Детка, я твой! Маш Диана

Глава 1

– Мне сколько раз повторять, Сойер? Товар – высший сорт. Не нравится, я его старику Барни толкну, меньше мороки, – низкий, будто простуженный мужской голос звучал вызывающе и нагло.

Принадлежал он высокому, плечистому парню, что стоял ко мне вполоборота. Лицо его скрывала натянутая до самых глаз бейсболка, и видно было только бритый затылок.

Грубые ботинки, мятые джинсы и видавшая лучшие дни серая футболка подчеркивали рельефное тело, но не облегали его, как у тех трех шкафоподобных мордоворотов, что стояли напротив и скалились ему в ответ так, что у меня от страха сердце заходилось. А этому хоть бы что.

Слабоумие и отвага в действие.

Рядом с такими я бы застыла, как полевая мышка, и лишний раз рот не открывала, боясь быть съеденной на месте. Впрочем, я и так не открывала.

Спрятавшись за угол и наблюдая за этими гопниками, я раздумывала, позвонить ли в полицию сейчас и нажаловаться на вконец обнаглевших преступников, что занимаются своими грязными делишками рядом с заведением моего старшего братца, или вернуться в клуб и уже там воспользоваться телефоном?

О том, чтобы по-тихому свинтить домой и забыть обо всем тут увиденном и услышанном и речи быть не могло. Все же я дочь своего отца, а он у меня, без малого, шеф департамента полиции Оттавы, и учил своих детей уважать закон!

– Не зарывайся, псина, нам его еще проверить надо, а то подсунешь дрянь и исчезнешь с деньжатами. Ищи потом ветра в поле, – ответил наглецу самый страшный из мордоворотов, – я, конечно, найду. Но сам понимаешь, лишние телодвижения…

Он протянул ладонь, на которую тут же упал небольшой прозрачный пакетик с подозрительным содержимым.

– Ванкуверские ведьмы дрянь не варят, Сойер. Пробуй, мне не жалко, – хмыкнул в ответ парень и замолчал, ожидая вердикта.

Судя по тому, как быстро тут все происходит, я еще до барной стойки дойти не успею, как эти отморозки рассосутся в ночи, а приехавшие на вызов полицейские меня потом на смех поднимут. Так что, если звонить, то сейчас.

Потянувшись к застежке рюкзачка, на дне которого покоился телефон, я не рассчитала степень своего волнения и, сильно дернув молнию, выпустила его из рук. Звук падения был приглушен проехавшим неподалеку байком, поэтому испугаться я не успела. Склонилась над сумкой, взяла ее в руки… а вот полностью разогнуться не смогла.

Взгляд уперся в бочкообразный торс того самого Сойера, на чьей мерзкой морде, при виде моего ошеломленного лица, начала медленно расползаться пугающая до дрожи в коленях, похотливая улыбка. Вблизи он выглядел еще ужаснее: с тату на половину лысого черепа, огромным лбом, мелкими глазками и серой, нездоровой кожей.

Вышла проветриться на свежий воздух, называется. И что теперь делать?

«Притворяться недалекой блондинкой», – подсказал не отличающуюся оригинальностью идею мой сжавшийся в горошину мозг.

– Мальчики! Как дела? – выдавила я самую жалкую из всех возможных улыбок, – я искала своего парня и потерялась немного. Не подскажите, где тут вход в клуб?

Давящая тишина продлилась ровно столько, сколько хватило трем здоровенным амбалам хорошенько пройтись по мне голодными взглядами, оценив лицо, длинные, спускающиеся до попы светлые локоны, едва прикрытую шелковым черным топом, небольшую грудь, облегающую бедра короткую красную юбку и голые ножки, заканчивающиеся дорогими босоножками на десятисантиметровом каблуке.

– Сойер, гляди какая сучка, – впервые подал голос один из дружков мордоворота, которого я мысленно окрестила мордоворотом номер два, – можно мне ей… помочь?

И так облизнулся, сволочь проклятая, что сразу стало ясно, никакой «помощью» тут и не пахнет. Доведет до ближайших кустов и покажет «небо в алмазах».

– Почему это тебе, Олле? – проснулся мордоворот номер три, – я тоже хочу.

– В очередь, Стив, я первый предложил, – мужчины с надеждами во взглядах уставились на своего главаря, но тот не торопился с ответом, продолжая сверлить меня своими глазками-бусинками, и медленно пожевывать нижнюю губу.

Впору было плюнуть на все и начать звать на помощь, а у меня как язык онемел. Да и толку? Снаружи ни души, а в самом клубе музыка бьет по голове так, что сам себя не услышишь, не то что визги с улицы.

Я уже мысленно попрощалась со всеми имеющимися у меня родственниками, как вдруг из-за спин трех уродов раздался знакомый хриплый голос.

– Слюни подотрите, парни, это моя телка. И искала она меня. Правда, сладенькая? – Сойер и его приятели дружно обернулись на стоящего позади дерзкого барыгу.

Бейсболку парень успел снять, и свет фонаря осветил его покрытую ежиком темных волос голову. Лицо можно было бы назвать красивым, если бы не недельная щетина, острый взгляд глубоко посаженных желтых глаз, и циничная усмешка, маскирующая необъяснимую злость, которую я ощущала каждой клеточкой своего тела.

Гребаный оборотень. Только этого мне не хватало.

Я уже собралась было послать нахала куда подальше, но внутренний голос, у которого мозгов было чуточку больше, резко приказал заткнуться и кивнуть.

– Твоя, говоришь? Дорогие шмотки, кукольное личико… – медленно произнес Сойер, а затем наклонился ко мне и шумно вдохнул, – подзаборная шавка утверждает, что трахает чистокровную пиявочку? Ты, конечно, смазливый ублюдок, но сказки будешь рассказывать своим шмарам, а не мне. Вампиры никогда не отдадут свое сокровище жалкому псу.

И даже не поспоришь. Папочка за меня любому увальню яйца на голову натянет. А посягни на его младшую дочь не дружащий с законом оборотень – и вовсе со свету сживет.

– А кто сказал, что я их спрашивал? –  парень приблизился к нам, оттолкнул плечами мордоворотов под номером два и три, схватил меня за руку и рванул на себя, впечатывая в твердую грудь. Ноздрей коснулся запах сигарет, горячего мужского тела и мускуса, – ну же, детка, скажи им, кому ты принадлежишь.

Одна его рука легла мне на горло, не давая отвернуться и отвести взгляд от стоящих передо мной головорезов, следивших за каждым движением оборотня. А вторая… вторая, самым наглым образом, прошлась по моей груди, задев чувствительный сосок и, заставив меня вздрогнуть, затем скользнула по впалому животу, ушла за спину, собственническим жестом накрыла ягодицу и сжала ее.

Голова закружилась, как после бокала разбавленной чем-то крепким второй отрицательной. Жар его ладони ощущался так интенсивно, словно и не было никакой юбки. Я бы и рада отшатнуться, но какой там? Меня держали железной хваткой, вырваться из которой не представлялось возможным.

С другой стороны, начни я сейчас вырываться, его приятели поймут, что парень врет, и тогда меня ждет участь пострашнее «волчьей сучки».

– Я не слышу, детка. Так кому ты принадлежишь? – зараза мерзкая, знает, что я не могу его сейчас послать и пользуется вовсю, гладит, трогает, под юбку пальцами лезет…

– Т-т-тебе, милый, – все же ответила я еле слышно, сжимая бедра и надеясь, что все это скоро закончится.

Глава 2

«Дорогой дневник, жизнь повернулась ко мне задом», – именно этими словами я бы охарактеризовала сегодняшний день, если бы по примеру ровесниц любила переносить на бумагу все свои тайны. Но дневников я никогда не вела. А стоило бы. Нужно же хоть где-то выплескивать свои эмоции. Мама говорит, что нельзя держать их в себе и ждать, когда прогремит большой взрыв. А он когда-нибудь обязательно прогремит.

– Ну что, довольны? – обратился наглый подонок к своим дружкам-бандитам, а затем склонился к моему уху, – дверь в клуб прямо и направо. Жди меня за барной стойкой, сладкая.

«Ага, бегу и спотыкаюсь!» – подумала я, а в ответ слабо кивнула, не веря, что так легко отделалась. Не знаю, почему он решил поиграть в рыцаря и спасти меня от своей криминальной компашки, но была бы дурой, если бы стала строить из себя оскорбленную невинность.

Словно нехотя оторвав от меня свои загребущие лапы, парень небольно шлепнул меня по попе, придавая ускорение, как вдруг самый страшный из горилл схватился за мое предплечье и толкнул обратно в медвежьи объятия.

– Не так быстро, пес, – внимательный взгляд прошелся по моей шее, – ты нас за идиотов держишь? Где, мать твою, гребаная метка?

– Не думал, что ты такой дурак, Сойер, – этот тип явно нарывался на неприятности, прыгая на мордоворота, что был крупнее его раза в два. Мозгов с грецкий орех! – если бы я оставил на ней метку, ее родители бы меня распяли. Я не какой-то мучающийся спермотоксикозом подросток и умею контролировать своего зверя.

– Ладно стелешь, да только, я не слепой, и вижу, как эту крошку аж потрясывает от омерзения.

– Ну еще бы, – хмыкнул в ответ блудливый подонок, чьи пальцы, на моем теле, вновь пришли в движение, – вы свои рожи давно в зеркало видели?

По лицу Сойера трудно было понять, поверил он словам оборотня или нет. Глазки из мелких превратились в две еле заметные щелочки, а нижняя челюсть выдвинулась вперед, как у бульдога. Того и гляди вцепится в ногу.

– Как тебя зовут, киска? – обратился он ко мне, как перестал сверлить взглядом стоящего позади меня оборотня. А я, глупая идиотка, не нашла ничего лучше, как сообщить окружившим меня бандитам свое настоящее имя.

– Лолли… Лоллипоп (с англ. – Леденец), – три шкафа недоверчиво выпучили глаза, а затем дружно заржали. Даже удерживающий меня барыга издал еле слышный смешок, благо мордовороты этого не заметили.

Признаюсь честно, я их не винила. Эта реакция на мое не совсем стандартное имя, преследовала меня еще со школы. А за все спасибо папочке, чье пристрастие к сладкому стало уже притчей во языцех.

Брату Каю улыбнулась фортуна, имя ему дала моя тогда еще живая бабуля со стороны матери. До зависти обычное, ничем не примечательное, и не вызывающее смех чуть ли не до икоты.

Сестре повезло меньше, ее наш отец окрестил Куки (с англ.– Печенье), и сейчас даже коллеги по работе кроме как «печенькой» ее не называют.

Мне же со своим имечком пришлось пройти все круги ада. Вот кто в здравом уме назовет свою дочь «леденцом»? Да таких псевдонимов чураются даже стриптизерши и проститутки, а у меня оно в паспорте черным по белому. Я его, конечно, стараюсь не светить, но попробуй, откажи остановившему на дороге копу? Или служащему банка, в который ты пришла, чтобы снять или положить на счет деньги?

Ладно, что-то я отвлеклась. Амбалы уже прекратили ржать, и теперь сверлили меня плотоядными взглядами. Особенно самый страшный из них – Сойер.

– И как ты зовешь ее, пес? «Чупа-чупс»? – ну вот, новая волна смеха. И шутка, что обидно, ну вот ни разу не оригинальная.

– Я зову ее «сладкая», если тебе интересно, – в низком голосе оборотня тоже сквозило веселье, но мне оно, почему-то, обидным не показалось. Странно.

– Смешная у тебя пиявка. Так и быть, отпустим ее с миром, но при одном условии, – я поначалу заметно расслабилась, но услышав последние его слова опять нервно напряглась, – докажи свои права на эту кралю, иначе это сделаем мы. Да, парни?

Мордовороты номер два и три дружно закивали, мерзко облизывая свои мясистые губы.

По телу прошла мелкая дрожь, и пришлось крепко сжать зубы, чтобы они не начали отплясывать чечетку. Я глупая блондинка, а глупым блондинкам не пристало предчувствовать опасность. Они улыбаются и машут, улыбаются и машут.

А еще надеются, что появится принц на белом коне и вырвет их из лап злодеев. Прямо как в сказке. Жаль, что из сказочного, у меня была только жопа, так как по-другому ситуацию, в которую я попала, не охарактеризовать.

На роль принца оборотень тоже не тянул. Но других вариантов у меня, к сожалению, не было. Надеюсь то, что потребуют его подельники не будет таким уж трудноосуществимым, иначе… а что иначе, даже думать не хотелось.

– Какие еще права, Сойер? Хочешь, чтобы я трахнул ее прямо здесь? Обломись. Я бесплатные шоу устраивать не собираюсь. Купите подписку на порнхаб и хорошенько вздрочните. Можете даже друг другу, – белого коня не было и в помине, так же как и белого плащика с короной, но парень в моих глазах поднялся со дна, на котором барахтался вместе со своими приятелями, на два пункта выше.

Сойер в ответ жутко оскалился, но быстро взял себя в руки.

– На этот раз прощаю, ради дружбы с твоими покровительницами, но еще хоть одно дерзкое слово из твоей вонючей пасти, шавка, и я порву тебе ее голыми руками. Под правами, я имел в виду метку. Поставь пиявке метку, здесь и сейчас, или мы с парнями заберем ее себе. Меня, кстати, этот вариант устроит больше.

Вот далась ему эта метка?

Я не увидела, а почувствовала, как резко напрягся стоящий за мной мужчина. Его пальцы на моей талии и бедре сжались так сильно, что, если доживу до завтрашнего утра, обнаружу на теле здоровенные синяки.

Мне-то казалось, что приказ плевый. Подумаешь, две мелкие дырочки на шее, через пару недель пройдет, зато не нужно танцевать голые танцы на потеху публике. Но, похоже, оборотень так не считал, и того и гляди откажется, бросив меня на растерзание ублюдков.

Принц, называется. И чего так нервничать, спрашивается? Укусил и свободен. Это я точно знаю, в укусах я профессионал.

Пришлось брать дело в свои руки.

Перекинув волосы на плечо, я наклонила голову набок, оголив шею, привстала на цыпочки, насколько позволяли каблуки, и медленно потерлась попой о его ширинку.

Раньше с оборотнями я дел не имела, но у Грейс, моей подруги, был парень из волков. Она рассказывала, что завести их – дело двух секунд. Вот и проверим.

Он действительно склонился к моей шее, прикоснулся к ней губами, отчего по коже прошелся электрический разряд, осторожно сжал ее своими клыками и еле слышно прошептал:

– Угомонись, сладкая, – ага, и не подумаю. Кусай скорее, черт бы тебя побрал!

Глава 3

Все же нужно иногда прислушиваться к собственной интуиции. Тем более, когда она настырно шепчет тебе остаться дома и посмотреть какую-нибудь сопливую комедию, попивая «Блади Лабат» (*с англ. «Bloody» – кровавый, «Labatt» – марка пива)» и поглаживая ушастого вредину Шабо.

Тащиться в ночь хотелось так же, как коту на кастрацию, но Кай умел уговаривать. Вот зачем мне открытие его ночного клуба, когда я всего несколько часов как с самолета и даже родителей повидать не успела? «Непорядок», сказал бы папочка, и был бы абсолютно прав.

Теперь дрожи тут от страха в ожидании, когда четверо сволочей наиграются с тобой в «кошки-мышки». А они, судя по мерзким рожам, только начали забавляться.

Парень за спиной, кажется, почувствовал мой мысленный пинок. Пройдясь языком по гладкой коже, он усилил хватку на моей талии, и уже через секунду в мою шею вонзились чужие клыки.

Не больно. Совсем даже наоборот. Сознание взорвалось сверхновой, по телу прошел заряд тока, а из глаз посыпались искры.

Все мышцы в теле превратились в желе, и мне ничего не оставалось делать, как со стоном откинуть голову на его плечо, безмолвно умоляя о большем. Не важно, как крепко он прижимал меня к себе, я все равно продолжала тереться об него своим телом, чувствуя, как твердость в районе его ширинки стала в разы больше и уперлась в мою попу.

До оргазма мне хватило бы одного толчка его бедер, или даже пары грязных словечек его низким шепотом на ушко. Оборотень прекрасно это понимал и готов был мне угодить, я чувствовала. Но раздавшийся в ночи громкий смешок Сойера подействовал, как ушат холодной воды.

Парень отодвинулся, но на прощание прошелся шершавым языком по оставленной на мне метке, которая продолжала ныть и посылать по всему телу теплые волны возбуждения.

– Что-то я погорячился, – произнес самый главный мудак, растянув свои жирные губы в примерзкой улыбочке, – нам тут в лапы такой страстный котенок попался, да, парни? – двое его подпевал дружно закивали, как болванчики, – а я, не разобравшись, ее отпустить решил.

– Сойер, бл*, мы договорились, я своими телками не делюсь, – прорычал над моим ухом внезапно напрягшийся оборотень.

– А придется, – издевательски развел руками ублюдок.

– С хрена ли?

– Ты не переживай, отсосет нам с парнями по разику и пусть идет с миром, – нет, ну нормально вообще?

Я даже толком возмутиться не успела, как выбросив вперед жилистую руку, Сойер схватил меня за топ и потянул на себя. В этот момент произошло то, чего ни один из нас четверых не ожидал.

Оборотень разорвал ночную тишину звериным рыком. Его лицо внезапно сменилось волчьей пастью. Он рванул вперед, и сомкнул клыки на роже Сойера. А дальше все начало проноситься перед глазами, как в замедленной съемке…

Кровь брызнула во все стороны, заливая мохнатую морду, и превращая оборотня в настоящее чудовище. Еще немного и меня вывернуло бы наизнанку.

Многие из моих не сильно привередливых собратьев, оказавшись в подобной ситуации, не преминули бы заметить, что кровь, она и есть кровь, ее пить надо, а не носик морщить. Но кто в здравом уме станет допивать из оставленной кем-то на улице бутылки? Или хлебать разлитый по полу суп? Вот и я девушка приличная, и ем, чтобы жить, а не живу, чтобы есть.

Миг – и огромный бугай валяется на земле, дергается в конвульсиях и скулит как сучка, а два его приятеля изумленно таращатся на него, не понимая, что происходит.

Позади нас послышалась полицейская сирена. Раздался топот ног, мужские крики и ругань. Кажется, меня толкнули, из-за чего я растелилась на асфальте, больно приложившись лбом, и поцарапав кожу на локте и бедре.

Лежащий рядом Сойер уже не скулил. Под ним разлилась красная лужа, дыхание перестало вырываться из легких, а взгляд был направлен в небо. Мордовороты под номером два и три, успели прийти в себя и сейчас, спрятавшись за углом, устроили перестрелку с невесть откуда взявшимися копами. Только оборотня нигде не было видно. Как сквозь землю провалился.

«Надо бежать!» – подсказал мозг, – «подальше от этого жуткого и отвратительного зрелища, пока не зацепила шальная пуля».

Адреналин в крови подскочил до критической отметки. Слепая паника накрыла как цунами, и перед ней отступила даже боль. Ловко орудуя руками, я медленно ползла вперед, мысленно взывая к высшим силам и умоляя их вытащить меня из той задницы, в которую я угодила благодаря собственной «везучести».

Метр, два, три.

Обогнув стоящую на пути машину, и спрятавшись за ней, я смогла, наконец, принять сидячее положение, и прислонилась спиной к металлической дверце. Медленно переводя дыхание, я пыталась собрать мысли в кучу, и решить, что делать дальше.

Первый вариант со звонком отцу или брату отменялся сразу. Рюкзачок с телефоном остался валяться там, где меня обнаружили бандиты и, если я не хотела, чтобы меня нафаршировали пулями, как индейку на День Благодарения, лучше о нем забыть.

Второй вариант, где я забегаю в клуб и требую отвести меня к Каю тоже не годился. Во-первых, я уверена, что полиция на улице долго не задержится и оцепит помещение, проверяя каждого встречного-поперечного, а во-вторых, не нужно брату знать о моих злоключениях. Он расскажет отцу, тот – маме и сестре, и тогда я до старости не избавлюсь от их гиперопеки.

Оставалось последнее решение: с боем прорваться к дороге, поймать такси, рвануть домой и выбросить из памяти этот кошмарный денек. Показания мои никому не нужны. Копы и без меня тут прекрасно разберутся, поймают волка-дилера и двух дружков мертвого бандита, а значит моя совесть чиста и может спать спокойно.

Приняв окончательное решение, я стащила с себя туфли, решив, что бегать на каблуках, не лучшая идея. Затем оперлась ладошкой об асфальт, собираясь встать, как вдруг рядом раздался знакомый голос.

– Вот ты где, сладкая. Далеко собралась?

Глава 4

Мне показалось. Я ничего не слышала, это всего лишь слуховые галлюцинации. Рядом никого нет. Если я открою глаза и осмотрюсь, никого не увижу.

– И как долго ты собралась притворяться кактусом? Поднимайся и иди сюда, – никакая это не галлюцинация, а самая настоящая реальность. Гребаный оборотень! Ну почему он не мог поймать пулю и лежать сейчас рядом с Сойером? Зачем я ему сдалась?

– Никуда я не пойду! – распахнув, наконец, глаза, я повернула голову. Увидев прислонившегося к капоту машины кусачую сволочь, чуть не застонала в голос.

Сижу тут, как дура, строю планы по спасению собственной задницы, а судьба поржала, и добавила проблем в виде высокого желтоглазого отморозка, чьи волосы, лицо и футболку покрывали красные пятна.

Перед глазами снова встало жуткое зрелище десятиминутной давности, когда этот самый волк вгрызался в рожу превосходившего его по габаритам бандита и купался в его теплой крови.

Не зря их породу называют дикими варварами!

– Ты меня боишься? Не стоит, – голос вроде не повышает, а усмешка такая жуткая, что чувствую – врет. Еще как стоит. И бояться, и бежать куда подальше.

– Ты бы валил по-хорошему, пока копы до тебя не добрались, – решила я вколотить в него толику здравого смысла, – выстрелы уже прекратились, сейчас они клубом занимаются, а потом всю парковку оцепят.

Не знаю, на что я надеялась, может, на то, что он прислушается к моим словам, оценит всю опасность ситуации и сбежит, но ответом мне был лишь наглый, сдавленный смех.

– Не переживай, они ничего мне не сделают, – он так уверено об этом заявил, что я сразу поняла, что-то тут не чисто.

Стресс, паника и тревога затопили по самую макушку, а в таком состоянии я не умела себя контролировать и моментом впадала в истерику. Текущая ситуация не была исключением.

– Решил меня в заложницы взять, гад? А вот хрен! Никуда я с тобой не пойду. А тронешь хоть пальцем, мой папочка тебе голову снесет и яйца отстрелит. Он у меня знаешь кто?

– Не знаю, но догадываюсь, что ты меня сейчас просветишь, – хмыкнул мерзавец, и так резко рванул в мою сторону, что я даже отреагировать не успела. В секунду была поймана и прижата к сильному мужскому телу.

Одной рукой он обхватил мою талию, а второй убрал волосы с плеча и коснулся пальцами оставленной им метки.

Знакомый разряд тока прошелся по спине, возвращая чувство невесомости и теплые волны возбуждения по всему телу. В то время, когда разум визжал «беги, спасайся», оно, это самое тело будто жило собственной жизнью и само решало, как ему реагировать на то или иное действие стоящего рядом гада.

– Больно было?

– Какие заботливые нынче оборотни пошли. Сначала пугают до дрожи в коленях, а потом интересуются, не больно ли тебе было, – я хотела, чтобы слова прозвучали издевательски, но, кажется, не вышло. Он продолжил забавляться, лаская мою шею.

– Так ты поэтому дрожала? Из-за страха? А мне казалось, тебе понравилось, – если копы его все же загребут, я сверху статью за этот гипнотический шепот повешу и за смущение, которому в данной ситуации было не место.

– Не знаю, какие девушки тебе прежде встречались, но мне не нравится, когда незнакомые мужчины тычут в меня своим клыками и приборами.

– Если ты так стонала, когда тебе не нравилось, представляю, что будет, когда я доведу тебя до оргазма, Лоллипоп, – от того, как ласково в его устах прозвучало мое имя, сердце предательски пропустило удар.

Этот волк точно какой-то ведьмак, иначе как я могла испытывать к нему одновременно жгучую ненависть и сумасшедшее желание, в котором не было ничего нормального.

– Отвали, скотина!

– Ты действительно этого хочешь? – «да»! «Нет!» «Не знаю!»

Действовать нужно было сейчас, пока я еще не превратилась в безвольную куклу.

Обмякнув в его объятиях, я подгадала момент, когда придурок расслабится и заехала ему локтем прямо по ребрам. Глухо рыкнув, парень ослабил хватку на моей талии, но вырваться все равно не дал. Я забилась в кольце его рук, как птица в клетке, и не удержавшись, полетела на землю.

Удара не случилось. Волк смягчил мое падение своей тушей. Затем завел мне руки за спину и, притянув меня к себе, обрушился на мои губы жестким, голодным поцелуем.

Я начала вырываться, и не заметила, как юбка задралась до самой талии, выставляя на всеобщее обозрение мои обтянутые черными ажурными трусиками ягодицы. Только когда их сжала загребущая лапа наглого волка, я поняла, что если сейчас ничего не предприму, то лишусь невинности. А это не совсем то место и время. И уж совсем не тот мужчина!

Пытаясь причинить ему боль, я впилась клычками в его нижнюю губу, и чуть не застонала от блаженства, когда языка коснулся сладкий и пряный одновременно вкус моей любимой, второй отрицательной.

Как ни странно, парень не отпрянул. Наоборот, он углубил поцелуй, сплетая наши языки и слизывая с моего собственную кровь.

Понятия не имею сколько прошло времени, и как бы далеко мы зашли, если бы на нас не упала тень, и насмешливый мужской голос не рассеял волшебный туман, которым заволокло мои мозги.

– Сержант Райт, простите, что прерываю ваш интим, но только что звонил инспектор. Он вызывает вас на ковер.

Что? Сержант? Нет, ну нормально вообще?

– Был бы у него еще этот ковер, – пробормотал оторвавшийся от исследования моего рта оборотень. Быстро поднявшись сам, он помог подняться мне, но не отпустил. Развернул к себе спиной и защелкнул на запястьях невесть откуда взявшиеся наручники.

– Что ты себе позволяешь, ублюдок?

– Майк, забери девчонку в участок. Пусть дожидается меня в камере, – хлопнув меня на прощание по попе, подонок передал ключи стоявшему рядом с нами копу и направился в сторону клуба.

– Какого черта! – громко возмутилась я, наблюдая удаляющуюся спину, – ты не имеешь права!

– Нападение на сотрудника полиции, оскорбление сотрудника полиции, срыв полицейской операции. Мне дальше перечислять?

– Да пошел ты! Я требую адвоката!

Глава 5

Заехав на освещенную уличными фонарями парковку перед участком, Ноа вклинил свой байк между двумя патрульными машинами, стащил с головы шлем и повесил его на зеркало. Затем прошелся пятерней по ежику темных волос, шумно выдохнул и направился ко входу в здание.

Телефон в заднем кармане джинсов не переставал вибрировать от бесконечных звонков, но он не брал трубку, прекрасно зная, кому так не терпится пустить ему кровь.

Хрена тебе лысого, Олсен. Сначала душ, а потом головомойка. И никак иначе.

Прошло три часа с того момента, как операция, под неофициальным названием «Прижучь говнюка Бенкса», пошла псу под хвост. За это время Ноа, вместе со своими парнями, успел прошерстить «Санрайс клаб» и всю оцепленную перед ним территорию в поисках сбежавшего ублюдка Олле Ларсона. Но все без толку.

Крыса оказалась проворнее и успела залечь на дно, забыв про двух своих дружков. Мертвых дружков, если точнее. Правда хорошего в этом было охренительно мало.

Целый год налаживать связи, пасти мелкую шайку Сойера Бенкса, чтобы с их помощью выйти на рыбешку покрупнее, и так по-тупому проеб***ся. Как бы не назвал его инспектор, как бы не опустил при всех коллегах, этого будет мало.

Показав бейджик и отсалютовав стоящему на страже новичку, Ноа завернул в раздевалку, вытащил из своего ящика чистые вещи и направился в душевую, где благодаря позднему времени не было ни души.

Холодная вода помогла прочистить мозги и взбодриться получше чашки горячего «американо». Мысли заработали с удвоенной скоростью, анализируя все допущенные сегодня ошибки и прикидывая пути их устранения, ведь являться с пустыми руками к Олсену приравнивалось к самоубийству. Старик в нервяке мог и работы лишить, а для Ноа это было смерти подобно.

В фойе на втором этаже его встретил напоминавший бочку с ножками заклятый дружок Сэмми Смит. Гоблин был известным лизоблюдом, предпочитающим полевой работе стопки бумажек.

– Ноа, какими судьбами? – расплылся он в фальшивой улыбке, демонстрирующей новенькие виниры.

А то ты мудак не курсе! Вон как глазки бегают.

– К мамаше твоей в гости заскочить решил.

– Фу, как грубо!

Даже не остановившись, Ноа прошел вперед и подмигнул сидевшей за столиком секретарше.

– Эми, Олсен у себя?

– Ага, злой как черт, – подавшись вперед зашептала девушка. Ткань ее белой блузки так сильно натянула полновесную четверочку, что маленькая пуговица того и гляди помашет хозяйке ручкой и отлетит к стене.

Еще утром это зрелище заставило бы Райта хорошенько насладится открывшимися видами, а после пригласить симпатичную брюнетку на пару палок чая, тем более что в ее согласии он не сомневался.

Утром. Но не сейчас.

Тот рубильник, что отвечал в его организме за функцию возбуждение, отказывался включаться. А исходящий от девушки цветочный запах дорогих духов вызывал только одно желания – чихнуть.

Он знал причину, но предпочел сейчас о ней не вспоминать. У него еще будет время разобраться с мелкой проблемой, что подобно разрушительному торнадо смела на нет все его планы и надежды. Леденец, черт бы ее побрал!

Открывая дверь в кабинет инспектора, Райт чувствовал себя так, словно без какой-либо защиты входил в логово голодного льва. Может Хэнк Олсен и выглядел безобидным седым старичком, ростом – метр в прыжке, но его немигающий взгляд обещал анальную кару любому идиоту, посмевшему заявиться с плохими вестями.

Ноа как раз и был сейчас в роли этого идиота.

– Какого, мать его, хрена, Райт? – прорычал старик, как только за парнем закрылась дверь, – я три часа пытаюсь до тебя дозвониться, а ты не берешь трубку!

– Простите, сэр, телефон был на беззвучном. Я только что освободился, – стоять под пристальным взглядом Олсена было то еще удовольствие, но присесть ему не предлагали, а значит пилить собираются долго и нудно. Бл*!

– Ну давай, щенок, рассказывай мне, как похерил целый год работы. И было бы из-за чего, из-за бабы какой-то… – Ноа поморщился, но спорить не стал. Знал, что Хэнк прав.

– Если бы я не впрягся за нее, они бы ее прямо там, на парковке, по кругу пустили.

– Рыцарь гребаный! Зачем ты Соера сожрать пытался? Как нам теперь на братца его выходить, ты подумал? Идиота кусок!

– Они не хотели ее отпускать, мне пришлось… оставить на ней брачную метку.

– Что? Какого черта, Ноа?

– Это было их условие, сэр. По-другому мне ее было не вытащить.

– Ладно, ты поставил метку. Но убивать-то зачем? Ты знаешь, чем тебе это грозит? В лучшем случае лишением значка, мать его!

– Никак нет, сэр. Согласно Лондонской конвенции о правах существ, угроза сексуального насилия над отмеченными брачными метками карается смертью.

– Ты кто, судья, чтобы приговоры выносить, Райт?

– Я защищал то, что принадлежит мне по праву. И ни капли об этом не жалею.

– Брачная метка сойдет через две-три недели, и что? Ты теперь вместо работы будешь круглые сутки как кость свою девку сторожить?

– Я уже принял меры, сэр. Моей работе она не помешает, – вспомнив, какие именно меры он принял, Ноа усмехнулся.

– Очень надеюсь, сынок, – тяжело выдохнул старик. Излив всю ярость, он чувствовал, как ее место заняла давящая усталость, – не хотелось бы переводить тебя в патрульные.

– Вы правы, сэр, ведь тогда участок лишится лучшего детектива в городе.

– Чертов ублюдок, – расхохотался Олесен, – самомнения тебе не занимать. Что делать собираешься? Как дыры теперь латать?

– У старшего Бенкса нет причин связывать смерть брата с полицейской охотой. Даже если ему донесут о том, что произошло, он решит, что Сойер стал жертвой оборотня-дилера, работающего на ванкуверских ведьм, а копы у клуба появились по чьей-то наводке. Закинем в его окружение своего человека и посадим самого жирного мафиози доживать свои деньки в «Палло-Алидо» – самой охраняемой тюрьме страны.

– Хороший план, а сейчас передай все документы Навицки. Ты отстранён от дела.

– Какого черта? Я вел его целый год, а теперь этот хряк будет пожинать плоды?

– Вел целый год и просрал за час. Впредь будешь умнее, сынок.

Ничего ему не ответив, Ноа на прощание хлопнул дверью так, что она чуть не слетела с петель. Не обращая внимание на застывшую от страха секретаршу, он бросился к лестнице, ведущей в тренировочный зал, чтобы на боксерской груше выплеснуть все негативные эмоции.

Ему это пригодится перед встречей с горячей блондиночкой, чей острый язычок и взрывной характер даже святого способны вывести из себя.

Глава 6

Однажды, в средней школе, меня с моей подругой Грейс Вачовски старшеклассницы поймали на «слабо». Необходимо было провести ночь в заброшенной лачуге на окраине города, где, по слухам, жили привидения. Мы, конечно, в них не верили, но были готовы к тому, что парочку немытых бомжей своим присутствием потревожим.

Как выяснилось потом, бомжи в том доме не водились, зато водилась шайка ведьм-травниц, промышлявших незаконной торговлей дурманящим сознание зельем. С ними-то мы, возможно, и смогли бы договориться, но именно эту ночь копы выбрали для облавы и замели нас с подругой за компанию.

Та история закончилась более-менее хорошо. Нам на помощь пришел мой папочка, который, словно всемогущий Бэтмен, вырвал нас из лап закона и… приговорил к недельному домашнему аресту. По отдельности, конечно.

Я до сих пор помню едкий запах плесени, немытых тел и алкоголя, что царил в камерах временного содержания. Одежду тогда пришлось сжечь, а в ванной отмокать чуть ли не полночи.

Казалось, те воспоминания я надежно похоронила под ворохом новых, но стоило блондинистому копу с парковки затащить меня в под завязку набитый заключенными изолятор, как с головой накрыло ощущение дежавю.

Тот же запах, те же страшные лица с плотоядными взглядами и похотливыми улыбками, а самое главное – тот же страх внутри меня, инстинктивный и всепоглощающий, как если оказываешься нос к носу с кровожадным хищником, без единого шанса убежать или спрятаться.

– Давай ее ко мне, парень. Натяну эту блондинку по самые гланды, ха-ха, – только бы не к лысому троллю, только бы не к нему. Фух, идем дальше.

– Лучше к нам ее тащи. Мы знаем, как ублажать таких горячих крошек, – только бы не к этим двум козлоногим, с их длинными мерзкими языками. О, кажется, пронесло.

Майк, – вроде так назвал его желтоглазый мудак, – звякнул связкой ключей и открыл самую последнюю камеру, где, в тесноте, на приколоченных к серой стене деревянных досках, лежали две женщины. Толкнув меня внутрь, он не забыл снять ненавистные наручники, что успели до красноты натереть мне запястья.

– Вы не можете оставить меня здесь, я ничего не нарушала, – закричала я, вцепившись пальцами в холодные прутья захлопнувшейся решетчатой двери, – я знаю свои права, мой отец…

– Девочка, прибереги свои крики для Ноа. Я тут мало чем могу тебе помочь, – развел руками парень и направился к выходу.

– Я подам на вас всех в суд, так и знайте! – ответом мне был раздавшийся за спиной лающий смех.