Две жизни Лидии Бёрд Силвер Джози
Он расплывается в искренней улыбке, и она совершенно меняет его лицо.
– Поехали. Вита даст вам цыпленка, бесплатно, подарок от нас.
Предполагаю, Вита и есть его жена, если только он не говорит о самом себе в третьем лице, что выглядело бы странновато. Мужчина одной рукой берет мою сумку, а другую протягивает мне, предварительно вытерев ее о свою рубашку с коротким рукавом. Очень надеюсь, что речь не о живом цыпленке.
– Петар, – представляется мужчина.
– Лидия, – отвечаю я и кладу руку в его ладонь с осторожной улыбкой.
Он слегка встряхивает мою руку, вроде бы вполне добродушно.
– Сюда.
С облегчением вижу, что он ведет меня к ряду одинаковых белых машин и слегка задерживается, чтобы хлопнуть по плечу другого водителя через открытое окно. Я приободряюсь. Здесь явно знают этого человека и, кажется, хорошо к нему относятся. И я начинаю верить, что встреча с Петаром – знак удачи. Видит бог, мне она нужна позарез!
Пока Петар помогает мне выйти из такси – он как пастух, пригнавший домой заблудившуюся овечку, – женщина молча всматривается в меня, затем кивает и обнимает, заставая меня врасплох. Я стою прямая, как доска, посреди их семейного ресторана, продолжая цепляться за длинную ручку дорожной сумки. Хозяйка не проявляет излишнего энтузиазма, не хлопает меня по спине или что-то в этом роде; скорее, это простое ободряющее объятие, и она тут же отступает назад и заглядывает в мои глаза и одновременно – прямо мне в голову. Вита мгновенно покоряет мое сердце.
– Можешь остаться здесь. – Она снимает с моего плеча вторую сумку и вешает ее себе на плечо, продолжая говорить: – Все твои секреты – только твои.
Это сказано просто, но смысл ее слов глубокий. Неужели история моей жизни буквально написана у меня на лице и ее может прочесть любой, кто возьмет на себя труд присмотреться? Или Вита просто некий мистик, способный читать мысли без слов? Я не настолько подвержена фантазиям, чтобы верить в такую чушь, но в Вите есть нечто… нечто особенное, некое тихое спокойствие, и меня оно притягивает. Она немного выше меня и, наверное, лет на десять старше; стройная и выглядит подтянутой в джинсах и поблекшем красном фартуке, ее темные волосы зачесаны назад и открывают лицо без косметики.
– Иди за мной. Покажу тебе комнату.
Она легким взмахом руки отпускает мужа и слегка наклоняет голову, выводя меня через другую дверь в открытый внутренний садик.
Иду за ней и оказываюсь на террасе ресторана, которая смотрит на пляж. На мгновение я слишком ошеломлена, чтобы говорить. Ослеплена ярким утренним светом, теплом, блеском моря. Я замираю среди простых деревянных столов и стульев и поднимаю лицо навстречу теплу, мою кожу омывает нечто похожее на свободу. Никто здесь меня не знает. Никто не знает мою историю. Я могу просто существовать сама по себе.
– Сюда, – окликает меня Вита. – Наверх.
Я оставляю большую сумку у начала каменной лестницы сбоку от террасы и поднимаюсь следом за Витой, а потом жду, пока она нашарит ключ в кармане фартука. Комната безупречно чистая и простая: белые стены, низкая деревянная двуспальная кровать со свежими простынями, сложенными на красном матрасе. Некий монастырский минимализм, и мне это нравится. А когда Вита открывает решетчатую дверь, то за ней я вижу маленький балкон, выходящий в сторону моря. На балконе стоит обычный деревянный шезлонг, низкий, с красной подушкой. На стенах нет картин, да они и не нужны при таком виде из окна.
– Там ванная. – Вита показывает на закрытую дверь.
– Как раз это я и искала, – бормочу я, хотя до сего момента понятия не имела, что именно ищу. – Спасибо.
Вита кивает, как будто ничего другого и не ожидала, и сообщает, сколько нужно платить в неделю.
