Наследник клана Широков Алексей
– Стоп! Давай с самого начала, с истории зарождения, – Мистериона явно не устроила попытка по-быстрому съехать с темы, и лично я был ему за это благодарен, поскольку не знал предмета от слова совсем.
– Ещё издревле люди заметили, что духи, появляющиеся на Земле, имеют стихийное происхождение. Всего было насчитано одиннадцать видов, которые и получили название первостихии, – было видно, что материал парень знает, и раз не удалось прокатить на шару, вполне может и рассказать, правда, бросая при этом жалостливые взгляды на аудиторию. – Тогда же выяснили, что они составляют пары-антагонисты, равно приложенная сила которых нейтрализует друг друга. Позднее, во время «Парада Планов», удалось точно подсчитать количество этих самых планов, из которых к нам попадают духи. Их оказалось десять. Плана молнии не существовало, однако духи грозы наличествовали. И лишь пятьсот лет спустя научное сообщество чародеев признало электричество первостихией, а её антагонистом была названа «Пустота». Как известно, духов Пустоты, как и чародеев этого типа, не существует, однако все маги вне зависимости от аспекта, так или иначе, владеют «ручными формами» на основе этой силы. Самыми известными являются защитные купола, поглощающие любые на них воздействия.
Борис остановился перевести дух, а я попробовал разложить услышанное по полочкам. Всем было известно, что кланы состоят только из магов первостихий. Типа они самые старые, сильные и всё такое. Но аспектов на самом деле гораздо больше. Откуда тогда они взялись? Все эти «дым», «тень», «мороз» и так далее…
Маги с этими силами, правда, иногда входили в кланы на правах младших семей, но чаще всего были самостоятельными или же объединялись в гильдии. Там за чистотой силы особо не следили, хотя слышал я и о моноаспектных организациях. Но даже это обычно было продиктовано необходимостью в производстве.
«Э… Стоп! – я чуть не подпрыгнул от внезапно посетившей мысли. – Кланы и всё такое – это, конечно, очень хорошо! Однако… Внимание, вопрос: а я-то что за зверушка такая? Мне Ольга Васильевна говорила очень много умных слов: и про ядро закрытого типа, и про феномен, и так далее. А, по сути, не сказала, оказывается, самого важного: какой у меня, собственно, аспект?! Надо срочно выяснить!»
– Так вот. На данный момент официально насчитывают двенадцать первостихий при десяти планах, образующих шесть пар антагонистов. На схеме это выглядит так. – Борис взял мел и быстренько нарисовал нечто похожее на снежинку, где посредине был шарик – Земля, который пересекали пять линий, заканчивающихся точками (планами). Еще два были означены отдельно внизу и просто соединены между собой. – Перечислю. Свет-тьма, огонь-вода, металл-дерево, земля-воздух, жизнь-смерть и не имеющие своих планов молния-пустота.
– Всё верно. Именно эти пары вы должны не просто заучить, а выдолбить себе на обратной стороне черепа, чтобы в любой ситуации знать их лучше, чем собственное имя. И совсем не важно, какой оттенок силы у вас лично, – Мистерион говорил жёстко и убеждённо, отчего становилось понятно, что он сам в это верит. – Все вторичные и третичные аспекты несут в себе следы соединения двух или более первостихий, чаще всего сохраняя как их слабости и недостатки, так и достоинства. И помните, чем сложнее «наборный» аспект чародея, тем он слабее сам по себе, а сложность его освоения выше. Тем большим сюрпризом может стать для вас его обладатель, потому как вам будет намного сложнее «взломать» и обнаружить его уязвимости.
Мужчина встал с бортика и пошёл к доске.
– В любом случае всегда можно подобрать печати, эффекты от которых будут наиболее сильными или, наоборот, ударят по уязвимости «прочитанного» вами чародея. К счастью, всё это давно уже сделали за вас, как и разработали наиболее оптимальные составы групп и различные тактики боя. Ваша задача пока – выучить основы, хотя бы как Борис. Садись, отлично!
Толстяк расцвёл и кинулся на своё место. Я же сидел, размышляя над тем, каким образом кланам удаётся сохранить силу первостихии в своём роду. Ведь получается, что если соединить две первостихии, получится новый аспект. Значит, по идее, они должны подбирать супругов своего же типа силы… но при этом я вроде бы ни разу не слышал о такой свадьбе. Благо, жёлтые газетёнки, доступные жителям дна, буквально обожали копаться в грязном белье клановых, ну а у нас, внизу, новости о жизни богатых и знаменитых скрашивали людям ущербность собственного существования.
Так что вроде как обычно, но всё наоборот. Вон тот же Филипп Грозов – глава сильнейшего в полисе клана молнии и владелец самого большого гарема аж в двенадцать жён – не взял себе ни одной с аспектом электричества. Значит, получается… что слишком многого я не знаю… Даже своего собственного аспекта.
Ну а вообще, за исключением вездесущих газетёнок, скачущих с пятого на десятое, верить которым надо с опаской, до низов реальные сведения о чародеях почти не доходят. А те слухи, что повторяют на рынках, к правде чаще всего имеют ровно такое же отношение, как я к гонкам на летунах Суперкубка Париж-Берлин-Вена-Москва. Да, да, тех самых, в которых до финиша добирается дай бог один пилот из десятка, а многие и вовсе пропадают на трассе вместе с машинами.
– Ну что ж. Мы разобрались с энергетической системой, с первостихиями и аспектами, но делает ли всё это человека чародеем? – мастер Мистериос вновь вышел на середину арены. – Правильно, нет! Маг – это, прежде всего, тот, кто может применять доставшиеся ему силы. Примером может послужить наш новый ученик.
Преподаватель хлопнул в ладоши, и моё место озарилось светом невидимого прожектора.
