Контракт с Дьяволом. Без права на любовь Николаева Елена

Глава 12

Птичка в силках

Некоторое время до происшествия

Руслан

После инцидента с Марией концентрироваться на работе становится втрое сложнее.

Мысли, словно взбесились. Захватив мою голову, стали вращаться только вокруг неё. Вокруг Маши, будь она неладна.

Опускаю пальцы на солнечное сплетение. Нащупываю рану. Место прокола всё ещё жжёт. Хмыкаю, вспоминая её напуганное лицо.

«Какая же ты всё-таки упрямая, Машенька…»

«Что же мне с тобой делать?»

«Не желаешь идти на компромисс, создаёшь себе и мне ещё больше проблем…»

Смотрю в монитор и цифры смешиваются в кучу. Сбившись на подсчётах, в сердцах захлопываю крышку ноутбука. Устало откидываюсь на спинку кресла.

– К черту всё, – хриплю, принимаясь потирать ладонями лицо. Затем на нервах приходится сцепить пальцы и несколько раз хрустнуть ими.

Пора звонить Анжеле. Узнать, как обстоят дела.

– Алло, – отвечает она после пары пропущенных гудков.

– Доложи обстановку, – сухо бросаю, поднимаясь с кресла.

– Сомневаешься в моих способностях? – раздаётся её шутливый тон.

– С кандидатками в жёны ты налажала. Переходи к сути. Не тяни.

– Клиент оказался крепким орешком. Пришлось воспользоваться планом «Б».

– И? – на несколько секунд замираю с пиджаком в руке, прислушиваясь к разговору.

– Всё складывается, как нельзя лучше. Осталось дождаться птичку и затянуть на лапке петлю. Утром он ничего не вспомнит.

– Нужно, чтобы вспомнил, – чеканю, надевая пиджак.

– Видеозапись завтра будет у тебя на рабочем столе.

– Анжела, она должна решиться на развод. И чем раньше, тем лучше. Постарайся убедительно отыграть свою роль. Гонорар заберёшь у Дана.

– Конечно, Руслан. Думаю, вам с Галецким пора присоединяться к этому шоу. Сбежит – не догоните.

– Я уже еду. Смотри, не налажай!

Отключаюсь и тут же перезваниваю Галецкому.

– Дан! Бери машину. Я закончил с делами. Мария где? – прихватив с собой пальто, покидаю кабинет, прощаюсь со своей личной помощницей и выхожу из приёмной в коридор.

– Парни доложили: только что с подругой рассталась. Едет домой.

– Долго гуляет, – ворчу я, зная который час.

По каким-то неведомым причинам во мне начинает подниматься злость. Баба ещё не моя, а мне уже не хочется, чтобы она возвращалась к мужу мудаку. Да и вообще, чтобы так поздно шастала в одиночку по ночному городу. Хорошо – пацанов приставил. Меньше на одну головную боль…

Достаю сигарету. Зажимаю в кулаке. Чувствую, как под пальцами крошится столбик табака. В лифте курить нельзя, поэтому приходится терпеть до прибытия в холл.

– Так это… бельё эротическое только что покупала, – Дану удаётся меня поразить, аж дыхание спирает. – Фрукты там, шампанское… У неё планы на вечер, и ты в эти планы не входишь никаким макаром, так как Мария Викторовна просила передать, что в следующий раз воспользуется против тебя огнестрельным оружием.

– Неугомонная… – зло цежу, чувствуя, как кровь в жилах закипает. – Значит, не взяла подарки?

– А ты сомневался?

– На кой хер ей тогда срочно понадобилось блядское бельё? – недоумеваю я. Вибрация выдавленного рычания неприятно царапает горло. Сглатываю возникшее першение, вспоминая наш сегодняшний с Марией разговор. Неужели решила испытать судьбу? Хотя в случае с Машей это маловероятно…

– Эротическое, – поправляет меня Дан. – Наверное, чтобы станцевать стриптиз, – приглушённо хохочет. – Но, опять же, не тебе.

– Иди ты! – скрипя зубами, мысленно матерюсь. Как только створки лифта расходятся, мы с Галецким встречаемся взглядами.

– А если серьёзно, Руслан – тяжко тебе придётся её объезжать. Норовистая девочка. Да и учитывая грядущие последствия после Анжелы… Сегодня нож, а завтра яду подсыпет.

– Кишка тонка у неё к таким вещам. Поехали, Дан. У Марии всё равно нет выбора, как и у меня. Свыкнется. А там видно будет. Уж лучше жить, как у Христа за пазухой, чем вкалывать за двоих. Кафе долго не протянет, и ты это знаешь. Семья находится в состоянии стресса, когда достаток трещит по швам. Не каждая пара способна такое пережить. Не в их случае. Я изучил досье Авдеева. Он не умеет вести бизнес. Траты семьи за последних полгода довольно-таки нескромные. Слишком много кредитов на одну Машу. Да и она, если честно, мне приглянулась. Я не хочу её упускать. Если надумаю расторгнуть контракт, девочку не обижу.

– А чувства?

– Ей необязательно в меня влюбляться. Да и поздно срывать стоп-кран. Если скоростной локомотив сойдёт с рельсов – мало не покажется, Дан. Не мне тебе об этом говорить…

Подъезжаем к современной девятиэтажке. Паркуемся у соседнего подъезда, рядом с машиной Лиса. Даю охранникам отбой. Парни, сложив полномочия, покидают место дозора. От них я узнаю, что Маша вернулась домой двадцать минут назад.

Ждём.

Открываю окно, чтобы закурить. В салон врывается морозный воздух, щиплет лицо и ноздри. Делаю глубокий вдох, надеясь избавиться от гнетущего настроения.

Дан молча смотрит в лобовое окно, которое покрывается хлопьями снега за считанные секунды. Включает дворники. Сметает ими навалившийся слой.

– Осуждаешь? – задаю вопрос, вспоминая скоропалительную женитьбу покойного брата.

Он ведь тоже не был влюблён в Викторию. Практически подобрал будущую жену на улице, под колёсами своего «мерина». Да ещё и, как оказалось, беременную.

Пожалел. Отогрел. Замуж позвал.

Мог бы помочь финансово и отпустить девушку на все четыре стороны. Но он увидел в ней свою вторую половину.

«Черррт…» – устало потерев ладонью лицо, понимаю, насколько схожие у нас с Андреем ситуации.

Он всегда твердил мне, что в создании семьи любовь не является главным якорем, за который нужно цепляться. Не всем Бог раздаёт это чувство. Не всем дано им правильно управлять. Оно может наделить тебя созидающей силой, как и разрушающей во всех смыслах этого слова. Каждый из нас нуждается в близком по духу человеке. Может быть, поэтому Вика его зацепила, а Маша поймала на крючок меня. Иначе я бы не стал на ней зацикливаться. Прошёл бы мимо, как делал это много раз.

– Тебя? – делает выразительную паузу, всматриваясь в сторону парадного. – Нет. Не осуждаю, да и права не имею. Она действительно лучший вариант из всех возможных. Думаю, нужно вызвать Янковского. Маше понадобится его помощь, чтобы прийти в чувство. А вот, кстати, и она.

Распахнувшись, подъезд практически выплёвывает её наружу, как инородное тело. Растрёпанную, без верхней тёплой одежды. В удручённом что ни на есть настроении. Она полностью убита. Растоптана. Уничтожена. Мной…

Вид девушки заставляет на какое-то мгновение почувствовать себя гребаным мудаком.

Жёстко?

Жестоко?

А как иначе добиться поставленных целей, когда на кону практически вся твоя жизнь?

В бизнесе по-другому не бывает. Либо ты, либо тебя. Проявишь слабину, и тебя тут же сожрут акулы более сильного ранга.

– Блять!!! – срывается вместе с её адским падением.

Рывком хватаюсь за ручку двери, выбрасывая так и не прикуренную сигарету.

– Сиди! – рявкает Дан, осаждая меня. – Не здесь. Потерпи пару минут.

– Да ну нахрен! Она подняться не в силах!

– Ты себя подставишь, – голос выверенный и точно бьющий в цель. – Она тебе хрен простит.

– Да я и так уже в аду, – ворчу, осознавая всю тяжесть содеянного мною поступка. Сердце принимает, мозг отвергает.

Беру себя в руки, наблюдая за тем, как она, вопреки всему, расправляет сломанные крылья. Поднимается с земли, берёт курс на проезжую часть.

– Трогай, Дан, она замёрзнет. Ещё, чего доброго, воспаление схлопочет. Девушка мне здоровой нужна.

Глава 13

Протест отклоняется

Маша

Кажется, что голоса в моей голове посходили с ума, смешались и превратились в сплошное жужжание. Как в пчелином улье.

Я всё время пытаюсь разобрать смысл слов, хочу понять, где я нахожусь, но не могу. Не в состоянии что либо определить, словно мой разум затянут плотной паутиной, сквозь которую пробиваются лишь отрывки фраз.

– Она без сознания… Может в клинику?…

– Янковский уже едет к тебе…

– Нашатырь… Должен быть в аптечке, посмотри… Маша? Слышишь меня? Очнись… Давай-ка, открывай глаза…

В висках оглушительно что-то хлещет.

Морщусь.

Мне неприятно это ощущать. Кажется, от шлепков голова вот-вот разорвётся на куски.

Пытаюсь прекратить болезненные ощущения глухим затяжным стоном.

– Уфф! Жесть. Держи. Близко к ноздрям не подноси.

– Она вроде бы приходит в себя…

Резкий, неприятный запах тут же приводит в чувство.

Распахиваю веки. В жарком мареве колышется светло-серый, освещённый потолок. Почти над головой, как в салоне автомобиля.

Сосредотачиваюсь ниже на силуэте. Встречаюсь с направленным на меня, уже знакомым, хмурым взглядом. Тёмные серебристые глаза впиваются в мои. Тело тут же простреливает током, а затем оно покрывается прохладными мурашками.

Прилипший язык к небу почти не шевелится. Не выходит сглотнуть в горле ком.

Господи, это же мираж? Пусть будет мираж. Прошу…

– Дан, воду подай!

«Не мираж…» – осознаю неприятную новость.

Отыскав ниточку, ведущую в реальность, опускаю отяжелевшие веки. Не хочу никого видеть. Хочется тупо уснуть. Утром всего этого не будет. Утром я вернусь в прежнюю жизнь.

Кстати о ней. О жизни…

Прежней она уже никогда не будет. Пора научиться принимать поражения и попробовать жить с этим дальше.

Но как?

С недавних пор у меня в груди зияет чёрная дыра. Образовавшуюся там пустоту мне больше нечем заполнить. Мой муж не просто меня убил. Он меня растоптал, посеял в душе ненависть к мужчинам.

– Маша, попей воды.

Отрицательно верчу головой. Не желая подчиняться, плотно сцепляю зубы, даже когда горлышко бутылочки касается моих губ.

– Не упрямься, тебе нужна жидкость. Пей! – звучит уже как приказ.

Делаю вид, что погружаюсь в сон. С кем с кем, а с ним меньше всего хочется разговаривать…

– Маша, не спи, – давит интонацией. – Открой глаза. Посмотри на меня.

– Руслан… Г… оргиевич… – пересохшим ртом еле слышно крякаю. – К… акого черта вы здесь забыли… в моём районе? – эта мысль первой приходит мне в голову, как только я понимаю, кто передо мной сидит.

Неужели следил?

– Дан, – проигнорировав моё любопытство, отдаёт команду своему охраннику: – Поехали домой. Маше нужно отдохнуть. Завтра обсудим все твои вопросы, – последнее предложение, по всей видимости, адресует мне.

Мыслю я всё ещё заторможенно, но всё же осознаю тот факт, что вся эта история с неожиданным спасением попахивает криминалом.

Он что же, решил меня выкрасть, воспользовавшись гадким моментом?

Даже если следил за мной, какое имеет право везти к себе домой?

– Я никуда с вами не поеду… – сиплю, отбирая дрожащими пальцами бутылочку из его руки. Кое-как сажусь ровнее. Замечаю, как с плеча и груди сползает его тёплое кашемировое пальто.

Так вот, значит, из-за чего в голове всё время кружил этот внушающий спокойствие запах. Запах сосны то ли кедра… нотки моего любимого бергамота… и аромат свежеочищенной кожуры от сладчайшего спелого апельсина…

Хотелось бы задержать этот бархатистый запах подольше в своих лёгких, но возмущение, назревающее в груди, подталкивает меня сделать жадный глоток воды и высказать своё мнение по поводу происходящего произвола:

– Остановите машину и выпустите меня! Сейчас же! – поднимаю голос, почувствовав прилив сил. – Это противозаконно! Да что вы себе оба позволяете? – не успеваю взяться пальцами за ручку двери, как её блокируют, а Руслан тут же дёргает меня на себя, сжимая в тисках.

Ещё чуть-чуть, и косточки начнут хрустеть в кольце его сильных рук.

Упершись лицом в широкую грудь мужчины, едва не задыхаюсь. Потрепыхавшись немного, как бабочка в коконе, временно сдаюсь.

От кожи Исаева исходит опаляющий жар. Чувствуется даже через надетую на нём рубашку. Я словно к печке прислоняюсь, и всё равно дрожу. Безрезультатно пытаюсь утихомирить тремор в теле.

– Тихо, тихо, Маша… Да что ж ты такая колючая? Не женщина, а кактус… австралийский… – бархатный голос почти усмиряет моих взбунтовавшихся внутренних демонов. Аромат его парфюма снова забивает лёгкие, достаточно сильно кружит голову, словно дурман. На груди Руслана неожиданно становится уютно и спокойно. Даже частота его сердечных ударов не раздражает. Наоборот, успокаивает. Возникает желание задержаться на этом месте ещё ненадолго, разреветься и выпустить наружу наболевшее.

– Если бы я не вытащил тебя из сугроба, до утра бы ты превратилась в Снежную королеву.

– И пусть… – шмыгаю носом, ощущая, как сжимается от боли и обиды моё сердце. – Вам-то какое дело до всего этого?

– Мне казалось, я предельно ясно выразил свою позицию, – ослабив на мне жаркие объятия, Руслан позволяет заглянуть в его нечитаемые глаза.

Вроде бы и горячий, как песок на пляже в августе, и в то же время холодный, словно айсберг. Нет в нём ничего святого. Расчётливый и наглый до безобразия.

Как я могла в очередной раз поддаться минутному порыву, забыв о своей боли, о причинённых мужем страданиях, о неприятностях, доставленных Исаевым? Не надо было так раскисать и давать ему повод думать, что он – моя панацея, единственное спасение от всех бед на этой грешной земле.

Хорошо, хоть словами отрезвил! Помог очнуться, вдребезги разбивая выстроенные мною иллюзии.

Не смотря на то, как несколько минут назад мороз на улице обжигал мне рёбра, я снова туда хочу.

– Разве я не предельно ясно выразила вам свою позицию? – дёрнув руками, чтобы оттолкнуться от его каменной груди, только сейчас начинаю ощущать сжатую в кулаке полупустую бутылочку. Оказывается, на эмоциях, я облила нас обоих водой. Не столько себя, сколько его. – Отпустите меня! Мне нужно попасть в кофейню!

– Тихо, я сказал! – устав от моих истерик, Руслан перехватывает за плечи. Встряхивает меня так сильно, что зубы клацают. – Почему, чтобы женщине дошло, нужно вечно орать?!

– Хам! – вырывается в ответ.

Из-за вскрика виски простреливает болью. Морщусь от неприятных ощущений.

– Отлично, – заметив на моих глазах выступившую влагу, сбавляет тон. – Можешь перечислить все мои плохие качества, если тебя это успокоит. Но только без истерик, ладно? Терпеть их не могу. И хватит мне выкать, Мария. После твоего жаркого укуса, который до сих пор пульсирует на губе, пора переходить на «ты», – разжимает свои пальцы, выпуская меня из рук.

– Иди к черту, Исаев… – цежу, отодвигаясь от него настолько, насколько это вообще возможно в джипе. Плечом ложусь на дверь. Он тоже откидывается на заднем сидении, как король. Наконец расслабляется.

– Следили за мной?

– Мимо проезжал. Решил помочь.

– Угу. Так я вам обоим и поверила. Благородство прям из двоих хлещет фонтаном. Мне нужно в кофейню, Дан!

– Исключено, – Руслан обрывает последнюю мою иллюзию по поводу свободы. – Пока не удостоверюсь, что ты в порядке, никуда не отпущу. Переночуешь у меня. Утром расскажешь, почему в такой дубак бродишь по улицам без пуховика и шапки.

Глава 14

Его крепость

Маша

Весь оставшийся путь до его коттеджа мы едем молча. Не вижу смысла продолжать истерику и выцарапывать Исаеву глаза. Слишком уж неравны силы, о чём мы оба прекрасно знаем. Нужно выждать, залечить свои раны и усыпить бдительность сильной стороны о моём подчинении.

В машине тепло, я бы сказала, даже душно. Можно попытаться расслабиться, но я не могу. Тело не перестаёт колотить нервная дрожь. Я пытаюсь не думать ни о чём, только мыслям не прикажешь. Они летят в мою голову, как саранча на пищу, продолжая терзать и без того израненную душу.

От осознания полного своего бессилия, закусив губу, молча плачу. Приходится отвернуться к окну, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Отвечать на вопросы Руслана мне отнюдь не хочется. Не факт, что он не начнёт их задавать прямо сейчас, если поймёт, что я реву.

Да кто он мне такой, чтобы я выворачивала перед ним грязное бельё?

Господи, какая жестокая ирония судьбы…

Как жить теперь дальше?

Моя семейная жизнь с Петром рухнула в одночасье, словно карточный домик.

И что я буду делать с кофейней? Он ведь точно захочет её продать до развода. А я не смогу так скоро выкупить его половину. Очередной кредит мне точно не светит…

– Позволишь? – вздрагиваю, когда Руслан накрывает мою спину своим пальто. Моментально утопаю в лёгком шлейфе его аромата, растворяюсь, но быстро прихожу в себя.

– Не нужно, – всхлипнув, поспешно смахиваю слёзы с лица.

Ну вот, сейчас поймёт, что я проявила женскую слабость, и начнёт давить на больную мозоль.

– У тебя озноб, – бархатный голос звучит совсем рядом, где-то у затылка, щекоча его тёплым выдохом.

– Это нервное. Пальто мне точно не поможет и ваша лживая забота тоже, – пытаюсь его отшить, но, видимо, не судьба.

– «Твоя» забота, – напоминает о недавнем разговоре, запахивая на мне свою вещь. – Я бы не стал ухаживать за женщиной, если бы она меня не волновала.

– А я, значит, волную? – замираю, прислушиваясь к шорохам позади.

– Даже слишком… – приглушённый охрипший голос ввинчивается в барабанную перепонку, вынуждая всё тело покрываться толпами горячих мурашек.

Его губы едва не касаются моего уха, и это ничтожное пространство определённо потрескивает мелкими электрическими зарядами. Я даже чувствую, как волоски встают дыбом.

– Прям… до предынфарктного состояния? – язвлю чуть заторможенными звуками. – Может, не стоит так необдуманно рисковать своим здоровьем?

– Я никогда ничего не делаю, не взвесив все «за» и «против», – протягивает мне носовой платок.

– Есть ещё и «против»?

Когда я касаюсь его кожи, забирая кусочек зажатой пальцами ткани, по телу тут же проносится ток. Я спешу одернуть руку, но Руслан опережает действие, обхватывая стальной хваткой моё запястье.

Всхлипываю.

– Твой колючий характер, – поясняет мягким тоном. – Придётся его распушить.

– До какой степени, интересно?

– До превращения в ласковую, дружелюбную гималайскую кошечку…

Представляя эту картину, отчего-то захотелось зло рассмеяться, а затем снова расплакаться.

Он действительно надеется заполучить в любовницы милую и покладистую Машу? Причём, даже не спрашивает, хочу ли я этих отношений. Нужны ли они мне сейчас в дополнение к разбитой семейной жизни?

Даже если я пересплю с Исаевым ради мести Петру, что это даст?

Успокоит душевную боль? Вряд ли…

Месть даёт временный обезболивающий эффект. Или я всё же ошибаюсь? Говорят, в таких случаях клин клином вышибают. Что если…

…О, нет. Нет, нет, нет, Маш, забудь. Всё, что произошло с нами в тесной кабинке, даже не стоит вспоминать. Сотри поцелуй из памяти. Не разжигай ощущения. В руках Руслана ты станешь очередной марионеткой. А зачем ещё нужна фиктивная жена? Чтобы управлять ею, как мужчине вздумается, а по завершению контракта и вовсе послать к чертям. И что тогда? Если снова полюбишь…?

– Не боишься, что однажды эта гималайская кошечка залезет тебе на голову и расцарапает лицо? Всему бывают пределы, – перехожу на «ты», раз он так хочет. Так даже проще защищаться. Не настолько остро чувствуется его превосходство надо мной.

– «Даже самый терпеливый человек может потерять способность мыслить и управлять своею, в иное время, железною волею…» – цитирует, поглаживая большим пальцем моё чувствительное запястье. Руслан не спешит отпускать руку, от этого я только нервничаю. Попытка высвободить её из стального захвата терпит крах.

– …Всё верно, Маша… – продолжает он, касаясь губами шеи за ухом. Обжигает участок кожи дыханием. Я закатываю глаза, прислушиваясь к чарующему урчанию баритона. Господи, зачем он снова проворачивает со мной эти безумные вещи? Поджигает фитили на кончиках нервов. Вводит меня в транс. Мне с трудом удаётся выныривать на поверхность удовольствия, чтобы вдыхать кислород и цепляться за последние ниточки сознания…

– …Поэтому я дам тебе немного времени привыкнуть ко мне… Тогда тебе точно не захочется царапать мне лицо.

– Ты в этом настолько уверен? – сглатываю, почувствовав, как зубы Исаева вонзились в мочку уха и тут же отпустили её.

– Абсолютно. Ты принадлежишь к особому типу женщин, которые привлекают сильных мужчин, таких как я. Далеко не каждая женщина на такое способна.

– Зачем тебе замужняя? – мой голос натянуто дрожит, как и нервные окончания в теле. – Вокруг столько красивых девушек. На любой вкус и цвет. Выбирай, какую душа пожелает…

– От хороших мужей не сбегают посреди ночи, верно? – отрезвляет меня, будто выливая на голову ушат ледяной воды.

Проморгавшись, замечаю, как автомобиль, управляемый Даном, сворачивает с трассы в сторону элитного посёлка. На горизонте начинают поблескивать в свете фонарей заснеженные коттеджи.

– Верно. От хороших не сбегают, – говорю, как можно спокойнее. Больше не хочу демонстрировать свою слабость. Перед ним – никогда. – Но это не повод для развода. Женщина может ненавидеть также сильно, как и любить. А ещё она может прощать, если ей это выгодно…

– Хм… – наконец-то разжимает пальцы, освобождая мою руку от плена, – я это обязательно учту… Приехали, Маша. Добро пожаловать в мой дом.

– Не обольщайся, – защищая себя от него, зябко кутаюсь в пальто. – Надолго я здесь не задержусь.

– Посмотрим, Машенька. Для начала, я покажу твою комнату, затем решим, что мне дальше с тобой делать…

– Хочешь совет? – его цинизм отзывается во мне взрывом дикой ярости. Оборачиваюсь к нему, впечатывая пластиковую бутылочку в грудь, обливая остатками воды. Руслан автоматически перехватывает её ладонью. – Отпусти меня, и у тебя на одну проблему станет меньше, – из пересохшего горла удаётся выдавить неожиданное рычание и заполучить ощущение прошедшегося по глотке наждака.

– Боюсь, проблемы у меня только добавятся, если я тебя отпущу, Мария, – заверяет совершено спокойным тоном. А вот взглядом…

Он словно сжигает меня заживо! Дотла!

Оказывается, мужчине не нужно орать, чтобы заставить женскую сущность сжаться до размера маленькой улитки.

– Будешь удерживать меня силой? Серьёзно? Посадишь на цепь, как нашкодившего щеночка? Или наручниками к батарее пристегнёшь, прямо сейчас?

– Зачем эти сложности, Мария? – Исаев кривится, будто от зубной боли. Протягивает ко мне руку. Ладонью обхватывает затылок. Испугавшись его, зажмуриваюсь, а когда разлепляю веки, замечаю лицо мужчины настолько близко, что я на добрые десять секунд забываю, как нужно дышать. Мой взгляд непослушно мечется от его губ к глазам и обратно. Замирает в одной точке. – Обещаю, ты сама захочешь остаться… – идеально очерченные губы оживают в чувственном танце, изрекая полнейшую чушь.

Я захочу с ним остаться? Правда? Да я даже не знаю его! Чтобы иметь желание жить с ним под одной крышей, нужно как минимум его уважать.

– Почему ты так уверен? – выходит сипло и дрожаще.

– Потому что тебе будет ВЫГОДНО… – интонацией подчёркивает мои же слова, хлёстко ударяя ими по лицу. Почувствовав укор, тут же краснею.

– Думаешь, что купишь меня с потрохами? Что я поведусь на кругосветные путешествия, бриллианты, шмотки от кутюр и прочую мишуру? Да я тебя уже ненавижу, только потому, что ты бестактно лезешь в мою жизнь. Перекрываешь мне кислород. Заставляешь принять своё «вероисповедание». Только ты не учёл одного. Я не продаюсь.

– Не зарекайся, Маша… – гремучее серебро в его глазах заставляет нервничать, пронзая мою душу. – В лучшие свои моменты жизнь бывает особо непредсказуема… – добавляет он. Его рот находится так близко к моему, что кажется, он вот-вот меня поцелует, но в последнюю секунду Исаев резко отстраняется и покидает салон припарковавшегося во дворе автомобиля. Громкий хлопок дверцей вынуждает вздрогнуть.

– Псих… – срывается с языка.