Уникальный экземпляр: Истории о том о сём Хэнкс Том
– В Форт-Уорте?
– Организуем себе приключение.
– У меня из носа течет, голова гудит, как улей.
– Чтобы это прекратилось, нужно прекратить подобные разговоры, – сказала она.
В ответ я чихнул, зашелся кашлем и высморкался в бумажный носовой платок. Анна только покачала головой.
Вот список достопримечательностей, которые я осмотрел в Форт-Уорте.
Гигантский аэропорт. Народищу столько, что можно заподозрить коллапс техасской экономики и массовое бегство населения.
Зал получения багажа. В стадии строительства; царство хаоса и кулачных боев. У Анны было сдано в багаж три чемодана; из желоба они вылетели в числе последних.
Автобус. Весь разукрашен огромными надписями: «Пони-кар», «Пони-кар», «Пони-кар». «Пони-кар» – это новая возможность для путешественников, конкуренция всяким «Уберам» и пунктам проката автомобилей. У Анны был с собой бесплатный проездной билет выходного дня – откуда он взялся, ума не приложу. Автобус довез нас до парковки, забитой микролитражками все с тем же логотипом «Пони-кар». У меня нет ни малейшего представления, где их производят, но рассчитаны они на дистрофиков. Нам пришлось втиснуться со всеми чемоданами в автомобиль, способный вместить, помимо нас, хорошо если треть нашего багажа.
Отель «Сан-гарден», обслуживающий аэропорты Далласа и Форт-Уорта. Даже не отель, а ориентированный на приезжих специалистов скромного достатка конгломерат спартанских комнатенок и автоматов по продаже всякой всячины. Оказавшись в нашей клетушке, я сразу прилег. Не прекращая беседовать по мобильному с Рикардо, Анна стала переодеваться в деловой костюм. Она помахала мне на прощанье и с чемоданом на колесиках выскользнула в коридор.
В сумеречном простудном состоянии я даже не смог включить телевизор. Кабельная система выдавала незнакомое меню. Мне был доступен только канал отеля «Сан-гарден», который демонстрировал красоты и чудеса сети «Сан-гарден» по всему миру. Ждал своего открытия новый отель во Франкфурте. Как работает телефонная связь, я тоже не разобрался. Мне отвечало все то же Главное Голосовое Меню. Проголодавшись, я потащился вниз, в так называемое лобби, купить хоть что-нибудь в автомате.
Автоматы стояли в отдельной каморке, где также предлагался небольшой шведский стол: тазики с яблоками и дозаторы с хлопьями для завтрака. Я взял понемногу того и другого. В одном из автоматов продавались ломтики пиццы, в другом – товары в дорогу, включая средства от простуды. С четвертой попытки скормив автомату жеваную двадцатидолларовую купюру, я приобрел незнакомые капсулы, таблетки, несколько одноразовых доз микстуры и какое-то снадобье во флакончике с надписью «Буст-бластер!» – якобы с мегадозами антиоксидантов, энзимов и прочих полезных веществ, получаемых из швейцарской свеклы и рыбы.
Вернувшись в номер, приготовил коктейль из двух доз каждого средства; повозился, конечно, с защитной пленкой и недоступными для детей колпачками, но зато «Буст-бластер!» откупорил с одного тыка.
Проснулся – и не понял, где нахожусь. Услышал, как в душе хлещет вода. Увидел из-под двери полоску света, а на прикроватной тумбочке – стопку учебников. Дверь санузла распахнулась, выпустив освещенное облако пара.
– Живой! – Анна, голая, растиралась полотенцем. Она уже вернулась с пробежки.
– Разве?
Простуда не отступала. Ничуть. Зато к ней добавилось кое-что новенькое: меня стало подташнивать.
– Ты все это заглотил? – Анна махнула рукой в сторону журнального столика, заваленного остатками моего самолечения.
– Но не выздоровел, – слабо пролепетал я в свою защиту.
– Когда человек говорит, что не выздоровел, он не позволяет себе выздороветь.
– Мне настолько паршиво, что твоя логика приобретает смысл.
– Ты все пропустил, котик. Вчера вечером мы ходили в мексиканский ресторан натуральных продуктов. Отмечали день рождения Рикардо. Нас было сорок человек на одну пиньяту{14}. Потом отправились на автодром – кататься на миниатюрном хот-роде. Я тебе и звонила, и эсэмэски отправляла – ноль внимания.
Хватаю телефон. Между шестью часами вечера и половиной второго ночи звонки и сообщения от AnnaGraphicControl поступили в общей сложности тридцать три раза.
Анна уже одевалась.
– Давай-ка, собирайся. Пора освобождать номер и ехать к Рикардо в офис на деловую встречу. А прямо оттуда – в аэропорт.
Анна отогнала «Пони-кар» в индустриальный парк где-то в Форт-Уорте, штат Техас. Чуть живой, я сидел в приемной, постоянно сморкался и пробовал сосредоточиться на книге, закачанной в читалку «Кобо диджитал ридер», но в голове был туман. Нашел в телефоне игрушку под названием «101», где нужно отвечать на вопросы с множественными вариантами ответов. Выбор делался между «верно» и «неверно». Президент Вудро Вильсон в Белом доме печатал на машинке. Верно! Отстукивал речь на машинке «Хэммонд тайп-о-матик», надеясь выстучать для себя поддержку в войне.
От долгого сидения меня потянуло на свежий воздух, и я нога за ногу поплелся гулять по индустриальному парку. Все здания выглядели совершенно одинаково, и я заблудился. Обратную дорогу нашел лишь благодаря тому, что чудом заметил «Пони-кар», оказавшийся нашим.
Анна вся извелась, ожидая меня у своих заказчиков.
– Где ты был?
– Осматривал достопримечательности, – ответил я.
Она представила меня Рикардо и еще тринадцати спецам по учебникам. Я никому не подал руки. Поймите, у меня же была простуда.
Возврат «Пони-кара», как нам и обещали, не потребовал никаких усилий, но бесплатный автобус до нашего терминала как сквозь землю провалился. Чтобы успеть на самолет, мы с Анной пустились бежать через весь аэропорт ДФУ, как герои фильма – то ли чокнутые любовники на отдыхе, то ли федеральные агенты в преддверии теракта. На самолет мы успели, но мест рядом уже не было. Анна сидела впереди, я в хвосте. Заложенные уши нестерпимо разболелись при взлете и еще сильнее – при снижении.
По дороге к моему дому Анна забежала в винный магазин купить фляжку бренди. Заставила меня сделать изрядный глоток, уложила в постель, поправила подушку и чмокнула в лоб.
Говоря попросту, я расклеился; помогали мне только покой и обильное питье – самые верные средства от простуды со времен первобытного человека.
Впрочем, у Анны были свои соображения. Она задалась целью меня вылечить, причем не постепенно, а в ускоренном режиме. Два дня подряд усаживала меня нагишом на стул, заставляла погрузить ступни в лохань с холодной водой и подсоединяла мне к рукам и ногам нечто вроде аппарата для ЭКГ, предварительно потребовав, чтобы я снял с себя все металлические предметы (которых на мне не было), а потом щелкала тумблером. Я ничего не чувствовал.
Но с течением времени вода, объявшая мои ноги, мутнела, потом бурела и под конец начинала густеть, приобретая вид адски неаппетитного желе. Эта субстанция оказалась такой густой, что мои босые ноги увязали в ней, как в болоте. А запах!
– Из тебя выходят вредные шлаки, – пояснила Анна, выливая эту гущу в унитаз.
– Через пятки? – удивился я.
– Да. Это доказано. Из-за неправильного питания в организме скапливаются яды и жиры. Такая ножная ванна вытягивает их через стопы.
– Теперь-то я могу полежать?
– Пока я не позову тебя в паровой душ.
– У меня нет парового душа.
– Нет – так будет.
При помощи включенного на полную мощность переносного парогенератора и выгородки из пластиковых занавесок Анна соорудила паровой душ. Я сел на низкую табуретку, чтобы обильно пропотеть и выпить три баллона какого-то бледного чая. Чаепитие продвигалось малой скоростью, так как этот чай, судя по вкусу, набрали из сточной канавы, а человеческий мочевой пузырь способен принять лишь ограниченное количество сточных вод.
Мне доставили велосипедный тренажер. Под контролем Анны я каждые полтора часа крутил педали в течение ровно двенадцати минут; ручьями катившийся с меня пот свидетельствовал о подскоке температуры тела.
– За счет этого из организма выводится слизь и прочая гадость, – сказала Анна.
На завтрак, обед и ужин я получал миску водянистого тушеного месива с кусками свеклы и сельдерея.
Сверяясь со своим планшетом, она заставляла меня по часу выполнять медленные растяжки; я должен был в точности повторять все движения видео-инструктора.
Анна включила в сеть такую штуковину размером с кусок мыла, которая жужжала и вибрировала, – какое-то доморощенное устройство с надписью русскими буквами на коробочке. Мне пришлось нагишом лечь на пол, чтобы Анна смогла растереть мне все тело этой штуковиной сзади и спереди. На разные части тела эта большевистская машинка реагировала по-разному.
– Браво, котик! – похвалила Анна. – Мы почти у цели.
Я тайком от нее наглотался найквила и сжевал несколько пастилок судафеда, дополз до кровати и забылся в объятиях Морфея.
Наутро мне стало лучше. Постель была насквозь мокрой, хоть отжимай.
Анна скотчем приклеила к моей кофеварке записку.
Оставила тебя безмятежно спящим. Мне нравится, когда ты такой. В холодильнике бульон, который придаст тебе сил. Утром пить холодным, в обед – горячим. Поупражняйся на тренажере 2 раза в первой половине дня и сделай растяжку, пройдя по ссылке, отправленной тебе на мейл. А пока будешь прогреваться, выпей три бутылки воды! Нужно вывести из организма натрий! А.
Предоставленный самому себе, я наслаждался домашним одиночеством, а потому тут же выбросил из головы эти указания. Сделал кофе с горячим молоком. Прочел настоящую, бумажную «Таймс», а не онлайн-версию, за которую агитировала Анна на том основании, что газетная бумага, сколько ее ни перерабатывай, – это преступление против окружающей среды. Порадовал себя сытным завтраком: яичница с жареными ломтиками лингвики (это такая португальская колбаса), банан, печенье с клубничной прослойкой, сок папайи из тетрапака и глубокая тарелка сухих шоколадных шариков.
На растяжку я забил, равно как и на неподвижный велосипед, и на пластиковый хаммам. По ссылке не прошел, а без инструктора какая же растяжка? Все утро я посвятил стирке: набралось четыре загруза, включая постельное белье. Ставил сборные диски и подпевал. Не подчинялся командам Анны и от этого блажествовал. Что может быть лучше?
А это значит, что я ответил на вопрос, заданный мне Анной две недели назад: нет. Ей не подходит такой мужчина.
Когда она позвонила справиться о моем самочувствии, я признался, что пренебрег ее указаниями. А потом добавил, что, по собственным ощущениям, выздоровел, отдохнул, пришел в себя и, хотя она все это время проявляла себя замечательно, я, как форменный остолоп, бла-бла-бла, бла-бла-бла…
Подобрать нужные слова я не успел – Анна меня опередила:
– Мне не подходит такой мужчина, котик.
В ее голосе не было ни намека на злость, осуждение или расстройство. Она просто констатировала факт – я бы так не смог.
– Это же ясно, – коротко усмехнулась Анна. – Я тебя подавляла. И со временем задавила бы совсем.
– И до каких пор ты собиралась держать меня на крючке? – спросил я.
– До утра пятницы, и если бы ты сам не завел разговор, пришлось бы это сделать мне.
– Почему именно до утра пятницы?
– Да потому что в пятницу вечером я возвращаюсь в Форт-Уорт. Мы с Рикардо отправляемся в полет на воздушном шаре.
Какая-то часть моего мужского самолюбия тут же пожелала, чтобы этот крендель, Рикардо, тоже ей не подошел.
Так и получилось. Никаких объяснений от Анны не последовало.
Сертификат аквалангиста, заметьте, я все же получил. Мы с Анной вместе с десятком других дайверов под руководством Вина вышли на катере в бурую от водорослей прибрежную акваторию. Подышали под водой, проплыли сквозь высоченный лес морской растительности. У меня осталось бесподобное фото: мы с Анной в гидрокостюмах сразу после экзамена сидим в обнимку на катере, замерзшие, с мокрыми лицами, и широко улыбаемся в камеру.
А на следующей неделе нас ждет Антарктида. Чтобы закупить все необходимое, Анна устроила нам большой поход по магазинам. Особое внимание она уделила Эм-Дэшу, проверяя, достаточно ли у него теплых вещей. Его никогда еще не заносило в такие холодные края, где выживают одни пингвины да крабоеды.
– Встречай нас, Южный полярный круг, – провозгласил я, обрядившись в зеленую парку и водонепроницаемые штаны.
Анна рассмеялась.
Летим (с пересадкой в Лиме) до чилийского города Пунта-Аренас, там садимся на пароход и отчаливаем от берегов Южной Америки; первая стоянка – в порту Локруа, где находится старая полярная станция. Говорят, в проливе Дрейка часто штормит. Но при наличии паруса, штурвала, компаса и хороших судовых часов наш корабль непременно выйдет в море курсом на B15К и приключения.
Сочельник 1953-го
Вирджил Бьюэл закрыл магазин уже под вечер, когда сыпал легкий снежок. Гололедица усиливалась, ехать пришлось медленно, но, если у тебя «плимут» с автоматической двухступенчатой коробкой передач «Пауэр-флайт», такое вождение не причиняет никаких неудобств. Педали сцепления нет, установлена противооткатная система – настоящее чудо инженерной мысли. Вылететь с обледеневшей дороги и увязнуть в снегу было бы сегодня полной катастрофой: в багажнике «плимута» хранились все сокровища, заказанные детьми Санта-Клаусу едва ли не месяц назад и ожидаемые после полуночи. Через считаные часы подарки должны были оказаться под елкой, а начни он перетаскивать их из багажника увязшей в сугробе машины в кабину тягача, рождественский вечер пошел бы насмарку.
Дорога домой, понятное дело, затягивалась, но это еще полбеды. Вирджил терпеть не мог холодов. Двухступенчатая коробка передач – дело хорошее, однако он частенько прохаживался в адрес конструкторов «плимута», не потрудившихся обеспечить хоть сколько-нибудь стоящий обогрев салона. Когда Вирджил наконец добрался домой и желтые огни фар заиграли на стекле заднего крыльца, а колеса с шуршанием остановились на гравийной дорожке, его уже слегка знобило. С преувеличенной осторожностью, чтобы не поскользнуться, как случалось не раз, он прошагал по тропинке к дому и довольно резво для уставшего после работы человека взбежал на крыльцо.
Потопав ногами в галошах и развесив верхнюю одежду, Вирджил начал согреваться от тепла, поступающего сквозь решетки снизу, из подвала. После покупки этого дома он своими руками установил литую печь, довольно большую для скромных размеров жилища. А кроме того, приобрел зверский промышленный водогрей, бесперебойно поставлявший божественную влагу, чтобы дети могли вволю плескаться в ванне, а сам Вирджил – не торопясь мыться под душем. Такой комфорт обходился недешево, да и печка за зиму съедала не менее семи кубов поленьев.
В гостиной горел камин. Вирджил научил Дейви, как правильно разводить огонь: укладывать поленья не пирамидкой, а в виде бревенчатого домика с растопкой внутри. Теперь Дейви считал поддержание огня в камине своей священной обязанностью. С наступлением ноябрьских морозов дом Бьюэлов становился самым теплым во всей округе.
– Пап! – выбежал из кухни Дейви. – Наш план сработал. Джилл всему поверила.
– Отличная новость, дружище. – Вирджил пожал сыну руку секретным способом, известным только им двоим.
– Я сказал, что после ужина мы напишем письма Санта-Клаусу, а потом выставим угощения – в точности как делали вы, когда я был мелким.
В январе Дейви исполнялось одиннадцать.
Джилл хлопотала вокруг кухонного стола: в ее обязанности входило подравнивать салфетки и столовые приборы.
– Мой папочка с работы приехал, ура-ура, – обрадовалась шестилетняя дочь, передвигая последние ложки.
– Неужели? – Делорес Гомес Бьюэл стояла у плиты, придерживая на бедре малютку Конни.
Вирджил расцеловал своих женщин.
– Вот теперь вижу, – сказала Дел, чмокнула его в ответ, а потом выложила на блюдо жареный с луком картофель и подала к столу.
Дейви принес отцу банку пива из огромного нового «Кельвинатора»{15} и при помощи открывалки торжественно проделал в крышке два противоположных отверстия – еще одна его священная обязанность.
Ужин семейства Бьюэл обычно превращался в цирк. Непоседа Дейви то и дело вскакивал из-за стола. Конни ерзала на коленях у матери, довольная тем, что ей дали ложечку, которую она то пыталась съесть, то использовала вместо колотушки. Дел нарезала детям еду, вытирала все, что проливалось на стол, понемножку скармливала Конни пюре и еще сама успевала перекусить. Вирджил ел не спеша, описывая вилкой круги по тарелке и поочередно отправляя в рот кусочки всех поданных ему блюд, а сам наслаждался этим домашним спектаклем.
– Говорю же тебе: Санте достаточно трех печенюшек. – Дейви просвещал Джилл, объясняя подробности предстоящего ночного визита. – Он даже стакан молока выпить не успевает. У него полно дел. Правда, пап?
– Ну разумеется.
Вирджил подмигнул сыну; тот хотел подмигнуть в ответ, но смог лишь скривиться и зажмурить один глаз.
– Тем более что все оставляют ему одно и то же угощение.
– Все? – переспросила Джилл.
– Все.
– Не понимаю: когда же он приходит? В какое время появляется? – допытывалась Джилл.
– Ешь, а то он вообще не придет. – Дел постучала вилкой по тарелке Джилл и отделила немного картофеля. – Кто хорошо кушает, к тому Санта приходит пораньше.
– Сразу, как мы ляжем спать? – не унималась Джилл. – Сперва все должны уснуть, правда?
– Он может появиться в любое время, пока мы спим. – У брата на все был готов ответ.
За лето Дейви узнал правду о Санте и дал себе слово держать сестренку в неведении.
– Но это же очень долго. Вдруг молоко в тепле скиснет?
– Он может охладить его одним касанием! Опустит палец в стакан теплого молока – фш-ш-ш, бум! – и молоко холодное.
Джилл была сражена.
– Он, наверное, молоком прямо опивается.
После ужина Вирджилу и детям было поручено убрать на кухне; Джилл, стоя на стуле возле раковины, вытирала одну за другой вилки и ложки, пока Дел наверху укладывала младшую и сама немного вздремнула – она хронически не высыпалась. Дейви откупорил последнюю на сегодня банку пива и поставил ее на телефонный столик у камина, возле «папиного кресла». Вирджил отхлебывал пиво, а Дейви и Джилл растянулись перед граммофоном и ставили рождественские пластинки. В темноте гостиной огоньки елочной гирлянды рисовали на стенах многоцветные волшебные узоры. Джилл забралась на колени к отцу, а ее брат раз за разом крутил песенку про красноносого олененка Рудольфа, главного в упряжке Санта-Клауса. В конце концов они запомнили все слова и стали добавлять собственные.
«У него блестящий нос».
– Как лампочка!
«Принялись его дразнить».
– Эй, Пустоголовый!
А когда дошел черед до слов «Ты в историю войдешь», они дружно выкрикнули:
– И в арифметику!
По лестнице со смехом спустилась Дел:
– Представляю, во что бы вы превратили «Радуйся, мир!»{16}.
Она отпила пива из банки Вирджила, устроилась в излюбленном уголке дивана, постучала сигаретой, извлеченной из кожаного защелкивающегося портсигара, и чиркнула спичкой из коробка, лежавшего в пепельнице рядом с телефоном.
– Дейви, поправь вот то полено, сделай одолжение, – попросил Вирджил.
Джилл оживилась:
– Чур я помешаю угли!
– После меня. Ты не волнуйся. Валенкам Санты огонь не страшен.
– Знаю. Знаю.
После того как Джилл закончила ворошить угли, Дел отправила детей наверх переодеваться в пижамы.
Вирджил допил пиво и пошел к стенному шкафу за портативной пишущей машинкой «Ремингтон». Ее, совершенно новую, купила для него Делорес, когда он лежал в армейском госпитале на Лонг-Айленде, в Нью-Йорке. Вирджил набивал ей письма здоровой рукой, а потом психологи научили его печатать вслепую, и Вирджил назвал этот метод «слепая печать пятью с половиной пальцами».
Он вытащил машинку из футляра, поставил на низкий журнальный столик и заправил, как всегда, два листа бумаги, один поверх другого – чтобы не повредить валик.
– Готовьте послания Святому Николасу, или Деду Морозу, или как там его полное имя, – сказал он детям, когда они вернулись в гостиную, пахнущие зубной пастой и свежей, чистой фланелью.
Первой печатала свое послание Джилл, она делала пальцем один клац за один подход: буква за буквой, клавиша за клавишей.
дорогой сантаа клас благадарю тебячто прешол опять и спасибо за докторский чемоданьчик и куклу Ханни Уокер{17} которые ты мне подариш веселого раждества с любовью ДЖИЛЛ БЬЮЭЛ
Дейви потребовал для себя отдельный лист. Чтобы Санта не запутался, объяснил он Джилл. Получив два листа бумаги, Дейви вставил их в машинку, подровнял и сделал несколько пробных ударов.
12/24/53
Дорогой Санта Клауз.
Моя сестра Джилл верит в тебя и я. Тоже. как ранше. Ты знаешь что я хочу получить на рождество и поверь ты еще НЕ РАЗУ МЕНЯ НЕ ОГАРЧИЛ!.. Конечно мы оставили тебе холодное молоко и здобу, так называеться печенье. На будующий год приготовь подарки для малышки Конни она уже подростет Хорошо????? Если молоко теплое охлади его пальцем.Дэвид Эймос Бьюэл
Дейви оставил свое письмо в пишущей машинке, повернув ее к камину, чтобы Санта непременно увидел послание.
– Вам, ребята, надо бы разложить подарки под елкой стопками. Чтобы утром сподручнее было открывать, – сказал Вирджил.
Санта всегда оставлял заказанные ему подарки (приобретение которых было священной обязанностью Вирджила) уже распакованными, чтобы дети с утра пораньше занялись играми, а Вирджил и Дел могли спокойно выпить по чашке кофе. Семейные же подарки, которые присылали из разных мест – от далекого Урбана, штат Иллинойс, до соседнего Холтс-Бэнда – дядя Гас и тетя Этель, дядя Эндрю и тетя Мари, Гогги и Дедушка, Бабуля и Лео, копились в красочных упаковках под елкой; с каждым, считай, заездом в местное почтовое отделение их число увеличивалось.
Дети разделили подарки на две стопки, для Дейви и для Джилл, согласно указанным именам, потом убрали грампластинки в конверты и поставили на полку. Дел попросила Джилл настроить большой комнатный радиоприемник на волну, передающую рождественские песни, но без оленя с красным носом.
Печенье испекли накануне, двадцать третьего декабря. Джилл убрала его в «Кельвинатор», а сейчас выложила на тарелку. Дейви наполнил высокий стакан молоком, дети отнесли угощение к журнальному столику и поставили рядом с пишущей машинкой. Теперь наступила игра в ожидание. Пока по радио звучали рождественские гимны, прославлявшие волхвов, святую ночь и рождение Иисуса, Джилл вновь забралась на колени к отцу, а Дейви подложил в камин еще одно поленце.
Чуть позже Вирджил отнес спящую дочь в кроватку, бережно укрыл одеялом и восхитился нежности сомкнутых век его девочки и губ, которые были идеальной миниатюрой губ Дел. На диване в гостиной сидел Дейви, прильнув к матери, а та перебирала пальцами его волосы.
– Джилл заглотила наживку, – сказал сын.
– Ты прекрасный старший брат, – похвалила его Дел.
– Скажешь тоже. Любой на моем месте сделал бы то же самое. – (Дейви смотрел в камин.) – Когда Джилл у меня спросила, действительно ли Санта существует, она будто не решалась спросить у тебя и хотела, чтобы это осталось нашей тайной. Я даже задергался.
– Как же ты вышел из положения, милый?
– Я придумал план. Запастись ответами на все ее вопросы. Как Санта успевает прийти в каждый дом? У него походка очень быстрая, да и домов поблизости не так уж много. А если у людей нет дымохода? Он может проникнуть через печку или топку.
– Прикоснуться к молоку, чтобы его охладить, – прошептала Дел, нежно убирая волосы с мальчишеского лба. – Это умно. Так находчиво.
– А что такого? Он же может творить чудеса.
– Скоро тебе придется изобрести нечто похожее для Конни.
– Обязательно. Теперь это моя работа.
Под звуки рождественского гимна, исполняемого на латыни Бингом Кросби{18}, Вирджил опустился в «папино кресло».
– Пап, а как устроено радио? – спросил Дейви.
В четверть одиннадцатого Дейви ушел спать, объявив, что это, наверное, был самый лучший сочельник на свете.
– Сварить кофе? – предложила Делорес.
– Хорошо бы, – сказал Вирджил, последовал за женой на кухню и, прежде чем она достала банку кофе, поцеловал.
Дел ему ответила, и оба знали, что это одна из причин, которые держат их вместе. Поцелуй оказался неожиданно долгим, а когда закончился, они улыбнулись друг другу. Пока Дел готовила кофе, Вирджил стоял рядом с ней у плиты.
– Может, на будущий год поедем ко всенощной, – помечтала Делорес. – А то дети у нас далеки от Бога.
– Только Дейви, – усмехнулся Вирджил.
Дейви родился через семь месяцев после их свадьбы.
– Ночная месса такая красивая.
– Выдержат ли они целую ночь без сна? А поездка до церкви Святой Марии? Как бы мы доехали, например, сегодня, когда все дороги замело?
– Но Макэлени же как-то справляются.
– Рут Макэлени просто чокнутая. Эд не смеет ей и слова поперек сказать.
– И все же. Свечи. Музыка. Так трогательно.
Она знала, что в ближайшие годы они непременно начнут посещать ночную мессу. Не потому, что муж боится ей перечить, а потому, что любит исполнять ее желания. Но сейчас достаточно было и того, что они сели пить кофе в тишине уютной кухни заснеженного дома и муж накрыл ладонью ее руку.
Надев галоши и теплую куртку, Вирджил отворил входную дверь ровно настолько, чтобы выскользнуть в темноту. Снегу намело не менее трех дюймов. С непокрытой головой он направился к багажнику «плимута» забрать щедрые дары Санты. Чтобы не упасть на заледеневшей тропинке, Вирджил перенес пакеты в два захода. Захлопнув багажник, он ненадолго задержался, провожая последний час перед Рождеством пятьдесят третьего. Да, ночь холодная, но Вирджил видал и похолоднее.
Ступал он с осторожностью, чувствуя фантомную боль в том месте, где раньше была его левая голень. Пять шагов до крыльца он проделал без остановки.
Дел положила набор «Юный доктор» рядом со стопкой сокровищ Джилл. Для Ханни Уокер, которая умела ходить, «как настоящая девочка», требовались батарейки. Санта и об этом позаботился. А Дейви утром обнаружит космодром с вышками, солдатами и пружинными пусковыми установками: Вирджил заранее произвел сборку и сделал пробный запуск. Конни ожидал новый игровой коврик с набором кубиков, доставленных прямиком с Северного полюса. Когда все было готово и Ханни Уокер сделала пробные шаги, Вирджил и Дел сели рядышком на диван и поцеловались еще немного.
На какое-то время их руки сплелись в тишине и покое. Полюбовавшись огнем в камине, Дел встала.
– Едва держусь на ногах, – призналась она. – Постарайся ответить без задержки, дорогой. И передай ему мой сердечный привет.
– Хорошо. – Вирджил посмотрел на часы. Было около половины двенадцатого.
В семь минут первого тишину прорезал телефонный звонок. Вирджил, как и обещал жене, сразу снял трубку.
– С Рождеством, – поздравил он.
Ответила телефонистка:
– Междугородный звонок: Эймос Болинг вызывает Вирджинию Бьюэл.
– Благодарю вас, барышня. Соедините.
Девушка на коммутаторе, как обычно, переврала его имя.
– Сэр, ваша собеседница на линии, – сказала телефонистка и щелкнула переключателем.
– Спасибо, милая, – поблагодарил звонящий. – С Рождеством тебя, Девственник[6].
Вирджил улыбнулся, заслышав свое прозвище. По милости Эймоса Болинга все подразделение называло его Девственником.
– Бад, где ты, черт возьми?
– В Сан-Диего. Но еще вчера был в Мексике.
– Да ты гонишь.
– Всего пару слов, Девственник. В Мексике на каждом шагу забегаловки и бордели. Жарко, благодать. А у вас в Догпэтче много снегу намело?
– Бывало и хуже. Но у меня отличный камин, не жалуюсь.
– Делорес все еще тебя терпит?
– Передавала тебе привет.
– Везучий ты сукин сын, эта девчушка могла бы сделать партию и получше.
– Знаю, но помалкиваю.
Мужчины рассмеялись. Эймос Болинг по прозвищу Бад однажды пошутил, что в тот момент, когда Вирджил Бьюэл по прозвищу Девственник увел у всех из-под носа Делорес Гомес, смысл жениться отпал раз и навсегда. В ту пору, тринадцать с лишним лет назад, любой в подразделении мог бы подкатить к Делорес. Эрни, Клайд, Боб Клэй, оба Джонни – все они могли бы с ней замутить, не опереди Вирджил их всех. На танцах в клубе Красного Креста было не протолкнуться от солдат, матросов и летчиков; Вирджилу захотелось выбраться из толпы на свежий воздух. Он вышел сделать пару затяжек и сам не заметил, как дал прикурить кареглазой девушке по имени Делорес Гомес. Всю ночь напролет они с ней танцевали, смеялись, ели блинчики, запивая их кофе, и целовались. С наступлением утра две жизни изменились навсегда.
Бад так и не женился, и Вирджил понимал, что однополчанину ничего не светит. И вовсе не потому, что тот упустил Делорес. Вирджил давно просчитал, что Бад относится к тому же типу мужчин, что и младший брат отца, дядя Рассел. С ним Вирджил был едва знаком и в последний раз виделся на похоронах бабушки. В тот долгий день Рассел приехал из Нью-Йорка с другом по имени Карл, который обращался к нему «Расти». После поминальной службы, погребения и домашнего ужина, который закончился кофе с пирогом, Карл и Расти – как были, в траурных костюмах, – за полночь укатили обратно в Нью-Йорк. Вирджилу запомнилось, как отец впоследствии пробурчал себе под нос, что его младший брат никогда не питал к женщинам ни слабости, ни страсти. У Бада Болинга была масса слабостей и пара страстей, но, как и в случае с Расселом, все это не имело отношения к женщинам.
– Короче, – вернулся к разговору Вирджил, – как поживаешь, Бад?
– Все путем, все путем, – ответил Бад. – Перебрался сюда три месяца назад из северного пригорода Сакраменто. Это столица штата, как тебе известно. Купил подержанный «бьюик» – и вперед. Городок приятный. Военно-морская база. Каждый таксист представляется ветераном Перл-Харбора.
– Где-то работаешь?
– Только если уж совсем припрет.
– Знаю, что говорю это каждый год, но послушай: в моем магазине есть для тебя местечко. По правде говоря, в нынешних обстоятельствах ты бы мне очень пригодился.
– Дела идут в гору?
– Заказов полно, Бад, вкалываю шесть дней в неделю.
– Адские муки.
– Кроме шуток, Бад. Поработаешь со мной – обеспечишь себя на годы вперед.
– Я давно себя обеспечил.
– Буду платить тебе больше, чем ты стоишь.
– Да я гроша ломаного не стою, Девственник. Ты же знаешь.
Вирджил рассмеялся:
– Тогда в гости приезжай. Летом. Запрыгивай в «бьюик» – и махнем на рыбалку.
– У вас, у деревенских, одна рыбалка на уме.
Читать бесплатно другие книги:
