Время одуванчиков Афанасьев Александр

Желаю солнца, желаю ветра

Пацанам, кто давно ушел на небо

А тем, кто не был, желаю быть

Живым и вечно молодым.

Пока рано нам туда к небесам

Пока рано дуть скорби ветрам

Пока рано сизым дымом в облака

А значит, дышим глубоко пока.

Честный «Желаю»

Почему девяностые? Почему эта тема?

Ну вспоминать о девяностых, пытаться осмыслить девяностые – стало в последнее время мейнстримом – о них рассуждают самые разные люди. И с самых разных позиций. Для кого-то девяностые были добром, для кого-то злом. Для кого-то они ушли навсегда, для кого-то продолжаются.

Девяностые именно сейчас интересны по двум причинам. Первая – пример Украины показал, что в них можно вернуться всего за пару месяцев. Поскакали на майдане и привет. Эта история показала, как в сущности тонка та защитная стена, которая нас отделяет. Раз – и ты снова там, с галопирующей инфляцией, меняющейся властью, братками и стрельбой. Те кто тоскует о свободе и настоящей политике – через полгода взвоют, но будет поздно.

Вторая причина – наше сегодняшнее житье-бытье имеет все больше параллелей с брежневским застоем и все помнят, чем кончилась тогда попытка ускорения. Травма эта до сих пор с нами, робкая попытка Медведева наладить отношения с американцами тут же привела к проблемам и отозвалась таким болезненным эхом, что видимо стоила Дмитрию Анатольевичу второго срока. Страх перед срывом в новые девяностые – это то что объединяет нацию, и элиту и низы и блокирует попытки реформ и будет блокировать еще очень долго.

Но девяностые все равно с нами. Большая часть элиты родом из девяностых. Большая часть народа родом из девяностых. Наши привычки и страхи –родом из девяностых. И мы должны набраться смелости и посмотреть девяностым в лицо – хотя бы для того чтобы с ними попрощаться.

13 мая 2021 года. Белогорск, Россия. Здание администрации области (белый дом)

Табличка на двери кабинета

Внушала страх и трепет…

Гласила она – Ковалев И. Л., первый заместитель главы администрации.

Но я – привычно толкнул ногой дверь, так как руки были заняты – и оказался внутри евроотремонтированной приемной с красивой девочкой Иришей за столом…

Она заулыбалась

– Александр Иванович…

– Есть кто?

– Нет, сейчас один.

– Тогда держи.

Я сгрузил часть того что держал в руках прямо ей на стол (потому и дверь открывал ногой) – и без спроса – открыл дверь начальственного кабинета.

Игорь Львович Ковалев, он же Горик, он же Игорян, он же Мозг – сидел у себя за столом. Увидев у меня коробку, он поморщился.

– Ты чо, виски припер?

– Как можно?

…

– Настоящее вино, сицилийское. Оттуда привез? С небольшого семейного хозяйства. Не та блевотина, что в магазах продается…

…

– Ну чо? Показали город, а?

Ковалев поморщился, он был явно не в себе

– Чего? Игорек?

– Ты знаешь, кто такой Леонидов?

– В душе не волоку.

– А он тебя откуда знает?

– Я же сказал – не волоку. Да ты чего?

– Дверь закрой.

Я поставил коробку с бутылкой на стол и закрыл дверь.

– Точно не знаешь? Может, пересекались где? На отдыхе даже.

– Как я тебе могу сказать, если я не знаю кто это такой? Может и пересеклись где, фамилии не припомню. Чо случилось то, не трепи нервы.

– Леонидов – зам главы администрации.

– И чо? Обидели его тут по ходу, что ли? Кто, когда?

– Нет. Но он почему то хочет встретиться с тобой лично. И ради этого – он даже не улетел вместе со всеми…

Опа…

– И чо? Когда встречаемся?

– А ты думаешь, я тебе для чего отзвонил?

Игорян закрыл ноут, и сунул его в сумку. Критически осмотрел меня.

– Сойдет. Только не возбухай там, не по делу, окей? С Леонидовым посрешься, нас тут растопчут. Злопамятный дядя, многие от него пострадали.

– Где пересекаемся то?

– У Мишки. Погнали.

…

У Мишки – значит, кафе на выезде из города, там медведь деревянный стоит. Место хорошо известное в узких кругах, чего там только не было. Но перетереть там и в самом деле можно было без лишних глаз и ушей.

Мишка так Мишка.

Пока гнали туда – подумалось о том, что все же подлую мы систему выстроили, подлую. Вот мы. Мы здесь живем. Мы никуда не уезжаем, мы патриоты своей земли, вкладываемся. Порядок поддерживаем. Но стоит нам поссориться с каким-то чертом из Москвы – и нас запинают. Я не сомневался – так оно и будет. Скажут – ату их! Вон они! Бандиты из девяностых. И пофиг, что мы сделали для города и для области.

И Путин вряд ли поможет. Он тоже человек Системы, я это совсем недавно понял. Система – главнее любого человека, даже того что стоит на самом верху. Если надо – она сотрет в пыль любого. Раньше, в лагерную, сейчас – не в лагерную, конечно, но сотрет.

Путину мы город показали красиво. Потому что было что показать. Область хотя и не так известна, как та же Воронежская – но у нас все на своих местах. Три крупных налогоплательщика – химия, машиностроительный и оборонка – но она под федералами. Все работает, ничего не стоит, людей даже не хватает по факту. Платятся налоги, люди ходят на работу.

И то, что поменьше – кирпичный, ЗЯБ, молокозавод, оба хлебозавода, плодоконсервный, швейка – оно тоже все работает. Что-то и в девяностые не останавливалось, что-то пустили уже в нулевые. Но – пустили, не забросили, не переделали в торговые центры.

И стройка строится. Дороги стараемся в порядке держать. Общественный транспорт ходит. Торговые сети, супермаркеты. Все как надо. Все, как и должно быть.

Все это потому что у региона есть хозяева. Настоящие, а не как у соседей. Там тоже дети девяностых пришли – смотрящий за областью, вор в законе и губернатор – женаты на сестрах. Это как – норм?

А у нас воровского хода нет. Мы все ворье еще давно – кого выдавили, кого приговорили. Они до сих пор называют Белогорск ямой – тут четыре вора в законе полегло. А надо – и пятый будет, и шестой…

Я – тоже в этом участвую. Я – на своем месте, Игорян – на своем. Он – Мозг, мы его так еще с девяностых называли. Он в политику пошел – помню, он еще с чеченами как то на базаре съехал, что никому не удавалось. Я больше по бизнесу. Хотя группировка наша существует, общак – существует. Просто мы уже давно не трем с чеченами и не обираем людей на рынках.

Почему?

Мозг по-умному говорил – но я и без Мозга понимал, что то как мы жили в девяностые – так нельзя. Нельзя просто раз за разом приходить к человеку и отбирать у него. Раз отобрал, два, три. Рано или поздно – даже заяц возбухнет. Все это получалово с рынка, с ларьков, с точек – все это от лукавого. Так можно сколотить первоначальный капитал – но жить так нельзя.

Мозг как то давно сказал – когда нам по полтиннику будет, мы так же будем получать? Или уже не сможем?

Мозг правильные вопросы задавал. И ответы на них мы нашли – правильные. Те, кто такие вопросы не задавал – кто сбухался, кто только вышел, пятнаху отмотав, и ищет где себя приткнуть. А мы – вот мы. Мы – здесь. И это наша земля…

…

У Медведя нас встречал сам хозяин, Гиви. Просто карикатурный грузин, но готовит хорошо. Он давно еще с Тбилиси бежал, там война была, прямо в городе. Его в милиции током пытали. Здесь – он открыл точку, одна из первых точек с которых мы получали. Но теперь у него ресторан и две гостиницы. И мы с него больше не получаем. Точнее, получаем, но иначе. Потому что времена сейчас иные. Не девяностые…

Мозг сразу прошел к лестнице на второй этаж, где кабинеты, я тормознулся

– Как дела, Гиви? Работаешь?

– Работаю мало-мало. Раньше конечно лучше было.

– Дебиторку когда закроешь?

– Так не с чего пока закрывать, клиентов сами видите…

– Гиви, друг, я тебя своими проблемами не гружу, так? И стопотгрузки пока не делаю. Но всему есть предел, верно?

– Но мы платим…

– Ты не наращиваешь, это верно. Но все равно – надо уменьшать. Отзвони в офис, составьте график. Давай, хотя бы половину закрой для начала. Потом поговорим…

Вот так вот. Раньше мы так не говорили. Но раньше и время другое было.

…

Наверху, на втором этаже – есть кабинеты. Есть покушать, есть для тех, кто с телкой желает уединиться – я и сам пару раз сюда ездил. Но сейчас – как я понимаю, иметь будут нас. Потому что Москва всегда права – это первое правило. А правило второе – если Москва не права – см. правило первое.

Но мне пофиг. Я все-таки не зря в Италию ездил. Как сказал мне мой друг, синьор Винченцо (или дон Винченцо, но так только за глаза) – если тебя заставили поклониться, поклонись очень и очень низко. И помни об этом до тех пор, пока не получится отомстить.

Старые, но действенные правила.

Игорь проскочил первым, я поднимался не спеша – не стоит показывать всем, что ты голоден, не стоит проявлять слишком большой интерес к тому, что тебе интересно – вообще, вести себя надо солидно. В кабинете – дверь была прикрыта, шторы опущены, негромко играла музыка – Гиви постарался, классическую поставил. Правда Бетховен это не совсем то под стол – но сойдет, наверное в интернете нашел, а больше ничего и не знает. Стол был накрыт правильно – дорого, но без кабацкого шика. И – по-русски, блюда правильно подобраны. Гиви хоть грузин, но он русскую кухню любит, у него даже придуманные им блюда есть…

– Добрый день.

– Добрый.

Это, похоже, и есть Леонидов. Сорок с чем-то, одет дорого, но без понтов. На руке какие-то часы, с турбийоном, Швейцария. Дождется он визита прокуратуры – хотя, может, ему то не грозит. Какие-то прилипчивые глаза, похожие на глаза нашего районного прокурора во времена моей далекой юности – он потом сильно поднялся, уже в Москве за взятки загремел. Еще и гомик был…

Кстати, знаете, почему чиновники так любят дорогие часы? Есть часы, которые стоят миллион долларов. Это реальная цена без шуток. Нет ничего, что бы весило так мало и стоило так дорого. И если надо сваливать, даже если ты просто схватил несколько коробочек с часами – уже голодным не останешься.

Правда и тут – засада. Я когда был в Москве, краем уха слышал – вскрыли какую-то группу у часового дилера. Они подсовывали клиентам дорогие подделки. Хорошую подделку, которую не отличишь от оригинала – можно купить от шестидесяти штук. Это рублей. Вот, один из них работал в часовом салоне. Туда приходили часы, этот шнырь сверял номера и сообщал сообщникам. Те гравировали такие же номера на подделках и в нужный момент часы подменяли. У дорогих часов есть индивидуальные номера, по ним можно удостовериться, действительно ли это оригинал – но фишка в том, что номер то совпадал. Номер совпадает, часы продаются у официального дилера, с гарантией – что еще надо? Вот и выкладывали по двадцать, по тридцать, по пятьдесят штук грина за галимое палево…

Но со мной такого не прокатит. Я разбираюсь в часах.

А этот… может и у него на руке – фуфло. Вот, смеху было бы…

– Леонидов Савелий Яковлевич.

– Ломов, Александр Иванович

Леонидов зачем-то задержал свою руку в моей, но отпустил. Пальцы у него были слабые.

– Александр Иванович… времени не так уж много, вечером я должен быть в Москве, поэтому сразу к делу…

…

– Не думайте, что из Москвы не видно, что вы делаете для города и области. В последнее время вы на хорошем счету, а прошедший визит показал, что дело обстоит даже лучше, чем мы себе представляли. Ваши успехи заметны, особенно на фоне предыдущего, совсем не блестящего… управления регионом. Потому – хотелось бы поблагодарить вас…

– Это не мои заслуги. И не Игоря Ивановича. Наш вклад невелик, это общая работа.

Леонидов явно такого не ожидал. Сказал как-то неопределенно.

– И скромный еще. Это хорошо.

– Почему вы решили, что я скромный?

Леонидов кивнул на руку

– Часы, например. Наши, не то, что некоторые Ролекс нацепят, потом какой-нибудь блоггер это заметит.

Я покачал головой

– Это коллекция.

– Коллекция?

– Да. Хобби такое. Коллекционирую часы, советские и российские. Механические часы хотя бы время от времени надо заводить, надевать, иначе они деградируют.

– Много часов уже?

Я пожал плечами

– Не считал. Сотни две, наверное, уже есть.

– Хорошее хобби.

…

– Давайте откровенно. В партию, почему не вступаете?

– А кто мне предложит?

– А вам и не предлагали?

Замглавы посмотрел на Игоряна, тот быстро сказал

– Недоработочка, Савелий Яковлевич. Исправим.

– А если предложат?

– Откажусь

– Почему?

– Зачем оно мне? Я беспартийный, политикой не интересуюсь. Часы, бизнес, футбол.

– Да, про футбол мы слышали…

…

– У меня, кстати, есть знакомые в РФС. Хорошие знакомые.

Я подумал – неужели уже сейчас приехали вымогать деньги за переход в премьер-лигу? Да быть не может. Хотя – а почему нет то?

Ну и суки…

Неужели на таком уровне…

Наша команда – Металл-Белогорье – играла в ПФЛ, втором по силе первенстве России. Немалое достижение – делал я ее из заводской команды, ранее выступавшей на первенстве области. Конечно, я не Сергей Галицкий – но вложения в детский футбол дали результат – при небольшом бюджете мы уже третий сезон штурмовали верха первой лиги и были близки к успеху.

Немного расскажу, раз уж к слову пришлось. Мы штурмуем верха первой лиги с бюджетом всего под сотку – то есть сто миллионов рублей на сезон. Это мало. Это откровенно мало – но мы играем и мы не в долгах. Потому что как мне кажется, мне удалось найти стратегию клуба, отличную от обычной для России и дающую результат.

Почему у нас в футболе такое позорище? Мне кажется, беда в неправильной мотивации. Полно легионеров с запросами. А зрители не ходят смотреть, потому что на поле за их цвета бьется неизвестно кто – они не знают этих гастролеров, не росли с ними на одних улицах, не играли в одних дворах – смысл на них ходить?

Легионеру тоже ж… рвать за чужой город… глупо как то.

У нас – все по-другому. Для начала – мы играем от школы. То есть все боевые команды на всех уровнях – это команды школы. У пацанов мотивация – они бьются за свой город, за свои цвета. Если они будут сливать или халтурить – им потом на улицу стыдно будет выйти. Обходятся они нам в несколько раз дешевле чем легионеры. Но они знают, почему получают скромные зарплаты. Потому что они твердо уверены, что если проявят себя, то получат место в команде. Их не заменят на легионера, им дадут играть в основе, им дадут засветиться, подписать первый профессиональный контракт. Если ими заинтересуются крупные клубы – мы их продадим. Понятно, что они будут в таком случае на сто один процент выкладываться.

Ну и нет дерьма всякого левого – с агентами, прочей дрянью.

Сотка – это даже много, просто на академию много уходит. Часть дает область – Мозг старается. Часть – собираем по кругу, со всего крупного бизнеса – социальная ответственность, типа. Но получается все равно немного. Совсем немного для таких результатов. Просто у нас не воруют и не осваивают. Я ноги поломаю если узнаю.

– Мы пока не готовы к выходу. Нас все равно не сертифицируют, стадиона нет. Тот что есть – для премьер-лиги не подойдет

Леонидов покачал головой

– Есть федеральная программа строительства стадионов. На условиях софинансирования. Если область даст треть, две трети вкладываем мы.

…

– Чтобы вы понимали – Первый доволен тем, что увидел. ОЧЕНЬ доволен. Если вы выступите с конкретными инициативами – вам будет открыт зеленый свет.

Я не понял этого ОЧЕНЬ. Но промолчал

– У вас, кстати, насколько серьезная связь с фанатами?

– Ну… работаем. У нас клуб коммерческий. Продаем атрибутику. Работаем, чтобы драк не было, чтобы люди на футбол ходили, а не на драку.

– Ваш клуб – интересен тем, что у ваших фанов со Спартак-Москва почти одинаковые цвета.

Я кивнул, хотя ровным счетом ничего не понимал.

– Александр Иванович… вопрос такой… несколько интимный. Как вы относитесь к Путину?

Я представил, что сейчас чувствует Мозг. Как бы в обморок не грохнулся

Но я ровно ответил

– Уважаю.

– За что, позвольте спросить…

– За что…

…

– Знаете, когда я купил свою первую квартиру… это было как раз в первом – знаете, сколько она стоила?

…

– Триста сорок тысяч рублей. Я это хорошо помню. А еще раньше – ткацкая фабрика восемь миллионов стоила. Я это знаю, потому что я ее тогда и покупал. Не работала она – ни черта. Триста человек зарплату два раза в год видели. Половина – матери – одиночки. При Советском союзе две тысячи работали.

…

– Это не так то просто – сделать так чтобы то, что в грязи валяется – оттуда поднять, и чтобы это заработало и стало что-то стоить. При Ельцине – все так в грязи и валялось, и все были так увлечены политикой, что на реальные дела и внимания то не обращали. Просто… есть откуда-то деньги – и есть. Мало – ну а что делать. А сейчас – все работает. Каждый из нас разбогател – кто в несколько раз, кто в несколько десятков, а кто и в сотни раз. Но если бы в Кремле порядок не навели…

Леонидов явно задумался – он такой речи не ожидал.

– Почему вы все-таки в партию вступить не хотите, если так думаете? Партия – это не добровольная бюрократия, как некоторые думают, это субъект коллективного действия. Членство в ней… полезно.

– Спасибо, одной партии уже хватило.

– Состояли?

– В пионерии. Из комсы выгнали.

– Зачем?

– Выступил против травли Ельцина… дурак.

На самом деле выгнали меня по другой причине – но сейчас не суть. Только когда меня выгнали, я понял – еще бы немного, и мне бы так там промыли мозги, что…

– Из-за этого политику не любите?

– Ну, в общем да.

Леонидов кивнул

– Могу вас понять. И тем не менее. Если вы не занимаетесь политикой – политика занимается вами.

…

– Есть основания предполагать, что определенные силы как внутри страны, так и вне ее – начали подготовку к событиям 2024 года. Обратите внимание – я не говорю «выборам», я говорю «событиям».

…

– Потенциально – нас ждет либо майдан, либо попытка майдана. Но попытка очень серьезная.

…

– Основываясь на украинском опыте, можно предполагать, что одной из ударных сил- будут агрессивно настроенные болельщики. В украинском сценарии – именно объединения болельщиков стали едва ли не единственной силой, которая смогла быстро, буквально в течение суток – отмобилизовываться для организованных силовых акций.

Вот оно чо…

– … У вас… Александр Иванович – ситуация почти что уникальная. С одной стороны – у вас успешный футбольный клуб, представляющий область. С другой стороны – у вас налажен контакт с болельщиками. С третьей – ваше объединение болельщиков находится в дружеских отношениях с наиболее крупной фирмой – так называемыми «спартачами». Которые в силу определенных причин представляют наибольшую опасность. Да и вы сами… если мы не сможем говорить с фанатской средой на одном языке – то вы сможете.

Бежит ОМОН, кричит ОМОН, стреляет на ходу. Как жалко что вас не было в семнадцатом году…

– Далеко не все и не всегда решается ОМОНом?

– Верно. Ставка на полицейское насилие – путь в тупик.

…

– Вот мы и хотим понять – в какой степени мы можем на вас рассчитывать.

Интересный вопрос. Ответ – может быть не менее интересным. Но я сказал одно только слово

– Звоните.

Леонидов какое-то время пристально смотрел на меня, потом кивнул

– Хорошо.