– Если вы уже можете считаться заготовками чародеев, то он пока ничем не примечательный обыватель. А всё потому, что просто не может использовать ману. Случайные прорывы не в счёт. Не стоит смеяться, вы все были такими. Это лишь означает, что Антону предстоит много работы…
Луч, повинуясь взмаху руки, погас, а Мистерион мерно зашагал вдоль обращённого к нам бортика арены, продолжая говорить:
– Именно труд делает из человека мага. Если вы прекратите ежедневно разрабатывать кисти, в какой-то момент просто не сможете сложить печать, пальцы не станут слушаться. Забросите тренировки – организм обрюзгнет, и ему станет тяжело проводить энергию по меридианам и ветвям. Прекратите медитации – остановите рост ядра и навсегда останетесь на нижних ступенях иерархии. Лишь глупцы могут считать, что чародеем достаточно родиться! Нет, это труд: тяжёлый, ежедневный, не терпящий слабости, прежде всего, к себе. Лишь тот, кто готов идти по этому пути, может в итоге стать настоящим чародеем. Немного пафосно, но иначе никак. Подумайте над этим до того, как прозвенит колокол, и можете быть свободны. Домашнее задание на доске.
Мужчина исчез в такой же вспышке, что и появился, несмотря на то, что прошло ещё от силы пол-урока. Медленно разгорелся свет. На доске же, непонятно каким образом, действительно появились строчки с текстом, переписав который в тетради, практически все, кроме синеволосого парня, мирно дрыхнувшего на своём месте, уткнулись носом в учебники и зашуршали страницами. Послышались первые разговоры.
Прослушав сказанное учителем, я, хотя и проникся его речью, особо рефлексировать не стал. Это здесь ежедневный труд и тренировки могли показаться чем-то запредельным, но там, откуда я вышел, скажи кому-то, что, дескать, надо поработать несколько часов, чтобы потом есть от пуза – тебе рассмеялись бы в лицо. На фабриках народ, невзирая на пол и возраст, трудился по двенадцать-четырнадцать часов. Так что пахать я был готов и морально, и физически – дома родители тщательно следили, чтобы я всё свободное время посвящал учёбе и тренировкам, в том числе и для того, чтобы не связался с плохой компанией.
Другое дело, что оставленное преподом задание было не совсем для меня. Глупо надеяться понять что-либо из продвинутого материала, не ознакомившись с основами. Именно по этой причине свою домашку я должен буду получить не на общих правах, а чуть позже у Ольги Васильевны – вместе с конспектами лекций мастера Мистериона. А сдать – лично ему перед следующим уроком.
Во всяком случае, именно так было написано чьим-то убористым почерком на небольшом листочке, мягко спланировавшем с потолка прямо мне в руки. Хмыкнув, я всё же открыл учебник на первой странице и от нечего делать погрузился в чтение.
Когда в очередной раз прозвонил колокол, я спокойно собрался и вышел из кабинета, вполне уверенный в себе и своей способности сделать всё возможное и невозможное, но стать чародеем. Ульриха не пришлось долго ждать – его долговязая фигура возвышалась над толпой одноклассников, и парню было просто заметить меня, пристроившегося у стены недалеко от лестницы. Он оправдал мои ожидания: махнул рукой, мол, пошли. А вот Нина сразу куда-то сбежала… хотя меня это вполне устраивало.
Всё равно толку от её трескотни не было, только голова начинала болеть.
Следующим уроком у нас значилась сдвоенная физкультура. Со слов Мистериона можно было понять, что ей здесь отведено весьма почётное место, раз от физической формы вроде как зависит проводимость энергоканалов.
Ну что ж, как раз и посмотрим, на что годны местные детишки. В себе я был более чем уверен. Чем заниматься в детдоме? Или шариться по улицам, с немаленьким шансом не вернуться, или бухать и ширяться. Я выбрал третий путь – качался и учился. Правда, никаких снарядов у нас не было, считалось, что нам они не нужны. Так что пришлось импровизировать, соорудив из подручных средств турник, штангу килограмм на сорок и гантели. Единственной проблемой был бег, но и тут удалось кое-как выкрутиться.
Ульрих привёл меня в мужскую раздевалку, которая располагалась на первом этаже нашего корпуса возле чёрного хода, как раз напротив женской. Со слов Шмеля, занятия проходили в любую погоду и всегда на открытом воздухе, хотя под куполом даже дождь не так уж и льёт. А вот спортивная одежда, обнаружившаяся в шкафчике с моим именем, немного удивила. Выглядела она, скорее как военная форма, только выполненная из материала качеством даже повыше пресловутого кашемира (какого-то скользкого на ощупь, хоть на деле это было не так).
Плюс ботинки – всё те же вчерашние, которые сегодня с утра я оставил в медблоке, где спал. На ночь меня закрыли на карантин в боксе, напоив какими-то лекарствами, а поутру вместо довольно удобных, но громоздких ботинок, принесли лёгкие тряпичные тапки на резиновой подошве. Как оказалось, именно они были повседневной обувью учеников, а «берцы», как я назвал для себя ту обувь, были предназначены для тренировок и выходов за территорию школы. То есть на улицу. До общаги же можно было дойти по крытым переходам.
Переодевшись, мы всей гурьбой высыпали на спортивную площадку. Хотя назвать так то, что я увидел, язык не поворачивался. Тут была не банальная беговая дорожка с парой турников и брусьев. Нет, здесь разбили целый полигон с полосами препятствий разной сложности, всевозможными приспособлениями зачастую незнакомого мне назначения и даже настоящей, хоть и небольшой, ареной для поединков.
Короче, всё, что душе угодно, выбирай на любой вкус. И почему-то у меня закралось смутное подозрение, что вскоре я возненавижу это место – уж слишком выразительны были морды моих одноклассников.
Перемена оказалось достаточно большой, чтобы весь класс успел переодеться. Даже девочки, которым требовалось время, чтобы навести красоту. Я, правда, никогда не понимал зачем, ведь после физических упражнений всё растреплется, испачкается, короче, они ничем не будут отличаться от тех же парней, но нет, каждый раз, вне зависимости от того, где это было, какого они возраста и социального положения, девицы вели себя абсолютно одинаково. Загадка природы, наверное.
Учитель появился с первым ударом колокола. Видимо, здесь так принято. Только этот не возник во вспышке света, как Мистерион, а пришёл пешком. И слава Богу! Появись передо мной такой детина внезапно, мало ли что могло произойти.
Я не трус, но глядя на двухметрового с антресолькой здоровяка, с такой шириной плеч, что в двери ему приходилось протискиваться боком, почувствовал себя не в своей тарелке. А если учесть, что он при этом оказался ещё и закован в цельнометаллический боевой доспех гвардии какого-то незнакомого клана… Его стальные одёжки оставляли свободными лишь шею с головой и почему-то одну руку по плечо и выглядели ничуть не менее экстравагантно, нежели костюм Мистериона или прикид нашего директора. Вдобавок, физрук был медно-рыж от макушки с небольшими залысинами до кончиков ухоженных усов, топорщащихся над неожиданно вовсе не квадратной, но вполне себе волевой челюстью.
Короче, этот господин отличался весьма колоритной внешностью даже на фоне многих чародеев, с их подчас очень необычными физическими проявлениями аспекта.
– Стройся! Смирно! – голос у мужика был под стать – громкий и гудящий, словно шёл из бочки. – Здравствуйте, господа курсанты!
– Здравия желаем! – быстренько выстроившись по росту, мы дружно рявкнули в ответ, даже девицы не оплошали, а уж я, натасканный отцом, тем более – шустро нашёл своё место да и глотку рвал наравне со всеми.
– В классе новенький, и сегодня учителя старались вас особо не напрягать, повторяя основы. Не будем ломать традицию, – лицо физрука расплылось в предвкушающей улыбке. – Сейчас быстренько пробегаем десять кругов, а затем то, что вы больше всего любите! Показательные поединки!
Судя по дружно вырвавшемуся стону, их здесь действительно обожали. Интересно почему? Но, думаю, вскоре я это узнаю. Главное сейчас не опозориться на пробежке. Всё же, хотя в детдоме я и старался бегать, подстраиваясь под движение патрулей, но происходило это не так часто, как хотелось бы. Дай бог, если пару раз в неделю. Чаще обходился двором, чтобы мышцы совсем форму не потеряли.
Круги оказались немаленькими. Это я по наивности подумал, что мы ограничимся спортивной площадкой. Ан нет! Пришлось оббегать всю территорию школы – с корпусами, общежитиями, лабораториями и прочим.
По моим прикидкам, каждый круг тянул метров на семьсот-восемьсот. Да ещё и берцы оказались хоть и довольно удобными, но тяжеловатыми, явно созданными не для бега. Вот по грязи я бы в них с удовольствием походил – сразу было видно, что именно в этом их истинное предназначение, – но имеем то, что имеем, и мне пришлось бухать по дорожке наравне с остальными. Вот только моим одноклассникам, казалось, неудобная обувь проблем не доставляла, даже девчонкам, но, скорее всего, они просто привыкли за столько-то времени.
Где-то круге на пятом я почувствовал, что начинаю сдавать. Мимо уже пробегали те, кто стоял в шеренге за мной, а затем и прекрасный пол подтянулся. Лёгкие горели огнём, воздуха не хватало, второе дыхание где-то задерживалось, и я переставлял ноги чисто механически… пока не услышал презрительный хмык, а мне по глазам чуть не стеганули длинные белоснежные волосы.
И мгновенно всё изменилось.
Силы вернулись скачком! Боль прошла, дышать стало легко, как на старте. Я рванул вперёд, набирая скорость и оставляя позади и белоснежную стерву, и многих других… чтобы тут же быть выдернутым из строя крепкой рукой физрука.
– Антон Каменский? Кто бы сомневался, – рыжий великан легко удерживал меня в воздухе, словно я был куклой. – Запомните, юноша, несколько правил. Если я сказал «бежать», вы бежите, пока я не скажу «хватит». И делаете это без применения живицы.
– Э… – я с удивлением посмотрел на него. – Какой-такой живицы? Я разве…
– Хм… Какой-какой – обычной! – усмехнулся мужик. – Для тех, кто не понимает с первого раза, у меня есть вот эти игрушки.
Меня отпустили, но я и глазом не успел моргнуть, как на руках, ногах и вокруг пояса защёлкнулись металлические кольца. Инстинктивная попытка снять их ни к чему не привела, зато мгновенно навалилась усталость. Словно спустили воздушный шарик, даже колени подогнулись.
– Нравится? Это ограничители, обязательны к ношению арестованным чародеям, блокируют истечение живицы в меридиан, – физрук почему-то был весьма доволен собой. – Ну, чего встал? Бегом марш! У тебя ещё пять кругов!
Я хотел было высказать всё, что думаю о подобных методах воспитания, но не стал. Лишь зло зыркнул на веселящегося рыжего и вернулся на дорожку.
Понятно, что класс уже давно усвистал далеко вперёд, а мне бежать стало тяжелей раз в пять, хотя с виду обручи были тоненькие и весили не так уж и много. Зато это оказалось реальным доказательством, что я чародей! Иначе антимагические оковы на меня так бы не действовали, и эта мысль заставляла делать шаг, затем другой и ещё, и ещё. Потому что теперь хрен я сдамся! Надо бегать в этой пакости – буду, но жалоб от меня не дождётесь.
Когда я закончил, класс уже в полном составе был на арене для поединков. Да, там кто-то дрался, а остальные активно поддерживали бойцов криками, но сейчас мне было уже всё равно.
Доплетясь до ближайшей лавочки, я рухнул на неё, распластавшись в позе морской звезды. Да! Это было тяжело, но я это сделал! Хорошо ещё, что обеда у нас пока не было. Пару раз меня реально выворачивало, но так как последний раз я ел вчера где-то в середине дня, блевать мне было просто нечем. Но я продолжал бежать, даже когда закончилось и второе, и третье, и сорок седьмое дыхание. Хотя, если честно, то скорее плёлся, прикладывая все усилия чтобы не упасть. Оковы реально высасывали все силы. Но… я сделал это! И пусть весь мир обломится.
– Живой? – голос моего мучителя прозвучал одновременно с возникновением чувства, будто с груди убрали бетонную плиту. – Ты гляди, даже сам дошёл. Понимаешь, почему это нужно было?
– Потому что вы маньяк и садист? – горло пересохло так, что слова оставляли на нём кровоточащие царапины.
– Не без этого, – физрук заржал, обнажая ряд белоснежных зубов. – А ещё потому, что с вами по-другому нельзя. Недаром энергетическая система дублирует нервную. При сильных эмоциях ядро начинает бесконтрольно накачивать организм живицей, давая чародею силу, скорость и выносливость, но при этом же вполне может искалечить его, если тело мага не готово к сверхнагрузкам. Поэтому первые годы на физической подготовке все дети в обязательном порядке носят ограничители. И снимают их, лишь когда сдадут тест по контролю истечения силы из ядра.
– А мне вы решили показать на примере? – были бы силы, встал бы, да и треснул экспериментатора хренова, и плевать, что он, похоже, может вывернуть меня наизнанку одной рукой, и особо не напрягаясь. – А просто сказать было нельзя?
– А ты бы поверил? К тому же с тобой сложнее. Ольга Васильевна говорит, что у тебя запертое ядро, то есть истечение если и есть, то лишь под воздействием сверхсильных эмоций, и самостоятельно оценить его степень ты не в состоянии. Зато ты первый на моей памяти из дикарей, кто хотя бы половину дистанции в оковах пробежал. Молодец! Потенциал есть, но надо работать. Давай поднимайся, посмотрим каков ты в бою, а то мне про тебя каких-то ужасов понарассказывали…
Глава 5
Хлопнув меня по спине, усатый садист неторопливо направился к площадке для поединков. Может он, конечно, и хотел выразить этим своё отношение: держись, мол, парень, – но синяк явно будет знатный. Хорошо ещё, что спину не сломал. Одноклассники как раз взорвались бурными криками, празднуя победу кого-то над кем-то, а я, кажется, более-менее отдохнул и, хотя ноги всё ещё ныли, в остальном был в порядке. Да и интересно стало, что же там такое происходит.
– А… Э-э-э… – догнав физрука, я вдруг понял, что так и не удосужился узнать его имя.
– Грег МакПрохор, – представился великан, заметив моё затруднение, и, усмехнувшись, совершенно внезапно протянул руку. – Я родом из очень далёких отсюда мест. Из Альбиона, полиса Эдинбург.
Пришлось припомнить уроки географии, а заодно и истории. Вроде бы «Альбион» вместе с «Эрином» входили в группу Британских островов, расположенных к северу от берегов Западной Европы. Но помнилось смутно. И виной тому была вовсе не моя безграмотность, а то, что весь остальной мир называл эти земли «Англией» и «Ирландией», а основной «фишкой» этого самого «Альбиона» была непрекращающаяся веками чародейская война между полисами, которых понатыкано на острове было аж семнадцать штук.
Конечно, если сравнивать с Москвой, это были относительно небольшие поселения, но главной проблемой тех мест являлись не монстры, а, как ни странно, сами люди. Непрекращающиеся конфликты между римлянами, вельсцами, англами, саксами, нормандцами, скавами, нордами, данами, пиктами, прочими шотландцами и хрен ещё знает кем, кто там жил, – вот единственное, чем испокон веков славилась Англия.
Казалось бы, клочок суши, довольно далёкий от континента, а значит, основная угроза – это духи с плана воды, в то время как остальные планы, а в особенности огня, находятся в подавленном состоянии и не особо активны. Об этом во втором классе рассказывают. О морских путешествиях можно забыть из-за кишащей у побережья нечисти. Реки с озёрами очень опасны, а любой колодец нужно проверять ежедневно, но в остальном-то – живи и радуйся! Тем более, с их-то количеством населения. Однако у этих беспокойных племён имелась просто-таки идея фикс – вырезать всех остальных и единолично владеть целым островом.
– Вы… очень хорошо говорите по-русски! Антон Каменский, – ответил я, пожимая протянутую руку. – Я чего спросить-то хотел, вот вы на меня отвлекаетесь, а там, на площадке, уже морды друг другу чистят. Разве вы не должны за ними следить?
– Хм… Спасибо, – мужчина потёр подбородок. – А по поводу вопроса, вот сейчас и буду следить, а что ребята размяться решили, пока мы все тебя ждали, так то их дело.
– Интересно девки пляшут… – я нахмурился. – А если покалечат друг друга?
– Антон, – рыжий покровительственно похлопал меня по плечу. – Ты, я понимаю, человек новый, пришёл фактически из другого мира, а от того такие вопросы, но, задавая их, помни, мы здесь воспитываем будущих чародеев, а не чиновников, бухгалтеров или поэтов.
– И всё же, – я упорно тряхнул головой. – Объясните уж новичку.
– Ладно, – усатый усмехнулся. – Что, если я скажу тебе, что в нашей школе для учеников сильные ожоги, переломы рук, ног, рёбер да даже колото-резаные раны – пустяк, вроде насморка для обычных людей. Утрирую, конечно, но неделя в госпитале под присмотром чаровников-лекарей, и твои одноклассники – что девочки, что мальчики – снова в строю.
– Эм…
– Ха! – огромная лапища вновь опустилась на моё многострадальное плечо. – По глазам вижу, что не испугался, а просто удивился! Это хорошо! Просто пойми, Антон, теоретические знания, конечно, важны, да и отдыхать человеку нужно, однако большую часть, а то и всё своё время, тот, кто действительно хочет стать чародеем, проводит на полигонах, либо развивая свою энергосистему и работая с чарами, либо укрепляя тело и тренируя волю…
Тут мне стали понятны и горестные вздохи, и обречённый взгляд большинства одноклассников перед началом занятий.
– …Есть, конечно, те, кто отлынивает от тренировок, предпочитая валяться на койке или гулять в городе, вместо того чтобы упорно самосовершенствоваться, – продолжал тем временем физрук. – Но такие сами зарывают свой талант и будущее в землю. Вот закончится этот год, вы перейдёте на университетский курс и там встретитесь с детьми, которые воспитывались в кланах.
– А что, у нас клановых нет? – ввинтил я интересующий меня вопрос в монолог мистера Грега.
– Есть, конечно! Просто… – с шумом втянув воздух, мужчина махнул рукой. – Не стоит тебе пока знать в чём тут различия. Иначе можешь остаться без друзей. Просто поверь, что «те» ребятишки выкладываются на двести, а то и триста процентов. И те из твоих одноклассников, кто понимает это, тоже стараются изо всех сил, чтобы не оказаться в итоге на третьих ролях. А потому госпиталь у нас не пустует.
– Ясненько… – протянул я, останавливаясь возле Шмеля и Нины.
– Так! Закончили! – рявкнул физрук, выходя на площадку. – Всем выйти за жёлтое кольцо. Первая пара фон Либтенштейн и Цимбалюк! К барьеру, господа.
«А я почему-то думал, что меня позовут первым! Он же сам сказал…» – мелькнула немного обидная мысль.
Уж больно хотелось по-быстрому показать себя любимого…
– А ты молодец! – шепнул мне Шмель, направляясь к преподу. – Молоток.
– Я в тебе не сомневалась! Бандит не может быть слабым! О чём с преподом разговаривали? – Не успел я ответить парню, как на меня насела красноволосая. С жутковатым блеском маньяка в глазах схватив за руку, девица потащила меня прочь от площадки, на которой остались мистер Грег, тощий парень и его толстый друг, рядом с которым тот обычно сидел.
– Э… правда… Да так… – буркнул я, поддаваясь, потому как и все остальные споро отходили подальше. – Про важность тренировок поговорили…
«Жёлтым кольцом» оказалась незамеченная мною ранее разметка в виде одиночных круглых плиток этого колера, кругом разложенная прямо на газоне.
– А-а-а… понятно, – Нина резко потеряла интерес, но затем встрепенулась. – Ставлю пять рублей на то, что Шмель побьёт Камыша!
Я чуть было не закашлялся. Пять рублей! Огромные деньжищи по моим меркам. Да на пять рублей в Нахаловке можно было жить с неделю почти ни в чём себе не отказывая!
– «Камыш» – этот тот толстячок? – задал я вопрос, чтобы потянуть время, в то время как моя осторожность сражалась с жадностью, требовавшей рискнуть и заиметь аж пять рублей.
Вот только результат поединка для меня был непредсказуем, а девчонка могла просто разводить, чтобы по-быстрому срубить бабла на новичке. Бойцами эти двое не выглядят, а в драке вес зачастую решает, это только в сказках дрищи бугаёв с полтычка валят, но хрен их знает этих чародеев. С другой стороны, балаболка-Нинка с языком без костей не выглядит способной на подобную хитрость, и всё же…
– Ага! – кивнула красная. – Он сам говорит, что слишком стройный и красивый, чтобы иметь другое прозвище.
– Точно, прямо тростинка, – я тяжело вздохнул. – Прости, но у меня в карманах нет ни копейки, не то что рубля.
– Тогда давай на щелбан забьёмся! – безапелляционно заявила девушка. – Просто так, на интерес, не прикольно!
«Чего она от меня вообще хочет? – мысленно нахмурился я. – На “слабо”, что ли, проверить?»
– Ладно, – я пожал протянутую мне ладошку, надеясь, что от её щелчка моя голова не улетит в кругосветное путешествие.
– Готовы? – рявкнул тем временем физрук, стоя с поднятой рукой между двумя парнями, а затем резко опустил её и сразу же отпрыгнул спиной вперёд метров этак на пятнадцать. – Бой!
Борис в то же мгновение взмыл в воздух и будто раздулся, чтобы с грохотом обрушиться на то место, где только что стоял его друг. Шмель же скользнул назад, словно бы его что-то сдвинуло и, явно не доставая до соперника, пробил прямой кулаком.
«Мать моя женщина! Это что такое было?!» – подумал я, глядя как рука Ульрика вытянулась метров на пять, но так и не попала в голову Камыша, который за долю секунды до удара вдруг закрутился на земле юлой и буквально кинул своё вращающееся тело в противника.
Уйти от подобного «выстрела» Ульрих не смог, и толстяк на огромной скорости врезался в него. Грудина тощего, словно резиновая, промялась вначале внутрь от прилетевшего в неё кулака, а затем вбок от врезавшейся в рёбра ноги, при том что голова и ноги моего одноклассника оставались неподвижными. А затем толстопуза отпружинило и завертело в другую сторону, но уже не по его воле.
Шмель тем временем сам набросился на противника и попытался оплести его конечностями, словно удав. Не такой уж я и дикий, и из той своей – прошлой, семейной – жизни помню посещение зоопарка, выпавшее как раз на кормление этой иноземной змеюки живым и очень агрессивным кроликом-мутантом. То ещё зрелище для мелкого пацана, от которого меня быстренько спасла мамка. Но кое-что я запомнил, и это «кое-что» было очень похоже на приём, проведённый Ульрихом.
Вот только… охватить-то собой толстяка у него получилось, а вот связать полностью – нет. А потому Камыш, сейчас похожий на вязанку дорогой колбасы в оплётке, словно бы ничего не веся, поднял себя и противника над землёй на единственной свободной левой руке и с её же помощью подпрыгнул.
Я явственно услышал приглушённый стон Шмеля, который тот издал, когда, перевернувшись в воздухе, туша толстяка ударилась о землю и подмяла его под себя, а затем ещё раз. Ульрих хотел было отцепиться, но Борис не дал ему этого сделать, а сам в это время принялся кататься по земле. И всё же парню удалось как-то освободиться и вывернуться из пухлых ручек, оказавшихся на удивление сильными.
Вот только Камыш, крутанув очередной финт, подбил его ноги прямо под стопы и, пару раз перекувыркнувшись, словно юла, прокатился по противнику, но, получив, наконец, прямой удар пяткой в нос, прервал экзекуцию. Ульрих перетёк из лежачего положения в боевую стойку, но его слегка сдувшийся приятель уже подскочил и провёл серию кулачных ударов (с добивающим в виде вздувшегося пуза, словно тараном приложившего парня), и мой первый знакомый в классе такого уже не перенёс.
– Стоп! – гаркнул физрук. – Молодцы.
– Зашибись было! – прогудел Борис, утирая кровавую юшку из носа и протягивая руку побеждённому.
– Ага… – широко улыбнулся Шмель. – Сплоховал я сегодня.
«Мля-я-я-я-я-я… – подумал я. – Пролюбил пять рублей! Хотя… чёрт! Это ж монстры какие-то! Я даже не представляю себе как с ними драться-то!»
– Антончик! – пискнуло что-то справа от меня. – Антончик…
– А? – я с удивлением посмотрел на красноволоску, которая глядела на меня огромными влажными глазёнками.
– Ты же не станешь бить девочек, ведь правда? – балаболка хлюпнула носом, как мне показалось, чересчур наигранно. – Суровым бандитам это не к лицу. Может…
– Должна будешь! – буркнул я от удивления, лишь бы хоть что-то сказать, потому как это было как-то совсем неожиданно, очень мило… и глупо!
– Ура! – на меня налетели, обняли за шею и поцеловали в щёку! – Прямо настоящий «бугор»! В первый же день обложил красавицу долгом!
– Э-э-э….
– Нина, немедленно перестань! – подскочила к нам девочка в очках и, схватив подругу, оттянула её от меня, зашипев: – Я же тебе сказала, держаться от него подальше! О нём такие ужасы рассказывают…
– Звёздная и… – громогласный голос физрука заглушил ответ Нины, – Николич! К барьеру.
На площадку вышла та самая высокая тёмноволосая красавица, кажется, Лина, которая вместе с Дарьей помогала Ольге Васильевне в моём обследовании, и синеволосый парень, проспавший весь урок у Мистериона. Сохраняя на лице выражение «что я здесь забыл?», парень лениво потянулся, с хрустом расправив плечи, зевнул и, засунув руки в карманы, обратил-таки внимание на свою противницу.
– Линка, – тяжело вздохнув, произнёс он.
– Борислав? – ответила ему девушка, изогнув бровку.
– Линка, а давай ты сейчас просто сдашься и не будешь тратить ни своё, ни моё время?
– И чем же, Боренька, ты таким занят, что не можешь уделить всего пару минут своей давней подруге? – ехидно спросила девица.
– Занимаюсь важным делом – отдыхаю и сохраняю энергию, – пожал плечами синеволосый. – А то вдруг нагрянут Чумбалюки, а я уставший. И как мне им мстить, прикажешь, в таких условиях? Так что это… давай сдавайся…
– И не подумаю! – гордо фыркнула тёмноволосая. – И вообще, ты бы определился уже, кому ты мстить собираешься! А то у тебя то Цибулькины, то Сергейчуки, то вот какие-то Чумбалюки появились! Да и вообще, нет в Киеве такого клана!
– Да какая разница! – поморщился Борислав. – Все они одна шайка-лейка.
– О чём это они? – шепнул я стоявшему рядом Шмелю, как и я наблюдавшему эту сцену.
– А, забей, – отмахнулся парень. – Там у них давняя история.
– Николич – потомок небольшого клана чародеев из полиса Белград, – тут же с умным видом защебетала Нинка. – Подробностей я не знаю, но вроде как их всех уничтожили, и только ещё мелкий Борислав со старшей сестрой смогли бежать в Москву. А спустя пару лет Николич-старшая, говорят, узнала, кто виноват в той трагедии, собралась и уехала из полиса. И её больше никто и никогда не видел. Известно только, что она покупала билеты у перевозчиков на поезд в Киев. Теперь Борислав намеревается им всем отомстить! А с Алиной они до школы знакомы были. Вот!
Красноволосая девушка выпалила это так быстро как могла, превзойдя себя прежнюю, и даже под конец запыхалась.
– Да фигня это всё! Бориска просто взял себе такой мрачный образ, чтобы девчонок клеить, а Линка банально ревнует, – поморщился Ульрих. – Из этой ленивой сербской задницы мститель, как из меня балерина.
