Безопасник Кистяева Марина

– Ты обещал меня… попарить.

Она должна была как-то отвлечься. Не думать о большом сильном теле Беркута, о его гипнотизирующих глазах, о его губах, чей вкус она по-прежнему ощущала на своих.

И он ей нравился… вкус его губ.

Егор улыбнулся одновременно хищно и как-то по-мальчишечьи задорно.

– Попарить? С удовольствием, златовласка.

Он окинул взглядом её тело, задержавшись на груди.

– Извини, но этого я не могу не сделать…

Он чуть сдвинул своё крупное тело книзу и губами прикоснулся к одному из сосков. Нику словно током пронзило, столь острыми нереально сильными оказались впечатления от его прикосновений. Девушка даже прикусила нижнюю губу, чтобы не закричать, не сорваться. Его губы сдавили сосок, и сразу же язык нагло и властно стал с ним играть, то покусывая, то посасывая, то полизывая. Ника выгнулась дугой и не заметила, как запустила пальцы в коротко стриженые волосы Беркута, стремясь прижать его лицо сильнее, никуда не отпустить.

Её тело с той минуты, что она переступила порог предбанника, вело отдельную жизнь. Оно открывалось с новой, более страстной стороны, и Ника отпустила тетиву, разрушила барьеры. Пусть идет, как идет…

Издав утробный стон, Егор оторвался от её груди.

– Если я продолжу…

Он не договорил, но тут слова были лишними.

Он ловко спрыгнул с полка, умудрившись не поскользнуться на мокром полу, и скомандовал:

– Златовласка, переворачивайся-ка на живот и прячь от меня свои сокровища. Иначе добром дело не кончится. Я тебя возьму прямо здесь, наплевав на своё обещание, а потом буду каяться. А я этого не хочу.

Ой, конечно, так он и будет каяться. Так она ему и поверила. В карих глазах продолжали бесноваться чертята, а на губах играть довольная улыбка. Беркуту нравилось всё, что происходило с ними. Что он делал с ней.

Впрочем, как и ей.

Она с неохотой перевернулась на живот, положив руки под лоб. Голова немного кружилась. Да и жарко было.

Ника не смотрела на манипуляции Егора. Она лежала и ждала.

Находиться в обществе мужчины практически голой оказалось для неё не так сложно, как она думала. Или всё дело опять же в конкретном мужчине?

– Готова?

– Да.

Веник осторожно опустился на её попу. Ну, надо же! Как Егор и обещал. И после этого он говорит, что опасается, что не сдержит своего обещания? Ника улыбнулась в деревянный полок, впервые пожалев, что она, в отличие от Беркута, знала о нем мизер. Из-за того, что он ворвался в её размеренный, вполне устраивающий её мирок и установил свой порядок, она взбунтовалась и сознательно отрезала от себя те крохи информации, которые могла узнать о Егоре. Ей казалось, что чем меньше она о нем будет знать, тем лучше. Что таким образом она обезопасит себя от его влияния. От его страсти.

Нет, не получалось.

Она уступит. Сегодня. Или через три дня. Разницы Ника уже не видела.

Второй и третий удар веничка пришлись по пяткам. А потом веник запорхал по телу Ники.

Девушки лежала с закрытыми глазами, полностью отдавшись процессу. Зря она раньше не ходила в сауну. Оказалось, что париться ей нравится. Жар. Похлопывания веника. А главное – парильщик. Если бы и хотела на мгновение забыть о Егоре, у нее не получилось бы. Даже закрыв глаза, он стоял перед её внутренним взором. Высокий. Мощный. Загорелый.

А потом всё в одночасье изменилось.

Ника открыла глаза и выдохнула:

– Егор… мне плохо…

Глава 19

Егор

Он – идиот.

Кретин.

В голове Егора возникло ещё несколько комментарий по поводу его умственной деятельности. Он сидел перед ноутбуком и никак не мог сосредоточиться.

