Путь кинжалов Джордан Роберт

Глава 1

Ненадежная сделка

Вращается Колесо Времени, эпохи приходят и уходят, оставляя в наследство воспоминания, которые становятся легендой. Легенда тускнеет, превращаясь в миф, и даже миф оказывается давно забыт, когда эпоха, что породила его, приходит вновь. В эпоху, называемую Третьей, в эпоху, которая еще будет, в эпоху, которая давно миновала, над огромным островом-горой Тремалкин поднялся ветер. Не был ветер началом. Нет ни начала, ни конца оборотам Колеса Времени. Оно – начало всех начал.

На восток понесся ветер над Тремалкином, где светлокожие Амайяр возделывают свои пашни, создают тончайшее стекло и прозрачный фарфор и следуют миру Пути воды. Для Амайяр мир, за исключением их разбросанных островков, не существовал, потому что Путь воды учит – мир лишь иллюзия, отраженное отражение веры, однако кое-кто видел, как ветер нес пыль и жару лета туда, где должны бы литься холодные зимние дожди, и кое-кто припомнил слышанные от Ата’ан Миэйр сказания. Истории о далеком мире и пророчества. Кое-кто обратил свои взоры на холм, где из земли торчала громадная каменная рука, державшая на массивной ладони прозрачную хрустальную сферу, величиной превышавшую многие дома. У Амайяр были свои пророчества, и в некоторых из них говорилось о руке и о сфере. И о конце иллюзий.

Дальше, через Море штормов, дул ветер под испепеляющим солнцем, полыхавшим в раскаленном небе без единого облачка, дул, срывая барашки с зеленых морских волн, над вздымающимися валами, борясь с ветрами с юга и с запада. Но штормы были не зимние, хотя зима и перевалила за половину, куда слабее бурь умирающего лета; оседлав эти ветры и течения, кормящиеся от океана народы могли плавать туда и обратно вдоль всего континента, от Края Мира до Майена и даже далее. Завывая, дул ветер над волнующимся океаном, где шумно всплывали и трубили громадные киты и парили над водой летающие рыбы, раскинув в стороны плавники размахом в два, а то и более шага; дул ветер на восток, а потом уклонялся к северу, оставляя внизу флотилии рыбачьих лодок, забросивших сети на отмелях и мелководье. Рыбаки, замерев с раскрытым ртом, смотрели, как, оседлав мощное дыхание ветра, неуклонно движется армада высоких кораблей и корабликов поменьше – разбивая пенные валы тупыми носами, разрезая волны носами узкими, осененные стягом с золотым ястребом, сжимающим в когтях молнию, и предвестниками шторма развевались над ними во множестве разноцветные вымпелы и флаги. На восток и на север дул ветер, и достиг он наконец просторной, заполненной судами гавани города Эбу Дар, где, как и во многих других портах, стояли сотни кораблей Морского народа – в ожидании слова Корамура, Избранного.

Над гаванью взревел ветер; растолкав суденышки и корабли, пронесся над самим городом, над домами, сверкающими белизной под ослепительным солнцем, над шпилями, крышами, многоцветными куполами, над улицами и каналами, где прославленное в рассказах трудолюбие южан не ведало отдыха. Закружил ветер над сияющими куполами и стройными башенками Таразинского дворца, принеся запах соли, всколыхнув стяг Алтары – два золотых леопарда на красно-голубом поле – и знамена правящего Дома Митсобар – меч и якорь, зеленые на белом. И это был еще не шторм, а лишь предвестник штормов.

У Авиенды, шагавшей впереди своих спутниц по выложенным приятной глазу яркой плиткой коридорам дворца, вдруг зачесалось между лопатками. Чувство, будто за тобой следят, – последний раз она испытывала такое, когда еще была Девой, помолвленной с копьем.

«Померещилось, – сказала она себе. – Воображение разыгралось, а еще знание, что есть враги, которые мне не по зубам!» Не так давно мурашки, бегавшие по спине, означали, что кто-то собирается ее убить. Смерти не нужно бояться – рано или поздно умирают все, – но ей не хотелось умирать, как угодивший в силки кролик. Ей еще надо исполнить тох.

Вплотную к стенам пробегали слуги, кланяясь или приседая в реверансе, опуская взоры, будто бы осознавая позор, в каком живут, но вовсе не из-за них у Авиенды стянуло кожу между лопатками. Она попривыкла к слугам, но даже сейчас ее взгляд скользил мимо них. Нет, наверное, это воображение и волнение. Просто день сегодня такой.

Взор девушки то и дело привлекали яркие шелковые гобелены, золоченые светильники-шандалы и висящие под потолком лампы. В стенных нишах и в высоких открытых резных шкафчиках стояла фарфоровая, бумажной толщины посуда, красная, желтая, зеленая, синяя вперемежку с золотой и серебряной, костяной и хрустальной, десятки десятков чаш, ваз, статуэток, ларчиков. Но лишь на самых красивых останавливался взгляд: что бы там ни думали мокроземцы, красота превыше золота. А здесь красоты было в изобилии. Она бы не отказалась от доли из пятой части здешних сокровищ.

Досадуя на себя, Авиенда нахмурилась. Такая мысль не делает чести, ведь под этим кровом ей по своей воле предложили прохладу и воду. Без церемоний, правда, но без долга или крови, без угрозы стали и без принуждения. Все лучше, чем беспокойство о маленьком мальчике, оказавшемся в одиночестве в этом развращенном городе. Любой город – испорченное место, теперь Авиенда была в этом совершенно уверена: ведь побывала она уже в четырех, но из них Эбу Дар был последним, куда она бы отпустила ребенка гулять одного. Другого не могла понять Авиенда – почему мысли об Олвере то и дело приходят ей в голову? Он никак не связан с тох, который у нее есть к Илэйн, и с тем, что у нее есть к Ранду ал’Тору. Отца мальчишки забрало копье Шайдо, голод и лишения унесли мать, но, даже если бы обоих забрало ее копье, Олвер все равно остается древоубийцей, кайриэнцем. Но почему она беспокоится о нем? Почему? Она попыталась сосредоточиться на плетении, которое предстоит создать. Но перед ее мысленным взглядом вновь возникло большеротое лицо Олвера. Бергитте тревожится за мальчишку больше, но в груди у Бергитте бьется сердце, в котором живет странная любовь к маленьким мальчикам, особенно к некрасивым.

Вздохнув, Авиенда отказалась от попыток не слушать разговор своих спутниц, хотя в нем, точно жаркая молния, поминутно проскакивало раздражение. Даже это лучше, чем расстраиваться из-за сына древоубийцы. Клятвопреступника. Презренного отродья, без которого мир будет только чище. Ее это никак не касается. Ничуть. В любом случае Мэт Коутон отыщет мальчишку. Кажется, он способен отыскать все, что угодно. И каким-то образом, слушая разговор, она успокоилась. Странное чувство пропало.

– Мне это ничуточки не нравится! – бурчала Найнив, продолжая спор, начавшийся еще в апартаментах. – Ни капельки, Лан. Слышишь?

О своем недовольстве она заявляла уже по меньшей мере раз двадцать; Найнив, даже проиграв, никогда не сдавалась. Невысокая и темноглазая, она шагала сердито, подбирая свою голубую юбку-штаны для верховой езды; одна рука поднялась было, замерла возле толстой, длинной, по пояс, косы, потом решительно опустилась, а затем вновь потянулась к косе. Рядом с Ланом Найнив умела обуздывать гнев и нетерпение. Точнее, пыталась. После свадьбы ее наполнила необычайная гордость. Шитая золотом, пригнанная по фигуре голубая куртка поверх шелкового дорожного платья с желтыми вставками была расстегнута и по обычаю мокроземцев чересчур открывала грудь – только для того, чтобы Найнив могла похвастать тяжелым золотым перстнем-печаткой, висевшим на тонкой цепочке на шее.

– Ты права не имел давать такое обещание, Лан Мандрагоран! Позаботиться обо мне! – гнула свое Найнив. – Я тебе не фарфоровая куколка!

Он шагал рядом, хорошо сложенный, на две головы выше, со спины его свисал плащ Стража, от которого глазам больно. Лицо точно из камня высечено, а оценивающий взгляд ощупывал каждого проходившего мимо слугу, проверял каждый коридор, стенную нишу, нет ли где опасности, не таится ли за углом засада. Он излучал готовность к действию – лев, готовый в следующий миг кинуться в бой. Авиенда выросла среди опасных мужчин, но никого из них нельзя было и рядом поставить с Аан’аллейном. Будь смерть мужчиной, она была бы им.

– Ты – Айз Седай, а я – Страж, – сказал Лан глубоким ровным голосом. – Заботиться о тебе – мой долг. – Потом тон его стал мягче, резко контрастируя с угловатым лицом и напряженным взглядом. – Кроме того, забота о тебе, Найнив, есть веление и желание моего сердца. Проси или требуй от меня чего хочешь, но я не дам тебе умереть, не попытавшись спасти. В тот день, когда умрешь ты, умру и я.

Последнего он прежде не говорил, во всяком случае Авиенда этих слов не слышала, и на Найнив они подействовали как удар в живот: глаза округлились, губы беззвучно зашевелились. Впрочем, она быстро, как всегда, пришла в себя. Притворившись, будто поправляет шляпу с голубым пером – что за смешная вещь, будто на голову ей уселась чудная хвостатая птица! – Найнив из-под широких полей стрельнула в Лана взглядом.

Авиенда давно подозревала, что Найнив подчас использует молчание и многозначительные взгляды для того, чтобы скрыть незнание. Она подозревала, что о мужчинах Найнив известно немало, а уж о том, как вести себя с одним-единственным мужчиной, – побольше Авиенды. Куда легче сражаться со многими вооруженными мужчинами, чем любить одного. Намного легче. Как только женщины выходят замуж? Авиенда отчаянно хотела научиться всем этим премудростям, но как – она представления не имела. Всего день замужем за Аан’аллейном, и Найнив разительно переменилась, даже не считая всех прежних стараний сдерживать свой нрав. Казалось, это саму ее то изумляет, то потрясает. В самые неподходящие моменты на нее нападала мечтательность, она вспыхивала румянцем от самых безобидных вопросов и, бывало, хихикала просто так – последнее Найнив с жаром отрицала, даже когда Авиенда была тому свидетельницей.

– Кажется, ты тоже хочешь опять рассказать мне о Стражах и Айз Седай? – холодно заметила Илэйн, обращаясь к Бергитте. – Что ж, мы с тобой не замужем. Надеюсь, ты защитишь меня со спины, но я не допущу, чтобы ты за моей спиной раздавала дерзкие обещания.

Одежда Илэйн разительно отличалась по стилю от наряда Найнив: шитое золотом зеленое шелковое платье для верховой езды, по моде Эбу Дар – с высоким, под шею, воротом и овальным вырезом, открывавшим ложбинку на груди. Мокроземцы чуть ли не плюются, стоит упомянуть о палатке-парильне или о том, чтобы показаться без одежды перед гай’шайн, а сами потом расхаживают полуголыми там, где их видит любой чужак. Ну, Найнив Авиенду не слишком-то волнует, но ведь Илэйн ей почти сестра. И, как надеялась айилка, станет кем-то большим.

Благодаря сапожкам на высоком каблуке Бергитте оказалась почти на ладонь выше Найнив, хотя по-прежнему уступала ростом Илэйн и Авиенде. В темно-синей куртке и в широких зеленых шароварах, она держалась с той же уверенной настороженностью и готовностью действовать, что и Лан, хотя казалась менее напряженной. Леопард, лежащий на скале, всего лишь выглядит ленивым. В руке Бергитте держала лук и, несмотря на небрежную походку, могла выхватить стрелу из колчана на поясе так быстро, что никто и моргнуть бы не успел, а третья ее стрела была бы выпущена прежде, чем кто-то сумел бы наложить на тетиву вторую.

Бергитте криво улыбнулась Илэйн и мотнула головой, качнув золотистой косой, по толщине и длине не уступавшей косе Найнив.

– Я дала слово у тебя на глазах, а не за спиной, – сухо заметила она. – Когда ты узнаешь побольше, мне не придется рассказывать тебе о Стражах и Айз Седай.

Илэйн фыркнула, надменно вздернула подбородок и принялась возиться с лентами от шляпки, которую еще больше, чем у Найнив, украшали длинные зеленые перья.

– А узнать тебе стоит немало, – добавила Бергитте. – Ты сейчас этот бант еще одним узлом завяжешь.

Не будь Илэйн ее почти сестрой, Авиенда наверняка рассмеялась бы – уж больно ярким румянцем та залилась. Всегда забавно подколоть того, кто чересчур заносится, даже со стороны посмотреть на такое забавно, и даже небольшое падение стоит смешка. Но она лишь устремила на Бергитте твердый взгляд, не обещающий ничего хорошего. Бергитте нравилась Авиенде, но, судя по всему, мокроземцы не способны уловить разницу между подругой и почти сестрой. Бергитте лишь улыбнулась и что-то тихонько пробормотала. Авиенда вроде как уловила слово «котята». И, что хуже всего, сказанное нежным тоном! Должно быть, все слышали. Все!

– Что на тебя нашло, Авиенда? – спросила Найнив, ткнув ей в плечо выставленным пальцем. – Так и будешь стоять и краснеть весь день? Мы, вообще-то, торопимся.

Только теперь Авиенда вдруг сообразила, что, должно быть, покраснела не хуже Илэйн. И застыла как вкопанная, когда им нужно спешить. Обрезали словом, точно девчонку, только что повенчанную с копьем и не привыкшую к ехидным насмешкам, принятым у Дев. Ей уже почти двадцать, а ведет она себя словно девчушка, играющая со своим первым луком. Эта мысль лишь прибавила румянца. Потому-то за следующий поворот Авиенда чуть ли не прыгнула, едва не врезавшись головой в Теслин Барадон.

Она не упала – ее подхватили сзади Илэйн и Найнив. На сей раз она сумела не покраснеть. Мало того что себя, так и свою почти сестру опозорила! Илэйн-то всегда считала ее хладнокровной. К счастью, Теслин Барадон случившееся тоже застало врасплох.

От неожиданности остролицая женщина отскочила назад, остановилась, досадливо дернув узкими плечами. Худые щеки и узкий нос скрывали безвозрастность черт ее лица, еще большую худобу Красной сестре придавало красное платье, отороченное темно-синим, почти черным, шитьем. Однако она быстро обрела самообладание хозяйки крова клана; темно-карие глаза были холодны, как глубокие тени. Равнодушно скользнув взглядом по Авиенде, Теслин будто и не заметила Лана, на миг ожгла взором Бергитте. Большинство Айз Седай неодобрительно отнеслись к тому, что Бергитте оказалась Стражем, но в конце концов их неодобрение свелось к ворчанию о соблюдении традиций. Однако Илэйн и Найнив Красная сестра оглядела со всем вниманием. Авиенде скорее удалось бы отыскать следы вчерашнего ветра, чем прочесть что-либо по лицу Теслин Барадон.

– Я уже говорила Мерилилль, – произнесла Айз Седай с отчетливым иллианским выговором, – но могу и вас успокоить. Какую бы… проделку… вы ни задумали, ни я, ни Джолин не станем вмешиваться. Я прослежу. Элайда, если вы будете осторожны, никогда не узнает о ваших… проделках. И нечего, дети мои, рты разевать, точно карпы на бережку, – добавила она с недовольной миной. – Я не слепа и не глуха. Я знаю, что Ищущие Ветер Морского народа – во дворце, знаю и о тайном совещании с королевой Тайлин. И кое о чем другом. – Теслин поджала тонкие губы, и, хотя тон ее остался спокойным, темные глаза полыхнули гневом. – Кое за что вы дорого поплатитесь, вы и те, кто позволил вам корчить из себя Айз Седай, но сейчас я смотрю на это сквозь пальцы. Расплата обождет.

Найнив крепко взялась за косу, выпятила подбородок, глаза ее сверкали. При иных обстоятельствах Авиенда посочувствовала бы тому, на кого обрушится нагоняй Найнив. С ее ядовитого язычка колючек слетает больше, чем найдется у колючего сегаде, да и поострее они будут. Авиенда холодно смотрела на Айз Седай, которая полагала, что может глядеть будто бы сквозь нее. Эта женщина явно заслуживает взбучки. Хранительница Мудрости вряд ли опустится до рукоприкладства, но она-то всего лишь ученица. Возможно, не так дорого будет стоить для ее джи, если она слегка отмутузит Теслин Барадон. Авиенда открыла было рот, чтобы у Красной сестры был шанс защитить себя, и в то же мгновение рот открыла Найнив, однако первой заговорила Илэйн.

– То, что мы задумали, Теслин, – очень холодно сказала она, – ничуть тебя не касается. – Илэйн тоже выпрямилась, глаза ее сверкали голубыми льдинками; случайный солнечный луч, пробившийся через высокое окно, словно бы воспламенил золотисто-рыжие волосы. Сейчас рядом с Илэйн хозяйка крова показалась бы козопасом, перебравшим оосквай. Что-что, а надменность у нее была в крови. Она каждое слово произносила непререкаемым тоном. – У тебя нет никакого права вмешиваться в наши дела, в то, что делает любая сестра. Вообще никакого права. Так что не лезь своим носом в наш огород, жердина ты корявая, и радуйся, что мы не обвинили тебя в измене – за поддержку узурпатора на Престоле Амерлин.

Озадаченная, Авиенда покосилась на свою почти сестру. Не лезть носом в их огород? Какой еще огород? Жердина корявая? А это-то что значит? Порой от мокроземцев услышишь очень странные вещи, но другие женщины выглядели озадаченными не меньше ее самой. Только Лан, покосившись на Илэйн, видимо, что-то понял и вроде как… удивился. А возможно, это его позабавило. Трудно было сказать: по лицу Аан’аллейна мало что удавалось прочесть.

Теслин Барадон хмыкнула, лицо ее вытянулось пуще прежнего. Авиенда добросовестно старалась называть мокроземцев только половиной их имени – как они сами поступали; когда же она использовала полное имя, то окружающие считали, что айилка расстроена! Но стать с Теслин Барадон настолько близкими подругами, чтобы называть ее лишь по первому имени… Такого Авиенда даже представить себе не могла.

– Ладно, глупые дети, занимайтесь своим делом! – прорычала Красная сестра. – Только получше подумайте, куда вам вздумалось свои носы совать.

Когда она повернулась, горделиво подобрав юбки, и собралась уйти, Найнив поймала Айз Седай за локоть. Обычно чувства мокроземцев нетрудно прочесть по их лицам, и на лице Найнив гнев прорывался через целеустремленность и решимость.

– Погоди, Теслин, – неохотно произнесла она. – Возможно, тебе и Джолин грозит опасность. Я говорила Тайлин, но она, наверное, остереглась рассказать кому-то еще. Об этом никто не желает говорить. – Найнив сделала глубокий вдох. Если она считает, что тут замешаны ее собственные страхи, то ничего удивительного. Нечего стыдиться, если испытываешь страх, главное – не выказать его, не поддаться ему. Когда Найнив продолжила, Авиенда сама ощутила холодок в животе. – Могидин в Эбу Дар. И может, еще кто-то из Отрекшихся. С голамом – это исчадие Тени, которого не может коснуться Сила. Он похож на человека и сотворен для того, чтобы убивать Айз Седай. Судя по всему, сталь ему тоже нипочем, и он может протиснуться в мышиную норку. И Черная Айя тоже тут. Надвигается гроза, страшная гроза. Только это не буря, не в погоде дело. Я чувствую ее, я на это способна. Может, талант такой. Опасность надвигается на Эбу Дар, грядет бедствие пострашнее ветра, ливня или грозы.

– Отрекшиеся, гроза, которая не гроза, и еще какое-то отродье Тени, о котором я прежде не слыхала, – протянула Теслин Барадон. – Не говоря уж о Черной Айя. О Свет! Черная Айя! И наверное, и сам Темный? – Губы, искаженные кривой ухмылкой, сложились в тонкую ниточку. Теслин высвободила руку. – Когда тебя вернут в Белую Башню, ты научишься не тратить время на пустяки и дикие фантазии. И тем более не докучать сестрам своими байками.

Обведя всех взглядом и вновь словно не заметив Авиенду, Теслин громко фыркнула и зашагала по коридору столь стремительно, что слуги шарахнулись прочь.

– У этой женщины наглости!.. – задохнулась Найнив, сердито глядя вслед уходящей Красной и стиснув косу обеими руками. – После того, как я сама!.. – Она чуть не захлебнулась гневом. – Ладно, я пыталась… – И, судя по тону, теперь пожалела о своей попытке.

– Да, ты пыталась, – согласилась Илэйн, – и больше, чем она того заслуживает. Отрицать, что мы – Айз Седай! Больше я с этим мириться не стану! Не стану!

Раньше голос девушки казался холодным, теперь он вправду стал таковым.

– Как можно доверять кому-то вроде нее? – пробормотала Авиенда. – А если она нам помешает?

Чуть нахмурившись, Авиенда осмотрела свой кулак; Теслин Барадон стоило бы проучить. Эта женщина заслуживает, чтобы ее поймали – отродье Тени, Могидин или еще кто. Дураков нужно учить, пусть получит по заслугам.

Казалось, Найнив обдумывает предложение, но она сказала лишь:

– Мне вдруг почудилось, будто Теслин готова пойти против Элайды. – В волнении она прищелкнула языком.

– У тебя голова кругом пойдет, если попытаешься разобраться в хитросплетениях политики Айз Седай. – По тону Илэйн было ясно: она считает, что Найнив пора бы уж это усвоить. – Даже Красная может выступить против Элайды, по причине, которой нам и не вообразить. Может, Теслин хочет притупить нашу бдительность, а потом обманет и сделает так, что мы сами предадимся в руки Элайды. Или…

Лан кашлянул.

– Если вы ждете кого-то из Отрекшихся, – сказал он, – они могут появиться тут в любую минуту. Или тот голам. В любом случае лучше оказаться где-нибудь в другом месте.

– С Айз Седай всегда терпения не хватает, – пробормотала Бергитте. – Но у Ищущих Ветер терпения, как видно, и вовсе нет, поэтому вам лучше позабыть про Теслин и вспомнить о Ренейле.

Взгляды Илэйн и Найнив, брошенные на Стражей, остановили бы и десяток Каменных Псов. Ни той ни другой не слишком-то пришлось по вкусу вынужденное бегство от исчадия Тени и этого голама, к тому же именно они решили, что иного выбора нет. Наверняка обеим не понравилось и напоминание, что нужно торопиться на встречу с Ищущими Ветер, – не меньше чем бегство от Отрекшихся. Авиенда решила, что не худо бы научиться таким взглядам, – Хранительницы Мудрости взглядом или несколькими словами добивались того, на что ей всегда требовались угрозы, только Хранительницы обычно проделывали все быстрее и с большим успехом. Поучиться у Илэйн и Найнив, конечно, стоит, только вот на ту парочку эти взгляды действия не возымели. Бергитте ухмыльнулась и стрельнула глазами на Лана, который в ответ пожал плечами.

Илэйн и Найнив сдались. Они взяли Авиенду под руки и пошли дальше, оглянувшись и проверив, следуют ли за ними Стражи. Не то чтобы это было нужно Илэйн, с ее узами Стража, или Найнив, пусть причина была иной; хотя узы Аан’аллейна принадлежат другой, но сердце его вместе с тем кольцом-печаткой висит на цепочке на шее Найнив. Обе, и Найнив, и Илэйн, важно вышагивали по коридору, не желая подавать вида, будто Бергитте или Лан заставил их поторопиться, хотя, по правде говоря, шли они быстрее, чем прежде.

Завели праздную болтовню, выбирая самые легкомысленные темы. Илэйн пожаловалась, что ей так и не удалось по-настоящему повидать Праздник птиц, прошедший только вчера. И даже не покраснела, а ведь на празднике люди были, можно сказать, очень скудно одеты. Да и Найнив не покраснела, правда быстро перевела разговор на Праздник последних угольков, который будет этой ночью. Кое-кто из слуг утверждал, что намечены фейерверки, по-видимому подготовленные беженцами-иллюминаторами. В городе появилось несколько бродячих зверинцев – с их странными животными и акробатами, что особенно заинтересовало Илэйн и Найнив, поскольку какое-то время они провели в одном из таких зверинцев. Они болтали о белошвейках, о всевозможных кружевах, что можно купить в Эбу Дар, обсуждали, дорого ли обойдутся шелка и полотна, и Авиенда поймала себя на том, что с удовольствием отвечает на замечания вроде того, как хорошо смотрятся на ней дорожное платье из серого шелка и другие наряды, подаренные Тайлин Квинтарой, – платья из тонкой шерсти и шелка, а также чулки, сорочки и украшения. Илэйн с Найнив тоже получили подарки. Все дары уложили в несколько сундуков, которые слуги уже отнесли в конюшню вместе с седельными сумками.

– Чего ты хмуришься, Авиенда? – спросила Илэйн, улыбнувшись и похлопав подругу по руке. – Не волнуйся. Плетение ты знаешь, все будет прекрасно.

Найнив наклонилась и прошептала:

– Когда выпадет минутка, я тебе чай приготовлю. Я знаю несколько рецептов, любое недомогание снимут. Или какие женские трудности. – И тоже похлопала Авиенду по руке.

Они не понимали! Ни слова утешения, ничто другое не исцелят того, что ее мучает. Ей нравился разговор о кружевах и вышивках! Авиенда не знала, то ли рычать от злости, то ли выть от отчаяния. До сих пор она, когда замечала женское платье, сразу принималась гадать, не прячется ли под ним оружие, и никогда не обращала внимания на цвет и покрой, не думала, как оно будет сидеть на ней самой. Давным-давно пора убраться из этого города, подальше от дворцов мокроземцев. Иначе скоро она начнет жеманничать, глупо улыбаться. И хоть Найнив с Илэйн так себя не вели, но всем известно, что таковы женщины-мокроземки. Не приходится сомневаться, что она становится слабой, как живущие в изобилии и изнеженности мокроземцы. Расхаживает под ручку, щебеча о кружевах! Как она доберется до поясного ножа, если на них нападут? Против самых вероятных врагов нож, может, и бесполезен, но в силу стали Авиенда уверовала задолго до того, как узнала о своей способности направлять Силу. Попробуй кто причинить зло Илэйн или Найнив – особенно Илэйн, но она пообещала Мэту Коутону защищать обеих, и слово ее нерушимо, как и у Бергитте и Аан’аллейна, – пусть только попробует, и она вонзит сталь в черное сердце злодея. Кружева! Подруги шли по коридору, а Авиенда мысленно оплакивала себя прежнюю, превратившуюся в этакую размазню.

С трех сторон самого большого во дворце конюшенного двора стояли конюшни с огромными двойными воротами, у створок толпились слуги в зелено-белых ливреях. В белокаменных стойлах ожидали лошади, оседланные или нагруженные вьюками и плетеными корзинами. В небе с криками кружили морские птицы, неприятно напоминая, что совсем рядом громадное водное пространство. Светлые камни мостовой дышали жарой, но в воздухе висело напряжение. Среди разбросанной соломы Авиенда приметила кровь.

Ренейле дин Калон, в ало-желтых шелках, надменно скрестив на груди руки, стояла перед девятнадцатью босоногими женщинами в ярких цветных блузах и с татуированными предплечьями; большая часть была в шароварах, подпоясанных яркими длинными кушаками. Капельки пота, блестевшие на смуглых лицах, ничуть не портили исполненного серьезности достоинства этих женщин. Некоторые вдыхали густой аромат, исходивший из резных золотых коробочек, что висели у них на шее. В каждом ухе Ренейле дин Калон сверкало по пять толстых золотых колец, а левую щеку пересекала цепочка с медальонами, соединенная с кольцом в носу. Стоявшие вплотную позади три женщины имели восемь сережек, а их цепочки тоже отягощало золото. Подобным образом у Морского народа обозначали положение, по крайней мере у женщин. Все подчинялись Ренейле дин Калон, Ищущей Ветер при Госпоже Кораблей Ата’ан Миэйр, но золотые украшения сверкали даже у двух учениц, одетых в темные шаровары и льняные блузы, а не в шелковые. Когда появились Авиенда и остальные, Ренейле дин Калон демонстративно посмотрела на солнце, перевалившее за полдень. Устремив свой взор на новоприбывших, она приподняла брови: в черных глазах читалось едва сдерживаемое нетерпение. В черных волосах – на висках – серебрились белые пряди.

Илэйн и Найнив резко остановились, вынудив остановиться и Авиенду. Обе встревоженно переглянулись и глубоко вздохнули. Как они выкрутятся, Авиенда не понимала. Обязательства повязали ее почти сестру и Найнив по рукам и ногам, а они сами еще туже затянули узлы.

– Пойду проверю этих, из Связующего круга, – пробормотала Найнив, а Илэйн, чуть менее решительно, сказала:

– Посмотрю, готовы ли сестры.

Отпустив руки Авиенды, они быстрым шагом, придерживая юбки, разошлись в разные стороны, следом двинулись Бергитте и Лан. И Авиенда оказалась лицом к лицу с Ренейле дин Калон, под орлиным взором женщины, осознающей свое высокое положение. К счастью, Ищущая Ветер повернулась к своим спутницам, так быстро, что резко качнулись концы длинного желтого кушака. Другие Ищущие Ветер собрались вокруг и внимательно прислушивались к негромким словам. Ударь ее хоть раз – и пиши пропало. Авиенда старалась не глядеть на Морской народ, но взор то и дело возвращался к ним. Никому не позволено загонять ее почти сестру в тупик. Кольца в носу! Дернуть хорошенько за эту цепочку, и выражение на лице Ренейле дин Калон Голубая Звезда станет совсем другим.

Стоявшие в дальнем углу двора пять Айз Седай во главе с невысокой Мерилилль Синдевин тоже посматривали на Ищущих Ветер, причем с плохо скрываемой досадой. Даже стройная Вандене Намелле и похожая на нее, как отражение в зеркале, ее первая сестра Аделис, которые обычно сохраняли совершенно невозмутимый вид. То и дело кто-то поправлял тонкий льняной плащ-пыльник, отряхивал шелковые юбки. Внезапные порывы ветра изредка поднимали пыль и шевелили меняющие цвет плащи пятерых Стражей, стоявших позади женщин, однако нервозность Айз Седай явно была вызвана Морским народом. Одна Сарейта, оберегавшая большой белый сверток, в котором угадывалось что-то круглое, не выказывала беспокойства, хотя и заметно хмурилась. За спинами Айз Седай с насупленным видом стояла… Пол, горничная Мерилилль. Айз Седай вовсе не одобряли сделку, после которой Ата’ан Миэйр покинули свои корабли, получив право нетерпеливо смотреть на Айз Седай, но эта сделка заткнула рты сестрам, заставила подавить свое недовольство. Эти чувства они и пытались скрыть – для мокроземцев, пожалуй, довольно успешно. И не реже, чем на Морской народ, Айз Седай поглядывали на третью группку женщин, что сбились в тесную кучку в противоположном конце двора.

Реанне Корли и другие десять уцелевших из Связующего круга Родни мялись под неодобрительно-изучающими взглядами, утирая мокрые от пота лица вышитыми платочками, поправляя широкие разноцветные соломенные шляпки, разглаживая темные шерстяные юбки с разрезом, через который виднелись не уступавшие яркостью нарядам Морского народа нижние юбки. Отчасти их заставляли переминаться с ноги на ногу взоры Айз Седай, а кроме того – страх перед Отрекшимися и голамом. Впрочем, им было чего опасаться. А уж узкие глубокие вырезы спереди на платьях и совсем неприличны… У большинства женщин на лицах заметны морщинки, однако вид у всех был точь-в-точь как у девчонок, пойманных с полными горстями украденного орехового печенья. У всех, кроме коренастой Сумеко, – она стояла, уперев кулаки в широкие бедра и встречая взгляды Айз Седай. Одну из Родни, Кирстиан, окружало сияние саидар; она то и дело оглядывалась через плечо. Казалось, сюда она – с бледным лицом, наверное, всего лет на десять старше Найнив – попала по ошибке. И каждый раз, когда ее черноглазый взор натыкался на взгляд кого-то из Айз Седай, она бледнела еще сильнее.

К женщинам, возглавляющим Родню, подошла Найнив, излучая уверенность и бодрость, и Реанне с подругами улыбнулись ей с видимым облегчением. Которое, вообще-то, подпортило их косые взгляды на Лана – как на волка, на которого он и походил. Найнив и была причиной, почему Сумеко не падала духом, сколько бы на нее ни косились Айз Седай. Найнив обещала научить этих женщин гордости, хотя зачем, Авиенда не понимала. Найнив ведь сама Айз Седай: ни одна Хранительница Мудрости никогда не велит идти против Хранительницы.

Но, как бы там ни обстояло дело с уважением к другим Айз Седай, даже Сумеко глядела на Найнив заискивающе. Круг, мягко говоря, счел очень необычным, что женщины, такие молодые, как Илэйн и Найнив, отдают приказы другим Айз Седай, а те подчиняются. Авиенда сама находила это необычным: разве могут способности в Силе иметь больший вес, чем честь, которую приносят годы? Но старшие годами Айз Седай подчинялись, и для Родни этого было достаточно. Айне, лишь немного уступавшая ростом Авиенде и смуглая, как Морской народ, угодливо улыбалась Найнив. Димана, в чьих ярко-рыжих волосах белели седые прядки, под взглядом Найнив постоянно опускала голову, а соломенноволосая Сибелла, нервно похихикивая, прикрывала рот ладошкой. Несмотря на одежду, обычную для Эбу Дар, из всех лишь Тамарла, худая, с оливкового цвета кожей, была родом из Алтары, да и то не из столицы.

Найнив подошла ближе, и они сразу расступились. Лицо стоящей на коленях женщины скрывал надетый на голову кожаный мешок, заведенные за спину руки были крепко связаны, дорогая одежда порвана и испачкана в пыли. Вот еще одна причина для беспокойства, не считая Отрекшихся и хмурых взглядов Мерилилль и ее товарок. Наверное, это главная причина.

Тамарла стащила мешок; Испан Шефар попыталась встать, неловко поднялась на корточки и, покачнувшись, вновь осела на землю, моргая и глупо хихикая. Тонкие, украшенные бусинками косички перепутались, по щекам стекал пот, на безвозрастном лице виднелись синяки, которые она получила, когда ее захватили. По мнению Авиенды, с Испан, совершившей столько злодеяний, обращались чересчур мягко.

Травяной настой, который Найнив насильно влила в глотку Испан, по-прежнему туманил разум и ослаблял колени, но Кирстиан, собрав всю свою Силу, удерживала щит, отсекавший Испан от Источника. На побег у прислужницы Тени не было ни малейшего шанса: даже если бы ее не опоили, Кирстиан в Силе не уступала Реанне и была сильнее большинства Айз Седай, встреченных Авиендой. Однако даже Сумеко нервно теребила юбки и избегала смотреть на коленопреклоненную женщину.

– Лучше, наверное, чтобы ее забрали сестры. – Высокий голос Реанне звучал напряженно, дрожал, будто бы принадлежал отрезанной от Источника Черной сестре. – Найнив Седай, нам… нам не стоило бы охра… командовать… Айз Седай.

– Это верно, – вступила быстро Сумеко. И обеспокоенно добавила: – Теперь пусть ее заберут Айз Седай.

То же самое повторила Сибелла, и по Родне побежали бормотание и кивки. В них глубоко сидела вера, что они стоят много ниже Айз Седай; вероятней всего, они скорей взялись бы охранять троллоков, чем удерживать Айз Седай.

Едва открылось лицо Испан, неодобрение во взорах Мерилилль и других сестер сменилось иными чувствами. Сарейта Томарес, которая носила отороченную коричневой бахромой шаль всего несколько лет и еще не обрела безвозрастного облика, взглянула на Испан с отвращением, которое могло бы отбросить прислужницу Тени шагов на пятьдесят. Аделис и Вандене, сжав пальцами юбки, казалось, боролись с ненавистью к женщине, которая принадлежала к их кругу и предала их. Но доставшиеся Родне взгляды Айз Седай были немногим лучше. В глубине души они не сомневались, что по положению Родня стоит гораздо ниже их. Предательница когда-то была одной из них, и ни у кого, кроме них, нет права судить ее. С этим Авиенда была согласна. Дева, предавшая своих сестер по копью, не умрет быстрой смертью.

Найнив рывком натянула мешок обратно на голову Испан Шефар.

– Пока все хорошо. Продолжайте в том же духе, – твердо заявила она Родне. – Если начнет в себя приходить, влейте в нее еще той смеси. Она будет все равно что козел, напившийся эля. Если не захочет глотать, зажмите нос. Даже Айз Седай придется глотать, если ей зажать нос и пригрозить надрать уши.

У Реанне отвалилась челюсть, а глаза чуть на лоб не полезли. Сумеко кивнула, хотя глаза вытаращила, как прочие. Когда кто-то из Родни произносил слова «Айз Седай», они все равно что Создателя поминали. На лицах при мысли, что придется зажать нос Айз Седай, пусть и прислужнице Тени, отразился ужас.

Судя по круглым глазам Айз Седай, им подобное замечание пришлось по вкусу и того менее. Мерилилль, глядя на Найнив, открыла было рот, но в это мгновение подошла Илэйн, и Айз Седай развернулась к ней, оделив Бергитте коротким неодобрительным взглядом. О волнении Серой сестры говорило то, что голос ее звучал выше обычного, – как правило, Мерилилль была очень скрытна.

– Илэйн, ты должна поговорить с Найнив. Эти женщины перепуганы. Они едва соображают. Если Амерлин действительно разрешила им отправиться в Башню… – Мерилилль медленно покачала головой, сомневаясь как в этом, так и во многом другом, – если она именно этого хочет, они должны знать свое место, и…

– Амерлин желает, – отрезала Илэйн. Для Найнив твердый тон все равно что сунутый под нос собеседника кулак; у Илэйн же – холодная уверенность. – У них будет возможность попробовать еще раз, и если не получится, их все равно не отправят обратно. Ни одна женщина, способная направлять Силу, отныне не будет отвергнута Башней. Они все станут частью Белой Башни.

Поигрывая поясным ножом, Авиенда поразмыслила над услышанным. Эгвейн, та Амерлин, на которую ссылалась Илэйн, говорила очень схоже. Она тоже подруга, но сердце ее отдано Айз Седай. Сама Авиенда вовсе не хотела стать частью Белой Башни. И очень сомневалась, что на это согласится Сорилея или кто-то из Хранительниц Мудрости.

Мерилилль вздохнула, сложила руки, но, несмотря на видимость согласия, забыла понизить голос.

– Как скажешь, Илэйн. Но что касается Испан… Мы просто не можем позволить…

Илэйн вскинула руки. Властность сменилась уверенностью.

– Довольно, Мерилилль. Вам вверена Чаша Ветров. Такого хватит любому. Этого тебе будет достаточно.

Мерилилль открыла рот, затем закрыла его и слегка склонила голову. Под непреклонным взглядом Илэйн другие Айз Седай тоже склонили голову. И почти никто не выказал несогласия. Сарейта поспешно схватила лежавший у ее ног круглый плоский сверток, обернутый несколькими слоями белого шелка. Она крепко прижала Чашу Ветров к груди, обеспокоенно улыбаясь Илэйн, словно хотела показать, что глаз не спустит с порученного ее заботам драгоценного предмета.

На этот сверток, подавшись вперед, жадно смотрели женщины Морского народа. Авиенда не удивилась бы, если бы они кинулись к Чаше через весь двор. Несомненно, устремленные на Чашу взоры не укрылись и от Айз Седай. Сарейта еще крепче стиснула белый шелковый сверток, а Мерилилль сделала шаг вперед, встав между нею и Ата’ан Миэйр. Айз Седай силились выглядеть бесстрастными, отчего на гладких лицах заметно было напряжение. Они считали, что Чаша должна принадлежать им: по мнению Айз Седай, любой предмет, который использовал Единую Силу или действовал с ее помощью, принадлежит Белой Башне, не важно, кто бы им в данный момент ни владел. Но сделка была заключена.

– Солнце на месте не стоит, Айз Седай, – громко заявила Ренейле дин Калон, – и опасности грозят. А вы мешкаете. Если думаете задержками что-то выгадать, лучше подумайте дважды. Попытайтесь нарушить сделку, и, клянусь сердцем отца, я немедля возвращаюсь на корабли. И потребую Чашу в возмещение. Она принадлежала нам с самого Разлома.

– Попридержи язык, ты с Айз Седай разговариваешь, – напустилась Реанне, вся – оскорбленное достоинство, от голубой соломенной шляпки до добротных туфель, носки которых виднелись из-под зелено-белых нижних юбок.

Ренейле дин Калон презрительно скривила губы:

– Кажется, у медузы прорезался голосок. Странно, ведь Айз Седай не давали тебе разрешения говорить.

Конюшенный двор наполнили оскорбительные крики, летавшие от Родни к Ата’ан Миэйр и обратно: «дички», «бесхребетные» и еще похлеще; пронзительные вопли погребли попытки Мерилилль как утихомирить Реанне с товарками, так и успокоить Морской народ. Несколько Ищущих Ветер уже схватились за рукояти заткнутых за кушаки кинжалов. Сначала вокруг одной женщины в ярких одеждах вспыхнуло сияние саидар, потом вокруг другой, третьей. Это ничуть не напугало Родню, хотя и слегка удивило. А потом Сумеко обняла Источник, за ней Тамарла и гибкая Чиларес, а вскоре уже вокруг всех сияло свечение. Родня и Ата’ан Миэйр продолжали осыпать друг дружку гневными словами. Страсти кипели.

Авиенде хотелось застонать. Вот-вот прольется кровь. Она готова следовать за Илэйн, но ее почти сестра с холодной яростью смотрела и на Ищущих Ветер, и на глав Родни. Илэйн была нетерпима к глупости как в самой себе, так и в других, а худшей глупости, как орать друг на друга, когда враг может появиться в любую минуту, не придумаешь. Взявшись за рукоять ножа, Авиенда обняла саидар; жизнь и радость на грани плача наполнили ее. Хранительницы Мудрости обращались к Силе, только когда не помогали слова, но тут не подействуют ни слова, ни сталь. Знать бы еще, кого убивать сначала.

– Хватит! – Пронзительный вопль Найнив прорезал гомон. Ошеломленные лица повернулись к ней. Она грозно повела головой и, воздев руку, указала пальцем на Родню. – Прекратите вести себя как дети! – Если она и сбавила тон, так разве что на чуточку. – Или собираетесь тут браниться, пока не заявятся Отрекшиеся и не сгребут заодно с Чашей и нас? И вы, – теперь палец указывал на Ищущих Ветер, – бросьте увиливать от нашего соглашения! Чашу вы не получите, пока не исполните все, до последнего словечка! Даже и не думайте! – Найнив развернулась к Айз Седай. – А вы!..

Ее словесный напор, натолкнувшись на холодное удивление, превратился в угрюмое бурчание. Айз Седай в перебранке не участвовали, разве что пытались умерить разыгравшиеся страсти. Ни одну из них не окружал ореол саидар.

Конечно, чтобы совсем успокоить Найнив, этого было мало. Она яростно дернула шляпку, явно преисполненная гнева, который ей хотелось на что-нибудь выплеснуть. Но женщины Родни, с пунцовыми лицами, смущенно потупились, и даже Ищущие Ветер казались немного – совсем немножко – смущенными, что-то ворчали, но избегали взгляда Найнив. Свечение вокруг женщин гасло одно за другим, и вскоре лишь одна Авиенда обнимала Источник.

Она вздрогнула, когда ее руки коснулась Илэйн. Да, она и впрямь размякла. Не замечает, как к ней кто-то подходит, дергается от прикосновения.

– Кажется, кризис преодолен, – тихо пробормотала Илэйн. – Наверное, пора в путь, пока не случилось еще что-нибудь.

Еле заметные алые пятна на щеках выдавали неостывший гнев. И у Бергитте тоже – после соединения узами они в некоторых отношениях испытывали сходные чувства.

– Самое время, – согласилась Авиенда.

Еще немного, и она превратится в изнеженную мокроземку.

Все взоры устремились на Авиенду, когда она вышла на свободное пространство в центре конюшенного двора – место, которое девушка могла в деталях представить себе и с закрытыми глазами. В обращении к саидар была радость, то, чего она не могла бы выразить словами. Наполнив сознание саидар, ощущаешь себя такой живой, как никогда раньше. Хранительницы утверждали, что это заблуждение, обманчивое и опасное, как мираж с водой в Термуле, однако оно казалось намного реальнее брусчатки под ногами. Авиенда боролась с желанием зачерпнуть еще, она и так взяла почти столько, сколько могла. Когда Авиенда начала плести потоки, все столпились позади нее.

Хотя Авиенда многое повидала, ее до сих пор изумляло, что есть вещи, которые не могут сделать многие Айз Седай. Из глав Родни несколько женщин имели нужные способности, но лишь Сумеко и, как ни странно, Реанне не скрывали интереса к тому, что делает Авиенда. Сумеко даже стряхнула ладонь Найнив, когда та ободряюще подтолкнула ее, – чем заслужила недоуменно-оскорбленный взгляд от Найнив, которого Сумеко, всецело поглощенная наблюдением за Авиендой, и не заметила. Необходимой силой обладали все Ищущие Ветер. И смотрели жадно, как раньше на Чашу. На это им дала право сделка.

Авиенда сосредоточилась, и потоки сплелись, создавая связь между этим местом и тем, которое Илэйн с Найнив выбрали по карте. Она сделала движение, будто откидывая входной клапан палатки. Этого Илэйн при обучении ей не показывала, но именно такой жест и еще кое-что Авиенда проделала сама – задолго до того, как Илэйн создала свои первые переходные врата. Потоки сгустились в серебристую вертикальную полоску, которая словно развернулась вширь, раскрывая в середине двора врата, высотой в человеческий рост и почти такие же широкие. За ними открылась большая поляна, окруженная деревьями. Находилась эта поляна на дальнем берегу реки, в нескольких милях к северу от города. В проем просунулись стебли бурой, по колено, травы, колышущейся на слабом ветерке. Некоторые травинки были начисто срезаны вдоль, другие поперек. По сравнению с кромкой врат тупой показалась бы самая острая бритва.

При виде врат Авиенда ощутила неудовлетворенность. На создание подобного плетения Илэйн требовалась лишь малая толика сил, однако по какой-то причине у Авиенды уходили все силы, до последней капли. Она была уверена, что способна сплести больше, как и Илэйн, используя плетение, которое бездумно создала, пытаясь убежать от Ранда ал’Тора, – а это, казалось, случилось так давно. Но сколько бы Авиенда ни старалась, выходило плохо. Зависти она не испытывала, скорее гордость за успехи своей почти сестры, но собственные неудачи жгли сердце. Если узнает Сорилея или Эмис, они сурово с нее спросят. А что до стыда… Они назвали бы это избытком гордости. Впрочем, Эмис поняла бы – она когда-то была Девой. А стыд – когда ты не можешь сделать то, что тебе по силам. Если бы не необходимость удерживать плетение, Авиенда бросилась бы прочь.

Отбытие было тщательно спланировано, и, едва переходные врата раскрылись, весь конюшенный двор пришел в движение. Две женщины из круга рывком поставили прислужницу Темного на ноги, а Ищущие Ветер торопливо выстроились в ряд за Ренейле дин Калон. Слуги начали выводить лошадей из конюшен. Лан, Бергитте и один из Стражей Кареане, высокий и худой, по имени Кайрил Арджуна, друг за другом тотчас же устремились во врата. Как и Фар Дарайз Май, Стражи всегда сначала шли в разведку. У Авиенды просто пятки чесались кинуться следом, но что толку? В отличие от Илэйн, стоит ей отойти на пять-шесть шагов, как плетение начнет слабеть, будто она его распустила. Очень огорчительно.

На сей раз особой опасности ожидать не приходилось, поэтому во врата сразу двинулись Айз Седай, с ними – Илэйн и Найнив. В том лесистом районе хватает ферм, и пока какой-нибудь пастух или юная парочка, ищущая уединения, не увидели слишком многого, лучше, чтобы кто-то наставил их на путь истинный. Хотя вряд ли какой Предавшийся Тени или прислужник Темного узнал бы о той поляне – о ней знали лишь Авиенда, Илэйн и Найнив, и выбранное место они не раскрывали, опасаясь предательства. Остановившись во вратах, Илэйн вопросительно глянула на Авиенду, но та махнула рукой – ступай, мол. Планам нужно следовать, если нет причины их менять.

Поляну начали понемногу заполнять Ищущие Ветер: каждая нерешительно останавливалась перед творением, о котором никогда не помышляла, потом, сделав глубокий вдох, делала шаг во врата. И вдруг странное чувство вернулось.

Авиенда подняла глаза на выходившие во двор окна. За этими коваными вычурными решетками, крашенными белой краской, за резными ставнями мог прятаться кто угодно. Тайлин приказала слугам держаться от окон подальше, но кто остановит Теслин, или Джолин, или… Что-то потянуло ее взгляд выше, к куполам и башенкам. Тонкие шпили кое-где обегали узкие галереи, и на одной, очень высоко, девушка заметила черную фигурку. Ее окружал яркий, режущий глаз ореол – за нею сияло солнце. Человек.

Авиенда затаила дыхание. Ничто в его позе, в том, как лежат на каменном парапете руки, не говорило об опасности, но она знала – перед нею тот самый, от кого мурашки по спине. Один из Предавшихся Тени не стал бы стоять и смотреть, но этот голам… В груди похолодело. Он мог быть просто дворцовым слугой. Впрочем, Авиенда не верила такому предположению. Осознавать страх – не стыдно.

С беспокойством она посмотрела на женщин, с болезненной медлительностью продолжавших проходить во врата. Из Морского народа прошла половина, позади оставшихся ждала своей очереди Родня, две из них крепко держали прислужницу Тени; их тревога перед вратами боролась с обидой, что Морской народ пропустили раньше. Скажи Авиенда о своих подозрениях вслух, Родня, вероятнее всего, кинется врассыпную – от одного упоминания о Предавшихся Тени у них пересыхало во рту и подгибались колени, – а Ищущие Ветер могут незамедлительно потребовать Чашу. Для них самое главное – Чаша Ветров. Но лишь слепая не заметит, что к стаду, которое ей поручено охранять, подкрадывается лев. Авиенда ухватила одну из Ата’ан Миэйр за красный шелковый рукав:

– Передай Илэйн… – К Авиенде повернулось лицо, напоминавшее гладкий черный камень; полные губы казались тонкими, глаза походили на черные камешки, твердые и бесстрастные. Как бы так сказать, чтобы не возникло переполоха? – Передай Илэйн и Найнив, пусть будут настороже. Скажи им, враги всегда нападают, когда менее всего этого ждешь. Ты должна это передать. Не забудь!

Ищущая Ветер кивнула с едва скрываемым нетерпением, но, как ни удивительно, дождалась, пока Авиенда отпустит ее рукав, и, чуть поколебавшись, шагнула во врата.

Галерея на башне опустела. Но облегчения Авиенда не испытала. Он мог быть где угодно. Спускаться в конюшню, к примеру. Кем бы или чем бы он ни был, он – опасен; это не пляшущий в воображении смерчик. Четыре Стража встали у врат – этот караул уйдет последним, и, сколь бы Авиенда ни презирала их мечи, она была благодарна, что здесь, кроме нее, есть еще кто-то, кому известно, как использовать острый металл. Хотя шансов у них против голама или, хуже того, против Предавшегося Тени немногим больше, чем у слуг с лошадьми. Или чем у нее самой.

С мрачной решимостью Авиенда зачерпнула Силы, пока сладость саидар не стала отдавать мукой. На волосок больше, и боль зальет ее слепящей агонией; через считаные мгновения она либо умрет, либо напрочь утратит способность направлять Силу. Нет чтобы этим женщинам поторопиться! Еле ноги волочат! Бояться не стыдно, но Авиенда опасалась, что ее страх читается на лице.

Глава 2

Расплести плетение

Илэйн, едва оказавшись за вратами, отошла в сторону, а Найнив затопала прямиком через поляну, вспугивая в жухлой траве бурых кузнечиков и высматривая Стражей. Точнее, одного-единственного Стража. Яркоперая птица, мелькнув алым брюшком, пролетела через поляну и пропала, где-то в еще оставшейся листве зацокала белка, и наступила тишина. Казалось невозможным, чтобы Стражи прошли, не оставив следов, хотя бы вроде той полосы, что вытоптала Найнив, однако где же они?

Илэйн чувствовала Бергитте – та была где-то слева, приблизительно на юго-западе, – чувствовала ее спокойное удовлетворение тем, что сейчас не угрожает никакая опасность. Кареане, в числе прочих Айз Седай окружившая Сарейту с Чашей Ветров, склонила голову набок, точно прислушиваясь. По-видимому, ее Кайрил направился куда-то на юго-восток. Что означает – Лан на севере. Вот на север-то Найнив и стала смотреть, что-то бормоча себе под нос. Наверное, после свадьбы она обрела способность чувствовать его. Или заметила след, который не увидела Илэйн. В умении распознавать следы с Найнив тягаться было трудновато.

Илэйн через врата видела Авиенду, та разглядывала дворцовые крыши, словно ожидая засады. Поза была такая, словно у нее в руках копья и она вот-вот кинется в битву. Илэйн улыбнулась, пряча за улыбкой беспокойство, – Авиенда так волновалась, справится ли с вратами, а ведь смелости ей не занимать, куда там самой Илэйн! С другой стороны, да, Авиенда храбрая девушка и способна за себя постоять, но с нее станется решить, что этот джи’и’тох требует сражаться, хотя единственный шанс на спасение – бегство. Сияние вокруг Авиенды было столь ярким, что сомнений не оставалось: больше Силы она зачерпнуть не сможет. Если явится Отрекшийся…

«Я должна была бы остаться с ней». От этой мысли Илэйн сразу же отказалась. Какой бы предлог она ни подыскала, Авиенда поймет, в чем причина, поймет и оскорбится – она порой обидчива, как мужчина. Особенно когда дело касается ее чести. Вздохнув, Илэйн отступила от врат, откуда на поляну тесной цепочкой уже выходили Ата’ан Миэйр. Впрочем, держалась она неподалеку, где могла бы услышать любой крик по ту сторону. Чтобы в тот же миг броситься на помощь Авиенде. Была и другая причина…

Ищущие Ветер двигались в строгом порядке, сообразно занимаемому положению. Они старались напустить на себя невозмутимый вид, но даже Ренейле поежилась, когда ее босые ступни коснулись высокой бурой травы. Одних охватывала легкая дрожь, которую они быстро подавляли, другие с округлившимися глазами оглядывались на переходные врата. Все как одна подозрительно косились на стоявшую у врат Илэйн, и две или три, похоже, собирались что-то сказать, возможно, спросить, что она делает, или, наверное, попросить – или велеть – отойти в сторону. Илэйн только порадовалась, что все они, повинуясь короткой реплике Ренейле, заторопились к старшей из Ищущих. Скоро у них еще будет возможность указывать Айз Седай, что тем надо делать; незачем, чтобы они начали с нее.

От этой мысли у Илэйн заныло под ложечкой, а новые мысли заставили покачать головой. Ищущие Ветер знают о погоде, о том, как правильно использовать Чашу, однако даже Ренейле согласилась, пусть и неохотно, что чем больше Силы направить через Чашу, тем больше шансов улучшить погоду. Силу нужно направить с точностью, возможной лишь для одиночки – или для круга. Полного круга из тринадцати женщин. И в это число должны наверняка входить Найнив, Авиенда, сама Илэйн и, вероятно, кто-то из Родни. Однако Ренейле ясно дала понять: по условиям заключенной сделки предполагалось, что Ищущие будут учиться тому, что умеют Айз Седай. Первое – переходные врата, вторым должно стать создание круга. Просто чудо, что она не привела с собой всех Ищущих Ветер. Ума не приложить, как бы Илэйн тогда справилась с тремя-четырьмя сотнями этих женщин! Оставалось лишь вознести благодарственную молитву, что их всего двадцать.

Но стояла она тут вовсе не для того, чтобы их считать. У каждой проходившей всего в шаге от нее Илэйн определяла уровень владения Силой. Раньше немало сил и времени уходило на то, чтобы подойти к ним поближе; удавалось это в считаных случаях, а если еще вспомнить, сколько пришлось убеждать Ренейле вообще согласиться на берег ступить! По-видимому, положение среди Ищущих Ветер не зависело ни от возраста, ни от силы; из первых трех-четырех Ренейле была далеко не самой сильной, а одну из последних, Сенин, отличали морщинистые щеки и щедро посеребренные сединой волосы. Странно, но, судя по отметинам на ушах, Сенин когда-то могла носить больше шести теперешних колец, и были они, без сомнения, толще.

С растущим чувством удовлетворения Илэйн сортировала и откладывала в памяти имена и лица. Ищущие Ветер в каком-то отношении могут много больше, Илэйн с Найнив могут оказаться в большой беде, очень большой, мало того – могут увлечь за собой Эгвейн и Совет Башни, когда станут известны условия заключенной ими сделки, но ни одна из этих женщин не стояла бы высоко среди Айз Седай. Не низко, но и не очень высоко. Илэйн одернула себя, велев не злорадствовать, – в том, что уговорено, ничего не изменится, – но удержаться не могла. В конце концов, это ведь лучшие из Ата’ан Миэйр. Во всяком случае здесь, в Эбу Дар. И будь они Айз Седай, все, начиная с Курин с ее каменно-черным взглядом до самой Ренейле, слушали бы, когда говорила она, Илэйн, и вставали бы, когда она входила в комнату. Если бы они были Айз Седай и вели бы себя соответственно.

И когда показался конец цепочки, Илэйн вздрогнула – мимо нее прошла юная Ищущая Ветер с одного из меньших кораблей, круглощекая женщина по имени Райнин, в простеньком голубом шелке, с полудюжиной висюлек на цепочке. Две ученицы, по-мальчишески худенькая Талаан и большеглазая Метарра, торопливо пробежали в самом хвосте. Они еще не заслужили носового кольца, не говоря уже о цепочке, и в правом ухе у них было по три кольца, а в левом – всего одно тоненькое. Этих трех Илэйн проводила внимательным взглядом. Пожалуй, женщин, владеющих Силой на высоком уровне, среди Морского народа все же не так и мало.

Ата’ан Миэйр сгрудились возле Ренейле, большинство, как и она, алчно посматривали на Айз Седай и Чашу. Последние три женщины стояли позади всех, у учениц был неуверенный вид, будто они не знали, по праву ли находятся тут. Райнин, хоть и сложила руки на груди по примеру Ренейле, тоже выглядела неуверенной. Ищущие Ветер с бегунков, с самых маленьких корабликов Морского народа, похоже, редко оказываются в обществе Ищущей Ветер при Госпоже Волн своего клана, не говоря уже об Ищущей Ветер при Госпоже Кораблей. Райнин не уступала в Силе Лилейн или Романде, Метарра – под стать самой Илэйн, а Талаан… Талаан, сама покорность, в своей красной льняной блузе, будто бы все время с потупленным взором, по уровню Силы была близка к Найнив. Очень близка. Более того, Илэйн знала, что она, как и Найнив, еще не полностью раскрыла свой потенциал. Полностью ли овладели Силой Метарра и Талаан? Илэйн уже привыкла к мысли, что ее превосходят только Найнив и Отрекшиеся. Ну, еще Эгвейн, но та была вынуждена его форсировать, а собственный потенциал Илэйн, как и Авиенды, сравним с потенциалом Эгвейн. «Столько самодовольства», – печально подумала она. Лини не преминула бы сказать, чего Илэйн заслуживает за подобную самонадеянность.

Тихо посмеиваясь над собой, Илэйн повернулась посмотреть, что там поделывает Авиенда, но перед вратами, точно вросшие в землю, стояли женщины из Связующего круга и ежились под холодными взорами Кареане и Сарейты. Все, кроме Сумеко, которая, не дрогнув, встречала взгляды сестер. Кирстиан же, казалось, вот-вот расплачется.

Подавив вздох, Илэйн отогнала Родню в сторону, освобождая дорогу конюхам, ожидавшим с той стороны с лошадьми. Те пошли, будто они – овцы, Илэйн – пастух, а Мерилилль и остальные – волки. Причем шагали бы они быстрей, когда бы не Испан.

Фамелле, одна из четырех женщин круга, чьи волосы не были тронуты сединой, и Элдейс с яростно сверкавшими глазами – если только она не смотрела на Айз Седай – вели Испан под руки. Они, видно, не могли решить, то ли крепко держать ее под локоть, чтобы Испан шла прямо, то ли не слишком подталкивать. Так что неудивительно, что Черную сестру мотало, как тряпичную куклу, она то оседала, то выпрямлялась на подкашивающихся ногах.

– Простите меня, Айз Седай, – бормотала Фамелле Испан со слабым тарабонским акцентом. – О, мне так жаль, Айз Седай.

Элдейс морщилась и всякий раз, когда Испан спотыкалась, испускала стон. Будто бы и не Испан участвовала в убийстве двух женщин из числа Родни, и один Свет знает, сколько жизней еще на ее счету. Расшаркивались перед той, которая должна умереть! Они сами могут вынести приговор Испан – за все смертоубийства в Белой Башне.

– Отведите ее куда-нибудь туда, – велела Илэйн, махнув в сторону от переходных врат.

Фамелле и Элдейс подчинились, присев в реверансе и едва не уронив Испан. Реанне и прочие поспешили следом, тревожно косясь на сестер вокруг Мерилилль.

Почти немедленно война взглядов возобновилась: Айз Седай косились на Родню, те – на Ищущих Ветер, а Ата’ан Миэйр – на всех, на кого падали их взоры. Илэйн стиснула зубы. Нет, она не станет на них кричать. Оставим крики Найнив. Но так хочется вбить в эти головы хоть чуточку здравого смысла, схватить за плечи и трясти, чтоб у них зубы заклацали. В том числе и у Найнив, которая и должна все устраивать и улаживать, а не пялиться в деревья. А вдруг Ранду суждено умереть, если она не отыщет способ его спасти?

Внезапно на глаза навернулись слезы, защипало веки. Ранду суждено погибнуть, и она ничем не в силах помочь. «Чисти яблоко, которое у тебя в руке, девочка, а не то, какое на дереве, – будто бы услышала Илэйн голос Лини. – А плачь после, прежде только время потеряешь».

– Спасибо, Лини, – пробормотала Илэйн.

Иногда старая няня просто выводила ее из себя, она никогда не признавала, что ее воспитанница уже выросла, но советы Лини всегда оказывались верными. И то, что Найнив манкирует своими обязанностями, вовсе не значит, что Илэйн должна забыть о своих.

Слуги принялись проводить через врата лошадей и начали с вьючных. На первых погрузили кое-что поважнее, чем наряды. Останься лошади на той стороне, пришлось бы отправляться в путь пешком в том, что было надето, бросив всю поклажу. Но груз, что везли эти лошади, не должен был попасть к Отрекшимся. Илэйн жестом велела морщинистой женщине-конюху поскорее отвести в сторону первую животину.

В одной из широких плетеных корзин под жесткой парусиновой покрышкой обнаружилась груда того, что на первый взгляд казалось всяким хламом. Некоторые предметы были упакованы в ткань, расползавшуюся в руках. Большей частью, скорее всего, хлам и есть. Обняв саидар, Илэйн занялась сортировкой. Ржавая кираса быстренько отправилась наземь заодно с отломанной от стола ножкой, треснувшим деревянным блюдом, плохо заделанным оловянным кувшином и рулоном сгнившей до неузнаваемости ткани.

Кладовка, в которой была найдена Чаша Ветров, оказалась битком забита вещами, которым самое место в мусорной куче, они валялись там вперемешку с предметами Силы, некоторые лежали в источенных жучком ларцах или шкатулках, некоторые брошены как попало. Сотни и сотни лет Родня припрятывала найденные ими вещи, что имели отношение к Силе, страшась использовать их и опасаясь передать эти предметы Айз Седай. Вплоть до нынешнего утра. Только сейчас Илэйн впервые получила возможность посмотреть, что стоит оставить, а что можно выбросить. Хвала Свету, что приспешники Тьмы сбежали, не успев прихватить что-нибудь важное; они забрали часть, но наверняка меньше четверти из того, что хранилось в кладовке, в том числе и бесполезный мусор. Да ниспошлет Свет свою благодать, чтобы отыскалось что-нибудь полезное. Чтобы вынести этот груз из Рахада, несколько человек заплатили жизнью.

Илэйн, не направляя Силу, а только обнимая саидар, брала в руки каждый предмет. Глиняная чашка, три битые тарелки, потраченное молью детское платье и старый протершийся башмак полетели наземь. Камень чуть больше ладони – на ощупь он казался камнем; он мог быть резным, хотя узоры на нем по какой-то причине вовсе не выглядели вырезанными – полосы глубокого синего цвета на его поверхности изгибались, чем-то напоминая корни. Резной камень как будто нагрелся от ее прикосновения; он словно бы… ответил откликом на саидар. Иного слова подобрать не получилось. Что это означало, она не имела ни малейшего представления, но «камень», вне всяких сомнений, тер’ангриал. Илэйн отложила его в другую кучку, подальше от груды мусора.

А груда мусора продолжала расти, и вторая – тоже, хоть и гораздо медленнее, – и эти предметы объединяло лишь то, что они были чуть теплее остальных и эхом отзывались на Силу. Маленькую шкатулочку – на ощупь вроде как ценная поделочная кость, – покрытую волнистыми красно-зелеными полосами, Илэйн, не открывая крышки, аккуратно поставила на землю. Никогда не знаешь наверняка, от чего сработает тер’ангриал. Черный стержень, не толще мизинца и длиной в шаг, упругий, но гибкий, способный, пожалуй, согнуться в кольцо. Крошечный закупоренный пузырек, возможно хрустальный, с темно-красной жидкостью внутри. Фигурка весело улыбающегося коренастого бородача, держащего в руке книгу; в высоту имевшая фута два, она была будто из потемневшей от времени бронзы и тяжелая – пришлось взять ее обеими руками, чтобы удержать. И другие вещи. Но в большинстве своем – хлам. И ничего такого, что ей по-настоящему нужно. Пока ничего.

– Другого времени не нашла? – спросила Найнив. Наклонилась над тер’ангриалами, поспешно выпрямилась, морщась и вытирая руку о юбку. – Этот стержень… больно от него, – пробормотала она.

Суроволицая женщина, придерживавшая голову вьючной лошади, уставилась на стержень, моргнула и попятилась.

Илэйн посмотрела на стержень – случайное впечатление Найнив могло оказаться полезным – и продолжила разбирать корзину. Наверняка вскоре будет еще больнее? Да и не всегда то, что подсказывали Найнив ее ощущения, было столь прямолинейно. Вполне возможно, боль вызывает не сам стержень, он мог накапливать чужую боль. Корзина почти опустела, неплохо бы переложить сюда вещи из второй, висевшей по другую сторону седла.

– Если здесь есть ангриал, Найнив, то я хочу найти его раньше, чем Могидин похлопает нас по плечу.

Найнив угрюмо хмыкнула, но всмотрелась в плетеное нутро.

Отбросив еще одну ножку от стола – теперь их было три, и все разные, – Илэйн окинула взглядом поляну. Выведены все вьючные лошади, уже проводили верховых, из-за которых поднялась легкая суматоха. Мерилилль и другие Айз Седай сидели в седлах, с трудом подавляя желание немедленно выступить в путь, Пол возилась в седельных сумках своей хозяйки, но вот Ищущие Ветер…

Грациозные пешими, ловкие на своих кораблях, к лошадям они вовсе не привыкли. Ренейле попыталась влезть на лошадь не с той стороны, и смирная гнедая кобыла, которую выбрали для нее, медленно закружила вокруг ливрейного слуги – тот одной рукой держал лошадь под уздцы, а другой то хватался за голову, то пытался помочь Ищущей Ветер. Две женщины-конюха старались подсадить в седло Дорайл, бывшую Госпожой Волн клана Сомарин, а третья, придерживая голову серой кобылы, изо всех сил старалась не рассмеяться. Райнин сидела на спине длинноногого гнедого мерина, почему-то без поводьев, не попав ногами в стремена, и никак не могла их нашарить. Кажется, им повезло больше всех. Лошади ржали, танцевали и вращали глазами, Ищущие Ветер выкрикивали проклятия, причем их голоса можно было и в бурю услышать. Одна кулаком сбила с ног слугу, трое конюхов пытались поймать вырвавшихся лошадей.

Илэйн увидела и кое-что еще. Этого можно было ожидать, раз Найнив покинула свой наблюдательный пост. Возле вороного боевого коня Мандарба стоял Лан, деля внимание между опушкой леса, вратами и Найнив. Из леса, покачивая головой, вышла Бергитте, а через миг из-за деревьев трусцой выбежал Кайрил. Вокруг не нашлось ничего, что могло бы представлять опасность.

Найнив, высоко подняв брови, наблюдала за Илэйн.

– Я ничего не говорила, – сказала Илэйн.

Ее рука сомкнулась на чем-то маленьком, завернутом в сгнившую материю, которая когда-то была белой. Или коричневой. Что находится внутри, девушка поняла сразу.

– И то хорошо, – пробурчала Найнив, причем довольно громко. – Не терплю женщин, которые суют нос не в свое дело.

Илэйн пропустила этот пассаж мимо ушей, только слегка поежилась, но с гордостью отметила мысленно: чтобы промолчать, ей вовсе не пришлось заставлять себя прикусить язык.

Сорвав ветхую ткань, она обнаружила маленькую янтарную брошку в виде черепашки. Та, во всяком случае, походила на янтарную, но, когда девушка через эту брошь открыла себя Источнику, саидар хлынула в нее: поток, сравнимый с тем, что она могла бы без опаски зачерпнуть сама. Не очень сильный ангриал, но куда лучше, чем ничего. С его помощью она могла управлять вдвое большим количеством Силы, чем Найнив, однако у самой Найнив поток Силы получился бы еще больше. Отпустив дополнительный поток саидар, Илэйн сунула черепашку в кошель на поясе, довольно улыбнулась и вновь принялась за поиски. Где один, там и другие отыщутся. И раз у нее есть кое-что для изучения, то можно заняться тем, как изготовлять ангриалы. Ей очень хотелось этому научиться. Она едва удержалась, чтобы немедленно не достать брошку и тут же не приступить к изучению.

Какое-то время на Илэйн и Найнив смотрела Вандене, а потом она ткнула мерина в поджарые бока и, подъехав, спешилась рядом. Женщина-конюх при вьючной лошади присела в реверансе, причем ниже, чем перед Илэйн и Найнив.

– Ты осторожна, – сказала Вандене Илэйн, – и это очень хорошо. Но, возможно, лучше оставить эти вещи в покое, пока они не окажутся в Башне.

Илэйн поджала губы. В Башне? Пока их не проверит кто-то другой, вот что имелось в виду. Кто-то постарше и, вероятно, поопытнее.

– Я знаю, что делаю, Вандене. В конце концов, я сделала тер’ангриал. Никому из ныне живущих этого не удавалось.

Илэйн обучила основам нескольких сестер, но ко времени, когда она отправилась в Эбу Дар, ни одной не удалось повторить ее достижение.

Старшая Зеленая кивнула, рассеянно похлопывая поводьями по затянутой в перчатку ладони.

– Мартина Джаната тоже, насколько понимаю, знала, что делает, – как ни в чем не бывало заметила Вандене. – Она была последней сестрой, которая занималась изучением тер’ангриалов. Она занималась этим больше сорока лет, едва ли не с того самого дня, как получила шаль. Как мне говорили, она тоже была осторожна. Только однажды служанка Мартины обнаружила ее лежащей без сознания на полу гостиной. Выжженной… – Даже произнесенные обычным тоном, эти слова прозвучали точно пощечина. Но голос Вандене не дрогнул. – Ее Страж погиб от шока. Что в подобных случаях весьма необычно. Когда спустя три дня Мартина очнулась, она не смогла припомнить, с чем работала. Вообще не сумела вспомнить предыдущую неделю. Было это более двадцати пяти лет назад, и с тех пор ни у кого не хватало духу коснуться тер’ангриалов, что находились в апартаментах Мартины. В ее записях они были упомянуты все до единого, и все, что она узнала, было невинно, безобидно, но… – Вандене пожала плечами. – Она открыла то, чего не ожидала.

Илэйн поискала взглядом Бергитте. Оказалось, та смотрит на нее. Ей незачем видеть обеспокоенно нахмуренные брови Бергитте – чувства той, как в зеркале, отражались в ее сознании: малая его часть была Бергитте. Она чувствовала тревогу Бергитте, и Бергитте чувствовала тревогу Илэйн, и иногда было трудно различить, где что. И Илэйн рисковала не только собой. Но она знала, что делает! По крайней мере, больше любой другой женщины. Даже если никто из Отрекшихся не появится, им все равно нужны ангриалы – все, которые она сумеет найти.

– А что случилось с Мартиной? – тихо спросила Найнив. – Потом, я имела в виду…

Она редко слышала, чтобы кто-то не желал Исцеления; сама она хотела Исцелить все и всех.

Вандене поморщилась. Пускай она сама завела речь о Мартине, но Айз Седай не слишком-то любят говорить о женщинах усмиренных или выжженных. Не любят о них вспоминать.

– Когда она немного оправилась, то незаметно ушла, исчезла из Башни, – торопливо произнесла Вандене. – Важно помнить, что она была осторожна. Я никогда с ней не встречалась, но мне рассказывали – с каждым тер’ангриалом она обращалась так, словно представления не имела, что он выкинет в следующий миг. Даже с тем, который создавал ткань для плащей Стражей и который никто не сумел заставить делать что-то еще. Она была осторожна, и это ей не помогло.

Найнив накрыла рукой почти опустевшую корзину.

– Может, тебе и в самом деле… – начала она.

– Не-е-е-ет! – закричала Мерилилль.

Илэйн крутанулась, машинально открываясь через ангриал, частью сознания улавливая, как саидар наполняет Найнив и Вандене. Сияние Силы вспыхнуло вокруг всех женщин на поляне, способных обнять Источник. Мерилилль подалась в седле вперед, глаза выпучены, рука вытянута к переходным вратам. Илэйн нахмурилась. Там не было никого, лишь Авиенда и последние четыре Стража. Крик Мерилилль застиг их на полушаге, с наполовину обнаженными мечами. Внезапно Илэйн поняла, что делает Авиенда, и от потрясения едва не выпустила саидар.

Врата дрожали, а Авиенда аккуратно распускала создавшее их плетение. Оно трепетало и изгибалось, края врат шли волнами. Последние потоки высвободились, и вместо того, чтобы разом исчезнуть, проем замерцал, видимый через него конюшенный двор медленно истаял, словно бы туман под солнцем.

– Это невозможно! – не веря своим глазам, сказала Ренейле.

По Ищущим Ветер пробежал удивленный шепоток. Родня глядела на Авиенду, раскрыв рты и беззвучно шевеля губами.

Илэйн медленно покивала. Вот явное доказательство, что это возможно, но всем послушницам перво-наперво вдалбливалось: никогда, ни за что, ни при каких обстоятельствах нельзя делать того, что мгновение назад совершила Авиенда. Нельзя распускать плетение, любое плетение, его можно только сразу уничтожить. Этого нельзя делать ни в коем случае, так ей говорили, не вызвав неизбежного несчастья. Неизбежного.

– Ты, глупая девчонка! – рявкнула Вандене. Она шагнула к Авиенде, таща за собой мерина. – Ты соображаешь, что чуть было не натворила? Один промах – один! – и неизвестно, во что вмиг превратилось бы плетение! Что бы тогда случилось? Ты могла уничтожить все на сотню шагов вокруг! На пять сотен! Вообще все! Ты и себя могла выжечь, и…

– Так было надо, – перебила Авиенда. Возмущенный ропот поднялся среди Айз Седай, окруживших айилку и Вандене, но Авиенда ожгла их сердитым взглядом и повысила голос: – Я понимаю, в чем опасность, Вандене Намелле, но так было надо. Этого вы, Айз Седай, тоже не умеете делать? Хранительницы Мудрости говорят, что, если учить, можно научить любую женщину. Кого-то большему, кого-то меньшему, но любую, если она разбирается в вышивании. – Хорошо хоть не хмыкает презрительно.

– Это тебе не вышивка, девчонка! – Голос Мерилилль был все равно что лед в трескучий мороз. – Чему бы тебя ни учили у твоего народа, ты, возможно, не понимаешь, с чем вздумала играть! Обещай, нет, поклянись, что никогда так больше не сделаешь!

– Ее имя следует внести в список послушниц, – твердо заявила Сарейта, глядя поверх Чаши, которую по-прежнему прижимала к груди. – Я всегда это говорила. Ее нужно внести в список.

Кареане кивала, ее строгий взгляд уже примерял на Авиенду платье послушницы.

– Возможно, это было не так уж необходимо, – склоняясь в седле, сказала Авиенде Аделис, – но напрасно ты не позволила нам руководить собой.

Тон Коричневой сестры был гораздо мягче, чем у остальных, но сказанное ею менее всего походило на добрый совет.

Месяц назад Авиенда, может статься, и сникла бы от такого неодобрения Айз Седай, но не сейчас. Илэйн поспешно протолкалась к подруге, пока та не решила вытащить нож, который поглаживала. Или еще чего похуже не выкинула.

– Может, кто-нибудь спросит, почему она это сделала, – сказала Илэйн, обнимая Авиенду за плечи, успокаивая подругу и заодно придерживая ее руки.

Авиенда сердито косилась на всех Айз Седай, кроме Илэйн.

– Тогда не остается следов плетения, – терпеливо объяснила она. Чересчур терпеливо. – След от плетения такого размера был бы заметен по меньшей мере два дня.

Мерилилль громко фыркнула – довольно громко для такой небольшой женщины.

– Это редкий талант, девочка. Ни у Теслин, ни у Джолин его нет. Или же вас, айильских дичков, учат еще и этому?

– На это не многие способны, – спокойно признала Авиенда. – Но я умею. – Теперь на девушку посмотрели по-иному, в том числе и Илэйн; талант этот и впрямь был очень редок. Авиенда же этих взглядов словно и не замечала. – А вы возьметесь сказать, что этого не умеют Предавшиеся Тени? – продолжала айилка. Напряженные плечи под рукой Илэйн подсказывали, что Авиенда не так невозмутима, как притворяется. – Неужели вы настолько глупы, чтобы оставлять следы? Любой, кто способен увидеть остатки плетения, сможет создать переходные врата, которые приведут сюда.

Подобное требует недюжинных способностей и громадного мастерства, но, осознав это предположение, даже Мерилилль заморгала. Аделис открыла было рот, затем, так ничего и не сказав, закрыла его. Вандене задумчиво хмурилась. Сарейта имела озабоченный вид. Кто скажет, какими талантами обладают Отрекшиеся, какими умениями?