Тихая гавань Спаркс Николас

5

Субботнее утро выдалось ясным, но вскоре начали собираться тучи. Серые, плотные, они скручивались в толстые жгуты под заметно усилившимся ветром. Температура резко упала – Кэти даже пришлось надеть фуфайку с длинными рукавами. Магазин был в двух милях от коттеджа – полчаса энергичной ходьбы, и девушка понимала, что в ее интересах поторопиться, чтобы не попасть под дождь.

Выйдя на шоссе, она услышала первые раскаты грома и ускорила шаг, чувствуя, как густеет воздух. Мимо промчался грузовик, оставив за собой шлейф пыли, и Кэти перешла на песчаную разделительную полосу. С океана потянуло пронзительной солью. Высоко в небе краснохвостый ястреб парил, расправив крылья, на восходящих воздушных потоках, пробуя силу ветра.

Под мерный ритм ходьбы Кэти расслабилась, то и дело возвращаясь мыслями к разговору с Джо. Не к рассказанным ею историям, а к словам об Алексе. В конце концов Кэти решила, что соседка не знает, о чем говорит. Она, Кэти, просто поддерживала разговор, а Джо переворачивала сказанное так, что оно переставало соответствовать истине. Пусть Кристен прелестная малышка и Алекс кажется человеком порядочным, но зачем он ей нужен? Они едва знакомы. После инцидента с Джошем они друг другу и десяти фраз не сказали. И уж меньше всего на свете ей сейчас нужен какой-то роман.

Отчего у нее ощущение, что Джо пытается их свести?

Неизвестно, но в принципе и не важно. Кэти радовалась, что вечером Джо заглянет в гости. Нет ничего особенного в том, чтобы подругам поболтать за бокалом вина. Другие люди, другие женщины делают то же самое… Кэти наморщила лоб. Ну, может, не каждый день, но большинство не стали бы себе отказывать, если бы хотели, вот и вся разница. Как давно она не делала чего-то обычного, нормального?..

«С самого детства, – призналась она себе. – С тех пор, как подкладывала пенни на рельсы». Кэти не была до конца откровенна с Джо. Она не сказала, что убегала к железной дороге, чтобы не слышать, как ссорятся пьяные родители, крича друг на друга. Она не сказала Джо, что не однажды оказывалась между двух огней, а в двенадцать лет в нее попал обломок льда, который отец швырнул в мать. Глубокая ссадина кровоточила несколько часов, но ни мамочка, ни папочка и не подумали отвезти дочь в больницу. Кэти не сказала, каким злобным становился отец напившись, что она никогда не приглашала к себе одноклассниц, даже Эмили, не пошла в колледж, потому что родители считали это тратой времени и денег и выставили ее из дома в день окончания школы.

Может, она и расскажет об этом Джо. А может, и нет. Не так уж это теперь важно. Да, у нее было не самое лучшее детство. Да, алкоголики-родители часто сидели без работы, но, если не считать инцидента с куском льда, они никогда не били дочь. У нее не было машины, в семье никогда не праздновали день ее рождения, но Кэти не приходилось ложиться спать голодной, а осенью, как бы плохо ни шли дела, к школе у нее всегда была новая одежда. Может, у нее и не самый лучший на свете отец, но он не приходил к ней по ночам в спальню заниматься чудовищными вещами, как случилось кое с кем из ее подруг. В восемнадцать лет Кэти не считала себя несчастной. Расстроенная из-за колледжа, неопытная, не знающая, как пробиться в жизни, она не была сломленной и раздавленной. И не пропала. В Атлантик-Сити было не так уж плохо. Она познакомилась с хорошими людьми и не один вечер провела, смеясь и болтая с друзьями с работы до самого рассвета.

Нет, напомнила себе Кэти, детство вовсе не сломало ей жизнь и не причастно к настоящей причине ее приезда в Саутпорт. Джо, уже почти подруга, самый близкий в городке человек, ничего о ней не знает. И никто не знает.

– Здрасте, мисс Кэти, – пропела Кристен из-за маленького столика. Сегодня кукол на нем не было: перед девочкой лежал альбом для раскрашивания, и Кристен склонилась над страницей с цветными карандашами в руках, старательно раскрашивая единорогов и радуги.

– Здравствуй, Кристен. Как дела?

– Хорошо. – Девчушка подняла глазки от книги. – А почему вы всегда пешком ходите?

Кэти ответила не сразу. Она обошла прилавок и присела на корточки рядом с Кристен.

– А у меня машины нет.

– Почему?

«Потому что нет водительских прав, – подумала Кэти. – А если бы и были, машина мне не по карману». Но вслух произнесла:

– Я тебе вот что скажу: я взвешу все за и против и, возможно, куплю.

– Ладно, – сказала Кристен и подняла альбом. – Вам нравится?

– Красиво. Как ты хорошо рисуешь!

– Спасибо, – сказала малышка. – Я вам подарю, когда дорисую.

– Если тебе самой нравится, оставь рисунок себе.

– Нравится, – с гордостью подтвердила малышка. – Но я хочу вам подарить. Можете повесить себе на холодильник.

Кэти улыбнулась:

– Я так и хотела.

– Вам помочь выбрать покупки?

– Да нет, сегодня я сама справлюсь, а ты успеешь дорисовать.

– Ладно, – согласилась Кристен.

Взяв корзину, Кэти увидела, что к кассе идет Алекс. Он помахал ей, и вопреки здравому смыслу Кэти показалось, что она видит его впервые. При белой шевелюре морщинки на лице были только у глаз, и они, наоборот, подчеркивали общее ощущение жизненной силы, исходившее от этого человека. Широкий в плечах торс красиво сужался к подтянутой талии, и становилось ясно, что Алекс никогда не переходит меру в еде и питье.

– Здравствуйте, Кэти. Как ваши дела?

– Хорошо. А ваши?

– Грех жаловаться, – улыбнулся Алекс. – Я рад, что вы зашли. Хочу вам кое-что показать. – Он кивнул на монитор, и Кэти увидела Джоша, сидящего на причале с удочкой в руках.

– Вы снова разрешили?!

– Видите, что на нем надето?

Кэти подалась поближе, напрягая глаза:

– Это у него спасательный жилет?

– Я довольно долго искал не слишком громоздкий и чтобы в нем не было жарко. Этот очень хороший. Да и выбора у меня, честно говоря, не было. Вы не представляете, как извелся парень без рыбалки. Он столько раз умолял меня разрешить, что я не выдержал и нашел выход в виде спасательного жилета.

– И Джош не против его надевать?

– А у нас новое правило: либо носи жилет, либо не ходи на причал. Впрочем, Джош не возражает.

– Рыба-то у него клюет?

– Ну не так часто, как он мечтает, но – да, кое-что ловит.

– А улов вы съедаете?

– Иногда, – кивнул Алекс. – Но обычно Джош выбрасывает рыб обратно в реку. Он не против ловить одну и ту же рыбку по десять раз.

– Славно, что вы нашли выход.

– Хороший отец подумал бы об этом заранее.

Впервые Кэти подняла на него глаза:

– Мне кажется, вы очень хороший отец.

Их глаза встретились, и лишь через несколько секунд Кэти заставила себя отвести взгляд. Алекс, почувствовав ее неловкость, нагнулся куда-то за прилавок.

– У меня для вас кое-что есть, – сказал он, ставя возле кассы пакет. – У моего фермера-поставщика своя маленькая оранжерея, они там все выращивают, сезон не сезон. Вчера как раз подбросили нам свежих овощей. Помидоры, огурцы, кабачки, патиссоны. Может, возьмете? Моя жена уверяла, что это самые вкусные дары огорода, какие ей доводилось пробовать.

– Вы женаты?

Он покачал головой.

– Простите, до сих пор оговариваюсь. Моя покойная жена. Она умерла два года назад.

– Мне очень жаль, – пробормотала Кэти, сразу вспомнив свое: «А что у него случилось?» и ответ Джо: «Спроси у него».

Значит, она знала, что жена Алекса умерла, но ничего не сказала. Странно.

Алекс не заметил, что Кэти думает о своем.

– Спасибо, – негромко отозвался он. – Карли была прекрасным человеком. Вы бы с ней подружились. – Он погрустнел, но скоро справился с собой. – Так вот, она клятвенно уверяла насчет овощей этого поставщика, что никакой химии, только органика, даже урожай семья фермера до сих пор собирает вручную. Обычно этот товар разбирают моментально, но я для вас отложил немного, вдруг захотите попробовать. – Он улыбнулся. – Вы же вегетарианка! Будете в восторге, обещаю.

Кэти прищурилась.

– Кто вам сказал, что я вегетарианка?

– А что, нет?

– Нет.

– О… – Алекс смущенно сунул руки в карманы. – Ошибка вышла.

– Ничего, – сказала Кэти. – Меня и не в таком подозревали.

– Не может этого быть.

«Может», – подумала Кэти, а вслух сказала:

– Ладно, я возьму овощи. Спасибо вам большое.

6

Пока Кэти выбирала товар, Алекс топтался у кассы, посматривая на девушку краем глаза и стараясь выглядеть занятым. Он поставил прилавок ровно, проверил, как там Джош, похвалил рисунок Кристен и снова поправил прилавок.

В последнее время она изменилась. Кожа покрылась легким загаром начала лета и привлекала взгляд сияющей свежестью. Она стала не такой пугливой, взять хоть сегодняшний день. Конечно, их разговор мир не потрясет, но это же только начало!

Начало чего?

С первой встречи он чувствовал, что девушка в беде, и его инстинктивной реакцией стало желание помочь. Она была красива даже с обкорнанными волосами и в одеянии дурнушки Джейн. При виде же того, как Кэти баюкала на руках Кристен, когда Джош упал в реку, Алекс растрогался до глубины души. Еще больше умилила его реакция Кристен – малютка потянулась к Кэти как к матери.

У него сжалось горло от воспоминания об умершей жене и сознания, что детям не хватает матери. Он знал, что сын и дочь грустят, и как умел старался заменить им мать, но только увидев Кристен с Кэти, понял, что печаль – лишь часть того, что они испытывают. Детское одиночество зеркалом отразило его собственное.

Алекс даже испугался, как же он не понял этого раньше.

Кэти оставалась для него загадкой. В ней чего-то не хватало, ощущалась какая-то мучительная недосказанность. И теперь, незаметно наблюдая за девушкой, Алекс гадал, кто она такая и что привело ее в Саутпорт.

Кэти остановилась возле одного из холодильников, чего никогда не делала раньше, и рассматривала бутылки за стеклянной дверцей, сосредоточенно хмурясь, видимо, решая, что купить. И тут Алекс заметил, как она правой рукой крутит на левом безымянном пальце несуществующее кольцо. При виде этого жеста Алекс словно перенесся на много лет назад, вспомнив нечто очень хорошо знакомое и, как он думал, прочно забытое.

Эту привычку, вернее, нервный тик, он подметил еще в подразделении уголовных расследований у женщин с покрытыми синяками, обезображенными лицами. Сидя перед следователем, они судорожно цеплялись за обручальные кольца, словно за кандалы, которыми были прикованы к своим мужьям. Обычно они отрицали, что супруг их бьет, а в редких случаях, признавая побои, настаивали, что он не виноват, что сами его спровоцировали – обед подгорел, со стиркой не успели. Если же муж был пьян, всякий раз клялись, что это первый раз, и отказывались выдвигать обвинение, боясь испортить благоверному карьеру, – все знали, что в армии беспощадно относятся к инициаторам домашнего насилия.

Некоторые вели себя иначе, по крайней мере вначале, и настаивали на предъявлении обвинения. Алекс начинал писать протокол, а женщины раздраженно допытывались, как это бумажки могут быть важнее ареста виновного. Важнее восстановления справедливости! Он все равно дописывал протокол до конца и читал вслух сказанное ими же, после чего просил подписать. Бравада моментально исчезала, разъяренное выражение лица сменялось привычной миной запуганной женщины. Сколько раз дело заканчивалось отказом подписать протокол. И даже те, кто проявлял твердость, меняли решение, едва в участок привозили их мужей. Делам все равно давали ход, но жены отказывались давать показания и виновные легко отделывались. Со временем Алекс убедился, что свободы добивались только те, кто шел до конца, потому что жизнь, которую они вели, была неволей, пусть они и не хотели этого признавать.

Существует и другой способ уйти от этого ужаса, хотя на памяти Алекса только одна решилась его выбрать. Однажды у него побывала женщина, заученно отрицавшая вину мужа и винившая только себя, а через пару месяцев Алекс узнал, что она сбежала. Не к родителям, не к друзьям, а неизвестно куда, чтобы муж не смог ее найти. Покинутый супруг пришел в ярость и после ночи возлияний попытался выместить злость на военном полицейском. Когда его за нападение посадили в Ливенуорт, Алекс удовлетворенно ухмыльнулся, а при мысли о его сбежавшей жене подумал: «Ну и правильно».

При виде Кэти, машинально вертевшей кольцо, которого не было, в Алексе проснулись сыскные инстинкты. «Значит, был муж», – решил он. Вот и недостающий элемент. Либо Кэти все еще замужем, либо нет, но она до сих пор боится этого человека.

Небо раскололось, когда Кэти протянула руку за пакетом крекеров. Сверкнула молния, через несколько мгновений оглушительно ударил гром. Его раскаты постепенно перешли в сердитое ворчанье. Джош вбежал в магазин под первыми каплями дождя, сжимая ящик со снастями и катушку. Он раскраснелся и тяжело дышал, как бегун после финиша.

– Пап, я тут!

Алекс посмотрел на сына:

– Поймал что-нибудь?

– Только сома, того самого, который всегда попадается.

– Скоро приходи обедать, ладно?

Джош вышел через заднюю дверь, и было слышно, как он пошлепал по лестнице на второй этаж.

Дождь лил стеной. Ветер прижимал водяные потоки к стеклу витрины. Толстые ветви гнулись, не выдерживая ветра, склоняясь перед сильнейшим. Потемневшее небо освещалось ослепительными молниями, от грома дрожали стекла. С другого конца магазина Алекс видел, как вздрогнула Кэти, как ее лицо стянула маска удивления и страха, и подумал: видел ли ее такой гипотетический муж.

Дверь магазина открылась, и вбежал человек, с которого на старый деревянный пол ручьями лилась вода. Стряхнув воду с рукавов, он кивнул Алексу и прошел к грилю.

Кэти вновь повернулась к стойке с крекерами. Большого выбора в магазине не было, Алекс привозил только «Солтинс» и «Риц», которые хорошо раскупались. Кэти выбрала «Риц».

Прочие приобретения не нарушили сложившейся традиции, и вскоре Кэти подошла к кассе. Закончив пробивать и складывая покупки, Алекс постучал пальцем по пакету на прилавке.

– Не забудьте овощи.

Кэти посмотрела на итоговую сумму на чеке.

– Вы точно их пробили?

– Конечно.

– А почему сумма такая, как всегда?

– Скидка для первого раза.

Она свела брови, не зная, верить или нет, заглянула в пакет, достала помидор и поднесла его к носу.

– Пахнет вкусно.

– Я вчера вечером съел несколько штук – великолепно, если чуть подсолить. А огурцы можно и так.

Кэти кивнула, глядя на дверь. Ветер яростно гнал потоки воды, ходившие волнами. Дверь поскрипывала под напором стихии, грозившей затопить магазин. Мир за стеклом слился в мутное пятно.

Посетители не торопились расходиться – Алекс слышал, как они судачат у гриля, что гроза давно собиралась.

Мужественно вздохнув, Кэти потянулась за пакетами.

– Мисс Кэти! – закричала Кристен чуть не в панике. Она поднялась из-за столика, протягивая только что раскрашенный рисунок, уже вырванный из альбома. – Вы чуть картину не забыли!

Просияв, Кэти взяла подарок. Алекс видел, как на мгновение для нее перестало существовать все, кроме рисунка Кристен.

– Красиво, – похвалила она. – С удовольствием повешу у себя.

– Следующий раз придете, я вам другую раскрашу.

– Огромное тебе спасибо.

Кристен, сияя как медный грош, уселась за столик. Кэти свернула рисунок в трубочку, стараясь не помять, и опустила в пакет. Вспышка молнии и пушечный залп грома последовали почти одновременно. Затем небо стало совсем темным.

– Вы не знаете, гроза долго будет? – спросила Кэти.

– Я слышал, дождь не прекратится большую часть дня, – ответил Алекс.

Кэти не отрываясь смотрела на дверь. Решая, как поступить, она машинально вертела отсутствующее кольцо на пальце.

В наступившей тишине Кристен потянула отца за рубашку.

– Папа, отвези мисс Кэти домой, – попросила она. – У нее нет машины, а дождь вон какой сильный.

Алекс посмотрел на Кэти, понимая, что она слышала Кристен.

– Вас подвезти?

Девушка покачала головой:

– Нет-нет, не надо.

– Картина же намокнет! – немедленно вмешалась Кристен.

Кэти не нашлась с ответом, и Алекс вышел из-за кассы.

– Пойдемте. – Кивком он показал, куда. – Незачем мокнуть, машина за магазином.

– Но я не хочу вас беспокоить!

– Никакого беспокойства. – Он похлопал себя по карману, вытащил ключи от машины и подхватил пакеты Кэти. – Разрешите поднести. Кристен, дочка, сбегай наверх, скажи Джошу, что я вернусь через десять минут.

– Ага, пап.

– Роджер! – позвал Алекс. – Присмотри за магазином и детьми, ладно?

– Нет проблем, – помахал рукой Роджер.

Алекс кивнул на дверь в конце зала.

– Готовы? – спросил он Кэти.

Они со всех ног кинулись к джипу, с трудом удерживая гнувшиеся под ветром и ливнем зонты. Молнии то и дело сверкали, заставляя бледнеть сизые тучи.

В машине Кэти принялась ладонью протирать запотевшее окно.

– Не ожидала я такого, когда решила сходить в магазин.

– Никто не ожидает, пока гроза не начнется. По радио повторяют: «Барометр падает», а когда налетает ураган, кажется, что неожиданно. Если чуть-чуть покапает, мы недовольны. Льет сильнее, чем предсказывали, снова недовольны. Погода соответствует прогнозу, опять-таки недовольны – метеорологи постоянно ошибаются, откуда было знать, что на этот раз не соврали! Прогнозы дают людям пищу для недовольства.

– Как посетителям у гриля?

Алекс, улыбнувшись, кивнул:

– В принципе, люди здесь хорошие. В основном все трудятся, живут честно и на редкость добры. Любой охотно согласился бы остаться за меня в магазине, попроси я об этом, и отчитался бы за каждый пенни. Тут так заведено. Всякий понимает: в маленьком городке не обойтись без помощи соседей, и это правильно. Правда, я к этому довольно долго привыкал.

– Вы сами не отсюда?

– Нет. Здесь родилась моя жена. Я из Спокана. Впервые увидев Саутпорт, помню, подумал: ни за что в такой деревне не останусь. Маленький южный городок, которому не интересно, чем дышит большой мир… Сначала очень непривычно, но потом это в тебя прорастает. Здесь я могу жить тем, что для меня важнее всего.

– А что может быть важнее всего? – негромко спросила Кэти.

Алекс пожал плечами:

– Ну, это для кого как. Для меня – мои дети. Здесь их дом. После пережитого им необходима стабильность. Кристен нужно место, где раскрашивать картинки и наряжать кукол, Джошу – где рыбачить, и чтобы они знали – папа рядом. Городок и магазин дают им такую возможность, и на сегодняшний день это все, что я хочу… Все, что мне нужно…

Он помолчал, думая, что рассказал слишком много.

– Кстати, куда нам ехать?

– Поезжайте прямо. Будет гравийная дорога, на нее надо свернуть. Сразу за поворотом.

– Щебенка до леса?

Кэти кивнула:

– Да, там одна дорога.

– Ого, а я и не знал, что она куда-нибудь ведет. – Он нахмурился. – Слушайте, это же очень далеко ходить! Мили две?

– Ничего не далеко, нормально, – возразила Кэти.

– Ну, в хорошую погоду может быть, но сегодня вам пришлось бы добираться до дому вплавь, под таким-то дождем. И рисунок Кристен точно пропал бы.

Он заметил, что на губах Кэти мелькнула слабая улыбка, но она ничего не сказала.

– Я от кого-то слышал, вы работаете в «Айвенз»?

Кэти кивнула:

– Да, с марта.

– И как вам там?

– Ничего. Работа как работа, владелец хорошо ко мне относится.

– Айвен?

– Вы его знаете?

– Айвена все знают. Вы в курсе, что каждую осень он одевается генералом Конфедерации в память знаменитой битвы при Саутпорте, когда Шерман сжег городок дотла? Патриотично, конечно, да только в гражданской войне не было такого эпизода. Поселок тогда даже Саутпортом не назывался, он был Смитвиллем. Шерман сюда и на сотню миль не подходил.

– Серьезно? – не поверила Кэти.

– Не поймите меня неправильно, Айвен хороший человек, его ресторан – местная достопримечательность. Кристен и Джош обожают ваши кукурузные оладьи, Айвен рад нас видеть, когда бы мы ни заявились, но иногда я отказываюсь понимать, что им движет. Его семья эмигрировала из России в пятидесятых – первая волна, иначе говоря. Небось, и не слышали о Гражданской войне в Америке, а вот Айвен целые выходные размахивает саблей посреди дороги и выкрикивает команды перед зданием суда.

– Как же это я не слышала об этом?

– У местных это непопулярная тема. Эксцентричный иностранец… Даже те, кто хорошо относятся к Айвену, увидев его посреди улицы, делают вид, что ничего не происходит, отворачиваются и демонстративно восхищаются красотой хризантем на клумбах перед судом.

Впервые за всю поездку Кэти рассмеялась:

– Я вам не верю!

– Ничего, останетесь здесь до октября, сами увидите. Но опять-таки, не поймите меня превратно: он хороший человек, и ресторан у него отличный. После пляжа мы почти всегда туда заходим. В следующий раз попросим, чтобы нас посадили за ваш столик.

Кэти поколебалась, но сказала:

– Хорошо.

– Вы ей нравитесь, – сказал Алекс. – Кристен, в смысле.

– Я ее очень люблю. Она смышленая, самостоятельная – настоящая личность.

– Спасибо. Я передам ей ваши слова.

– Сколько ей?

– Пять. Осенью пойдет в школу. Что я буду без нее делать? В магазине будет слишком тихо.

– Вы станете по ней скучать, – заметила Кэти.

Алекс кивнул:

– Еще как. В школе ей, конечно, понравится, но я люблю, когда она рядом.