереди послеоперационный период. Пульс у женщины ровный, но в сознание еще не пришла.
В хижине даю указание Лоа: не давать женщине вставать сегодня и не трогать повязку. Звать меня при любой непонятной ситуации. Лоа кивает головой, вся раскрасневшаяся от важности поручения. В этот момент женщина начинает ворочаться, приходя в сознание. Из-за моей спины появляется Нила с новорожденным мальчиком (я спас будущего воина) и кладет ребенка к груди.
Новорожденный тянет крохотные ручки и находит грудь, тянется губами и присасывается к крупному бурому соску размеров с мой мизинец, причмокивая, начинает сосать грудь. Роженица, которую звали Зиа, открывает глаза и слабо стонет. Но, увидев ребенка на груди, делает попытку улыбнуться.
Я еще раз повторяю инструкции для Лоа, повысив голос, предупреждаю всех, кто столпился рядом с хижиной, что обрушу небесный огонь, если кто-то меня ослушается. Лар переводит мои слова для Уна. Оставляю женщин и, позвав Лара и Рага, выхожу из хижины: надо позаботиться о приведенном племени, которое стоит сиротливо, озираясь по сторонам.
– Лар, позови сюда Ара и Хера, – охотник громко окликает их, и две фигурки торопливо отделяются из общей массы.
– Лар, переводи мои слова. Сейчас все мужчины Уна пойдут в лес рубить палки для хижин, мужчины Гара им будут помогать. Хижины пусть ставят сразу за хижинами Гара. Объяснишь им, куда справлять нужду, предупреди, что я могу злиться, если не будут слушаться. Женщины Уна вместе с женщинами Гара пусть готовят еду. Пальмы, – для верности показываю на пальмы, чтобы не спутали, – рубить нельзя. Кто срубит пальму – будет наказан.
Я остановился, переводя дух. Лар переводил мои слова, Хер и Ара слушали внимательно, не возражая и не перебивая. Убедившись, что охотник все перевел, продолжаю:
– Драться между собой Уна и Гара нельзя. Если есть спор – надо приходить ко мне, я разберусь. Сегодня поставим хижины, с завтрашнего дня начинаем убирать корни и пни деревьев, чтобы на поле посадить сот. Племя Уна больше не Уна. Теперь это часть племени Рус и язык Рус надо учить. Пусть женщины Уна работают с женщинами Гара. А мужчины также работают с мужчинами Гара. Говорить на языке Уна или Гара нельзя, надо говорить на языке Рус, это язык Великого Духа Макс Са.
Лар перевел и остановился, ожидая моих дальнейших слов.
– Спроси у них, Лар, все ли они поняли.
Охотник задал вопрос, оба слушателя закивали и ответили односложно.
– Они все поняли, Макс Са, просто боятся, что не знают языка Рус и хотят его учить.
– Научатся, куда им деться с подводной лодки. Переводи дальше, Лар, и позови всех с племени Уна и Гара.
Через несколько минут оба племени стояли рядом со мной, ожидая моих слов. Гара уже неплохо владели русским, поэтому мои слова понимали легко. Для Уна переводил Лар, теперь моя речь касалась обоих племен.
– Я – вождь племени Рус, вы все отныне – племя Рус. Моими помощниками являются Хад, Раг, Бар и Лар, и Ара из племени Уна.
Ара, услышав свое имя, встрепенулся и приосанился. Я продолжил:
– Хер будет главным шаманом племени Рус. Нел, – я поискал глазами свою женщину и подозвал ее рукой, – будет главной женщиной племени Рус, и она женщина Великого Духа Макс Са.
Если Нел спокойно восприняла известие, уже привыкнув к своему статусу, то Хер буквально охерел от радости и торопливо приблизился ко мне, смотря преданными глазами. У меня были сомнения насчет него, но шаман племени Гара был съеден каннибалами, а другого у меня не было. Шаманы были авторитетной силой, но я не собирался давать ему волю. Голову я ему всегда успею скрутить, но иметь карманного шамана полезно, чтобы неудачи объяснять происками духов.
Все назначения оба племени восприняли спокойно, желающих опротестовать мои слова не было, претендентов на престол в каменном веке обычно мало. Зачем думать за всех и нести ответственность, не получая привилегий. Это потом вожди получат привилегии, с развитием общества. Мне оставалось несколько фраз, чтобы докончить свое выступление.
– Сейчас все мужчины пойдут в лес, чтобы рубить палки и ветки для хижин. Женщины будут заниматься приготовлением еды. Завтра вам надо будет очистить это поле от пней и корней, – показываю рукой на участок примерно в три гектара, где мы срубили все деревья.
– На охоту будете ходить по очереди, Лар будет отбирать охотников, остальные будут работать и слушать Рага, – поочередно показываю на одного и другого своих помощников.
Вроде все сказал, даже устал от своего многословия сегодня.
– Лар, пусть начинают рубить ветки и ставить хижины. До ночи все должны получить свои жилища. Иди и смотри, чтобы все работали, – отпускаю охотника, который начинает раздавать указания мужчинам.
Вырывая ямки своим мачете, рассадил кусты малины, заставил полить кусты Бара, наказав ему поливать каждый день. Малину я посадил чуть в стороне от поселения, в пальмовой роще в южном направлении. Там же планировал построить себе нормальный дом: выйду во двор и под носом кусты малины, практично и полезно. Отряхнул руки, надо было проведать роженицу.
Захожу в хижину Рага: малыш наелся и спит, женщина не стонет, но бледность у нее выраженная.
– Лоа, покорми ее, ей надо хорошо кушать, – даю наставление и покидаю их.
Иду в свою палатку в сопровождении Нел: этот бег и напряженная операция меня вымотали. Нел спрашивает, буду ли я кушать, но я только отрицательно мотаю головой. Мне надо поспать, чтобы восстановиться. Едва войдя в палатку, валюсь на шкуры и моментально засыпаю. Снится мне Наталья Ивановна Беленец, заведующая кафедрой акушерства и гинекологии во втором медицинском. Она просто в гневе, отчитывает меня за непоставленный дренаж при операции в антисептических условиях.
– Идите вы к черту, Наталья Ивановна, – посылаю ее. – Если вы такая умная, сделайте операцию лучше сами.
Просыпаюсь весь в поту, во рту пересохло, прикладываю руку ко лбу – у меня жар.
«Малярия, ОРВИ или пищевая токсикоинфекция», – пытаюсь вспомнить заболевания, сопровождающиеся высокой температурой. Комаров здесь не видел, а значит, малярия отпадает. На улице ночь, Нел возится с котелком, начищая его песком. Увидев, что я проснулся, кидается ко мне, но я ее останавливаю резким криком:
– Не подходи, стой, где стоишь!
Лицо девушки при свете костра приобретает удивленно-обиженное выражение, я никогда не кричал на нее. Успокаиваю ее, чтобы не разревелась, хотя женщины в каменном веке не плачут.
– Я заболел, Нел. Это может быть опасно, не хочу заражать тебя.
Из моей фразы она понимает не все, но слова «заболел» и «опасно» вычленяет быстро.
– Макс, ты можешь умереть? Но ты же Великий Дух, духи не умирают.
– Нел, даже Духи иногда болеют. Ты сегодня пойдешь спать в хижину Бара, просто оставь мне еды немного и уходи.
– Макс, я твоя женщина и буду спать с тобой. Что будет с тобой, будет со мной, – в ее голосе столько решимости, что не пытаюсь возразить. Меня беспокоит другое: каков иммунитет у первобытных? А если у меня что-то из двадцать первого века? Например ангина, стрептококк, до сих пор дремавший и решивший проснуться? Я же могу устроить геноцид всему каменному веку. Они не встречались с этими бактериями, и их иммунная система не сможет создать иммунный ответ. Человечеству понадобились тысячелетия и миллионы смертей, чтобы научиться противостоять бактериям. И то с помощью антибиотиков и лекарств.
Среди медикаментов со станции были и амоксиклав, и цефтриаксон, и даже десять флаконов меропонема. Но это мизер, мне надо научиться выращивать пенициллин. История открытия пенициллина Александром Флемингом – любимая история во всех медицинских вузах. Мне всего-то нужен плесневый грибок, но это все потом, сейчас надо было вылечиться самому и предотвратить заражение в племени.
Попытался сосредоточиться на собственных ощущениях: высокая температура. Чувство саднения в горле, сухость во рту. Взял кусочек мяса под взглядом Нел и прожевал. Так, глотание затруднено, ясно: у нас стрептококк, и рисковать здоровьем Нел я не собираюсь.
– Нел, – в моем голосе металлические нотки, – ты сейчас пойдешь в хижину Бара, со мной все будет хорошо, я Великий Дух и знаю, что делать.
На этот раз ослушаться девушка побоялась, понурив голову, пошла в сторону хижины Бара. Хорошо, теперь аптечка. Я точно помню, что у нас был фарингосепт, ангины на МКС довольно частые явления. Фарингосепт нашелся быстро, целых три блистера, мне хватит и одного за глаза. Был также и парацетамол.
Поел немного мяса, несмотря на боль при глотании, потом принял лекарства и завернулся в шкуры. Пропотел через двадцать минут, стало немного легче, ушла головная боль. Пока лежал, раздумывал про планы на ближайшие дни. Первостепенное – очистить поле под ячмень от пней и корней. Затем распахать. Пахать придется сохой, ее я видел много раз в фильмах, и она не представляла собой сложный механизм. А вот впрягать некого, кроме людей.
Выращивание пенициллина также становится приоритетной задачей: если я заражу кого-нибудь, можно вызвать эпидемию. В этом направлении у меня пока все хорошо. Мне нужно развить животноводство: коз и диких баранов в здешних местах хватает, табун лошадей мы видели, когда плыли сюда.
Что удивляло, так это малое количество птиц. Или может место, мы выбрали такое, что птицы его избегали. Надо обязательно начать обучение письменности и чтению: я не собирался учить этому всех, но ближайший круг приближенных должен всем этим владеть. Железа у нас было мало, значит, придется добывать его шахтным методом. С железной рудой возится Рам, Гау продолжает мастерить луки. Кроме того, не оставляла меня надежда найти легкоплавкий металл, чтобы делать бронзу. Бронзовые наконечники стрел и копий практически не уступают железным.
Теперь, когда у меня не меньше сорока молодых и крепких мужчин, половину из них следовало перевести в воины, чтобы несли дозоры на подходах к нашему поселению.
Вторая половина останется охотниками и просто рабочими, потому что с началом сева ячменя появятся новые специальности. А если заведем животных, то и там возникнет нужда в рабочих руках. И дворец, мне надо построить дворец, как же править, не имея этого атрибута. Дворец можно построить из глины, это будет просторное помещение с несколькими комнатами и большой Залой, где буду восседать на троне, принимать людей и вершить правосудие. С этими мыслями уснул и проспал безмятежно до самого утра.
Глава 5. Праздник Сева
Три дня держалась температура, и саднило горло. К концу третьего дня почувствовал себя значительно лучше. Все это время приходила Нел, готовила мне поесть, потом я ее отсылал. Несколько раз приходили за инструкциями Хад, Лар и Раг. Около тридцати мужчин из смешанного племени было поставлено на расчистку участка под ячмень. Я выходил и наблюдал за работой. Хаду сказал, чтобы вытащенные пни и корни собирали в одном месте. Это топливо для приготовления древесного угля.
Мне было видно, как мужчины своими каменными топорами и скребками рыли землю вокруг пней, затем начинали доноситься глухие удары. Это был очень тяжелый труд, но никто не роптал. Раз Макс Са сказал, значит надо делать.
На четвертый день, когда я решил, что риск заражения аборигенов минимальный, я сам пошел посмотреть, как продвигается работа. За три дня была очищена полоса около ста метров в длину и порядка тридцати в ширину. Еще через неделю весь участок будет готов. Нужно было придумать соху. Пошел в лес, чтобы отыскать подходящий сук, который можно будет оковать железом. Пока бродил в поисках подходящего материала, на глаза попалось интересное дерево, которое дало мне не менее интересную идею.
Весь ствол дерева был усеян острыми сучками длиной до десяти сантиметров. Попадались и длиннее. Если его срубить и волочь бревно по земле, оно оставит многочисленные борозды в земле, куда можно сеять ячмень. Позвал Лара, объяснил, что мне нужно срубить это дерево. Лар с двумя помощниками сразу принялись за дело. Длина ствола была больше двадцати метров. Это был кедр, но выглядел немного иначе, чем встречавшиеся раньше. Ствол в поперечнике достигал полуметра. Только спустя три часа трое мужчин свалили кедр. Отобрав четыре метра в длину, где густота сучьев была максимальная, обозначил своим лесорубам новую задачу и вновь застучали каменные топоры. Немного постояв рядом с ними, вернулся к себе в палатку.
Сейчас была осень, я не знал, стоит ли сажать ячмень или подождать до весны. Я не знал климатических особенностей этого места. Конечно, был в курсе, что озимые сажают, и они дают больше урожая, чем яровые. Решил сажать только половину, чтобы в случае неудачи у меня была еще одна попытка. Разумеется, ячмень снова можно собрать через перевал, но у меня в планах было улучшать его качество путем отбора более крупных и чистых зерен.
Каждый день я приходил к работникам, чтобы контролировать процесс. Помощь Хада и Лара была очень ценной, но все равно хотел лично руководить всем. Лар по очереди отбирал тех, кто идет на охоту, чтобы все были одинаково загружены. Уна и Гара уже обтесались и вели себя, словно одно племя. Вновь прибывшие немного сторонились Рага и Бара, но со временем и это пройдет. При виде меня они бросали работу и стояли, склонив головы, пока не давал указание продолжать.
Срубленный кедр обрубили с двух сторон. Теперь кусок ствола, длиной около четырех метров, походил на круглую гребенку.
Я принес два куска веревки и обвязал концы своей сохи.
По моей команде Раг и Лар потянули и натужно сдвинули бревно, протащив его пару метров. На земле остались многочисленные борозды глубиной от пары сантиметров до пяти-семи.
Результат мне понравился, но моя соха слишком тяжела для двоих. Найдя небольшие высохшие крепкие палки, концы веревок привязал к ним. Теперь бревно смогут тащить четыре человека. Лар подозвал двоих дикарей и, впрягшись, они заметно легче потащили соху, оставляя борозды. Теперь осталось дождаться, пока уберут все пни, затем заровнять ямы после выкапывания корней – и можно сажать ячмень.
Со своей ангиной я совсем забыл про роженицу и ее сына. Возвращаясь к своей палатке, заметил женщину, чье лицо показалось знакомым. Женщина, увидев, что я ее заметил, кинулась навстречу и распласталась на земле в трех метрах от меня. Она что-то лопотала, очень быстро и совсем непонятно для меня.
– Лар, иди сюда, – позвал я своего переводчика.
Охотник рванулся со скоростью антилопы, поднимая копье наизготовку.
– Стой, Лар, просто хочу понять, что она говорит, – остановил я не в меру ретивого парня.
Лар прислушался, и его лицо расплылось в улыбке.
– Эта глупая женщина просит сделать ее твоей женщиной.
По моему лицу охотник понимает, что я не понимаю, в чем дело.
– Это Зиа, проклятая духами. Макс Са вытащил из нее ребенка и снова сделал ее целой. Теперь она говорит, что принадлежит Великому Духу Макс Са и хочет быть с ним и умереть, если он скажет.
– А где ее мужчина, Лар?
– Его убил Рох, когда он охотился на Уст.
Уст – это разновидность дикого барана, именно то животное, которое мне хотелось приручить в первую очередь. Они не такие быстрые, как антилопы, и не такие ловкие, как козлы и серны.
– Скажи ей встать, Лар.
Женщина встает, теперь узнаю ее. По меркам дикарей довольно симпатичная. Не такая стройная, как Нел, но грудь стоит как налитое яблоко гигантского размера.
– Лар, пусть идет и занимается своим ребенком. Если она мне будет нужна, я ее сам позову.
– Макс Са, – выдергивает меня из раздумий голос Лара.
– Чего тебе, Лар?
– Макс Са, ты Великий Дух, почему ты взял только одну женщину? Ты можешь взять всех! Наше племя будет самым сильным, если в детях будет сила Великого Духа.
Охотник замолчал, я же, ошарашенный, переваривал его слова. Это он мне предлагает стать осеменителем всего племени? Казановой каменного века? Я расхохотался. Перед глазами мелькали мощные мужеподобные фигуры местных женщин, у большинства из которых на груди росло куда больше волос, чем у меня. Да таких тестостероновых кобылиц дефлорировать замучаешься, там, наверное, броневая защита стоит.
Лар недоуменно наблюдал за моей реакцией, в его глазах это были симпатичные женщины, и он не мог понять, что он сказал смешного. Я представил, как ему предложили девушку из двадцать первого века, без малейшей растительности на теле, холенную, стройную.
Охотника, наверное, вывернуло бы наизнанку, при виде таких «бледных червей».
Отсмеявшись, хлопнул Лара по плечу:
– Великий Дух, Лар, делает только то, что считает нужным. Это вы, люди, не понимаете, что я могу и хочу. Поэтому, Лар, больше не задавай глупых вопросов.
Охотник побледнел, растолковав мои слова как угрозу.
– Возвращайся к работе, нам надо скоро класть сот в землю, чтобы получить много сота.
Оставив Лара, я вернулся в палатку.
– Макс, можно мне войти?– в проеме показалась голова Нел.
– Заходи, – разрешил я, – только пока не дотрагивайся до меня, Нел. Еще два дня, потом можно будет трогать.
– Макс, ты хочешь привести в свою хижину другую женщину? – голос звучит ровно, но видно, что она волнуется.
– Если и хочу, что ты хочешь мне сказать? – отвечаю вопросом на вопрос.
– Ничего, ты Великий Дух, как ты скажешь, так и будет, – Нел покорно склоняет голову.
Я смотрю на нее и думаю о девушках из моего времени: разница в менталитете колоссальная. Те бы уже устроили скандал, истерику, а здесь – покорность и понимание.
– Нет, Нел, я не хочу приводить другую женщину, – видя, как радостно вспыхивают ее глаза, добавляю: – пока не хочу. Если захочу – приведу, но пока я не хочу этого.
Нел снова склоняет голову и спрашивает:
– Мясо готово, ты покушаешь Макс?
– Неси, – откидываюсь на шкуры, что за день такой, и здесь эти женские интриги.
Кушаю молча, тщательно пережевывая. Ангина напомнила, что рисковать здоровьем не стоит, здесь страхового полиса нет и никто помощь не окажет.
– Как женщины племени Уна? Учат ли они язык? – спрашиваю у молчащей Нел.
– Учат, но они глупые, не могут ничего запомнить, – девушка невысокого мнения о вновь прибывших.
– Нел, – смотрю ей в глаза тяжелым взглядом, – они должны понимать язык Русов, и чем быстрее, тем лучше. Ты поняла?
– Макс, я все сделаю. Твое слово обжигает как Мал, так Гара и Уна называют солнце. А Луна у Луома была Не, а Гара и Уна Луну называют Бу.
– Хорошо, Нел, я хочу поспать.
Я не хочу спать, просто сегодня впервые увидел, что Нел рассматривает меня как собственность. Не знаю почему, но в глубине души меня это задело. Надо немного показать ей холодок. Вон, другие местные женщины по кумполу от мужей регулярно получают, но не показывают ни ревности, ни эгоизма. А я ее разбаловал. Не было у меня желания взять еще одну женщину, но это должно быть по моему желанию, а не по прихоти кого бы то ни было.
Еще два дня ушло, пока окончательно очистили участок под ячмень. Теперь это было относительно ровное поле размером сто на двести метров.
Сегодня с утра собирался сажать ячмень: поглазеть пришли все свободные. Однако, видимо, у них совсем мало работы, раз столько зевак собралось. Но ничего, я вам найду работу. Чем больше человек занят, тем меньше времени на глупые мысли.
Четверо мужчин впряглись в мою соху и по команде потащили бревно. Многочисленные бороздки свидетельствовали, что орудие труда выбрано удачно. Я зачерпнул горсть ячменя из шкуры и начал аккуратно сыпать в бороздки. Заполнив все бороздки на длину около метра, веткой начал заравнивать землю. Около десятка мужчин наблюдали за моими действиями вплотную: им предстояло сеять и закапывать зерна.
– Раг, давайте, начинайте, – дал команду, и бригада сеятелей принялась за дело.
– Лар, ты будешь веткой закрывать. Смотри, чтобы слишком много не кидали.
Оставив сеятелей на попечении Рага и Лара, сам бегом догнал своих разумных волов, тянущих соху. Когда достигли конца поля, переставили бревно так, чтобы не нарушать уже сделанные бороздки. Двинулись обратно: у моих ребят, или как я их прозвал – разумных волов, напрочь отсутствовал глазомер. Не поправляй я периодически траекторию, оставались бы огромные проплешины невспаханного поля.
Когда дошли до края, снова переставил бревно. Сказав «волам» ждать, отправился посмотреть на работу сеятелей. Здесь дело продвигалось немного лучше: конечно, местами зерен было много, а местами совсем мало, но ребята старались. Лар четко закрывал посеянные борозды.
Вернулся к свои бурлакам, только мои тянули не баржи, а огромный ствол, усеянный сучками.
До темноты мы успели засеять только половину поля: ребята уставали, приходилось их менять. Новые «волы» норовили нарушить четкость рядов, постоянно приходилось вмешиваться, корректируя курс. Дождавшись, пока сеятели закроют все лунки-борозды, подозвал к себе Лара и Рага.
– Вы молодцы, Лар, скажи всем, кто сегодня работал, что Макс Са ими очень доволен. Завтра мы закончим и устроим праздник. Праздник Сева – это будет первый государственный праздник Русов.
– Что такое праздник? – спросил Лар.
– Праздник – это когда много еды и ничего не надо делать. А теперь – всем отдыхать, завтра работу начнем, как только встанет солнце.
Ребята разошлись, а я направился в свою палатку. Эти несколько дней, что я лечился, были потрачены с толком: в палатке вызревал ячменный солод, уже проросший, завтра я его еще обжарю и попробую получить пиво. Надо же отметить праздник Сева. С солодом я намучился в процессе приготовления: ячмень был некачественный, мусора было очень много. Промывать пришлось раз десять, но зато сейчас у меня около десяти килограммов проросшего ячменя. Осталось обжарить, перетереть и сварить пиво.
Утром все были готовы приступить к работе и ждали только меня. Сегодня работа шла лучше, ребята приноровились тянуть бревно, а сеятели равномерно сыпать ячмень в бороздки. Закончили мы еще засветло. Отпустив ребят, вернулся к своему ячменю. Третий день шла сушка, при раскусывании зерно хрустело. Думаю, он, в принципе, готов. Высыпал его в наш котелок без воды и поставил на огонь, периодически перемешивая. Когда зерна стали коричневатого цвета, снял с огня. Дождавшись остывания, ссыпал все в свой герметичный мешок. Эти гермомешки оказались бесценными.
Затянув завязки на мешке и прикрыв клапан, начал мять, пытаясь добиться удаления ростков. Потом час обрабатывал мешок крупным камнем, мельницы для перетирки у меня не было. Были опасения за целостность гермомешка, но ткань сделанная для космоса, с честью выдержала испытание. Конечно, солод надо выдерживать, но у меня не было времени, я обещал людям праздник. В наш котелок и во все миски, что были свободны, разложил солод и залил водой. Добавил немного соли. Теперь пусть бродит до утра, сахара у меня не было, попробую обойтись таким рецептом. Мы несколько раз так готовили пиво в общаге мединститута, никто не умер после такого пойла.
Утром, как проснулся, сразу поставил котелок на огонь, варил больше часа. Добавил горсть хмелевых шишек и снова варил около получаса. Дрожжей и сахара у меня не было, добавил около пятидесяти миллилитров чистого спирта. Полученное пойло перелил в горшки для охлаждения и накрыл шкурой. Еще трижды повторил процедуру, не прерываясь на обед: теперь все наши горшки были заполнены свежесваренным пивом. Солнце клонилось к закату, когда разогнул затекшую спину.
Несколько раз приходили Бар и Лар. Приходил Хад и Лар, но я всех прогонял: нельзя отвлекать пивовара, пиво получится плохое. На следующее утро попробовал на вкус: получилось что-то среднее между пивом и самогоном, добавленный спирт немного изменил вкус. У меня получилось около тридцати литров пива. Грубо, по бутылке на каждого члена племени, не считая детей.
После завтрака поручил Нел, чтобы вместе с женщинами приготовила мясо из наших запасов для всего племени. Часть добываемого мяса охотники прилежно приносили нам, рядом с палаткой пришлось поставить хижину-склад для хранения припасов. Рагу и Лару поручил собрать мужчин ближе к обеду, вместе с членами их семей. Около десятка бревен парни приволокли к моей палатке, расположив их треугольником. Посреди этого треугольника горел костер, на котором женщины жарили куски мяса, нанизав их на прутья. Готовые куски складывались на чистую шкуру.
Племя собралось быстро. Лар попросил их рассесться по бревнам и теперь они все ждали, не сводя голодных глаз с мяса. Но когда они наедятся, мое пиво на них не подействует, поэтому поручил Рагу и Бару вытащить все емкости с пивом.
– Племя Русов, сегодня мы отмечаем праздник Сева. Мы закончили сев и через пять лун у нас будет много сота. Вы все хорошо постарались, и поэтому я, Великий Дух Макс Са, сегодня дам вам выпить напиток Духов.
Лар перевел, половина племени понимала меня без перевода, а вторая половина усиленно учила язык. Подавая пример, я зачерпнул глиняной пиалкой пиво и выпил до дна. Подозвал к себе Зика, сына Хада.
– Дай выпить каждому по одной пиалке.
Зик отнес первую пиалу своему отцу Хаду, тот показал на шамана, который сидел, облизывая губы. Шаман залпом выпил чашку и довольно крякнул. Потом была очередь Зика, моих приближенных, всех, кроме Нел, которая была беременна, и я не хотел рисковать ее здоровьем. Пиво, хоть и слабое, быстро бьет в голову. Зик не успел еще угостить всех, когда я почувствовал легкое опьянение, совсем легкое. Шаман, Хад, Ара, Лар и Раг уже смеялись громко. Понемногу все приложились к пиву, оставалось еще около пяти литров.
– Кушайте Русы, – моей команды ждали давно. Мужчины, а потом и женщины, похватали куски мяса, вгрызаясь в него крепкими зубами. Шаман Хер блестел глазками: отправил к нему Зика с еще одной порцией пива. Не все мужчины и женщины захотели повторить. Но люди раскрепостились, исчез их животный страх передо мной. Ко мне подбегали мужчины и женщины, предлагая свои куски мяса.
После третьей пиалки Хер свалился к херам, это вызвало грохот смеха среди племени. Солнце плавно опускалось к линии горизонта, в костер добавляли хвороста. Неожиданно Лар выскочил на середину и начал устрашающий танец, потрясая копьем. Его поддержало около десятка охотников, вскоре к танцам присоединились и женщины.
Мне вспомнилась славянские игры с прыганием через огонь в честь Перуна. Призвав всех к тишине, разбежался и прыгнул через костер. Племя застыло, такого они никогда не видели.
Первым осмелился Лар, немного опалив волосы на заднице, он присоединился ко мне. Женщины не прыгали, я увидел силуэт и не успел остановить, как Нел лихо перемахнула через костер. За ней потянулись и остальные, только одна из женщин прыгнула неудачно и приземлилась прямо в огонь. Вылетела оттуда пулей с громкими визгами под смех всего племени. Костер догорал, больше хвороста рядом не было, и люди уже устали. Еще раз поздравив всех с праздником Сева, я распустил людей по хижинам. Первый официальный праздник Государства Рус удался.
Глава 6. Землетрясение
Прошел месяц с праздника Сева. За этот месяц вновь прибывшие адаптировались и уже могли сравнить свою прежнюю жизнь с вождем Таром и под моим покровительством. Покойный вождь был крутого нрава, брал любую женщину, когда хотел и где хотел, частенько отбирал всю добычу у своих охотников. Несколько молодых охотников бросили вызов его произволу, но были побеждены в схватках и убиты Таром. После этого никто не смел бросать вызов, и люди просто терпели.
Они могли связывать простые фразы на искаженном русском, в котором теперь было много слов из языка Луома и Гара. Напряженность в отношениях между племенами исчезла совсем. Убедившись, что новый вождь Великий Дух Макс Са никого не притесняет, они с удовольствием делали любую работу, которую им поручали. По моему календарю стоял декабрь: погода была солнечная и теплая. Всего несколько дней были дожди, последний дождь прошел вчера, а с утра я увидел, как на поле проклюнулись первые ростки ячменя, радуя глаз сочными зелеными красками.
Уже вторую неделю все мужчины объединенного племени отрабатывали навыки боя с копьем. Рам по-прежнему ковал наконечники для копий, у него было уже готово десять штук, улучшенных по сравнению с прототипом. И около пятидесяти наконечников для стрел. Гау сделал еще двенадцать луков, добившись улучшения баллистики за счет удлинения стрелы и правильного оперения. Кроме меня, Гау, Лара, и двоих братьев, луками пока никто не владел. Я хотел оставить лук оружием избранных, после долгого раздумья приобщил к стрельбе из лука Зика и Ара.
Со временем наберу еще человек пять лучников, лук и стрелы оружие дорогое, нельзя было допускать его бесцельного использования. Я смотрел, как мои копейщики отрабатывают удары. Раг кричал, даже мог ударить древком своего копья охотника намного здоровее себя, но его слушали безропотно. Бар все свое свободное время проводил с Рамом, помогая тому ковать наконечники.
С одной из поставленных задач, даже с двумя, я уже справился.
Племя мое приросло, люди потихоньку начинают ощущать себя одним племенем, все чаще слышится самоназвание племени Рус. Даже был свидетелем, когда двое детишек из бывших племен Гара и Уна спорили, кто из них Рус.
Хер уже начал потихоньку вязать фразы на русском языке, произношение скверное, коверкает слова, но говорить пытается. Ара, ну чем не настоящий ара, все время ошивается рядом с Рагом или Ларом, из всех прибывших из-за перевала по-русски он говорит лучше всех. Я не ошибся, назначив его своим помощником, он очень старательный, только все равно не доверяю ему до конца. Сегодня утром Хер озадачил меня вопросом про покровителя племени среди духов животных. Недолго думая, назвал медведя, Гуца на их языке. Хер отшатнулся, я не смог понять его ломаную речь, пока подоспевший Лар не объяснил, что Гуц не может быть покровителем племени. На такую фривольность Гуц может обидеться и уничтожить все племя. Похоже, что и Лар верил в такой исход.
– Лар, Хер, – кто здесь Великий Дух?
– Ты, Макс Са, – отвечают дикари.
– Кто из нас общается с Главными Духа Мал и Бу (солнца и луны)?
– Ты, Макс Са!
– Вот именно, поэтому я вам говорю: мы племя Рус, а наш тотем в животном мире – Гуц!
Лар успокоился сразу, а Хер, да пошел он на хер, удалился, бормоча себе под нос.
Второй задачей, с которой я успешно справился, был ячмень, точнее его посев. Ростки выглянули из-под земли, обещая хорошие всходы.
Из крайне важных задач оставалась разработка шахты для добычи железной руды и животноводство. Мне нужно было муштровать своих охотников, превращая их в солдат. А вместо этого каждый день приходилось отправлять две охотничьи партии, чтобы прокормить разросшееся племя.
За этот месяц у нас родилось еще трое детей, все мальчики, как по заказу. Дети дикарей – это отдельная песня. Много раз натыкался на двух-трехнедельных детей, лежащих перед хижиной, пока мать ребенка собирала съедобные корни или плела веревки из трав. Годовалые дети бегали, а пятилетние практически были самостоятельны. Вопрос их кормежки был их личным делом, они ели после взрослых, устраивая настоящие бои за кости.
Вот и сейчас, проходя мимо очередной хижины, заметил, как примерно трехмесячный ребенок пытается ползти, изгибаясь всем телом. Матери, как обычно, вблизи не было. Проклиная систему воспитания каменного века, оглянулся по сторонам. Заметив женщину у соседней хижины, позвал ее, сопровождая окрик жестом. Женщина испуганно подбежала, стараясь не смотреть мне в глаза.
– Возьми ребенка, – говорю ей, показывая на голопузого червячка. Она не понимает, пытается, что-то лопотать, периодически вставляя русские словечки. Нагнувшись, поднял малыша и сунул ей в руки, она прижала его к полуголой груди, малыш сразу начал искать сосок, смешно вытягивая губки.
Отойдя на метров пять, оглянулся: женщина все так же стояла, прижимая чужого малыша к груди. Не удержался, чтобы не припугнуть ее:
– Если положишь ребенка, Дух Макс Са тебя сильно накажет.
Не знаю, все ли она поняла, но глаза расширились от страха. Выйдя из поселения, приблизился к углежогам, которыми командовал Хад. Выкорчеванные пни тлели под слоем дерна, создавая запас древесного угля. Но мне нужен был каменный, насколько я помню, теплоотдача у него выше, да и расходуется он экономнее.
– Как дела, Хад? Сколько дней еще тлеть до готовности?
– Завтра будет готово, Макс Са.
Заметив, что два углежога прислушиваются к нашим словам, нарочито громко сказал:
– Если будете плохо работать, Великий Дух разгневается, и я обрушу небесный огонь на ваши головы.
Мужчины боязливо втянули головы в плечи, словно боясь, что прилетит молния, и начали активнее шевелиться. Я только открыл рот, чтобы дать поручение Хаду, как шестым чувством понял, что что-то случится. Еще до конца не осознавая, что за напасть ожидает, успел крикнуть Хаду: «Берегись!»
В этот момент земля под ногами дрогнула: сила толчка была столь велика, что меня швырнуло на землю, успел заметить, как катится кубарем Хад и огромная гора пней, накрытая дерном, рассыпается словно кегли. Тлевшие под дерном пни вспыхнули, получив приток кислорода, и горящие деревянные бомбы покатились в разные стороны. Перекувыркнувшись, я пропустил мимо себя один из таких пней.
Хаду повезло, в его сторону ничего не покатилось, а вот одного из упавших углежогов придавило горящим пнем. Вскочив на ноги, я ринулся к нему, когда новый толчок снова сбил меня с ног. Послышался оглушительный грохот: у самого моря с горной грядой происходило что-то невообразимое. Раздвигая в сторону скалы, вверх поползла новая гряда, рождаясь прямо посередине горной цепи. С горной гряды летели валуны, целые склоны осыпались, создавая новый рельеф.
Несколько громадных валунов и обломков скал достигли поселения: один из валунов накрыл крайнюю хижину и остановился, сломав три пальмы. Второй не долетел около двух десятков метров до нашей доморощенной кузницы. Все это сопровождалось непрерывными толчками, но уже не такой силы. Однако земля под ногами ходила ходуном, дрожь земли передавалась через все тело, вызывая клацанье зубов.
Снова произошел сильный толчок, на этот раз за лесом в стороне, где мы охотились. Горная вершина, служившая нам ориентиром при походе в племя Уна, исчезла, вместо нее родились три новые.
Последовала серия новых толчков, в воздухе стоял гул. Но интенсивность содрогания земли уменьшалась. После нескольких несильных толчков внезапно наступила тишина.
С криками бежало мое племя, направляясь ко мне. Я обратил внимание на придавленного углежога, про которого забыл после второго толчка. К сожалению, он был мертв. Второй был цел, в его глазах был панический ужас. Упав на землю у моих ног, он панически подвывал, сквозь его завывания пробивались слова, прося о пощаде. Я недоуменно посмотрел на Хада, но и в его глазах был ужас. Он весь сжался под моим взглядом.
– Хад, что с тобой?
Хад уже сносно болтал по-русски, но сейчас он словно онемел. Он рухнул на колени, судорожно выдавливая:
– Прости, Макс-Са, мы будем лучше работать.
До меня дошло: моя угроза наказать и землетрясение. Они посчитали, что я вызвал этот апокалипсис. Я не знал, то ли смеяться, то ли сделать вид, что так и было, и разгул стихии моих рук дело. Подбежавшие мужчины, женщины плюхались на колени, завывая. Я остолбенел, когда увидел среди них и свою семью, кем я по-прежнему считал Нел, Рага и Бара.
– Нел, Раг, Бар, что с вами? Встали, быстро!
Все трое послушно вскочили, они, в отличие от остального племени, не завывали. Но первобытный ужас застыл на их лицах.
– Нел, в чем дело?
– Макс Са, – впервые за все время она обратилась ко мне так, для нее я всегда был просто Макс, – женщина, она положила ребенка и ушла в свою хижину. Большой камень убил ее. Потому что она ослушалась тебя. Мы боимся, Макс Са.
Да они все очумели? Но глаза Рага и Бара подтверждали, что они в здравом уме, но смертельно напуганы.
– Нел, какая женщина? О чем ты говоришь?
– Макс Са, ты отдал ребенка женщине и запретил класть его на землю. Это слышали многие. Но когда ты ушел, она положила его на землю и ушла в свою хижину и огромный камень ее убил, потому что ты рассердился.
– Все племя просит простить их и не трясти больше землю, не бить их небесным огнем, – это уже Ара подтверждает слова Нел. Ты посмотри, как хорошо этот шельмец выучил язык за два месяца, даже говорит не хуже Рага или Бара.
Я призадумался: если объяснить, что это все случайность, скорее всего не поверят. А случившееся прекрасный повод закрепить вертикаль власти и закрутить гайки. Короче, никаких выборов – только назначения. Поразмыслив пару минут, окидываю свое племя взглядом. Здесь все, кроме группы охотников, которая не успела вернуться после катаклизма.