– Так! Молодёжь, заканчиваем ля-ля! – рявкнул физрук, обрывая пререкания и взаимные подколки между парочкой на площадке. – Флиртовать будете после уроков, на свидании. Приготовиться!
Девушка почти сразу же приняла стойку, чем-то похожую на те, которые используются в кикбоксинге. Пространство вокруг неё как-то посерело, словно кто-то открутил контрастность, так что даже ярко-красная лента, которой она подвязала волосы, стала бледно-сиреневого цвета.
В отличие от противницы, Борислав только тяжело вздохнул, покачал головой и прошептал: «Да чтоб вас…» – но даже рук из карманов не вынул. А затем топнул – и из-под земли тут же выскочили две абсолютно голые девушки светло-серого цвета.
Причём обе до боли напоминали наших одноклассниц: одна – его нынешнюю противницу, а вторая – очкастую подружку Нины. Последняя тут же издала режущий уши визг и, побагровев, словно перезрелый помидор, вцепилась в руку незнакомого мне пока парня, который очень многообещающе сверкал глазами в сторону синеволосого.
– Борислав! – тут же возмущённо воскликнула мгновенно раскрасневшаяся Лина. – Немедленно прекрати эту порнографию! Я тебе уже сколько раз говорила, что это неприлично…
– Николич… – глухо, но с ощутимой угрозой прорычал мистер Грег. – Хочешь пару раундов со мной провести? Так я тебе это быстро устрою!
– Да ладно-ладно… – недовольно пробухтел парень и опять топнул, отчего анатомические подробности мгновенно рассеялись дымкой. – Тоже мне, поборники морали. В музее как будто не были. Не понимаете вы душу художника.
– Вот вечно ты меня позоришь! – шипела тем временем чёрноволосая, потихоньку закипая, словно чайник, и очень наглядно разминая кулаки. – Гад! Сволочь! Подонок…
– Опять быть сегодня Борьке битым… – прокомментировал Шмель, а затем пояснил мне: – Это он Линку целенаправленно из себя выводит.
– Мазохист, что ль? – удивился я, наблюдая, как воздух вокруг уже откровенно взбешённой девушки заполняет первозданная тьма, проглатывая её фигуру.
– Да нет, – усмехнулся парень. – Просто ему в госпитале отлёживаться нравится, говорит, там спокойно и люди добрые. Та же Алина его сейчас покалечит, а потом будет носиться со своим «Боренькой», как наседка с яйцами, и извиняться каждые пять минут.
– Бой! – гаркнул физрук, резко отпрыгивая назад.
И очень вовремя. Тьма, словно жидкость, выплеснувшаяся из прорванного резервуара, неровной кляксой затопила часть площадки, а через мгновение вылетевшая из неё стройная ножка в тренировочном берце с силой обрушилась на голову не успевшей заблокировать удар куклы. И тут словно кто-то плеснул на холст чёрной краской, неровная клякса «прилипла» к отлетевшей в сторону серой девушке.
Копия очкастой тем временем ринулась вперёд прямо в «облако» к одной ей видимой цели, подпрыгнула и врезалась в кажущуюся такой объёмной и вместе с тем аморфной темноту.
– Гад… – пискнула Нинка, залившись румянцем, потому как Борислав вовсе не стоял на месте, а, не вынимая рук из карманов, отпрыгнул от метнувшегося к нему тёмного протуберанца, из которого вдруг вылетел кулачок Лины.
Вот только по парню он не попал, потому как за мгновение до этого его заблокировала абсолютно голенькая копия красноволосой, а затем резко саданула в темноту левосторонним маваши-гери, да к тому же весьма удачно, судя по раздавшемуся из отшатнувшегося облака болезненному вскрику.
Только я этого уже не видел, потому как, стоило объявиться её голопопому клону, кое-кто набросился на меня, пытаясь прикрыть ладошкой глаза. Почему именно мне – без понятия, но копию или авторское переосмысление самого сокровенного, что имелось у Нины, я так и не разглядел, а когда смог освободиться, заметил только развеявшийся кусок тьмы и Алину, яростно нападающую на серую очкастую девушку, пытаясь прорваться к спокойно дожидающемуся её Бориславу. Кстати, так и не вынувшему руки из карманов штанов.
Две другие куклы уже были побеждены и дымными силуэтами медленно развеивались в воздухе, что вскоре случилось и с третьей. Чёрноволосая смогла подловить её на ударе и, захватив руками шею, с силой вонзила колено в живот, породив очередную тёмную кляксу, щупальца которой тут же протянулись к парню, а через мгновение она вдруг вышла из облака прямо перед противником, проведя жёсткую кулачную серию в голову.
Вот тут-то Борислав и показал, что может не только стоять и наблюдать за тем, как дерутся его куклы, но и сам довольно неплохо владеет классическим карате. Впрочем, глядя на его движения, я вдруг понял, что они мало чем отличаются от того, что показывали только что копии голеньких девушек. А потому пришёл к выводу, что это был именно его стиль, и, скорее всего, он же сам и управлял ими всё это время.
– А почему он новых марионеток не делает? – спросил я у Шмеля, так как надувшаяся Нина, которой так и не удалось полностью закрыть мне глаза, похоже на меня обиделась.
– Борислав владеет аспектом «дыма», – задумчиво потирая подбородок, произнёс Ульрих, глядя, как Лина, используя нечто похожее на муай-тай, молотит успешно сопротивляющегося парня, постепенно окутывая его тьмой, – но так как создаваемые им образы материальны, не может воспроизводить своих кукол слишком уж часто.
– Подожди, – я, честно говоря, слегка заволновался. – То есть в этих поединках используются чары?
– Нет, – отрицательно покачал головой одноклассник. – Это именно что обычная рукопашка. Никакой магии.
– Ага, – я скептически хмыкнул. – Ну совсем никакой! Обычные люди ведь тоже так могут. Руку на пять метров вытянуть – да без проблем. Мир в темноту погрузить – вообще не вопрос. А уж голых девушек настрогать…
Я заткнулся, виском почувствовав возмущённый взгляд Нинки.
– Ну… я про то, что всё это – «эго» – «внутреннее» отражение аспекта. Можно сказать, особые свойства наших тел, для применения которых не нужны ручные печати. Важен только контроль живицы.
– Слушай, я, может, и валенок со дна, и в чародействе не шарю, – стало обидно, что меня тут за дурака держат. – Но лапшу вешать не надо. Простейшая логика говорит, что сотворение копии, неважно из чего, «внутренним использованием» быть не может.
– Но это правда! – красноволосая возмущённо вскинулась.
– Не совсем, – вклинился в разговор толстый Борис, до этого молча слушавший наши препирания и следивший за боем. – Антон прав, по факту, это жульничество. Слав не зря держит руки в карманах. Скрывает фигуры создания. Но дело в том, что мы на это уже внимания не обращаем, потому как без своих девок он чуть сильней обычного человека.
– Тц… Угу, вот мы и уговорились считать их уравнителем нашим «внутренним» силам. – Ульрих не стал отпираться. – Или же сражаться совсем без живицы. Но так скучно.
– Да я смотрю, ему и так не особо весело, – я кинул взгляд на синеволосого, нещадно избиваемого, несмотря на все попытки сопротивляться.
– Да он больше выпендривается, – Борис пожал плечами, ничуть не сочувствуя тёзке. – Ты почему, думаешь, Слав такой ленивый?
– Хрен его знает… – даже не попытался угадать я. – Родился таким.
– Ну, про «родился»-то верно, – усмехнулся Шмель. – А вообще всё проще: у него шесть запасных рук. В то время как он на диване валяется, дымные куклы за него всю работу делают. А если он задницу соблаговолит, наконец, отодрать – то ещё одна пара добавится.
– Просто он долбаный извращенец! – буркнула всё ещё красная под цвет своих волос Нина. – Я ему в общагу домашнее задание вызвалась отнести, когда он с простудой слёг, так меня там три голых дымных девки, копии тогдашних выпускниц, встретили! И чего в нём Алина нашла…
– Ну, что извращенец – факт известный, – серьёзно кивнул Ульрих. – Девушки от его вуайеризма регулярно страдают. Да и парни не раз и не два собирались идти бить Николича. Только силён, чертяка, ты не смотри, что его сейчас Линка так дубасит – она единственная, кому «можно». О, всё! Пипец котёнку.
– Жесть какая-то, – пробормотал я, глядя как из начавшей развеиваться тьмы вываливается поломанное тело Николича.
«Я вообще с этими монстрами рядом встать могу? Или просто самоуверенная блоха?» – мелькнула позорная мысль.
– Да, – похлопал меня по плечу Шмель. – Выглядит, конечно, не очень, но не боись. Неделька в госпитале – и будет как новенький!
– Я не про то, я об увлечениях «пациента»… – нагло соврал я, потому как на самом деле комментарий мой относился именно к окровавленной фигуре с переломанными костями, которую сейчас укладывали на носилки два прибежавших откуда-то медика, а рядом сидела и рыдала навзрыд только что самолично искалечившая парня Алина.
– А, это да…
– И часто тут «такое»? – поинтересовался я, взглядом провожая «победительницу», которую быстренько уводили куда-то две незнакомые мне пока что одноклассницы.
– Ну… конкретно такой цирк – только когда Линку с Бориславом в пару ставят, – пожал плечами Ульрих. – А их обычно вместе стараются не вызывать, потому как финал всем известен. Ну, ты сам только что видел – Николич доводит Звёздную до ручки, а затем пафосно и благородно сливает бой. В общем, у них странные отношения, так что я не совсем понимаю, за коим лядом МакПрохор выставил их сегодня друг против друга…
«Меня, небось, хотел впечатлить, – мысленно ответил я. – Чтобы не расслаблялся…»
– Так! Успокоились! – рыкнул физрук, привлекая всеобщее внимание и, сверившись со списком, поставил там какую-то галочку. – Так, новенький, Каменский – на выход. Посмотрим, чего ты там такое умеешь. А против тебя поставим…
– Можно я? – Вот почему я ни разу не удивился, услышав знакомый голос, а затем и увидев беловолосое чудовище с поднятой рукой?
– Хм… Светлова? – препод с сомнением посмотрел на девицу, но затем, кивнув своим мыслям, уже уверенно повторил: – Светлова. Раз сама вызвалась. Каменский против Светловой. К барьеру, дамы и господа.
– И чего она ко мне примоталась… – буркнул я, поймав заинтересованные взгляды как Нины, так и Шмеля, и поплёлся к центру площадки.
– Светлова, – прогудел физрук, подойдя к нам поближе. – Каменский у нас новичок, да к тому же практически нетренирован, так что давай-ка полегче.
Здесь бы мне возмутиться, мол, как это нетренирован?! Но я промолчал. Всё-таки после кросса в десять кругов вокруг школы и увиденного в первых двух спаррингах, моя самооценка в значительной мере упала.
А ведь вчера в летуне я не шибко-то поверил «пиджакам», что здесь меня кто-то может в блин раскатать. Чары чарами, но я всё же ожидал встретить нечто похожее на свой старый класс в школе до детского дома. А то и вовсе толпу изнеженных домашних детишек, что бы там директор ни заливал на тему того, что чародеи – щиты человечества.
Читать бесплатно другие книги:
