Песчаные черви Дюны Андерсон Кевин

Сен постучал друг об друга пальцами с ногтями, прошитыми электронными контурами, и уставился на изолирующую сферу Мурбеллы ничего не выражающим взглядом.

– Но мы еще не получили всю оплату и слышали, что Новый Орден сестер находится в весьма стесненном финансовом положении. Если мы продолжим прилагать усилия к изготовлению облитераторов, а вы откажетесь от своих обязательств…

– Оговоренное количество специи будет у вас, как только вы установите облитераторы на наши новые боевые корабли. Вы это прекрасно знаете. – Она не осмелилась сказать Сену, что израсходовала большую часть специи для того, чтобы помочь Преподобным Матерям пережить эпидемию.

– Ах, простите, но что, если ваша специя окажется зараженной машинным вирусом – ведь тогда нам не будет от нее никакой пользы. Есть ли у вас иной способ оплаты?

Мурбелла не могла поверить в такую слепоту.

– Специя не заражена. Мы стерилизуем ее любым из указанных вами способов.

– Но что, если стерилизация уничтожит ее полезные свойства?

– Тогда мы дадим вам исходную специю, чтобы вы обеззаразили ее каким вам угодно путем. Перестаньте играть словами и нести вздор, когда грядет полное истребление всего рода людского.

Сен разыграл возмущение.

– Вы называете это вздором? Свойства специи сложны, и их можно повредить такими грубыми воздействиями. Меланж будет бесполезным для нас, если мы не сможем его применять.

– Микроорганизмы чумы нежизнеспособны на открытом воздухе. Если возбудитель не передается в течение короткого времени от человека к человеку, то эпидемия быстро заканчивается. Поместите ее на один год на одной из ваших лун, если хотите.

– Но лишние трудности и неудобства… Я думаю, нам надо договориться о новой цене.

На счастье Сена, Мурбелла находилась внутри герметичного контейнера. Если бы не плазовая стена, разделявшая их, она бы сейчас убила этого тупого иксианца.

– Вы вообще понимаете, какие разрушения несет с собой Враг?

Он поджал губы и ответил:

– Давайте оставим эти сантименты, Командующая Мать. Досточтимые Матроны спровоцировали наступление машинного флота на них, а затем и на всех нас. Ваше объединение со шлюхами было вашим личным безумием, за которое теперь приходится платить всему человечеству. Икс никогда не ссорился с этими роботами-интервентами. Так как они давно эволюционировали от состояния прежних примитивных машин, то вполне возможно, что у Икса больше общего с ними, а не с властными, смертельно опасными женщинами.

Ах, вот оно что. Теперь она начала понимать, что происходит. Слыша голос Одраде и тысячи других голосов Другой Памяти, наперебой предлагавших свои советы, Мурбелла взяла себя в руки и успокоилась. Стало ясно, что этот иксианец пытается обострить спор. Но зачем? Для того чтобы отвлечь ее? Может быть, они на Иксе не достигли того прогресса в создании облитераторов, о котором пстоянно толкуют? Может быть, производство оружия застопорилось?

Она выбрала другую тему, надеясь остановить поток пустой болтовни.

– Я распоряжусь насчет тридцатипроцентного увеличения цены в специи и помещу эту плату в трастовый банк Гильдии – в любое отделение по вашему усмотрению. Я надеюсь, что это достаточная компенсация за причиненные неудобства. Однако вы получите эту плату только после того, как оружие будет доставлено нам согласно контракту. Гильдия поставила нам новые боевые корабли, но где же облитераторы?

Шаяма Сен поклонился, соглашаясь с новым предложением и отказываясь от своих прежних возражений.

– Наши заводы работают на полную мощность. Мы можем начать отгрузку готовых облитераторов и установку их на ваши боевые корабли немедленно.

– Я отдам соответствующие распоряжения. – Она зашагала по тесному пространству сферы, как посаженный в клетку лазанский тигр. От запаха дезинфекции ее начало тошнить. Наверное, испортилась система забора и фильтрации воздуха. – Как мы узнаем, что оружие работает так, как нам нужно?

– Вы поставили нам образец, и мы в точности его скопировали. Если исходный образец работал, то будет работать и наша копия.

– Исходные образцы работали, вы же сами видели, что осталось от Ракиса и Ричес!

– Но тогда вам нечего опасаться.

– Я настаиваю, чтобы наблюдатели Бинэ Гессерит и линейные инспекторы прибыли на ваши заводы. Они сделают вашу работу надежной и проследят, чтобы не было никакого саботажа.

Сену явно не понравилось это требование, но он не мог найти законного оправдания для отказа.

– Если ваши женщины не будут вмешиваться в процесс производства, то мы позволим им присутствовать. Это все?

– Нам также нужно доказательство успешных испытаний до того, как мы применим это оружие в реальных боевых действиях.

Сен улыбнулся.

– Вы хотите, чтобы мы ради простого доказательства испепелили какую-нибудь планету? Гм, чувствую, методы Досточтимых Матрон крепко засели в головах руководства Нового Ордена сестер. – Он рассмеялся. – Я предоставлю вам запись предыдущего испытания и даже распоряжусь насчет новой демонстрации, если вы на этом настаиваете.

– Мы просмотрим ваши данные, главный фабрикант. Передайте запись на Капитул, чтобы я смогла посмотреть ее собственными глазами.

Он снова забарабанил своими силиконовыми ногтями, заставляя Мурбеллу нервничать еще сильнее.

– Очень хорошо, я найду чудный астероид, дабы устроить для вас это развлечение.

Мурбелла прижалась к искривленной прозрачной стене сферы.

– Есть еще одна вещь, на которой я категорически настаиваю. На многих планетах обнаружены лицеделы, которые манипулируют правительствами и ослабляют нашу оборону. Некоторые из них сумели проникнуть даже на Капитул. Мне нужны доказательства того, что вы – не лицедел.

Пораженный Сен едва не упал.

– Вы обвиняете меня в том, что я – агент Врага, лицедел?

Мурбелла оперлась о твердую стенку сферы и холодно посмотрела в глаза иксианцу. Его возмущение ни в чем ее не убедило. Она повернула какой-то рычажок, и у основания сферы открылся изолированный контейнер. Это был прибор для стерилизации – автоклав и химическая ванна. Из контейнера еще поднимался пар, когда он выдвинулся к ногам главного фабриканта.

– Это разработанное нами тестирующее устройство. После того как мы обнаружили среди наших умерших трупы лицеделов, мы провели генетическое исследование трупного материала и создали безошибочный индикатор. Прямо сейчас, на моих глазах, вы – главный фабрикант – произведете этот тест на себе.

– Я не буду этого делать, – он возмущенно фыркнул.

– Будете, или в противном случае вы не получите ни грамма меланжа.

Сен снова принялся мерить шагами каюту.

– Что это за тест? Как его выполняют?

– Он практически полностью автоматизирован. – Мурбелла объяснила принцип и последовательность простых действий. – В качестве премии мы можем позволить вам производить это устройство в промышленных количествах. Есть масса подозрительных людей, которым всюду мерещатся лицеделы. Вы можете получать приличный доход, торгуя этими нехитрыми аппаратами.

Сен задумался.

– Вероятно, вы правы.

Мурбелла не спускала с него глаз. Преодолев смущение, он остановился рядом со сферой, чтобы она могла видеть каждое его движение. Насколько знали Преподобные Матери, имитировать выполнение теста было сложно, к тому же у главного фабриканта не было времени на подготовку отвлекающих маневров. Мурбелла в сильном волнении ждала результата, и, к ее облегчению, индикаторы показали, что главный фабрикант – человек. Шаяма Сен не был лицеделом.

Он повернулся к Мурбелле и раздраженно показал ей пробирку.

– Теперь вы удовлетворены?

– Да. Мало того, я советую вам провести этот тест всем вашим главным инженерам и руководителям научных коллективов. Икс – лакомый кусок для Врага, он попытается наводнить вашу планету своими шпионами. Это еще одна причина, по которой я хочу, чтобы наши сестры наблюдали за производством.

Сен выглядел не на шутку обеспокоенным, такая возможность, видимо, действительно до сих пор не приходила ему в голову.

– Я признаю вашу правоту, Командующая Мать. Я сам очень хочу взглянуть на результаты тестов.

– Тогда присоедините эти результаты к данным об испытании облитератора. Приготовьтесь установить новое оружие на все корабли, которые стоят сейчас на верфях Джанкшн. Мы готовы развернуть полномасштабное наступление на флот мыслящих машин.

Каждая сознающая себя жизнь требует для себя исключительно защищенного и безопасного места, где разум имеет возможность беспрепятственно блуждать по глубинам памяти и куда стремится вернуться тело.

Эразм. Созерцательные заметки

– Теперь, когда вы находитесь среди нас уже больше года, настало время показать тебе, Паоло, мое особое место. – Независимый робот взмахнул рукой, всколыхнув складки своей великолепной и роскошной одежды. – И вам, разумеется, тоже, барон Харконнен.

Барон поморщился и отозвался голосом, полным сарказма:

– Ваше особое место? Думаю, что мы будем очарованы тем, что роботы считают особым местом.

За то время, что они с Паоло провели в Синхронии, барон потерял всякое благоговение и страх перед мыслящими машинами. Они были тяжеловесны и грандиозны, избыточны, но совершенно лишены всякой импульсивности. Пока Омниус считал, что ему нужен Паоло и барон – для того, чтобы воспитывать мальчика, – они оба могли чувствовать себя в относительной безопасности. Барон при всяком удобном случае показывал зубы и ждал момента воспользоваться обстоятельствами к своей выгоде.

Стены и интерьер знакомого до боли кафедрального зала окрасились в немыслимые цвета, словно над ними одновременно тяжко трудились мириады художников. Вместо голой металлической и каменной поверхности глазам предстало буйство зеленой и коричневой красок, воплотившееся в реалистическое изображение деревьев и птиц. Тяжелый потолок растворился, открылось синее небо, заиграла необычная синтетическая музыка. Через сад пролегла усыпанная драгоценными камнями дорожка, вдоль которой были расставлены удобные скамейки. В стороне появился затянутый лилиями пруд.

– Это сад моих размышлений. – Эразм изобразил на лице искусственную улыбку. – Я очень люблю это место, в нем есть что-то действительно особенное.

– Да, по крайней мере цветы не воняют. – Паоло сорвал одну из ярких хризантем, понюхал ее и бросил на дорожку. За год интенсивного обучения барону наконец удалось сделать из парня личность, которой можно было гордиться.

– Все это очень мило, – криво усмехнулся барон, – и совершенно бесполезно.

Выбирай выражения, когда говоришь с ним, дедушка, предупредила его Алия. Я не хочу, чтобы нас убили сегодня. Начались ее обычные разглагольствования.

– Вас что-то тревожит, барон? – спросил Эразм. – Это должно быть местом покоя и созерцания.

Смотри, что ты наделала. Убирайся прочь из моей головы.

Я не могу, я заперта в ней, как в ловушке. Ты не можешь от меня избавиться. Когда-то я убила тебя гом джаббаром, и я могу сделать это снова одним лишь легким движением.

– Я вижу, что вас часто снедают беспокойные мысли. – Эразм подошел ближе. – Вы позволите мне произвести трепанацию вашего черепа и заглянуть внутрь? Я смогу определить источник ваших неприятностей.

Берегись, Мерзость! Я ведь могу и согласиться на его предложение.

Он с усилием изобразил на лице улыбку, отвечая независимому роботу.

– Я сгораю от нетерпения узнать, как мы сможем реально работать с Омниусом. Ваша война с человечеством продолжается уже довольно долго, а мы находимся здесь всего лишь год. Когда вы сделаете то, ради чего мы находимся здесь?

Паоло нетерпеливо пнул покрытие дорожки.

– Да, Эразм, когда мы получим такое удовольствие?

– Достаточно скоро. – Робот запахнулся в свои одеяния и повел обоих людей по саду.

Мальчик только что отметил одиннадцатый день рождения и на глазах превращался в сильного юношу, мускулистого и тренированного. Благодаря влиянию барона все черты личности Атрейдса постепенно улетучились. Эразм лично наблюдал за физической и военной подготовкой Паоло, заставляя его сражаться с механическими бойцами, – все это делалось для того, чтобы он стал предполагаемым Квизац Хадерачем.

Но барон по-прежнему недоумевал, зачем все это нужно. Зачем нужна машинам какая-то темная религиозная фигура из далекого прошлого?

Эразм жестом предложил им сесть на ближайшую скамью. Синтетическая музыка и пение птиц зазвучали громче, мелодии их гармонично переплетались, лаская слух. Выражение лица робота снова изменилось, оно стало мечтательно-благостным.

– Разве эта музыка не прекрасна? Я сам ее сочинил.

– Это впечатляет. – Барон презирал спокойную, умиротворяющую музыку, предпочитая нечто более энергичное и какофоническое.

– За прошедшие тысячелетия я создал чудесные творения искусства и множество иллюзий. – Лицо и тело Эразма снова изменились; теперь он стал неотличимо похож на человека. Немыслимо роскошное одеяние превратилось в простое деревенское платье в цветочек, и теперь перед Паоло и бароном была старушка с добрым лицом и маленькой садовой лопаткой в руке. – Это одно из самых любимых моих обличий, я постоянно совершенствую его, опираясь на сведения, доставляемые лицеделами.

Наклонившись, Эразм лопаткой срезал сорняки под скамьей. Барон мог поклясться, что минуту назад этих сорняков здесь не было. Из жирно блестящей земли выполз червь, и старушка разрубила его лопаткой пополам. Две извивающиеся части червя тут же зарылись в почву.

В голосе робота зазвучали мягкие ласковые нотки, сейчас Эразм был действительно похож на бабушку, рассказывающую внучатам волшебную сказку.

– Очень давно – во времена, когда вы еще были исходным, оригинальным бароном, – ученый с Тлейлакса по имени Хайдар Фен Аджидика создал искусственную специю, названную им амалем. Несмотря на то что это вещество обладало существенными недостатками, Аджидика принимал его в чрезмерно больших количествах, отчего сошел с ума и рано умер.

– Похоже, он потерпел неудачу, – заметил Паоло.

– О, по видимости, это и в самом деле была неудача, но при этом он сумел сделать нечто очень и очень важное. Назовем это побочным действием. Он создал своих особых послов, усовершенствованных лицеделов, каковыми он хотел населить новое царство. Он посылал их в дальние уголки космоса как разведчиков, колонизаторов, как людей, готовивших его, Аджидики, собственное пришествие. Но он умер, прежде чем успел к ним присоединиться. Бедный глупый человек.

Старуха воткнула лопатку в землю. Встав, она уперлась руками в поясницу, словно для того, чтобы успокоить боль.

– Новые лицеделы обнаружили нашу машинную империю, и Омниус позволил мне изучать их. Я потратил много поколений человеческой жизни, работая с этими лицедеями, и научился извлекать из них полезную информацию. Это очень милые биологические машины, далеко превосходящие своих предшественников. Да, они оказались чрезвычайно полезными для нас, они помогут нам выиграть эту последнюю войну.

Оглядев иллюзорный сад, барон заметил другие силуэты – рабочих, похожих на людей. Новые лицеделы?

– Так вы заключили с ними союз?

Старуха презрительно поджала губы.

– Союз? Они рабы, а не партнеры. Для них Омниус и я – боги, более могущественные хозяева, чем прежние тлейлаксу. – Эразм ненадолго задумался. – Мне очень хотелось, чтобы они доставили сюда хотя бы одного Мастера до того, как Досточтимые Матроны убили их всех, до последнего человека. Дискуссия с ними могла бы оказаться поистине просветительской.

Паоло вернул разговор в интересующее его русло:

– Став Квизац Хадерачем, я тоже стану Богом.

Эразм издал старушечий смешок.

– Бойтесь мегаломании, молодой человек. Она погубила великое множество людей – таких, например, как Хайдар Фен Аджидика. Думаю, скоро у меня в руках окажется ключ, с помощью которого я смогу раскрыть твой потенциал полностью. Мы должны освободить Бога, который пока, скорчившись, сидит в вашем теле. Это потребует мощного катализатора.

– Что это за катализатор? – спросил мальчик.

– Я все время забываю, какими нетерпеливыми могут быть люди! – Старуха оправила платье в цветочек. – Именно поэтому я искренне восхищаюсь лицеделами. В них я вижу возможность улучшения человеческой породы. Лицеделы могут стать теми людьми, которых согласятся терпеть даже мыслящие машины.

Барон недоверчиво хмыкнул.

– Люди никогда не будут совершенными! Поверьте мне. Я знавал многих людей, и они всегда так или иначе разочаровывали меня.

Раббан, Питер… даже Фейд, и тот, в конце концов, опростоволосился.

Ты забыл себя, дедушка. Вспомни, это тебя убила маленькая девочка ядовитой иглой. Ха-ха!

«Заткнись!» Барон нервно почесал затылок, словно желая пробить череп и вырвать из мозга Алию. Она замолкла.

– Боюсь, что вы правы, барон. Людей невозможно спасти, но мы же не хотим, чтобы об этом узнал Омниус. Ведь в этом случае он уничтожит их всех.

– Мне казалось, что как раз этим машины сейчас и заняты, – сказал барон.

– В известной степени. Омниус несколько преувеличил свои способности, но думаю, что, когда мы поймаем корабль-невидимку, он спустится с небес на землю и займется делом. – Старуха выкопала в земле несколько лунок и посадила туда семена, неведомо откуда появившиеся у нее в руках.

– Что особенного в этом корабле-невидимке? – поинтересовался барон.

– Наши математические проекции говорят о том, что на его борту находится Квизац Хадерач.

– Но ведь Квизац Хадерач – это я! – вскричал Паоло. – У вас ведь уже есть я.

Старуха криво усмехнулась в ответ.

– Вы – наш резервный план, молодой человек. Омниус предпочитает избыточность и стопроцентную надежность. Если возможны два Квизац Хадерача, то мы хотим иметь обоих.

Изобразив на лице неудовольствие, барон нервно хрустнул пальцами.

– Так вы думаете, что на борту корабля-невидимки находится еще один Пол Атрейдес? Это маловероятно.

– Я утверждаю, что на борту находится еще один Квизац Хадерач. Однако, если у нас есть гхола Пола Атрейдеса, то он, определенно, мог быть создан и в другом месте.

Идем ли мы по Золотому Пути, или давно сбились с дороги? В течение трех с половиной тысяч лет мы молились об избавлении от Тирана, но теперь, когда его нет, не забыли ли мы, как жить без такого жесткого руководства? Знаем ли мы, как принимать верные решения, или мы безнадежно заблудимся в собственной дикости и умрем на груде наших неудач?

Верховная Мать Дарви Одраде. Размышления о моей эпитафии, извлечено из закрытого архива Бинэ Гессерит, написано перед битвой за Джанкшн

Гарими находилась в состоянии крайнего возбуждения. Она не стала садиться, войдя в кабинет Шианы, несмотря на то, что та несколько раз предложила ей стул. Гарими не обратила внимания даже на полотно Ван Гога. Исчезновение мин привело ее в неописуемую, не стихавшую ярость. Поисковые команды, прочесывавшие корабль, не могли пока найти похищенную взрывчатку. Шиана знала, что у верховного проктора свои соображения насчет возможных похитителей.

– Вы и баши неудачно выступили на Келсо, вы заключили неважную сделку, – говорила Гарими. – Вы оставили там массу людей и оборудования, но не получили ничего взамен.

– Мы пополнили запасы воды и продовольствия.

– Но что будет, если вредители выведут из строя системы жизнеобеспечения? Лайет-Кайнс и Стилгар были лучшими специалистами по сохранению ресурсов, повторной утилизации и восстановлению. Что, если нам потребуется их помощь? Вы не намерены вырастить новых гхола этих людей?

Шиана еще больше разозлила Гарими своим ответом, который она произнесла безмятежным тоном с удивленной улыбкой.

– Мы можем это сделать, но мне кажется, что вы подозреваете всех детей гхола. И вот теперь вы хотите вернуть Лайета и Стилгара? Но ведь, наверное, Лайет был прав: их предназначение – остаться на Келсо.

– Теперь со всей очевидностью ясно, что не они были вредителями, хотя я не вполне уверена насчет Юэ.

Шиана смотрела на яркие мазки цвета, которые древний художник сумел превратить в изображение редкостной силы и выразительности. Ван Гог был гением.

– Я приняла необходимые меры, учтя наши потребности и приоритеты.

– Едва ли! Вы согласились с наглыми требованиями этих убийц-кочевников и запретили нам основать новый Орден Бинэ Гессерит на этой планете. Мы бы учредили там новую школу – а теперь нам остается только ждать, когда наш корабль разлетится на куски.

«Ах, так вот что на самом деле ее так бесит».

– Ты же отлично понимаешь, что я с радостью позволила бы тебе и твоим последовательницам поселиться на Келсо. – Она заставила себя улыбнуться. – Но я не хотела войны с местными жителями. Мы можем научить других людей следить за системами жизнеобеспечения. Корабль уцелеет, как уцелел в течение десятилетий.

Но Гарими не была настроена сдаваться.

– Уцелеет? Но каким образом? Мы создадим следующих гхола, которые спасут нас? Это ваше обычное решение: будь то Мерзость Алия, предатель Юэ или Тиран Лето II. Пандора может закрыть свой ящик и немного отдохнуть.

– Но зато я его широко открыла. Я хочу возродить историю, вернуть к жизни Пола Атрейдеса и Сафира Хавата. Мы можем рассчитывать на квалификацию мастера меча Дома Атрейдесов.

– Но Хават с треском провалился, когда вы попытались вернуть ему память.

– Значит, мы попробуем еще раз. Возможно, Чани станет нам опорой в пробуждении Пола. Джессика также созрела для пробуждения. Даже Лето II готов.

Глаза Гарими сверкнули.

– Вы играете с огнем, Шиана.

– Я выковываю оружие, а для этого необходим огонь. – Шиана отвернулась, давая понять Гарими, что разговор окончен. – Я много раз слушала твое мнение и хорошо его запомнила. Сегодня я обедаю с гхола. Может быть, после этого у меня появятся свежие идеи.

Пылая гневом, темноволосая женщина последовала за Шианой в коридор и направилась в обеденный зал. Неожиданно из лифта вышел Лето II – совершенно один и, как всегда, абсолютно невозмутимый. Двенадцатилетний мальчик часто ходил без сопровождения по кораблю, вот и сейчас он посмотрел на обеих женщин, моргнул, но ничего не сказал. Какой странный, погруженный в себя ребенок.

Прежде чем Шиана успела остановить Гарими, она уже сердито направилась к мальчику, найдя подходящий объект, на котором могла выместить свою злость и растерянность.

– Итак, Тиран, где же твой Золотой Путь? Куда он привел нас? Если ты обладаешь предзнанием, то почему не предупредил о Досточтимых Матронах и Враге?

– Не знаю. – Мальчик был искренне озадачен. – Я не помню.

Гарими с отвращением рассматривала юного Лето.

– Но что будет, если ты вспомнишь? Станешь ли ты снова Богом-Императором, величайшим убийцей во всей истории человечества? Шиана думает, что ты можешь спасти нас, но я считаю, что Тиран может с таким же успехом и так же легко погубить всех нас. Это у тебя получается гораздо лучше. Я не хочу, чтобы к тебе вернулось твое изначальное эго, Лето II. Твой Золотой Путь – это тупик, он заведет людей в болото.

– Этот мальчик сейчас не имеет никакого отношения к Золотому Пути, – сказала Шиана, железной хваткой взяв Гарими за руку. – Оставь его в покое.

Лето быстро отступил в сторону, метнулся прочь и побежал по коридору. Гарими торжествующе смотрела ему вслед, а Шиана – на нее, как на глупца, изобличившего себя еще одной безумной выходкой.

Глаза и уши Лето горели от обвинений верховного проктора, но мальчик не позволил себе заплакать. Мудрый человек не тратит воду ради того, чтобы избавиться от эмоций; он знал эту мудрость древней Дюны. Убегая прочь от Шианы и невыносимого проктора, и от всех, кто воображал, будто знает, чего от него ждать, мальчик внутренне отвергал все сказанное Гарими и старался отделаться от всего, что он сам о себе знал.

«Я был Богом-Императором, Тираном. Я создал Золотой Путь… но моя память заперта и сокрыта от меня, и я в действительности не понимаю, что это!» Несмотря на все, что он вычитал и узнал о своей прошлой исходной жизни, Лето ощущал себя всего лишь двенадцатилетним мальчиком, который никого не просил его возрождать.

На транспортном лифте он спустился на нижнюю палубу и пошел к тому месту, где ему всегда было уютно и покойно. Сначала он хотел проскользнуть в ревущую трубу камеры рециркуляции воздуха, но из-за мер безопасности, принятых баши Тегом и другом Лето Сафиром, этот проход был блокирован.

До этой неприятной встречи с Гарими Лето собирался встретиться со своим другом Сафиром Хаватом и пойти с ним в спортивный зал. Несмотря на то что другому гхола было уже семнадцать лет и он уже был правой рукой Тега в службе безопасности, он все же часто встречался с Лето в дружеском спарринге. Невзирая на возраст и рост, Лето мог сражаться против противников, превосходящих его силой и весом. За несколько прошедших лет друзья стали друг для друга серьезными соперниками.

Однако сейчас Лето хотелось побыть одному. Он спустился на нижнюю палубу и остановился перед входом в гигантский грузовой отсек. Наверняка системы слежения уже засекли его. Лето с трудом сглотнул. Он еще ни разу не входил в этот отсек один, хотя часами рассматривал червей с наблюдательной площадки.

Два молодых охранника стояли в холле перед люком отсека.

Увидев мальчика, они преградили ему путь.

– Это запретная зона.

– Запретная для меня? Вы знаете, кто я?

– Ты Лето Тиран, Бог-Император, – заученно проговорила молодая женщина, словно отвечая на вопрос Гарими. Это была Дибрей, дочь Ордена Бинэ Гессерит, рожденная уже на корабле, после бегства с Капитула.

– Эти черви – часть меня. Вы что, не помните историю?

– Они опасны, – вмешался в разговор охранник-мужчина. – Тебе не стоит туда идти.

Лето окинул парочку безмятежным взглядом.

– Нет, стоит. Особенно сейчас. Мне нужно ощутить под ногами песок, вдохнуть запах специи, червей. – Он прищурился. – Это может восстановить мою память, как того хочет Шиана.

Дибрей, нахмурившись, задумалась. Шиана действительно говорила, что для пробуждения памяти гхола надо использовать любые средства.

Мужчина повернулся к своей напарнице:

– Свяжитесь с Сафиром Хаватом и сообщите ему об этом. Это непредвиденный случай.

Лето приблизился к тяжелому люку.

– Мне надо всего лишь войти. Я не пойду далеко. Черви ведь обычно находятся в центре отсека? – Он решительно набрал простой код доступа и отпер замок. – Я знаю этих червей. Сафир меня поймет, его память ведь тоже еще не восстановлена.

Прежде чем охранники успели его остановить, Лето прошмыгнул в отсек. Песок, казалось, издавал потрескивание, как от статического электричества. В ноздри ударил сильный запах кремнистого песка и корицы. С противоположного конца километрового отсека к мальчику двинулись крупные черви.

Одно только ощущение песка вокруг вернуло мальчика в то место, о котором он усердно читал в библиотеке корабля-невидимки. То место было планетой Арракис, превратившейся из пустыни в цветущий сад за время его долгого правления. Он сделал глубокий вдох, воздух, насыщенный парами меланжа, действовал успокаивающе.

Не стараясь ступать осторожно и тихо, Лето пошел по песку, утопая в нем по лодыжки. Он не обращал ни малейшего внимания на предостерегающие крики охранников, с трудом идя от железной стены вглубь отсека. Этот искусственный заповедник был единственным кусочком пустыни, известным заточенным здесь червям.

Взобравшись на гребень дюны и глядя на стены огромного помещения, лето попытался вообразить, каким величественным был когда-то Арракис. Хотелось бы вспомнить этот вид. Дюна, на которой он сейчас стоял, была мала в сравнении с настоящей, и содержавшиеся здесь черви тоже были мельче, чем их дикие пустынные предки.

Впереди всех полз самый большой червь, за ним следовали остальные. Лето чувствовал свою органическую связь с этими семью червями. Похоже, эти гиганты чувствовали его душевную боль и стремились теперь к нему на помощь, несмотря на то, что исходная память была пока замурована под оболочкой ничего не помнящего гхола.

Из глаз Лето вдруг покатились слезы – то были не слезы обиды на Гарими, нет, то были слезы радости и умиления. Слезы! Он не мог остановить этот неудержимый поток влаги. Возможно, что если бы он сейчас умер здесь, на этом песке, то его тело слилось бы с плотью червей и остались бы позади все страхи и напрасные надежды.

Эти черви были его потомками, в каждом теплилась частица его прежнего сознания. «Мы – одно целое». Лето поманил к себе червей. Несмотря на то что в его клетках, клетках гхола, пока не пробудилась память о его тысячелетней жизни, в клетках этих червей жила та же память.

– Ты спишь в них? Живу ли я в ваших клетках?

В сотне метров от него черви остановились и один за другим зарылись в песок. Он чувствовал, что их присутствие ничем ему не угрожает, наоборот… казалось, что черви стремятся защитить его от опасности. Они знают его!

От входа в отсек Лето услышал знакомый голос, выкрикивавший его имя. Оглянувшись, он увидел гхола Сафира Хавата. Сафир стоял в проеме люка и жестами звал Лето вернуться в безопасное место.

– Лето, берегись. Не дразни червей. Ты мой друг, но если он тебя съест, то я не брошусь ему в пасть, чтобы вытащить тебя оттуда. – Сафир попытался рассмеяться собственной шутке, но вид у него был по-настоящему встревоженным.

– Мне надо еще немного побыть с ними наедине. – Лето почувствовал в глубине песка какое-то движение. Он нисколько не боялся за себя, но не хотел подвергать опасности друга. Он почувствовал дуновение ветра, напоенного коричным духом меланжа.

– Иди сюда, сейчас же!

Потом, преодолевая страх, Сафир подошел к мальчику. Теперь их разделяло всего несколько метров.

– Ты что, хочешь так покончить с собой? Ты хочешь свести счеты с жизнью? – Сафир оглянулся, явно прикидывая, успеет ли он в случае опасности добежать до выхода. Лицо его сморщилось. Он был в страхе и за себя, и за Лето, борясь со своими инстинктами, которые гнали его прочь из отсека с червями. Но он все же упрямо шагал вперед, словно испытывая сверхъестественное притяжение к Лето.

– Сафир, остановись. Тебе угрожает куда большая опасность, чем мне.

Черви почувствовали, что в их царство вторгся чужак. Но при этом они пришли в необычайно сильное возбуждение, какого было трудно ожидать. Обычно они не так бурно реагировали на появление незваных гостей. Лето всем существом почувствовал исходящую от червей волну ненависти. Он кинулся к Сафиру, чтобы спасти его. Казалось, что друг Лето борется с самим собой.

Взметая песок, черви окружили Лето и Сафира. Чудовища возникли над поверхностью дюн, их круглые головы повернулись в одну сторону.

– Лето, нам надо бежать. – Сафир схватил мальчика за рукав. Голос его прерывался от страха. – Бежим!

– Сафир, они не тронут меня. Я чувствую… Я чувствую, что мог бы заставить их уйти. Но они чем-то сильно обеспокоены. Им не нравится что-то… что-то в тебе? – Лето чувствовал, что здесь происходит драма, сути которой он не понимает.

Черви как огромные тараны одновременно бросились к двум фигуркам на дюне. Сафир рванулся прочь от Лето и потерял равновесие на рыхлом песке. Лето попытался приблизиться к нему, но в это время один из червей поднялся из песка между ними, разметая вокруг себя пыль и песок. С противоположной стороны к Сафиру метнулся еще один червь, поднявшись в воздух всем своим извивающимся телом.

Сафир издал душераздирающий крик, от которого у Лето застыла кровь в жилах. Это был крик не друга, к которому так привык Лето, в этом вопле вообще не было ничего человеческого.

Песчаные черви ударили Сафира, но не пожрали его. Словно в припадке ярости, самый большой червь обрушился на Сафира всей своей тяжестью, вдавив юношу в песок. Другой червь прокатился как каток по распростертому телу. Для верности третий червь ударил уже безжизненный труп. Потом три червя развернулись и отползли в сторону, словно гордясь содеянным.

Лето, шатаясь, направился к раздавленному телу, не обращая внимания на червей. Он скатился по склону взрытой червями дюны и опустился на колени рядом с почти погребенным в песке другом.

– Сафир!

Но, взглянув на труп, он не узнал знакомых черт. Раздавленное лицо было чужим и неузнаваемым – бледная кожа, бесцветные волосы, бессмысленный взгляд. Черные глаза-пуговицы были мертвы.

Потрясенный Лето отшатнулся назад.

Сафир оказался лицеделом.

Вот моя маска – она точно такая же, как ваша. Мы не можем знать, как они выглядят, пока носим их.

Шестерни обмана, комментарий тлейлаксу

Скандал в руководстве корабля-невидимки. Безмерное удивление. Даже Дункан Айдахо не мог понять, как такое могло произойти. Как долго наблюдал за ними лицедел на борту «Итаки»? Раздавленный безобразный труп не оставлял места для сомнений.

«Сафир Хават был лицеделом! Как это могло случиться с ним?»

Прежний доблестный воин-ментат служил Дому Атрейдесов. Хават был добрым и преданным другом Дункана – но не эта гротескная версия. Все это время, в течение всех трех лет непрерывного саботажа и вредительства – а может быть, и дольше, кто знает? – Дункан не распознал в Хавате лицедела, так же, как и опекавший его Майлс Тег. Ничего не поняли и сестры Бинэ Гессерит, никто из детей гхола. Но почему?

Был и еще один, более страшный вопрос, застилавший, словно солнечное затмение, черной пеленой сознание Дункана: «Мы нашли одного лицедела. Но есть ли еще и другие?»

Он посмотрел на Шиану, на обескураженного Лето II и на двух охранников, стоявших возле нечеловеческого тела.

– Надо сохранить это происшествие в тайне до тех пор, пока мы не сможем проверить всех на борту. Надо наблюдать за людьми, придумать какой-нибудь тест…

Шиана согласно наклонила голову.

– Если на борту есть и другие лицеделы, нам надо действовать до того, как они узнают, что случилось. – Голосом Бинэ Гессерит, который действовал на людей как удар, она приказала охранникам: – Не говорите об этом никому.

Они оцепенели. Шиана сразу принялась составлять план чистки и поголовной проверки всех пассажиров и членов экипажа. Ментатский разум Дункана метался, как в клетке, пытаясь рассчитать дальнейший ход событий, но неразрешимые вопросы не поддавались никакой логической обработке.

Один вопрос перевешивал все другие: «Как нам узнать, что какой-то тест действительно работает?» Сафир уже был допрошен в присутствии Вещающих Истину, так же, как и все остальные пассажиры. Каким-то образом эти новые лицеделы могли ускользать даже от способности ведьм распознавать ложь и истину.