Какого хрена он не подумал, что Веронике может поплохеть в бане? Он-то собирался её обольщать, а пришлось едва ли не откачивать. До обморока и до угара дело не дошло. Ника всё же сообразила, что необходимо ему сказать в самом начале головокружения.

Как она его обнимала, когда он выводил её из парильни. Хотел на руки взять, побоялся, что поскользнется на мокром полу. Зато в предбаннике сразу же завернул в большое махровое полотенце и отнес в коттедж.

– Мне сполоснуться надо…

– Ника, ты о чем сейчас думаешь? Какое на хер сполоснуться? Сначала врач осмотрит, потом уже делай, что хочешь!

На «сполоснуться» у него были свои планы. Но до того, как бледная Ника доверчиво прижалась к его груди, а её мокрая коса обвила его руку, у него что-то дрогнуло в груди.

Его златовласка была такой ранимой. Такой беззащитной.

И так доверчиво прижималась к нему.

Что-то разбилось в его голове. Треснуло. Пошло по швам.

И Беркут знал, что именно.

Его представление о женщинах.

То, что он лепил последние десять лет, создавая образ алчной жестокой холодной стервы, которую только интересует её «я». Как бы получше устроиться в жизни, с легкостью продавая своё тело. В какой-то момент Егор пришёл к выводу – что так проще. Он видел женщину, она ему нравилась, и они договаривались. Всех всё устраивало.

Это была не только его беда. Лёха вел себя точно так же. Один раз обожглись, вот теперь и дули на воду.

Когда-то, в другой жизни, они оба искренне верили в добрую и светлую любовь. Что девушки – это чудо. Забавное, смешное, теплое чудо. Которое хочется прижать к себе. Приласкать. Долго-долго целовать. И никуда не отпускать.

Так в их жизни и было до поры до времени.

Пока Лёха не застукал жену с местным нуворишем, а Беркут не встретил Сашу.

Он хорошо помнил, как её увидел.

Они прибыли на оперативное задание – поступил звонок, что в одном из залов торгового центра заложена взрывчатка. Посетители спешили покинуть здание, толкались, чуть ли ни сбивая друг друга. На просьбу не поддаваться панике никак не реагировали.

Их спецотряд оцепил зал, саперы начали свою работу, собаки рвались в бой. И тут Егор увидел, как по коридору, абсолютно не спеша, шла молоденькая девушка. В ушах наушники. Улыбается. И точно её абсолютно не волнует переполох и смертельная опасность.

Егор кинулся к ней. Мало ли что…

Когда ей путь перегородил парень в камуфляже и черной маске, она остановилась. На её лице не отразилось ни грамма испуга. Напротив, заинтересованность.

А дальше… Всё, как по накатанной.

Девушку вывели из торгового центра, где она спокойно села в свой автомобиль, а после того, как операция была признана несостоявшейся, в виду ложной информации, она дождалась, пока Егор выйдет из здания и предложила его подвезти.

Беркут до сих пор помнил своё недоумение и подтрунивание ребят.

Он отказался. Было стыдно.

Она всучила ему визитку.

– Позвони.

Он долго сомневался. А потом всё же позвонил. Никак не мог выбросить из головы её образ – воздушной, беззаботной девочки. Чуть позже он поймет причину её беззаботности. Шальной. Притягательной.

Он влюбился в Сашу быстро, легко. Наверное, ещё тогда, в торговом центре. Она отвечала взаимностью.

Потом пошло что-то не так.

На её теле появились синяки. Она перестала улыбаться, постоянно молчала.

Вот тут и заключалась самая большая ошибка Егора. Вместо того, чтобы проверить Сашу по своим каналам, пробить всю информацию по ней, он, будучи влюбленным идиотом, поверил ей на слово.

А она рассказала ему печальную сказку про деспота-отца.

Про то, как она рано осталась без мамы, что та утонула, как отец откупался от неё дорогими подарками, не уделяя внимания. Если и уделял, то это были упреки и побои. Она даже медицинскую карточку принесла, где фиксировались её переломы в детском возрасте. Тогда Егору и в голову не пришло задать себе вопрос – зачем она показывала ему свою медкарту? Для чего хранила её? И каким образом вообще получила? Он возненавидел Лакова.

Егора отправили в командировку. Саша просилась с ним. Очень просилась.

– Если ты меня оставишь, со мной случится беда, – сказала она ему.

Он, естественно, счел её слова глупыми, наивными.

А по приезду увидел её всю в синяках и с разбитым лицом.

Она сказала, что это с ней сделал отец. Что она его разозлила, а он выпустил на ней пар.

Беркут поверил. Влюбленный идиот, что с него возьмешь.

И снова ему и в голову не пришло проверить её слова.

Надо было бы.

Он тщательно спланировал убийство генерала Лакова. С помощью Саши это казалось простым действием. Ключи от дома, точная информация о его передвижениях, привычках, ночевках. Саша знала достаточно много про отца-деспота, что угнетал и бил её. Казалось бы… Вот, все признаки лжи на лицо. Усомнись! Проверь! Так нет же – Сашечка, любимая девочка не могла лгать, использовать его.

Егор никогда не забудет тот день, на которое наметил убийство.

И всё же… всё же… Интуиция не подвела его.

Он проник в дом генерала.

Вместо того, чтобы убить его, пошёл выяснять отношения. Понимал, знал, что как вариант, генерал сам замочит его. Кинет в подвал, где его забьют, после чего выкинут на безлюдной трассе. Но Егора, как переклинило. Ему надо, жизненно необходимо было посмотреть в глаза отцу Саши.

Того он обнаружил в библиотеке.

Генерал пил.

Увидев парня в маске и во всем черном, тот не растерялся, не вскочил с места. Посмотрел на своего будущего убийцу и спокойно сказал:

– Присоединяйся, – кивком головы указав на бутылку коньяка и… две рюмки.

Саныч был бы не Санычем, если бы не знал про авантюры дочери.

– Ты третий её парень, которого она подбивает убить меня. Но с тобой у неё могло всё получиться, – сказал он, опрокидывая в себя янтарную жидкость.

Эти слова и зацепили Беркута. Тот прошёл вперед, сел за стол, положив перед собой оружие. Пить не спешил.

– Сашеньке было пять лет, когда Лида, её мать, отправилась с ней на дачу. На даче шел ремонт, и я запретил ей туда ездить. Небезопасно было. А Лида любила кататься на лодке по озеру… Я знал… знал о её увлечении, поэтому и… – генерал выдержал паузу, разлил по рюмкам и глухо произнес: – Пей. Лида не послушалась. Взяла лодку и поплыла. Мне сообщили рабочие. Я рванул на дачу… Прежде чем уплыть кататься, Лида разогнала всех рабочих. Пригрозила увольнением, штрафами. Никому не хотелось терять работу и деньги. Никто не заметил странного состояния хозяйки. Да и кто будет присматриваться? Хорошо, что хотя бы мне додумались позвонить… Я гнал на максимуме. Гнал и всё равно не успел. Я увидел их, когда уже лодка стала тонуть, – Лаков закинул в себя и эту рюмку. – Позже, когда водолазы поднимут лодку со дна, мы поймем, что пробоины в лодке были пробиты искусственно. Ломом. Его мы тоже найдем.

Егор слушал его и не мог соединить в голове все пазлы. Что-то не срасталось, не складывалось воедино.

– Лида страдала маниакально-депрессивным психозом. Лечили её. Долго. В швейцарских клиниках. Не помогло. В тот день она хотела убить себя и Сашу. Я успел… И не успел одновременно. Спас Сашеньку, а Лида… Лида умерла. Что не пьешь, Беркут? Знаю, не особо жалуешь, но уж уважь старика, выпей. Я, кстати, первому тебе рассказываю, почему моя дочь пытается меня убить на протяжении… скольких лет. Лет двенадцати, кажется. Первый раз она решилась на это в десять. После того, как сама скатилась с лестницы, сломав себе ребро и руку и обвинив меня в жестоком обращении с ребенком. Не продумала только одного – что, когда падала, я был в другом городе. За триста километров. Она не смогла так долго терпеть боль от переломов, и всё же вызвала скорую…

Егор медленно протянул руку, взял рюмку с коньяком и молча выпил.

– У Саши такой же диагноз, как и у матери. Если Лида была склонна к суициду, то Саша винит меня в смерти матери. Я спас её, но позволил умереть Лиде. Так она считает. Может, и правильно… Бог нам всем судья. Только с тех пор моя девочка решила, что я тоже не имею права жить. И вот… действует. Наивно, предсказуемо, но действует. Себя калечит, нанимает людей, чтобы её били. Создает легенды, чтобы правдиво было. Пытается быть умницей.

Генерал снова наполнил рюмки.

– Кстати, Егор, женись на ней, а? Ты парень хороший. Любишь её. И не смотри на меня волком, я, естественно, про тебя всё знаю. Где родился, рос, чем увлекаешься. С кем дружишь. Это нормально. Сам таким годков через десять станешь. Помянешь моё слово. И ты искренне любишь Сашку. Может, с тобой она и изменится. Вам вдвоем удастся сделать то, что мне не удалось с Лидой. Так что… Я делаю тебе предложение, Беркутов. Подумай…

Егор подумал.

И принял его.

Саша пошла за него замуж с радостью. Суетилась, смеялась. Выбирала белоснежное платье и все время шутила. А на свадьбе вскрыла себе вены.

Потом он её ни раз и не два спросит:

– Почему? Сашуль, почему?..

– Он убил маму.

– Он спасал тебя!

И в ответ снова настырное:

– Он убил маму.

Любил ли Егор Сашу? Однозначно – да. Его любовь после свадьбы никуда не делась. Он ещё больше стал оберегать и холить Сашу. Хотел сделать её счастливой. Увести от пагубных греховных мыслей.

Пока однажды она не вернулась с посиделок от подруги и не сказала ему:

– Я сегодня трахалась с парнем Лики. Как думаешь, я сука?

Она спрашивала и смотрела на него абсолютно спокойными бесстрашными глазами. Она не боялась реакции Беркута по одной простой причине – ей было всё равно. Это равнодушие не возникает в виду обесценивания данного конкретного человека. Это равнодушие ко всему миру. Абсолютно ко всем людям. И к себе в том числе.

После того вечера Саша замолчала. Она молчала три дня. Посовещавшись, Егор отвез Сашу в клинику.

И загулял.

Пошёл в только что открывшийся клуб «Берлога» и снял первую девушку, у которой ему понравилась грудь. Он даже на её лицо не посмотрел.

Они не пытались с Сашей наладить отношения. К тому времени, Егор ушёл из органов, занялся бизнесом, перетянул своих парней. Головой окунулся в работу. Иначе бы сам слетел с катушек. Он работал двадцать часов в сутки. И трахался, трахался. Девушек менял, как перчатки. Одна, вторая, третья… Все без лиц. Без чувств к ним. Сначала, как одержимый. Кто-то топил своё горе в вине, он в девочках. Да и было ли у него горе в общепринятом смысле этого слова.

Он женился на некогда любимой девушке. О её диагнозе знал. И всё же принял решение. Потому что чувствовал – так надо. Без него она сгинет. Ещё год-два, и кривая выведет её на какого-нибудь отморозка, который не убьет генерала, но погубит её.

Егор разлюбил Сашу не сразу. В нем что-то ожесточилось, когда она призналась в измене. Именно в тот день началась точка невозврата.

Они разъехались по разным домам. Саша предпочла квартиру, Егор же стал себе строить дом за городом. Стройка так же позволила ему выплескивать лишнюю агрессию.

Тогда же возникла идея заниматься и боями. У него не было времени, чтобы выйти на всероссийский уровень, для этого надо было полностью посветить себя организации мероприятий. Но определенного успеха они достигли. Бойцы сами приходили, чтобы выступить у них.

На личную жизнь Беркут махнул рукой. Ещё успеется. А не успеется… Что ж, значит, такова у него судьба.

Единственное, о чем он сожалел, что у него нет ребенка. Они с Сашей поженились, и лишь тогда она признала, что втайне от всех «перевязала себе трубы». Он сначала даже не понял, о чем она. Растерянно смотрел на жену. Саша не улыбалась, не глумилась. Лишь тихо сказала:

– Не хочу… как я. Не хочу…

Вот тогда ему впервые захотелось ударить её. Дать оплеуху, чтобы она очнулась, пришла в себя.

Сдержался.

Развернулся и ушёл.

Позже он придет к печальному выводу, что в чем-то Саша, возможно, была и права.

Сильно огорчался Саныч. Вот с кем он сдружился, так это с ним. Причем сразу же. Могли часами сидеть и общаться. Обо всем и ни о чем. Саныч поддерживал его во многих начинаниях, и больше не финансово. Советами толковыми. Егор рано потерял отца, тот был пожарным и погиб, спасая маленькую девочку. Мать растила Егора одна, так больше и не выйдя замуж. Да ещё была бабушка. Поэтому Егор даже не осознавал, как сильно нуждался в мужской поддержке и внимании. В мужском слове. Крепком и нерушимом.

И всё, казалось, наладилось. Жизнь устаканилась. Каждый занимался своим делом, не вмешиваясь в жизнь другого.

Саша не отказалась от своей идеи убить отца. Как бы Егор с ней ни беседовал, ни внушал ей. Он приставил человека следить за ней. Тот докладывал раз в неделю, если что-то подозрительное, то по факту. Им удалось предотвратить четыре покушения на корню. Два пропустили. Саныч был тяжело ранен.

Иногда Беркут думал – каково это каждый день жить с мыслью, что собственный ребенок хочет тебя убить? Настырно пытается это сделать раз за разом? Маниакально. И приходил к печальному выводу, что у Саныча не было выбора. Ни сейчас, ни тогда, на озере.

Он сделал всё правильно.

А Саша… Она, как была ребенком, так и осталась.

Последний фортель она выкинула в день своей смерти. Вернее, нет, не так.

К тридцати годам у Саши тоже появились суицидальные наклонности. Но тут, скорее, к ним подходила приставка «лже». Она звонила ему или отцу, просила приехать, несла ещё что-то. А потом шла и пила таблетки.

Они с Санычем всегда приезжали.

Потому что не приехать означало одно – дать ей негласное добро на самоубийство.

За три дня до аварии было тоже самое. Наглоталась так, что едва откачали. Это она отчебучила после очередного любовника. Егор сорвался тогда. Накричал на неё, что она задолбала афишировать свои потрахушки. И впервые заговорил про развод.

В больнице Саша пробыла всего сутки. Врачи были против её выписки. На этот раз она нанесла серьезный вред организму.

Но когда Саша слушала врачей?

А дальше был доклад человека Егора.

И вот сейчас он снова думал о Саше – почему… Сколько раз за последние десять лет задавался этим вопросом. Обычно он касался её взаимоотношений с отцом.

Впервые коснулся его лично.

Почему…

Самый беспощадный вопрос.

Что ты почувствовала, Саша? Что… Интуитивно, не физически.

Почему так жестоко подставила Нику?

Егор, читая отчеты автоинспекторов, что прибыли на место аварии, не мог вначале догнать – как так «было спланировано»? По тормозному пути? Но ведь Ника виновата в аварии… Нет? Очень интересно.

А потом и другая новость – Саша была бы не дочерью своего отца, если бы в один прекрасный день не наняла человека следить за мужем.

Он не почувствовал слежки, потому что она длилась всего неделю. Да ему и в голову не могло прийти, что однажды Саша перекинется с отца на него. Вот тут и всплывал вопрос – почему?

Риторический.

И да, самый жестокий.

Что ты усмотрела в его случайном знакомстве в клубе? А, Саша?

Глава 20

Вероника

Ближе к ночи Ника отошла. Голова окончательно перестала кружиться, тошноты тоже не наблюдалось.

Сходила в баню, называется.

Но отчего-то на душе было хорошо. Казалось бы, она едва не угорела. Что может быть хорошего? А, нет. Улыбка не сходила с её губ.

Ника раз за разом вспоминала лицо Беркута и его обеспокоенность. Такое невозможно было сымитировать. Он за неё испугался. И его переживания неожиданным образом отозвались в душе Ники.

Ни его альфасамцовость, ни его деньги, ни его влияние на неё не производили должного впечатления. Скорее, пугали и отталкивали. А вот нежность и забота заставили посмотреть на него иначе. С другой стороны.

Ника, стоя перед умывальником, задала себе вопрос – а может, и не стоит от него бежать? Не стоит его отталкивать? Он дал понять – не отпустит.

Конечно, «не отпустит» понятие более чем растяжимое. И всё же…

Несмотря на то, что часы показывали одиннадцатый час ночи, Ника вышла из спальни. Она не знала, куда пойдет и чем займется. У неё не было определенной цели. Она спустилась на первый этаж и побрела на кухню.

Кофе пить на ночь не рекомендуют, и всё же…

Уже приближаясь к большой просторной кухне, Ника увидела свет от торшера. Значит, не ей одной не спится.

Кухня в коттедже очень понравилась. Она ожидала увидеть современную кухню в стиле хай-тек, но была приятно удивлена мебелью, выполненной из дерева. Красиво и по-домашнему тепло.

Егор сидел в кресле-качалке с закрытыми глазами. Рядом на стеклянном столике стояла пустая чашка.

Ника не сомневалась – он слышал, как она приближалась. Как шла по коридору. И сейчас он давал ей возможность обозначить себя. Ника замерла в широком дверном проеме. Она не спешила проходить дальше.

Внезапно поймала себя на двух вещах. Первое – она улыбается, сдержанно, но всё же улыбается. Даже пытается подавить улыбку, но у неё не выходит. И второе – она любуется Беркутом.

Он выглядел расслабленным и немного уставшим. Только сейчас она обратила внимание на темные круги под глазами и сеть морщинок, убегающих от уголков глаз. И впервые невольно задалась вопросом – а каково ему? Почему вместо того, чтобы скорбеть по жене, он пригласил её на базу и ухаживает за ней? Почему постоянно созванивается с подчиненными и ведет разговор о чьей-то безопасности? Что она вообще знает о его жизни?

– Ты почему не спишь? – Егор задал вопрос, не открывая глаз.

– А ты? – вопросом на вопрос ответила она, всё же проходя в кухню.

– Я поздно ложусь.

– Даже на отдыхе?

Его губы скривила уже знакомая циничная ухмылка.

– Полностью расслабиться не получается, – он всё же открыл глаза, и Ника снова поразилась насыщенности карего цвета в его взгляде. Как спелая ланкийская корица. Вкусная. Пряная. – Как себя чувствуешь?

– Хорошо.

– Ты всё равно бледная.

– Вот сейчас кофе сварю, и цвет лица изменится, – Ника продолжала беззаботно улыбаться, не замечая, как мужской взгляд фактически приклеился к её губам.

– Кофе на ночь вредно.

– Ой, кто бы говорил. У тебя пустая кружка наверняка из-под чая стоит, да, Егор?

Она повернулась к мужчине спиной, иначе бы заметила, как его фигура замерла. А потом расслабилась.

– На меня ещё одну приготовишь? Можно с молоком, раз на ночь черный вредный.

– Приготовлю. Я так понимаю, никто из нас двоих спать не собирается?

– Правильно понимаешь, златовласка.

От мимимишного прозвища по спине Вероники пробежалось уже знакомое тепло, плавно переходящее в волнение-предвкушение. Егор произносил его с легким придыханием, смакуя, словно пробуя на вкус. И создавалось впечатление, что он кайфует, произнося его.

Нику никогда не называли златовлаской, хотя с её волосами это было бы вполне логично.

За время пребывание в коттедже Ника неплохо стала ориентироваться в том, что и где лежит. В первый же день произвела инвентаризацию кухни. Хотя Егор и заказывал еду в местном ресторане, Нику так и подмывало приготовить домашнюю пищу. Сначала внутренне бунтовала – какого она будет стараться для него? Про себя особо не думала – закидывала в рот, что давали, непринципиально. А потом пришло стеснение – вдруг Егору не понравится. Он привык к изысканной пищи, а она готовила в основном простые блюда. Поэтому на кухне и не хозяйничала.

– Извини, что так вышло с баней. Надо было тебя хотя бы немного подготовить, а уже потом на полок.

Ника пожала плечами.

– Ничего страшного. Значит, придется повторить опыт.

Последние слова сорвались с языка произвольно. Очень естественно. Как будто она общалась не с человеком, поставившим её перед фактом своего присутствия в её жизни, а с любым другим молодым парнем, чьё внимание ей нравилось.

– Повторим… Обязательно повторим…

Это слово было сказано осипшим голосом, заставившим Нику обернуться. Егор неотрывно смотрел на неё. Его взгляд смущал и будоражил одновременно. Егор, в отличие от большинства знакомых ей молодых людей, чей возраст был близок к её, смотрели на неё или с открытой похотью, что откровенно отталкивало, или пытались спрятать свои истинные потребности за шутками, так же зачастую неуместными. Беркутов смотрел прямо, открыто.

Ника, попав под гипнотизирующее давление его глаз, так и застыла с пакетом кофе. Она собиралась его открыть и засыпать в кофеварку.

Сколько бы они ни смотрели друг на друга – непонятно, и кто бы первым прервал молчаливый разговор их глаз – тоже не ясно. Если бы не мобильный Егора. Незнакомый рингтон взорвал тишину, заставив мужчину приглушенно выругаться, а Нику вздрогнуть.

Она поспешно повернулась к столешнице и дрожащими руками попыталась открыть пакет.

– Да, слушаю, – рявкнул Егор, а потом: – Чтооооо?

Его возглас отозвался нехорошим предчувствием в душе Ники, и она снова обернулась. К черту кофе!

Егор подался вперед, от его расслабленности не осталось и следа. Он подобрался, нахмурился.

– Мать вашу…

Выслушав, что ему сказали, добавил уже более спокойным тоном:

– Высылай дежурную бригаду. Я сейчас подъеду.

Ника молча наблюдала за ним, и когда он порывисто пружинисто поднялся, не выдержала:

– Что-то случилось?

Страницы: «« ... 1011121314151617 »»

Читать бесплатно другие книги:

«Четыре стороны сердца» – последний роман Франсуазы Саган, скончавшейся в 2004 году. Ее сын Дени Вес...
Когда врагов слишком много, они, добираясь до цели, способны перегрызть друг другу глотки. Боярин Да...
Новая энциклопедия о сохранении и восстановлении здоровья методами кинезитерапии, без лекарств и опе...
Ради избавления мира от малолетней злой колдуньи, известной как Девочка Сирень, Олегу Середину снова...
Ниро Вулф, страстный коллекционер орхидей, большой гурман, любитель пива и великий сыщик, практическ...
Наталья Ром – профессиональный бизнес-тренер, практический психолог, ведущая открытых и корпоративны...