Незримые нити Горская Евгения

Двух часов Борис ждал с нетерпением. Сунувшегося в кабинет помощника слушать не стал, в ресторан, в котором договорился встретиться с дочерью, пришел на двадцать минут раньше.

Маша появилась вовремя. Он с раннего детства учил ее рассчитывать время. «Заставлять себя ждать – хамство», – морщился он. Кажется, тогда он вез ее в бассейн, и они с Машей ждали подружку-одноклассницу, родители которой попросили взять и их девочку тоже.

Подружка опоздала так сильно, что в бассейн они не попали. Борис повел девчонок в кафе и, изнывая от скуки, ждал, когда они наедятся мороженым.

Тогда у Маши было еще много подружек. Потом подружка стала одна – Костя.

– Здравствуй, пап. – Улыбнувшись, Маша села напротив.

– Я по тебе соскучился, – признался Борис.

– Я тоже.

Фразы были дежурные, но Борису сделалось легко и спокойно. Он действительно соскучился по дочери.

– Как дела?

Маша не успела ответить, подошел официант, они сделали заказ.

– На будущий год договоры намечаются.

В технический университет Маша пошла, потому что туда пошел Костя. Борис, конечно, взял ей репетиторов, но был уверен, что учиться там дочь не сможет и не станет. Университет считался традиционно мужским.

Маша окончила университет, училась в аспирантуре, подрабатывала на кафедре, участвовала в работах по научным договорам и к другой жизни не стремилась.

– Как у вас с деньгами?

– Нормально. – Дочь протянула руку и погладила его пальцы. Кажется, раньше она никогда так не делала. – Не беспокойся, нам хватает денег.

Дочь была красивой девушкой. Или ему просто так казалось?

Тонкое, как у покойной Оли, лицо и огромные, как у Антонины, глаза.

Лиза рядом с ней казалась совсем простенькой. Борису стало жаль жену. Как будто жена была беспородным несчастным котенком.

– Переезжайте в нашу квартиру поскорее, – напомнил Борис. – Хватит по чужим углам болтаться.

– Спасибо, пап.

Благодарить его было не за что, квартира принадлежала им обоим.

На прощанье Маша неожиданно прижалась к нему и поцеловала в щеку.

Поднимаясь в кабинет, Борис о дочери уже не думал и чувства спокойной уверенности в самом себе и своей жизни, появившегося от встречи с Машей, не заметил. Как не замечал непонятного, почти незаметного липкого беспокойства, которое преследовало его после женитьбы на Лизочке.

Ничего хорошего из поездки не вышло. Елизавета – век бы ее не видеть! – встретила Наташу ласково, пыталась напоить чаем, а привезенными картинами восхищалась.

Почему от ласковой Елизаветы уйти хотелось немедленно, Наташа объяснить не могла.

Каждый пейзаж приложили к стене, подвигали. Затея была пустой и ненужной, Наташа прекрасно оформила стену, и все добавления ее только портили.

Наконец Елизавета в который раз взяла в руки пейзаж с опушкой леса, повертела и решила:

– Наташенька, нарисуйте мне что-то похожее, только поменьше размером. – Елизавета пальцем провела по картине, показывая, насколько нужно уменьшить холст.

– Не надо, – посмела возразить Наташа. – На эту стену ничего лишнего вешать не стоит, будет только хуже.

– Я поняла, – понуро кивнула Елизавета. Наташа не думала, что она способна признавать свои ошибки. – Но пейзаж мне очень нравится. Очень. Нарисуйте такой же, пожалуйста.

«Пожалуйста» прозвучало жалобно.

– Давайте, я сейчас заплачу половину.

– Нет! – резко отказалась Наташа и виновато улыбнулась. – Я пишу картины, только когда есть настроение. Извините.

– Конечно, конечно.

Видеть Елизавету покладистой было странно.

– Буду надеяться, что настроение у вас появится.

Наташа сложила холсты, перевязала их скотчем. С улицы раздался слабый стук, мужские голоса. Елизавета, быстро подбежав к окну, посмотрела вниз и растерянно повернулась к Наташе.

– Я читала в новостях, недавно мужчину застрелили прямо у подъезда. – Елизавета смотрела с испугом, как трехлетняя девочка.

– Моего соседа застрелили прямо у подъезда, – подтвердила Наташа.

– Что? – ахнула Елизавета. – Как?

Она смотрела с таким любопытством, что Наташа невольно улыбнулась.

– Я не знаю как. Я спала, даже выстрела не слышала. Сосед вышел гулять с собакой и… Куда она потом делась, не знаю.

– Убийцу нашли?

– Не знаю. Меня полиция расспрашивала, но я про соседа мало что знала. Так… Здоровались.

Напрасно она так не любит Елизавету, бывшая клиентка смотрела с большим участием. Просто Наташе не нравилось, что Елизавета имела право ей приказывать, а Наташа Елизавете – нет.

– Он был бандит?

– Да нет, – опешила Наташа. – То есть я понятия не имею, но…

Она не представляла, какими бывают бандиты, потому что никогда их не видела. Только по телевизору, но телевизор Наташа смотрела редко.

– На бандита не похож, – решила Наташа.

Бандит никогда не взял бы себе щенка.

Беспородного бездомного щенка где-то на даче подобрала соседка Ксюша. У нее двое маленьких детей, возиться со щенком ей было тяжело, она навязывала щенка Наташе. И навязала бы, если бы сосед Виктор случайно не проходил мимо.

Они тогда стояли у подъезда, а щенок путался под ногами. Виктор остановился рядом, потому что докуривал сигарету. Сосед бросил окурок в урну, посмотрел сначала на Ксюшу, потом на Наташу, а потом подхватил щенка на руки и молча вошел в подъезд.

– Я про него знала только, что его зовут Виктор.

– Виктор? – отчего-то удивилась Елизавета. – У меня дядю так звали.

Больше ничем удовлетворить Елизаветино любопытство Наташа не могла. Пообещала привезти пейзаж, как только он будет готов, попрощалась с Елизаветой и с облегчением вышла на улицу. Ехать с картинами в метро было неудобно. Наташа вызвала такси, села в подошедшую машину и через полчаса была уже у собственного дома.

Соседскую дверь запирала тетка в распахнутом пальто и с большой сумкой в руке. Нет, пожалуй, не тетка – дама. Пальто из искусственного меха на женщине было дорогим, а стрижка явно из хорошего салона.

Дама обернулась, на Наташу с интересом уставились большие, аккуратно подведенные темные глаза.

– Вы соседка? – требовательно спросила женщина.

– Да, я здесь живу, – подтвердила Наташа и, подойдя к своей двери, ткнула в нее рукой: – Вот здесь.

Вблизи глаза дамы были видны хорошо. Они оказались синими. Необычными. Как у принцесс на детских картинках.

Женщина мешала вставить ключи, и Наташа, прислонив картины к двери, попросила:

– Разрешите, пожалуйста.

Дама виновато подвинулась.

– Не сердитесь. Простите, если я вам докучаю. – Женщина посмотрела на мигающий огонек электросчетчика и задумчиво произнесла: – Мне очень хотелось бы узнать, что произошло с вашим соседом.

Наташа отперла дверь, распахнула ее и неожиданно предложила:

– Проходите.

Девушка казалась уставшей и грустной. Антонина вошла в тесную прихожую, прихожая была завешана картинами.

– Вы художница?

– Да, – почему-то не сразу ответила хозяйка.

Картины были неплохие. Не для Третьяковки, конечно, но и не тот хлам, который продается на вернисаже у Москвы-реки. Впрочем, и на вернисаже бывают неплохие картины, Антонина недавно купила приятельнице в подарок отличный пейзаж с одинокой лавочкой в мокром осеннем парке.

Девушка быстро переобулась, поставила грязные ботинки поближе к стене, повесила куртку на вешалку, отнесла привезенные картины в комнату, наверняка служившую ей мастерской. Антонина успела разглядеть мольберт.

– Раздевайтесь, – улыбнулась хозяйка, вернувшись. – Проходите.

Девушка больше не казалась сердитой. Карие глаза смотрели виновато и приветливо. Волосы у хозяйки были прямые и светлые, до плеч. Антонина когда-то читала, что блондинки с темными глазами кажутся интереснее своих сероглазых сестер. Хозяйка могла бы стать настоящей красавицей, если бы не поленилась потратить время на минимальный макияж.

Антонина повесила пальто рядом с хозяйской курткой, вслед за девушкой прошла в другую комнату. В комнате наблюдался мелкий беспорядок – на диване валялся планшет, который Антонина подвинула, когда садилась, на столе лежала неровная стопка бумаг, рядом разбросанные карандаши, а на полу рядом с диваном устроился ноутбук.

Девушка подвинула стоявший около стола стул и села на него.

– Меня зовут Наташа.

– Антонина Александровна, – улыбнулась Антонина.

– Я про соседа почти ничего не знаю, – призналась Наташа. – Я даже не знала, как его зовут, пока мне подруга не сказала. Она всем навязывала бездомного щенка, никто не брал, а Виктор взял. Его убили, когда он пошел гулять с собакой. Утром. Я спала еще, проснулась, когда полиция тут всех расспрашивала.

Антонина о Наташином соседе знала больше. Знала, что Виктор на десять лет моложе Семена, что мать у них умерла пять лет назад и что отцы у мальчиков были разные. Антонина внимательно просмотрела все документы, которые нашла в квартире брата Семена.

Еще она знала, что Виктор недолго был женат и несколько лет назад развелся. И еще у него были акции нескольких фирм.

– Вчера приходил его брат.

– Семен Аркадьевич? – зачем-то спросила Антонина, как будто у Виктора мог быть еще один брат. Впрочем, и такая вероятность существовала. Почему нет?

Наташа кивнула, неожиданно прислушалась, зачем-то быстро пошла к входной двери и распахнула ее. Антонина мгновенно очутилась рядом с хозяйкой. В дверь квартиры Виктора звонила женщина. Она была молодая, чуть постарше Маши. Она недовольно повернулась, недовольно посмотрела на Наташу и Антонину.

– Виктора больше нет. – Отодвинув Наташу, Антонина вышла вперед.

– Что? – Женщина слегка отступила. Вид при этом у нее сделался еще более недовольным, даже брезгливым.

Незнакомка едва ли была намного старше Наташи, но называть ее девочкой даже мысленно Антонина не рискнула бы. Может быть, потому что на макияж женщина времени не жалела.

На женщине была норковая шубка, уместная только в двадцатиградусный мороз. Сейчас на улице было около нуля.

У Антонины была похожая шуба, но она носила ее редко. Антонина была продвинутой дамой и считала, что сдирать шкуру с животных плохо. Правда, в сильный мороз шубу все-таки надевала.

– Виктора убили.

– Что? – Женщина поднесла руку к горлу. Брезгливость во взгляде сменилась недоумением, а прищуренные глаза стали круглыми. – Кто?

– Да вы проходите, – любезно пригласила Антонина незнакомку в чужую квартиру.

Но женщина никуда проходить не стала, она резко повернулась и побежала вниз по лестнице. Антонина и Наташа посмотрели ей вслед, свесившись через перила.

– Это его жена, – тяжело вздохнула Антонина.

– Вы ее знаете?

Антонина не ответила, протопала в Наташину прихожую, достала из кармана пальто ключи, которые Семен убедительно просил не потерять, и отперла дверь квартиры Виктора. Наташа нерешительно топталась у двери, и Антонина поторопила:

– Проходи, что ты там застряла!

В квартире Виктора она провела добрых два часа и сейчас нужные фотографии нашла быстро. Смущенный Виктор в темном сером костюме и недавняя посетительница в белом платье с фатой на голове казались счастливой парой.

– Я не знала, что он женат, – удивилась Наташа, разглядывая фото.

– Он разведен, – пробурчала Антонина и дернула рукой, показывая на тумбочки под книжными шкафами. – Там свидетельство о разводе.

Больше в квартире убитого делать было нечего. Антонина захлопнула ноутбук и попросила Наташу:

– Позвони мне, если узнаешь что-нибудь новенькое.

– Обязательно, – отчего-то охотно пообещала Наташа. – И вы мне тоже.

Антонина подошла к книжным полкам, взяла две первые попавшиеся книги. Нужно положить их в подъезде на батарею, кто-нибудь из соседей возьмет. Со своими ненужными книгами она поступала так же.

В клинике Семена уже не было, ей пришлось ловить его почти у МКАД, и она истратила на такси кучу денег. Да еще и ничего нового не узнала при этом, Семен торопился и разговаривать с ней не стал.

Антонина Александровна Наташе понравилась, от встречи с веселой бесцеремонной Антониной даже подпорченное общением с Елизаветой настроение заметно улучшилось. Наташа выпила чаю, съела два бутерброда с колбасой и поставила на мольберт холст. Писать пейзаж для Елизаветы она не стала, Елизавета подождет, а принялась небрежно выводить лепестки будущего букета.

Поздний звонок в дверь удивил. Наташа, не посмотрев в глазок, распахнула дверь и уставилась на Семена.

– Привет. – Сегодня Семен казался другим, уставшим и каким-то помятым.

– Здрассте, – кивнула Наташа.

Он подвинул ее рукой и вошел в квартиру. Похоже, сегодня ее квартира ей не принадлежит, сюда заходят, кто захочет.

Семен подвинул малазийскую плетеную табуретку, которую Наташа использовала вместо пуфика, уселся на нее и поднял на Наташу усталые глаза.

– У меня сегодня умерла больная.

– Вы врач?

– Да.

Наташа покивала – выразила сочувствие.

– Угробили тетку, сволочи! – Глаза у него были и злые, и добрые. – Родные сначала вызвали «Скорую»… У больной инфаркт был, а «Скорая» инфаркта по кардиограмме не определила, представляешь? Кретины! Потом меня вызвали. Я увидел инфаркт, снова вызвали «Скорую», на этот раз я заставил увезти в больницу. Но время было упущено…

Как еще выразить сочувствие, Наташа не знала и просто молчала.

Семен наклонился, снял ботинки, в носках наступил на пол.

– Не разувайтесь, – сказала Наташа. – У меня не разуваются.

– Я этого не люблю, – объяснил он, вешая куртку на вешалку. Вообще-то, Наташа считала, что это ей решать, в какой обуви следует ходить в ее квартире.

Под курткой был костюм. Наташин папа надевал костюм только по торжественным случаям.

Семен подумал, снял пиджак и тоже повесил на вешалку.

А потом ее обнял. Губы у него были сухие, обветренные.

– Вы что? – Наташа резко его оттолкнула. Оттолкнуть было трудно, держал он ее крепко. – Спятили?

– Почему? – Он опустил руки. – Я тебе неприятен?

Он не был ей неприятен. Это ужасно, но обветренные губы показались очень приятными.

– Я похожа на женщину, с которой?..

– Ты ни на кого не похожа, – перебил он. Смотрел он при этом ей прямо в глаза, Наташа отвела взгляд. – Я тебя увидел и понял, что ты моя женщина.

– Увидел и сразу понял? – уточнила Наташа.

– Да, – кивнул он и слабо улыбнулся. – Ты очень хорошо на меня смотрела. Со спокойным любопытством.

Ничего глупее того, что с ней происходило, придумать невозможно.

– Извините, но я… – Чего она не делает с незнакомыми мужчинами, Наташа сформулировать не смогла.

Тут Семен посмотрел на висевшие над зеркалом часы, снова сел на табуретку и принялся обуваться.

– Мне нужно погулять с собакой. У меня собака.

– Какая? – зачем-то спросила Наташа.

– Витькина, – пожал он плечами. Надел куртку и подмигнул ей. – Пока!

У убитого соседа осталась собака, а Наташа даже не поинтересовалась у Ксюши, куда делось несчастное животное. Она жестокая и бесчувственная, просто Семен плохо ее знает, иначе не счел бы своей женщиной.

Наташе нужно было задать Семену массу вопросов. Нужно было спросить, кем ему приходится Антонина Александровна, а еще сказать, что сегодня приходила жена его брата…

Она не успела. Семен закрыл дверь, Наташа ее заперла, посмотрела на себя в зеркало и только тут заметила, что улыбается.

Зазвонил городской телефон.

– Приезжай завтра, – позвала мама.

К родителям Наташа ездила часто. Родители по ней скучали, и ей одной тоже было скучно.

Ей и завтра будет скучно одной.

– Не смогу, – отказалась Наташа.

Семен не обещал завтра прийти, ждать его было глупо, и она злилась на себя, потому что ждала.

А когда вспоминала, как он предложил ей дружбу, невольно хихикала.

Борису Александровичу пришлось задержаться на работе. Он готовил срочную сводку для министра, задергал подчиненных, к вечеру сильно устал и, обнимая Лизу, хотел только одного – спать.

– Ты позвонил Маше? – озабоченно спросила жена.

– Я с ней пообедал. – Борис прошел в ванную, принялся мыть руки.

Сестра высмеивала эту его здоровую привычку.

Лиза стояла у приоткрытой двери, Борису было видно ее в зеркало.

Жена улыбалась и смотрела ласково, но ему неожиданно показалось, что услышанное Лизе не понравилось. Жена ревновала к Маше, и ему стало смешно и грустно.

– Маша просила узнать об одной фирме. Косте предлагают работу.

– Ты узнал?

– Не успел.

– Ну как же так, Боря! – нахмурилась Лиза.

Борис вытер руки и чмокнул жену в лоб.

– Чем занималась сегодня?

– Приезжала Наташа. – Лиза посторонилась, пропуская его, пошла за ним, стала у двери, наблюдая, как он переодевается. – Дизайнер.

Дизайнера он видел дважды, девушка ему нравилась. Держится скромно, но… в старину это назвали бы «с достоинством».

– Наташа предложила мне свои картины. Ей очень нужны деньги, я решила помочь. Правильно? Как ты думаешь?

– Конечно. Выбрала что-нибудь?

Борис надел домашний костюм, с удовольствием потянулся. Мягкий хлопок приятно касался тела.

– Ну… То, что она мне показывала, нам точно не подходит. Она предложила повесить свою картину рядом с испанским пейзажем, но это уж совсем никуда не годится, – Лизочка состроила брезгливую гримаску.

Борис улыбнулся.

– Туда ничего вешать не надо.

– Я тоже так считаю. Но какую-нибудь картину куплю, если ты не возражаешь. – Жена вопросительно на него посмотрела.

– Не возражаю, – засмеялся он.

– Я попросила нарисовать небольшой пейзаж. Приткнем куда-нибудь. В крайнем случае повесим на даче. Хочется ей помочь, она в трудной ситуации.

– Почему? Она смертельно больна, и не хватает денег на операцию?

– Боря! Простым людям живется нелегко! Ты этого не знаешь, но…

– Все я знаю! – Он легко обнял жену и отпустил.

Он терпеть не мог разговоров о том, как трудно найти работу, как нелегко вырастить детей. Ему тоже было когда-то трудно найти работу и нелегко растить Машу, но он не ныл, он нашел работу, работал сутками, почти не спал. Читал Маше книжки и тупел от страха, когда она заболевала. Он никому не жаловался.

Лиза тяжело, как старушка, вздохнула. Это вышло забавно, он не удержался, снова ее обнял, постоял, уткнувшись лицом в волосы.

Он плохо помнил, как любил Ольгу. Даже то, как страдал, когда жены не стало, помнил плохо. Помнил только, что боль была нестерпимой.

Недавно ему казалось, что невозможно любить сильнее, чем он любит Лизу. Сейчас ему хотелось, чтобы она поскорее заснула и он остался один.

– Пойдем ужинать. – Лиза, отодвинувшись, заглянула ему в глаза.

– Пойдем, – кивнул он.

Негромкую мелодию он расслышал, когда ужин был съеден, и Борис, подумав, налил себе рюмку коньяка.

– У тебя звонит телефон.

– Да? – Жена отодвинула чашку с чаем, неохотно поднялась, принялась шарить в лежавшей в прихожей сумке. Мелодия стала громче.

Борис обернулся, посмотрел, как Лиза поднесла трубку к уху.

– Слушаю.

Она стояла метрах в трех, но он расслышал голос неизвестного абонента. Голос был мужской.

– Я тебе перезвоню в понедельник, – быстро сказала Лиза и бросила аппарат назад в сумку.

– Кто это? – спросил Борис, когда жена вернулась.

– Один мой знакомый, – с небольшой заминкой ответила жена. – Мы когда-то работали вместе.

– Что ему нужно?

Борис с облегчением выдохнул. Он только теперь понял, как испугал его мужской голос в трубке. Почему-то он был уверен, что жена ему соврет, скажет, что звонит подружка. Ему стало стыдно, и на Лизу он посмотрел виновато.

Жена пожала плечами – не знаю, засмеялась и предположила:

– Денег, наверное. Я иногда даю ему взаймы, – и быстро добавила: – Но он всегда возвращает.

Когда она смеялась, на щеках появлялись ямочки. Это было умилительно.

Лиза не была красавицей. Но ему и не нужна красавица. Ему нужна она с ее ямочками и умилительными гримасками.

– Он тоже в трудной ситуации? – улыбнулся Борис.

– Да, – серьезно ответила жена.

Борис допил коньяк. Спать хотелось нестерпимо. Он виновато признался:

– Что-то я устал сегодня.

Он проснулся среди ночи и отчего-то больше заснуть не смог.