– А можешь вместо этого помогать внизу, если захочешь, – предлагает Вита. – Утром и вечером. У нас в это время много людей.
Итак, у меня есть комната, а если захочу – то и работа. И я думаю, как это оказалось легко: превратиться в кого-то совершенно другого…
– Отлично, – улыбаюсь я, даже смеюсь. – Это я могу. А можно подумать день-другой?
– Конечно, – кивает Вита. – Сначала пару дней просто отдохни. Привыкни к месту. – Она протягивает мне ключ. – Комната твоя, пока нужна.
Вита уходит, а я сжимаю ключ. «Пока нужна». Это не то же самое, что сказать: «Пока тебе хочется». У меня возникает чувство, что Вита прекрасно понимает разницу.
Вздыхаю и выхожу на балкон. Боже, что за место! Как на открытке; краски слепят глаза, вокруг рассыпались миленькие дома, атмосфера неторопливого покоя… Я в Хорватии, в городе, даже названия которого не помню. Вчера в это же время я была дома, окруженная близкими. А сегодня – туристка за границей. С моих плеч свалился груз.
– Какого черта ты имеешь в виду, в какой еще Хорватии?! – кричит мама, и то, что ее голос звучит с задержкой, говорит о большом расстоянии между нами. – Вчера ты была здесь!
– Ну да, – подтверждаю я.
Мы говорим каких-то тридцать секунд, но разговор уже перешел от «привет, милая» к «какого черта».
– Мам, это было… ну, спонтанное решение… – Я сбиваюсь, пытаясь объяснить тот факт, что сбежала из дому.
– Твоя сестра только что родила!
Мама просто поверить не может, и даже на расстоянии в две тысячи миль это слышно по ее голосу.
– Знаю, – мягко произношу я. – Более того, я была там, когда она рожала.
– Но, Лидия… – У нее явно нет слов. – Почему?..
Почему… Да, мама, ты попала в самую точку.
– Не знаю. Просто… Просто мне необходимо было куда-то уехать на время.
Она замолкает. Я слышу в ее молчании тревогу.
– И как надолго?
Понятия не имею. Потому говорю то, что ей хочется услышать.
– На недельку. Может, на две. У меня же отпуск.
– А потом вернешься домой?
– А что еще я могу сделать?
– Если честно, Лидия, не знаю, – признается мама.
По тону ясно, что она устала от непредсказуемости моей жизни, и это неприятно, ведь я вряд ли принадлежу к породе авантюристов.
– И что бы это могло значить? – спрашиваю я.
Слышу ее вздох.
– Милая, я просто беспокоюсь за тебя, вот и все.
– У меня всего лишь отпуск, – объясняю я, отметая все ее сомнения, как будто они совершенно неоправданны.
Я буквально вижу ее мысленным взглядом: она стоит в коридоре, хмурится, перебирает пальцами ожерелье.
– Мам, я пришлю тебе фотографии здешних пейзажей. Я собираюсь валяться на пляже и читать. Много есть и много пить. Просто отключиться от всего на недельку или две, вот и все.
Я не говорю ей, что мне предложили работу.
Не решаюсь позвонить Элли после звонка маме, поэтому просто посылаю ей сообщение, так, на всякий случай, если мама в волнении позвонит ей. Это было вчера вечером, и она еще не ответила, но, думаю, у нее есть более неотложные дела, чем проверка телефона. Она сейчас пересчитывает крошечные пальчики, целует маленькие щечки… и так далее. Запихиваю поглубже все мысли о доме и младенце, заставляю себя вернуться сюда, к моему настоящему моменту.
Элли я тоже не стала сообщать о предложенной мне работе.
Десятый час вечера, я сижу на своем балконе и наблюдаю за течением курортной жизни. Вита и Петар недавно позвали меня на ужин, накормили вкуснейшим жареным цыпленком с рисом и постоянно подливали местного вина, знакомя со всеми своими работниками. Внизу, под балконом, терраса ресторана полна людей, за каждым из освещенных свечами столиков сидят семьи и парочки, все они загорелые и веселые, а дети устроились на краю террасы, зарывшись босыми ногами в прохладный песок. Звенит фарфор, в легких прогулочных колясках дремлют младенцы. Идеальная картинка, как в кино, и, без сомнения, она повторяется по всему Средиземноморью. На деревьях висят гирлянды белых фонариков, с пляжа доносятся запахи соли и крема для загара, люди прогуливаются и общаются. Наверное, дело в солнечном свете или в отпуске, но мое настроение стало заметно лучше, а на сердце легче.
Телефон лежит у меня на коленях; я развалилась в шезлонге, в руке у меня стакан белого вина. Петар настоял на том, чтобы я взяла с собой бутылку. У вина головокружительный аромат, смесь черной смородины и специй, и оно одурманивает меня. Ответа от Элли все еще нет. В своем поспешном бегстве я ни на секунду не задумалась о ее чувствах, но почему-то уверена, что она не рассердится на меня за это. Все ее время теперь будет занято младенцем. Элли учится быть мамой, а у меня нет ни грамма мудрости или подходящего опыта, которые я могла бы ей предложить. Более того, мое отсутствие может скорее стать облегчением, хотя Элли никогда этого не скажет.
Отпиваю еще немного вина, и тут мой телефон жужжит. Наконец-то Элли.
Хорватия? Лидия, какого черта?! Или вид моих женских органов вынудил тебя удрать в аэропорт? Я потрясена. Возвращайся поскорее, уже скучаю.
Я улыбаюсь, а потом сдерживаю возглас восторга, когда вижу прикрепленную к сообщению фотографию спящей Шарлотты.
Она выглядит намного чище, чем когда я лицезрела ее в последний раз. Слишком прекрасна для этого мира, сестренка! Ты хорошо постаралась! Посылаю вам поцелуй.
Нажимаю кнопку «отправить», и мои слова летят через моря к дому. Боже, это дитя великолепно! Всматриваюсь в снимок. Я словно ненадолго вернулась домой, вижу, как все суетятся и суют в руки Элли и Дэвида крохотные комбинезончики и разные подарки. Дэвид выглядит как глава клана, а мама наверняка просто разобьет лагерь перед домом Элли.
И что-то внутри меня встает на место – рада, что Элли приняла мой отъезд.
Телефон жужжит снова, но я не обращаю на него внимания, однако через мгновение чувствую себя виноватой и беру его. Вначале испытываю облегчение: это не новая невыносимо прекрасная фотография младенца. А потом – даже не знаю, что именно. Звонит Джона, из Лос-Анджелеса.
Спешу ответить, пока он не прервал вызов.
– Привет! – кричу я, заправляя волосы за уши и выпрямляясь в шезлонге. – Слышно меня?
– Привет! – откликается Джона.
Улыбка в его голосе заставляет и меня улыбнуться.
– Как там Лос-Анджелес? Ты уже сделал состояние и женился на Дженнифер Лоуренс?
– Точно, все так и есть, – смеется Джона. – А ты как?
Я сначала колеблюсь.
– Все так же, все так же.
Не знаю, почему я не сказала ему, что нахожусь в Хорватии. Может быть, потому, что мне совсем не хочется снова слышать: «Какого черта ты там делаешь?»
– Как проводишь время в Городе ангелов?
– Обедаю, – сообщает Джона. – Я сейчас поедаю самую огромную в мире тарелку пасты и думаю о тебе.
– Она такая же тягомотная и бледная?
Моя собственная кожа выглядит практически голубой по сравнению с загоревшими отдыхающими и местными.
– Официантку зовут Лидией, – со смехом сообщает Джона.
– Ох!..
Мои микроскопические знания о Лос-Анджелесе связаны с Кэмерон Диас как королевой роликовых коньков, и я вдруг представляю, как она раскатывает между столиками с подносом, подавая Джоне пасту.
– Нет, серьезно, дела хорошо идут?
Джона отвечает не сразу.
– А знаешь, и вправду хорошо, – наконец произносит он и скептически усмехается. – Даже страшно.
– Но это ведь прекрасно, так?
– Ну… ну да, так. – Джона как будто не уверен. – Просто все закрутилось слишком быстро.
– Ты уже решил, какая студия тебе нравится больше?
– Та, которая поинтересовалась, могу ли я задержаться здесь, чтобы доработать сценарий. Наверное, до Рождества. Может быть, – произносит он небрежным тоном, как будто совершенно нормально – провести половину года на другом краю света.
– Но как же твоя работа и все остальное?
– Думаю, все будет в порядке. Я поговорил с директором, он ищет мне временную замену.
– Что ж, это и в самом деле потрясающе!
Надеюсь, Джона не уловит нотку уныния, которая прорывается в моем голосе.
– Вот я и подумал, если бы ты взяла небольшой отпуск, то могла бы прилететь сюда на недельку-другую, а? Посмотреть на всякие чудеса. Прогулялись бы по Аллее звезд в Голливуде. У тебя есть шанс натолкнуться на Райана Рейнолдса или еще на кого-нибудь.
Я ошеломлена, удивлена до глубины души и рада тому, что наша дружба осталась неизменной, раз уж он предлагает мне такое…
– Я в Хорватии, – брякаю я.
Джона замолкает на несколько секунд.
– В Хорватии?!
– Ну, вдруг решила ни с того ни с сего…
– Ты одна? Или…
Я слышу тот вопрос, который он не задает.
– Одна, конечно.
– Ух ты!..
Даже не знаю, обижаться ли мне.
– Что, звучит так уж ужасно?
– Нет-нет, не в этом дело, – торопится объяснить Джона. – Просто ты застала меня врасплох.
– А Элли уже родила.
– Родила? Когда?!
– Вчера утром.
– Ох, Лидс, и ты это пропустила? Когда ты возвращаешься домой?
– Не пропустила. – Я закрываю глаза. – Я как раз была там и сама приняла роды. – Джона смеется, и я понимаю, что он мне не верит. – Джона, я серьезно. Я приняла племянницу! Она в полном порядке, спасибо, что спросил.
– Боже мой… ну ладно… да, извини, я подумал, что ты шутишь, – произносит Джона, с трудом подбирая слова. – Значит, вчера ты приняла малышку Элли, а сегодня ты уже в Хорватии и наслаждаешься отпуском?
Джона перечисляет факты, как будто я должна понять, что в них что-то не так.
– Ну да.
Он ждет дальнейших объяснений, но их нет.
– Что ж, это круто, – говорит Джона. – Передай им мои поздравления.
– Передам. Здесь уже почти десять вечера. – Я снова растягиваюсь в шезлонге. – И так много звезд, Джона, это просто какой-то новый уровень яркости и красоты.
– Хотелось бы мне увидеть, – тихо произносит Джона.
– Мне тоже этого хочется, – шепчу я, внезапно ощущая, насколько далеко от дома нахожусь.
– Возвращайся скорее, – советует Джона. – Не задерживайся надолго в одиночестве.
– Не буду, – обещаю я. – А тебе лучше вернуться к твоей макаронной горе.
– Точно.
– Передай от меня привет Райану Рейнолдсу, если вдруг на него наткнешься.
– Обязательно.
Слышу, как кто-то обращается к Джоне и он рассеянно просит подать счет.
– Слушай, я хочу получить тебя обратно на твой день рождения, – заявляю я.
– Да, так и будет. – И после короткой паузы он добавляет: – Позвони мне, если почувствуешь себя одинокой, ладно?
– Договорились, спасибо!
– А теперь, звездочет, отправляйся спать.
Голос Джоны звучит так отчетливо, словно он сидит рядом со мной на этом освещенном луной балконе.
– Джона Джонс, спокойной ночи, – говорю я и отключаю телефон прежде, чем я или он успеем добавить что-то еще.
И ему я тоже ни слова не сказала о предложенной мне работе.
Наяву
Понедельник, 22 июля
Нью-Йорк, Нью-Йорк… Как приятно это произносить! Я только что приняла душ после того, как весь день наблюдала за людьми на пляже, а теперь у меня все внутри переворачивается при мысли о том, что увижу Фредди и окажусь в Нью-Йорке на время медового месяца…
Понятия не имею, чем мы займемся или где остановимся, все это для меня великая тайна. Могу лишь рискнуть предположить кое-что из намеков Фредди. Нью-Йорк всегда был моей мечтой номер один с тех пор, как я стала слегка одержима сериалом «Секс в большом городе». Миллион раз за долгие годы я рассуждала о том, куда бы мне хотелось пойти, если я там окажусь.
Завтрак у «Тиффани». Конные экипажи в Центральном парке. Паром на Стейтен-Айленд. Да, я знаю, знаю, все это клише, там есть бесконечное множество других прекрасных вещей, но я просто не могу удержаться… Ох, боже, этот чертов Нью-Йорк! Я завтра отправлюсь туда с Фредди.
Мимоходом думаю о доме, об Элли и маме. Надеюсь, они понимают, как я нуждаюсь в этой поездке, и не считают меня слишком эгоистичной. Отбрасываю подальше пустячные тревоги, уверяя себя, что они меня любят и достаточно хорошо знают.
Я сижу на двуспальной сосновой кровати, в одной руке у меня стакан с водой, в другой – розовая пилюля, и я почти напугана, поскольку отчаянно желаю, чтобы все было безупречно. Я всегда представляла, что у Нью-Йорка есть свой особенный запах – это смесь черного кофе, сладких пончиков, свежей прессы и выхлопных газов такси, рогаликов и пива из баров, где все тебя знают и называют по имени. Для ясности: я понимаю, что бар «Будем здоровы» из одноименной комедии находится не в Нью-Йорке, но должно же там быть нечто в этом роде? Маленькие бары на углу каждой улицы… Или, возможно, кафе, похожие на «Сентрал-парк», с мягкими диванами и журналами…
Ох, Нью-Йорк, Нью-Йорк, держись! Я наконец-то еду!
Во сне
Понедельник, 22 июля
– Мне кажется, я умер и попал в рай.
Приводящие в замешательство слова Фредди – это первое, что я слышу. Пытаюсь сориентироваться. Мы сидим в какой-то кабинке, вокруг слишком шумно и слишком ярко. Фредди напротив меня приканчивает бургер размером с его лицо, а передо мной – недоеденная порция жареного лосося. И еще перед каждым из нас – пенный молочный коктейль, а логотип на меню помогает мне разобраться: мы в ресторане «Звездная пыль». Я бросаю короткий взгляд на наручные часы. Вроде бы рановато для такой еды. Это не ланч, а скорее поздний завтрак.
– Сегодня нам есть уже не захочется. – Я пытаюсь скрыть удивление выбором ресторана.
Это место не вошло бы в список желаемых для меня, но ведь медовый месяц и у Фредди тоже, так что все в порядке.
– А ты оставь местечко, – усмехается он.
– Для?..
Он потирает нос:
– Увидишь позже. Это сюрприз.
Я улыбаюсь, радуясь тому, что день поделен на справедливые части – для него и для меня. В конце концов, может, я и не выбрала бы это место сама, но это не значит, что оно мне не нравится. Я благодарно киваю: Фредди привез меня в Нью-Йорк осуществить мои мечты, но нельзя ждать от него, что он станет целиком и полностью потакать моим желаниям. А кроме того, я уже вижу, что нам будет весело. Неоновая реклама, диско-бары и прославленные актеры с Бродвея… Конечно, это стереотипная Америка. Просто меня она застала врасплох, вот и все.
Несколько секунд из-под ресниц незаметно наблюдаю за Фредди – моим мужем! Он в своей стихии в местах вроде этого, где энергия словно течет сквозь него. У меня перехватывает горло при виде его платинового венчального кольца: оно ярко блестит, но уже будто приросло к его пальцу. Смотрю на собственную руку и вижу свое кольцо, тонкую полоску белого золота.
Ох!.. Я прикусываю губу, потому что оно выглядит столь безупречным, точно таким, каким я его воображала, когда мы выбирали кольцо с бриллиантом, всего через несколько часов после того, как Фредди сделал мне предложение. Я тогда была слишком взволнована, чтобы долго ждать.
– Итак, миссис Хантер, – говорит Фредди, – готова отправиться?
Миссис Хантер. Сначала кольца, теперь фамилия… По правде говоря, я не была уверена насчет этого. Я Лидия Бёрд. Мы все Бёрд – мама, Элли и я, и нас всегда было трое. Я как-то не думала о себе как о Лидии Хантер, хотя это, безусловно, замечательная фамилия. У Элли были такие же сомнения, когда она выходила за Дэвида, и в конце концов она остановилась на двойной фамилии, присоединив фамилию Дэвида к своей. Мне такой вариант не подходил. Лидия Бёрд-Хантер, на мой взгляд, звучит как имя из «Голодных игр». Но не важно, что в моей реальной жизни мы так и не пришли к решению. Здесь, в параллельном мире, все было явно решено.
Я уже не Бёрд.
– Миссис Хантер, – медленно повторяю я, пробуя слова на вкус.
Просто не могу удержаться от улыбки; я так хотела стать женой Фредди и вот стала.
– Неплохо звучит, а? – Он протягивает руку через стол и сжимает мои пальцы.
Я сжимаю в ответ его.
– Да, – соглашаюсь я. – Только нужно привыкнуть.
– Но для меня ты всегда будешь Лидией Бёрд.
И это как раз то, что мне необходимо было услышать. Я все та же, моя новая фамилия ничего не изменила. Я еще сильнее люблю Фредди за понимание.
Снаружи Таймс-сквер оглушает одновременно все мои чувства. Все куда крупнее, шумнее и ярче, чем я ожидала. Я хватаюсь за руку Фредди и смеюсь над этой избыточностью.
– Ух ты! – выдыхаю я.
Мои глаза не в силах охватить огромные рекламные экраны, прицепы машин с афишами бродвейских театров, я отступаю немного назад от людского потока и замираю, разинув рот.
Фредди смотрит на меня:
– Эй, ты в порядке?
Я киваю, напоминая себе, что в мире сна я вижу все это не в первый раз.
– Просто ошеломляет каждый раз, когда ты это видишь, правда? Такая роскошь!
– И этот город никогда не спит, – смеется Фредди. – Идем, твоя очередь ловить такси.
Гадаю, что нужно сделать, чтобы взять одно из прославленных желтых такси, но совершенно ничего не понимаю. Я внутренне встряхиваюсь. Интересно, насколько трудно здесь поймать такси? Если честно, дома я не слишком много времени тратила на поиск такси. Если в моей обычной жизни кому-то из нас нужна машина, мы просто звоним в местную фирму, и диспетчер, мать Эндрю Флетчера, тут же отправляет ее к нам, и чаще всего за рулем сидит сам Эндрю.
Фредди тянет меня за руку к самому краю тротуара. Машины несутся мимо сплошным потоком, и я в смятении пытаюсь помахать рукой в их сторону. Фредди взрывается смехом:
– Черт побери, Лидс, увереннее!
Я предпринимаю новую попытку, но все равно как будто остаюсь для них невидимкой.
– Может, лучше попробовать тормознуть свободную машину? – советует Фредди. – Со светящейся табличкой и номером, помнишь?
Я несколько секунд всматриваюсь в желтые авто и соображаю наконец, что на некоторых из них горит надпись «Свободен», на других ее нет. На части машин светятся номера; видимо, они и есть моя цель. Ладно, это я поняла. Замечаю доступное для найма такси, что катит в нашу сторону, и резко выбрасываю руку. Машина медленно останавливается, я в восторге от успеха. И только когда водитель смотрит на меня, я соображаю, что понятия не имею, каков наш пункт назначения.
– Куда? – спрашиваю я, оборачиваясь к Фредди.
Я положила ладонь на открытое окно машины, боясь, что шофер не станет ждать.
Фредди наклоняется к окну:
– «Фор сизонс».
Водитель кивает, Фредди улыбается и открывает передо мной дверцу.
Совершенно не представляю, как мы смогли позволить себе подобное. Во всех моих фантазиях о Нью-Йорке, а их было множество, мы никогда не заглядывали в столь прославленное место, как «Фор сизонс». Мрамор, цветы, позолота, запредельная роскошь. Вообще все здесь чрезмерно. Но я хочу навсегда запечатлеть в своей памяти каждую деталь наполненного ароматами холла. Эта старомодная пышность так далека от нашей повседневной жизни, что даже Фредди должно казаться, что он во сне. С трудом удерживаюсь от восторженного крика, когда мы поднимаемся на лифте на восьмой этаж и Фредди открывает дверь нашего номера. Хотя лучше сказать – «апартаментов».
– Мне срочно нужно в туалет. – Он исчезает в ванной комнате.
Я рада его отсутствию, потому что мне требуется минутка уединения, чтобы взять себя в руки. В номере лежат наши вещи. Какие-то я узнаю, а какие-то внове для меня. Видимо, мы приехали накануне. И я гадаю, чем занимались, что ели, как радовались удаче, остановившись в таком шикарном отеле. Вижу на столике у стены горсть мелочи и рядом – счет за вечерние коктейли в баре «Шестьдесят пять». Наконец-то я что-то узнала, пусть даже и не испытала и не ощутила. Один из самых трудных моментов при мгновенной смене миров – это выяснение, что именно я пропустила и что ждет впереди.
Этот номер… Я в восхищении оглядываюсь. Он такой роскошный, такой непривычный… Останавливаюсь у панорамного окна и смотрю на Нью-Йорк, который бесчисленное множество раз видела по телевизору и на фотографиях, но они даже отдаленно не смогли подготовить меня к реальной картине. Снаружи бурлит жизнь, пульсирует бесконечное пространство металла и стекла, а Центральный парк выглядит зеленым оазисом.
– Пара часов у нас есть, – сообщает Фредди, подходя ко мне.
То, что звучит в его голосе, подсказывает мне, как он хотел бы провести это время. Его горячие губы уже прижимаются к моему уху. Я прислоняюсь к нему; мне хочется того же самого. Познать прикосновение моего мужа, заняться любовью с ним в качестве жены…
Что за драгоценный, драгоценный дар!
– Ну скажи! – пристаю я. – Мы уже здесь, я хочу насладиться предвкушением!
Моя голова лежит на теплом плече Фредди, я полна блаженства, белые простыни скомкались вокруг наших тел. Похоже, мои старания в спортивном зале в этом мире принесли плоды, к тому же мое тело здесь выглядит более загорелым. Но кажется немного странным смотреть на себя и видеть, что я изменилась; это сразу обозначает разницу между «там» и «здесь», иногда едва заметную, а порой же довольно ощутимую.
– В самом деле хочешь знать?
Я пытаюсь выведать у Фредди наши планы на следующие дни, чтобы вычислить, когда мне пора будет возвращаться и как выжать максимум удовольствия из того времени, что мы проведем вместе. Фредди собирается мне рассказать; я вижу, ему и самому этого хочется.
– Музей современного искусства? – гадаю я.
Это, конечно, выстрел наугад и, скорее всего, мимо цели. Я люблю музеи, но они не для Фредди.
Он качает головой:
– Закрыт на несколько месяцев. Вроде бы смена экспозиции.
Я разочарована, но теперь припоминаю, как читала об этом. Однако самое важное сейчас то, что Фредди потрудился это выяснить.
– Ладно, завтрак у «Тиффани»? – выдвигаю я новое предположение.
Я даже сдерживаю дыхание, потому что заказать столик в кафе «Блю бокс» труднее, чем увидеть зубы у курицы.
Несколько секунд Фредди молчит, потом не выдерживает и хохочет:
– Завтра в десять утра.
– Не может быть! – в восторге кричу я, приподнимаясь на локте и глядя на него.
Я буквально грезила этим кафе, его бело-голубой фаянсовой посудой, голубыми кожаными банкетками от Тиффани…
– А вечером – мюзикл «Злая», – продолжает Фредди, раздуваясь от гордости. – Ты ведь хотела это увидеть, да?
Читать бесплатно другие книги:
