Седьмое море Андреева Наталья
Наконец он решился. Вечером, за ужином, глядя в стену, промямлил:
– Лера родила сына.
– Доволен? – зло сказала жена.
У него язык не повернулся сказать «нет». Как-никак человек родился. Бог с ним, пусть в Канаде. И Лера счастлива, это видно по ее лицу. У нее наконец-то есть ребенок, свой, родной, а не девочки из сборной, которым она как мать, но это совсем не то материнство. Теперь у Леры есть сын, принадлежащий ей безраздельно. И она сделает все, чтобы у этого ребенка было счастливое детство и достойное будущее. Сказать, что он, Алексей Леонидов, об этом жалеет – значит солгать.
Поскольку Леонидов молчал, высказалась жена:
– Ты превратил мою жизнь в ад, потому что ты всегда мне изменял!
– Было-то всего один раз! – разозлился и он.
Алексей имел в виду эпизод десятилетней давности, а вовсе не Леру. Потому что с Лерой – это была любовь. Глубокая как море и горячая как солнце. Они оба потеряли голову. И он никогда не забудет заснеженных тропинок в огромном парке, вкус Лериных губ, немного дрожащих от волнения, ее счастливые глаза и собственное состояние, не похожее ни на что. Состояние щенячьего восторга и трепетной влюбленности, когда весь мир – это Она, и за плечами словно крылья вырастают, стоит ей только улыбнуться и дать понять, что ты ей тоже небезразличен. Это была любовь, которая навсегда останется в прошлом, именно как любовь, а не как случайный эпизод в наполненной событиями жизни. У этой любви просто не было будущего и не могло быть. Слава богу, они с Лерой оба это поняли.
– Не ври мне! – расплакалась жена. – Знаешь, как говорят? Повадился кувшин по воду. Ты сильно изменился, Леша. Настоящий мачо – горько сказала она. – То на работе пропадаешь, то на тренировках. И я каждый раз думаю: а где он на самом деле?
– Что тебе мешает записаться в фитнес-клуб? Заодно проверишь, там я или нет – пожал он плечами.
Спортом Леонидов вновь занялся на олимпийской базе ради Леры, отличной спортсменки. Хотелось ей понравиться. И не бросил после того, как они расстались, потому что втянулся. Что касается женщин, то они его больше не интересовали, хотя в фитнес-клубе красоток хватало. Самый жар, когда костер уже догорает и сердце после того, как угли перестанут тлеть, рассыпается в пепел. Ровные, спокойные семейные отношения – вот что Леонидову теперь осталось после этого огромного костра. И Алексей изо всех сил пытается их восстановить. Молчит и терпит. О Лере больше ни слова. Да и то сказать, они почти не общаются. Возвращаться на родину Лера не собирается, в Канаде ей понравилось. Какие могут быть чувства, когда мужчину и женщину разделяет океан? Она сюда сына не привезет, а Леонидову, как силовику, за границу ходу нет. Если Лера вдруг выйдет замуж, он нисколько не расстроится. Потому что теперь живет с женой.
«Я живу с женой. И точка» – сказал он про себя и с улыбкой предложил Саше встретить Рождество в Питере.
– Что это изменит? – горько спросила она, вытирая слезы.
– Мы можем хотя бы попытаться, милая – мягко сказал Алексей. – Я знаю, что был не прав. Но и твоя вина здесь есть. Я же не вспоминаю о твоей измене.
– Так ведь ты первый! – сверкнула глазами Саша. – А я тебе назло! Я думала, Леонидов, что мы расстались!
– И я так думал. Это меня оправдывает?
Она прикусила губу. И, немного подумав, сказала:
– Хорошо. На Новый год поедем в Питер.
…Друг Алексея Леонидова, с которым они вместе учились когда-то в академии, сделал карьеру в питерской полиции. Сейчас плечи Юрия Панова украшали полковничьи погоны. В отличие от Леонидова бывший сокурсник на коммерцию не отвлекался и себя искать не пытался, просто служил, ревностно выполняя свои должностные обязанности. И дослужился в итоге до солидного чина. А там и до генерала недалеко. Почему бы нет?
– Здравия желаю! – вытянулся в струнку Алексей, когда они встретились на Московском вокзале.
– Вольно! – скомандовал Юрка Панов и с широкой улыбкой раскрыл объятья: – Рад тебе, Лешка! Смерть как рад!
– Почему же смерть, а не жизнь? – улыбнулся он, с трудом освобождаясь от медвежьей хватки Панова.
– Так ведь мы с тобой при смерти состоим – подмигнул Юрка – профессия такая. А ты молодец – с удивлением сказал он, отступив на шаг и внимательно разглядывая Леонидова. – В спорт вернулся? Я имею в виду в любительский. Выглядишь шикарно!
– Намекаешь, для профессионального я уже вышел в тираж? Я свои восемьсот, Юрка, и сейчас пробегу, не с олимпийским рекордом, конечно, но достойно.
– Молодец! – повторил Панов. И так же широко улыбнулся Саше: – Как доехали?
– Хорошо. – Она посмотрела на мужа и добавила: – Спокойно. Он же теперь спортсмен. Если и пьет, то чуть-чуть.
– Да он и раньше не увлекался.
– Да было! – рассмеялся Алексей. – Я, Юрка, все прошел, огонь, воду и медные трубы. – Под взглядом жены он осекся. Про медные трубы не стоило, они только-только забыли о Лере. Или не забыли? Все начиналось со славы, Лера сначала заинтересовалась «самым гениальным сыщиком в Москве», а уж потом…
– С чего начнем? – встряхнулся Алексей. К черту воспоминания!
– Как это с чего? С ресторана! Надо же Новый год отметить!..
– Ну как там у вас, в Москве? – после горячего и коньяка Юрка слегка размяк. – Тихо-спокойно?
– Когда это у нас в Москве было спокойно? Помаленьку.
– Ну и нас… – Панов тяжело вздохнул. – Помаленьку.
– Вижу: прячешь камень за пазухой – подмигнул Алексей. – Давай уже, доставай.
– Ничего-то от тебя, Лешка, не скроешь! – восхищенно сказал Панов. – Глаз-алмаз! Великий ты психолог, Леонидов – польстил он. – Таких, как ты, в органах мало, да и преступления, надо сказать, как под копирку. Либо бабки, либо ревность. Но в основном бабки.
– А ты столкнулся с чем-то нетривиальным? – Сердце у Алексея сладко замерло. Тосковал он по детективным загадкам. Кругом рутина, так и мозги закиснут. Вот уже год – ничего стоящего. Ревность и деньги, но в основном деньги, как правильно сказал Юрка.
– Как раз по твоей части – энергично кивнул Панов. Саша и Ксюша были увлечены десертом и разговору мужчин не мешали. – Загадочный случай.
– Ну? Говори! – Алексей подался вперед и стал внимательно слушать.
– Пропала женщина. Погоди, не морщись. Она исчезла, понимаешь? Испарилась. С круизного парома. Никто не знает, как и где это случилось. А главное, кому расследовать это преступление, если оно вообще имело место быть? Шведы кивают на эстонцев, эстонцы на нас, питерских, ну а мы, питерские, надеемся на московских, потому что пропавшая женщина – москвичка.
– Хотите перекинуть мячик по месту жительства? – прищурился Алексей.
– Ума не приложу, что вообще с этим делать? – развел руками Панов. – Ее муж пришел в отделение полиции, которое находится в порту. И тоже спросил, что ему делать.
– Когда это было?
– Второго января.
– А сегодня шестое. Женщина так и не объявилась?
– Не объявилась – кивнул Панов.
– Но есть шанс, что она просто решила остаться за границей. Так ведь бывает.
– Бывает. – Юрка вновь энергично кивнул. – Сначала все говорило об этом. Из каюты исчезла ее шуба. Также при даме была сумочка, а в сумочке мобильник и кредитка. Денег на ней хватало. Мобильник не отвечал. Длинные гудки. Потом «абонент временно недоступен».
– Ну, вот видишь! – разочарованно сказал Алексей. – Жена сбежала от мужа. – Он покосился на Сашу, увлеченную яблочным штруделем.
– Сумочка-то нашлась! – подмигнул Панов.
– Нашлась? Где? Когда?
– Второго и нашлась. Валялась на открытой палубе. Остается лишь удивляться честности капиталистов. Все цело, и кредитка, и мобильник. Не хватает только пачки сигарет, но не думаю, что эстонцы ее свистнули. Они нашли сумочку, когда зазвонил мобильный телефон. Муж вызывал пропавшую каждые полчаса.
– Выходит, на берег она не сходила?
– Получается, так. Или не получается? Если убили, то кто и как? А главное, зачем?
– Сам сказал: деньги – пожал плечами Алексей.
– Так ведь ее не ограбили! Сумочку не взяли. Да и не было на пароме нуждающихся, которые польстились бы на драгоценности мадам. Бедные в круизы не ездят. Не до такого, чтобы убить из-за каких-то побрякушек. А сбежала она вряд ли. Муж пропавшей мадам – очень богатый человек. От таких денег, Леша, не убегают – вздохнул Панов. – Они отдыхали компанией: владелец крупной фирмы, его лучший друг и некий банкир. Все трое с женами.
– Какой фирмы? – безразлично спросил Алексей.
– «АNДА».
– Какой-какой?!
– Торговая сеть «АNДА».
– Так это же нынче крупнейший ретейлер! Который благодаря своей ценовой политике в кризис не только вырулил, но и оказался с прибылью! Холдинг бурно развивается, а еще лет пять назад о нем мало кто слышал. Биржевые сводки я регулярно читаю. Владелец холдинга «АNДА» Даниил Голицын.
– Все правильно. Пропала Анжелика Голицына.
– Так ведь Голицын почти олигарх! Юра, какой паром?!
– А как ты думаешь, почему я, большой, в общем-то, начальник, занимаюсь исчезновением какой-то сорокалетней гражданки? Да потому что эта гражданка – жена олигарха! Ну, почти олигарха. Голицын – персонаж светской хроники, владелец стремительно набирающего обороты холдинга. Имя Даниила Валерьевича нынче у всех на устах и на слуху. И вдруг его красавица жена пропала! Пронюхай об этом журналисты – такой кипеж поднимется! Нам надо их опередить.
– Как же Голицыных занесло в Новый год на паром? Не на личный остров в океане или хотя бы на Мальдивы. Но паром? Сколько стоит путевка?
– Они все жили в люксах, но, в общем, ты прав. Для них это неприлично дешево.
– Только не говори, что у олигархов тоже кризис!
– Ну что? Я тебя заинтриговал?
– Неплохо. – Алексей откинулся на спинку дивана и поймал вопросительный Сашин взгляд. – Наелись?
– Все было очень вкусно – улыбнулась жена. – А вы обсудили свою проблему?
– С чего ты взяла, что у нас проблема?
– Вы же говорили о работе?
Мужчины переглянулись.
– Купил я Лешку! – рассмеялся вдруг Панов. – Подкинул ему очередную загадку.
– Ох, не люблю я олигархов – поморщился Алексей.
– С чего бы это? – с усмешкой посмотрела на него Саша. Их свело как раз таки убийство владельца крупной фирмы Александра Серебрякова, а потом Леонидов ушел из органов и какое-то время работал на вдову Серебрякова.
– А кто их любит? – пожал плечами Юрка.
…Разговор они закончили на стоянке у отеля. Саша с дочерью поднялись наверх, в номер, а Леонидов вызвался проводить друга до машины. Видя, как у мужа горят глаза, Саша не стала ему мешать.
– Ты задавал Голицыну этот вопрос? – спросил Алексей у Панова. – Как он оказался на пароме?
– Задавал. Он говорит, у каждого свои странности.
– Я видел его фото в Инете: шикарный мужик. Я не баба, конечно, но уверен, что бабы по Голицыну с ума сходят. Полностью упакован, и вид у него такой, будто он ни за что не войдет в дверь, если ее перед ним не откроет швейцар. Врет – уверенно сказал Алексей. – Никакие это не странности. Его загнали на этот паром обстоятельства. А вот что за обстоятельства…
– При которых, кстати, пропала его красавица жена – напомнил Панов. – Дело это, Лешка, совершенно безнадежное. У нас нет ни осмотра места происшествия, ни показаний свидетелей, ни заключения экспертизы. Вообще ничего, с чем мы привыкли и могли бы работать. Просто факт: пропала очень богатая женщина. Прошло пять дней, все следы преступления, если таковое имелось, уничтожены, паром в Таллине, команду допросить невозможно. Может, кто-то что-то и видел, но мы этого узнать не можем. Международные отношения сам знаешь какие. Тут чистой воды психология – поморщился Панов. – Надо поговорить с каждым из их компании и на основании психологии и главным образом интуиции понять, что там на самом деле случилось. Но это фигура высшего пилотажа.
– Я понял – кивнул Леонидов – можешь больше не подлизываться. Черная кошка в темной комнате. Помнится, я ее уже искал. А если ее там нет?
– Нет так нет – пожал плечами Панов. И осторожно спросил: – Ну, так я перекидываю тебе Даниила Голицына?
– Давай – как можно безразличнее сказал Алексей. Он уже нутром почуял: дело не-обычное.
«Мне это надо – подумал он, глядя, как отъезжает от отеля машина Панова. – Пока не знаю зачем, но мне это надо…»
…Даниил Голицын его разочаровал. Фотокамера миллионеру явно льстила. Есть люди, обладающие редкой фотогеничностью, один из них, должно быть, и ввел в моду селфи. Счастливчики типа Голицына одинаково хорошо выглядят на всех без исключения фотографиях, при любом освещении и антураже. В жизни Даниил Валерьевич не производил такого ошеломляющего впечатления, хотя, безусловно, был мужчиной видным. Мечта любой женщины, не быдло какое-нибудь, весь, от новеньких ботинок из натуральной кожи до идеально выстриженной макушки – олицетворение успешности и гламура. Волосы у Голицына были темные, глаза серые, лицо в общем-то скучное, ровно до того момента, пока Даниил Валерьевич не улыбнулся. Что-что, а улыбаться он умел.
«Должно быть, долго тренировался перед зеркалом – с неприязнью подумал Алексей. И тут же одернул себя: – Не завидуй, расслабься».
– Присаживайтесь, Даниил Валерьевич – гостеприимно предложил он.
– Не понимаю, зачем я здесь? – раздраженно сказал Голицын, опускаясь на стул и брезгливо поддергивая брючины. Носки у него были знатные, по цене костюма для простого смертного.
– Пол чистый – не удержался Алексей, наметанным взглядом оценив носки. Олигарх хренов. – У нас в штате имеется уборщица.
– Я рад за вас. И все-таки что я здесь делаю?
– У вас ведь жена пропала.
– Я уже трижды был в полиции, в Питере. Сначала в порту, потом меня сопроводили в отделение, и, наконец, я имел беседу с каким-то важным чином.
– Должно быть, вы очень старались найти свою жену – вздохнул Алексей. – Этот чин озаботился вашей проблемой и попросил меня вам помочь.
– А вы кто такой? – подозрительно спросил Голицын.
– Лучший сыщик.
– Лучший где?
– Возможно, во всем мире.
– От скромности вы не умрете.
– А у вас, похоже, отсутствует чувство юмора.
– Может, хватит? Вы понапрасну тратите мое время.
– Мое, я так понимаю, вы не цените? Хорошо. – Алексей снова вздохнул. Уже понятно: просто не будет. – Даниил Валерьевич, ваше дело передали по месту жительства. Отныне вашей проблемой буду заниматься я.
– А… – протянул Голицын. – Тогда понятно… Бюрократия победила коррупцию.
– Вы предлагали моему другу взятку? – с интересом спросил Алексей. – Не бойтесь, этого в протоколе не будет.
– Это вы должны бояться, а не я – насмешливо улыбнулся Голицын. – Скажем так: я намекнул, что готов оплатить услуги, если поиски моей жены затянутся. Я понимаю, что у ментов маленькая зарплата…
– Да, до вас, олигархов, нам далеко.
– Я не закончил свою мысль – поморщился Голицын. – Зарплата маленькая, а труп отсутствует. Говоря вашим языком, отсутствует факт, по которому можно возбудить уголовное дело. Ну, пропала и пропала. К любовнику сбежала.
– Вы исключительно правильно формулируете – с еще большим интересом посмотрел на него Алексей. – Откуда такое знание буквы закона? Готовились, да?
– Не ловите меня за язык – насмешливо сказал Голицын. – Я в расстроенных чувствах и всегда могу на это сослаться.
– Что-то вы не похожи на убитого горем мужа.
– Потому что вполне могу оказаться рогоносцем. По чему тут убиваться? То есть по кому? Если бы я знал наверняка, что моя жена сейчас не в чьей-нибудь постели, я бы рвал на голове волосы, клянусь. Ведь ее паспорт я так и не нашел.
– Да, это существенно. А велик шанс, что она сейчас в чьей-нибудь постели?
– Очень велик – кивнул Голицын. Потом достал из кармана смартфон, пару раз провел пальцем по дисплею и сунул смартфон Алексею под нос: – Смотрите.
На фото была ошеломляющая блондинка, грудь номер четыре вызывающе выглядывала из весьма откровенного декольте, пухлые губки по-детски приоткрыты, но взгляд далеко не наивный. Обещающий взгляд.
– Ничего себе! – присвистнул Леонидов. Потом засомневался: а вдруг мадам Голицына, так же, как и муж, на редкость фотогенична, а в жизни-то не очень? – Сколько ей лет на этой фотографии? – подозрительно спросил он.
– Фото сделано недавно – проникновенно сказал Даниил Валерьевич. – Да, моей жене за сорок, но выглядит она лет на тридцать.
– С вашими деньгами вы можете себе это позволить.
– Вот именно. Красавица, да? – Голицын со вздохом посмотрел на дисплей и убрал мобильник обратно в карман. – И сексуальна. Мужчины на мою жену реагируют соответствующе. А она этим пользуется.
– Рассказывайте – повелительно сказал Алексей. – Что случилось в новогоднюю ночь? А лучше, Даниил Валерьевич, начните-ка с самого утра. Я хочу знать, как вы провели день тридцать первого декабря?
– Утром мы сошли в Стокгольме. Все там уже были, я имею в виду нашу компанию, поэтому экскурсии нас не заинтересовали. Мы сели в такси и поехали в город. Публика с парома в основном отправилась в музей, слышали про «Васу»?
– Корабль, что ли?
– Да. Самый большой из известных нам парусных кораблей. Который затонул почти сразу, как только вышел в море. Он ушел на дно из-за того, что был перегружен пушками, потом шведы парусник подняли и сделали из него музей. Там довольно интересно, но лично я там был уже дважды. Первый раз по обязанности, поскольку это одна из главных достопримечательностей Стокгольма, а второй от скуки. Вообще, Стокгольм я не люблю.
– Почему? – удивился Алексей. – Говорят, красивый город.
– Не к душе. Поэтому в городе мы с женой не задержались. Пообедали и поехали на паром.
– А кто задержался?
– Сажины. Дашка ведь фанатка. Ее хлебом не корми, дай только зайти в бутик культуры да поглазеть на исторические развалины. И от поездки Дарья Витальевна будет в восторге. Ее мужу повезло – усмехнулся Голицын. – Дарья предсказуема и нетребовательна.
– А ваша жена, как я понимаю, от культуры далека?
– Анжелика больше по части магазинов, а в Стокгольме их попросту нет. Тех, в которых она привыкла отовариваться. С бутиками там бедновато.
– А что банкир с супругой?
– Вот Софа в магазинах-то и обосновалась. Надолго. Она вообще в этом плане человек непритязательный. Сема мгновенно сделал калькуляцию и следом за этим скучное лицо. И терпеливо ходил с женой по магазинам. По его меркам, Софа потратила сущие копейки, а набила одеждой целый чемодан. Моя жена потом с издевочкой рассказывала мне, как мадам Зебриевич хвасталась покупками. Анжелика такое бы не надела даже в огород, грядки полоть.
– Вряд ли она когда-нибудь полола в огороде грядки – задумчиво сказал Алексей, вспомнив фотографию Анжелики Голицыной. – Значит, в Стокгольме вы разделились? Я правильно понял?
– Правильно – кивнул Даниил Валерьевич. – Встретились мы в три часа дня, в ресторане. В Стокгольме есть один уютный подвальчик, где подают потрясающий рыбный суп и весьма недурной яблочный сидр. Честно сказать, я еле выдержал до трех. Не потому что был голоден, просто скучал. Что касается жены, то и она постоянно ныла: «Дан, поехали на корабль, мне скучно». Тут наши вкусы полностью совпали.
– Так почему же не поехали?
– Из дружеской солидарности – сверкнул улыбкой Голицын. – Мы договорились вместе пообедать. Но потом разошлись в разные стороны и встретились уже на банкете.
«Врет – уверился Алексей. – Что-то тут не то».
– Как я уже понял, вы очень разные люди – аккуратно начал он подбираться к истине. – Что же свело вас в эту новогоднюю ночь на пароме, следующем из Питера в страны Балтии?
– Мы вместе учились – еще шире улыбнулся Голицын, явно пряча за этой улыбкой свои истинные чувства. Глаза у него оставались холодными, а взгляд настороженным.
– Чем сейчас занимаетесь вы, мне понятно. Зебриевич банкир. А Сажины? Дмитрий и Дарья?
– У Дарьи журнал.
– Гламурный?
– Нет. То есть полугламурный. Она пытается донести до современных барышень психологию семейных отношений. Рассказывает в доступной форме обо всех этих фобиях, причинах стервозности свекрови и инфантильности современных мужчин. «Я моя».
– Что?!
– Журнал так называется. «Я моя».
– Занятно. Ну а ее муж?
– Сажин работает у меня. – Алексею показалось, что Голицын сказал это крайне неохотно.
– В смысле? Кем работает?
– Он менеджер.
– Простой менеджер? – вскинул брови Леонидов.
– Ну да. А что?
– Он менеджер, а вы директор. Генеральный. И вы в новогоднюю ночь оказываетесь за одним столом, в круизе. Гм-м-м… А как же суборди-нация?
– Мы же друзья.
– И давно вы друзья?
– С института.
– То есть вот уже много лет вы дружите семьями? Потому что на последнем курсе Сажин женился на Дарье, а вы за год до этого расписались с Анжеликой.
– Да, все правильно. Только насчет «дружили семьями»… – Голицын замялся. – История, в общем-то, банальная. Не думаю, что она имеет отношение к исчезновению моей жены. Но если хотите, я вам ее расскажу.
– Очень хочу – кивнул Алексей и приготовился слушать.
Море первое, Черное
Впервые Даша увидела море в семнадцать лет. Как же она о нем мечтала, начитавшись книжек и наслушавшись подруг, побывавших на юге! А последние три года сама жила в ожидании чуда. Море стало ее мечтой. Сказкой, куда подрастающая Даша убегала от серых будней, часами лежа без сна, натянув на голову одеяло и представляя себе, как это будет. Наступит, наконец, день, который перевернет всю ее жизнь, и с этого момента все уже будет по-другому.
Дашины родители не могли себе позволить поездку на юг всей семьей. Отец, рабочий на лакокрасочном заводе, выпивал, и если вовремя не забрать у него зарплату, так ее и не увидишь, из-за этого мать, числившаяся на том же заводе в бухгалтерии, то и дело брала подработку и дома бывала редко, но денег все равно не хватало. Отпуск Мироновы каждый год брали летом и проводили его в деревне, помогая престарелым родителям Веры Ивановны по хозяйству. А хозяйство было немаленькое: корова, куры, кролики, огромный огород, засаженный луком и картошкой. Дашин дед, человек старой закалки, постоянно напоминал старшей внучке, что даром свой хлеб никто есть не будет, прополола грядки – марш в лес, за малиной. В лесу было бы ничего, тихо и красиво, если бы не комары и не злющая крапива. Даша все время ходила искусанная, покрытая волдырями, которые невыносимо чесались. Кожа у нее была тонкая и очень чувствительная, проклятые волдыри долго не заживали. Но что поделаешь? Даром свой хлеб никто не ест.
Младшая Дашина сестра, Светка, была в семье любимицей, ей, со ссылкой на слабое здоровье, перепадали путевки в летние лагеря, а один раз даже на юг, на Черное море. Вернувшись, сестра взахлеб рассказывала о том, как же там, на море, классно!
– Красиво? – допытывалась Даша. – Волны высокие? А какого цвета море?
Сестра затруднялась в описаниях, словарный запас у нее был небогатый, Даша же решила, что в русском языке просто нет таких слов. Так там красиво, на море.
Ее мечты стали еще ярче. Сказка есть, и у нее есть имя: МОРЕ. Ради этого можно пойти на все, на любые жертвы.
– Вот окончишь школу с медалью, так и быть, отвезем тебя на море – пообещала мать и стала на всякий случай откладывать деньги.
И Даша зубрила ненавистную физику, пыталась понять не менее ненавистную геометрию, воевала с химией, со всеми предметами, которые стояли между Дарьей Мироновой и медалью. Технические науки давались Даше с трудом, и она буквально выбилась из сил на пути к своей мечте. Медаль ей все-таки дали, серебряную. Мать со вздохом сказала, что если так, если не золотая, то надо бы дождаться зачисления. Только когда в списке, вывешенном у входа в институт, обнаружилась фамилия дочери, Вера Ивановна пошла покупать билеты. Разумеется, билетов уже не было, только на самый конец лета, в плацкартный вагон, на боковые полки, да еще у туалета.
Дорога убила половину будущих впечатлений. Даша была измотана физически, поступала она сама, без блата, выпускные экзамены тоже дались нелегко из-за того, что она шла на медаль. После зачисления немного отпустило, но все равно из-за пережитого стресса начали вдруг выпадать волосы, Даша снимала их с расчески горстями, а потом и месячные пришли с большой задержкой. Живот невыносимо болел, из туалета воняло, то и дело хлопала дверь, дорога казалась нескончаемой.
Когда же Даша, наконец, увидела море, наступило страшное разочарование. Штормило, явно собирался дождь, вода была свинцовой, волна, накатывая на берег, усыпанный крупной галькой, шипела, словно дикая кошка.
– Что же ты, дочка? Иди в воду! – скомандовала мать.
Подумаешь, дождь собирается! Когда еще на юг? Раз уж приехали – надо взять от жизни все. Ни денечка не пропустить, да что там! Ни минуточки! И Даша послушно шагнула в воду.
Волна тут же сбила с ног. В воде оказались валуны. Даша упала и больно ударилась головой о камень. В глазах защипало. Разбитые коленки саднило. А волна, словно обрадовавшись легкой добыче, схватила ее и потащила на глубину. Даша отчаянно закричала.
– Вот же дуреха! – сказала мать, вытаскивая ее на берег. – На ногах не держишься! Ляг, обсохни.
Как назло, пошел дождь. Да что там! Настоящий ливень! Даша еще никогда не видела столько воды, льющейся с неба! Она была теплой, но стояла стеной. Было трудно идти, да еще место незнакомое, они ведь только-только приехали. И сразу, разумеется, к морю. В общем, они заплутали, долго брели под проливным дождем, карабкались в какую-то гору, потом оказалось, что гора не та. Квартирная хозяйка, увидев их, отчаянно ругалась и отказывалась в таком виде пускать в дом. Мокрые, грязные, голодные, они под проливным дождем снимали одежду и бросали ее прямо на землю. А потом, под насмешливым взглядом старшего сына хозяйки, смуглого накачанного красавца, почти что голые в облепивших тела мокрых купальниках бежали в пристройку, где хозяйка выделила Мироновым «покои».
Когда же наконец выглянуло солнце, Даша чувствовала себя такой несчастной, что снова идти к морю категорически отказалась.
– Вот же дуреха! – повторила мать. – Подумаешь, под дождик попала! Какая ж ты у меня чувствительная!
И они со Светкой засобирались на пляж. Для Даши это было первое огромное разочарование. Поездку на юг заработала она, а плодами ее труда воспользовались мать и сестра. Странно, но они-то ничего не замечали. Ни убогих коек, старых и расшатанных, ни вони из туалета, стоящего на улице, прямо возле их пристройки. То и дело натужно скрипела дверь, и кто-нибудь из многочисленных хозяйкиных жильцов бежал опорожнить кишечник или мочевой пузырь. Все эти звуки отчетливо слышались в хлипкой пристройке.
Народу на пляже и в городе было так много, что даже Москва в подметки не годилась. Когда Даша брела на пляж, ее постоянно задевали сумками, надувными матрасами или просто локтями. Пахло прогорклым подсолнечным маслом, в котором жарились чебуреки, поэтому и без того измученную Дашу постоянно мутило. Она была совсем слабенькой, такой худой, что выпирали ребра и ключицы, под глазами залегли огромные тени, похожие на синяки. Женщины смотрели на нее с жалостью, а парни просто отводили глаза.
– Доходяга какая-то – услышала однажды Даша за спиной. Обернулась и увидела высокого красивого блондина.
– Никогда таких страшненьких девушек еще не видал – согласился с ним товарищ, тощий парень в очках.
«А сам-то!» – чуть не сорвалось с языка у Даши, но она застеснялась блондина. Влюбляться ей еще не доводилось, не до того было. Все силы ушли на мечту. И вот она на море! Но что-то не получилась из Даши Мироновой Ассоль.
– Странная ты у меня, доча – со вздохом сказала вечером мать, сидя с хозяйкой под увитым виноградной лозой навесом и попивая молодое местное вино. – Как и не рада вовсе. А ведь я столько денег на тебя грохнула! Вон у Светки учись – и она кивнула на младшую дочь, напропалую кокетничающую с хозяйкиным сыном.
«И зачем мне эта медаль? – с тоской подумала Даша. – В институт я бы и так поступила, там ни геометрию, ни физику сдавать не надо. Светка и без медали второй раз на юге. И в институт она не собирается. Наверняка выскочит замуж сразу после школы. Вон как на нее парни смотрят!»
Сестра, которая была на два года младше, выглядела на все восемнадцать. И на пляж она ходила с гордо поднятой головой. Еще бы! Глядя ей вслед, местные цокали языком: вай, какая девушка! На старшую сестру, которая тащилась следом, Светка то и дело покрикивала:
– Че стала? Шевелись!
А море… Да, море было красивым. Если смотреть на него издалека, гладя мечтательным взглядом синие волны и высматривая на горизонте алый парус. Если забыть про гальку, больно впивающуюся в пятки на пляже, и коварные валуны в воде. Если приехать сюда с любимым, со своим темноволосым принцем, а не с двумя злыми феями, матерью и сестрой. Почему-то Даше нравились парни с темными волосами и светлыми глазами. Она таких и выискивала взглядом в толпе.
На море они пробыли десять дней, и почти сразу по возвращении, чуть ли не с поезда, Даша уехала в общежитие. Общежитие было женским, за исключением семейных и аспирантов. Но в основном его населяли девушки, которые приехали в столицу на учебу, ну и заодно за женихами. Даша сразу налегла на учебу. Соседки относились к чересчур уж серьезной худышке с легким презрением. Вот же зубрила! Прописка-то в столице лимитная, не успеешь оглянуться, как сказка кончилась! Собирай манатки и дуй к себе в Задрипанск! В отличие от Даши, другие девушки использовали временное пребывание в Москве на всю катушку. Бегали по магазинам в поисках дефицита, добывали контрамарки в модные театры, носились по дискотекам, стараясь не пропустить ни одной пятницы и субботы. В женском общежитии то и дело появлялись рекрутеры из соседнего технического вуза, где учились в основном парни. У рекрутеров было задание собрать на дискотеке побольше красивых девушек. Дискотек было несколько, и между ними шла негласная конкуренция. Даша на «танцульки» не ходила, ее полностью занимала учеба.
Прошел год, другой…
И наступил день, который и в самом деле перевернул всю Дашину жизнь. И случилось это неожиданно, в тот момент, когда Даша меньше всего этого ждала. Она, как всегда, корпела над учебниками, когда раздался звонок в дверь. Обычно открывали соседки, но на этот раз в комнате никого кроме Даши не оказалось. Она с досадой прислушалась: звонок повторился. Пришлось идти открывать.
На пороге стояли двое симпатичных парней. В рекрутеры абы кого не брали, только самых-самых. Увидев Дашу, оба парня радостно заулыбались.
– Девушка, вы не хотите в субботу прийти к нам на дискотеку? – спросил тот, что понахальнее. – Вот приглашение.
И он протянул Даше входной билет, который она не слишком уверенно взяла.
– А еще в вашей комнате красивые девушки есть? – подмигнул второй.
– Нет, я сейчас одна. Но я могу передать кому-нибудь эти билеты. – Даша кивнула на пачку приглашений, которые парень держал в руке. Девушке захотелось оказать симпатягам ответную любезность.
– Э, нет – рассмеялся рекрутер. – Знаем мы вас. Отдашь билет своей страшненькой подружке, которая мечтает к нам попасть, а нам потом влетит. У нас лучшая дискотека, чтоб ты знала!
Они переглянулись, рассмеялись и ушли. Даша дрожащими руками закрыла дверь и уставилась в висящее на стене зеркало.
«Значит, я не страшненькая? Раз мне это дали?» Она взволнованно стала разглядывать свое отражение в зеркале, а потом приглашение. Когда вернулись соседки, показала добычу им и растерянно спросила:
– И что с этим делать?
– Ну, Миронова, и на твоей улице праздник! Собирайся! – засмеялись девчонки.
Собирали Дашу всем миром, ее зубрежка соседкам была в укор и всех уже достала. Ишь какая правильная! Поэтому девчонки постарались приобщить тихоню-отличницу к радостям жизни и даже нашли ей компанию. К огромному удивлению Даши, ни одного медленного танца ей не пришлось просидеть за столиком, ее беспрерывно приглашали. Принцев вокруг было сколько угодно! Трое во время медленного танца заискивающе спросили, могут ли они ее проводить.
«Это происходит не со мной» – трепетала Даша, раздумывая, как ей поступить. Кого из троих выбрать? Такой успех! Неужели все дело в косметике и распущенных волосах? А еще в модных джинсах и стильной кофточке, которые отыскались в гардеробе у соседок? Это было так необычно, все эти новые ощущения. Оказывается, она, Даша, красивая девушка! Волосы давно уже перестали выпадать и сделались густыми и шелковистыми, худоба не выглядела теперь болезненной, ребра не выпирали, у Даши оказались очень красивые стройные ноги и на зависть тонкая талия, а синяки под глазами прошли, когда закончились переживания и бессонные ночи.
«Я красивая!» – убедилась Даша. Стало жаль тех лет, что были потрачены только на учебу. Давно пора влюбиться и почувствовать себя желанной и счастливой.
Читать бесплатно другие книги:
