Всепоглощающий огонь Скальци Джон
Грейланд кивнула:
– Графине Нохамапитан уже сообщили?
– Насколько я понимаю, Министерство расследований взяло эту почетную обязанность на себя, против чего я нисколько не возражаю.
Судя по тону Лимбара, он явно намекал, что обязанность не такая уж почетная: спорить тут было не с чем.
– Я должна послать ей соболезнования, – сказала Грейланд.
В ответ Лимбар издал странный звук.
– Что, не надо?
– Леди Надаше обвиняется в покушении на ваше убийство, мэм, – ответил Лимбар. – Соболезнования, возможно, будут выглядеть чересчур лицемерно. Графиня Нохамапитан известна склонностью оскорбляться по любому поводу и вполне может затаить злобу. Возможно, стоит выступить с публичным заявлением по поводу смерти леди Надаше и лорда Терана, а также выразить сожаление о том, что справедливость так и не свершилась.
– Вы правы, так лучше, – кивнула Грейланд. – Спасибо.
– Есть еще одна небольшая проблема, о которой вам следует знать, мэм. Уже пошли слухи, будто вы приложили к этому руку: мол, Теран действовал не по собственной воле, преследуя свои цели, а был нанят вами для совершения убийства, поскольку все больше фактов свидетельствуют о том, что покушение на вас организовал Амит Нохамапитан, а не Надаше.
– Смешно. Особенно насчет того, что Амит планировал меня убить.
– В новостях появились предположения, что он знался с сомнительными личностями, которые проворачивают разные дела с деньгами, – заметил Лимбар. – В числе прочего.
– Я провела с Амитом буквально несколько секунд перед его гибелью, – сказала Грейланд. – Читать мысли я не умею, но могу вас заверить, что, судя по его виду в тот момент, вряд ли он собирался убить меня или уничтожить свой собственный корабль.
– Конечно, мэм.
Грейланд слегка прищурилась:
– Вы ведь не считаете, что в этих предположениях есть хоть доля правды?
– Я считаю, что кто-то прилагает скоординированные усилия, желая вызвать как можно больше сомнений в том, что леди Надаше покушалась на ваше убийство. Раньше я списал бы все на стремление защиты леди Надаше сочинить альтернативную версию события, поставив под сомнение основную. Но теперь мне кажется, что речь идет о другом.
– О некоем заговоре?
– Согласен. Но заговоры, мэм, далеко не всегда возникают лишь потому, что кто-то забыл поправить свою шапочку из фольги. Иногда они являются частью кампании по дезинформации. И простите меня великодушно, но в последнее время вы сами дали повод для таких кампаний.
– Вы имеете в виду мои видения?
– В том числе. Я вовсе не подвергаю их сомнению, мэм. Я лишь хочу сказать, что они все запутывают, работая против вас в не меньшей степени, чем на вас. Но если честно, это беспокоит меня не настолько, как слухи о вашем предстоящем обращении к парламенту.
– Ах вот вы о чем! – сказала Грейланд. – Обращение, во время которого я объявлю о введении военного положения по всей Взаимозависимости?
– Совершенно верно.
– Наша пресс-служба уже опровергла этот слух.
Грейланд скорее почувствовала, чем услышала укоризненный вздох Лимбара.
– Ваше величество, естественно, никто не ожидает от вас подтверждения, что вы объявите о военном положении, пока вы действительно не сделаете этого.
– Понимаю вас, сэр Хайберт. Но факт остается фактом: вопрос о военном положении не входит в программу моего выступления перед парламентом. И я, и мои представители четко дали это понять. Не знаю, что тут еще можно сказать.
– Проблема в слухах. Они ни на чем не основаны, и потому против них нет действенных средств. Правда ни от чего не защищает, и те, кто распространяет слухи, знают об этом.
– Полагаете, кто-то использует все это против меня?
– Вы имперо, мэм. Кто-то всегда действует против вас. Такая уж у него работа.
– С какой целью?
– Вероятно, с несколькими. Мои люди уже занимаются этим. Я вовсе не хотел пугать вас или вгонять в паранойю – лишь проинформировать вас о происходящем, чтобы помочь вам сделать собственные выводы.
– Да, конечно. – Грейланд взяла чашку и сделала глоток, затем снова поставила ее и посмотрела на Лимбара. – Вы верите, что леди Надаше действительно нет в живых?
– Пока что у нас нет причин считать иначе.
– А вы умеете уклоняться от прямого ответа, – улыбнулась Грейланд.
– У меня лично тоже нет причин считать иначе, – сказал Лимбар. – Мне также известно, что тела на месте происшествия обгорели настолько, что их практически невозможно опознать. Все превратилось в пепел и денатурированные кости. Весьма удобно, ничего не скажешь.
– И насколько мне следует беспокоится из-за этого, сэр Хайберт?
– Вам это вовсе ни к чему, мэм. Беспокойство – моя работа. Оставьте ее мне. Мы выясним истину, какой бы она ни была.
– Спасибо, – ответила Грейланд. Лимбар поклонился и вышел. Его тут же сменила Обелис Атек, которой предстояло доставить Грейланд на очередную встречу, а потом на следующую, и еще одну, и так отныне и во веки веков, аминь.
Вот только на этот раз Атек не стала никуда препровождать ее.
– Здесь архиепископ Корбейн, которая хочет с вами поговорить. Полагаю, это касается Терана Ассана.
– Какой у меня график?
– Следующие несколько встреч – чисто протокольные. Могу их отменить.
– Не нужно, – нахмурилась Грейланд. – Просто передвинь. У меня выделено полчаса на обед, вот туда и поставь.
– Вам нужно поесть, мэм.
– Обед можно иногда и пропустить, Обелис. Принеси белковый батончик, я перекушу, пока ты будешь выпроваживать одних и приглашать других.
– Сейчас приглашу архиепископа, – улыбнулась Атек и вышла.
Грейланд хмуро допила чай. Смерть Надаше Нохамапитан вызвала у нее смешанные чувства, но в первую очередь – она вынуждена была признать это – облегчение. Надаше раздражала ее буквально с самого начала правления.
И не одна лишь Надаше – ей досаждало все семейство Нохамапитан: Надаше с ее интригами, Амит с его отталкивающим безволием, а теперь и графиня Нохамапитан с ее, казалось, неисчерпаемым гневом.
Грейланд снова вспомнила свою встречу с графиней. Она нисколько не отрицала, что собиралась морально раздавить графиню, – и, собственно, сделала это. Но вместе с тем она протянула графине пресловутую оливковую ветвь, проявив милосердие к Надаше и поместив ту в ближайшее подобие четырехзвездного отеля, которое имелось у имперского ведомства исполнения наказаний. Грейланд надеялась, что это проявление доброй воли будет по достоинству оценено, но нет – графиня еле сдерживала ярость. Да, Грейланд явно что-то где-то упустила, но не могла понять, что именно.
Смерть Надаше, помимо прочего, позволяла забыть и о ее возможных интригах, и о гневе графини из-за дочери.
«Не слишком на это рассчитывай», – произнес надоедливый внутренний голос, и Грейланд вынуждена была признать, что надоедливый внутренний голос, скорее всего, прав. По словам Лимбара, уже поползли слухи, что это она приказала убить Надаше. Слухи выглядели просто смехотворными, и Лимбар был прав: вряд ли они будут иметь значение, особенно для кого-нибудь вроде графини Нохамапитан. Графиня разозлилась не на шутку, когда Грейланд проявила милосердие к ее дочери; вероятно, она превратилась бы в настоящий вулкан ярости при мысли о том, что ее дочь убили по приказу имперо.
Но смерть Надаше вызывала у Грейланд еще и грусть, что слегка сбивало ее с толку и злило. Ясно было, что Надаше никогда не проявляла к ней особого интереса. Грейланд познакомилась с Надаше, когда была еще Карденией Ву-Патрик, а ее брат Реннеред – кронпринцем. Надаше, только начавшая встречаться с Реннередом, оценивающе оглядела ее, определила минимум учтивости, который следовало проявить по отношению к незаконнорожденной сестре ее царственного дружка, и проявила учтивости ровно столько, сколько соответствовало оценке, не больше и не меньше. Кардения, тогда еще не слишком подкованная во всем, что касалось чувств, не могла понять, почему она ощутила в тот день смутную обиду и печаль. Даже сейчас это тревожило ее.
Возможно, в этом была и причина ее нынешней грусти. Будь Надаше чуть добрее, или умнее, или попросту чуть лучше как человек, они с Карденией (а также Грейланд Второй, которая теперь, в зените славы, ждала очередной встречи над пустой чайной чашкой) могли бы стать подругами, а может, даже наперсницами.
Даже сейчас Грейланд видела в Надаше немало положительных черт. Та была умна, уверена в себе, красива и так далее – качества, которые сама Грейланд находила в себе не без труда. Дружба и доверие такого существа значили бы для нее очень много. И то, что Надаше считала ее пустым местом, ощущалось как подлинная трагедия.
«Тебе просто недостает друзей», – сказал внутренний голос, что во многом было правдой. Грейланд вспомнила покойную Наффу, милую подругу, которая стала для нее всем, чем могла бы стать Надаше, если бы захотела. Грейланд тосковала по Наффе, но не в сексуальном или романтическом смысле: то была тоска по лучшей подруге, самому близкому человеку, без которого не знаешь, как жить.
«Зато теперь ты не знаешь, как жить без Марса», – заметила та часть ее разума, что принадлежала пятнадцатилетней девочке. Может, и так. Грейланд вспомнила их первую ночь, и ее обдало радостным теплом. Сперва им было до смешного неловко, а потом вдруг все стало хорошо, и мысль: «Господи, что творится, неужели у нас все получится?» – сменилась думой: «Черт побери, все получается, вот здорово!» – а потом, слава богу, никаких мыслей не осталось – только радость и удовлетворение. Впервые после потери Наффы Грейланд ощутила себя по-настоящему собой: это было совсем по-другому, и в то же время ожидаемо, и все-таки совсем непредвиденно.
Марс помог ей, точно так же как раньше помогала Наффа. Грейланд чувствовала, что и Надаше могла бы помочь ей вот так, если учесть, что многие ее сильные стороны дополняли сильные стороны самой Грейланд.
Но Надаше… оставалась Надаше: не суммой всех своих качеств, а чем-то совершенно иным. Ее не интересовало то, что могла предложить Грейланд, – кроме ее положения и возможной пользы для дома Нохамапитан.
В сад вернулась Обелис Атек, ведя за собой архиепископа Корбейн, на которой вместо церковного облачения был простой скромный костюм. Грейланд улыбнулась – Корбейн явно давала понять, что от нее не ускользнули приглушенные тона одежды имперо.
Грейланд с улыбкой встала, приветствуя посетительницу и выбросив из головы Надаше вместе со всем домом Нохамапитан. Надаше больше не было, и все, чего она хотела для себя и своей семьи, осталось в прошлом, как и то, чем она была или могла бы стать для Грейланд. В последний раз ощутив облегчение и грусть по поводу смерти Надаше, Грейланд переключилась на Корбейн и на проблемы настоящего.
«Прощай, Надаше, – подумала Грейланд. – Покойся с миром. Надеюсь, ты не воскреснешь».
Глава 11
После того как Надаше пришлось целый день прятаться пробираться тайком в компании наемников, о чем ей совершенно не хотелось вспоминать, она оказалась на «Вините во всем меня», личном корабле-«пятерке» ее матери.
Надаше казалось донельзя экстравагантным, что мать использует «пятерку» для перемещений от одной звездной системы к другой, но, если подумать, ее мать фактически жила на корабле. «Пятерка» была ее домом, даже когда находилась на орбите над Тератумом. Графиня Нохамапитан никогда не бывала в Басантапуре, крупнейшем городе Тератума, и вообще не спускалась на планету.
«Что ж, таков был уговор, – подумала Надаше. – Папаша получил Тератум, а мамочка – всю остальную Вселенную».
На «Вините» Надаше разместили в ее собственных личных апартаментах – мать всегда держала их свободными: корабль был чертовски огромным, и графиня смогла бы при желании найти место для пары сотен близких друзей. Собственно, она и так путешествовала со свитой из друзей, прислуги и так далее. В конце концов, она была графиней, главой дома Нохамапитан и к тому же самовлюбленной нарциссической особой, постоянно требовавшей к себе внимания; в том, что она возила с собой население целого поселка, не было ничего удивительного.
Но все жители этого поселка обитали на другой стороне кольца. На стороне графини все жилые помещения предназначались для нее самой и троих ее детей.
«Теперь двоих», – со вздохом подумала Надаше, не готовая к разговору на эту тему. Но пока что она могла не беспокоиться – матери на «Вините» не было. Графиня находилась в Ядропаде, где ей должны были сообщить кошмарное известие о том, что ее дочь, предательница и убийца, к тому же покушавшаяся на имперо, превратилась в фейерверк при попытке побега, во время которой погибли она сама, трое охранников, водитель и лорд Теран Ассан.
Присутствие Ассана в числе жертв стало пикантной новостью, за которую тут же ухватилась пресса. Всем пришлась по вкусу мысль, будто Ассан, поддавшись обаянию Надаше Нохамапитан, спланировал побег преступницы, используя в качестве посредника ее туповатого адвоката, – по случайности тот выпал из окна и разбился насмерть, пока его семья любовалась в зоопарке миниатюрными жирафами и длинношерстными выдрами.
Надаше задумчиво поджала губы. Бедный Дорик. Он понятия не имел, во что ввязывается, и, вероятно, ничего не понимал вплоть до того момента, когда телохранитель графини вытолкнул его из окна. По крайней мере, его семья была хорошо обеспечена – если, конечно, Дорик рассказал жене, где спрятал заначку с деньгами, и если ее не нашли власти.
Похоже, никто еще не предположил, что Надаше могла остаться в живых. На месте побега нашли все нужные трупы и даже один дополнительный, а то, что от них осталось, не поддавалось опознанию. Ассана, к примеру, опознали по титановому перстню с печаткой, предмету его гордости. Почти все остальное расплавилось, сгорело и превратилось в пепел. О том, что Надаше жива, знали лишь забравшие ее наемники, – несомненно, им предстояло в ближайшем будущем изведать силу какого-нибудь смертоносного оружия – и члены команды «Вините», не собиравшиеся никому рассказывать о присутствии Надаше на корабле, поскольку от этого зависела их жизнь и работа.
Ну и конечно же, мать Надаше, которая в это время наверняка оглашала Ядропад скорбными рыданиями. Надаше представила, как мать скрежещет зубами и рвет на себе одежду, изображая неподдельное горе перед местными и имперскими следователями, готовыми найти хоть какой-нибудь признак того, что попытка побега не закончилась чудовищным провалом.
«Пусть ищут», – подумала Надаше. Пока что ей ничто не угрожало, она пребывала под надежной охраной, в каком-то смысле даже у себя дома: мягкая постель, теплые нежные простыни, изысканная еда, душ с горячей и холодной водой, одежда любого цвета, а не только долбаного оранжевого. Надаше отпраздновала свое освобождение, съев огромный сэндвич, приняв сорокаминутный душ и проспав большую часть дня под грудой одеял.
Проснувшись, она увидела мать, сидящую в кресле рядом с кроватью, и подумала о том, давно ли та за ней наблюдает и в какой момент теплые материнские чувства сменились чем-то иным, не вполне уместным.
– Привет, мам, – улыбнулась Надаше, садясь на постели.
Графиня Нохамапитан с размаху ударила дочь по лицу.
– Это тебе за убийство брата, – сказала она и ударила Надаше еще раз.
– А это за что? – спросила Надаше.
– За то, что попалась.
Надаше потерла щеку:
– Я думала, смерть Амита расстроит тебя сильнее.
– Я вне себя от ярости, – заявила графиня. – Я любила его больше всех.
– Знаю. И Грени тоже знал.
– Я не делала из этого тайны.
– А могла бы. Как другие родители.
– Я любила твоего брата. Он мог стать прекрасным супругом для нынешней имперо. А потом Нохамапитан оказался бы на троне.
– Знаешь, мама, из этого ничего не вышло бы.
– Это вполне можно было решить.
– Ты встречалась с новой имперо? – печально усмехнулась Надаше. – С ней ничего нельзя решить.
– Я уже поняла.
– Я тоже, – кивнула Надаше. – Еще раньше. А когда стало ясно, что она не собирается выходить замуж за Амита, пришло время попробовать еще раз. В доме Ву хватает родственников. Может, что-нибудь да выйдет.
– Для этого незачем было убивать Амита.
– Были сложности, поэтому пришлось.
– Ваш идиотский план захвата Края? Да, я все знаю, – сказала графиня, заметив выражение лица Надаше. – Твой, Амита и Грени. Вам не хватило ума, чтобы замести следы, когда вы тратили деньги со счетов на свои авантюры. Эта… как ее… Кива Лагос теперь проверяет все наши финансы за последние десять лет. Вы подставили под удар весь наш дом.
– Это все Амит, – поправила ее Надаше. – Он занимался бухгалтерией.
– Но именно ты велела ему так поступить, – возразила графиня. – Ты же у нас умная, Надаше. И всегда была такой.
– Я такая, какой ты меня сделала, мама.
– И все же не настолько умная, чтобы удержать Реннереда Ву.
Застонав, Надаше упала на постель и накрыла голову подушкой:
– Не желаю больше об этом слышать.
Графиня сняла с нее подушку:
– У тебя была одна задача – стать супругой будущего имперо. Я этого хотела. И имперо тоже хотел. Мы потратили годы, чтобы все устроить. А ты упустила такую возможность.
– Черт побери, мама, в последний раз говорю тебе: я ничего не упустила. Реннеред вбил себе в башку, что ему нравится трахаться направо и налево, и не желал убавлять свой пыл.
– Ты могла сделать что-нибудь.
– Я пыталась. У нас был серьезный разговор. Я сказала, что он может совать свой конец куда пожелает, если у меня будут от него дети. Мне казалось, он этого и хотел – политического брака со всеми его преимуществами. Но как выяснилось, он хотел заставить меня ревновать – или что-то в этом роде. С одной стороны, ему нужна была моногамия и истинная любовь, а с другой – сношения со всем, что шевелится. Его обидело, что я предложила ему секс, который он получил бы и так, вместо моногамии, соблюдать которую он не собирался. В общем, свинья он, и ничего больше.
– И все же ты могла его переубедить.
– Если ты действительно так считаешь, мама, зачем было его убивать?
– Он сделал тебе больно, – пожала плечами графиня. – Я разозлилась. И в любом случае ты права: окно для ваших отношений закрылось, и мы не могли допустить его женитьбы на другой женщине.
Надаше уставилась на мать:
– Ты ведь сказала, что я могла его переубедить!
– Я была с тобой согласна, – сказала графиня. – Я подумала, ты будешь рада.
– Господи, – Надаше закрыла глаза, – до чего же ты меня утомила, мама! Может, сменим тему?
– Поговорим о замужестве?
– Это все та же тема.
– Тема все та же, персонажи другие.
– Ты о чем?
– О Джейсине Ву.
– И что?
– Подумай о том, чтобы выйти за него.
– Он уже женат.
– Это мелочь. К тому же у него нет детей, что весьма полезно.
– Полезно для чего?
– Мы сделаем его имперо.
Надаше села на постели:
– Но он же не наследник.
– Он Ву. Когда не станет Грейланд, весь порядок престолонаследия полетит к чертям. Останется тольк договариваться.
– Найдутся и другие Ву, которые тоже захотят стать имперо.
– Есть лишь один серьезный соперник – Деран Ву. И мы уже позаботились об этом.
– Как именно?
– Деран поддержит притязания Джейсина на трон и уговорит своих сторонников. А когда Джейсин станет имперо, он предоставит Дерану полный контроль над домом Ву. Больше никакой чуши вроде «совета директоров», который парализует деятельность дома.
– А другие родственники просто возьмут и согласятся?
– К тому времени они уже не смогут возражать. Скоро ты встретишься и с Джейсином, и с Дераном и сама оценишь серьезность их намерений.
– И Джейсин возьмет меня в супруги?
– Да, он уже дал согласие.
– Он пытался подстроить мое убийство в тюрьме.
– Тогда он еще не знал тебя как личность.
– И еще одна мелочь: меня считают мертвой.
– Это поправимо. Мы уже занимаемся этим. Мне известно, что ты пытаешься свалить всю вину на Амита, – Деран Ву рассказал мне все. Я велела ему продолжать в том же духе.
Надаше потрясенно взглянула на мать:
– Ты же говорила, что Амит был твоим любимым сыном!
– Так и есть. И всегда будет. Но его больше нет, а ты нужна нам живой и по возможности ни в чем не замешанной. Джейсин предлагает тебе трон.
– А что мы должны сделать взамен?
– Очевидно, помочь ему избавиться от Грейланд.
– «Избавиться» звучит слишком двусмысленно, мама.
– Вовсе не обязательно ее убивать, – сказала графиня. – Достаточно изолировать и отправить в ссылку.
– И как вы собираетесь это сделать?
– Она сама способствует этому, болтая о своих дурацких видениях. От нее уже отвернулась церковь, и готов отвернуться парламент. Некоторые аристократические дома открыто выступили против нее. Все это – лишь вопрос времени. И еще мы уберем некоторых ее главных союзников начиная с Кивы Лагос, которая в любом случае создает для нас множество проблем.
– Как вы собираетесь ее убрать?
– Это уже моя забота, Надаше.
– Вообще-то, у Грейланд с Лагос не такие уж близкие отношения, – сказала Надаше. – Если мы избавимся от Лагос, будет больше пользы для нас, чем вреда для Грейланд.
– У меня есть кое-что еще, что может ей повредить.
– Что?
Графиня слегка помедлила.
– Ты знаешь, что Грейланд хотела сделать тебя заложницей?
– Каким образом?
– Она сказала мне, что намерена смягчить твой смертный приговор: ты будешь отбывать срок на Сиане, в пределах досягаемости. Дала мне понять, что, если я откажусь ей подчиняться, ты можешь поплатиться жизнью.
– Она слишком плохо знает меня, – криво усмехнулась Надаше. – Или нашу семью.
– Суть не в этом, – сказала графиня. – Суть в том, что она решила, будто может воздействовать на меня через ту, кого, как ей кажется, я люблю. Управлять мной посредством той, кого, как ей кажется, я люблю.
Надаше отметила своеобразное построение фраз матери, но не стала ничего говорить.
– И что ты собираешься делать?
– Пусть Грейланд почувствует то же самое, что хотела заставить почувствовать меня. Пусть поймет, что я могу добраться до тех, кто ей небезразличен.
– И кто же ей небезразличен? – спросила Надаше. – Настолько, чтобы послужить примером?
Глава 12
Марс Клермонт смотрел, как «Оливир Брансид» включает прожектора, освещая обшивку сооружения, рядом с которым он парил.
– Хотели увидеть Даласислу? – спросила капитан Кинта Лауре, показывая в сторону экрана на мостике. – Вот она.
– Да, вот она, – согласился Марс.
«Брансид» освещал лишь крошечный участок оболочки Даласислы. Космическое поселение тянулось на километры – длинный цилиндр, когда-то заполненный живыми людьми. За Даласислой, частично закрытая ее силуэтом, притаилась гигантская планета Даласисла-Прайм, величиной примерно с Нептун в родной системе человечества.
– Удивительно, что она все еще на месте, – заметила капитан Лауре.
– Когда разрушилось течение Потока, она находилась на стабильной орбите, – сказал Марс.
– С тех пор прошло восемьсот лет – орбита искусственного объекта обычно не остается стабильной так долго. На нее могли оказать гравитационное воздействие другие спутники или пролетающая комета. Даже удар метеора или выброс газов из пробоины мог столкнуть ее с орбиты. Вероятно, так и произошло, поскольку Киппер, – Лауре показала на одного из членов команды, – говорит, что на самом деле орбита больше не стабильна. Даласисла начинает падать по спирали на планету.
– Это нам помешает? – нахмурился Марс.
– Нет, если только мы не задержимся тут лет на сто, – ответила Лауре. – Постараемся, чтобы этого не случилось.
Кивнув, Марс снова повернулся к экрану. Внешне Даласисла мало отличалась от любого из больших космических поселений. Всего существовало шесть или семь основных конструкций разной величины, обеспечивавших посредством вращения некоторое подобие стандартной силы тяжести. Даласисла представляла собой модифицированный цилиндр О'Нейла, модель, в которую столетиями не вносилось существенных изменений – действенную, относительно простую и работоспособную.
Вернее, она оставалась работоспособной, пока на ней имелись люди и ресурсы. Когда заканчивалось то или другое, возникали проблемы.
– Она мертва? – спросил Марс у Лауре.
– Мертва, – ответила Лауре. – Давно мертва. Подлетая, мы измерили температуру – почти неотличимо от остального космоса. Внутри такой же холод, как и снаружи. Вашей команде придется надеть скафандры.
Марс снова кивнул – ученые из его небольшой команды в любом случае надели бы скафандры. Восемьсот лет – немалый срок, и никому не хотелось принести сюда заразу или заразиться самому.
– Значит, нам не стоило беспокоиться насчет отряда морпехов? – пошутил он.
– Отряд пойдет с вами, – сказала Лауре. – Если там все мертво, это вовсе не означает, что вас нечему убить.
– И правда.
– Первый раз в дальней экспедиции? – спросила Лауре, пристально глядя на Марса.
– Да.
– И никогда прежде не доводилось работать в поле?
– В общем, нет. Я физик Потока. Это все высшая математика. Для нее в поле выходить не нужно.
– Дело ваше, лорд Марс, – кивнула Лауре. – Нам лишь приказали доставить вас на место. Но знайте, что с вами будет группа ученых имперского флота. Все они работали в поле. И морпехи, для которых это часть жизни. Хотите совет?
– Да, конечно.
– Вам решать что и как, но советую вам внимательно слушать ученых, а также сержанта Шеррил и ее людей, когда они говорят, куда стоит идти, а куда не стоит. Для вашей же безопасности. Мы все далеко от дома, лорд Марс, и всем хотелось бы вернуться назад.
– Спасибо, капитан Лауре, – сказал Марс. – Возможно, вас обрадует, что я, собственно, так и собирался сделать.
– Вот и хорошо, – ответила Лауре. – Вы показались не особо тупым, но кто знает?
Марс лишь улыбнулся в ответ. Лауре показала на экран:
– Через пару часов завершится визуальный осмотр, и тогда в дело вступит ваша команда. Поскольку Даласисла мертва, вам, вероятно, придется проникнуть внутрь через люки на поверхности.
– Мы так и планировали, – кивнул Марс. – У нас есть схема поселения из имперских архивов, и мы знаем, где самое подходящее место для входа. Если этот люк доступен, мы быстро доберемся до зала управления компьютерной сетью.
– Все еще думаете, что вам удастся запустить их систему?
– Ну, это вряд ли, – ответил Марс. – Восемьсот лет – немалый срок. Но попытаться стоит: в любом случае мы сэкономим время и, возможно, получим ответы на ряд вопросов.
– Я слышала записи, сделанные в последние дни этого поселения, – сказала Лауре. – Удивлюсь, если все не превратилось в обломки.
– Да, верно. – Марс читал расшифровки и слышал записи последних радиопередач с Даласислы несколько лет спустя после того, как разрушилось течение Потока. Краткая версия случившегося сводилась к смерти, эпидемии, тирании и деградации. Пространная – заставляла задуматься о том, что, черт побери, могло случиться с нормальными людьми.
Ответ, вероятно, был достаточно простым: когда люди понимали, что обречены, несмотря на все свои усилия, их способность принимать долгосрочные решения зачастую вытекала через шлюз. Марс не мог винить их в этом, но Взаимозависимости теперь грозила та же судьба, которая постигла Даласислу, и он надеялся, что найдутся иные варианты.
Лауре положила ладонь на плечо Марса:
– Идите, готовьте своих людей. И еще, лорд Марс…
Читать бесплатно другие книги:
