Джандар с Каллисто Картер Лин
И вот на нас опустилась ночь. Как будто космический волшебник произнес свое заклинание и затмил солнце. Я простонал горькое проклятие. Исправить повреждение трудно было бы и днем, но ночью это вообще невозможно.
– Ты можешь что-нибудь сделать, Лукор, чтобы освободить провод?
Он мрачно покачал головой.
– Я работал педалями, надеясь высвободить стрелу, но бесполезно, сказал он.
– Что случилось? – неожиданно спросила Дарлуна. Мы с Лукором разговаривали напряженным шепотом, чтобы не распространять панику. Девушка, погруженная в меланхолическую задумчивость, не подозревала о нашем опасном положении. Но теперь она, должно быть, услышала наш разговор, потому что вопросительно посмотрела на нашего пилота, старого учителя фехтования. Он быстро и экономно объяснил затруднение.
– С каждой секундой нас все дальше на большой скорости уносит на юг, – заключил он. – Мы уже на много корадов в глубине Великого Кумала и углубляемся все дальше. Если мне не удастся каким-то образом освободить элерон и повернуть машину, мы окажемся на полюсе.
– Можно что-нибудь сделать? – спросил невозмутимый Коджа своим жестким невыразительным голосом.
– Ничего, – с мрачной уверенностью ответил Лукор. – Я боюсь пользоваться педалями: дальнейшие усилия могут вообще сломать их. Стрела запутала ванты, и они уже могли перетереться от трения о края. Но пока они не порвались. И элерон кажется не поврежденным стрелой. Похоже, стрела застряла между элероном и крылом. Но если мы не сможем удалить это препятствие, мы беспомощны и нас унесет на сотни корадов от курса, потому что мой город Ганатол теперь далеко за нами к востоку.
Я пожалел о наступлении тьмы, которая так осложнит мою попытку. Но все равно придется ее предпринять.
Быстро посовещавшись с Лукором, посоветовав ему следить за равновесием и компенсировать перемещение тяжести, я выбрался из кокпита и перебросил одну ногу через борт.
– Джандар, что ты собираешься делать? – закричала Дарлуна, когда машина головокружительно наклонилась направо под моим весом. Я заставил себя беззаботно засмеяться, хотя на самом деле сердце у меня билось в горле.
– Спокойно, принцесса, – сказал я. – Ничего не остается, как освободить элерон. Внимательней, Лукор, я иду… И перебрался на крыло.
Я не особенно храбрый человек, хотя игра судьбы и случая часто навязывала мне такую роль. Поэтому со всей откровенностью признаюсь, что я испугался. Я остро осознавал, что мы несемся в ночи со скоростью сотня миль в час в хрупком суденышке, сделанном из сжатой бумаги.
Я сознавал и тот ужасный факт, что летим мы на высоте в полторы тысячи футов над самыми густыми джунглями и что любой неверный шаг бросит меня вниз, навстречу несомненной и быстрой смерти.
Ветер летел мимо, хватая меня своими невидимыми пальцами. Глаза слезились от его порывов, я почти ничего не видел. Волосы и одежда рвались назад с такой силой, что я мог только удерживаться руками за край кокпита. Если перестану держаться, меня оторвет, как листок в урагане, и бросит, как бомбу, на густые ветви далеко внизу. Я вспомнил рассказ Лина Картера, в котором герой оказывается на узком выступе горы, высоко над глубоким озером. Когда герой больше не может сохранять равновесие, он камнем падает в озеро, но остается жив, потому что падает под таким углом, что соприкосновение с водой вызывает наиболее слабый удар[10]. Но здесь подо мной нет озера и, увы! нет заботливого автора, готового помочь своими аэродинамическими фокусами, если я упаду!
Изо всех сил держась, чтобы меня не сорвало ветром, я попытался дотянуться до стрелы. Но длины рук не хватило: пальцы коснулись поверхности элерона в добрых семи дюймах от стрелы.
Ничего не оставалось делать, как, держась за крыло, встать на похожее на понтон шасси. Я уже упоминал выше это шасси. Оно состоит из двух понтонов, по обе стороны корпуса, и заполнено подъемным газом, который делает все сооружение способным взлетать. Если бы не понтон, я никак не смог бы дотянуться до стрелы, потому что само крыло не выдержало бы мой вес.
С бесконечной осторожностью, по-прежнему держась обеими руками за кожух своего кокпита, я опустил сначала одну ногу, потом вторую, пока не встал на правый понтон. Он был расчален узкими рейками относительно левого понтона, и оба они крепились к килю и основанию крыльев вантами. Я искренне надеялся, что все это достаточно крепко, чтобы выдержать мой вес. Если же нет, вот тогда у нас действительно будут неприятности!
Стоя боком на наполненном газом понтоне, я оторвал одну руку от кожуха кокпита и схватился ею за само крыло. Все это я проделал чрезвычайно медленно, потому что ужасно боялся, что ветер оторвет меня и швырнет в ночь.
Посмотрев вверх, я увидел Дарлуну. Она смотрела на меня со страхом в огромных глазах. Лицо ее побледнело, одну руку она прижала к губам.
И я вдруг почувствовал себя героем! Приятно было обнаружить, что на борту корабля кто-то боится больше меня!
Интересно, по-прежнему ли прекрасная принцесса Шондакора считает меня слабаком и трусом. Несомненно, сейчас она убеждена, что я герой с львиным сердцем. Я чуть не рассмеялся вслух при этой мысли. На самом деле я так боялся, что у меня дрожали колени.
Теперь я обеими руками держался за край крыла, ноги одна перед другой на понтоне. Снова я попытался дотянуться до стрелы и снова не смог. Тогда я сел на понтон, очень неудобно оседлав его, ноги мои свисали по обе стороны, руками держался за крыло над собой.
Медленно и осторожно я перенес одну за другой руки на оттяжки, которые крепили понтон к правому крылу.
И вознес молчаливую молитву за то, что небесные пираты используют такую прочную бумагу.
Затем отпустил левую руку и начал ощупывать ею нижнюю поверхность элерона. Вися под углом в сорок пять градусов, я наконец смог дотянуться до этой проклятой стрелы. Пальцы мои онемели от холодного воздуха, но я ощущал ими стрелу, застрявшую между элероном и поверхностью крыла.
Схватив кончиками пальцев стрелу, лежа лицом вниз над джунглями, которые с тошнотворной скоростью проносились подо мной, я начал раскачивать стрелу вперед и назад, вперед и назад, постепенно освобождая ее.
Когда через бесконечность – на самом деле прошла одна-две минуты – я высвободил ее настолько, что она дрожала при прикосновении, я ощупал все древко, чтобы убедиться, что она не застряла в вантах.
Чтобы сделать это, я вынужден был вытянуться, так что почти все мое тело повисло в воздухе. Теперь я держался за понтон только правой рукой, а левая была свободна.
Пальцы мои дрожали от напряжения, запястье и вся рука онемели. С бесконечной осторожностью я щупал провода и, зажав древко стрелы в пальцах, стал его высвобождать.
Хвала богу или богам, которые правят этим миром: в самострелах Занадара используют стрелы с гладкими наконечниками. Если бы наконечник был зазубрен, я и за миллион лет не высвободил его, вися головой вниз над пропастью, держась только правой рукой и неспособный увидеть, что делает моя левая рука!
Щелкнули внезапно освобожденные провода, стрела высвободилась и отлетела, и я почувствовал такую радость, как смертник, которого губернатор помиловал в тот момент, как его привязывали к электрическому стулу.
Провода заскрипели, это Лукор опробовал педали.
Элерон поворачивался вверх и вниз.
Теперь все в порядке, и я потащил свое болящее, замерзшее и уставшее тело назад, к более безопасному положению на понтоне. Двигаясь очень медленно, я повторил свои действия в обратном порядке, пока не встал на понтоне. Потом, передвигая руки по дюйму за раз – а руки у меня дрожали от напряжения и усталости, – я продвинулся вдоль крыла, пока не оказался рядом с кокпитом. На меня смотрели Дарлуна, Лукор и Коджа.
Мне показалось, что никто из них не дышал, пока я был на крыле.
По боли в легких я вдруг понял, что тоже сдерживал дыхание. Ухватившись одной полузамерзшей рукой за кожух, я поставил левую ногу на крыло. Потом перегнулся так, что моя правая нога повисла в воздухе.
И в этот момент рука судьбы сделала неожиданный маленький ход… Правая рука, онемевшая от напряжения, соскользнула, отбросив меня назад.
Правая нога, которая висела в воздухе, с силой ударилась обо что-то. Прямо о понтон из сжатой бумаги, заполненный летучим газом… И пробила в нем дыру!
Мы начали оседать, нашу машину бросало из стороны в сторону, а драгоценный газ вырывался из дыры в понтоне.
Летающая машина неожиданно наклонилась вправо, повиснув под острым углом.
Очевидно, в понтонах находилось одинаковое количество газа, и тем самым вес корабля уравновешивался.
И очевидно также, что с одним пробитым понтоном мы больше лететь не можем.
Я пытался заткнуть дыру тканью, ладонью руки, ногой – бесполезно. Газ быстро улетучивался. К этому времени понтон уже опустел, и мы быстро теряли высоту.
Лукор играл на приборах, как виртуоз на рояле, стараясь выправить крен, стараясь перевести машину в скольжение, но не мог. Слишком сильный ветер.
Мы утрачивали равновесие, клонились направо, крыло задралось вверх, в него со всей силой ударил ветер и мгновенно разорвал в клочья.
Я чуть не упал, когда оторвавшаяся обшивка яростно хлестнула меня по лицу.
Длинной извилистой дугой мы падали на вершины деревьев далеко внизу. Через несколько мгновений нас ударит о вершины деревьев, и на той скорости, с которой нас несет ветер, мы будем мгновенно убиты.
Мой мозг работал теперь с невероятной скоростью.
И вдруг у меня появился отчаянный план. Один шанс из тысячи, что удастся, но если мы не попробуем, у нас даже этого шанса не будет.
Крича, как сумасшедший, я объяснил товарищам, что делать.
Они, должно быть, так и решили, что я сошел с ума, но я говорил так настоятельно и безапелляционно, что они тут же начали действовать. Вероятно, именно безусловное подчинение Дарлуны, Лукора и Коджи спасло нас.
Безумная игра, в которой у нас не было другого выхода.
Они выбрались из кокпитов с левого борта, который еще поддерживал летучесть.
Когда они все стояли на левом понтоне, я перегнулся, как акробат, и по вантам под корпусом добрался до них. Затем, работая, как сумасшедшие, своим оружием, мы высвободили понтон.
Мы продолжали падать сквозь воющую тьму, вершины деревьев ужасно близко, ветер ослепляет; чудо, что нам удалось в самую последнюю минуту отрезать понтон от корпуса.
Но мы сумели это сделать.
Корпус пролетели мимо нас вниз. Удар о вершины деревьев разорвал его на части, превратив в облако летящих обломков. Он двигался со скоростью почти в сто миль в час, когда внезапно утратил всю летучесть и упал.
Вися в небе, мы держались за концы обрезанных вант. Единственный оставшийся понтон плыл под нами. Теперь не было веса корпуса, крыльев, пустого понтона, и подъемной силы хватало на то, чтобы удерживать нас в воздухе.
Мы так близко разошлись со смертью, что я склонен приписывать все происшествие какому-то юпитерианскому провидению. Задержка в несколько секунд оказалась бы смертельной, нас разрезало бы на куски вантами, когда корабль коснулся вершин деревьев. Ничего подобного я не испытывал, да и не слышал.
Остальную часть ночи мы провели на земле. Даже не на ветвях дерева борат, которое дало бы нам безопасность от рыщущих ночью по джунглям хищников. Нет, с нас на всю жизнь хватит воздушных трюков. Я, например, согласен сразиться с любым чудовищем, но не расстанусь с надежной поверхностью.
Конечно, понтон не мог нас четверых держать в воздухе. Но скорость наша упала, и мы мягко причалили к ветвям дерева. Потребовалось много времени, чтобы спуститься на землю: мы все дрожали от усталости и нервного напряжения. Но наконец мы добрались до твердой земной поверхности (или, если предпочитаете, поверхности Каллисто).
Мы слишком устали, чтобы о чем-нибудь беспокоиться, и потому решили заночевать на месте. У Лукора сохранились кремень и огниво, которыми он зажег лампу, когда мы блуждали в тайных ходах королевской крепости Занадара, и мы смогли разжечь костер из сухих ветвей и листьев. Потом легли и уснули мертвым сном смертельно уставших людей.
На следующий день мы нашли ручей, из которого вдоволь напились холодной, чистой, очень вкусной воды. А Коджа, охотник, заметил на берегу след дичи. Мы спрятались, а он следил за следом, и вскоре по тропе спустилась на водопой семья вастодонов, слоновьих кабанов танаторских джунглей. Коджа выскочил из укрытия, размахивая своим мечом-хлыстом, и сумел убить самку.
Мы роскошно пировали, жаря на костре мясо вастодона. Я обедал в лучших ресторанах Земли: у Энтони в Новом Орлеане, у Лак Чоу в Гонконге, но никогда не пробовал ничего вкуснее, чем этот полусырой, полусгоревший бифштекс из вастодона, проглоченный без соли и перца.
Неудивительно: это была первая еда за два дня!
Три дня спустя судьба снова вмешалась в наши дела.
Мы двигались на восток, вернее, мы надеялись, что движемся на восток, потому что трудно определить направление в мире без солнца – этой природной стрелки компаса, перемещающейся с востока на запад. Насколько мы могли судить, ближайший поселок находится в дюжине корадов в этом направлении.
За три дня мы прошли большое расстояние. Наше продвижение ускорило открытие быстрой реки, текущей с гор на восток. Вероятно, это приток Аджанды.
Нам было нетрудно лианами перевязать несколько бревен и пуститься на этом грубом и неуклюжем плоте по реке. Течение несло нас много лиг, и двигались мы гораздо быстрее и легче, чем если бы шли пешком сквозь густой подлесок. Преодолевая различные препятствия, отбивая нападения безымянных речных существ – не стану утомлять читателя подробным описанием нашего пути по реке.
К концу третьего дня мы были вынуждены оставить реку и идти дальше пешком, потому что она резко поворачивала на юг. К вечеру произошла катастрофа.
Без малейшего предупреждения, когда мы шли по поляне, из подлеска выпрыгнул огромный зверь и оказался среди нас, а мы разбежались в разные стороны.
Это был взрослый дельтагар, Рогатый алый зверь, напоминающий тигра, вооруженный когтями, похожими на стальные крюки, и клыками как обнаженными ятаганами – страшный противник даже для вооруженного охотничьего отряда. А нас всего трое мужчин и девушка, и мы вооружены очень легко.
Чудовище набросилось на Коджу и меня. Артропод схватил меня одной рукой и отпрыгнул в сторону, его прыжок кузнечика перенес нас обоих над поляной за один раз.
Дельтагар, рыча, повернул к Дарлуне, которая находилась по другую сторону поляны от нас. Она бросилась в густой подлесок, чтобы спастись от его нападения. Зверь рвался за ней, но галантный Лукор встал у него на пути, размахивая шпагой и крича, чтобы привлечь внимание зверя.
Увы, зверь не собирался отказываться от преследования. Должно быть, в этом районе Великого Кумала добычи не было, дельтагар выглядел истощенным, сквозь его поросшую алой шерстью шкуру торчали ребра. Поэтому он не свернул, а просто отбросил Лукора ужасным ударом могучей лапы и прыгнул вслед за убегавшей девушкой. Через мгновение он скрылся в джунглях, но мы слышали треск кустов и топот все дальше и дальше от нас.
Страшный удар лапы дельтагара лишил старого учителя фехтования сознания. Он лежал, бледный, кровь залила голову. Коджа устремился вслед за дельтагаром в поисках Дарлуны, а я задержался, чтобы взглянуть на Лукора. Убедившись, что старик ранен не тяжело – просто потерял сознание и немного крови от поверхностных ран, – я последовал за Коджей. Но он уже возвращался на поляну: ни Дарлуну, ни дельтагара он не нашел. Она, должно быть, убежала далеко в джунгли, чтобы уйти от преследования.
Следующие два дня заняли мрачные отчаянные поиски шондакорской принцессы. Днем и ночью мы искали исчезнувшую девушку, но ничего не нашли. Дельтагар, впрочем, из-за своего огромного размера и веса, оставил отчетливый след. Думая, что он преследовал принцессу, мы пошли по этому следу. Меня мучило нетерпение: я помнил, что Дарлуна совершенно безоружна. На рассвете третьего дня, неожиданно выйдя из густой поросли, мы увидели невероятное зрелище.
Сначала сердце мое радостно забилось в надежде. Но тут же надежда сменилась отчаянием.
Потому что зрелище оказалось настолько ужасным, что я не могу его описать.
Никогда мне не избавиться от глубокого ужаса, с каким я смотрел на то, что лежало перед нами под золотым небом утра…
16. ПРОЩАЙ, ДАРЛУНА!
Я сижу в своей палатке, день за днем описываю удивительные приключения в странном и чудесном мире, называемом Танатор, и меня охватывает ощущение тщетности и безнадежности.
Я смотрю, как яркие разноцветные луны одна за другой поднимаются в золотистое небо. Теперь они мне все знакомы, эти великолепные разноцветные огненные шары: крошечный Джурувад, ярко-золотой диск, зеленый Оровад, огромный лазурный замерзший шар Рамавад и розово-красный величественный Имавад, ближайшая из четырех лун.
Как фонари гоблинов, заполняют они мир богатыми и удивительными оттенками, отбрасывая странные многочисленные тени от деревьев на краю Великого Кумала. Как сверкающие глаза великанов, смотрят они на меня вниз, плывя по небу планеты джунглей.
Теперь они мои старые друзья. Больше я не испытываю тоски по сморщенному, жалкому, серо-серебристому лицу спутника Земли.
Но тут над темным отдаленным горизонтом встает колоссальная арка Юпитера. Понемногу Повелитель Неба поднимает свой титанический шар. Его сверкающее лицо – огромная протяженность желтого и красного цвета, опоясанная более темными горизонтальными коричневыми и красновато-коричневыми полосами. А в южном полушарии, как гневный красный глаз, сверкает Красное Пятно, огромное, превосходящее даже луны.
И в присутствии этого полосатого гиганта неба я вдруг ощущаю себя чужаком. Я дальше любого из живших людей от дома. Я снова тоскую по небу, голубому, а не золотистому, где одна луна разгоняет тьму.
Потому что восход могучего Гордриматора напоминает мне, что я дальше от дома, чем любой другой человек. Я в трехстах девяноста миллионах миль от планеты, на которой родился, а триста девяносто миллионов – это чертовски много миль.
Хоть я и прожил на Танаторе много месяцев, обрел здесь друзей, нашел цель жизни – все же для меня это не дом. И вероятно, никогда им не станет…
Руки мои устали от письма. Со вздохом я откладываю перо, которое взял из гривы таптора, откладываю лист грубой коричневой бумаги и выхожу на лужайку, поросшую алой травой, тянущуюся до края джунглей.
Как изгнанный Люцифер на закрытые врата рая, смотрю я на вечную загадку на склоне перед собой. Кольцо монолитов вокруг широкого диска из молочного камня.
Ворота между мирами… Величайшая ирония в том, что я наконец нашел их – теперь, когда не могу воспользоваться ими и вернуться в мир своего рождения!
Может быть, я упрямый дурак. Путь передо мной открыт – через две ночи, как сказали мне ку тад, от диска прозрачного гагата поднимется пульсирующий луч, при помощи которого можно путешествовать между мирами.
Я могу войти, обнаженный, как и явился сюда, и через бесконечный промежуток полета на огромной скорости снова окажусь в утраченном городе в джунглях Камбоджи. Так я по крайней мере предполагаю; не знаю, может, эти ворота соединяют и другие миры, а не только Каллисто с Землей.
Почему бы мне и не отправиться? Этот мир чужд мне, и каждый человек, как бы далеко ни забрался, мечтает в конце концов вернуться домой.
Что же удерживает меня здесь? Мы с Коджей давно рассчитались в услугах друг другу: он спас меня и предоставил таптор, спас дважды, насколько я помню; а я спас его от смерти на большой арене в Занадаре с опасностью для собственной жизни. Мы квиты, вернее, теперь, когда все долги выплачены, мы друзья.
Не думаю также, что я что-нибудь должен Лукору, хотя благодарен ему за гостеприимство и дружбу. Но я не чувствую вину, что он из-за меня бежал из Города-в-Облаках, оставив дом, работу и все свое имущество. По правде говоря он сделал это с радостью, добровольно, по собственному желанию, побуждаемый больше любовью к приключениям и безрассудным поступкам, чем мною.
Да… Я могу послезавтра пройти между этими каменными столбами и вернуться домой, на планету, где я родился.
Но я не могу!
Напротив, добавив несколько слов к рукописи, перевязав ее, написав сверху, что прошу нашедшего за награду доставить ее моему старому другу майору Гэри Хойту в Сайгон, я суну этот сверток в пульсирующий столб света. Старый Застро, мудрец ку тад, который много лет изучает этот странный феномен, заверил меня, что луч может перенести с одного мира на другой только органическую материю. Это объясняет, почему я материализовался на поверхности Танатора нагой, как в час своего рождения… Моя одежда, обувь, даже личный жетон на запястье – все из неорганического вещества, металла, пластика, синтетической ткани. Все это осталось в забытом городе Арангкоре, а я с огромной скоростью полетел в виде дематериализованного облака.
Но рукопись вся из органики: бумага из речного тростника, чернила из выделений речного головоногого. Поэтому рукопись перенесется на Землю. Она может, необнаруженная и непрочитанная, лежать долгие годы, пока солнце и дождь сделают ее нечитаемой. Но я надеюсь, что так не случится: я чувствую, что после своих удивительных приключений мой долг – сообщить о загадках и чудесах, которые я обнаружил на этом самом чуждом, самом ужасном и самом прекрасном из всех миров. Я буду следить за исчезновением своей рукописи со смешанными чувствами, которые мой читатель, если он у меня будет, может сам представить.
Потому что рукопись с рассказом о месяцах, проведенных здесь, как я надеюсь, может достичь Земли, а я не могу!
Один долг остался невыплаченным. Одно обязательство удерживает меня здесь.
Недели назад я понял, что никогда не смогу отказаться от этого обязательства, когда с края черно-алых джунглей мы с Коджей и Лукором увидели зрелище, полное страшного безымянного ужаса.
И с того самого дня и до настоящего часа я не могу забыть ужасное зрелище.
Ничего из случившегося с того дня не стоит подробного описания. Мы, потеряв всякую надежду, отвернулись от этого зрелища и вернулись в Великий Кумал. Несколько дней спустя мы встретились с охотничьим отрядом ку тад, народа Дарлуны. Вначале нам угрожала немедленная смерть, потому что на этой планете джунглей каждый человек – враг встречного. Но мы рассказали, что сопровождали принцессу Дарлуну в бегстве, что мы ее друзья и защитники, и золотой народ принял нас радушно. Предводитель ку тад, дядя Дарлуны Яррак считал ее убитой каким-нибудь зверем в джунглях.
Так мы объединились с изгнанными ку тад. Узнав о моем желании отыскать Ворота между мирами, они проводили меня к ним, потому что хорошо знают все тропы и пути в джунглях. И вот я нашел то, что так искал, нашел тогда, когда не могу им воспользоваться.
Яррак сам опечален; но он добр ко мне. Он заставил меня рассказать об увиденном нами ужасном зрелище, хоть мне и не хотелось его описывать. Зная теперь то, что знаю я, он понимает, почему я не могу повторить свой сверхъестественный волшебный полет между мирами к своей родной планете.
Я прикован к этой планете, пока не узнаю правду. Пока не узнаю окончательно судьбу принцессы Дарлуны, жива ли она или ее прекрасное молодое тело давно в объятиях смерти.
Никогда не забуду того ужасного момента, когда рядом с Коджей и Лукором, выйдя из джунглей, увидел широкую плодородную равнину, на которой возвышался город, окруженный могучими каменными стенами.
– Это Шондакор, – своим невыразительным металлическим голосом сказал Коджа. Шондакор!
Я с удивлением смотрел на великолепный город… На высокие башни, прекрасные дома и дворцы, широкие ровные бульвары, на сооружения сложной и изысканной архитектуры, украшенные оскаленными мордами, резными фронтонами, спиральными колоннами и длинными аркадами. Бледным золотом сверкал Шондакор под ярким сиянием рассвета, его колоссальные здания отражались в широкой реке, которая протекала под его могучими стенами, это река Аджанда.
Через эту широкую реку вел узкий каменный мост, оканчиваясь в бастионе в стене города.
Лукор с подавленным криком схватил меня за руку.
– Смотри! – воскликнул он. – Это… Я взглянул и почувствовал, как в сердце вспыхнула огромная радость. Потому что она не мертва, не убита в джунглях каким-нибудь чудовищем, рыщущим хищником, – она жива!
Я видел, как Дарлуна, с пламенеющей гривой, летящей по ветру, как алое знамя, едет верхом по мосту к хмурым воротам, сопровождаемая вооруженной охраной из низкорослых смуглых солдат в кожаных куртках, украшенных изображением рогатого черепа с красными пламенеющими глазами.
И сердце мое, которое взлетело на крыльях радостной надежды, упало во тьму отчаяния.
Потому что это были воины чак юл – Черного Легиона!
И я бессильно смотрел, как женщина, которую я люблю больше жизни, беспомощной пленницей входит в ворота крепости своего смертельного врага.
Ворота закрылись за ней с зловещим звоном. И я больше не видел ее.
И здесь, без всякого предупреждения, обрывается любопытная рукопись Джонатана Эндрю Дарка. Узнаем ли мы продолжение этой поразительной истории? Я сомневаюсь в этом. Потому что во все последующие месяцы ни слова не пришло с далекого загадочного мира неизвестных ужасов.
Лин Картер.
Читать бесплатно другие книги:
